Текст книги "Параллельные линии пересекаются (СИ)"

Автор книги: Джин Соул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

====== Тайна ======

Вместо эпиграфа

«От этих наручников затекают руки. Почему бы тебе не снять их хотя бы ненадолго? Я ведь всё равно не смогу сбежать отсюда», – сказал однажды Такума.

И в тот момент, когда он это говорил, Кей подумал: «Возможно, ты поймёшь однажды, что мои цепи куда тяжелее твоих. И если я могу снять наручники с тебя, то с себя мне их не снять никогда…»

Так началась эта история длиной в жизнь и смерть.

Кей невольно замедлил шаг.

Ветер слабо колыхал листья на ветвях клёнов. Тени на земле танцевали, улавливая его тёплое дыхание. Иногда, когда тени сталкивались, их цвет темнел и становился почти зловещим. Но тени не останавливались ни на секунду, поэтому рисунок на земле всё время менялся. Это и не земля была – асфальт. Холодный… даже в этот жаркий день он был холодный. Пальцы ощутили этот холод, когда парень наклонился, чтобы подобрать выпавшую сигарету. Бездушный камень, которому не было дела до человечества.

Мир вокруг был такой же холодный и бездушный. Мимо шли люди – Кей не видел их лиц. У них были одинаковые (чужие!) лица. Им было наплевать на других, а некоторым и на себя тоже. Серые… как будто он был дальтоником или смотрел старое кино, снятое на чёрно-белой киноплёнке.

В этом мире был только один человек, кроме самого Кея, кто не был серым. Он был ярко раскрашен, возможно, даже слишком ярко для непривычных глаз. Во всяком случае Кей его видел именно так.

Идеальное человеческое существо! То, кем Давид был для Микеланджело, – идеальный натурщик. Может быть, чуть пониже самого Кея, зато с великолепной фигурой. Этим Кей не мог похвастаться: когда он надевал кимоно, его часто путали с девчонкой. А этот был идеально сложен.

Меньше всего Кея заботило лицо, но и лицо у него было красивое, совершенно не похожее на лицо самого Кея: чётко выраженные скулы, слегка квадратный подбородок, узкий разрез глаз… И волосы! Сияние волос, которое ослепило и, вероятно, подтолкнуло Кея к преступлению. Ветерок трепал его волосы, солнце играло в них своими лучами…

В эту красоту невозможно было не влюбиться, но Кей всё-таки не влюбился. Вернее, влюбился, но не так, как если бы видел в нём объект сексуального вожделения. Влюбился – как Пигмалион в Галатею, видя в нём то, из чего мог бы родиться под умелою рукою Шедевр.

Впрочем, так было только вначале. И все последующие попытки оправдаться были именно попытками оправдать себя.

Но в тот момент, когда Кей его увидел, он просто замер в восхищении, представив, что этот профиль уже на его картине… И чёрт его знает, что за бес попутал! Можно было просто подойти, завязать разговор и попросить его позировать… Но тогда не было бы этой истории.

Кей подобрал сигарету, но не закурил, а сунул её обратно в пачку. Курить вообще вредно, а в этот замечательный день – особенно.

Интересно, что думали о нём люди, проходящие мимо? Симпатичный молодой человек с каштановыми, от природы вьющимися волосами и большими – слишком большими для японца – ореховыми глазами… с кучей пакетов из супермаркета… Хозяйственный? Родителям помогает? Бред какой…

Кей поудобнее перехватил пакет, в котором была куча вовсе не хозяйственных вещей: несколько бутылок спиртного, интимный крем, пачка презервативов… Думаете, на свидание собрался? Как бы не так!

Во втором пакете было всё для того, чтобы приготовить обед, и – слишком много для одного человека. А ведь Кей жил один. Однако же количество продуктов в сумке было неслучайно. Слишком много для одного человека, но Кей не ждал гостей.

Кто-то поздоровался. Пришлось кивать и улыбаться в ответ. Да, всё, что оставалось, – улыбаться, как бы скверно или страшно ни было. Улыбаться, боясь, что всё откроется. Улыбаться как ни в чём не бывало…

И уже нельзя отступить, это абсолютно невозможно, даже если очень захотеть. Потому что есть тайна. Тайна, которую никто не должен узнать: дверь, ступени в подвал, комната, цепи на стене, наручники на изящных запястьях… всё, о чём когда-либо мечтал и когда-либо боялся, – в его полном распоряжении.

Невольно Кей смял пакет в руках, тот жалобно хрустнул. Эту тайну никто не должен узнать. Если откроется – конец всему!

Как всё это началось? О да, Кей это помнил слишком хорошо. Всё началось с таких жестоких слов: «Выставлять этот мусор в моей галерее? Не смеши меня!»

Перед глазами всё помутилось, и речь стала похожей на лягушачье кваканье. А потом – месяцы депрессии…

Кей принёс в эту галерею свои эскизы. Мечта – сделать собственную выставку здесь. Галерея «Люкс» была одной из самых престижных, и любой студент Художественной академии мечтал попасть туда.

Кей рисовал отлично. Во всяком случае, он так считал до того дня, когда собрал лучшие работы и принёс их владельцу галереи.

Что происходило потом – Кей помнил довольно смутно. Его рисунки просто швырнули ему в лицо. И кажется, у владельца были зелёные глаза…

Потом – опять слова… жестокие, как и те, первые… может быть, даже жёстче, чем прежде: «Ты посредственный художник, все твои рисунки посредственны. Займись чем-нибудь другим. Настоящего шедевра тебе не создать никогда».

Это «никогда» почему-то рассыпалось вороньим карканьем и звучало в ушах Кея всю дорогу домой.

«Каркнул ворон: никогда…»

Дома было какое-то помутнение сознания, от расстройства или выпитого спиртного. Кей сжёг бόльшую часть эскизов, не испытывая никаких чувств. Просто щёлкал зажигалкой, подносил её к краю рисунка – и тот воспламенялся, вспыхивал фениксом и превращался в пепел.

Кей остановился, когда кончилось спиртное. Осталось, может быть, с десяток рисунков, лежащих на полу возле его босых ног, когда Кей наконец зашвырнул зажигалку в стену. Та отскочила со звоном и закатилась куда-то в угол.

Кей шмыгнул носом, потому что наворачивались слёзы – от обиды и несправедливости, – и поднял один из рисунков.

– «Посредственно»? – пробормотал он, изгибом руки закрывая глаза. – За него мне поставили высшую оценку в Академии. Ректор сказал, что это великолепно. Так как же, чёрт возьми, это может быть «посредственно»?!

Эскиз был талантливо выполнен, по всем законам и правилам графики… Была в нём и некая недосказанность. Казалось, цветок на рисунке вот-вот распустится, раскроет свои лепестки навстречу любопытному взгляду… «Посредственно»?!

Кей смял банку в руке. Несмотря на внешнюю хрупкость, он был сильным, постоять за себя мог, если нужно.

Может быть, стоило набить владельцу галереи морду? Хотя… что толку? Вызвали бы полицию, вероятно, даже арестовали. Силой ничего не докажешь – это Кей прекрасно понимал. Но вот как тогда доказать? Как доказать этому циничному скользкому типу, что его рисунки чего-то стόят? Как?

За пару минут Кей пережил всю гамму чувств: от беспомощности, отчаянья, практически фатализма до самой настоящей злости, перерастающей в бешенство.

– Как? – стиснув зубы, бормотал Кей, методично ударяя кулаком в стену.

Бил он инстинктивно левой. Правая была для него всем. Без неё ему вообще не стоило жить. Хотя он отлично пользовался левой, но только правой он мог рисовать.

Идея пришла неожиданно. Доказать можно. И только одним способом – нарисовать картину, достойную этой грёбаной галереи. Создать шедевр и доказать, что чего-то добился в этой жизни. Чего уж проще!

Эта идея Кея не только успокоила, но и воодушевила. Он собрал рисунки с пола, аккуратно сложил их, уже жалея, что сжёг остальные в припадке малодушия, встал и, пошатываясь, пошёл в студию.

Под студию Кей отвёл небольшую комнату на первом этаже. Хотя в ней он рисовал только уроки. Он мог рисовать что угодно и где угодно: лёжа на диване или на полу, стоя в очереди на остановке… Он рисовал даже мысленно, если под рукой не было карандаша или альбома.

Кей сел возле мольберта, закрепил на нём лист бумаги… но дальше дело не пошло. Даже будучи пьяным, Кей прекрасно понимал, что этого мало. Хотеть и делать – разные вещи. Чтобы создать шедевр (нет, даже обычный рисунок!), нужно вдохновение. Муза. Натурщик.

Вот в натурщиках-то недостатка не было. Кей вёл богемный образ жизни, и в его постели побывало приличное количество парней. Ещё больше мечтало там оказаться. Так что в следующие две или три недели Кей сменил десятка два натурщиков, но…

Он подолгу сидел, разглядывая рисунок за рисунком, но в итоге ронял его на пол и бормотал:

– Не то… не то… всё это не то…

Чем были плохи эти рисунки? Они были безупречны с точки зрения техники исполнения, но они не вызывали в Кее никаких чувств. Шедевр должен был волновать, вдохновлять, будоражить, мешать мыслить ясно… как «Мона Лиза» Да Винчи, как «Мадонна» Рафаэля.

– Не то. – Кей разжал пальцы, и листы рассыпались вокруг него, укоризненно заглядывая ему в лицо.

Кей почти потерял надежду. Внутренний подъём вновь готов был смениться депрессией: парень подолгу лежал в кровати, уставившись в одну точку, и ни на что не реагировал. В голове снова и снова сам собой прокручивался разговор с владельцем галереи.

Жизнь вылиняла и стала серой, как асфальт. Профессионалы называют это «эмоциональным выгоранием».

Кей ходил на занятия, встречался с любовником, выполнял задания – погрузился в обычную рутину и совершенно перестал думать о своих мечтах. Он чувствовал себя травой… нет, какой-то амёбой, которая только и делает, что ест и трахается. Полное безразличие к себе и миру вокруг.

А потом Кей увидел его.

Кей возвращался из магазина. Был обычный тусклый вечер. Сумка оттягивала руку, но Кей никогда не носил тяжёлые вещи правой рукой, чтобы не напрягать кисть. Плечо уже начало ныть, и Кей подумывал, чтобы остановиться ненадолго, может быть, даже присесть на лавочку и немного передохнуть.

И в этот самый момент Кей увидел его и замер в восхищении прежде, чем осознал это. Сердце прянуло и глухо ударило в грудь. И Кей понял: «Он это всё, чего я когда-либо хотел!»

Его звали Такума, он был младше Кея на два года, и он даже не подозревал, что его спокойная жизнь меняется прямо сейчас, вот в этот самый момент.

Такума стоял на мосту и пил «Фанту», поджидая подружку… одну из своих подружек. Он был стопроцентным натуралом, мало того – бабником, каких поискать. Красавцем он себя не считал, но было в нём что-то, что притягивало девушек, и они слетались как мухи на мёд. Ему даже не приходилось прикладывать больших усилий, чтобы затащить кого-то в постель: всё получалось само собой.

У Такумы тоже была мечта, но мечта эта не была связана ни с высокими чувствами, ни с искусством: Такума мечтал найти себе богатую женщину, пусть даже постарше, чтобы она его обеспечивала, а он мог жить и наслаждаться жизнью.

Но миллионерши пока почему-то не встречались, так что он тренировал своё обаяние на том, что попадалось под руку, и работал системным администратором в небольшом офисе с длинным и совершенно бессмысленным названием.

Параллельно Такума учился в колледже информатики и ходил на кулинарные курсы. Первое было необходимо для работы, второе – для жизни: Такума жил в небольшой квартирке вместе с одним из однокурсников, родных у него не было, и полагаться в жизни приходилось всегда лишь на себя самого.

В общем, нельзя сказать, что Такума был положительным героем. Он был обычным человеком. Но как знать, что случится, если… Впрочем, не стόит забегать вперёд.

Короче говоря, Такума стоял на мосту и ждал подружку, думая, что если она не придёт через пять минут, то он плюнет на неё и позвонит другой, а Кей застыл в восхищении в нескольких метрах от Такумы и вообще ни о чём думать не мог.

Вот так они и встретились. Та встреча изменила жизнь обоих.

Схлынуло первое впечатление, и Кей неожиданно осознал, что этот незнакомый парень играет всеми цветами радуги. Всё вокруг по-прежнему было бесцветно, а он как будто вобрал в себя все краски мира. Можно сказать, это была любовь с первого взгляда. Кей не знал о нём ничего (а если бы знал – удивился, насколько они не похожи и похожи одновременно), но это было и неважно.

Привычным взглядом он начертил вокруг фигуры Такумы рамку, словно вписывая его в холст, и осознал: это то, что нужно! Всё его сияние, все его растворяющиеся в вечернем воздухе феромоны – это всё, что когда-либо было нужно Кею как художнику и… как человеку вообще.

И вот сейчас-то бы и подойти, завязать разговор, но… Кей засмотрелся и упустил момент. Такума, не дождавшись подружки, выкинул бутылку и быстро сбежал по мосту вниз, к метро. Кей опомнился от своего зачарованного созерцания и побежал следом за ним, но было поздно: Такума уже успел зайти в один из вагонов, двери закрылись, и поезд помчался на следующую остановку.

– Вот чёрт, – глупо улыбаясь, сказал Кей, глядя вслед вильнувшему задом вагону.

Он до сих пор ещё витал в облаках и не до конца осознавал, что потерял свою Музу, едва обретя её. А осознав это, он впал в отчаянье и даже хотел сесть на метро и поехать следом. Но логика подсказала ему, что это бессмысленно, и он отправился домой.

Всю дорогу Кей рисовал в мыслях то, что увидел и что его так захватило. Светлые искрящиеся волосы казались почти золотыми, и Кей старался представить себе, какие краски ему надо смешать, чтобы получить хотя бы приблизительно нужный оттенок. Талия, перехваченная крест-накрест тонким поясом, затянутая в корсет с двумя шнурками, казалась осиной. Несколькими мазками чёрной краски, да, и может быть, чуть-чуть индиго…

Кей быстро открыл дверь и поспешил в студию. Хотелось поскорее взять кисть в руки и воссоздать то, что вертелось в мыслях. Парень сел возле мольберта, рассыпал по столу карандаши и тюбики с краской, но… лист остался пустым.

Кей посидел возле него, посмотрел и понял: этого мало. Мало случайно брошенного взгляда, нужно что-то большее. Кей взъерошил волосы и откинулся на стуле. Нужно разглядеть, потрогать, измерить, проникнуться, слиться воедино…

– Какой же я глупый… – пробормотал он, закрывая глаза ладонью. – И где мне теперь его искать?

Следующие несколько дней Кей бесцельно бродил вокруг того места, где увидел Такуму, надеясь – один шанс из миллиона! – что тот появится. Конечно же, он понимал, что вероятность их встречи бесконечно мала, но ему хотелось надеяться, что та встреча не случайность, а была послана судьбой именно тогда, когда Кей уже почти отчаялся и готов был махнуть рукой на себя и свои мечты.

Но поиски ничего не дали. Кей уныло сгорбился и потащился на автобусную остановку. Наверное, пора было это прекратить.

«Судьба не может быть такой щедрой, чтобы дважды подарить мне шанс», – подумал он, поднимаясь по ступенькам в подошедший автобус.

Судьба могла, на самом деле. И кто знает, почему она решила снова сделать Кею такой подарок, ведь всё это дельце скоро стало попахивать настоящей уголовщиной.

Начать с того, что Кей сел не в тот автобус. За своими мыслями он не заметил, что перед тройкой стояла единица, а не четвёрка. Так что автобус свернул и поехал совсем в другую сторону. Кей спохватился, когда проехал уже почти пять остановок.

«Вылезу на следующей, – подумал он. – Там недалеко до метро».

И он уже взялся за поручень, чтобы встать со своего места и направиться к дверям, но… Это вечное «но», после которого непременно что-нибудь происходит! Кей совершенно случайно посмотрел влево и увидел, что в конце автобуса, на противоположном ряду, сидит тот, за кем он безуспешно гонялся почти неделю.

Такума дремал, наклонив голову на стекло. В ушах его были наушники, из них слышалась какая-то бодренькая мелодия. Кей уставился на него во все глаза. Такума выглядел таким милым, что у парня дух захватило.

«Теперь не упущу!» – твёрдо решил Кей.

Диктор объявил остановку, Такума подскочил, подхватил сумку, стоявшую возле его ног, и побежал к выходу. Кей поспешил за ним, втайне боясь, что Такума заметит слежку. Но тот не заметил. Такума вообще не замечал парней. Вот если бы Кей был девушкой, да ещё в короткой юбке, он бы непременно заметил, и не просто заметил – а попытался бы склеить. А до парней ему не было никакого дела. Так что Кей шёл в нескольких шагах от него и оставался незамеченным.

– Привет, Такума! – окликнул какой-то парень, Такума приостановился.

Кей тоже остановился и даже купил газету в киоске, оказавшемся прямо перед ним. Так он узнал, как его зовут, – Такума. Через полчаса Кей узнал, где Такума учится, поскольку тот шёл именно туда.

– Есть! – прошептал Кей, следя, как закрываются зеркальные двери колледжа, впуская Такуму внутрь.

Теперь можно было расслабиться. Зная имя и место учёбы, легко выяснить ещё больше подробностей. Достаточно просто понаблюдать, хотя бы вон из-за того дерева…

Даже не осознавая этого, Кей стал следить за парнем. Как он шутит с друзьями, выходя из колледжа в конце дня. Как он думает о чём-то, рассеянно откусывая бутерброд. Как он ждёт подружку, и тогда между его бровей появляется тонкая вертикальная полоска, по которой так хочется провести пальцем и прошептать: «Не хмурься». Как он краснеет, разговаривая с какими-то девчонками, и тогда на его щеках появляется нежный румянец. Как подрагивает сигарета в его губах, когда он разговаривает с кем-то по телефону…

Кей и сам не помнил, когда это началось, но он стал одержим им.

Лёжа на полу среди десятков сделанных по свежим следам эскизов, Кей чувствовал, как непривычно шевелится в груди сердце. Оно мягко постукивало, сжималось само собой, как будто предчувствуя что-то, и от этого странным жаром наполнялось тело.

«Никогда не думал, что это может быть так… сладко и больно…» – думал Кей, водя пальцами по груди и ощущая дрожь от этих прикосновений. Кей ещё не понимал, что это было не просто желанием, но он уже понял: «Я хочу его больше всего на свете!»

Нужно было посещать занятия, чтобы не исключили из Академии. Кей посещал, но не мог ни о чём другом думать. А стоило подумать о нём, тело реагировало быстрее, чем он это осознавал, и рука сама тянулась под парту, расстёгивая пуговицу на ширинке, и пальцы скользили под пояс, трогая вставший член. Делать это прямо на лекции… По счастью, Кей сидел на одном из последних рядов, так что все его телодвижения оставались незамеченными.

Но дальше так продолжаться не могло. Эта одержимость выматывала душу. И примерно неделю спустя Кей решился.

Он прогулял занятия в этот день, хотя в Академии был важный семинар. Вместо этого Кей взял машину и поехал в парк. Вчера Кей подслушал, что Такума встречается там с одной из подружек, и решил, что момент подходящий. В парке в этот час не должно быть много народу. Кей даже замаскировался, чтобы стать незаметнее: надел солнцезащитные очки и глубоко надвинул шляпу на лицо.

Кей немножко опоздал. Когда он приехал в парк, Такума уже прощался со своей подружкой. Он ослепительно ей улыбнулся, она была сражена наповал и уплыла на крыльях любви. Интересно, не отвалились бы у неё крылья, если бы она узнала, что Такума тут же достал мобильник и стал звонить другой?

Кей выдохнул, нащупал в кармане пакет, воровато огляделся по сторонам – никого! – и шагнул к Такуме. Кей всё просчитал: зайти сзади, немного хлороформа – и дело сделано.

Такума был увлечён разговором – эх, чего там: флиртовал так, что вокруг искрилось пространство, и не оставалось сомнений, что исход будет благоприятный, – так что ничего вокруг не замечал.

Кей зашёл сзади и быстро, по-кошачьи, зажал Такуме рот салфеткой, пропитанной хлороформом.

Такума даже ничего не понял: он лишь ощутил, что ноги становятся ватными, и как-то глупо стало в голове. Кей подождал немного, потом отнял салфетку, и Такума сполз вниз, как тряпичная кукла.

Телефон выскользнул из его руки, из трубки слышалось: «Эй, Такума? Алло! Алло…»

Кей скомкал салфетку и сунул её в карман. Вот и всё. Он ещё раз оглянулся, взял Такуму на руки и, пошатываясь под его тяжестью, пошёл к спрятанной в кустах машине.

«Я получил то, чего хотел больше всего…» – стучала в виске испуганная, но вместе с тем и радостная мысль.

Комментарий к Тайна «Каркнул ворон: никогда» – цитата из стихотворения Э. По

стихотворение: https://vk.com/wall-121512899_590

====== Первое «знакомство» ======

«Всё, чего я когда-либо хотел…»

Кей посмотрел в зеркало на заднее сиденье, где безмятежно спал хлороформным сном Такума, и интуитивно свернул с главной улицы в проулок. Здесь было не так много машин и ещё меньше людей. Следовало проявить осторожность: полиция могла бы остановить его, если бы он превысил скорость. И тогда всё, конец. Нет, Кей не мог себе этого позволить. Слишком многое поставлено на карту. И даже к дому своему Кей подъехал с чёрного хода: соседи были чрезмерно любопытны.

Парень заглушил мотор и посидел немного так, в машине, пытаясь привести мысли и чувства в порядок. Когда он вытащит его из машины и переступит порог дома, наступит точка невозврата. Сейчас ещё не поздно…

«Назад пути уже нет», – заключил он минуту спустя и больше не колебался.

Кей вынул ключи из замка, вылез из машины и открыл заднюю дверцу. Эффект хлороформа должен был развеяться где-нибудь через полчаса, стоило поторопиться. Парень не без труда вытащил своего «пассажира», перекинул его через плечо, как мешок, и прошмыгнул в дом через чёрный ход.

Не зажигая света, Кей прошёл к незаметной с первого взгляда двери, толкнул её ногой и очутился перед зияющим ступенями входом в подвал. Спускаться вниз с такой ношей на плече было сложно, и Кей рисковал свернуть себе шею, споткнувшись и упав вниз. Но всё прошло благополучно: Кей спрыгнул с последней ступеньки, нашарил рукой на стене выключатель и зажёг свет.

Подвалом он никогда не пользовался, но несколько дней назад вытащил оттуда всякий хлам и подготовил его для приёма «гостя». Здесь было ковровое покрытие на полу и обои «под дерево» ещё от прежнего хозяина, интерьер Кей не стал менять. Честно говоря, он не совсем представлял себе, как это всё будет происходить… Но он привинтил к стене крепкий станок с цепью и перетащил из гостиной узенький диван. Это на первое время.

Кей положил Такуму на пол и… растерялся.

«Что же я наделал? – озадаченно подумал он. – И что мне дальше делать?»

Кей почесал затылок, глядя на спящего. Косые пряди чёлки закрывали почти всё лицо Такумы. Губы дрожали неровным дыханием. Из-под рубашки выбился какой-то кулончик на цепочке, похожий на брелоки военных. Кей присел на корточки, осторожно отводя волосы с лица парня и разглядывая его. Так близко…

Он испытал фантастический подъём, какого с ним давно уже не было, и некий страх, которого вообще никогда не испытывал до этого момента. Наверное, в этот момент Кей впервые осознал, что это дорога в один конец и отступать уже поздно.

Кей перевернул Такуму на бок, стараясь стянуть с него рубашку (та была без пуговиц и надевалась через голову). Справившись с этой сложной задачей, художник ненадолго замер, разглядывая обнажённый торс спящего. Да, это было прекрасное тело, наполненное жизненной энергией и страстью. Кей провёл ладонью по груди Такумы, чувствуя, как отзываются на это прикосновение острые соски. Это, пожалуй, уже не имело никакого отношения к первоначальным замыслам Кея, но он ещё этого не осознавал.

Такума что-то промычал. Кей встрепенулся и поспешил закончить начатое. Он подтянул Такуму за подмышки вверх, прислонил его спиной к стене и занялся его руками: наручники защёлкнулись на запястьях спящего, и его руки стали казаться ещё изящнее. Кей улыбнулся и подтянул Такуму выше, зацепляя наручники к цепи, так что руки теперь оказались поднятыми над головой.

«Чёрт, я и не думал, что это может выглядеть так эротично», – подумалось Кею, и он ещё раз проверил наручники, чтобы удостовериться, что они защёлкнулись до конца.

Оставалось лишь свернуть платок и завязать Такуме рот. Кей полагал, что тот, очнувшись, может поднять шум.

«Лучше первое время подержать его с кляпом», – решил он, оглаживая платок (или скорее губы под платком).

Такума между тем потихоньку приходил в себя. Он снова замычал и открыл глаза, ещё не видя ничего вокруг. Голова кружилась, а кроме того, его немилосердно тошнило. Казалось, что глаза сами собой вращаются в орбитах и никак не могут сфокусироваться на чём-то одном.

«Что это было?» – подумал Такума, моргая, чтобы разогнать этот липкий туман перед глазами. Это не помогло, и глаза заволокло ещё больше. Нужно было протереть их пальцами. Такума двинул рукой, но что-то помешало ему дотянуться до лица. Раздался клацающий звон.

«А-а?» – растерянно подумал Такума, силясь перевести глаза вверх и разглядеть, что это там звенит. Ему удалось разглядеть своё собственное запястье, окольцованное блестящим металлическим браслетом.

«Что за хрень?» – вяло подумал Такума, дёргая рукой. Цепи снова зазвенели. В этот момент парень осознал, что происходит, и его взгляд стал диким, как у загнанного зверя: кто-то надел на него наручники и заковал в цепи!

Кей, который сидел у стены напротив и наблюдал за его телодвижениями, спросил:

– Очнулся?

Такума вздрогнул и только теперь заметил, что он не один. Напротив него сидел мило улыбающийся парень. Лёгкий румянец играл на его щеках, глаза были защурены в улыбке. На Такуму он произвёл отвратное впечатление.

«Это ещё кто?» – мрачно подумал Такума, дёргая рукой.

Его невроз был заметен и невооружённым глазом, и Кей постарался сгладить ситуацию.

– Не бойся, я тебе ничего не сделаю, – произнёс он, а сам подумал: «Блин, какие глупые слова!»

Такума изогнул бровь, не слишком понимая, что вообще тут происходит. Кей чуть наклонился вперёд, пряча глаза под длинными прядями чёлки, и добавил:

– Слушайся меня, и всё будет в порядке, Такума.

Такума похолодел, потому что понял: «Это он похитил меня!»

Кей подался ещё вперёд и протянул руку к лицу Такумы. Тот испуганно дёрнулся.

– Не волнуйся. – Кей взялся за платок и сдвинул его вниз. – Я просто хотел снять это.

Такуму прорвало, он мотнул головой, стараясь попасть подбородком в лицо похитителю:

– Какого хрена? Кто ты такой?

Кей был очень гибкий по природе, поэтому легко уклонился от этой атаки и впечатал ладонь в губы Такумы:

– Тш-ш-ш.

Зрачки Такумы сузились до предела, всё его существо наполнилось страхом. Но Кей лишь улыбнулся, и его улыбка была обезоруживающей. И чем дольше он улыбался, тем зловещее он казался Такуме.

«Этот парень… – дрожа, подумал Такума. – Да что с ним такое? Почему он улыбается?»

Если бы Кей ударил его или пригрозил, Такума был бы меньше испуган. Но от этой спокойной улыбки становилось всё холоднее на душе. Ясно было: неизвестно, что ожидать от таких людей.

Кей выждал пару минут и убрал ладонь от лица своего «гостя»:

– Ну вот. Я Кей. Рад с тобой познакомиться.

Такума нахмурился:

– Что всё это значит? Отвечай!

– Я не причиню тебе вреда, не бойся.

Кей почти не слышал самого себя. Он был в экзальтации.

«Я говорю с ним… Не верится! – Мысли порхали вокруг, превращаясь в сластолюбивых ангелочков. – Моя мечта сбылась… Я так счастлив, что не чувствую ног…»

«Что ему от меня нужно? – думал в этот момент Такума. – Зачем всё это?»

Интуитивно парень понимал, что нужно попытаться взять ситуацию в свои руки, проявить превосходство и…

– Эй, ты! – Он свёл брови, чтобы казаться увереннее, хотя на душе у него по-прежнему было паршиво. – Зачем ты меня похитил? Из-за денег? Сколько ты хочешь?

Кей отвлёкся от мыслей и смерил Такуму пристальным взглядом.

– Чего? – поёжился тот.

«Я могу в любой момент его коснуться. Чувствовать его запах…» – Кей расплылся в улыбке, от которой Такуму передёрнуло.

– Мне не нужны деньги, – возразил Кей, опуская ресницы.

– А?! – опешил Такума. Пожалуй, он впервые слышал, чтобы кому-то были не нужны деньги. – Тогда… что тебе нужно?

– Ничего. – Кей заглянул в глаза парню взглядом, исполненным бесконечной нежности. – Потому что…

Такума запаниковал и нервно переспросил:

– «Потому что»?

– Потому что у меня уже есть то, чего я хочу. – Кей наклонился вперёд, обхватывая лицо Такумы руками, и поцеловал его практически взасос.

«Извращенец… – подумал Такума в абсолютном шоке. – Я попал, блядь!»

Но сдаваться он не привык! Он клацнул зубами. Кей вскрикнул и отшатнулся, зажимая рот, из края которого закапала кровь.

– Так просто меня не получишь, извращенец хренов! – торжествующе провозгласил Такума, а сам запоздало подумал, что, может быть, не стоило нарываться.

Кей сел на пол, всё ещё зажимая рот и морщась. Даже глаза заслезились.

– Чёрт… – сказал он.

Такума сжался, но реакция Кея была совершенно непредсказуема. Он облизнул прокушенную губу и улыбнулся:

– Конечно, я сам виноват, но больше так не делай.

– А?! – воскликнул Такума.

– Сделаешь так ещё раз, – прямо-таки светясь, заключил Кей, – и я тебя накажу!

«Да что такое с этим парнем? – брезгливо подумал Такума. – Псих… настоящий псих!»

– Так. – Кей поднялся, отряхнул с джинсов пыль и направился к выходу. – У тебя, наверное, голова болит. Я принесу тебе таблетку.

– А ну стоять! – взбешённо воскликнул Такума. – Ты мне так и не ответил, зачем ты меня похитил!

Кей замер, потом полуобернулся. Волосы лёгкой волной обвились вокруг его шеи, открывая крупную родинку с левой стороны от кадыка.

– Я тебе ничего не сделаю, честно, – сказал он. – Я просто хочу рисовать тебя, вот и всё.

– «Рисовать»? – в замешательстве переспросил Такума. – В каком смысле «рисовать»?!

– Да, и ты не думай… я не извращенец, ничего такого. Не о чем волноваться. Ну, я люблю парней, конечно, но это не тот случай.

– «Не тот случай»? – Такума ощетинился как ёж. – А ну немедленно выпустил меня отсюда, придурок!

Улыбка Кея застыла.

«М-м-м, а он с характером! – подумалось ему. – Мне нравится. Что ж, поиграем немного в злодея…»

– Хм? – вслух произнёс Кей, полностью поворачиваясь к Такуме. – Я же сказал: всё будет хорошо, если будешь меня слушаться. А это значит – не орать и тем более не называть меня придурком!

– Чёрт… – пробормотал Такума, чувствуя, как всё больше холодеет в животе, – теперь точно разозлился… – И он спросил громче: – Эй, ты… ты серьёзно? Похитил, чтобы рисовать?

– Да. – Кей снова стал белым и пушистым.

– На самом деле?

– Да.

– Безо всякой извращённой подоплёки? – скептически уточнил Такума.

– Да. – Кей просто сиял: кажется, диалог завязался и разговор налаживался.

– Да ты точно придурок! – не сдержался Такума, дёргая руки, чтобы разорвать цепи, но – тщетно.

Кей глубоко вздохнул. Нет, никакого диалога… Что ж, вполне естественная реакция.

– Хм… – Он вернулся к тону главного злодея. – Ну вот, опять. Пожалуй, мне всё-таки стоит тебя наказать.

– А?!

Кей с самым серьёзным видом дотянулся до ширинки Такумы и расстегнул её.

– Ты какого хрена… – возмутился тот. – Эй!

Член Такумы произвёл на Кея большое впечатление. Он отлично подходил ко всей фигуре Такумы. Может быть, несколько узковат, если сравнивать со среднестатистическими размерами, но Кей точно знал, что именно такие пенисы доставляют гораздо больше удовольствия, чем толстенные полена.