Текст книги "Детский сад-6 (СИ)"

Автор книги: Джиллиан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– С-соглас-сен, – кивнул Хельми. – Поэтому мне хочется пос-смотреть с-сверху.

Колр оценивающе взглянул на верхушки растений, а потом назад, где дорога уничтожалась быстро наползающими на неё травами и кустами. Будто под его взглядом растения приутишили своё движение по импровизированной дороге.

– Нет, времени терять не будем. Ес-сли прячущиес-ся от нас-с покажут агрессивные эмоции, тогда это будет оправдано – желание пос-смотреть на них. Но у нас-с с-слишком мало времени. Идём дальш-ше.

Это здорово раздражало – шагать и чувствовать взгляды. Теперь и Селена различила, что их два. Она не сумела отличить большой или маленький. Она различала, что один взгляд – это наблюдение. А другой – и в самом деле любопытство.

Но Хельми не становилось лучше от понимания, что на них смотрят вчерашние любопытные невидимки. Он постоянно выгибал спину, постоянно кривился и оборачивался. Пока снова не обернулся чёрный дракон.

– Ес-сли тебя ус-спокоит, поднимис-сь в воздух.

– Меня бес-спокоит уже не взгляд, – необычно огрызнулся мальчишка-дракон. Селена впервые видела его выведенным из себя. – Меня бес-спокоит что-то непонятное. Оно не враждебное, но опас-сное.

– Привал, – сказал Джарри. – Мы и так уже отмахали столько по этой дороге. Благо впереди заново чистить не надо – дорога продолжает оставаться пустой стараниями Коннора, драконы, можете размять крылья. Я знаю, что зря летать вы не будете.

– Но... – пробовал вмешаться Белостенный.

– Нет. Они будут летать, – непреклонно сказал Джарри. – Обратите внимание: этот неизвестный зверь Колина часто оглядывается. Вы же не будете со мной спорить, Ильм, что здешнее зверьё чувствительней нас с вами. Так что, драконы, ваш взлёт!

Драконы отошли чуть вперёд, и Хельми взлетел первым. Едва он обернулся и прыгнул с поверхности дороги, Селена ощутила внутренний восторг. Очень удивилась, пока не дошло, что не она восхищается полётом маленького дракона, а тот "маленький взгляд". "Большой" же проводил драконий полёт безучастным вниманием.

Затем ринулся в серое "небо", словно отжатое от земли здешней магией, взрослый дракон.

Оба сделали всего два круга и мгновенно приземлились.

– Ну и что там? – с претензией спросил Ильм. Мол, налетались?

– Нам придётся пос-спеш-шить, – невозмутимо сказал чёрный дракон. – С-следом за травами и кус-стами, с-следом за нами, по дороге идёт целая туча здеш-шней магии. Я не знаю, какие у неё намерения, но мне не нравится вос-споминания о тех мумиях, которые наш-шёл Мика.

Хельми попробовал представить то, что он увидел, и Селена замерла: волна серой, на первый взгляд, пыли и правда мчалась за живыми существами, пока ещё не очень сильно, стреноженная густым растительным покровом, в котором путалась.

Пришлось активировать обереги, снимающие на время усталость. Потом, конечно, это воздастся ещё более смертельной усталостью, но сейчас надо было бросать в ход все резервы для быстрого перемещения.

Они бежали так, словно та серая волна уже наступала им на пятки. Зверь Колина нёсся рядом, не отставая. Кажется, с живыми ему больше понравилось, чем в здешних зарослях, наполненных силой, превративших его в неопределённое животное.

Плохо было, что с приближением к камню Рунный Смарагд ощутимо начал влиять на эльфов. Если Мирт ещё справлялся, благодаря кровному братству, то с Белостенным происходили странные изменения, от которых он рычал и стонал, а ещё – пытался бежать так быстро, что задыхался. Совсем немного – и Селена испугалась, как бы он не свалился по дороге. Он бросил походный мешок, он бросил довольно тяжёлый на вид длинный нож, которым ранее прорубал дорогу в зарослях. И, тем не менее, быстрей остальных бежать не мог. Это поражало, если вспомнить, что Белостенные – прекрасные спортсмены. Вскоре он начал спотыкаться, и Колр с Джарри бежали теперь по бокам от Ильма, кажется боясь того же, что и все: как бы Белостенный не рухнул от напряжения.

Глава 8

Александрит проснулся от ощущения, что в комнате кто-то появился. Последнего просто быть не могло: малыш-оборотень Фаркас, привыкнув к сообществу Тёплой Норы, ещё зимой переехал к Вильме, в её ясли-сад, а его приёмный отец, Вилмор, сегодня ночью дежурит у коз, в сарайчике, в ожидании окота одной из них.

Он знал, что в комнате должно быть пусто. Но глаза открыл.

Два маленьких привидения тихо стояли возле его кровати.

Занавески на окне и смутная темнота не давали разглядеть неизвестных сразу, но когда глаза привыкли, он понял, что время где-то близко к рассвету и что привидения уж точно не привидения.

– Лекс, – прошептало одно из них. – Вставай. У нас к тебе дело.

– Мы подождём тебя в гостиной, – добавило второе.

Привидения, взявшись за руки, быстро утопали из его комнаты.

Приподнявшись на локте, парень-вампир услышал, как скрипнула и тихонько стукнула дверь. Шагов по коридору он уже не расслышал.

Пришлось встать и быстро одеться.

Спустившись вниз, он увидел серьёзных до насупленности Берилла и Ирму. Оба сидели в одном кресле, болтая ногами, одетые, с курточками на коленях.

Он сел напротив, с грустью думая, что лучший сон всегда бывает перед рассветом, а его разбудили ни свет ни заря.

– Что случилось?

– Лекс, – терпеливо сказал Берилл, словно разговаривая с маленьким дурачком. – Селена потерялась. Надо поехать в город и найти её.

С маленькими Александрит разговаривать не умел. Детство Берилла прошло мимо него, занятого личными проблемами из-за проклятого шрама, изуродовавшего лицо. А потом началась война. Но он слышал, что с маленькими нужно быть как можно убедительней и говорить прямо.

– Селена не потерялась, – спокойно сказал он. – Она три дня назад уехала в город по делам, и завтра-послезавтра надо ждать её возвращения. Уехала не одна, а с братством и мужчинами. Так что возвращайтесь в свою комнату и спите, пока вас не разбудит Вильма.

– Лекс, – снова очень терпеливо сказал младший брат. – Селена дала мне кровь, когда меня ранили. Я не скучаю по ней. Я чувствую, что она потерялась. А ещё... она ничего не помнит. И не знает, куда идти.

Вот это уже было серьёзней. Современные вампиры редко получают кровь живого человека. Разве что тогда, когда вампир ранен и травмы требуют немедленного исцеления. Сам на себе Александрит такого не испытал, но знал, что кровь живого человека устанавливает с вампиром обоюдную связь. И, когда надо, можно испытывать эмоции донора... Неожиданно он замер. Люция. Девочка-дракончик. Она странно вела себя вчера вечером. Она ходила по детской площадке, как будто спала на ходу: не видела идущих ей навстречу и несколько раз упала (хорошо, не слишком болезненно!), потому что натыкалась на странные для неё препятствия: на скамейку, на качели, на дерево, на детей. И смотрела иной раз на всех растерянно, словно никого не узнавая... Да, именно об этом за ужином рассказала за столом взрослых Хоста. "Ничего не помнит"...

– Так, Берилл, – уже полностью проснувшись, сказал Александрит. – Расскажи мне ещё раз, что с Селеной.

– Она в городе. Она не помнит, куда надо идти. Если мы поедем за нею, мы её найдём и привезём домой. Здесь она вспомнит. – Последнее малыш Берилл выговорил несколько неуверенно.

– Подожди-ка! – вдруг озадачился Александрит. – Она одна в городе?

– Почти, – последовал странный ответ. – Она себя чувствует как одна. Лекс, поедем!

– Ну-у... А Ирма тоже едет?

– Я укусила Селену! – заявила волчишка. – Я тоже её чувствую, как Берилл!

И малышня требовательно уставилась на растерянного Александрита.

Первым сообразил Берилл.

– Лекс, мы не врём, – сказал младший братишка. – Это Ирма меня разбудила, потому что первая почувствовала. А потом уже я... прислушался.

После недолгого молчания Александрит решился.

– Хорошо. Я сейчас оденусь и позову Хосту. А вы ждите.

– Нет, мы пойдём к Веткину, чтобы он нам покушать дал в дорогу, – деловито сказала Ирма и спрыгнула с кресла. – Берилл, идём!

Александрит с сомнением посмотрел на малышей, которые первыми сообразили, как надо собираться в дорогу, и побежал на второй этаж. Он знал, как в чрезвычайных обстоятельствах среди ночи зовёт Хосту Селена. Поэтому бесшумно подошёл к двери в комнату женщины-эльфа и её дочери и, приоткрыв, одними губами проговорил её имя. Хоста, до сих пор привыкшая вскакивать от любого шороха, быстро поднялась и, накинув халатик, вышла в коридор. Александрит, немного смущаясь, объяснил ситуацию.

– Поезжайте, – серьёзно сказала женщина-эльф. – Слишком много совпадений. А я скажу Вильме, куда вы поехали, чтобы она не беспокоилась о детях. – Заметив, что Александрит замялся, не решаясь высказать ещё одну просьбу, Хоста спокойно, без улыбки покивала: – Анитру тоже предупрежу. Не беспокойтесь.

Как только денег скопилось достаточно, Александрит немедленно купил машину – не самую красивую, но самую удобную для работы, да ещё с прицепом. Для поездок с собственноручно сделанным товаром – самое то. Сейчас машина стояла без прицепа. Мебель надо было везти в город только через день. Александрит быстро вывел машину, выждал, пока дети не положат в ящики под сиденьями выданный Веткиным "паёк" (он от неожиданности промолчал, что деньги на еду в городе у него найдутся), а потом открыл дверцу кабины.

– Залезайте!

Дети маленькие и легко поместились вдвоём на пассажирском месте рядом с водителем. Благо слишком рано разбуженные, они пока не выглядели активными, какими привык их видеть парень-вампир. Так что появилось время подумать.

Когда Александрит доезжал к мосту через речку, он понял, что у него проблема. Настоящая. В городе неспокойно. Если раньше он выезжал по привычным маршрутам и в основном в рабочее утро, то сейчас, когда в городе сплошные патрули, его могут остановить в любой момент. И неизвестно, что ещё скажут, обнаружив в машине детей. И вообще... Он почувствовал, как вспотел, когда понял... Проклятый шрам сделал его не только нелюдимым, но и застенчивым в общении с незнакомыми. Он не умеет общаться с людьми и другими существами, пока они не станут ему близки в ежедневном общении, а тем более – не знает, как вести себя с представителями власти. Одно – говорить о деле с людьми, которые тебя давно знают. Другое...

С кукурузного поля машина поднялась на дорогу и помчалась к пригороду. Дети сидели пока смирно, и Александрит принялся размышлять, а как же они втроём будут искать Селену... Но мысли сворачивали только на одно: ладно, они легко и свободно проедут пригород, но в городе... Что будет в городе, когда до активного времени остаются три-четыре часа?

И, выдохнув, осел на сиденье, вспомнив о тех, кто может ему помочь.

Чистильщики!

Он знает, где располагается их штаб. Они его тоже неплохо знают. Рамон днюет и ночует в штабе, а значит – он поможет. Хотя бы советом.

Александрит прятал от самого себя панику при мысли о том, что ехать на поиски Селены придётся в одиночку, и теперь чувствовал такое облегчение, что задался совершенно иным вопросом: а почему Селена в городе одна? Где остальные? И, наконец, что же такого произошло там, куда они уехали, если хозяйка места оказалась в одиночестве и забыв обо всём?

Ничего. Теперь этими вопросами можно озадачить Чистильщиков. Они к Селене и её подопечным относятся чуть не... любовно. И поймут любую тревогу Александрита. Вспомнив это, Александрит сразу после пригородного моста свернул к Чистильщикам.

И оказался прав.

Рамона в штабе не было, но встретил ранних гостей Эван, Чистильщик, которого тоже хорошо знали в деревне. При виде знакомца Берилл и Ирма выскочили из машины и радостно кинулись здороваться с ним. К счастью, он не стал расспрашивать, зачем хозяйка места и остальные ушли в город ещё три дня назад. Выслушав сбивчивую речь взволнованного Александрита и не менее взволнованных детей, уже сидящих на его руках, Эван задумался. А потом вздохнул.

– Я понял. Вам нужен человек-пропуск по утреннему городу. Хорошо. Попрошу Ванду, нашего мага, передать Рамону, что я уехал по надобностям службы. Где ваша машина? Оставьте её у штаба. Поедем на нашей. На ней маркер Чистильщиков. В этом случае нас никто не остановит.

И через десять минут Александрит сидел в салоне машины вместе с детьми, которые больше, как ни странно, не шалили и не болтали, а внимательно прислушивались к своим ощущениям, чтобы определить, где же находится потерявшаяся хозяйка места.

... Мика медленно шёл по городской улице, прохладной поутру. Ему повезло, что брёл он по той стороне улицы, которая освещалась едва-едва встающим солнцем. Лучи, первые, чуть греющие, но чувствительно тёплые, ложились на его плечи, разве что пропадали, когда мальчик шёл под деревьями. Мимо проносились машины. Иногда мальчика обгоняли редкие прохожие, а то уже и шли навстречу. Некоторые поглядывали на невероятно спокойного мальчика лет десяти, и только его спокойствие не давало подойти к нему, остановить и напрямую спросить, что же он делает на пустынных городских улицах таким ранним утром.

Поэтому он брёл, чуть подшаркивая ногами и глядя вперёд, но ничего не видя. Он шагал машинально, даже бездумно, и вставшее выше солнце провожало его, всё больше согревая. Когда на улицах появились не только взрослые, но и дети, он прошёл часть города. Правда, если он собирался идти и дальше в том же темпе, город ему придётся пересечь только следующим утром, и то были сомнения. Которых не было у него самого.

– Мика! – обрадованно закричали с другой стороны улицы. – Мика! Привет!

Машины остановились, пропуская темноволосую девочку, примерно ровесницу Мики. Она промчалась через дорогу и встала перед мальчишкой, сияющая от внезапной встречи. Она даже схватила его, поневоле остановившегося, потому что ему преградили путь, за руку и потрясла.

– Мика! Как здорово! Ты откуда здесь? Ты со своими приехал в город, да? Ты что молчишь? Меня не узнал? Я Эрика!

Когда мальчишка не отреагировал и на имя, девочка присмотрелась к нему внимательней. Увидела пустые глаза, застывшее в покое лицо.

– Мика... – повторила она. И как-то безнадёжно добавила: – А помнишь, ты подарил мне кулончик? Красненький...

Она постояла рядом, перед ним, не подозревая, что только это не даёт мальчишке идти дальше по неведомому ему самому пути. Но Эрика была девочкой активной. Ко всему прочему она помнила, что благодаря Мике и его компании, она и Мускари оказались свободными от преследований храмовников ордена некромагов. Что её не только освободили, но и взяли с собой. Что той женщине и её компании было далеко сворачивать к дому Эрики, но они всё же довезли её. И этот Мика первым придумал, как сделать так, чтобы Эрика не выделялась в обычной городской толпе, пока не доберётся домой. Он придумал для неё пояс – и храмовническая хламида превратилась в обычное платье, правда, мрачного чёрного цвета, но всё-таки платье!

Оставить Мику в этом его странном состоянии на улице она не могла. Он знакомый! И это благодаря ему её родители чуть не плакали от счастья, когда она ворвалась в квартиру и объявила, что остаётся дома навсегда!

– Пошли! – велела она и взяла его за руку.

Вести его было легко, хотя и приходилось из-за его медлительности усмирять свой поспешный шаг. В глубине души Эрика признавалась себе, что ей повезло: будь на месте Мики мальчишка-оборотень из той компании (а она помнила, что там был такой тёмно-рыженький и симпатичный, но ведь оборотень!), она бы не осмелилась даже подумать о том, чтобы привести его к себе домой.

Она перевела его через дорогу, обогнула свой дом и заставила войти в подъезд. Здесь стало легче, потому что навстречу, спеша на работу, выходил папа. Он выслушал короткую историю, посмотрел мальчику, который ни на что не реагировал, в глаза. Признав, что тот не болен, а явно под каким-то магическим воздействием, папа взял его на руки и сам отнёс в квартиру. "Папа сильный!" – довольно порадовалась Эрика.

– Ты говоришь – знаешь, где он живёт? – спросил папа, укладывая Мику на диван: тот вообще перестал двигаться.

– Да, знаю! Он приглашал меня приехать к ним, в деревню!

– Хорошо. Мама вышла в магазин, так что я сейчас по дороге забегу к магу-целителю, а ты подождёшь его, встретишь и расскажешь сама, в каком виде ты нашла этого Мику. Сумеешь?

Эрика не обиделась на него из-за кажущегося недоверия. Уж кто – кто, а она-то видела, как папа спешит.

– Сумею, – пообещала она.

Она проводила папу до входной двери и вернулась к Мике, села рядом, на стул. Девочка прекрасно понимала, что папа не разрешил бы оставить Мику, если б мальчишка не был среди тех, кто вернул домой дочь. Родители ведь решили, что до совершеннолетия Эрики им не видеть. По законам храма некромагов, Эрика могла навещать родителей лишь после полного посвящения.

– Ничего, – решила Эрика, глядя на неподвижного мальчишку, – сейчас всё узнаем, а потом съездим к тебе в деревню. Там, наверное, интересно!

... Колин шагал узкими пешеходными дорожками, инстинктивно стремясь быть ближе к газонным полоскам с зеленью. Серый зверь был очень благодарен ему за это. Он то и дело нырял в кусты, которые поспешно объедал, обрывая листья длинными пальчиками узких передних лап. А потом зверь пулей выскакивал на дорожку, чтобы метнуться к ногам мальчишки-оборотня, прижаться к ним, перепуганно оглядеться, убедиться, что всё тихо, и снова прыгнуть в поразительно сладкую зелень, которой просто ненормально много в этом странном тёплом мире, полном солнца!

Сначала редкие, потом, ближе к позднему утру, зачастившие на улице прохожие удивлённо оглядывали опрятно одетого мальчишку, который неторопливо шёл между ними. Район был рабочий, и детей в это время здесь как-то мало встречали. А уж детей с ручным проционом, только странной, словно выцветшей раскраски, не видели вообще. Впрочем, многие здешние жители и проциона живьём впервые увидели. Раньше его только в зоопарке можно было разглядывать или всего лишь в журнале, на картинках. Так что прохожие удивлялись, улыбались, глядя на проциона, жравшего листья и траву так, словно его век не кормили, и веселели, несмотря на то что шли на работу и несмотря на то что новости по мобилизации всё ещё были малоутешительными.

... Эрно сидел на скамье. Сидел ровно, не прислоняясь к спинке. Руки на коленях – ладонями кверху, словно он всерьёз занимался медитацией. Бесстрастный взгляд – в пространство впереди себя и мимо всех, кто бы к нему подходил.

Скамья находилась в небольшом сквере, рядом с военным училищем для оборотней и людей. Сначала всё было спокойно, но потом к училищу начали подходить курсанты и преподаватели.

Странного темноволосого подростка, сидящего неподвижно – "паинькой", как ехидно заметили первые наблюдатели, заметили сразу. Курсанты, у которых было свободное время, окликали друг друга и приглашали посмотреть на психа-одиночку, осмелившегося слишком близко подойти к их воинственной вотчине.

Многоголосый крик, взвившийся неподалёку от здания училища, заставил некоторых преподавателей поспешить на место происшествия.

Спокойный подросток, полуголый, весь в страшных шрамах, не в форме, бил всех курсантов, которые пытались ударить его или хотя бы замахнуться. Он так стремительно (и красиво!) работал кулаками и ногами, что спустя какое-то время атакующий зов курсантов сменился на восторженные вопли, и вскоре к бойцу перестали лезть, хотя ещё раздавались вопли, не сбить ли его с ног, навалившись все вместе. Больше к нему толпой никто не пытался лезть. Хотели только смотреть и восхищаться бойцовскими навыками и приёмами невозмутимого подростка, если находился смельчак, решавший, что он сумеет противостоять юному неизвестному бойцу.

Среди преподавателей оказался штатный маг-целитель. Он вместе с другими взрослыми отправил в училище помятых курсантов, а потом подошёл к подростку-бойцу, предполагая в нём новичка, который ждал зачисления в училище. Но после изучения магических линий юный боец, сейчас находившийся в странной прострации – видимо, пока не чувствовал агрессии, поразил его, и маг-целитель послал пойманного за шкирку курсанта за директором училища с запиской о чрезвычайном происшествии. Ибо линии подростка-бойца говорили о невероятном – перед ними сын дракона!

... Мирта сначала не видел никто. Он стоял в парке, среди высоких зарослей миртовых кустов, в честь которых был назван. Здесь ему было уютно – настолько, насколько он сейчас на сплошных инстинктах понимал это. А может – понимал на подсознательном движении души. Правда, личный уют то и дело подвергался атакам тревоги, что он не должен здесь находиться. Поэтому, едва только мелкие светлые пятна, которыми постепенно солнце пронизало деревья и кусты, достигли его лица, Мирт медленно вышел на пешеходные дорожки и последовал за странным зовом, который слышал внутри самого себя.

Спокойного светловолосого подростка-эльфа, с отрешённым лицом, с осанкой высокородного и уверенным движением, на улицах просыпающегося города никто не окликал, а дорогу ему уступали мгновенно. Так что Мирт шагал, движимый лишь инстинктивным желанием дойти до места, где его ждут. И его шаг был таким уверенным, что к нему не осмелились подойти даже в рабочем районе.

... Джарри пришёл в себя в узком переулке, среди высотных домов, где жили обычно оборотни и люди. Точней не пришёл, а сумел открыть глаза и встать. Грязь и вонь громоздящихся здесь контейнеров с мусором заставила его машинально поморщиться. И немедленно двинуться в путь – из переулка.

На выходе из второго переулка его остановили. Патруль.

– Эй, кто такой? Документы! – потребовал патрульный оборотень.

Джарри застыл, потому что не понимал, чего от него требуют. Пока он понимал лишь, что перед ним появилась преграда, мешающая продолжать движение.

Второй оборотень, глядя на мужчину с безучастным лицом, словно ожидающего чего-то от них самих, но в то же время не глядящего на них, обозлился, привыкший к немедленному повиновению им, людям в форме. И схватил подозрительного типа за грудки, тряся и одновременно выговаривая:

– Эй, ты! Кому говорят! Быстро документы, иначе...

Джарри раздражённо говорящая преграда мешала. Он чувствовал, что должен идти туда, куда зовут его инстинкты, а эти заслоняли путь. И он сделал именно то, что мог сделать боевой маг сопровождения, владеющий магией на таком уровне, который в нём вряд ли могли подозревать. Он просто поднял руки на высоту плеч и дёрнул ими в стороны, не дотрагиваясь до патрульного.

Патрульные отлетели в стороны, врезавшись затем в стены домов.

А Джарри пошёл дальше, не слыша криков и ругательств. И ещё не зная, что патрульные вызовут подмогу, чтобы сделать новую попытку остановить опасного, явно сошедшего с ума мага – последнее они уже поняли. Вина неизвестного пока патрульным мага была в том, что он не подчинялся законам военного времени, объявленного правительством вампиров.

... Белостенный приподнялся на локтях и огляделся. Тёмная пелена перед глазами еле-еле развеивалась. Последнее, что он слышал, – это крик мальчишки: "Все в библиотеку!" Крик сумасшедшего – в той ситуации, если бы в одно мгновение эльф не сообразил, что именно он означает. Этот крик спас его сознание. Нет, в обморок от сильного взрыва он упал, но, очнувшись, всё помнил... Впрочем...

Ильм сел осторожно, чтобы не потревожить тяжёлую, болезненно ноющую голову. За спиной оказалась стена, и он с благодарностью навалился на неё всем телом. Теперь можно осмотреться. Судя по солнцу, пригревающему голову, он наверху, в обычном мире. Судя по архитектурным деталям ближайших зданий, по орденским отметинам на стенах, он в Старом городе. Что произошло? Почему он один? Где все, с кем он был?

Перебирая воспоминания, Белостенный понял, что из памяти вырван довольно солидный кусок событий. Он помнил, как они бежали от хлынувшей на них волны дикой магии. Он помнил, что оглядывался – и как сквозь заросли, встающие в секунды за ними, вырвалась эта серая, волнующаяся стремительными клубами сила. Она была похожа на грозовую тучу при ураганном ветре... Что дальше? Они добежали куда-то, был кто-то непонятный, из-за которого вышла то ли ссора, то ли ещё какой-то конфликт... И мальчишка успел крикнуть о библиотеке, когда началось самое страшное, чего никто не ожидал. И Белостенный, мельком благодарный Коннору за подсказку, немедленно выпал в эльфийскую библиотеку из прошлого... и очнулся здесь.

... Вальгард совещался с бригадиром оборотней на крепостной стене, когда инстинктивно обернулся на слишком грубый разлом пространства где-то высоко в небесах. В следующие секунды он, изумлённый и впервые даже несколько испуганный, шагнул со стены и взлетел навстречу странным гостям.

Им повезло, что он оказался не единственным драконом на крепостной стене. Время от времени поглядывая вниз, Вальгард видел, как драконы его клана следуют его неожиданному примеру и взмывают в небо. Он был старше и сильней, поэтому первым обнаружил, что странные гости не летят из пространственного излома, а... Он глазам не поверил – падают!

Два дракона, один большой, другой – маленький, беспомощно падали с громадной высоты. Вальгард быстро послал идентифицирующий магический луч – оба без сознания! Оба падают так нелепо, что раскинутые мощные крылья старшего дракона вот-вот сломаются от беспорядочного полёта кувырком!

Дракон Вальгард зарычал.

Он потерял множество драконов во время войны с магическими машинами – и не только из своего клана. И терять драконов, пусть и не своих, но сейчас – в мирное время! – он не согласен! Их слишком мало и в этом государстве, а теперь их нет и в навсегда пропавшем, обезлюдевшем соседнем! Драконы не должны умирать – в мирное время!

Но если ещё можно попытаться спасти младшего дракона, то как быть с чёрным?!

Не война!

Есть возможность спасти обоих – только потому, что не война! И потому, что нет в воздухе шныряющих везде крылатых смертей в металлической оболочке!

Дракон Вальгард вновь зарычал, проговаривая древнее, как сами драконы, заклинание, и послал впереди себя, по направлению к чёрному дракону, мощнейший вал силы. Падающий дракон, попав в поток, подвергся медленному принудительному оборотничеству, и вскоре в слоях воздуха уже падал мужчина-дракон. Затем в поток силы ввалился младший...

Мужчину поймал когтями Вальгард.

Прежде чем спускаться, он проследил, как мальчишку-дракона бережно поймал его средний сын.

Драконья стая, медленно кружась, чтобы не навредить своим бессознательным гостям, снижалась к крепости, на привычные площадки. Там, зависая над поверхностью, двое оставили своих гостей и снова отлетели на время.

Крепостная обслуга из оборотней выжидала, пока каждый из двух драконов не замедлит своё движение, оставляя на площадке мужчину, а потом и подростка. Каждого из оставленных быстро унесли с площадок, давая драконам возможность уже полностью приземлиться и обернуться.

Когда Вальгард, сопровождаемый сыновьями, почти пробежал каменные лестницы к гостевым покоям, где, как он знал, оборотни оставят нежданных-негаданных гостей, он проигнорировал своё внешнее беспокойство, хотя всегда старался выглядеть бесстрастным. Сейчас не до формы.

Небольшой каменный зал встретил тишиной и присутствием одного из драконов-целителей. Он, кажется, наблюдал с крепостной стены за падением и спасением и поэтому сразу поспешил за оборотнями.

– Что с ними? – бросил Вальгард, широко шагая к кушеткам с лежащими, над которыми склонился целитель.

– Их выбросило из пространства взрывом магического артефакта, – медлительно сказал дракон-целитель. – Это пока всё, что я могу сказать. Предположить могу следующее: оба в магической ловушке, вызванной этим взрывом. Вальгард, ваша очередь. Вы лучше меня управляетесь с эльфийскими артефактами. Возможно, вы быстрей меня обнаружите, что именно их сковало.

Он отошёл от кушетки с чёрным драконом, уступая место главе клана.

Вальгард присел на краю и осмотрел Колра. Обветренные губы старого дракона медленно разошлись в кривой ухмылке, когда он осторожно вытянул из намертво сжатого кулака чёрного дракона подвеску с грязным камнем, внутри которого еле заметно прокатывали сумеречно зелёные всполохи.

Глава 8 (продолжение)

Мёртвые уходили с площадок храма.

Некромагическая сила, удерживавшая их тела в нормальном, почти бальзамированном состоянии, позволяла им неуклонно и на собственных ногах двигаться в нужном направлении – от импровизированного некрополя к старинному кладбищу, к своим три месяца назад покинутым могилам.

Поспешно вызванный Перт, бывший хозяин храма некромагов, нынешний глава остатков ордена, ютившийся вместе с орденцами в главном, универсальном храме Старого города, с негодованием смотрел на странное действо, отчётливое видимое в лучах вставшего солнца. Его помощник Морганит смотрел оторопело.

– Может, были назначены сроки? – растерянно спрашивал он. – Может, у заклинания было временное значение? И теперь наш храм, наконец будет свободен?

Толпа храмовников многих орденов волновалась, разглядывая мёртвых, уходящих к местам своего упокоения.

Ближе чем на десять шагов к храму не подойти. Пока суд да дело, Перт услышал, что послали за стариком Дроком, одним из руководителей ордена Белой Стены, чтобы он попробовал определить, можно ли взломать непроходимую защиту храма, который постепенно пустеет. И некогда могущественный некромаг поверил, что скоро он снова вступит под своды своего бывшего пристанища.

Внезапная тишина, затем зашелестевшая шёпотом и шорохом одежд, заставила эльфа-некромага обернуться.

Толпа храмовников оглядывалась, а затем расступалась перед кем-то.

Когда неизвестный медленно вышел из толпы и побрёл далее, к террасам некромагического храма, не обращая ни на кого внимания, шепоток изумления в толпе заставил Перта внимательней приглядеться к высокому эльфу, потрясающе ярко украшенному синяками и кровоподтёками, как будто он недавно либо довольно свирепо дрался, либо упал как минимум с овражного края, пересчитав не только всеми рёбрами, но и другими открытыми местами тела все кочки и древесные корни на пути своего падения. Он шёл хоть и медленно, но целеустремлённо, не сводя прищуренных глаз с храма некромагов и на ходу закалывая взъерошенные длинные белые волосы фтори – палочками для закрепления мужской причёски. Не сразу Перт понял, что смотрит, как храмовники почтительно расступаются перед одним из лучших магов ордена Белостенных – перед Ильмом. Тот был в необычно тёмной одежде, но, что поразительней всего, – в грязной и рваной одежде. А ведь Белостенные всегда отличались безупречной чистотой как своих одежд, так и помыслов.

Странно. Перт было хотел обратиться к Ильму с вопросом, не сумеет ли он без присутствия Дрока снять непонятную, ранее никем не виденную защиту вокруг храма. Но потрёпанный, словно попал в бурю, Ильм, не останавливаясь, словно никого не замечая, прошёл мимо. Толпа храмовников затаила дыхание, когда он приблизился к границе, не позволявшей остальным пройти на территорию, которая постепенно пустела. Почему-то все внезапно решили, что Ильм пройдёт преграду, даже не замечая её... Кажется, поблизости был один из орденцев-целителей, который, жалеючи, коснулся ладонью Белостенного между лопатками. Тот опять-таки ничего не заметил или просто не среагировал на прикосновение, но ближайшие храмовники видели, как Ильм расправил ссутуленные до сих пор плечи.