Текст книги "Заметки к Блокноту (СИ)"

Автор книги: Drugogomira

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

========== Чижов ==========

Вернуться в любимый отель на любимую должность в обнимку с любимым человеком, да еще и под самый Новый год – это ли не счастье? Счастье! Оно самое! Настоящее… Последние 6 дней Завгородняя пребывала в этом состоянии блаженства перманентно, и всё никак не могла поверить, что это действительно происходит, происходит с ней. Всего лишь неделю назад она жгла все мосты и не видела пути назад, перечеркивала свою жизнь, будучи совершенно не уверенной, что ей удастся всё начать с чистого листа. Борясь с внутренней болью, которую еле могла выносить, прощалась с самым дорогим, что у нее было. Отказывалась от лучшего друга, от карьеры, предавала мечту, оставляла отца, пыталась смириться и принять как факт, что не оправдала надежд. Ничьих. Она тогда достигла дна.

Лучший друг позволил ей пробыть в этом состоянии… ну, чуть менее двух суток. Приехал, чтобы спросить о коте. Расставил своим появлением и одним этим вопросом все точки. Оказывается, вовсе они не друзья. Они – больше, гораздо больше. Ее жизнь, разрушенная, казалось, до основания одним сообщением, также внезапно забила ключом, заиграла новыми смыслами. Шесть дней забвения. Шесть дней в холодном Зеленоградске стали самыми теплыми за всю ее жизнь. Ей все время казалось, что это сон. Она просыпалась ночами и шарила рукой по постели, желая убедиться, что всё это не привиделось ей в белой горячке, что он здесь. Он здесь. По утру он неизменно находил ее сопящей в свое плечо.

Комиссарова, к которой управляющая, собственно, и приехала в поисках поддержки, втихую переселилась на другой конец города, чтобы им не мешать. Двое потеряли счёт дням. Но, кажется, на пятый Федотов одним звонком тактично напомнил врачу о своей скромной персоне, вернув обоих на грешную землю. Их ждали – дома. Поверить в то, что Лев Глебович все ещё готов принять заблудшую «дочь» свою назад, Ксении было ненамного легче, чем в то, что её невзаимные чувства оказались взаимны. Нет, она все же спит. Юра только смеялся:

– Он же сказал тебе, что не подпишет. Ты бы видела его в то утро!

«Хорошо, что ты не видела меня…»

Слишком много счастья на одного человека одномоментно – подозрительно. Она возвращается к отцу, в место, в которое вложила всю себя, на должность, которой дорожила и которой гордилась. С ним. Не друзьями. Ровнехонько под Новый год. Начинается совсем другая жизнь! Но прежде, чем она начнется, ей все же придется понести заслуженную кару. За сутки до отъезда врач, узнав ото Льва, сообщил Ксении, что Роман Чижов, её заместитель, увольняется по собственному желанию. С 01 января.

Чижову врач по приезду в Зеленоградск отправил два коротких сообщения в мессенджере. Первое: «Нашёл». И вслед за ним следующее: «Ксению в подсобке заперла Марина». Всё. Ответа не получил. Значит, исполнил таки свое обещание… Не сказать ей об увольнении он не мог. Лучше быть заранее готовой, а не застигнутой врасплох. Весь тот день Завгородняя провела с мыслью о том, что встреча с ним неизбежна. Объяснение неизбежно. Содеянное вернулось к ней бумерангом: закон кармы.

Юра видел, что Ксения заметно нервничает, и понимал причину. Тут не нужно быть гением. К тому же, за время их знакомства он вроде кое-как научился читать ее мысли с ее лица. Правда, в день, когда все покатилось в тартарары, за день до того, как она сбежала, он напрочь забыл, как это вообще делается. Тогда эмоции взяли верх над разумом, застив ему глаза.

Сейчас он ясно видел: причина её исчезающих посреди разговоров о возвращении к работе улыбок – в Чижове. Что ж, пусть поговорят нормально.

Только прежде ему нужно сообщить ей кое-что важное. Что-то, что рвется наружу уже давно, что-то, что он в отчаянии отправлял текстом в пустоту. Что-то, до нее тогда так и не «долетевшее». Сказать, услышать ответ и успокоиться. Момент бы подобрать получше.

Момент не заставил себя долго ждать: пожалуй, впервые он был благодарен болтливым горничным, чья безудержная фантазия не знала границ. Врач и управляющая обнаружили их в медкабинете сразу по возращении в отель: застали в момент, когда одна с упоением рассказывала другой об этих странных отношениях, за которыми наблюдал весь стафф. Не забывая при этом сопровождать историю деталями: как действительно имевшими место, так и придуманными за секунду до того, как быть озвученными.

Он говорил, в общем-то зная, что это взаимно. Просто хотел услышать ответ. Тепло разливалось по всему телу. Он будет возвращаться к этому мгновению снова и снова всю свою жизнь, что бы их не ждало. Все самые светлые воспоминания будут связаны с ней. Ксения смотрела на него своими шоколадными глазищами, в которых плясали чертята, и видит Вселенная, если бы не ожидание появления Федотова с минуты на минуту, так легко она бы от него не отделалась.

Лев Глебович явился в кабинет даже раньше обещанного. Хотел ворваться без стука, но запертая дверь его остановила. Пришлось идти открывать.

– Не успели порог переступить, уже по углам ныкаетесь!? – владелец хотел напустить на себя грозный вид, но мимика его подвела: довольная улыбка, которую он все пытался скрыть, через пару секунд «выплеснулась» наружу во все его 32 зуба, или сколько у него там осталось. – Юрец – молодец! Симпапулька, чтобы больше мне таких фокусов не выкидывала!

– Здравствуйте, Лев Глебович! – хором. Заулыбались тоже. Три улыбающихся человека в одном кабинете: концентрация позитивных эмоций зашкаливает, что совсем нехарактерно именно для этого места.

– Простите, Лев Глебович, этого больше не повторится, – Ксюша явно смущалась: она понимала, что её побег, по сути, был предательством по отношению к Федотову. И не только к нему: ко всем, кем она дорожила в большей или меньшей степени. И сейчас девушка была невероятно благодарна ему за то, что он оказался способен ее понять.

– Конечно не повторится! – довольно хмыкнул Лев. – Я вам 6 дней дал специально для того, чтобы этого! Больше! Не повторилось! – расставил акценты, так сказать. – От Юрца не сбежишь, как я понял…

«Если только на Луну…»

«На Марс билеты не продают…»

Оба вспомнили об одном и том же. Это был только их момент – там, на веранде отеля в Зеленоградске, под промозглым бризом с моря. Хранить его в памяти она собиралась вечно.

– Лев Глебович, когда я могу приступать? – ей не терпелось вернуться в свой кабинет, собрать первую после недельного отсутствия планерку, посмотреть на людей, погрузиться в дела отеля: здесь она была на своем месте.

– Да хоть сейчас и приступай. Только… Зам твой все еще здесь, симпапулька. Уж не знаю, насколько рады вы будете друг друга видеть.

Завгородняя изменилась в лице. Это карма, не иначе.

Меньше всего ей хотелось видеть Рому. Да, насчет увольнения с 01 января управляющая уже почти сутки как думала с завидной регулярностью, но где-то в глубине души все же надеялась на чудо – ну а вдруг… Вдруг он узнает от Федотова, что она возвращается, и сгинет на день раньше. Чуда не случилось. Не стоило, наверное, рассчитывать на то, что они не пересекутся за это время хотя бы раз-другой. Наверное, нужно самой идти… Это ее вина, ее предательство, ее трусость, ей и разгребать.

Перевела взгляд на Юру. На лице его мало что отображалось: он умел напускать на себя такой вид в моменты, когда не хотел, чтобы кто-то прочитал мысли в его голове. Однако, Ксюша давным-давно научилась их читать. Интуиция врача, довольно слабая, не подвела его, когда ему впервые показалось, что она видит его насквозь. Много факторов должны были совпасть в одной точке, чтобы Ксении не удалось это сделать. Однажды они совпали. И тогда они чуть друг друга не потеряли.

Итак, управляющей привиделось, что врач по поводу предстоящей её встречи с замом особой радости не испытывает, даже наоборот, кажется, он в ужасе, но сообщать ей об этом, конечно же, не намерен. Он как всегда. «Делай, что хочешь» называется. Он даже тогда, в самый критический для их отношений момент, предоставил ей полную свободу действий и выбора. Ни намеков, ни слов, ни взглядов – он был стеной. Предоставил – и оба поплатились. Какой-то пунктик у него на свободе. Принципы. Полная противоположность Чижову.

Ну что ж… Завтра у них начнется другая жизнь. А сегодня надо расплачиваться за совершенные ошибки. Ей было… страшно.

– Раньше сядешь – раньше выйдешь, – пробормотала управляющая, ни к кому особо не обращаясь. Бегать – глупо. Она уже побегала.

– Во-во! Одобряю. А ты, Юрец, давление мне пока померяй.

Юра рассеянно сделал приглашающий жест в сторону стула, достал тонометр. Ободряюще подмигнул стоящей в дверях Ксении, на лице которой было написано ну абсолютно все. Растерянность, нерешительность, страх и даже смирение. Она словно собралась на казнь. Впрочем, кто знает.

– Давай через полчаса, где обычно, – ну что-то должен он был ей сказать. – Ты напиши, как освободишься. – Та кивнула, улыбнувшись. Стало немного полегче. «Где обычно» в дневное время – это значит, у бара в лобби. Они с тамошними стульями в свое время словно одним целым стали: сколько десятков литра чая и кофе было выпито вместе – не сосчитать. Неужели теперь она сможет спокойно проводить с Юрой время, не переживая, что её – слава Богам, уже бывший – молодой человек застукает ее с другом и вынесет своей ревностью весь мозг. Благословенные времена, они возвращаются!

Осталось главное – лично поговорить с Чижовым. Попросить прощения. И выйти от него с чистой совестью, наконец.

Ксения дошла до своего кабинета, по пути встретив нескольких сотрудников, отвечая приветливой улыбкой на их удивленные взгляды, и встала перед дверью, пытаясь унять дрожь в коленях. Стоит и мнется с ноги на ногу, словно она не к себе пришла. Нет, с духом собраться все никак не выходит. И не выйдет. Хватаясь за ручку двери, осознала, что предпочла этот разговор встрече с отцом. Спасительная мысль! Пока не поздно! Надо же было сначала папу навестить!

Нет. Сначала – Рома. Она хочет освободиться от этого тягостного ощущения внутри, хочет, чтобы день больше ничего не омрачало.

Постучала. В дверь собственного кабинета, да. Потянула за ручку. Вошла, опустив голову. Он был там – она чувствовала на себе взгляд. Полная тишина окутывала помещение.

– Не ждал тебя сегодня увидеть, – раздалось со стороны стола спустя полминуты. Она подняла глаза.

– Рома…

– С возвращением. Ты что-то хотела? Вряд ли пришла дела принимать.., – тон Чижова был не сказать, что обиженный: он был холодный. Ледяной. Таких интонаций Роман ещё не выдавал. Его застали врасплох и он защищался. А что ему еще оставалось делать? Кинуться ей навстречу с распростертыми объятиями после всего услышанного, ещё и по телефону, после того, как осознание, что его девушка все же любит, но совсем не его, совсем другого человека, настигло его ударом кувалды по голове?

Веет холодом, но… Она не слышала злости его голосе.

– И дела принимать тоже. Рома… Я хотела… Извиниться перед тобой, – Ксения вскинула глаза, стараясь не отводить взгляд.

– Я весь внимание, Ксения… Борисовна.

Имя отчество резануло слух не меньше, чем сам тон. Он обращался к ней так только в первый месяц после устройства на работу. Дальше пошли «Ксюша», «Ксюшенька»…

«А чего ты ждала?»

– Рома, прости меня. Если сможешь… Я виновата перед тобой, я знаю. Я не хотела, чтобы у нас всё так далеко зашло. Это правда. Мне казалось, ты настроен на легкие отношения, и меня это устраивало. Я не хотела ничего серьезного, но всё вдруг так закрутилось… Прости, что не смогла вовремя это остановить, в этом моя вина. Прости, что не смогла сразу сказать тебе, что не люблю тебя. Я трусиха. Я даже попрощаться не смогла по-человечески, видишь?

– Ксюша, давай называть вещи своими именами: ты меня использовала…

Вопрос звучит так ровно, так плоско, но она слышит в голосе усталость. За неделю Чижов, судя по всему, уже принял и смирился с этой мыслью. Она его не любит. Любит другого. Он просто попался под горячую руку.

– Ты не прав. Точнее… Это не совсем так. Ты действительно был мне симпатичен, мне действительно казалось, что у наших отношений есть шанс… Но…

– Но я слишком на тебя давил?

– Нет… Да… Черт, Рома! – она сама не знает. Оба ответа верные.

– Так «нет» или «да», Ксюша? – бровь зама поползла вверх. – Ты уж определись. Это важно.

– Я… В какой-то момент я поняла, что обманываю и тебя, и себя, – хотя бы честно.

– И врача.., – припечатал Чижов тоном, по которому было понятно: возражать бесполезно.

Ксения распахнула глаза. К такому повороту она была не готова. Управляющая намеревалась вести разговор только о них двоих, не вплетать сюда Юру.

– Ксюшенька, ты думаешь, я совсем слепой!? В день перед твоим побегом у тебя с лица можно было читать все, о чем ты думаешь. И раньше можно было. Я просто отказывался это видеть.

– В этом я тебя не обманывала, Ром. Мы действительно были в дружеских отношениях, у нас не было ничего.., – почему она сейчас оправдывается? Она ведь не оправдываться пришла, а искренне извиниться, просто объясниться.

– Только я отчего-то постоянно чувствовал себя дураком, глядя на вашу дружбу.

– Прости меня, – она фактически прошептала это. – Я себя уже съела за все, что сделала, поверь! Мне очень жаль… Это правда. Я не хотела, чтобы так все вышло. Я не собиралась сюда возвращаться. Я не думала, что он меня как-то иначе воспринимает: была уверена, что мы просто друзья.

– Что не мешало тебе любить его втихую, да? – слишком откровенный вопрос. Обнажающий нутро. И его, и её.

Ксения молчала. Не выдержав, отвела глаза.

«Да…»

Чижов смотрел на нее долго, откинувшись в своем кресле. Он по-прежнему, казалось, не злился.

– Знаешь, Ксюша… Моя мать говорила мне, что самая крепкая любовь вырастает из дружбы. Не довелось пока самому испытать. Но отчего-то я ей верю, всегда верил всему, что она мне говорила. Судя по тому, что я здесь видел, ваша «дружба» действительно крепкая. Иначе бы за тобой не сорвались. Кстати, где ты была?

– В Зеленоградске…

– Недалеко убежала… Я пытался на тебя сердиться. Но… Если честно, особо не получается. Не знаю, почему. Вспоминаю ее. Ее слова всегда в моей голове. Она меня, считай, предупреждала. Просто именно с тобой хотелось, чтобы это оказалось неправдой… Что ж, она была права. Слушайте, дети, маму, – Рома усмехнулся горько. От его слов, от этой усмешки, этого выражения лица ей стало больно. Не это Завгородняя готовилась услышать в свой адрес. Он помолчал и продолжил:

– Я и сам виноват, знаю. Понимаешь, просто башню сносило, когда вас вместе видел. Со мной ты такой счастливой не была никогда. Так что… Я тоже кое-чему в этих отношениях научился. Кое-что они мне дали.., – он задумчиво смотрел на бывшую свою девушку. Та ответила молчаливым вопросом во взгляде. – Выводы все сделаны. Смею надеяться, что верные…

Что тут сказать? Хорошо, если это действительно так… Ксюша решила попробовать сменить тему разговора:

– Ты куда подашься?

– Отдохну немного, а вообще – есть предложения. За это точно можешь не переживать, – Чижов закинул руки за голову, улыбнувшись мысли о предстоящем отпуске. Или умело делая вид, что ему рад.

– Хорошо, что мы поговорили, как взрослые люди, Ром. Спасибо… Эта ситуация не давала мне покоя…

– Спасибо, что набралась смелости зайти. Одно дело – строить предположения, и совсем другое – услышать правду лично, в глаза. Теперь можно и увольняться спокойно.

– Удачи тебе на новом месте! – улыбка была абсолютно искренней. Словно груз с души свалился. Он не держит на нее зла. А если и да, то старается сделать так, чтобы она об этом ничего не знала. Теперь можно и к отцу с чистой душой и совестью.

– И тебе удачи. На свадьбу не зови, – Рома криво ухмыльнулся. – Кстати, Ксения… К делам. Пока тебя не было, я тут уволил кое-кого.

Управляющая вопросительно взглянула на своего пока еще зама. Разошелся совсем: на своем коротком веку на этой должности она не успела уволить никого, а этот – за неделю жертву нашел…

– Кого?

– Марину.

– За что!? – Завгородняя совсем забыла про девушку. Юра просто сказал как-то, что смог, наконец, объяснить всё Марине доступным для понимания языком. Нашел подход.

– За дело, Ксюша. За дело…Если будет очень интересно, у врача своего спроси. Иди уже.

«Что значит «У врача своего спроси?»»

Она, хоть и была озадачена, но нашла в себе силы ответить благодарным взглядом. И правда ведь полегчало! Кивнула и тихо вышла за дверь. Возможно, за день они еще где-то пересекутся, а может и нет – это уже не имеет никакого значения.

***

Когда Ксюша после встречи с отцом вошла в лобби, врач уже был там. На том же месте, почти в тот же когда-то привычный им час. Обычно спокойный как удав, несколько нервно переставлял на барной стойке телефон с ребра на ребро. Бармен, завидя управляющую, радостно заулыбался. Каким-то образом он умудрился пропустить момент, когда утром двое, войдя в отель через входную группу, устремились к медкабинету. Наверное, стаканы натирал. Или под стойкой ковырялся. Одиноко сидящего у бара Юрия Сергеевича о Ксении Борисовне он спрашивать боялся. Последний раз, когда тот тут сидел, в его стакане плескался виски, во взгляде читалась вся боль, которую только способны выражать глаза человека, а воздух резали тяжелые слова, которыми он перебрасывался с сидящим на расстоянии метра-двух замом. В этот раз настроение тоже нельзя сказать, что хорошее. И вот! Значит, есть в жизни всё же справедливость! Это утешает…

– Приветствую, Ксения Борисовна! – парень козырнул ладонью к виску. – Вам как обычно?

– Привет, Саш! Да, давай, – девушка примостилась на соседнем стуле, и, особо не стесняясь бармена, легко взъерошила Юрины волосы рукой. Она привыкла так делать за те шесть дней, и отказываться от этой привычки не входило в ее планы. Равно как не входило в планы что-то скрывать от сотрудников: какой в этом толк – все и так давно только этого и ждали. Саша заулыбался еще шире, наблюдая, как губы врача тронула еле заметная ухмылка.

«Настроение хорошее… Ну, рассказывать будем?»

– Ксения Борисовна, у Вас уже есть планы на вечер?

«Тебя это интересует? Нет, больше ты меня не проведешь…»

Все вопросы, которые она хотела ему задать, управляющая задавать тут же передумала: всё это не должно иметь никакого значения, когда он сидит тут с таким «ничего не выражающим» лицом, что всё сразу понятно без лишних слов.

– Есть планы. Скажу на ушко.., – Завгородняя хитро улыбнулась, наблюдая, как встрепенулся ее мужчина. Юра легко наклонил корпус в её сторону: внимательно слушаю, мол.

– Мои планы на вечер, – еле слышно произнесла Ксюша в его ухо, – это Вы, Юрий Сергеевич…

К черту новогодние увеселения! В конце концов, первое «Я тебя люблю» отметить нужно, как положено…

Комментарий к Чижов

Читателям, которые следили за Блокнотом: други, я обещала сделать несколько зарисовок одному хорошему человеку =) Сколько они будут выходить, не знаю, каждая живет своей жизнью и не привязана к предыдущей. Каждая, в принципе, самодостаточна. Читать можно, как драбблы (драбблы к Блокноту, ахаха, звучит занятно). А можно и не читать, для себя оставив их в том моменте, на котором вы остановились в большой работе. Это решать вам)

Вновь прибывшим: вся история в этом сборнике драбблов разворачивается после финала Блокнота. Я не уверена, что после ознакомления с частью вам стала ясна вся картинка. Если не стала, приглашаю сначала прочитать макси. Я постаралась тут обрисовать мазками суть конфликта Блокнота и его финал, но совсем не уверена, что получилось понятно. Если читать 180 страниц не хотите, но готовы читать эту работу, воспринимайте все происходящее, просто как зарисовки из жизни уже образовавшейся пары. Только учтите: они тут у меня совсем другие друг с другом =)

После каждой части будет стоять статус “Завершено”. Потому что я не знаю, когда в действительности захочу закончить. Потому что каждая часть – отдельная история. Потому что вот =)

========== Метель ==========

За окном мело. Вьюгу, ее завывания, скрежет голых веток по стеклу было слышно даже сквозь сон. Сладкий, тягучий, беспечный сон. Так бывает: что-то вырывает тебя из состояния забытья, ты буквально на несколько мгновений «включаешься», мозг в полудреме оценивает обстановку. Сейчас мозг отметил: там ад, а ты в раю – в тепле, тебе уютно, в тишине комнаты слышится ровное дыхание. Мозг посылает сигнал: «Поближе». Переворачиваешься на другой бок, тыкаешься носом в плечо – «Так гораздо лучше». Спать, по ощущениям, еще, наверное, пару часов: Боги, какое наслаждение, под пушистым одеялом, на мягкой подушке, прижавшись к любимому человеку, согреваясь уже от одного осознания его присутствия. «Сегодня же…» Отключаешься.

Чтобы вновь «включиться» от внезапной вибрации смартфона. Что за черт!? Это не может быть будильник… Ксения села на кровати, пытаясь осознать, что вообще происходит. Что случилось? Еле разлепила веки. Экран телефона светился в кромешной темноте, озаряя комнату искусственным светом, а заодно показывая время: 05:02. Смотреть на источник этого света было больно до рези в глазах. Доброе утро…

– Да, Лев Глебович? – прошептала она в трубку, параллельно вдевая ноги в тапочки и фактически наощупь пробираясь в ванную, закрывая за собой дверь. Лишь бы не снести что-нибудь на пути, лишь бы не разбудить…

– Слышь, симпампулька, утро сегодня у тебя недоброе…, – начал Федотов тоном, не предвещавшим ничего хорошего, – Я в аэропорту, слушай сюда внимательно. Ровно через три часа жду тебя со всем содержимым сейфа по адресу, который сейчас пришлю тебе сообщением. Бери машину и чтоб как штык.

– Со всем содержимым? – отозвалась она эхом, силясь осознать, что от нее сейчас хотят.

– Со всем! Потом дуешь пулей назад и готовишь моему гостю люкс, программу на день, вечернюю программу, обязательно сауну – ну, тут тебе объяснять не надо. И Юрцу скажи, что к нему на консультацию заглянут. Сам!

Голова начала потихонечку включаться.

«Хорошенькое дельце… Где я Вам возьму люкс? У нас sold-out»

– Лев Глебович, но все люксы заняты.., – простонала она в трубку.

– Хочешь совет? Не тупи. Придумай что-нибудь. Иначе на фига я тебя тут держу?

– Да, Лев Глебович…

– Ты че там шепчешь то? Заболела, что ли? К Юрцу обратись, этот тебя мигом на ноги поставит! – голос Федотова, несмотря на раннее утро, звучал бодро, в нем, стоило владельцу лишь завести свою волынку про врача, тут же появлялись шутливые интонации. Это хмурое утро – не исключение.

– Лев Глебович, в пять утра врачи, как правило, не принимают.., – это было, может, и глупо, ведь Федотов все прекрасно понимал, но ей не хотелось прямым текстом говорить ему, что в это время конкретные врачи спят с мирным выражением лица, захватив половину кровати.

– Тебя примет. Знаю я вас… Дружочки! – Федотов хохотнул в трубку и сбросил звонок.

Ксюша вздохнула. Деваться некуда, в конце концов, это ее работа – непредсказуемая и тем интересная. Душ, косметика, очень тихие сборы. Контролируя каждое движение, управляющая вышла из ванны и, стараясь не издавать лишних звуков, открыла гардеробную. Изъяла оттуда подходящую для поездки одежду – брюки, топ, пуловер, пальто. В последний момент не удержалась и, подкравшись на цыпочках к врачу, невесомо поцеловала в висок. Счастливчик! Ему еще спать часа полтора под теплым одеялом. В такую-то погоду – самое милое дело.

Водителя разбудить!

Ксения очень рассчитывала обернуться более или менее быстро. Ехать было не то, что очень далеко, где-то час в один конец, в такую погоду – ну, наверное, полтора… Вроде, не очень сильно заметает. Московские пробки тоже нужно брать в расчет, но самый час пик они должны успеть проскочить, а возвращаться «против шерсти» – движущегося в город потока автомобилей – всегда проще и быстрее. Пока она ждет Михаила, можно и кофе выпить…

Ага! Мечтать не вредно! Сейчас никто ей кофе же ж и не нальет. Можно было бы вернуться и сделать его в номере, но ведь разбудит как пить дать! Вступать в схватку с незнакомой техникой, установленной в баре, совсем не хотелось. Значит, придется ехать голодной. Когда день начинается так, ждать от него ничего хорошего не приходится.

***

Юра проснулся от того, что не смог нашарить рукой ее руку или что поинтереснее.

«Так!»

Темнота еще эта зимняя, эти завывания ветра за окном. Он сел в кровати. Её подушка и вообще вся её сторона постели уже успела потерять человеческое тепло, которое ткань обычно некоторое время хранит. Значит, Ксения встала некоторое время назад. Он прислушался – в ванной очень тихо. Может, красится? Нет, свет не пробивается из-под двери. Сколько времени? Наручные часы с подсветкой показывают 06:10.

Внутрь тут же закралось какое-то нехорошее предчувствие. За всю их короткую совместную, если её можно так назвать, жизнь, таких фокусов управляющая еще не выкидывала. Он привык засыпать с ней и с ней просыпаться. Настолько быстро, стремительно привык, что уже успел забыть, что может быть как-то по-другому, не допускал даже мысли о том, что может открыть глаза и обнаружить себя в постели в гордом одиночестве. Врач вообще больше не собирался просыпаться один, хотя, как говорится, хочешь рассмешить Вселенную, расскажи ей о своих планах.

«Ну не на пробежке же она в такую погоду…»

Голова еще не проснулась, но рука уже сама тянулась к телефону: сейчас он всё выяснит.

05:55 От кого: Ксения: Доброе утро! Мне пришлось отлучиться в город – Лев вызвал :( Увидимся на планерке :)

«В город!? В пять утра? В метель!? Лев в городе?»

06:20 Кому: Ксения: Доброе! Зря не разбудила, составил бы тебе компанию

06:23 От кого: Ксения: Ты слишком сладко спишь :) Не волнуйся!

«Легко сказать…»

Связался с управляющей на свою голову… Теперь что ни день, то треволнения. Когда она последний раз ела? Не слишком ли много времени проводит в бегах? Не в стрессе ли она? Не переутомилась ли она? Не пора ли ей в отпуск? Не пора ли ей все вообще послать к чертям собачьим? Как найти в ее графике больше свободного времени? Опять тени под глазами… Снова бледная…

И из другой оперы, но в ту же степь: Не перегибает ли он? Не давит ли на нее? Не надоел ли он ей? О чем она думает? О чем не думает?

Сейчас он сидит в постели в 6 утра и размышляет о том, какого черта ей понадобилось в такую пургу ехать в город. Чьей, спрашивается, милостью? Федотова, конечно, сама же сказала… Ради Федотова Ксения в лепешку готова расшибиться. Но дорога в такую погоду просто-напросто опасна!

06:40 Кому: Ксения: Ты не за рулем?

06:43 От кого: Ксения: Нет, я сегодня пассажир)

Хоть это хорошо. Но честное слово, лучше бы разбудила – он бы сам ее отвез.

***

Водитель вел уверенно. В такую рань на дорогах почти никого, московские автомобилисты только-только начинают выбираться из теплых квартирок в свои холодные авто, а управляющая уже успела добраться фактически до Третьего транспортного кольца. В небольшой дорожной сумке лежали кирпичи наличных, которые Федотов хранил почему-то именно в ее сейфе. Естественно, никто не будет перед ней отчитываться: что, зачем и почему. Заберут и назад отправят. По итогу так и получилось. Не успела машина подъехать к зданию какой-то ничем ни примечательной гостиницы, как из дверей показался Лев Глебович – довольно-таки бодрый для такого времени суток. Ксения даже знать не хотела, что он тут делает, почему именно здесь, почему именно сейчас. Молча протянула ему сумку, постояла полминуты в ожидании каких-то распоряжений, не получила их и со спокойной душой попросила водителя возвращаться. Ну как со спокойной – кажется, на совещание она опоздает.

07:40 Кому: Юра: Юр, я немного опаздываю на планерку. Все хорошо, только в городе пробки. Попроси их не расходиться!

07:43 От Кого: Юра: Встану на выходе, как Трус из «Кавказкой пленницы» – муха не пролетит) Хорошей дороги. Не торопись.

Его тактичная, ненавязчивая забота её умиляла. Все эти замаскированные, казалось бы, мало значимыми вопросами и комментариями волнения – она насквозь врача видит. Поднаторела, соотнося его беспечные фразы и еле уловимые изменения выражения лица, в те моменты, когда они проводили время вместе. В этом «Составил бы тебе компанию» угадывалось «Лучше встать в 5 утра, чем сидеть переживать», в этом «Ты не за рулем?» она видела желание узнать, кто контролирует дорогу, в «Не торопись» ясно считывалось «Тише едешь – дальше будешь». Ксения не могла вспомнить, чтобы кто-то волновался за ее сохранность так, как он. Ну, родители в свое время, может, но выражалось это иначе – в повышенном тоне, претензиях, скандалах, маминых слезах и папином ремне. Потом родители развелись, взрослая жизнь накрыла ее с головой, какие-то короткие неудачные романы, в которых каждый был сам за себя, потом Чижов с его острым желанием контролировать каждый ее шаг и полная его противоположность – Юра. Юра, который слова ей лишнего никогда не скажет, но она знает точно, каких усилий ему иногда это стоит.

07:59 Кому: Юра: Люблю тебя!

08:00 От Кого: Юра: И я тебя!

***

Врач взглянул на часы. 09:05. Менеджеры со скучающими лицами сидели на своих местах, поглядывая на пустующее кресло управляющей. Те, кто посмелее, переводили вопрошающий взгляд на Юрия Сергеевича и тут же отводили глаза, видя, что он нервничает. Что говорило им об этом? Телефон в руках, живший собственной жизнью. С ребра на ребро, с ребра на ребро, активация экрана, проверка времени, с ребра на ребро, активация экрана, с ребра на ребро… Он даже не отдавал себе отчет в том, что делает.

09:07

09:08

09:10

09:13

– Предлагаю прогулять пару, – раздался ехидный голос Регины Марковны. Сколько сарказма в тоне, посмотрите не неё… Хлебом не корми, дай высказаться.

– Регина Марковна, Ксения Борисовна просила ее дождаться. Она возвращается из города, погода, как видите, сегодня не летная.., – Юра старался говорить как можно спокойнее, но сам себе не верил. Кажется, метель лишь усилилась, по крайней мере, завывания ветра за окном приобрели более угрожающее звучание.

Борис Леонидович, предпочитавший на врача не смотреть и вообще лишний раз с ним не контактировать после того, как по его милости чуть не лишился дочери под боком, встрепенулся:

– Юрий Сергеевич, Вы хотите сказать, что моя дочь куда-то поехала в эту пургу?

– Боюсь, что да.., – Юра встретил его полный ужаса и вместе с тем презрения взгляд, – Борис Леонидович, не смотрите на меня так. Она уехала еще до 6 утра. Ни о чем заранее не предупреждала.

Внезапно вспомнилось ужасное декабрьское утро ее побега, брошенное Федотовым ему в лицо и летящее, парящее, словно в замедленной съемке, заявление об увольнении.

– То есть, Вы хотите сказать, что снова позволили ей сбежать? Снова всё проспали?

Присутствующие оживились: всё же, что не говори, в кабинете управляющей всегда что-нибудь интересное, да происходит. Юра еле уловимо изменился в лице. Отец ее знает, куда бить – в самую больную точку.