Текст книги "Параллельные линии пересекаются (СИ)"

Автор книги: Джин Соул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

– М-м-м… я… – вскрикнул Такума, заливая ладонь Кея спермой.

Его тело отказывалось слушаться, вибрируя и истерично щекочась где-то под ложечкой.

– Умф-ф… н-н-н… ах-х… – продолжал стонать он.

Из глаз даже слёзы покатились, а сфинктер взрывался раздражённой дрожью, мечтая поскорее вытолкнуть из себя инородное тело, но вместо этого лишь глубже в себя его всасывая. Пальцы Кея продолжали двигаться, их шуршание по мокрой плоти просто выводило из себя, но ему совершенно не хотелось, чтобы они останавливались. Такума потянул носом.

– Ну, ну… – Кей прижался к нему, погладил его по волосам, поцеловал в висок. – Ничего, всё хорошо, всё хорошо…

Такума всхлипнул. Нужно было злиться, но на это совершенно не было сил.

– Прижмись ко мне, – продолжал шептать Кей, – это пройдёт…

– Заткнись… – выдавил Такума, багровея. – Не нужна мне твоя жалость!

– Нечего стыдиться, – возразил Кей, – это же просто оргазм.

«Такой… сильный…» – потерянно подумал Такума и съёжился. Кей потрепал его по волосам и отстранился. Такума отвернулся, ткнулся лицом в стену, всхлипывая:

– Заткнись! Не хочу с тобой разговаривать… никогда!!!

Кей вздохнул и прижался носом к его лопаткам:

– Извини, но я так сильно тебя люблю…

– А я тебя терпеть не могу! – Такума сел, вытирая нос. – И чувствую себя полным идиотом…

– Ну всё, всё, успокойся, – уговаривал Кей, поглаживая парня по плечу. – Если тебе там больно, я сейчас крем принесу.

– Отстань, – вяло отозвался Такума, кладя руку себе на лоб и пытаясь справиться с эмоциями. – Я сам во всём виноват. Думал тебя проучить, а сам… Просто отвратительно… липкое… мокрое… вязкое… грязное… И эта хренова дрожь никак не проходит!

– Ну, ударь меня! – воскликнул Кей. – Тебе легче станет, верно?

– С удовольствием бы, – нервно засмеялся Такума, – но я даже пошевелиться не могу.

«Вот чёрт, я, похоже, слегка перестарался», – смутился Кей.

– Будь уверен! – Такума растёр слёзы по лицу, заскрипел зубами. – Завтра я тебе так врежу! Но сейчас… сейчас… обними меня…

Кей порывисто обхватил Такуму за плечи и прижал к себе, беспорядочно целуя его волосы и бормоча какие-то извинения.

– Идиот, идиот несчастный… – повторял Такума, всхлипывая и прижимая руки Кея к своим плечам ещё крепче. – Что ты со мной сделал?!

«Никогда… никогда больше…» – болезненно подумал Кей и сам начал всхлипывать.

Он и подумать не мог, что будет так больно слышать эти упрёки от любимого человека.

Комментарий к Афродизиак. Бонусная глава о Рубиконе: https://vk.com/wall-121512899_633

====== Очищающее пламя ======

Автобус опаздывал. Кей болтался возле остановки и почему-то нервничал. Как-то неспокойно было на душе.

Скорее всего, это было из-за экзамена, на который Кей собственно и собирался. Он ни черта не подготовился, бесполезно: это была всё та же злосчастная математика, которую ему разрешили пересдать, памятуя о его исключительной талантливости, но пересдать всего лишь раз, ставя в упрёк его непростительное разгильдяйство и безалаберность.

Был бы математик геем, можно было бы предложить ему «бартер» (зачёт в обмен на сами-понимаете-что), но математик был порядочным семьянином. Стало быть, шансов пересдать не было никаких. Кей, конечно, прикупил букетик и коньяк, но особых надежд не питал. Спасти могло только чудо, но вряд ли оно пришло бы на помощь по такой тривиальной причине.

Кей вздохнул и вытянул шею, разглядывая дорогу. Чёртов автобус!

Волнение почему-то только разрасталось.

«Почему-то очень хочется домой…» – подумал Кей.

Обычное дело – искать причины, чтобы увильнуть, художник не раз это делал, но сегодня было как-то по-другому. Он нервно швырнул окурок в корзину.

«Такое чувство, что я должен быть дома…» – понял Кей.

Подошедший автобус посигналил, подпрыгнул на выбоине и уехал. Без Кея: он поспешил домой.

Такума только-только проснулся и с досадливой гримасой обхватил виски руками. Голова почему-то раскалывалась. Он зажмурился, энергично растирая виски, это всегда помогало.

Ноздри защекотал неприятный запах. Такума принюхался.

«Это мне кажется, или пахнет чем-то горелым?» – подумалось ему.

Тут он заметил, что под дверь сочится дым, который уже успел раскинуть свои едкие сети по полу и теперь карабкался выше. Такума соскочил с дивана, взлетел на лестницу и затарабанил по двери: – Эй! В чём дело? Откуда этот дым? Ты там?

Ответа не последовало.

«Его что, дома нет?» – Такума закрыл нос ладонью, стараясь не дышать.

Клубы дыма стали гуще. Такума закашлялся, сползая по косяку и впечатывая кулак в дверь.

«Или он что-то задумал? Совместное самоубийство?» – слабо стукнуло в висок.

Такума ткнулся лбом в дверь, задыхаясь. Подвал уже весь был заполнен дымом, лёгкие захлёбывались кашлем.

– Кей, мать твою! – Такума из последних сил ударил по двери кулаком. – Где тебя носит?!

Кей вошёл в дом и застыл на пороге. Пальцы его разжались, сумка плюхнулась на пол, коньяк звякнул. Повсюду был дым, язычки пламени плясали на занавесках и подбирались к обоям на стенах. Зловеще искрилась розетка, роняя град искр на пол. Искры отскакивали, рассыпались горохом и въедались в ковёр, превращаясь в тонкие дымки. Кей растерялся.

«Пожар?» – слабо подумал он.

– Эй! Кхе-кхе…

Из-за двери донёсся глухой стук и кашель. Кей моментально опомнился: Такума! Он заслонил лицо локтем и метнулся к двери в подвал.

– Такума! – воскликнул он. – Подожди немного, сейчас открою…

– Давай… – отозвался Такума, сползая на пол. – Тут… хреново… кхе-кхе…

Кей лихорадочно шарил по карманам в поисках ключа. Руки дрожали. Он всунул ключ в замочную скважину, повернул его, но дверь почему-то не открывалась. Ключ скрипел и отказывался поворачиваться. Кей с силой крутанул его и в ужасе уставился на свою руку, в которой остался обломок ключа.

– Мать твою… – без выражения произнёс Кей.

Лающий кашель из-за двери вернул его к реальности. Если не поторопиться, Такума задохнётся там. Ему и самому дышалось с трудом: огонь добрался до столешницы, где было полно пластика, и теперь дым стал совершенно ядовитым. Кей стиснул зубы, отошёл немного и с силой впечатал ногу в дверь. Она вылетела с навесов, грохнулась по лестнице и упала буквально в футе от Такумы. Тот в полном шоке плюхнулся на пятую точку, нервно икнув. Если бы ему прилетело дверью, мало бы не показалось! Он вспыхнул: – Ты меня чуть не убил! А если бы…

Кей скатился по лестнице, держа локоть перед лицом, протянул Такуме руку:

– Давай, поднимайся, надо выбираться отсюда… кхе-кхе…

Такума подскочил, хватаясь за руку Кея. Художник сойкал. Он совсем забыл про браслет!

– Нужно снять с тебя эту штуку! – воскликнул он, поворачивая кисть Такумы в поисках замка.

– Забей! Надо выбираться, – возразил парень, кивнув на клубы дыма.

– С нею ты не сможешь выйти из дома, – перебил его Кей.

– Погоди… – сглотнул Такума. – А к-ключ… ключ-то у тебя есть?

«Мне кранты», – в ауте подумал он.

Если честно, до этого момента он не воспринимал браслет всерьёз. Поразмыслив и рассмотрев его как следует, Такума решил, что Кей блефует и никакого дистанционного устройства тут нет и не было. Но сейчас он засомневался. Если Кей рискует собственной жизнью, отвлекаясь на такой пустяк, то, наверное, это и не пустяк вовсе?

– Сейчас, постарайся не дышать… – Кей задержал дыхание и нервно вцепился в ухо, стараясь снять серёжку.

«Серьга – это ключ? – поразился Такума. – Всё время была на виду… Никогда бы не подумал! В любое время мог бы выбраться, если бы знал…»

Он кашлянул, потёр глаза, их щипало от дыма.

– Быстрее… – просипел он, закрывая рот.

Кей похолодел. Не отцепляется! Что-то заклинило в замочке серьги. Он стиснул зубы. Времени на колебания не было: огонь подобрался к дверям, обои затрещали, поддаваясь ему. Художник с остервенением сжал серьгу и рванул её. Брызнула кровь. Такума в шоке уставился на парня: – Ты рехнулся?

– Давай руку… – Кей дёрнул Такуму к себе, ковыряя иголочкой серьги браслет. – Я за тебя отвечаю. Твоя безопасность превыше всего.

Кровь капала из разорванной мочки уха. Это было больно, очень больно, от этого даже в глазах мутилось. А может быть, не от этого, а от дыма.

Наконец браслет был расстёгнут. Кей ухватил Такуму за руку и потащил за собой:

– Быстрее!

Наверху дела обстояли ещё хуже. Дом был объят пламенем. Полыхало сверху и снизу, всполохи огня жадно пожирали картины на стенах. Перекрытия трещали, готовые обвалиться в любую минуту. В затянутом дымом помещении ориентироваться было трудно. Кей дёрнул Такуму в сторону: – Сюда!

Тот едва не сшиб плечом этажерку, кулончик на его шее щёлкнул, отстегнулся и упал куда-то на пол. Такума ничего не заметил. В это момент перед ними как раз полыхнуло, и они метнулись в сторону, чудом избежав ожогов.

– Туда! – воскликнул Кей, подталкивая задыхающегося парня вперёд. – Дверь!

Они оба рванули к тающей полосе света. Тут Такума мазнул по шее и воскликнул:

– Чёрт! Кулон потерял…

– Кулон? – Кей приостановился.

Если припомнить, Такума никогда его не снимал, даже в ванной, и на попытки Кея потрогать его реагировал ещё категоричнее, чем на попытки Кея потрогать его самого.

«Наверное, он для него очень дорог…» – подумал Кей.

Такума оглянулся:

– Эй, ты чего застыл? Скорее…

Кей решительно поджал губы и толкнул Такуму к двери:

– Иди вперёд.

– Ты… – Такума растерялся, но второй толчок в спину вытолкнул его на улицу.

Он поражённо развернулся. В этот момент из дома полыхнуло огнём. Такума пошатнулся и сел прямо на асфальт, стеклянными глазами глядя на полыхающий проём.

Кей понимал, что поступает безрассудно, но ему почему-то казалось, что этот кулон очень важен. Он чудом уклонился от взрыва, упал на четвереньки, задыхаясь от обжигающего жара, и пополз вперёд, шаря руками по полу.

– Где же ты? – бормотал он.

С потолка сыпались искры, больно впиваясь в спину и руки. Кей пошарил впереди, его пальцы нащупали кулон.

– Есть! – обрадовался он, подхватывая цепочку и крепко сжимая её в кулаке.

Наверху что-то ухнуло. Кей вскинул глаза и с криком попытался заслониться от падающей на него балки. Искры взвились, потолок обрушился, дым схлынул и сгустился снова.

Вокруг дома уже собралась толпа. Люди бесперебойно звонили, вызывая пожарных. Такума по-прежнему сидел на асфальте, в шоке глядя на полыхающий дом.

«Зачем он это сделал?» – беспомощно подумал он, накрывая рот ладонью, глаза его подёргивались.

– А, чёрт… – со злостью воскликнул парень, подскочил и метнулся в дом.

– Стой, ты куда! – понеслись ему вслед крики людей.

Такума ни о чём не думал сейчас. Оказавшись в доме, он заслонился от огня рукой и попытался отыскать в этом хаосе художника. Выкинуть такое – да что он о себе возомнил! Такума прищурился, соображая, куда мог подеваться Кей. Наверное, помчался спасать свои рисунки. Кажется, нужно взять левее, там дверь в спальню…

Парень шагнул в сторону, обо что-то споткнулся и наклонился, чтобы посмотреть, что это было. Что-то мягкое…

– Чёрт! – тут же воскликнул он, падая на колени.

Он споткнулся о руку Кея. Тот лежал на полу, нелепо запрокинув голову, правая часть его тела была завалена балками и штукатуркой. Такума всполошился и стал разгребать завал, спешно отбрасывая балки и доски. Выглядело хреново, тем более что правая рука Кея вообще была сплошным месивом чего-то красного и белого. Такума вытянул Кея к себе на колени и попытался поднять. Кей очнулся, захрипел от обжигающей боли, не совсем понимая, откуда она взялась.

– Потерпи, ладно? – Такума сумел подняться на ноги, покачнулся под тяжестью парня.

– Зачем ты вернулся? – слабо прошептал Кей.

– Как будто я мог тебя оставить тут… – раздражённо отозвался Такума. – Ты спятил, что ли?

– Рад… – выдохнул Кей и лишился чувств.

– Эй, эй, эй! – всполошился Такума. – Ты! Не вздумай помирать у меня на руках! Я тебя вытащу, только держись!

Кей казался очень тяжёлым. Такума заскрипел зубами, но всё-таки удержал его и, покачиваясь под его тяжестью, побрёл к выходу.

– Только держись… Я тебя отсюда вытащу… – бессмысленно повторял он.

Перед его глазами стояла пелена. Он пытался задержать дыхание, но надолго его не хватило.

«Плохо… – подумал он, слабея. – Задыхаюсь… Но если я закрою рот, то я не смогу его удержать одной рукой…»

Впереди мелькнула тень двери. Такума из последних сил рванулся туда, натыкаясь на стены и обжигая плечи. Ещё пара шагов… всего пара шагов… Он собрался с силами и выскочил наружу. Секунду спустя дом задрожал и рухнул, в небо взвился столп пламени.

Такума положил Кея на асфальт, похлопал его по щекам:

– Эй, ты живой? Очнись!

Кей застонал, неясно что-то пробормотал и приоткрыл глаза. Такума выдохнул с облегчением. Губы Кея шевельнулись.

– Что? – Такума наклонился к нему, прислушиваясь.

– Зачем? – прошептал Кей. – У тебя ведь был шанс сбежать… Зачем ты вернулся за мной?

Такума замер. Он об этом и думать забыл и ни секунды не сомневался – просто заскочил в дом и стал его искать…

– Спасибо… – выдохнул Кей и снова потерял сознание.

Такума встал, стиснул кулаки.

«Он прав… Это мой шанс… Я должен им воспользоваться!»

Парень бросил на Кея последний взгляд (ничего, выкарабкается, живучий небось!) и поспешил сбежать. За углом он приостановился, как будто хотел оглянуться или даже вернуться, но всё-таки не сделал этого.

Кея переложили на носилки, санитар спешно надевал ему на лицо кислородную маску, люди охали и ахали.

– Быстрее… реанимацию… – рявкнул врач скорой помощи, щупая пульс.

Когда носилки с Кеем подняли, его рука свесилась, пальцы разжались, и на асфальт выпал кулончик, который Кей всё это время сжимал в кулаке. Санитар нагнулся, подобрал его и машинально сунул его Кею за пазуху.

Загудели сирены, машина помчалась в госпиталь.

Пожарные тщетно пытались погасить пламя, которое жадным демоном поглощало руины дома, не давая прошлому ни единого шанса выбраться на свободу.

====== Вот и всё? ======

«Темно… и холодно… Как будто…

Где я? Ничего не чувствую… не вижу… и не слышу… один только холод…

Я… умер?!

Нет! Нет, что-то слышится… далеко… чьи-то голоса… Кто это?

Это я? Почему? Моё тело… Куда меня затягивает? Что это за ощущение прямо за моей спиной…

Нет! Помогите мне! Кто-нибудь… кто-нибудь!»

Темно. Сквозь эту липкую холодную темноту до сознания Кея доносились лишь слабые отзвуки чьих-то голосов – знакомых, но кажущихся до боли чужими. Он не чувствовал своего тела, вообще не ощущал себя как часть этой реальности. В горле был настоящий фонтан, уши отзывались вражеской канонадой, ощущение затягивающей куда-то воронки становилось лишь сильнее с каждой минутой.

«Очнись, Кей!» – вполне ясно приказал парень сам себе. Дольше терпеть эту засасывающую трясину забытья он не мог.

Веки очень неохотно приподнялись, но Кей ничего не сумел разглядеть: перед глазами были лишь какие-то плавающие тени, в которых он угадывал силуэты двух склонившихся над ним людей.

– Он очнулся! Братик очнулся! – По этому возгласу Кей узнал сестру.

Вторая фигура заколыхалась и превратилась в очкастого блондинистого доктора, придерживающего очки пальцами, чтобы те не свалились, и спрашивающего:

– Кей, ты нас видишь?

Кей зажмурился ненадолго, потом открыл глаза и посмотрел на ревущую во весь голос Сакуру:

– Ну чего ты?

– Ты меня так напугал! – Она всё тёрла глаза, размазывая тушь.

Кей хотел помахать рукой (дескать, ничего со мной не сделалось), но сил не было. Он скосил глаза на блондинистого доктора и подумал: «А он-то что здесь делает?»

Меньше всего Кею хотелось бы видеть сейчас этого человека, слишком много неприятных воспоминаний было с ним связано. Доктор наклонился ниже и протянул ко лбу Кея руку со словами: – Как ты себя чувствуешь?

Кей сузил глаза и сказал очень холодно:

– Не трогайте меня, Кота-сенсей.

Доктор изогнул бровь, углы его рта сложились в недоуменный полукруг, но руку он всё же отдёрнул.

– М-м-м… – пробормотал он. – Ты что, по-прежнему на меня злишься?

Кей проигнорировал его и сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Судя по всему, я в больнице. Что со мной? Как я здесь оказался? Почему я вообще ничего не чувствую?

«И какого лешего именно этот у меня в докторах?» – хотел ещё добавить Кей, но, разумеется, не сказал.

Сакура почему-то замялась:

– Это от наркоза, скоро пройдёт. Тебе сделали серьёзную операцию, Кей.

– А я лучший хирург в городе, – добавил Кота-сенсей, тоже замявшись.

– Ну и что вы от меня скрываете? – поинтересовался Кей, который тут же почувствовал подвох.

Кота-сенсей поддёрнул очки и натянуто кашлянул:

– Ладно. Думаю, нужно сказать тебе правду. Тебе повезло на самом деле: чудом удалось сохранить правую руку.

«Правую руку?» – с непонятным холодком внутри подумал Кей. Он сообразил повернуть голову и посмотреть на руку. Она была загипсована до самого плеча. В левой руке торчала капельница, мерно капала прозрачная жидкость, навевая лёгкую тошноту. Тела Кей по-прежнему не чувствовал. Он нервно сглотнул и выдавил: – И… как…

– Тебя вытащил какой-то парень, – вспомнила Сакура, осторожно гладя гипс.

Кей задрожал.

«Такума… – застучало в висках. – Где он? Такума…»

Он даже смог приподняться – совсем немного – и, задыхаясь, спросил:

– Где он? Где он сейчас?

Кота-сенсей нахмурился тому, что Кей вдруг так оживился. Доктор был умным мужчиной, и ему не составило труда понять, что, очевидно, этот таинственный «парень» был человеком не посторонним.

– Ушёл, – сказал он хмуро, – как только скорая приехала.

Кей откинулся на спину, закрыл глаза. По его губам пробежала тень улыбки.

«Всё-таки спас меня… – нежно и обречённо подумал он, угадывая ответ. – Всё-таки ушёл…»

Сердце у него болезненно сжалось, он крепко стиснул простыню пальцами.

– Он тебе жизнь спас, – с досадой сказал Кота-сенсей, – а я тебе руку, но… – И он замолчал, кривя рот.

– Что значит это ваше «но»? – нахмурился Кей, которому не понравился тон доктора.

Кота-сенсей сжал переносицу и, не глядя на Кея, быстро проговорил:

– Руку-то мне твою удалось спасти, но вряд ли ты ею сможешь пользоваться. Я сделал всё, что смог, но… но…

Кей застыл на койке, глаза его округлились.

«Я лишился правой руки?» – внутри стало пусто и тускло. Он с трудом поднял левую руку и прижал её к груди.

– Кей? – осторожно спросила Сакура, замечая, как меняется его лицо, превращаясь в какую-то маску.

– Вот как? – со странным смешком спросил Кей, глядя на неподвижную руку.

– Кей? – Теперь уже и доктор встревожился.

Зная чувствительную натуру художника, он испугался: не тронулся ли парень ненароком?

«Значит, – совершенно апатично подумал Кей, – я не смогу рисовать. Я заплатил за свой грех… Это кара… за мой грех…»

– Кей? – Блондинистый доктор рискнул дотронуться до плеча Кея.

Тот низко опустил голову, волосы волной накрыли его лицо.

– Где медальон? – глухо спросил он.

Сакура поспешно вложила ему цепочку с медальоном в руку:

– Вот, только не волнуйся.

«Всё, что осталось…» – Кей стиснул его в ладони и прижал кулак ко лбу. От этой мысли было просто невыносимо!

– Как больно… – провыл он. – Господи, как же это больно!

Доктор метнулся к нему с встревоженными вопросами:

– Кей? Где? Где тебе больно?

Кей дёрнулся и рявкнул:

– Оставьте меня в покое! Уйдите все!

Кота-сенсей шарахнулся в сторону, пугаясь этой внезапной вспышки агрессии, тут же принял невозмутимый вид и сказал, подхватывая Сакуру под локоть:

– Идём. Наверное, ему хочется побыть одному.

– Да он просто в шоке, должно быть, – со вздохом прошептала девушка, кидая на брата тревожные взгляды.

Когда дверь за ними закрылась, Кей выдохнул и разжал пальцы, позволяя цепочке проскользнуть между пальцев и провиснуть перед глазами.

Похоже, наркоз начал отходить. Кей запрокинул подбородок вверх и стиснул зубы. Сейчас было по-настоящему больно, вот только руку он совсем не чувствовал, как если бы её вообще не было.

Сакура и Кота-сенсей уселись на скамейку возле палаты. Девушка вытерла глаза платком, который уже совершенно промок:

– Я так благодарна вам, сенсей! Мне больше не к кому было обратиться.

Доктор усмехнулся и поддёрнул очки: «Кей меньше всего хотел бы видеть меня тут».

Вслух же он быстро проговорил:

– Я сделаю всё, что от меня зависит. Возможно, тогда он меня простит. Я обошёлся с ним не очень хорошо, знаешь ли…

– «Не очень хорошо»? – удивлённо захлопала глазами Сакура.

Об отношениях брата и блондинистого доктора она не знала ровным счётом ничего. Об этих отношениях вообще никто не знал, кроме них двоих.

«Он был не первым моим мальчиком. Я думал: будет, как всегда… Я трахал его, как только мы оказывались одни. Делал это всякими способами, даже самыми изощрёнными… так, что он не мог колени свести вместе… день за днём, ночь за ночью, по десять раз в сутки… до тех пор, пока не понял, что люблю его. И я испугался… и причинил ему боль.

Прости. Прости меня за то, что я был трусом, испугался собственных чувств… Я знаю, что прошлого не вернуть, но всё, на что я надеюсь… что он простит меня… человека, сломавшего ему жизнь…

Какие жестокие слова… Как я мог быть так жесток! Мне никогда не забыть этого…»

В памяти всплыла их последняя встреча. Кей широкими глазами смотрел на него и не мог поверить тому, что слышал.

– Как же так? – со слезами спрашивал он. – Почему вы меня бросаете, сенсей?

– Ты мне надоел. Я хочу кого-нибудь другого, – чётко отрезал Кота, и на этом их отношения закончились.

– Да уж, – пробормотал Кота-сенсей, – не очень хорошо…

Сакура, пожалуй, подумала, что спрашивать о подробностях не стоит, раз оба они так реагируют. Девушка знала, что жизнь брата была калейдоскопом, так что доктор вполне мог быть одним из фрагментов этой мозаики.

– В любом случае, – с энтузиазмом воскликнул блондинистый доктор, – я сделаю всё, чтобы Кей поскорее поправился!

Кота-сенсей, несмотря на все его слабости, был отличным врачом. Когда Сакура позвонила ему, он не мог поверить своим ушам: Кей серьёзно пострадал! Кей нуждается в нём! Именно так и было: хирург, который дежурил в этот день, хотел отрезать парню руку, чтобы избежать возможных осложнений. Кота-сенсей примчался в больницу за считанные минуты, потянул за нужные ниточки, чтобы пациента передали ему, и самолично провёл многочасовую операцию, по крупицам восстанавливая мышцы, кости, нервы, сухожилия…

После операции доктор сам пролежал в отключке несколько часов. Гарантий не было никаких, но он просто не мог позволить изуродовать это красивое тело, которое он знал как свои пять пальцев. В целом, не считая руки, Кей не слишком пострадал: ожоги были лёгкие, синяки и ссадины – пустяковые, пара косметических операций решила бы эту проблему. Но вот рука…

Кота-сенсей вернулся в палату.

– Кей, мы можем поговорить? – спросил он, придвигая к кровати табурет.

– Да без проблем, – с улыбкой отозвался Кей. – Вот только о чём?

Улыбаться ему не хотелось, но он понимал, что с присутствием доктора придётся смириться, раз уж он его лечащий врач.

– Послушай, Кей. – Кота-сенсей сцапал его за левую ладонь. – Прости меня, пожалуйста, за то… что было.

Веко Кея дёрнулось. Эти воспоминания были похоронены очень глубоко, и снова вытаскивать их на поверхность…

– До чего же вы зациклились… – вслух заметил он. – Сенсей, я давным-давно забыл об этом.

– «Забыл»? – остолбенел мужчина. – То есть… ты на меня не злишься?

Кей усмехнулся:

– У меня с тех пор было столько любовников, что я им счёт потерял. Подумаешь…

У доктора отвисла челюсть. Не такой реакции он ждал от Кея, даже если и прошло столько лет, даже если и было всё кончено…

– Почему бы и вам об этом не забыть?

Доктор сник и кисло ответил:

– Но, Кей, я не могу забыть об этом.

– Почему?

– Да потому что я любил тебя тогда, на самом деле любил!

– Что? – опешил Кей.

– Я просто струсил, – с извинительной улыбкой добавил доктор. – Но я тебя до сих пор люблю. До сих пор…

Кей резко отвернулся.

– А знаете, – глухо сказал он, – скажите вы это года два назад, я бы обрадовался…

Доктору стало гораздо легче, когда он высказал то, что камнем висело на душе все эти годы. Но реакция Кея на это запоздалое признание говорила о том, что момент упущен, давно упущен, и не осталось даже малейшего шанса. Кота-сенсей усмехнулся и спросил: – Но что-то изменилось, да, Кей?

И сам поразился тому, как изменилось лицо Кея. Он как будто засиял изнутри, расцвёл прекрасным бутоном. Такого выражения на его лице Кота-сенсей никогда не видел.

– Да… – прошептал Кей, – я полюбил одного человека… Только сейчас понял: он немножко похож на вас, Кота-сенсей… так же не умеет выражать свои чувства… Вот так-то, Кота-сенсей.

Он закусил губу, стараясь сдержать слёзы. Нет, он не собирался говорить доктору, что всё это уже закончилось…

«Это всегда будет в моём сердце… до самой моей смерти…»

«Как трогательно, – подумалось доктору, и его лицо вытянулось. – Но он его полюбил только потому, что он на меня похож?»

Значило ли это, что у мужчины до сих пор был шанс? Во всяком случае, Кота-сенсей был не из тех, кто так просто сдаётся. Он подумал, что ошибался, что сейчас отличный шанс снова сблизиться с Кеем (и даже причин выдумывать не нужно, ведь он его лечащий врач!).

– Рад за тебя, Кей, – вслух сказал он, выдавливая из себя улыбку. – Надеюсь, это не помешает нам остаться друзьями? Я ведь всё-таки твой врач…

Кей промолчал.

«Этим они и похожи, – подумалось ему. – Иногда на лице появляется совершенно идиотское выражение».

Кота-сенсей счёл это молчание в свою пользу и решил ещё больше расположить Кея к себе:

– Если дашь мне его номер, я ему позвоню. Он наверняка волнуется…

– Нет! – рявкнул Кей, и его лицо стало суровым.

Кота-сенсей изогнул бровь. Какая неожиданная реакция… Странно.

– И не лезьте в мою жизнь! – Кей приподнялся. – Я сам во всём разберусь!

– Ладно, ладно. – Кота-сенсей поднял руки, успокаивающие замахал ими. – Ты только успокойся.

Кей упал обратно на кровать, тяжело дыша. Эта вспышка отняла у него последние силы. Кота-сенсей присел на край кровати, похлопал Кея по руке:

– Ничего, ничего, это всего лишь последствия шока. Когда тебе станет получше, я к тебе психолога приглашу, и всё наладится.

– Я погорячился, – буркнул Кей, – извините.

– Отдохни, – посоветовал Кота-сенсей. – И не напрягайся так, хорошо?

Он вдруг наклонился и поцеловал Кея в лоб, придерживая прядь своих блондинистых волос пальцами, чтобы они не упали на лицо парня. Кей вспыхнул, сердце упало куда-то вниз.

«И с чего это я краснею?» – рассердился Кей на самого себя. Ведь всё давно прожито, пережито и забыто. Или нет?!

– Ладно, отдыхай, я зайду позже, – сообщил Кота-сенсей и ушёл, полагая, что он на верном пути.

Кей откинулся на подушку и снова уставился на медальон. Всё, что у него осталось…

Сакура всё ещё сидела возле палаты брата. Кота-сенсей постучал пальцами по подбородку и подумал, что девушку можно использовать в своих собственных целях. Он опустился рядом с ней, похлопал её успокаивающе по плечу и сказал: – Можно спросить у тебя кое-что?

Сакура кивнула.

– Расскажи о парне, с которым Кей встречается.

– Парне? – удивилась девушка.

– Да.

– С которым Кей встречается?

– Да.

– Ни с кем он не встречается, – пожала она плечами, – спит со всеми подряд.

– М-да… – Кота-сенсей потёр подбородок.

В том, что Кей говорил правду, он не сомневался. Должно быть, Сакура просто была не в курсе того, чем реально занимался её брат.

– А! – вдруг воскликнула Сакура. – Хотя, если подумать, он странно вёл себя в последнее время.

– «Странно»? – переспросил доктор. – Что ты имеешь в виду?

– Занятия пропускал, перестал мне звонить… Даже в дом меня не пустил! – вспомнила девушка, обиженно сжимая кулаки.

– О, – только и сказал Кота-сенсей.

– А, и ещё у него депрессия была из-за того козла, – с силой добавила Сакура.

– «Того козла»? – с нервным смешком переспросил мужчина, полагая, что этим самым «козлом» может быть он сам.

– Ну да. Кей хотел выставить свои картины в галерее, а владелец сказал, что это мусор, а не картины. Ну, теперь-то это уже не имеет никакого значения. – И девушка вздохнула.

– Почему? – не понял Кота-сенсей.

– Потому что все его рисунки сгорели, а рисовать больше Кей не сможет.

Кота-сенсей взвился:

– Какой это надо быть скотиной, чтобы такое сказать!

«Кто бы говорил!» – раздался в его голове внутренний голос.

Дни казались одинаковыми, Кей потерял им счёт. Парень сидел, уставившись в одну точку, держа на раскрытой ладони кулончик, и ни на что не реагировал.

«Да, это конец, – мрачно думал он, невидяще глядя в окно. – Не могу же я снова его похитить? Я даже подойти к нему не смогу. Остались только воспоминания, все рисунки сгорели, и я теперь не могу нарисовать новые. Всё это не будет иметь смысла, даже если мне и удастся сделать это снова…»

Лицо его кривилось улыбкой, пустой и бессмысленной, от которой наблюдающий за ним Кота-сенсей просто приходил в ужас. В этом было что-то зловещее – в том, как Кей сидел и ни на что не реагировал, только губы шевелились, но слов нельзя было разобрать.

«Кей, дело ведь не только в руке, верно?» – догадывался доктор, но спросить вслух не решался.

Он не знал, что в эти моменты делал Кей. Всё, что он мог сейчас, – это делать мысленные наброски, чтобы не дать жадной памяти поглотить этот <Такумы> образ…

====== Долгожданная свобода ======

Шум воды приятно успокаивал расстроенные нервы. Такума закрыл глаза и подставил лицо под прохладные струи.

Вода смоет весь негатив, ничего не останется… ни запахов, ни следов, ни ощущений, ни воспоминаний…

Парень протянул руку, нащупывая кран, и вывернул его влево. Вода стала прямо-таки ледяной, он съёжился, стуча зубами, и потряс головой, вытирая лицо тыльными сторонами ладоней. Душ – это первое, что он сделал, вернувшись домой.

Такума выключил воду, отжал волосы.

– Наконец-то объявился.

Такума вздрогнул и обернулся. На пороге ванной комнаты появился парень в потёртых джинсах и линялой толстовке. Он облокотился о косяк, критически смерил Такуму взглядом и хмыкнул. Это был Рэн, сосед Такумы, они снимали квартиру на двоих. Выглядел он очень недовольным.

– Я в твои дела лезть не хочу, – кривя лицо, говорил Рэн. – Скачешь по бабам – дело твоё, но на этот раз ты все границы перешёл. Если завис где-то, мог бы и позвонить. Мне пришлось за тебя ренту вносить всё это время.

Такума смутился. Объяснить своё пропадание он, конечно же, не мог. Только сейчас парень вспомнил, что при нём был телефон тогда, но, наверное, и он сгорел, запрятанный где-нибудь в доме. Но Рэн ждал ответа, так что отвечать всё равно пришлось.

Всё, что мог сделать Такума, – это извиниться. Так он и сделал: согнулся в поклоне, вытянув руки по швам, и забормотал, что это недоразумение, что он вернёт деньги с первой же зарплаты. Рэн фыркнул и несильно стукнул его по макушке кулаком: – Для особо одарённых: тебя едва не отчислили, а с работы уволили. Официальное письмо пришло.