Текст книги "Заметки к Блокноту (СИ)"

Автор книги: Drugogomira

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Врач смотрел на свою бывшую девушку холодно и слушал молча, пытаясь унять поднимающееся внутри негодование.

– Юр, я такая дура. Он меня бросил полгода назад, а я уже видела нас с ним в окружении оравы детей, счастливых таких… А он… Он мне сказал, что шалавы ему не нужны, что там, где одно предательство, будет и второе… В общем, опуская подробности того, как я это проживала, скажу: вот приблизительно тогда я и поняла. Я тогда поняла, что чувствовал ты… Правильно говорят, пока на своей шкуре не узнаешь, не поймешь. Прости меня. Я себя с тех пор ненавижу.

Он не испытывал к ней жалости; негодование – да, возможно, каплю сочувствия, как человек, сам через страшный шторм прошедший, и толику благодарности за то, что она решилась таки объясниться, – это всё. Оправданным бы сейчас было ощущать себя отомщённым, но нет, и злорадства не было.

– Что ты хочешь от меня услышать, Алёна? Что мне жаль, что у тебя с Сашкой не сложилось? Это неправда – мне не жаль, но я и не рад вашему разрыву. Не знаю… Что еще? Что я тебя прощаю?

Юра выразительно посмотрел на девушку. Здесь сложно… Он забыл и не вспоминал, не простил тогда, но не вспоминал. Но всё, что он хотел бы ей тогда сказать, за него, оказывается, сказала ей жизнь. Объяснила на пальцах. И добавить тут больше нечего. И желать больше нечего. Она всё почувствовала на себе.

– Я не знаю, что… Что-нибудь. Я не надеюсь, что ты меня когда-нибудь за это простишь, я просто хотела сказать всё лично, объяснить. Я хочу избавиться от этого мерзкого ощущения, хочу перестать чувствовать себя сволочью последней. Хочу, чтобы ты понял, что я поступила именно так не потому, что хотела в душу наплевать, а потому, что была в отчаянии и не отдавала отчета в своих действиях… Я должна была сказать по-другому. Иначе. Не так… И гораздо раньше. Не тянуть эту лямку. У нас бы с тобой не получилось ничего, это был неравноценный по вкладу союз. Ты отдавал, а я только брала, пользовалась. Отдавая другому. Я сейчас очень об этом сожалею.

Совершенно внезапно вспомнилась Марина… В их неравноценном союзе она отдавала, а Юра брал. И даже не думал возвращать хоть часть. Пользовался.

«Ты и сам был «Алёной»»

Пожалуй, вот за это Алёне действительно стоит сказать «спасибо». Спасибо, что нашла в себе храбрости прекратить продолжать паразитировать на его чувствах. Спасибо за то, что встретив Ксению, благодаря Алёне врач так остро ощутил разницу между искренними чувствами к себе человека и той бутафорией, в которой три года прожил. Ощутил и смог действительно оценить подарок жизни по достоинству. Спасибо бывшей за его невольные сравнения, за осознание, за то, что тем ранним декабрьским утром, стоя в пустой Ксюшиной комнате, отказался мириться с мыслью о том, что её бегство – это конец, что там же решил, что не сдастся, не прогнется, не позволит боли снова взять вверх, что будет бороться за Ксению до тех пор, пока вновь не обретет. Потому что – осознание пришло в тот самый миг, в её пустой комнате – между ними было настоящее, всамделишное, взаимное; потому что Ксения была даром, он убеждается в этом до сих пор, и понять это без болезненного опыта прошлого было бы, пожалуй, гораздо сложнее, если вообще возможно. Хватать своё счастье и больше никогда, никогда не выпускать из рук!

«На что только любовь людей не толкает…

И ведь, познав её, уже не осудишь…»

– Знаешь, Алёна, а мне ведь есть, за что сказать тебе искреннее спасибо.., – задумчиво протянул Юра. Складка между бровями разгладилась, взгляд немного потеплел, – Помимо уже озвученного…

– За что? – с недоумением и тусклой надеждой в глазах девушка уставилась на врача.

– За моё прозрение. Спасибо… Это был нужный урок.

Алёна изменилась в лице.

– Ты правда так считаешь? Или из жалости говоришь? – с подозрением в голосе спросила она.

– Жалости от меня ты не дождешься. Впрочем, после услышанного осуждать тебя мне тоже сложно. Я тебя понял. Разойдемся с миром. Извини, но мне пора…

«Где Ксюша? Всё еще у Льва?»

– То есть..? – она выдохнула с облегчением, вопросительно глядя в его глаза.

– То есть, да. Рано или поздно, но боль притупится, а если повезет полюбить кого-то, уйдет, вместе с кошмарами. Придет свобода.

Свобода обязательно придет.

– Да… Спасибо, что дал возможность высказаться.., – Алёна поднялась из своего кресла, взяла сумочку, помялась еще немного. – Тогда…

– Счастливого пути.

***

Ксюша стояла, опершись спиной о колонну. Она даже до лифта не дошла, ноги тряслись, руки тряслись, все мысли, кроме одной, разлетелись прочь из головы.

«Ну не дура?»

Сейчас, в этом самом моменте, она не чувствовала уверенности ни в чем и ни в ком. Сама толкнула его к ней в лапки, своими руками все сделала, сама оставила их там вдвоем – «разговаривать». И не знает теперь, куда себя деть. А если в нем вновь что-то к ней проснется? Если сейчас она сидит и умоляет его её простить и начать всё сначала, пытаясь напомнить, как хорошо им было вдвоём? Пытаясь воззвать к всему хорошему, что там между ними было. А если он поддастся? Если почувствует, что что-то осталось сидеть внутри? Тот факт, что Юра отказался от мыслей о клинике ради того, чтобы остаться с ней, сейчас её головой даже не воспринимался. Эта угроза – совсем другого рода.

Управляющая стояла бледная как мел, накручивая и накручивая себя до основания. Так бывает, когда ты слишком дорожишь человеком, когда боишься его потерять. Тогда угроза видится буквально во всем, тогда любой повод может лишить уверенности. В голове сразу рисуется всякое разное.

Она уговаривала себя не паниковать. Прошлое – это прошлое. Прошлое у каждого есть. И далеко не каждый хочет в него вернуться. Она же не хочет вернуться ни к одному из своих бывших, уже давно отчетливо понимая, что ни с одним из них не смогла бы стать действительно счастливой. Почему Юра должен вдруг захотеть? Разница между ее отношениями и Юриными отношениями в том, что все ее отношения быстро заканчивались, что она не кидалась в них с головой, что ни с одним из них не планировала прожить жизнь… А он…

– Эй, подруга? – от окрика Ксюша вздрогнула. Юлька! Слава Богу! Ей нужен сейчас её трезвый ум.

Комиссарова встала в метре, пристально разглядывая управляющую сверху донизу.

– Ты чего тут под стену мимикрируешь? Давай выкладывай.

– Да я… Юра прямо сейчас сидит и разговаривает со своей бывшей. На которой чуть не женился. Помнишь, я тебе рассказывала? – паника в глазах девушки была ничем не прикрыта, она не хотела притворяться, что у неё все хорошо. Ксении сейчас было как воздух необходимо дружеское плечо.

– Твою мыыыышь… Что, здесь, у нас? – глаза Юли распахнулись, став круглыми-круглыми. Она недоверчиво уставилась на управляющую.

– Да, вон, в ресторане сидят. Можешь пойти – полюбоваться. На тебя похожа. Такая же рыжая и голубоглазая, – выдавила из себя Ксения. – И самое ужасное знаешь, что?

– Что? – эхом отозвалась Юлька.

– Что я сама его к этому подтолкнула.., – паника во взгляде сменилась отчаянием, она совершенно не понимала, как дальше. – Я места себе не нахожу…

– Мать, ты зачем это сделала? – подруга, как всегда, слова не выбирала, рубила с плеча.

Да, кажется вместо поддержки Ксюша сейчас получит дозу дополнительных поводов для волнений.

– Я… Не знаю, Юль… Мне казалось, он всё еще где-то в глубине души задет. Что если они не поговорят, как взрослые люди, всё это с ним так и останется… Я же… Как лучше хотела, – она потерянно уставилась на Комиссарову. – Ты можешь пойти посмотреть, что там происходит?

– Ксюх, да я-то пойду, не вопрос, только ты мне сначала ответь: ты что, настолько в нём сомневаешься?

Вопрос, ответа на который вот в этот самый момент у нее не было. Час назад был, на прошлой неделе был, полгода назад – был. В эту минуту ответа нет. Угроза кажется настолько явственной, такой реальной, что мозг буквально парализован, рассуждать трезво девушка не в состоянии. Перед глазами всплывает картинка: их объяснение, он говорит ей, что всё это ошибка, что он возвращается в Питер, чемодан посреди комнаты… Ноги не держат, ей бы где-нибудь присесть. Нет.

– Ксююююх… Да что с тобой? Ты белая, аки наши полотенца. Пойдем-ка вон туда, – Юля взяла подругу под локоть, аккуратно подталкивая в сторону свободного столика в углу.

– Да что-то… Юль, нет, я должна у Льва сейчас быть. Якобы. Давай здесь еще постоим, – колонна скрывала её от посторонних глаз, – Я в порядке. Правда…

– Ага, я и вижу. Слушай, а ты, случайно, не того? – Юлька бесцеремонно и очень красноречиво уставилась куда-то в область живота своей собеседницы.

Ксюша непонимающе воззрилась на подругу:

– Чего «того»?

– Не беременна? Весь день сегодня точишь что-то, как не увижу. Бледная как полотно. На ногах не стоишь. Тебя сегодня, случаем, с утреца не мутило?

– Мутило.., – протянула управляющая. – Да нет, Юль. Просто цикл начался, вот и точу, наверное. Бывает раз в пятилетку…

Её ответ горничная уже слушала в пол-уха, глядя уже куда-то через плечо.

«Жаль…»

– Слушай, мне бежать пора, давай потом договорим… Если что, звони, буду как штык.

Ксюша глазом моргнуть не успела, как подруги уже и след простыл. Как-то подозрительно быстро она ретировалась. А где же поддержка, слова утешения? После разговора стало только хуже. Неужели она действительно сомневается? Чем он это заслужил?

Чьи-то руки легли на предплечья, от неожиданности она вздрогнула было, но тут же успокоилась, почувствовав родной запах. Обернулась к нему через плечо, пытаясь прочесть что-то в его взгляде.

– Жаль. Я уже даже имя успел придумать, пока шел…

Врачу действительно было жаль. Мысли о том, что его девушка, возможно, находится в положении, сама об этом не подозревая, вернулись и уверенно захватили голову фактически сразу после того, как была поставлена точка в разговоре с Алёной. Но если до этой вынужденной беседы с бывшей он испытывал смесь самых разных эмоций, из которых превалирующей был неясный страх, то после ощутил какой-то внезапный душевный подъем. Рано праздновать, её необычное состояние может быть чем угодно вызвано, но теперь допускать эти мысли захотелось. Думать об этом нравилось. Думать об этом было приятно. В какой-то момент Юре даже показалось, будто он стоит на пороге чего-то совершенно нового, неизведанного, и вполне готов сделать шаг вперед. Очень жаль.

Ксюша развернулась к своему мужчине и уставилась на него во все глаза.

– Кому? – выдохнула девушка тихо.

– Ну… Мммм… Кому-кому… Не у одной Юли сегодня возникли такие подозрения.., – уклончиво ответил врач.

Она никак не могла разобрать, что в его глазах плещется. Любовь… А еще что? Разочарование? Любовь вперемешку с разочарованием?

В голове забился вопрос:

«Он что, придумал имя… Ребенку? Ему жаль, что я не в положении?»

И вслед за ним пришел следующий:

«Боже, ну не дура ли? Опять надумала черт знает что…»

Управляющая ясно увидела: этот мужчина – с ней. Он с ней. Он давно сделал свой выбор. Он живет настоящим и готов строить будущее. Вместе. И пусть дети не входят в ее планы на ближайшие лет пять, одно это осознание вселяет уверенность в завтрашнем дне. Она в надежных руках.

Ксения потянулась к врачу, обвила шею руками, и, заглядывая в глаза, прошептала:

– И какое? Имя?

– Имя – в обмен на положительный тест, – ухмыльнулся Юра, легко целуя девушку в губы. Все-таки они стоят в лобби на виду у всех.

________

Нет, он не шутит. Какие тут шутки?