Текст книги "Это моя комната! (It's my room!)(СИ)"

Автор книги: Dutchygirl

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Самый обычный день

8:28 Комната старосты школы Гермионы Грейнджер

– Малфой! – гневно прокричала Гермиона.

Это было просто немыслимо. Он сделал самое ужасное, что только мог.

Каждое утро она просматривала все свои конспекты и домашние задания, чтобы быть уверенной, что все в порядке – хоть она и знала все наизусть, но все же это ее успокаивало, настраивало на рабочий лад. Прочитав с утра свои конспекты, она была готова к любым трудностям дня.

И вот этим утром, открыв свои тетради, Гермиона обнаружила, что они все до единой были пусты. Ни одной буквы, ни даже закорючки, просто белые листы.

Сначала она не поверила в реальность происходящего. Ей казалось, что все это – просто ночной кошмар. Но предполагаемый сон все тянулся и тянулся, и Гермиона поняла: все по-настоящему.

Она просмотрела все свои книги, пытаясь найти хоть одну не испорченную. Малфой же не мог испортить каждую. Не мог ведь?

Однако Гермиона не смогла найти ни одну нетронутую книгу. Будь он проклят! Она должна была защитить свои книги заклинанием, лучше даже множеством заклинаний. Она должна была предугадать, что он покусится именно на это – на самую ценную вещь для нее.

Как она теперь переживет этот день?

8:47 Общая гостиная старост

Дверь ванной открылась так резко, что Гермиона испугалась, не сломалась ли она. К счастью, нет – просто ударилась о стену с громким звуком. А вид вышедшего из ванной комнаты человека был куда более захватывающим.

– Черт возьми, ты сделала меня рыжим? – заорал Малфой, с отвращением глядя на свои волосы.

Гермиона не могла не засмеяться: Малфой выглядел просто уморительно с рыжими волосами вместо светлых.

– Я теперь как чертов седьмой Крысли, – простонал он.

Причем цвет волос был даже не лучшей частью плана. Гермиона ухмыльнулась, представив, как Малфой будет обыскивать книги в поисках отменяющего заклинания. Изюминкой этой задумки было то, что Гермиона не использовала никакого заклинания. Она просто подменила его шампунь на краску для волос. Если бы Малфой помыл голову определенное количество раз, то, разумеется, смыл бы краску, однако пока он додумается до этого, пройдет уже достаточно много времени.

Малфой, однако, не находил в этом ничего смешного. В гневе он выхватил из мантии палочку и забормотал какие-то слова, причем так тихо, что Гермиона ничего не смогла разобрать.

– Что ты де… – испуганно начала она, но вдруг заметила, куда была направлена палочка Малфоя. – Живоглот!

Прежде чем она успела сделать что-то, чтобы спасти своего любимого питомца от заклинания, кот начал увеличиваться. Он настолько раздулся, что даже его приплюснутая мордочка приобрела стандартные размеры. Гермиона со страхом взглянула на Малфоя: он же не собирался взорвать ее котика, правда?

– Прекрати! – в ужасе закричала она.

Неожиданно кот перестал раздуваться и начал плавно подниматься вверх. Он поднимался все выше и выше, пока, наконец, не достиг потолка. Малфой превратил его в воздушный шарик! Бедный котик!

9:06 Урок зельеварения

Гермиона торопливо села рядом с Гарри и Роном. Она безрезультатно пыталась вернуть Живоглоту его нормальный размер, но ей банально не хватило времени. Первым уроком сегодня было зельеварение, и Снейп вряд ли бы счел это уважительной причиной для опоздания. Поэтому ей пришлось оставить бедного котика одного, привязав его веревкой к дивану, чтобы тот не вылетел в окно. Она оставила немного воды и еды на верху шкафа, понимая, что ее кот сообразит, как туда добраться.

Гермиона предвкушала реакцию учеников на рыжие волосы Малфоя, но он все испортил, догадавшись надеть шляпу, чтобы никто не увидел его «новый стиль».

После того как Снейп отнял пару десятков баллов (разумеется, не у слизеринцев) и заставил некоторых учеников почувствовать себя ничтожествами, он наконец дал им рецепт какого-то нового, но невероятно скучного зелья.

Пока Снейп проверял зелье Малфоя, Гермиона, удостоверившись, что никто не обращает на нее внимания, направила палочку на малфоевский котел и произнесла заклинание. Жидкость в котле немедленно взорвалась, причем прямо в лица Малфоя и Снейпа. На секунду оба застыли от изумления. Но Снейп мгновенно вернулся к своей роли строгого профессора и выглядел, мягко говоря, очень недовольным.

Гермиона ухмыльнулась. Малфой наконец-то облажался! Пусть знает, как обижать бедного Живоглотика!

11:59 Большой Зал

– Гермиона, что ты делаешь? – Гарри изумленно смотрел на Гермиону, и не он один. Почти все сидящие за столом пялились на нее.

– А что?

– Ты сегодня ведешь себя за столом даже хуже, чем Рон.

Вникнув в слова Гарри, Гермиона с ужасом осознала, что вся перепачканная держит в руках куриную ножку. По какой-то неведомой причине ее мучил страшный голод с тех пор, как она пришла в Большой Зал. Есть хотелось настолько, что Гермиона даже не стала использовать столовые приборы и просто хватала еду руками. А ведь это была уже целая четвертая курица, которую она съела.

– Мне просто так сильно хотелось… – попыталась объяснить свое поведение Гермиона и в ту же секунду поняла, в чем дело, или, точнее, в ком.

Она взглянула на слизеринский стол, где Малфой над чем-то смеялся со своими друзьями. Видимо, над ней.

– Акцио, – произнесла она, наконец воплотив в жизнь пришедшую ей в голову идею.

Малфоевская шляпа полетела к ней, открыв всем его рыжую шевелюру. Он поспешно попытался прикрыть голову руками, но было уже поздно. Большой Зал взорвался смехом учеников; каждый увидел его новую прическу.

Гермиона встретилась взглядом с Малфоем и победно, но со злобой улыбнулась в ответ на его сердитый взгляд.

19:16 Туалет для девочек на первом этаже

Гермиона пыталась распрямить непослушные волосы, которые были сейчас в таком же ужасном состоянии, как на первом курсе. На ЗОТИ им рассказали историю об устрашающем призраке, который преследовал женщин и пугал так, что те умирали от ужаса. Каким-то образом Малфою удалось создать копию этого привидения, и оно до смерти напугало Гермиону. А уж что случилось с ее волосами… Они «встали дыбом» в самом прямом смысле этого слова. С поистине гриффиндорской храбростью Гермиона сумела справиться с привидением, но все равно испугалась до чертиков и надеялась, что никогда это кошмарное создание больше не увидит.

В ответ она послала Малфою призрака, который орал ему прямо в ухо каждые пять минут. Он уже наполовину оглох, когда ему наконец удалось избавиться от надоедливого привидения.

И сейчас Гермиона пыталась причесаться, подготавливаясь к уроку танцев. Перед Малфоем она должна была выглядеть настолько хорошо, насколько это возможно, будто его заклинания на нее никакого воздействия не оказали. Справившись, наконец, со своими волосами, она направилась в кабинет 1В.

Малфой и профессор Трелони уже были в классе, когда она пришла. Трелони сразу сказала им встать в танцевальные позиции.

Секунду поколебавшись, Малфой положил одну руку Гермионе на талию, а другой взял ее ладонь. Для них было странно касаться друг друга. Гермиона всегда думала, что прикосновение Малфоя будет жестким и грубым, но оно оказалось на удивление мягким и осторожным.

Однако Гермиона тут же забыла об этом, когда они начали танцевать. Малфой постоянно наступал ей на ноги, но она не была уверена, делал он это нарочно или просто все еще плохо слышал и не понимал указаний Трелони.

В конце концов Гермионе это надоело, и она тоже стала наступать ему на ноги. Малфой удивился ее неожиданным действиям, отвлекся и тут же споткнулся об ее ногу. Прежде чем Гермиона успела что-либо сообразить, они уже упали.

Она с удивлением осознала, что Малфой лежит на ней. Гермиона смотрела прямо в его большие серые глаза. В них она увидела какое-то странное выражение. Затаенная… боль? Страдание? Ей пришлось признать, что он был очень даже симпатичным, даже с рыжими волосами. Возможно, если бы она не знала, какой он на самом деле злобный хорек, он бы ей даже понравился.

– Из этого ничего не получится! – заявил Малфой, вставая.

– Все будет хорошо, я уже увидела это, – возразила Трелони. – Для вас обоих это будет чудесный вечер. Особенный вечер.

Ну да, разумеется. Гермиона не верила ни единому слову этой женщины. Эта чокнутая постоянно делала предсказания, которые никогда не обходились без чьих-нибудь смертей и крови. И хотя в этот раз Трелони не упомянула ни о каких несчастьях, это не значило, что ее слова были правдой.

22:45 Гостиная старост

– Это все случилось сегодня? За один день? – Джинни уставилась на Гермиону, не в силах в это поверить.

– Ну да, хотя, вообще-то, этот день еще был ничего по сравнению с предыдущей неделей, – пожала плечами Гермиона. – Во вторник я превратила его в тролля, и потом мне самой пришлось уйти, потому что в комнате пахло просто отвратительно.

– Да, слышала об этом. Хотела бы я посмотреть на это… правда, без запаха, желательно.

Обе засмеялись. Но затем Джинни снова посерьезнела.

– Будь осторожней, ладно? – сказала она. – Это уже похоже на… одержимость.

– О, у меня все под контролем, не беспокойся. Скоро все закончится. Он больше не вытерпит.

– Только постарайся, чтобы никто больше не пострадал… – Джинни указала на Живоглота, который все еще парил в воздухе.

– Я все еще пытаюсь ему помочь, – вздохнула Гермиона.

– Ну ладно, мне пора идти, уже поздно. Поговорим позже, ладно?

Гермиона кивнула, и ее подруга ушла. Затем она погладила своего котика, пообещав ему, что скоро расколдует.

Слова Джинни снова всплыли у Гермионы в голове. Одержимость. Она не была одержима. Ну да, она немного увлеклась всеми этими заклинаниями, но для этого у нее была хорошая причина. Возможно, она и посвящала слишком много своего времени наложению и снятию заклятий, но ведь это было во имя справедливости: она просто пыталась постоять за себя и свою комнату.

Нет, Гермиона совершенно не была одержима Малфоем. Конечно, она много о нем думала, и ей нравилось использовать против него разные заклинания, особенно когда он злился. А больше всего ей нравилось, когда он немного краснел от смущения или стыда. Она знала все выражения его лица, его манеры и привычки и даже все те ругательства, который он бормотал сквозь зубы. Но это же не одержимость?

Не совсем уверенная, Гермиона пошла в спальню, решив на следующий день посмотреть в словаре значение слова «одержимость», чтобы быть точно уверенной, что к ней это не относится. Она решила хорошенько отдохнуть перед еще одним днем заклинаний. Однако как только она легла на кровать, та немедленно развалилась, и Гермиона упала на пол.

– Малфой!

Выступление Старост

Гермиона нервно собрала бумаги. Она стояла перед старостами других факультетов, которые пристально на нее смотрели. В конце каждого семестра проводилось собрание, на котором старосты школы и отдельных факультетов обсуждали наиболее часто возникающие проблемы, в том числе: в каких частях замка ученикам лучше не находиться.

Она подошла к двери. Где, черт возьми, Малфой? Собрание должно было начаться уже несколько минут назад. Малфой же не собирался сорвать встречу, не явившись на нее? По правде говоря, Гермиона верила, что он способен на все что угодно, лишь бы ее позлить. Их война продолжалась уже три недели, и Малфой, казалось, был готов вести ее бесконечно. Гермиона не знала, какие у него были пределы.

Ей совсем не хотелось проводить собрание в одиночку. Она приготовила только свою часть выступления и не имела ни малейшего понятия, о чем собирался говорить Малфой. Как староста школы, Гермиона хотела проработать все темы собрания вместе, но Малфой наотрез отказался, аргументировав это тем, что она как мисс-я-знаю-все-на-свете заберет и его часть тоже.

И как только Гермиона решила закрыть дверь и провести собрание сама, блондинчик – да, он наконец вернул себе нормальный цвет волос – вошел в класс. Его лицо не выражало никаких признаков вины за опоздание. Напротив, он выглядел еще более самодовольным, чем обычно.

– Прелестный Малфой и я… – попыталась Гермиона начать собрание и осеклась.

Стоп. Что она только что сказала? Прелестный. Малфой. Прелестный Малфой? Этим словам не положено находиться в одном предложении.

– Я имею в виду, красивый Малфой… – Гермиона снова остановилась. Почему она говорит это?

Она с подозрением посмотрела на Малфоя, который широко ухмылялся и выглядел крайне довольным собой. Взяв себя в руки, она попыталась продолжить собрание.

– Мы рады приветствовать вас здесь, – сказала Гермиона. – Блистательный Малфой сначала расскажет об одной из лестниц на пятом этаже, которая периодически приводит учеников к химере. После того как умный и очаровательный Малфой закончит, я расскажу о других жалобах учеников. Потом вы сможете задать вопросы. А сейчас я передаю слово… ему, – Гермиона указала на Малфоя. Она не хотела и дальше унижаться и говорить Малфою не предназначенные ему комплименты.

– Что же, спасибо, мисс Грейнджер. Я очень ценю ваши приятные слова, но не думаю, что сейчас подходящее время и место выражать свое восхищение, – серьезно сказал Малфой, и непосвященному наблюдателю могло бы показаться, что он действительно так думает. Однако для Гермионы каждое его слово сочилось сарказмом, да и в глазах Малфоя мелькал торжествующий огонек.

– Ты так прекрасен, – процедила она, собираясь сказать нечто совершенно другое и обратное по смыслу, но была не в силах сделать этого. Признавая свое поражение, Гермиона опустилась на стул, а Малфой в это время начал свое выступление.

Отлично. Теперь она не может произнести его имени, не добавив к нему какой-нибудь лестный эпитет. А когда Гермиона хотела оскорбить его, то бранные слова заменялись комплиментами. Должно быть, Малфой применил к ней какое-то заклинание восхищения или обожания, и теперь Гермиона не могла говорить о нем, не употребив приятного слова.

Ну ладно, раз уж он испортил ее речь, то и ей можно. Гермиона вспомнила заклинание, которое недавно прочитала в какой-то книге, без малейшего колебания опустила руку под стол, направила палочку на Малфоя и прошептала: «Вокс фемина».

– Особенно много проблем вызывает хвост химеры, которым, как вы знаете, является змея, – говорил Малфой. – Укус змеи может быть смертельно ядовитым… ядовитым…

Неожиданно голос Малфоя изменился и стал высоким и даже писклявым. Он прочистил горло и попытался заговорить своим нормальным голосом снова: «Но если… правильно… с ними обращаться…» Но у него ничего не получилось.

– Дальше продолжит Грейнджер, – быстро проговорил Малфой, видимо, надеясь, что если он будет говорить быстрее, то никто не заметит, что случилось с его голосом.

Гермиона нахмурилась. Неужели он думал, что ему удастся отделаться так легко? Во второй раз она подняла палочку, направила ее на его ноги и тихонько произнесла заклинание. В тот же момент Малфой споткнулся и упал.

Она думала, что он тут же встанет с пола, однако он продолжал лежать, совершенно не двигаясь.

Почему он не поднимается? Она ведь использовала совсем простенькое заклинание-«подножку». Оно не могло так уж сильно ему навредить.

Другие старосты начали волноваться. Некоторые встали со своих мест и подошли к тому месту, где лежал Малфой, чтобы посмотреть, что происходит. Гермиона тоже подошла к нему и села рядом с ним на колени. Она ведь не собиралась действительно вредить ему.

– Секс-идол Малфой, ты в порядке? – спросила Гермиона встревоженно, но недоверчиво.

Ответа не последовало. Его глаза были закрыты, и он все еще не двигался. В его беспомощном виде было что-то пугающее.

– Кто-нибудь, позовите мадам Помфри! – наконец крикнула староста Рейвенкло.

* * *

– Мне нужно увидеть очаровашку Малфоя, – запинаясь сказала Гермиона медсестре. Заклятие все еще работало, но в данный момент это тревожило ее меньше всего. Она все еще не могла поверить в то, что случилось во время собрания. Малфоя принесли в больничное крыло полчаса назад, и мадам Помфри выпроводила всех, чтобы осмотреть его в тишине.

Гермиона волновалась на протяжении всех тридцати минут. Если что-то случилось, это была ее вина.

– Он там, за ширмой.

Волнуясь, Гермиона направилась к койке Малфоя. А ведь он наверняка не хотел ее видеть. Для него было бы куда более предпочтительно общество его слизеринских друзей, но никак не гриффиндорки, тем более ее. В конце концов, именно она была виновата в том, что он вообще сюда попал. И они уж точно не были друзьями, которые поддерживают друг друга в трудные времена. Надо сказать, они сами старались сделать жизнь друг друга трудной.

Но Гермиона не могла не прийти. Ей нужно было удостовериться, что с Малфоем все будет в порядке. Она в каком-то смысле даже привязалась к нему за последнее время. Не так, как к друзьям или, например, своему коту Живоглоту. Она пыталась подобрать какое-то название подобной привязанности и пришла к выводу, что он был для нее кем-то вроде кактуса. Кактуса, о который она постоянно кололась, и Гермиона знала, что рано или поздно его придется выбросить. Но она так привыкла к нему, что без него чувствовала бы себя странно.

Гермиона подошла к лежащему на кровати Малфою, до подбородка накрытому одеялом. Он выглядел очень беззащитным и уязвимым.

– Грейнджер, – еле слышно сказал Малфой. Несмотря на ее опасения, Гермионе показалось, что он вовсе не возражал против ее присутствия.

– Как ты? – спросила она, садясь на стул рядом с койкой.

– Неплохо для обреченного.

– Что ты имеешь в виду?

– Твое простенькое заклятие парализовало мне ноги. Я не могу ходить, – бесстрастно объяснил Малфой.

Гермиона в абсолютном шоке уставилась на него. Он не может ходить? Как такое простое заклинание могло нанести такой большой ущерб?

– Но они же вылечат тебя, правда? С тобой все будет хорошо?

– Нет, Помфри даже сомневается, выживу ли я.

– Но должен же быть какой-нибудь способ исправить это. Я могу посмотреть в книгах, я найду выход, – решительно сказала она.

– Не думаю, что у тебя получится, – Малфой отвернулся от Гермионы, не желая даже смотреть на нее.

Гермиона решила, что в любом случае будет искать заклятие, даже если такового вообще не существует. Это была ее вина, и она не собиралась позволить ему умереть. Она никогда не хотела причинить ему настоящего вреда, ей нужно было просто выиграть, доказать свое превосходство в знании заклинаний. Это война между ними зашла слишком далеко.

– Мне так жаль, благородный Малфой, – она осторожно погладила его по голове. Гермиона не надеялась, что этот жест будет для него что-нибудь значить. Это было бы чудом, если бы он когда-нибудь простил ее. Малфой, казалось, был поражен ее прикосновением, но ничего не сказал.

– Грейнджер, ты не могла бы кое-что для меня сделать? – внезапно спросил он. – Я думал об этом уже давно. Я был бы очень признателен, если бы ты сделала это.

– Что угодно, – тут же ответила Гермиона, терпеливо ожидая его просьбу.

– Поздно ночью, когда тебя никто не увидит, прокрадись в комнату Поттера и Уизли и отруби им обоим головы. Мне так надоело видеть их рожи каждый день.

– Что?!

– Ради Мерлина, Грейнджер! Ты такая доверчивая! – ухмыльнулся Малфой и встал с постели. На нем все еще была его школьная мантия. – Ты бы видела свое лицо! Выглядело так, будто тебе действительно не все равно.

«Тупой хорек, это совсем не смешно!» – хотела закричать Гермиона, но вместо этого произнесла, все еще находясь под действием этого дурацкого восхваляющего заклинания:

– Ты такой веселый, адонис с золотыми кудрями!

Малфой рассмеялся.

– Неужели ты не знаешь, что слизеринцам нельзя верить?

Гермиона смотрела на него, не веря своим глазам. Он все это время притворялся, просто чтобы посмеяться над ней? Это было просто невероятно. Как он мог сделать это? Здоровье – совсем не подходящий предмет для шуток. Злясь, она решила, что больше не будет такой наивной. Она не позволит ему впредь играть с ее эмоциями.

– Бесценно, – услышала Гермиона бормочущий голос Малфоя перед тем, как он покинул больничное крыло.

Бал. Часть 1

– Отдай мне мой галстук! – прокричал Малфой.

Наконец наступил тот вечер, когда должен был состояться бал, и Гермиона с нетерпением ждала этого события, несмотря на то, что ей нужно было танцевать с Малфоем. На ней было светло-голубое платье, а волосы она уложила так же, как на четвертом курсе. В общем, выглядела она очень даже неплохо.

В принципе, Гермиона не планировала идти на танцы с кем-либо, но этим утром Рон неожиданно пригласил ее. Предложение было сделано в последний момент – Рон так покраснел и засмущался, что Гермиона решила, что он просто слишком боялся попросить ее раньше. Ей действительно нравился Рон. Они так долго дружили, с ним было легко говорить о чем угодно. Возможно, когда-нибудь они смогли бы стать даже больше, чем друзьями. Гермиона не была уверена. И сейчас она просто шла на бал.

Конечно, Малфой продолжал раздражать ее и во время подготовки к балу. Их война заклинаний длилась уже два месяца, намного дольше, чем она предполагала.

После того как он заставил один из ее каблуков исчезнуть, она превратила его галстук в змею, щекочущую ему шею. Только невероятными усилиями Малфою удалось схватить ее и бросить на пол.

Гермиона сделала свою змею неядовитой, чтобы та не могла причинить Малфою особого вреда. После того случая, когда он притворился неизлечимо больным, она старалась быть максимально осторожной в своих заклятиях.

Гермиона знала, что Малфой не замедлит с ответной атакой, тут же схватила свою палочку и направила ее на него. В тот же момент Малфой произнес заклинание.

В следующую секунду Гермиона обнаружила, что стоит рядом с Малфоем и держит его за руку, а он вовсе не под Летучемышиным сглазом, который она на него наслала. К ее удивлению, каблук вернулся на место, а его галстук вновь приобрел свой первоначальный вид.

– Отпусти мою руку! – заорал Малфой.

– Я не могу, – ответила Гермиона, пытаясь отодрать свою руку от его. – Это какое-то заклинание или еще что-нибудь в этом роде.

– Какое еще дурацкое заклятие ты использовала в этот раз?

– Ты действительно думаешь, что я бы стала использовать заклинание, которое заставило бы меня держать тебя за руку?

Малфой сердито взглянул на нее и решил, что она тут ни при чем:

– Но если ты этого не делала, и я тоже, то что произошло?

Гермиона задумалась. Может, они нечаянно вызвали какое-то другое заклятие, использовав два заклинания одновременно. Такое могло случиться, но она все же не была уверена.

– Мне нужно посмотреть в книгах, – наконец сказала она.

– В книгах? Книгах?! Серьезно, Грейнджер? Бал начнется через пятнадцать минут!

– Тогда пошли к Дамблдору, – ответила Гермиона, понимая, что Малфой прав и времени для поисков нужного заклинания у них нет.

– Я не хочу идти к этому старому маразматику, – воспротивился Малфой.

– Для тебя лучше весь вечер держать меня за руку, чтобы нас все увидели?

– Ну ладно, пошли к этому психу, – сдался он, беря свою палочку. – Но если кто-нибудь в коридоре нас увидит, я выколю ему глаза.

* * *

– Что же привело вас ко мне? – приветливо спросил Дамблдор. Чтобы попасть к нему в кабинет, Гермионе и Драко пришлось вспомнить названия всех сладостей, которые они только знали.

– У нас проблема! – воскликнул Малфой, поднимая их сцепленные с Гермионой руки.

– Как раз вовремя, – спокойно ответил Дамблдор, ничуть не удивляясь увиденному. – Вы, должно быть, боитесь реакции окружающих. Драко, если вы хотите, я поговорю с вашими родителями. Я постараюсь убедить их, что нормальные отношения между чистокровным волшебником и магглорожденной….

– Я же говорил, что он ненормальный, – прошептал Малфой Гермионе.

– М-мы не вместе, профессор, – перебила она директора. – Просто наши руки каким-то образом склеились между собой. Мы надеялись, что вы нам поможете… справиться с этой проблемой.

– Конечно, конечно…. Я, должно быть, съел слишком много лимонных долек сегодня, – объяснил Дамблдор, однако Гермионе показалось, что он совсем не это хотел сказать. – Что вы делали, когда ваши руки склеились?

– Пытались заколдовать друг друга, – смущенно ответила Гермиона. Такие вещи директору обычно не рассказывают.

– А точнее? Сколько заклинаний вы использовали до этого?

– Два или три, что-то около этого, – Малфой, разумеется, врал.

– Триста пятьдесят четыре, – созналась Гермиона, не в силах утаивать точную информацию от директора; она проигнорировала сердитый взгляд Малфоя. – Я использовала триста пятьдесят четыре заклинания, а Малфой – триста пятьдесят два.

Она испуганно посмотрела на Дамблдора, надеясь, что тот не станет на них злиться, после того как она рассказала правду.

– Впечатляюще, – невозмутимо ответил он. – Во всяком случае, я смогу сказать инспектору, что программу по заклинаниям наши ученики усваивают в полной мере. Ну, а насчет вашей проблемы: я полагаю, использование такого большого количества заклинаний вызвало так называемый эффект Хейли Аадан.

– Эффект Хейли Аадан? – взволнованно спросила Гермиона. Она не слышала до этого ни о чем подобном.

– Когда-то давно жила женщина, Хейли Аадан, у которой было два сына. В любое время дня и ночи они ссорились. Хейли делала все, что было в ее силах, чтобы прекратить постоянные ссоры, но никакие наказания или поощрения не помогали. Боясь, что ее сыновья так никогда и не помирятся, она предприняла последнюю попытку наказать их и склеила их руки клеем. Через несколько часов Хейли попыталась смыть клей, но у нее ничего не получилось. Ее отчаяние было так велико, что, сама того не зная, она заколдовала клей. И с этим ничего нельзя было сделать до тех пор, пока братья не осознали, насколько глупой была их вражда, и не помирились. Лишь тогда их руки расцепились.

– То есть мне надо помириться с Грейнджер? – сделал вывод Малфой.

– Это будет мудро, но не обязательно, – ответил Дамблдор. – Эффект Хейли Аадан встречается и в наше время, когда волшебники используют слишком много заклинаний друг против друга за небольшое количество времени. Обычно он длится около часа. Однако действие эффекта зависит от количества заклинаний – чем больше заклинаний было использовано, тем дольше вам так ходить. В вашем случае – целый вечер.

– То есть мы не можем от этого избавиться прямо сейчас? – не веря собственным ушам, спросила Гермиона. Почему это случилось именно сегодня, в день бала? Это было бы катастрофой и в любой другой день, но тогда у них хотя бы была возможность отсидеться в гостиной, чтобы их никто не видел.

– Думаю, это будет подходящим наказанием, – сказал Дамблдор с хитрой улыбкой. – Боюсь, в следующий раз мне придется применить более строгие санкции. Лично я считаю, что практика заклинаний – это хорошо, но вряд ли родители наших учеников одобрят мою политику, когда старосты школы практически пытаются убить друг друга.

* * *

Гермиона неохотно шла рядом с Малфоем в подземелья Слизерина. Там он должен был встретиться с Панси. На это Гермиона согласилась только при условии, что потом он пойдет вместе с ней к Рону.

Малфой шел довольно быстро, видимо, надеясь, что так меньше людей увидит их сцепленные руки. К счастью, Панси уже стояла у входа в гостиную, поэтому им не пришлось туда заходить. Гермиону совсем не радовала перспектива оказаться лицом к лицу с целой группой слизеринцев в таком состоянии.

Панси выглядела очень злой.

– Я жду тут уже вечность, – пожаловалась она, но тут увидела их руки и с отвращением сказала: – Это еще что такое?

– Это какое-то дурацкое заклинание. Нам приходится держаться за руки, – объяснил Малфой. Гермиона молчала: их с Паркинсон неприязнь друг к другу только возросла после того случая, когда Гермиона наложила на Малфоя заклятие, которое нанесло ущерб непосредственно Панси в виде отвратительных зеленых прыщей по всему лицу.

– Я не пойду с тобой, если ты приклеен к какой-то мерзкой грязнокровке. Я найду кого-нибудь другого! – выкрикнула Панси.

И она ушла, оставив совершенно пораженную Гермиону стоять в коридоре. Малфой, однако, не выглядел удивленным. Когда Гермиона попыталась его утешить – ну, немного, – он лишь пожал плечами. Его, казалось, совсем не волновала реакция Панси.

Молча – не считая возмущенного бормотания Малфоя – они дошли до комнат старост, где Гермиону ждал Рон. Увидев ее, он радостно улыбнулся.

– Миона, вот ты где. Я уже думал, что… – Рон пораженно замолк, увидев их сцепленные руки. – Почему вы держитесь за руки?

– Грейнджер решила, что она предпочитает пойти на бал с тем, у кого больше одного кната в кармане, – глумливо сказал Малфой.

Удивленная его словами, Гермиона молча переводила взгляд с него на Рона и обратно, и последний, казалось, был готов взорваться.

– Рон, это неправда! – воскликнула она. – Мы использовали друг против друга слишком много заклинаний, и теперь нам приходится держаться за руки из-за какого-то магического эффекта.

– Правда? – с облегчением спросил Рон.

– Да, конечно, это правда.

– Или нет. Может, она просто боится признаться, – добавил Малфой с коварной ухмылкой.

– Просто не обращай на него внимания, Рон, – быстро сказала Гермиона, видя, что Рон вновь краснеет от гнева.

Она вздохнула. Ее рыжеволосый друг все еще смотрел на нее с подозрением, а Малфой выглядел очень довольным собой, ведь теперь у него было столько возможностей позлить младшего Уизли. Ей оставалось только надеяться, что они не подерутся.

В этот момент Гермиона прямо-таки ненавидела профессора Трелони. Теперь-то она точно была уверена, что прорицательница была просто очень талантливой мошенницей. Она предсказала, что этот вечер будет особенным. А теперь Гермиона мало того что была приклеена к Малфою, но еще точно знала, что он будет раздражать ее и во время бала. Что такого должно случиться, чтобы этот вечер стал особенным?