Текст книги "Midas is king and he holds me so tight (ЛП)"

Автор книги: dwellingondreams

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

– Вы в этом уверены, ваше величество? – с хитрой усмешкой спросила она, и была вознаграждена радостным смехом.

Роберт требовал внимания и уважения, но он не пытался контролировать каждый момент ее жизни. Его не интересовало, как она проводила дни, какого цвета ее платья, носила она корону или нет. Пока она была доступна ему, душой и телом, его не волновали ее привычки.

Джейми это приносило огромное облегчение. Роберт не настаивал, чтобы она оставалась взаперти в какой-то башне – скорее он был приятно удивлен узнать, что она была хорошей всадницей и охотницей незаурядного таланта.

Он громко восхвалял ее, когда она поразила из лука зайца с другой стороны ручья, и его нисколько не раздражало, что ей нравилось охотиться, как и ему. В этом их отношения были дружескими, чего у Джейми никогда раньше не бывало с мужчинами. Он, конечно, не выбивался из сил, стараясь угодить ей, но и не спешил ее критиковать или затыкать.

Они могли поддерживать разговор и наслаждались совместными трапезами. Джейми предпочитала, чтобы так было, когда обнаружила, что в ее присутствии он пьет меньше, потому что ужины с ней завершались в его спальне, а ни один мужчина не захочет быть слишком пьян, чтобы пропустить это.

Позволить Роберту иметь ее – и иметь его – было приятно. Она не чувствовала того потока эмоций – счастья и горя – как обычно бывало с ее братом, и кроме него ей больше не с кем было сравнивать, но он определенно имел успех среди женщин не только за приятную внешность. Он не был самым внимательным любовником, но опять же, она сама не была такой. Они оба в постели были эгоистичны, и тем самым заставляли друг друга быть более щедрыми на ласки.

Через два месяца после свадьбы она заподозрила, что забеременела. Учитывая, как часто они с Робертом «исполняли свой долг», она не удивилась, что все случилось так скоро. Она была здоровой женщиной восемнадцати лет, а у него и раньше были дети – по крайней мере она слышала о девочке в Долине. Сам факт, что у него были бастарды, ее не беспокоил – ведь он не завел ни одного за время их брака.

Однажды она проснулась, обнаружив, что он проснулся раньше нее, что бывало редко, и он сидел, приподнявшись в постели, и разглядывал ее. Обычно ее муж был открытой книгой, но в этот раз выражение его лица нельзя было разобрать. Она улыбнулась и пожелала ему доброго утра, и он наклонился вперед и поцеловал ее, прежде чем взгромоздиться на нее, и она рассмеялась, ногами отбросив покрывало.

Она рассказала ему после встречи с мейстером. Джейми отказалась видеться с Пицелем, и пусть Роберт не мог изгнать его из Малого Совета без обращения к Цитадели, она как королева могла требовать кого угодно, чтобы следить за ее здоровьем. А потому ее осмотрел Орсин, лысеющий худой мужчина, урожденный Флауэрс. Когда он подтвердил ее подозрения, она с достоинством улыбнулась и отослала его, и только потом осознала, что случилось.

По всему, она должна была счастлива, что носит ребенка Роберта. Но она всегда… Ну, с тех пор, как она была маленькой, ребенка в своих руках она всегда представляла светловолосым и зеленоглазым, как она и Серион. Это приносило ей утешение, мысль, что однажды они с ее братом создадут что-то общее между ними, что-то их собственное. Конечно этого не будет, не могло быть, и она не желала иметь ребенка от Сериона больше, чем желала быть королевой.

Если ребенок будет мальчиком, он будет королем на Железном Троне. По крайней мере этим она должна гордиться. Она войдет в историю как мать короля. Джейми попыталась представить себе слова на пергаменте, и тут же прогнала эту мысль. Она хотела больше того, больше чем краткое упоминание о любящей жене и нежной матери. Она хотела перемен. Она хотела справедливости для жертв Эйриса, Рейгара и ее отца.

И у нее были идеи, как этого добиться.

Роберт вернулся с заседания малого совета недовольным. Джейми отчаянно хотела участвовать в совете, но решила не пытать удачи, пока не родит ему ребенка. Жене можно потакать. Мать полагается слушать. Ему будет намного тяжелее отказывать ей, когда у ее груди будет ребенок Баратеон, законный сын или законная дочь, с темными волосами и ярко-синими глазами.

– У меня есть новости, которые тебя развеселят, – сказала она ему за ужином, проворно нарезая запеченное мясо. Ее прическа была простой – распущенные волосы, так он предпочитал, несколько локонов свисали у ее лица. Ее бледно-голубое платье было низко вырезанным, но при этом элегантно задрапированным. Она будет скучать по таким платьям, когда станет матерью.

Она хорошо понимала, что женщина-мать, особенно если она королева, не может одеваться так… соблазнительно. Это было смехотворно – как будто мужчины теряют желание к своим женам, когда они рожают им сыновей или дочерей – но этого от нее ждали. От них обоих. И наследника.

Он посмотрел на нее поверх кубка с элем, нахмурив толстые брови.

Джейми протянула руку и взяла его ладонь в свою – ее рука утонула в его, когда она потянула ее к своему животу, потом чуть ниже. На секунду он растерялся, потом он вдруг резко поднял голову, глядя ей в глаза, и она видела, как понимание словно молния скользнуло по его лицу.

Нежности никогда не давались Роберту легко, но когда он поднял ее на руки, не обращая внимания на лязг падающей посуды и ее вскрик, Джейми почувствовала почти успокоение. Король был очарован своей женой, все придворные говорили об этом, менестрели пели об их любви, неужели так неправильно было в это поверить, пусть всего на несколько коротких секунд? В конце концов у них будет общий ребенок. Даже если бы они ненавидели друг друга, это могло бы их немного сблизить.

Серион с отцом прибыли ко двору, когда она уже была на пятом месяце, ее живот уже было видно под ярко-зеленым платьем. Лизы с ними не было – Джейми не знала, рассердиться этому или испытать облегчение. По крайней мере, решила она, ее невестка могла жить в покое следующие несколько месяцев.

Роберт был добр с ней во время беременности, хотя он немного отдалился. Казалось, он не знал, что делать с беременными женщинами – скорее всего, полагала Джейми, потому что большую часть жизни у него был только один брат, и он был всего на год младше него. И все же, ее тело нравилось ему в постели, возможно потому, что теперь ее грудь была больше, а волосы, как он утверждал, гуще и соблазнительнее.

А потому она позволила себе капризно вздернуть подбородок, когда муж гордо положил руку на ее тонкое плечо, и двое мужчин, которые управляли ею всю ее жизнь, поклонились ей, пусть и несколько скованно. Отец поздравил ее, она его поблагодарила, и они с Робертом ушли на собрание совета. Ей не нравилось, когда отец нашептывал что-то Роберту наедине, и кроме того, это оставило ее с братом, пусть даже у дверей стоял королевский гвардеец – он был далеко и мог не услышать.

Серион смотрел на нее, жадно, ревниво, открыто.

– Джоанне будет приятно иметь товарища для игр, – сладко пропела она, чтобы разозлить его еще больше.

– Десница уехал, – холодно прервал он ее.

– Да, – ответила она. – В Дорн, чтобы договориться о мире, дабы у нас не случилось еще одного восстания.

– Пусть восстают, – ухмыльнулся он. – И мы сотрем их в песок, из которого они выползли.

– Вижу, ты забыл девиз Мартеллов, – невесело пошутила она.

– Отец беспокоится, – сказал он. – Клиган пропал.

Джейми мягко улыбнулась ему со своего места.

– Наверное, ворон заблудился.

Взгляд Сериона в мгновение из раздраженного стал встревоженным.

– Что? – рявкнул он.

– Его величество не нуждается в согласии лорда, когда лишает головы его знаменосцев, – Джейми беспечно пожала плечами. – Но все же вежливо было бы потом об этом сообщить.

– Клиган и Лорх мертвы? – прошипел он, его взгляд был бешеным.

Она ответила ему снисходительной улыбкой.

– Да, братец. Я думала, что высказалась достаточно ясно.

– За какие преступления их казнили?

– Ну, за убийство и изнасилование, помимо прочего, – пропела она. – Недостатка в свидетелях на суде не было. Клиган хотел было потребовать испытания поединком, но к несчастью заболел в тюрьме. Боюсь, к концу он почти ничего не соображал от лихорадки.

– Джейми, – Серион был в ярости. – Как ты могла?

– Я не опускала меч, братец. Такое обычно делают люди вроде сира Илина.

Он ударил кулаком по подлокотнику ее кресла, но Джейми заставила себя удержаться от желания вздрогнуть, она ровно дышала, глядя в его красивое сердитое лицо.

– Когда отец узнает об этом…

– Когда отец узнает об этом, он всесторонне поддержит решение короля казнить двух известных клятвопреступников и детоубийц в интересах мира с Мартеллами, – взорвалась Джейми, – потому что иначе он посеет подозрения, что тоже был замешан.

– Они были нашими людьми! Ты не представляешь, насколько ценен был Клиган для нашего дома? – теперь он сжимал не ручку ее кресла, а ее руку, не так сильно, чтобы остались синяки, но достаточно, чтобы напомнить, как он ударил ее, во время взятия города, когда она звала Элию и ее детей.

Джейми проигнорировала возникшее в ней желание, и стыд, который накатил на нее вместе с ним. Его губы были так близки к ее, его дыхание ощущалось на ее губах. Она подумала о маленькой Рейнис, и его губы показались похожими на червей.

– Ты моя сестра, ты, мелкая неблагодарная дура, – ответил он. – Так ты платишь за все, что отец сделал для тебя, принижая…

– Отпусти меня, – прорычала она, – или я позову людей, чтобы тебе переломали каждый палец на твоей руке.

Он отпустил ее и в шоке отступил от нее. Джейми поднялась на ноги и встала перед ним, злая, беременная, бесстрашная.

– Уверена, Сандор Клиган с большим желанием займет место его брата, – сказала она. – Что же касается Лорхов, что ж, мне кажется, они не слишком горюют о потере бедного Амори. Его пустой череп будет лучше смотреться на стенах крепости Дорана Мартелла.

– Уверен, ты считаешь себя такой умной, шепчешь на ухо Баратеону, пока он изливает в тебя свое семя, – руки Сериона немного подрагивали, как будто он едва сдерживался от желания схватить ее и встряхнуть. – Но я этого не забуду. У тебя есть долг перед…

– Мой долг здесь, – она положила руку на живот, – и постарайся не забывать этого, братец. Я теперь замужняя женщина. Я поступаю, как велит мой муж, а не отец или брат.

В своем триумфе она испытывала такой восторг, какого не помнила с тех пор, как ей было десять, и она играла деревянным мечом. Это была выигранная битва, какой бы маленькой и дешевой не была победа, какой бы печальной она не оказалась потом.

Серион ушел в безмолвном гневе, и он так резко захлопнул за собой дверь, что она едва не покосилась в петлях. Джейми вернулась в кресло и позвала служанку, чтобы та наполнила ей ванну. Ее спина болела, а ноги ныли. И все же, многие говорили, что королева была особенно радостна за ужином в тот день, весело щебеча, хотя взгляды ее отца и брата, казалось, могли поджечь зал вокруг них.

========== Глава 14 ==========

Дочь Джейми родилась, когда король и большая часть двора навещали семью его матери на острове Эстермонт. Роды были долгими и тяжелыми, но они не были жестокими или опасными. К девятому месяцу беременности Джейми была уверена, что никогда больше не захочет проходить через это снова – ранние месяцы были неплохи, но чем больше она была, тем раздраженнее становилась, и пребывание взаперти ей не подходило.

– Да ради богов, откройте окна, – выдавила она между криками боли, когда рожала ребенка, и удивилась, увидев, как Серион быстро прошел через комнату, чтобы сделать это. Джейми сначала накричала на своего брата, чтобы он убирался, когда у нее отошли воды, и повитуха уговаривала, чтобы она перестала ходить по комнате и легла, но она почувствовала себя так одиноко, и когда прибежала Лиза, сама уже беременная, чтобы держать ее за руку, Серион вернулся вслед за ней.

Еще две схватки, и ребенок выскользнул в этот мир, заливаясь громким криком. Джейми выдохнула, не заметив, что задерживает дыхание, и осела назад, заливаясь слезами, опираясь на Лизу, которая тоже плакала. Серион подошел ближе к кровати, но он смотрел на Джейми, не на ребенка, которого осмотрела повитуха, прежде чем объявить:

– Здоровая маленькая принцесса, ваше величество.

Комнату наполнила тишина, прерываемая только криками ребенка.

– Дайте ее мне, – хрипло сказала Джейми, и ей протянули узелок: девочка была большой, что не должно было удивлять, учитывая, кто был ее отец. Это был ленивый солнечный летний день, и ветерок из-за окна шевелил занавески. У принцессы были густые темные локоны, круглые щеки, и она крепко держалась за палец, который протянула ей Джейми.

– Она красавица, – искренне сказала Лиза. Серион, взглянув на лицо девочки, быстро покинул комнату, словно он втайне надеялся, что у ребенка будет внешность Ланнистеров. Возможно, тогда он мог бы притвориться, что это был его ребенок, хотя это было невозможно. Джейми уже несколько лет не спала с ним.

Мариам, так назвала Джейми девочку через пару часов. Сильное баратеоновское имя, потому что такой девочкой она и была. Она никогда не будет похожа на нее, понимала Джейми, и часть ее страдала по этому. С другой стороны, возможно, она ощущала бы себя хуже, если бы это был сын. Сын никогда не был бы по-настоящему ее. Он был бы будущим королем, наследником Железного Трона, мальчиком своего отца.

Мариам не была мальчиком своего отца. Он почти не попытался скрыть неудовольствие, что родилась дочь, хотя и говорил настойчиво, что и правильно, что первой родилась девочка, перед сыновьями. Джейми не хватало ни терпения, ни времени, на то, чтобы примирить его с случившимся. Помимо всего, нее очень болели груди, все тело было таким, словно ее сбросили с лошади, она взрывалась чаще, чем за весь почти год их брака, и казалось, ее мужа это полностью выбило из колеи, потому что он явно считал, что она способна ощущать исключительно только веселье и страсть.

Они ссорились, громко, и то, что ходили слухи, что получив ворона, что у него родилась дочь, а не сын, король пошел за утешением к одной из своих хорошеньких кузин Эстермонт, делу не помогало. Джейми теперь впервые увидела, как ведет себя Роберт, когда выходит не так, как он ожидал: мрачно, капризно, как обиженный ребенок, которую не подарили обещанный подарок.

Он с нетерпением ожидал, что она снова станет такой, какой была до рождения Мариам, что будет радостно ожидать его в постели, чтобы дать ему сына. Джейми понимала, что это будет нужно сделать в следующие годы, но она не собиралась немедленно снова беременеть. Прежде всего, ей вообще не хотелось ни с кем заниматься любовью, тем более, что нужно было заботиться и кормить ребенка.

Она любила Мариам, подумала она, более чистой любовью, чем кого-то еще. Мариам была невинной и совершенной. Она ничего не знала о мире и его жестокости. Джейми твердо решила, что она ни в чем не будет нуждаться, и никогда не пройдет через то, что пришлось пройти ее матери, не почувствует себя покинутой или использованной, снова и снова, и снова.

Роберт относился к девочке ласково, он точно не помыкал ею или выказывал ей недовольство, но Джейми знала, что он не чувствовал то же, что она. Может быть он и был рад, что у него дочь, похожая на него, но Мариам не была сыном, которого он себе представлял. Он был разочарован, а когда Роберт разочаровывался, он развлекался выпивкой, охотой и женщинами, всем тем, что ему так нравилось.

Вначале Джейми была готова не обращать на это внимания. Она понимала, что он пойдет к шлюхам, раз ему недоступна жена. Если бы только он был скрытным, незаметным, если бы относился к ней с уважением, она была уверена, что точно не стала бы обращать внимание.

И все же, скрытность не была сильной стороной ее мужа, и пусть он никогда не позорил ее и не насмехался над ней на людях, когда она впервые зашла в его комнату с пятимесячной Мариам на руках, и обнаружила короля в обществе двух девок из таверны, ее крики чуть не обрушили башню.

Она не ненавидела Роберта. Это не было личным. Он тоже не ненавидел ее. Но любой шанс на то, что их брак стал бы чем-то более глубоким, личным… Джейми чувствовала, что это испарилось, угасло пламя, из-за его поведения после рождения их первого ребенка.

Может быть, если бы она родила ему сына, все было бы по-другому.

Но все же Джейми сомневалась в этом. В начале их брака Роберт холил и лелеял ее, потому что она была легкой на подъем, веселым отвлечением от его горестей. От горестей их обоих. Но ее образ померк в его глазах, когда она стала слишком беременной, чтобы привечать его в постели, а потом не сумела родить ему сына, которого он ждал с таким нетерпением.

А Роберт, быстро поняла Джейми, не интересовался вещами, если они теряли для него былую привлекательность. Она больше не была ему желанна, потому что он увидел ее такой, какой она была на самом деле, злобной, нетерпеливой, иногда яростной – и то же случилось с ней.

Она старалась отвлечься, балуя Лизу, которая родила Сериону сына, которого он так отчаянно хотел, когда Мариам было полгода. Роды были достаточно легкими.

– Легче, чем с Джоанной, – со слабой улыбкой сказала ей Лиза, сжимая в руках маленького ребенка. Серион церемонно прикоснулся губами ко лбу жены, словно она сама была ребенком, которым он гордился, и назвал малыша, с такими же светлыми волосами и счастливой улыбкой, как у него, Герольдом.

Джейми явно дала понять брату, что не хочет видеть его рядом со своей дочерью, и он не спорил. Она подозревала, что он терпел существование Мариам, потому что она была дочерью, а не сыном, наверняка он испытывал извращенное удовольствие от мысли, что у Роберта до сих пор не было наследника, а у него был. Каждый раз, когда он смотрел на нее, она видела это в его глазах, словно он говорил: “Видишь? Думала, что избавилась от нас с отцом, а теперь тобой управляет другое чудовище”.

Он был прав. Но она все равно предпочитала пьяные выкрики Роберта холодному молчанию Тайвина. По крайней мере, когда Роберт был зол, он четко давал тебе об этом знать. Ее муж не стал бы молча ждать и плести интриги. Если она расстраивала его, то тут же это узнавала. Джейми редко отказывалась от споров с Робертом, в особенности когда дело касалось его твердой решимости, что брата и сестру Рейгара, которые прятались в Эссосе, нужно убить.

– Они тебе ничто, – рявкнула она на него однажды вечером, когда Мариам уложили спать, и Джейми могла ругаться с ним сколько пожелает.

– Драконье отродье…

– Дети Элии тоже были драконьим отродьем, ваше величество? – прошипела она, вцепившись ногтями в украшенную вышивкой обивку спинки стула, за которым она стояла, зло глядя на него. Она слышала слухи о его реакции на их смерти, но не знала, насколько стоит им верить. Теперь же, когда он сам был отцом, она не представляла, чтобы его радовала смерть ребенка, но…

Роберт не смотрел ей в глаза, и это ничего не опровергало, и не подтверждало, кроме его трусости.

– У тебя есть твой трон, – сказала она. – Двое детей, спасающихся от смерти, тебе ничем не угрожают.

– Через десять лет, – рявкнул он, шагнув к ней, – Визерис будет мужчиной девятнадцати лет, не ребенком. Сын Безумного Короля захочет вернуть себе трон.

– Тогда ты встретишь его в бою, как его брата, – взорвалась она. – Во имя богов, Роберт, что за мужчина станет посылать убийц за детьми…

Он едва не ударил ее. Она это поняла, и он это понял, по тому, как он рванулся вперед, подняв кулак, как Джейми бросилась к двери, слишком рассерженная и злая, что он посмеет ударить ее, его королеву, чтобы испугаться. Роберт замер, и они уставились друг на друга, тяжело дыша, совсем как много раз раньше, но на этот раз не после порыва безудержной страсти, а в злобе и гневе, которые лежали намного глубже.

– Если ты когда-нибудь… – начала она, но он покачал головой.

– Джейми, я…

– Нет, – резко сказала она. – Я не покорная жена пьянчуги, чтобы меня избивали, как последнюю шлюху. Я королева Семи Королевств, и если ты ударишь меня, я позабочусь, чтобы все при дворе видели следы от твоих ударов.

Он вспыхнул от гнева и стыда, и она попыталась увидеть в нем того непокорного молодого человека, за которого вышла замуж, за его бородой и яростью, от которой он казался в два раза больше. Не прошло еще и двух лет. Неужели они уже потеряли друг друга? Возможно, она никогда не полюбила бы его, но она надеялась достичь с ним взаимопонимания.

Она оставила его там, захлопнув за собой дверь, и пошла в детскую. К ее удивлению, там она нашла своего брата, который смотрел на своего младенца сына в колыбели. Она никогда не думала, что Серион, который был жестоким, мстительным и, иногда ей казалось, таким же безумным, как Таргариены, мог смотреть на кого-то с такой любовью, сколько бы в этом не было собственничества и гордости.

Но он не слышал, как она вошла, и на несколько коротких секунд, она позволила себе представить, что это ее ребенку он так улыбается. Он выглядел настоящим королем, стоя там в лунном свете. Потом он повернулся к ней, и этот взгляд исчез, и он снова стал ее близнецом и брошенным любовником.

– Он ударил тебя? – резким, словно лезвие, тоном прошептал он.

Джейми молча покачала головой, а потом, к ее отвращению, позволила ему притянуть ее к себе в почти целомудренное объятие. Она должна была оттолкнуть его, должна была приказать ему убраться, но он не пытался поцеловать ее или коснуться, только обнимал ее, как брат обнимает сестру, которую любит чистой и целомудренной любовью, и она позволила ему это.

– Если он когда-нибудь тебя ударит, – прошептал он в ее волосы, – я убью еще одного короля.

– Ты не сделаешь этого, – устало пробормотала она ему в грудь. – Не будь глупцом, Сери.

– Я что угодно для тебя сделаю, – сказал он, и она знала, что это ложь, но он так сладко лгал, что это было почти утешение, и когда он отстранился и поцеловал ее, она позволила ему, и даже ответила ему на несколько секунд, прежде чем отстраниться.

– Нет, – сказала она, положив руку ему на грудь. – Мы не можем.

– Мы могли бы, – жадно сказал он, но тут маленький Герольд заворочался во сне с всхлипом, и Мариам с криком проснулась, и они оба посмотрели на своих детей, дочь и сына, от другого отца, от другой матери.

Джейми пошла к своей дочери, и когда она повернулась, с Мариам в руках, тихо напевая под нос, как когда-то делала ее мать, он уже ушел. Она почти заскучала по нему, но она отогнала это мысль, глядя на лицо своего ребенка. Этого должно было быть достаточно, раз она не могла, не имела права заполучить своего брата, а Роберт никогда и не принадлежал ей, с самого начала.

========== Глава 15 ==========

Хайгарден произвел на Джейми положенное впечатление, когда она вышла из кареты, держа на руках дочь. В детстве она никогда не бывала в Просторе, и это ее почти опечалило, когда она увидела его в его летнем великолепии: воздух был наполнен ароматом тысяч разных цветов, поля отливали золотом под жаром солнца. Люди были довольны и счастливы, и почему бы и нет? В королевстве царил мир, и лето еще не показывало признаков окончания.

Перед процессией, входящей в великолепный замок из белого камня, пролетела бабочка, и Мариам хихикнула, попытавшись ухватить ее пухленькой ручкой.

– Ты слишком медленная, милая, – с улыбкой сказала ей Джейми и поцеловала малышку в бровь. Лиза и Мелара шли за ней вместе со своими детьми.

Лиза была на шестом месяце, и Джоанна бежала вприпрыжку рядом с ней, пятилетняя девочка с сильной волей, ее медные локоны отливали на солнце. Герольду был один год, и он был на руках матери, любопытно разглядывая все вокруг. Он был так похож на Сериона, что Джейми почти нервничала, когда ей приходилось иметь с ним дело.

Мелара уже пять лет была замужем, и у нее было две дочери, близнецы, Ханна и Петра, одна темноволосая, как мать, другая темно-рыжая, как отец. Они обе унаследовали от матери склонность покрываться веснушками под солнцем, и Джейми предполагала, что к концу их визита они будут ими покрыты полностью. Был еще и мальчик, Герард, которому едва исполнилось полгода, у него были темные волосы матери и сильный нос, как у отца, который на лице младенца казался чужеродным.

– Это самое прекрасное место, что я когда-либо видела, – пробормотала Лиза, когда Тиреллы высыпали навстречу, чтобы поприветствовать их. Их было очень много, возможно не так много, как всех родственников Ланнистеров, но близко к этому. Они были красивой семьей, у многих из них были густые каштановые волосы. Взгляд Джейми же был сосредоточен на той, что была причиной их визита – пышной девице, хихикавшей и шептавшейся с кузинами.

Янна Тирелл была младшей дочерью покойного Лютора Тирелла, и младшей сестрой Мейса Тирелла, человека, который многие месяцы держал в осаде Штормовой Предел, сняв ее только при приближении армии Неда Старка. Ей было пятнадцать, у нее было круглое лицо, на котором легко появлялась озорная улыбка, ее локоны свисали ниже плеч. Не такая красивая, как Алерия Хайтауэр, высокая и стройная жена Мейса, но все же хорошенькая девушка.

Джон Аррен предложил в жены Станнису Селису Флорент, но Джейми быстро положила этому конец. Брат Роберта мог воспринять брак с Флорентами как оскорбление, и к тому же она однажды видела юную Селису Флорент. Даже если позабыть грубые шутки о ее внешности, Джейми заметила, что она была из тех девиц, что в семнадцать ведут себя как в семьдесят. Она была такая же гордая, как Станнис, нетерпеливая и легко раздражающаяся, и ее явно не привлекала жизнь при дворе.

Конечно, признавала Джейми, Станнис был в этом на нее похож, и его поведение считалось приличным только потому, что он был мужчиной и могущественным лордом. Но впрочем, Джейми видела, что это будет неподходящий брак. Станнису лучше подойдет девушка с сильным характером, верно, но она должна быть более добросердечной и располагающей к себе, чем он, потому что, боги ведают, этот человек предпочитал не заводить друзей, когда можно завести столько врагов. Несправедливо было думать, что хоть какая-то женщина сможет изменить его натуру, но с точки зрения практичности, предпочтительно будет найти ту, кто его уравновесит.

Она очень надеялась, что оценка Мелары относительно Янны Тирелл была правильной, а Роберта не волновало, на ком вообще женить Станниса, главное, чтобы она была высокорожденной и из могущественной семьи Простора. Они срочно нуждались в таком браке, чтобы успокоить волнения.

Она оглянулась на Станниса, который стоял рядом со своими братьями, выглядя так, словно был на военном совещании, а не встречался со своей невестой. Он поймал ее взгляд и по привычке нахмурился. Джейми ярко улыбнулась ему, про себя надеясь, чтобы он, пусть даже не улыбался, хотя бы не выглядел сердитым остаток дня.

Мейс уже поприветствовал Роберта, болтая с ним так, словно они были старыми друзьями, а не воевали друг с другом когда-то. его жена Алерия стояла позади, со своими детьми – Уиллас, старший, был тихим мальчиком почти четырнадцати лет, Гарлан, пухлый мальчик девяти или десяти лет, дразнил Лораса, третьего сына с длинными каштановыми локонами, которому было от силы три или четыре, а еще была маленькая Маргери, которая держалась за брюки Уилласа, пока он не поднял ее на руки. Леди Оленна Тирелл, печально знаменитая мать Мейса, выглядела сварливой маленькой сгорбленной женщиной, чьи седые волосы были уже почти белыми.

Джейми подошла к Алерии, чьи бледно-светлые волосы были заплетены в элегантную косу, свисающую по спине, и попыталась подавить в себе зависть при виде стольких детей.

Всего три месяца назад она потеряла ребенка.

Конечно, на тот момент нельзя было сказать, был это мальчик или девочка, но во снах Джейми это был маленький мальчик, с темными волосами и лицом Роберта, но с ее зелеными глазами. Когда он говорил, он говорил как ее брат, и она просыпалась с криком.

Если бы беременность продолжалась, она была бы уже заметна, и все бы видели, что она гордая мать будущего принца или принцессы. Она обожала Мариам всем сердцем, но чем дольше она не могла родить Роберту сына, тем громче становились шепотки, тем более что Станнис все еще назывался наследником Роберта.

Роберт обожал Мариам, и Джейми не думала, что он стал бы лишать свою дочь короны, если бы она рожала только девочек, но остальные королевства были бы недовольны, если бы корона досталась женщине.

Джейми хотела этого не больше других. Она могла быть королевой, но она не хотела этого груза на плечах маленькой Мариам. Пусть она остается принцессой, невинной, милой и непонимающей последствий власти. Но если Янна родит Станнису сыновей, сильных мальчиков Баратеонов…

Джейми явственно представляла себе, как плетутся заговоры с тем, чтобы посадить на Железный Трон племянника Роберта.

– Ваше величество, – уважительно сказала Алерия, грациозно приседая в реверансе. Она явно была куда более покорной, чем ее муж. Они казались удачно подобранной парой: Мейс был красивым мужчиной, хотя он уже изрядно набрал веса после Восстания, а Алерия находила силы в своих детях. Мальчики поклонились, даже маленький Лорас, и Джейми рассмеялась, когда Маргери мило опустила головку: девочке было не больше трех лет.

– Простите меня, ваше величество, что я больше не кланяюсь и не приседаю, – сухо сказала леди Оленна, глядя на Джейми прищуренными карими глазами. – В моем возрасте это вредно.

– Конечно, миледи, – сладко ответила Джейми. Здесь она должна была быть уверенной в себе, спокойной юной королевой. Любой признак расстройства или неудобства – и они вцепятся в нее. – Я так рада, что наши семьи объединяются.

– Да? – резко переспросила Оленна. – Не знала, что юный Станнис отчасти Ланнистер. Он точно не выглядит на это похожим.

В Хайгардене не было недостатка в еде, удобных комнатах, менестрелях, певцах и шутах, лошадях, садах и дамах. Более всего, в дамах. Джейми казалось, что она окружена: здесь были Алерия, Оленна, Мина Тирелл, теперь Редвин, средняя сестра Мейса и Янны, которая выглядела так, словно была сестрой своего мужа Пакстера Редвина, и их кузины леди Элин Норидж, и леди Лиа Серри, и леди Лиза Мидоуз, и леди Виктария Тирелл, и леди Алис Бисбери…

Джейми и не старалась их различать, она просто ездила с ними верхом и на соколиную охоту. Роберт пытался запретить ей это после потери ребенка, что привело к еще одной жестокой ссоре. Если они вообще разговаривали во время свадьбы, то только чтобы не начались разноситься слухи, что их брак уже разваливается. Уже достаточно было разговоров о его блуде.

По крайней мере, дамы Тирелл были приятным отвлечением от ее забот. Слово “приятный” было бы преуменьшением, чтобы описать их образ жизни. Их дома были богаты, их положение закреплялось заключением нового брака, и они безостановочно источали лесть, распевая хвалы красоте Джейми, ее умению ездить верхом, ее умению управляться с луком.