Текст книги "Midas is king and he holds me so tight (ЛП)"

Автор книги: dwellingondreams

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Без Сериона Утес Кастерли казался больше и тише. Она не могла больше проскользнуть в его комнату рано утром, чтобы забраться под одеяла рядом с ним, сплетя руки и ноги, уснуть. Она не могла рассказать ему что-нибудь смешное после уроков с септой Саранеллой. Она не могла есть с ним, ведь даже в редкие визиты домой, Тайвин Ланнистер редко ел с семьей. Она не могла засиживаться поздно по ночам, шепчась с ним о чем-нибудь.

Тетя Дженна была особенно добра к ней после отъезда Сериона, и даже всегда раздраженный дядя Тайгетт казался терпимее к ее капризам. Дядя Герион старался ее рассмешить, как всегда, и она проводила больше времени с Тирионом, чем обычно, пусть ему и было всего четыре года. Нетрудно было заметить, как счастливее стал ребенок с отъездом Сериона, и чтобы заглушить чувство вины от того, что она не вмешивалась чаще, она баловала малыша. Он уже мог читать целыми предложениями, что изумляло Джейми.

Сама она с трудом справлялась с чтением, и научилась ему окончательно только годам к семи или восьми, из-за чего Серион всегда дразнил ее. В буквах просто не было для нее смысла. Она лучше считала, но ей недоставало прилежания, не хватало терпения сидеть без движения и водить пером по пергаменту. Серион намного быстрее научился читать и писать, хотя Джейми ни за что не назвала бы его книжником: Серион ненавидел чувствовать себя глупым, а узнавая новые вещи, он чувствовал себя дураком, что не знал этого раньше.

Но Тирион… Джейми думала, что он станет прекрасным мейстером или септоном. Он был очень, очень умен. Он был ровесником Клеоса, старшего сына тети Дженны, но этот мальчик был застенчив и не слишком развит для своего возраста. Джейми сомневалась, что мальчики будут друзьями. Но все было хорошо. Когда Тирион подрастет, возможно он найдет друзей. Монеты Ланнистеров могли многое, когда дела касались людей. Мелара и Джейн проводили с ней время из-за ее имени, а не потому что она им нравилась.

Тириону нравилось читать ей, а ей нравилось слушать, как он тщательно произносит каждое слово, сидя на ее кровати, качая коротенькими ножками. Джейми лежала на спине, разглядывая потолок, пытаясь не слышать мужчин, тренирующихся во дворе. Ее попытки притворяться братом и размахивать мечом были далеко позади, но иногда она все еще держалась за глупую детскую мечту, что однажды станет рыцарем.

Она была быстрой, сильной и высокой для своего возраста. Конечно, так не будет, когда она станет старше, все знают, что девочки растут быстрее мальчиков. Но… Не было смысла расстраиваться. Отец всегда злился, когда заставал ее с мечом или одетую в штаны. Он считал это позорным, а Джейми не была так глупа, чтобы не знать, что делает отец, когда чувствует себя опозоренным или униженным. Конечно, она была его дочерью, и она полагала, что он любил ее, как положено отцу… Но она не была его наследницей.

Серион сдержал обещание, и он приезжал, когда мог, что бывало обычно раз в несколько месяцев, и только на неделю. Он говорил, что лорд Самнер глуп, но в битвах яростен, что второй оруженосец – какой-то тупой жирный Фрей, которого он быстро поставил на место. Он был выше и сильнее, его лицо больше не было круглым. В первый раз Джейми почувствовала, что он действительно был ее старшим братом, теперь, когда разница в росте и весе становилась все заметнее.

Почти через год после отправки Сериона в Кракехолл, отец приехал домой, чтобы забрать Джейми с собой в Королевскую Гавань. Джейми знала, что что-то не так, когда тетя Джейме сообщила, что отец желает поговорить с ней, немедленно, всего через несколько часов по приезду. До смерти матушки они с Серионом напряженно ожидали возвращения отца и его людей с балконов замка. Эти дни, казалось, были далеко в прошлом, и Джейми уже привыкла, что не видела отца по несколько дней после его приезда домой. Она попыталась прочитать, что случилось, по лицу тети, но Дженна Ланнистер как всегда была непроницаема.

– Смени платье, я пока приведу девчонку расчесать тебе волосы, – вот все, что сказала тетя, так что Джейми надела красное платье, которое всегда ненавидела, и она с трудом сидела на месте, пока служанка причесывала ее спутанные волосы.

Отец был в своем кабинете, как всегда, и он явно ждал ее. Джейми всегда казалось, что она должна сделать реверанс или поклониться, но это было смешно. Он был ее отцом. Но она не видела в его глазах любви или гордости, только оценивание, словно ее проверяли. Джейми ненавидела, когда не знала, на что именно ее проверяют.

– Добро пожаловать домой, отец, – тихо сказала она. Она всегда была застенчивой, почти стеснительной рядом с отцом. Конечно, даже Серион не осмеливался с ним спорить, но он никогда не боялся спросить о чем-то отца или высказать свое мнение, даже если выглядело, что отцу хотелось услышать что-то другое. Джейми предпочитала не давать отцу причин для недовольства. Серион был радостью и гордостью отца, а Тирион – его позором и бесчестьем. У нее же была защита – она была дочерью, но эта защита имела границы.

– Моя дочь не горбится, – резко сказал он, и она немедленно расправила плечи и посмотрела ему в глаза, надеясь, что она не хмурится на этого устрашающего человека. Отец встал из-за стола. – Ты выросла с тех пор, как я тебя в последний раз видел, – заметил он. От других отцов это прозвучало бы с любовью. От него же, это было просто утверждение факта.

Джейми резко кивнула.

– У меня для тебя подарок на день рождения, – сказал он к ее удивлению. Не то чтобы отец забывал об их с Серионом дне рождения. Нет, он всегда осыпал их игрушками и одеждой, и всем остальным, но это всегда казалось таким отдаленным, чужим. Отец редко ужинал с ними, не то чтобы лично дарить подарки.

На несколько секунд она осмелилась понадеяться. Возможно теперь, когда она стала старше, более зрелой, почти взрослой женщиной, а не маленькой девочкой, отец… Ну, может она будет уже не таким разочарованием. Но в его руках ничего не было.

– Отец? – неуверенно спросила она.

– Ты больше не ребенок, – сказал он. – И пора тебе научиться вести себя как положено. Через несколько лет ты станешь взрослой, и ты не можешь вечно оставаться в Утесе Кастерли, играя в детские игры.

Живот Джейми заболел, словно она съела что-то прогнившее.

– Отец…

– Когда я вернусь в Королевскую Гавань после твоего и брата дня рождения, ты будешь меня сопровождать.

Джейми не смогла пересилить себя, она съежилась, словно скомканный лист пергамента, не от слез, но от гнева.

– Отец, ты не можешь! Я не… Мне там не место, я не хочу…

Она слишком поздно сообразила, что разбудила спящего льва.

– Тебе там не место? – мрачно повторил он, и она поняла теперь, что это было худшее, что она могла сказать, подтверждая сплетни и шепотки, что они просто семья алчных выскочек, отчаянно хватающихся за власть рядом с королем. – Ты Ланнистер, ты моя дочь, ты дочь Десницы. Тебе нигде более не место, кроме как при дворе. Ты сопроводишь меня и будешь оставаться там, пока мы не договоримся о твоем браке.

– Но король… – Джейми не осмелилась закончить фразу. Она не думала, что он ударит ее, но он был так зол. В последний раз она видела его таким злым на том злосчастном турнире два года назад.

– Король поймет, что ты единственная приемлемая претендентка в невесты Таргариена, – почти прорычал отец. – Пусть для первого сына или второго.

Второго? Маленького Визериса? Он был почти младенцем, отчаянно подумала Джейми. Она будет старухой, когда он достигнет брачного возраста. Это было безумие…

– Отец, – просила она. – Пожалуйста, позволь мне побыть здесь еще. Я… Я не всему еще научилась. Я не готова.

– Пора тебе перестать вести себя, как капризный ребенок, и начать вести себя как леди из дома Ланнистер, – сказал он очень холодным, тихим голосом, глядя на нее сверху вниз, и она замолчала. – Я не позволю, чтобы моя дочь тратила здесь время, когда ей полагается быть при дворе. Твоя мать служила компаньонкой королевы, и этим будешь заниматься и ты. Может так в твою пустую голову придет хоть какой-то здравый смысл. Я не позволю, чтобы меня позорила единственная дочь, Джейми. Это понятно?

Он посмотрел на нее, ожидая ответа.

Джейми молча кивнула и откашлялась, ее глаза горели.

– Да… Да, отец.

– Хорошо, – сказал он, резко выдыхая и отворачиваясь от нее. – Иди в свои комнаты.

Серион приехал на их двенадцатый день рождения две недели спустя. Как всегда закатили пышный пир, пели менестрели. Им позволили выпить по чаше вина, Сериону подарили настоящий меч в ножнах, не детский тренировочный, а настоящую сталь, которая сияла в свете факелов. Джейми подарили множество новых платьев для двора. Она улыбалась и смеялась, когда было положено, потому что ничего нельзя было сделать, когда все вокруг смотрели. Ее долгом было притворяться, что все хорошо, как всегда.

Она сумела поговорить с Серионом только перед их отъездом, и они ужасно поссорились. Он был расстроен, что она уедет в Королевскую Гавань на неопределенный срок, но это не был яростный гнев, которого она ожидала. Нет, казалось, что он счел это неприятным, но нужным.

– Разве ты не понимаешь? – спросил он, когда они шли темному подземному коридору, единственному месту, где их никто не мог подслушать. – Это все часть плана отца. Ты очаруешь двор, и король будет вынужден принять тебя в невесты Визериса.

– Разве ты не понимаешь, что я не хочу быть помолвленной с еле умеющим ходить младенцем? – прошипела Джейми. – Ты так же безумен, как отец. Король никогда не позволит.

– Неважно, за кого ты выйдешь, если мы вместе, – ответил Серион. – А это возможно, если только ты выйдешь за кого-то при дворе, за Таргариена, принца. Ты хочешь, чтобы тебя отправили в один из замков в Просторе или Штормовых Землях, или в Орлиное Гнездо, боги упаси? Мы никогда не увидимся. Есть только один способ.

– Нет, – взорвалась она. – Ты просто слишком труслив для других способов… – Он схватил ее за руку, впиваясь пальцами в кожу сквозь тонкую материю ночной рубашки. Она оттолкнула его. – Отпусти, ты делаешь мне больно!

– Я не трус, – нахмурился он, но отпустил ее. – Ты ведешь себя как глупая девчонка. Мы не можем убежать и жить долго и счастливо, Джейми. Мир так не работает. Это не одна из твоих глупых сказок и легенд…

– Если бы ты любил меня, ты не позволил бы отцу поступать так с нами, – резко прервала она его. – Если бы ты любил меня, ты…

– Что я? – потребовал он. – Устроил бы великий побег? Ты идиотка. Я хочу лучшего для нас обоих. Ты едешь в Королевскую Гавань с отцом.

Она посмотрела на него некоторое время, трясясь от ярости, и ушла.

– Джейми! – прошипел он ей вслед, но она побежала прочь, и не останавливалась, пока не вернулась в свою спальню. Она накрепко заперла дверь и даже придвинула к ней сундук на всяких случай. Когда брат начал отчаянным шепотом просить впустить его, она накрыла голову подушкой, не слушая его, пока он не выругался и не ушел.

Они не разговаривали после этого три года.

========== Глава 4 ==========

Джейми быстро возненавидела Королевскую гавань. Какой бы расстроенной она не была, трудно было не испытать воодушевление при виде городских ворот, и отец позволил ей ехать верхом на Лореоне рядом с ним, в окружении гордых стражников Ланнистеров. Хотя она провела значительную часть детства в Ланниспорте, западный город казался крошечным рядом с огромной столицей – и он был намного чище.

Королевская Гавань полнилась тысячей запахов, сливавшихся в отвратительную вонь, во всяком случае для двенадцатилетней девочки, которая не была в городе шесть лет. Когда она была маленькой, это было великое приключение. Теперь она ехала в свою тюрьму. Люди на улицах останавливались и глазели на них, и хотя раздалось несколько приветственных криков, славивших десницу короля, некоторые смотрели мрачно и что-то бормотали. Джейми не знала слишком много о нынешней репутации своего отца, и ее обеспокоило, что совершенные незнакомцы могут смотреть на их герб с презрением.

Она ярко улыбалась и махала бедняцким детям в грязных обносках, которые разглядывали ее из-за углов, не обращая внимания на других. Она львица Утеса, и ее не волнует мнение других. Все, что было важно – какое впечатление она произведет при дворе. Наступила осень, но было еще достаточно тепло, чтобы ходить по улицам Королевской Гавани без плаща, и рукава багрового платья Джейми едва достигали ее локтей. Она ненавидела ездить в седле по-дамски, но в ее широких юбках было невозможно иначе ездить верхом, к тому же на ее ступнях были тонкие туфельки, а не полагающиеся случаю сапоги.

В коридорах Красного Замка на вершине Холма Эйгона было прохладнее, но не намного. Двор был еще наполнен летней роскошью, а деревья в садах и двориках только начали покрываться желтыми, красными и янтарными листьями. Красные стены высились так высоко, что Джейми казалось, она может увидеть только половину всего неба.

Джейми представили королю и королеве в тронном зале, и она едва узнала Эйриса Таргариена. Его серебристые волосы отросли еще длиннее, они были спутаны и неухожены, на его лице были морщины, которых не было шесть лет назад. Мужчина чуть старше тридцати, он выглядел старше на десятки лет. Королева Рейла казалась такой же, как раньше, худой и бледной, хотя она и гордо подняла голову, когда объявили о явлении Тайвина Ланнистера, десницы короля, Хранителя Запада, и леди Джейми Ланнистер.

– Так это милая дочка Тайвина, – король не улыбался, глядя на нее. Джейми поднялась из глубокого реверанса и на секунду дерзко взглянула на него, пока острый взгляд отца не заставил ее опустить глаза. – Она очень… Загорелая, – наконец решил Эйрис, его голос сочился ядом. – А волосы как спутаны… Ты уверен, что это твоя дочь, а не какая беглая молочница?

Наблюдавшие придворные разразились хохотом и зашептались, и хватка отца на ее плече стала сильнее.

– Она кажется прелестной девочкой, – наконец тихо сказала королева. – Надеюсь ваше время здесь будет приятным, миледи.

Джейми взглянула на королеву, бледную, напудренную, явно не желающую сидеть рядом со своим мужем, который, как все говорили, становился безумнее с каждым днем, с тех пор как покинул Сумеречный Дол. Она выглядела слабой, напуганной, беспомощной. Джейми видела в ней свое будущее и ненавидела ее за это. Но она все же улыбнулась и грациозно преклонила голову.

– Благодарю вас, ваша милость.

В первую ночь Джейми в Башне Десницы отец как всегда был занят, и закончив приглядывать за тем, как распаковывают ее вещи, Джейми умирала со скуки. Все же, ее планы по исследованию замка пришлось отложить, потому что явился посланец в черно-желтой ливрее Баратеонов: лорд Стеффон и леди Кассана из Штормового Предела были при дворе, и они приглашали ее отужинать с ними.

Джейми знала, кто был лорд Стеффон – он был другом юности отца, у него было три сына, старший из которых был уже почти взрослым. Но она никогда не бывала в Штормовых Землях, и если когда и встречала лорда Баратеона, то не помнила об этом. И она уверилась, что точно не встречала его, когда ее пригласили в богато обставленные комнаты, предназначенные для него и леди Кассаны – потому что Стеффона Баратеона невозможно было бы забыть.

Лорд Стеффон был высок, крепко сложен, у него были черные волосы и такая же борода, с проблесками серебра. Джейми не была уверена, от возраста это или потому что его мать сама была Таргариен – лорд Стеффон был кузеном короля и королевы. Его глаза были необычно темного оттенка синего, почти фиолетового, при вечернем свете тяжело было сказать точно. В любом случае, он был очень красивым мужчиной, с густыми бровями, коротко постриженной бородой и квадратным лицом. Он широко улыбнулся, увидев ее, и сам усадил ее за стол.

Леди Кассана была маленькой, во всяком случае, рядом с мужем. Она не была красива, критически отметила Джейми, но точно была миловидна, с каштановыми волосами, лицом в форме сердечка, и яркими зелеными глазами, хотя они были скорее чуть более голубоватыми, чем глаза самой Джейми. Она, как и ее муж, охотно улыбалась, и поприветствовала Джейми весьма радушно.

– Да ты просто красавица! – это были первые слова, что произнесла темноволосая женщина.

Джейми хотела было оскорбиться, но Кассана Баратеон была так очаровательна, что трудно было ее невзлюбить.

– Какая жалость, что мы не могли встретиться с детьми Тайвина раньше, – согласился Стеффон. – Но Утес Кастерли так далеко от Штормового Предела, – он рассмеялся.

Джейми не могла поверить, что такой легкосердечный человек мог быть другом ее отца, который, казалось, не умел смеяться. И все же, она не могла быть грубой, и к тому же их искренне интересовало, что она хотела сказать, а это бывало так редко. Джейми привыкла, что на нее не обращали внимания или отмахивались от нее, как от глупой маленькой девчонки, всегда предпочитая говорить с ее братом. Баратеоны были добры к ней, и они не были даже ее семьей.

Они объяснили, что собирались отправиться морем в Волантис, в один из легендарных Вольных Городов, чтобы найти для принца Рейгара невесту валирийской крови. Услышав о невесте принца, Джейми тут же приободрилась, к тому же ее заинтересовал Волантис, о котором она столько слышала.

– Это правда, что там ездят верхом на слонах, а не лошадях? – спросила она. – И что у них нет львов и волков, а есть тигры? И обезьяны? И что никто никогда не ходит по земле?

Баратеоны весело переглянулись, прежде чем начать отвечать, хотя они и признались, что не бывали в Волантисе ранее. Джейми была зачарована, увлекшись рассказами о жаре такой сильной, что сам воздух казался потным, о слонах на улицах, татуированных рабах на каждом шагу, о Древней Крови Валирии, о джунглях, в которых по ночам бродили тигры.

Джейми ела мало, так она была увлечена, но к ее удовольствию, ей позволили чашу вина, и ужин затянулся запоздно, пока огонь не начал гаснуть, и комнату не начал заполнять холод от ветра с балкона с противоположной стороны комнаты. У Джейми болело горло, так много она говорила и смеялась. Она не была так счастлива и весела с самого отъезда из Утеса Кастерли. Леди Кассана обняла ее, словно любимую племянницу.

– Уверена, ты хорошо управишься при дворе, – она со значением посмотрела на Джейми. – Пусть сама ты в том неуверена. Королева с радостью примет твою компанию, и мне кажется, ей будет лучше с юной девочкой рядом. Сама знаю, что такое, когда у тебя только сыновья, – она улыбнулась.

Джейми пожелала ей доброго пути, и лорд Стеффон сам проводил ее до ее комнат. Она чувствовала себя совсем настоящей взрослой леди, держась за его мускулистую руку, и когда они подошли к ее дверям, он остановился.

– Вы совсем как ваша мать была в вашем возрасте, миледи. Надеюсь, ваш отец это понимает.

Джейми никогда не сравнивали с ее матерью в чем-либо, кроме внешности. Прямота этого мужчины ее поразила, и она помедлила, прежде чем кивнуть.

– Я… я тоже на это надеюсь, милорд.

– При удаче, мы вернемся в Штормовой Предел к концу года, – сказал лорд Стеффон. – Вы с вашим отцом всегда будете радостно встречены. Моя леди-супруга обожает развлекать гостей, как я думаю вы уже поняли сегодня.

Джейми хихикнула, открывая тяжелую дверь в свои комнаты и помахала на прощание лорду Стеффону, который спустился по ступеням вьющейся лестницы. В ту ночь она спала хорошо, хотя когда она проснулась поздно утром следующего дня, она на некоторое время испугалась, пока не вспомнила, что больше не в Утесе Кастерли. Она быстро оделась и после скорого завтрака поспешила в сады. Зима была близко, пусть и приближалась она медленно, и она собиралась с пользой провести оставшиеся теплые дни, потому что кто знает, сколько лет зимы она будет заперта внутри. Прежняя зима, случившаяся в год рождения Тириона, длилась три года, и ребенку это казалось вечностью. Она могла только представить, какой пыткой будет эта.

В королевских садах было намного больше цветов и деревьев, чем лесах вокруг Утеса Кастерли, хотя цветы и фонтаны не произвели на Джейми впечатления. Она отчаянно хотела отправиться верхом в Королевский Лес, но она больше была не дома, ей будет нужно разрешение, и сопровождение, и присмотр – счастье уже, что отец решил, что она уже достаточно выросла для компании септы, хоть от этой горести она была избавлена.

Она бродила сквозь ряды фиолетовых лобулярий, солнечного золотарника, бледно-розового вереска, голубого аконита, персиковых хризантем и алых ромашек. Они приятно пахли, но не были интересными. Джейми вспомнила, как она делала венки с Меларой и Джейн, и задумалась, увидит ли их когда-нибудь снова. Не заботясь о своих юбках, она присела и начала плести себе венок, и так ее нашли королева и маленький принц.

Визерис был ребенком двух лет, и Джейми никогда раньше его не встречала, и она удивленно моргнула, когда к ней подбежал сереброволосый мальчик. Он был маленьким и худеньким, но его глаза были необычными даже для Таргариена – такого бледного оттенка фиолетового, почти лилового, совсем не как у его матери, которые были цвета индиго. Только намного позже Джейми поняла, что у Визериса были глаза его отца, но маленький носик и надутые губы достались ему от матери.

Рейла была недалеко, ее дамы и стражники стояли чуть поодаль. Отец говорил Джейми, что у королевы теперь было меньше дам, чем во времена ее юности, потому что король немногим доверял общество юного принца. Рейла не была одета в черно-красное платье, которое Джейми видела на ней в прошлый раз, а более светлое и легкое платье цвета бледного аметиста, с золотой вышивкой на плечах и лифе. Она приподняла юбки, приближаясь мелкими, приличными леди шагами, и почти застенчиво улыбнулась Джейми.

Визерис выхватил горсть ромашек, которые сорвала Джейми, и показал их матери, улыбаясь:

– Мама! Смотри!

Слишком поздно Джейми поняла, что королева может быть недовольна, что кто-то рвет ее цветы, но Рейла не выглядела раздраженной или сердитой.

– Когда я была юной, я тоже любила это делать, – сказала она Джейми. – Больше всего я любила лобулярии.

– Мне нравится золотарник, – неуверенно сказала Джейми. – Но лобулярии тоже красивы, ваша милость.

– Золотарник подходит к твоим волосам, – заметила Рейла, и когда Визерис дернул ее за юбку, подняла его на руки.

Она действительно выглядела очень болезненной, заметила Джейми, глядя на ее тощие руки и костлявые ладони. Платье обнажало ее шею и ключицы, которые выпирали на бледной коже, которая в солнечном свете казалась белее снега.

– Мы с твоей матерью часами бродили по этому саду, – продолжила королева. – С принцессой Лорезой. Мы были неразлучны.

Джейми слышала сплетни, что ее мать отлучили от двора вскорости после свадьбы с отцом, хотя она и не знала, почему. Но если королева и сердилась на Джоанну Ланнистер, теперь она этого не показывала.

– Твоя мать из нас была самой храброй, – с улыбкой призналась Рейла. – А Лореза – самой умной. Я же… Ну, полагаю, я была самой застенчивой, – ее улыбка стала горькой.

– Уверена, вы были самой доброй, ваша милость, – сказала Джейми. – Все говорят о вашей доброте.

– Быть доброй ничего не стоит, – ответила Рейла, взъерошивая бледные локоны Визериса, ее взгляд был отстраненным. Она посмотрела на Джейми и словно встряхнула себя, отгоняя какую-то мечту, и поставила Визериса на ноги, на что он капризно запищал. – Должно быть, вы голодны, уже минул полдень. Не желаете ли пообедать со мной, миледи? Я всегда с удовольствием слушаю об Утесе Кастерли.

Джейми немедленно встала: никто не отказывает королеве Вестероса, и она потянулась, чтобы выбросить венок, но Рейла перехватила его, прикоснувшись к ее рукам, ее кожа была прохладной и нежной.

– Оставьте его, леди Джейми. Когда вы станете взрослой, вы будете жалеть, что не делали их чаще.

В следующие месяцы Джейми с неохотой признала, что каким-то образом, как бы странно это ни было, наладила какое-то родство с королевой, которая, казалось, словно была не старше ее. Когда пришли новости о корабле Баратеонов, затонувшем в Заливе Погибших Кораблей, они плакали вместе, пусть Рейла знала Стеффона Баратеона всю свою жизнь, а Джейми провела с ним и его женой всего один вечер.

========== Глава 5 ==========

Джейми была при дворе уже почти год, и за эти месяцы пятеро мужчин попросили ее руки у отца. Три предложения были от взрослых мужчин, которые стали лордами, и теперь искали прелестную юную жену из могущественной семьи.

Двое были старше нее лет на десять или около того, они были достаточно красивыми, один был жирным вдовцом около сорока лет. Два других предложения были от юных и горячих рыцарей, которые должно быть считали Тайвина Ланнистера болваном, который отдал бы свою единственную дочь таким как они. А болваном он не был, так что им он отказал куда менее вежливо, чем лордам.

Это так успокаивало Джейми, хотя она и знала, что это только потому, что он считал, что если они затянут время, Эйриса можно будет уговорить обещать ее Визерису. Джейми думала, что возможно, когда отец наконец примет мысль, что она не выйдет за Таргариена, она будет уже считаться старой девой.

В конце концов, Визерис был младше ее на десять лет. К его шестнадцатилетию ей будет уже двадцать шесть, а в этом возрасте женщины уже замужем и имеют по несколько детей. Это волновало ее куда меньше, чем должно было. Возможно, если бы в итоге все решили, что она не годится в жены, слишком дерзкая или слишком глупая, то они с Серионом смогут быть вместе, пусть не на людях, но наедине.

Но в глубине души она знала, что была, как всегда, глупа и наивна. Отец не позволит ей оставаться незамужней, пусть даже если это не будет принц. Он организует ей брак с наследником какого-нибудь дома, как и говорил Серион, и ее отправят в Простор, или Долину, или даже в Штормовые Земли. Мысль об этом ужасала ее, как и мысль о помолвке с маленьким мальчиком, из-за которой она навечно будет обречена оставаться в Королевской Гавани.

Несмотря на антипатию, что она чувствовала к ней в начале, она вскорости оказалась постоянной компаньонкой королевы. Джейми думала, что возможно это было из чувства вины Рейлы, ведь это она практически изгнала ее мать из дворца много лет назад, или это была нужда в любви от болезненной женщины, ведь в жизни Рейлы любви было мало.

Рейгар редко бывал при дворе, и Джейми видела его всего несколько раз, и практически с ним не разговаривала. Он всегда был окружен рыцарями и оруженосцами, с этим рыжеволосым лорденышем, Джоном Коннингтоном. На самом деле, она не могла винить его за то, что он не хотел наблюдать за ненормальностью своего отца, и она была вполне рада, что отец не заставляет ее с ним общаться.

Визерис любил свою мать, конечно, но ему было только три, и он был капризным и себялюбивым, как и все трехлетки. Джейми не могла не жалеть женщину, отягченную ребенком с дурным характером, который только и делал, что ныл да рыдал при малейшей возможности, мужем с дурным характером, который с каждым днем становился все более жестоким и взрывным, и любезным, но далеким от нее сыном, который мало чем мог ей помочь или защитить, пока сам не станет королем. Здоровье короля было далеко от хорошего, и Джейми думала, что он, возможно, не доживет до сорока.

Если король умрет, отец больше не будет десницей. Она сомневалась, что Рейгар питает к ее отцу любовь, хотя он и был всегда вежлив. Их отправят назад в Утес Кастерли, она снова увидит брата, пусть они и поругались в прошлый раз. Смерть Эйриса, решила Джейми, будет лучшим, что может случиться в ее жизни. По крайней мере, она будет свободна от придворной жизни.

Неважно, какой доброй была Рейла, Красный Замок оставался золотой клеткой, и к своему тринадцатилетию Джейме изучила ее всю. Она была в каждой башне, изучила каждый коридор, заглядывала в кухни, конюшни, оружейные куда чаще, чем можно было сосчитать. Все было красиво, величественно, но она их ненавидела. Она хотела назад в Утес, в свою старую комнату, хотела, чтоб с ней были Серион и Тирион, даже Мелара и Джейн, когда она была особенно одинока.

Прибытие дорнийской принцессы немного все изменило. Принцесса Лореза, леди Солнечного Копья и правительница Дорна, хотя она все равно подчинялась слову короля, прибыли со своей дочерью и небольшой армией вооруженных мужчин, фрейлин, слуг и менестрелей. Напряженный двор вдруг стал намного живее, полон смеха, странной музыки и платьев, которые считались другими вестеросцами слишком откровенными и воздушными.

Джейми все это нравилось, и она еще больше полюбила дорнийцев, когда стало ясно, что Элия Мартелл была помолвлена с Рейгаром, навечно освобождая Джейми от этого груза. Она не видела эту девушку с тех пор, как ей было семнадцать, а Джейми семь. Со времени смерти матери и рождения Тириона. Она все еще помнила, как тихая девочка ласково улыбалась Тириону, пока ее брат шутил, пока Серион не… Пока Серион не повел себя как Серион, как всегда.

Тогда Элия была худенькой девушкой с тихим голосом и громким смехом. Теперь она была взрослой, все еще худой, но теперь она богаче одевалась, в основном в платья цвета бледного золота, ярко-оранжевые, теплые коричневые, которые выделяли ее черные глаза и блестящие темные локоны. Джейми слышала, что ее называли неинтересной во внешности, но эти слухи быстро умерли, как только принцесса Лореза о них услышала.

Лорезе Мартелл было почти пятьдесят, морщины на ее оливковой коже и седина в темных волосах это подтверждали, но несмотря на ее маленькую фигурку, Джейми сочла женщину пугающей, хотя иногда ее сотрясал ужасный кашель. Даже Эйрис не пытался открыто настраивать ее против себя, хотя было общеизвестно, что он не был доволен, что женой его наследника станет дорнийка.

– В Элии течет кровь Таргариенов, – объяснила Рейла, когда они с Джейми завтракали одним холодным утром. До нового года оставалось всего несколько недель, и хотя еще была осень, мейстеры предупредили, что 280 будет годом зимы.

Джейми нахмурилась, прожевала хлеб и проглотила его быстрее, чем намеревалась:

– Как это, ваша милость?

Рейла улыбнулась.

– Чтобы обеспечить мир с Дорном, король Дейрон Добрый женился на принцессе Марие Мартелл, а его сестра Дейнерис вышла за ее брата, принца Марона. Дейрон был моим прапрадедом, а от Дейнерис и Марона пошли Мартеллы, которые ныне правят Солнечным Копьем. Так что в Элии Мартелл и ее братьях течет кровь Таргариенов, а в моей и короля крови есть и капля дорнийской крови.

Джейми постаралась вспомнить, женились ли когда Ланнистеры на дорнийках или выходили за дорнийцев, но не вспомнила. Возможно, такое бывало. Многие великие дома были друг с другом в родстве.