Текст книги "Дорога до Луны"
Автор книги: Джей Брок
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
– Письмо, – успокоившись повторяю я, – почему не сказать мне причину, зачем врать, утаивать конкретику? Почему просто не сказать: «Джей, я посидела и подумала, что ты мало зарабатываешь, а я хочу шубку» или «Дорогой Джей, у тебя нет никаких перспектив на будущее, поэтому я от тебя ухожу»?
Я понимаю, что несу чепуху, Руфь никогда ни на что подобное даже не намекала, но ведь все равно почему-то ушла.
– Кроме нее правду тебе не скажет никто, так сказал Артур, и я с ним согласен, – говорит Робби.
Я молчу, это страшно, страшно пойти к ней домой и, чем чаще я слышу об этом, тем мне больнее внутри, ведь головой я понимаю, что они правы, а еще я понимаю, что рано или поздно я пойду к ней. Но не сейчас, сейчас я не готов.
– Может она еще вернется? – осторожно вырывает меня из размышлений Робби.
– Думаю нет, мы ни раз ссорились, но она ни разу…
Я замолкаю.
– Ни разу что?
– Ни разу не забирала свои вещи, – говорю я, понимая, что именно это предает серьезность ситуации. – Знаешь Робби, я где-то читал, что по-настоящему уходят именно так, без скандалов, шума, угроз. Просто, тихо, молча, собрав вещи и не хлопая дверьми напоследок. Я думаю, она ушла насовсем, – говорю я и смотрю в окно на то, как старик Мартин подметает улицу в поте лица.
– Тебе надо съездить к ней.
– Я не могу, я не готов, мне кажется, она не хочет со мной говорить.
– С чего ты это взял?
– Она не подходит к телефону, наверняка, если бы хотела поговорить – ответила бы или позвонила.
– Может она хочет увидеть, что тебе не все равно на нее и что ты приедешь лично? Я не знаю, я не такой знаток отношений между мужчиной и женщиной.
Зато Робби большой знаток отношений между мужчиной и боксерской грушей. Он так старается участвовать в моей душевной боли, что я улыбаюсь, мне приятно.
«Может» – говорит Робби и это еще один гарпун в мое сердце. Каждое «может» прибавляет неопределенности моим размышлениям, в которых и без того не ясно абсолютно ничего.
Я дошел до точки, мне вновь больно так, словно меня и впрямь проткнули ножом. Заходит покупатель и разрывает тишину. Я иду к стеллажу с виски, выбирая чем забыться сегодняшним вечером.
«Я так тебя люблю, мой дорогой Джей, очень сильно скучаю по тебе и не могу дождаться момента, когда мы вновь будем рядом…»
Это письмо от Руфи, правда ему уже больше года. Раньше мы часто писали друг другу письма, а когда стали жить вместе заменили их на маленькие любовные послания друг другу.
У меня осталось около пятнадцати ее писем. Я держу в руке лист бумаги и думаю – вот оно, свидетельство того, что она и впрямь меня когда-то любила, что я все это не выдумал и я сильнее не понимаю, что именно не произошло.
Я знаю, перечитывая это и вновь переживая, я делаю себе только хуже, но я не могу удержаться от этой боли, не могу не мучить себя, мне это не нравится, но воздержаться не в моих силах. Возможно, стратегия моего подсознания состоит в том, чтобы частенько ранить себя в самое больное место и тогда, со временем, мне уже не будет больно, ведь рано или поздно мы привыкаем абсолютно ко всему.
У меня были отношения до Руфи, меня бросали, я бросал, были слезы, мысли о том, что это любовь всей жизни, но все быстро проходило, я находил замены, меня заменяли.
Но здесь все не так, ее нет всего две недели, а меня не покидает чувство, что я упустил чуть ли не самое важное, что было в моей жизни. Я вспомнил, как часто ошибочно полагал, что Руфь мешает мне сосредоточиться на творчестве. Сейчас, я сижу возле блокнотом часами перед сном и не могу выдавить ни слова. Все мысли спутаны, а идеи утеряны среди них. Я думаю только о Руфи. Ищу ответы, пытаюсь разгадать эту загадку, но каждый раз разбиваюсь. Я складываю ее письмо обратно в конверт, и пьяный дохожу до кровати. Раньше я так часто не пил, но сейчас превращаюсь в тех, кого я так ненавижу – в алкоголика. Только в этом состоянии мне хватает мужества думать и рассуждать о произошедшем и, нарассуждавшись немного перед сном, мне удается легче выносить следующий день.
Глава 3.
Ярко светит луна, сегодня она огромная. В комнате очень темно, мы оба курим усталые. Я рассказываю что-то очень важное о том, что тревожит мою душу. Она обнимает меня.
– Джей, я так тебя люблю.
Я просыпаюсь, на часах три часа ночи. Это всего лишь сон, она снится мне слишком часто. Нужно ложиться, завтра очень важный день.
После моего визита к мистеру Гриду прошла неделя. Сегодня пятнадцатое сентября, нас ждет госпожа Крейн, хочется в это верить. Я сижу в стареньком «Шеви Апач», он принадлежит отцу Артура. Он дает нам свою машину на время наших поездок к вдове.
Мы ждем Робби. Он немного опаздывает, мы договорились встретиться ровно в три и уже стоим у его дома, на часах десять минут четвертого, неприлично. Магазин сегодня закрыт. «Кренберрис» радуются, но, если все будет так, как нам надо, радоваться будем мы.
– У тебя есть тактика? – спрашивает Артур
Некоторое время я молчу, слушая, как дождь стучит по крыше.
– Скорее да, чем нет, я планирую общаться с ней напрямую, мне кажется, честность – залог понимания.
– Нет, Джей, это не тот случай. Слушай, вчера я думал о предыдущих визитах к ней и заметил одну особенность.
– Какую? – спрашиваю я.
– Мы всегда говорили больше, чем она, да, мы старались развлекать ее и потакать ее прихотям, но мы слишком выдавали свое безразличие к ее персоне, слишком стараясь перейти быстрее от слов к делу. Она явно это чувствовала.
Я вижу в двадцати метрах от машины идущего к нам Робби. Он как всегда очень спешит, нахмурившись, будто вычитал в газете плохие новости.
– Что ты предлагаешь? – спрашиваю я, – молчать как камни?
– Не совсем, я думаю, нам нужно притвориться искусными слушателями и сделать вид, что алкоголь, хоть и является основной целью нашего приезда, уходит на второй план при встрече с такой интересной личностью. Проявим любопытство к ней самой, а не к ее бизнесу.
Меня словно ударило током, я понимаю, что я, тысячу раз проявлявший интерес к жизни покупателей, беседовавший с ними об их делах и взглядах, ни разу не поинтересовался жизнью Крейн. Я даже не знаю обстоятельств гибели ее мужа, и почему тридцатисемилетняя женщина выглядит, как солдат, прошедший войну. Волосы с проседью, глубокие морщины на лбу и опущенные уголки губ, впалые щеки, печальные карие глаза, тонкие сухие руки, да и вся она выглядит, как старая фреска известного мастера: сделана великим творцом, но со временем потеряла свою красоту. Я относился к поездкам исключительно как к части работы и даже не думал о том, что и из ее жизни я могу извлечь полезную информацию.
– Да, Артур, ты прав. Я смогу показать ей, что с ней очень интересно, что ее внутренний мир – это сундук с сокровищем, а то, что она наш поставщик – это скука и обязательство.
Робби подходит к машине и открывает дверь. Я сажусь в центр между ним и Артуром.
– Привет, малыш, как настрой? – спрашивает Артур.
– Нормально, только погода раздражает.
– К этому нам не привыкать, – говорю я, зная, что Робби и Артур живут здесь с самого детства.
– Закурим? – Робби достает из кармана пальто пачку «Морского волка» и протягивает нам.
– Тебе можно? – спрашивая я, думая о его тренировках по боксу и строгом тренере.
– Сегодня мне можно все! – с появившимся настроением отвечает он.
– Настоящий Цезарь! Успевает все и сразу! – добавляет Артур.
Мы смеемся и Артур трогается с места. Никто из нас не курит постоянно, но в некоторые моменты без сигарет, почему-то, не обойтись. Ехать нам около двух часов. Я включаю радио, и мы замолкаем. Мы с Робби глядим на пейзажи, проплывающие за окном, Артур сосредоточенно смотрит на дорогу.
Через два с половиной часа мы наконец-то оказываемся на месте. Мы заезжаем на красивую территорию через большие кованые ворота. Артур паркует пикап.
– Ну что, дети мои, – шутливо говорит он, – вы готовы? От этого вечера зависит наша зарплата в ближайший год.
– Спасибо, что напомнил, мне стало гораздо легче, дитя Сатаны.
Робби выходит из машины первым, Артур вытаскивает ключ зажигания.
– Джетро дал мне совет купить ей какую-нибудь безделушку. Я считаю это глупостью и взяткой, но на всякий случай подстраховался.
Я достаю из кармана браслет, мне пришлось заказать его у одного из наших клиентов, работающего в ювелирном магазине.
– Нет, что ты, это очень даже пригодится. – убеждает меня Артур и мы движемся сквозь дождь к входной двери.
Со стороны это выглядит очень нелепо. Три юноши сидят в гостях у женщины, которая в два раза старше них. Хотя внутри я ощущаю себя лет на сорок, так я морально устал от жизни к своим двадцати четырем.
Госпожа Крейн действительно не проста, сегодня она не захотела никуда ехать, это впервые. Мы скромно ужинаем у нее дома при свечах, она ужинает не скромно. В наших бокалах какое-то дешевое просекко, но перед ней на столе стоит бутылка «Вдовы Клико», иронично. Дареному коню в зубы не смотрят, я и не собирался, по мне так пусть хоть воду из-под крана наливает. Мы сюда приехали не пировать, а забрать товар. Но я чувствую, что у нее есть некое преимущество над нами, ведь она на своей территории. Атмосфера слегка напряженная, а у нас с Артуром не хватило смекалки обсудить план «Б». Поэтому, мы сидим молча, стараясь нащупать нужную волну разговора, а Робби молчит в силу привычки, в этих поездках он больше нужен для поднятия духа, чем для реального обсуждения вопроса. Сейчас он увлечен запеченным картофелем с фасолью, мы с Артуром переглядываемся, пока вдова говорит с нами.
– Вы, наверняка, читали последние новости, – говорит она. Она всегда так утомлена, словно ей не меньше двухсот лет и удивить ее чем-то невозможно. – Иначе Джетро не отправил бы вас ко мне. Я удивлена не меньше всех людей, что находятся в нашем бизнесе, такого явления не было очень давно. Последние значимые происшествия в алкогольном мире были связаны с пожаром на главном складе в Тоскане, но даже это не сопоставимо с тем, что ждет нас в ближайшее время. Эх, – вздыхает она с невероятной тяжестью, – боюсь, что этот год можно считать прожитым впустую, говоря о виноделии Франции.
Я понимаю, что она мягко намекает нам, что хорошего соглашения сегодня ждать не стоит.
– Вы не поверите, – продолжает она, просматривая бокал на свет, подающий с гигантской роскошной люстры, висящей над широким дубовым столом, за которым мне все сидим. Я впервые отрываю взгляд от самой вдовы и решаю осмотреть и интерьер вокруг нас. Столовая, как и весь дом, смотрится очень богато, но не вычурно, во всем присутствует органичность и чувство вкуса. Тона мебели преимущественно темные, в столовой есть камин, добавляющий этому месту дополнительный уют. На стенах висят картины, в основном это пейзажи, из этого множества я узнал только работы Джона Констебла «Телега для сена» и «Ледник» Уильяма Тернера. Трудно сказать, копии это или оригиналы, вдова очень богата, но я готов спорить, что ее больше интересуют наряды и украшения, чем искусство. Скорее всего, картины приобретал ее муж, теперь уже покойный. Так я думаю, глядя на кольцо с большим сверкающим рубином, она носит его на среднем пальце правой руки. Рубин этот, кажется, размером с мою голову.
– Вы не поверите, – продолжает она, – но хитрые, жадные итальянцы, в связи с событиями во Франции, уже поднимают цены на вино, они требуют больше на целых тридцать процентов. – Это немыслимо, – все это она говорит сухо и безучастно. Она все равно не потеряет ничего, ведь вина, которые она импортирует в Англию пользуются большим спросом. – Я торгуюсь с ними как могу, но они непреклонны. Повезло, что подобных вестей пока не слышно из Испании, Германии, Португалии и других важных регионов. К тому же, остатки прошлогодних урожаев и винтажей Франции тоже подорожают.
Я смотрю на Артура и читаю в его глазах отражение своих собственных мыслей. Первое – это то, что Италия и Франция являются лидерами рынка на данный момент и у них действительно есть вина-шедевры, искусство, без преувеличений, поэтому, они так меняют свою политику. Второе – нам пора переходить к конкретике. Я выжидаю момента, чтобы вписаться в разговор максимально плавно и естественно. Нельзя бросаться в лобовую атаку, нужно сохранять спокойствие.
– Они неумолимы, позавчера я звонила владельцу винодельни «Кадэ Альдо». Он не пошел на уступки, даже когда я решила надавить и напомнила ему об услугах, оказываемых ему моим мужем в былое время, бессовестные черти! – слегка закипает она, но все также умудряется оставаться при этом полумертвой.
Мы продолжаем молчать, давая ей свободу в ее гневе. Нам не страшно, со временем мы привыкли ко всему, что она может выкинуть, но это не означает, что можно терять бдительность.
– Как я устала от этого всего, одни только дела и дела, никаких нот настоящей жизни. Раньше у меня были другие заботы: я ездила по мастерским художников, ходила к самым лучшим портным, посещала величайшие виноградники, в конце концов, бывала в ювелирных и выбирала себе новые украшения. А сейчас, эх, на все это просто нет времени.
В моей голове загорается маяк, свет которого кричит мне: «Пора взять с полки книжку со сказками и прочитать ей одну».
– Согласен с вами, госпожа Крейн, – начинаю я, взяв в руки бокал, – прошлое действительно было лучше, по крайней мере, мы склонны так думать. Мы всегда держим в памяти о нем только хорошие моменты, цепляемся за них, как утопающий за деревяшку, стараясь сгладить неприятные нам углы. – она вслушивается в мою речь. – Но, если мы рассмотрим более детально, если найдем в себе мужество быть честными в своих воспоминаниях, то мы увидим, что помимо света там присутствовал и мрак. В настоящем времени нас порой ждет очень много сюрпризов, дарованных нам судьбой, в том числе и положительных. Кстати, – говорю я, стараясь делать вид, что вспомнил о чем-то и правда случайно, – мистер Грид просил передать вам это, – я достаю из кармана коробочку с браслетом, который обошелся мне в триста фунтов, моля господа о том, что вдова потеряет от него голову и будет к нам благосклонна. Только сейчас, двигая коробку по столу к ней, до меня доходит, что такую женщину этим не удивить и я начинаю в полной мере осознавать, как скуден наш план и подарок. От этого я теряю уверенность и робею, но пути назад уже нет, внутри я сгораю от понимания ошибки. Как я мог поверить в то, что какой-то жалкий браслет прельстит такой особе.
– Что это? – с интересом говорит она и раскрывает коробку. Она медленно достает браслет и, всего лишь на миг, мне видится наслаждение и удовольствие. В этот же миг, внутри себя я чувствую, что я попал в точку, что я победил ее и сегодня мы разойдемся довольные и счастливые. Но, буквально в следующую секунду, ее лицо становится таким кислым, будто ей подарили мешок с навозом.
– Очень интересно, передайте мистеру Гриду от меня сердечную благодарность, – говорит госпожа Крейн.
Я чувствую, что все провалено, но второй я говорит мне, раз все провалено, то и терять нечего, верно? Верно, соглашаюсь я сам с собой, эти диалоги внутри моей головы проходят лишь потому, что я уже пьян. В целом у меня нет психологических проблем, такое заключение я вынес себе сам. Но сейчас совершенно не до этого. Я опьянен не только алкоголем, но еще и своими мыслями. Я вдруг чувствую, что сейчас пущу в ход свой единственный талант – дерзость молоть языком с богатой фантазией. В этом плане Крейн для меня новый вызов. Мои глаза горят, Артур смотрит на меня в испуге, но я уверен в себе, как никогда, и начинаю идти в атаку.
– Итак, госпожа Крейн, давайте отбросим все эти прелюдии и поговорим о нашем деле, – тут даже Робби отрывается от еды, Артур делает глоток просекко и застывает. Вдова сосредотачивается и смотрит на меня. – Мы приехали к вам с очень простой целью. Нам нужен товар, и вы это прекрасно знаете. Даже, учитывая произошедшие недавно события, мы убеждены, что вас есть большой запас необходимого нам алкоголя, и мы намерены заключить крупную сделку по оптовой цене. Почему вы должны иметь дело именно с нами? Хотя бы потому, что в отличие от «Кренберрис», мы стремимся развивать культуру потребления, а не просто зарабатываем деньги. В этой миссии ваше имя далеко не последнее, все наши клиенты знают, что за возможность пить вина с самых лучших виноградников Европы, они должны благодарить госпожу Крейн.
Вдова открывает рот, чтобы прервать меня, но я осмелел и делаю предостерегающий жест рукой.
– Да, у вас могут быть обоснованные возражения, и мы это прекрасно понимаем, но в этот раз, с нашей стороны, тоже есть некоторые детали, делающие эту сделку приятнее для вас. А именно – оплата наличными. За все. Сразу.
До этого мы брали пятьдесят процентов товара под реализацию и платили вдове после фактической продажи каждой бутылки.
Я горд собой, закончив свою речь, я осушаю бокал до дна и откидываюсь на спинку стула, ожидая ответ госпожи Крейн.
– Что ж, мистер Брок, вы так юны и уже так дерзки. Это определенно сослужит вам службу в будущем, но сейчас реалии таковы, что даже с учетом всего, что вы сказали и предложили, я не могу пойти к вам на встречу. Минимум, на который я согласна – это отпуск имеющегося товара на тридцать процентов дороже нынешнего ценника, не зависимо от объема покупки.
Она допивает «Вдову Клико» и смачно закусывает ее мидиями, поданными ее дворецким Альфредом десять минут назад. Она улыбается, я улыбаюсь ей в ответ.
Проходит секунд десять, и я ощущаю, как мой мозг взаправду пронзила идея, точно молния. Алкоголь внезапно напал на меня, и моей развязности и фантазии на некоторое время нет границ. Это мое время отбросить уныние и одиночество и действовать сейчас. Я решаю идти ва-банк.
– Эх, – грустно вздыхаю я, – я крайне разочарован вашим ответом, но, в то же время, я полностью понимаю ваше положение, уважаемая госпожа Крейн, – Артур смотрит на меня, как на сумасшедшего, ведь кроме нее никто не может помочь нам в вопросе снабжения. – я и ребята очень благодарны вам за чудесный ужин, напитки и ваше гостеприимство.
Вдова учтиво кивает, думая, что преломила мои надежды.
– Боюсь, что нам придется обратится к мистеру Рейну, как бы нам этого не хотелось. Лишь он один может пойти на наши условия в нынешней ситуации.
Вдова, Артур, Робби и даже ждущий указаний Альфред раскрыли рты от услышанного. Но я сохраняю хладнокровие, демон спиртного обуял меня слишком сильно. Я не могу не заметить, как резко ее лицо оживилось. Я пробил брешь в ее обороне, на ее лице появилась новая эмоция, которую раньше я не видел, но сразу определить, что это я не способен.
– Прошу прощения, – осторожно говорит вдова, она выглядит слегка рассеянной, – о каком таком мистере Рейне идет речь?
Я вижу, что ее интерес искренен, также, как и удивление Робби, Артура и Альфреда. Но я алчен и мне это искренности мало. Я хочу, чтобы она была заворожена.
– Как? Разве вы не слышали о мистере Рейне? – небрежно бросаю я, даже не глядя на Крейн, – это очень таинственный человек, единственное, что нас связывает – он такой же поставщик алкоголя, как и вы. Только он, при всем уважении, госпожа Крейн, рыба покрупнее, если можно так сказать.
Я перевожу взгляд на Крейн, смотрю на нее и не понимаю, почему я считал ее коровой с характером гарпии? Буквально за минуту она расцвела, ее темные волосы аккуратно обрамляют плечи, карие глаза заблестели в ожидании продолжения, руки теперь кажутся мягкими и нежными, когда аккуратно ставят бокал на стол.
– Я никогда о нем не слышала, окажите мне любезность, расскажите о нем что-нибудь еще, – говорит она совершенно другим голосом, из которого пропал звон стали и безразличия.
– Ах, – притворно сокрушаюсь я, – если бы я знал о нем хоть что-нибудь, то непременно сделал бы это. Но мне известно очень мало, – в этом я честен, мистер Рейн и впрямь загадка, – могу лишь добавить о нем, что он живет в таком большом доме, который следовало бы называть замком, не иначе. Мистер Рейн знает несколько языков, обладает внушительной коллекцией картин, оригиналов, – шепотом добавляю я, -каждый месяц он устраивает у себя грандиозные вечеринки, куда съезжается вся элита. На них играют лучшие музыканты, а шампанское льется рекой, – мечтательно говорю я, – да не просто шампанское, а «Дом Периньон». Помимо работы с винными домами, мистер Рейн сам владеет виноградниками, они находятся в германии. Из этого винограда получаются прекрасные рислинги. Но, – грустно добавляю я, – все эти факты не дают ответов на вопросы о том, откуда взялся этот чудесный человек, как пришел к тому, что имеет и в чем его секрет. Однако это и ненужно, мистер Рейн само сокровище и будь он хоть египетским принцем, хоть потомков Ротшильдов – он бы оставался самим собой, я в этом уверен. Прошу простить меня, госпожа Крейн, я так увлекся своим рассказом, что совсем забыл об уважении к вашему времени.
– Что вы, что вы, юный Джей, оставьте, это очень увлекательно, – я смотрю на нее и вижу чудо, в ней проснулась юная девушка, ее уши влюбились в образ незнакомца. Единственный мост, способный их связать – это Джей Брок. -Альфред, что ты стоишь, как пень, принеси нам «Вдову» винтажа пятьдесят первого года. Нет, стой, неси нам «Дом Периньон» сорок седьмого, будем пить, как мистер Рейн, только лучше. Неси две бутылки и скажи поварам, что нам нужны еще закуски, лучшее, что у нас есть.
Альфред вылетает пулей. Артур и Робби не верят происходящему, я тоже слегка в шоке от того, что моя дерзость увенчалась успехом. Крейн оживилась и теперь похожа на девчонку. Она красива, как никогда прежде, сияет снаружи, потому что что-то зажглось внутри.
– Расскажите мне, Джей, часто ли вы видитесь с мистером Рейном?
– О, крайне редко и исключительно по деловым вопросам, мистер Рейн очень занят.
– Понимаю, человеку его ума вовсе не до скуки.
– Верно, так и есть. Он всегда исследует что-то новое, он вдохновлен жизнью и старается не терять время зря.
Входи Альфред и ставит на стол шампанское и закуски: сыры, орехи, мед, оливки, прошуто и много чего еще. Вдова двигает свой стул очень близко к моему, и сама пододвигается ко мне вплотную.
– Юный Джей, скажите, можете ли вы познакомить нас с мистером Рейном? – от нее пахнет шампанским, в ее глазах звезды вдохновения, боже мой, да она пьяна и не только из-за шампанского.
– Думаю да, – серьезно отвечаю я, – главное, чтобы я смог совместить это с нашей просьбой по товару.
– Бросьте, Джей, я дам вам все, что нужно. К чему вам обременять мистера Рейна этой чепухой? Сегодня же я распоряжусь, чтобы на грядущей недели вам привезли все, что вам потребуется, оставьте мне список.
– Хорошо.
Я впервые в жизни пью «Дом Периньон», который продавал уже сотню раз и описывал его, как одно из лучших шампанских. Только сейчас я имею возможность убедиться в том, что я не врал.
Этот вечер – моя победа, мой триумф и его омрачает только одно «но».
– Джей, какой к черту мистер Рейн?
– Тот самый, – отвечаю я Артуру, – что живет в Сильвер-Лейк и устраивает вечеринки.
– Устраивает вечеринки, неплохо ты ей напел, она вся так светилась, что непременно разочаруется, когда поймет, что ты не знаешь мистера Рейна лично.
– Согласен, Артур, сказка немного вышла за рамки, но никто не мешает нам попросить кого-нибудь исполнить эту роль, благо я не описывал его внешность.
Мы с Артуром курим «Морского волка» по дороге домой, за рулем Робби. В окне виднеется глубокая ночь, мы уставшие, но сегодня мы сделали маленькое чудо.
– К тому же, – добавляю я, – я не обещал ей конкретную дату, я просто сказал, что познакомлю их. Да, вышло не так, как есть на самом деле, но я импровизировал, в конце концов, нам ведь хочется кушать и для этого нужен товар, так?
– Артур, он прав, – говорит Робби, – нам проще найти актера на один вечер, чем нового крупного поставщика как Крейн.
– Я согласен, а вы не думали о том, что будет, если Крейн влюбится в нашего актера? Вы хоть на секунду представили себе такой расклад?
– Слушай, Артур, – отвечаю я, – это равноценно рассуждениям о том, что будет, если наша машина сейчас внезапно перевернется.
– Тут и рассуждать нечего, – говорит он, – отец просто убьет меня.
Мы все смеемся.
– Ладно, – говорю я спустя минуту, – ты прав в том, что надо думать наперед, но пока ничего критичного не произошло. Зато Крейн выписала нам огромный запас всего, что мы хотели по низкой цене, это ли не повод радоваться? Дальше мы разберемся с этим вопросом, к тому же она была пьяна, не исключено, что завтра она все забудет. Если ты до сих пор не успокоился – я скажу тебе кое-что еще. Перед поездкой я решил, что если вдова будет к нам благосклонна, то я угощу вас в баре. Поэтому, завтра мы идем в свечу прогуливать шальные деньги.
– Ооо, – заводится Робби, – ну ты даешь.
– Джей, – изрекает Артур, – ты самый хитрый черт, которого я знаю. Умудрился спасти такой вечер! – он улыбается.
Я улыбаюсь ему и, отворачиваясь, смотрю в окно. Дело позади и это вновь время для моих демонов. Они нападают как всего – резко, неожиданно, из тени, вонзая мне в сердце нож через спину.
«Умудрился спасти такой вечер» – я умудрился потерять самое важное в своей жизни – Руфь. При этой мысли все мои сегодняшние успехи сводятся к нулю. Я вновь чувствую, что я проиграл самое важное, даже не зная, что я сделал не так и не имею возможности узнать. Этот тупик приводит меня в отчаянье и выход отсюда лишь один – пойти к Руфи домой. Думая об этом, я беру еще одну сигарету, вдыхаю и затягиваюсь поглубже, глядя на проплывающие в окне звезды.
Глава 4.
Сперва Джетро не верит моим словам о том, что я уговорил вдову Крейн дать нам все, что нам нужно. Он перебирает почту и вместе с остальными письмами обнаруживает составленную накладную и счет от госпожи Крейн, а ведь не прошло даже суток. Она, видимо, сошла с ума от загадочности мистера Рейна. Похоже, просто так эта история не закончится.
– Черт возьми, здесь документы от Крейн, она всегда присылала их не раньше, чем через неделю, но вы были у нее только вчера. Неужели ты купил ей такое дорогое кольцо?
Я сижу, гордо взирая на Джетро, и размышляю что ему ответить. Мне сильно хочется сказать ему, что его идея – дешевка, но такого я сказать не могу.
– Между прочим, мистер Грид, на украшение госпожа Крейн даже не взглянула, – самодовольно отвечаю я.
– Значит ты купил дрянь, Джей! – ворчит на меня старый гусь.
– Отнюдь, я купил его у Лингвини, если его имя вам о чем-нибудь говорит.
У Джетро часы от того же мастера. Он как-то обмолвился, что приобрел их за полторы тысячи фунтов стерлингов.
– Господи, как она могла не оценить, у него что не изделие, то шедевр, что она вообще понимает! – взрывается Джетро, – У нее совершенно нет вкуса! – он замолкает и спустя несколько секунд приходит в себя. – Так каким образом вам удалось уговорить ее пойти нам на встречу?
– Позвольте, мистер Грид, я оставлю свои секреты при себе, ведь фокусники не рассказывают про то, как они делают фокус, иначе теряется вся магия и интерес.
– Фокус, – вторит он мне, – ну и фокус, Джей, иначе не назвать. Ладно, главное дело сделано, а вы сэкономили мне кучу денег, – говоря это, он протягивает мне двести фунтов и добавляет, – погуляйте с ребятами на славу, вы это заслужили, с меня один выходной с сохранением оклада.
Оказывается, и гуси бывают щедрыми. Приятно.
В свече я на время перестаю тосковать и грустить. У этого две причины. Первая – вполне очевидная – здесь очень много людей, каждую пятницу выступают музыканты, шум гулянок разносится по всему кварталу.
Вторая причина того, что я, находясь здесь, смотрю на мир чуть шире и чувствую, что я просто не имею право жаловаться – Софи. Ее история и судьба, думая о которой, я содрогаюсь.
Софи владеет «Свечой». «Свеча» – это бар. Здесь не появляются жители Сильвер-Лейк. Зато полно смутьянов и отбросов. Мы сюда ходим для того, чтобы поддержать Софи деньгами, которые мы прогуливаем, а еще тут очень вкусно готовят.
Софи, как и мне двадцать четыре года. Год назад у нее умер отец, рак легких, ему было всего пятьдесят четыре года. Его звали Пьетро, он был итальянцем, так же, как и Софи. Я слышал это историю от Софи всего один раз, но запомнил навсегда.
Пьетро был отличным мужем и прекрасным отцом. В Эверхайде у него был рыболовный магазин, он жил в загородном доме с семьей и копил деньги, чтобы открыть лучший в городе ресторан. Он купил здание и сделал в нем небольшой ремонт, надеясь заработать на остальное как можно скорее. Рак все изменил, за четыре месяца Пьетро из крепкого, здорового и успешного человека превратился в свою собственную тень. Он исхудал, стал немощен и все, что он тянул на себе – упало на плечи Софи в один миг. Пьетро требовалась дорогостоящая операция, чтобы у него был шанс выжить, тянуть было нельзя. Софи взяла в кредит огромную сумму, чтобы попытаться спасти отца, она заплатила деньги частной клинике. Операцию назначили на двадцать седьмое августа, Пьетро не дожил и умер двадцать третьего. Софи осталась с мамой и огромными долгами. Ей пришлось наступить на горло мечтам отца о шикарном ресторане. Она взяла еще один долг и очень экономно закупила мебель и все, чего не хватало и открыла «Свечу».
До этих событий Софи училась в университете в Лондоне на переводчика, но ей пришлось оставить учебу, вернуться в родной город и бросить все свои силы на попытки спасения жизни своего любимого отца. Каждый божий день она открывает свечу в девять часов утра и закрывает после двух часов ночи. Она живет в кошмаре, выход из которого настолько далеко, что со временем она потеряла веру дойти до него.
Но самое удивительное для меня это то, что никто никогда не слышал, чтобы она жаловалась на свои проблемы. Мы знаем, что она постоянно должна денег банкам и еле сводит концы с концами из-за них, но держится она, словно титан.
Когда я узнал об этой истории, она не давала мне покоя. Я любил критиковать людей и их действия, мне всегда казалось, как будто я точно знаю, как жить, ведь у меня-то все стабильно. Только сейчас, когда рядом нет Руфи, я понимаю, что эту уверенность в себе давала мне она. Так вот, я любил учить жизни людей, но размышляя о пути Софи, я пришел к выводу, что это редкий случай, когда человек по-настоящему заложник обстоятельств.
Приведу самый простой пример. Я вижу за окном дождь и беру зонт. Я подготовлен, я подумал о том, что меня ждет, так как видел это заранее, сидя в тепле. У меня была возможность что-то изменить.
Что могла сделать Софи? Не брать в долг деньги и сказать горячо любимому отцу, что настало время умирать? Или принять единственное верное решение и бороться до самого конца, чего бы это не стоило? Так она и поступила, и все равно проиграла. Никто не может знать заранее, как все сложиться дальше. Какой удар судьбы и это в двадцать четыре года! Я пытался поставить себя на ее место. Совершенно не представляю, что бы я делал, зато ясно представляю, что Софи обладает совершенно невероятной силой духа. Она часто улыбается, это искренне, она любит жизнь, мечтает отдать все долги и уехать отсюда на встречу мечте. Она даже пыталась продать «Свечу» – ужасный памятник коварству этой суке-жизни. Но не нашла покупателя.
