Текст книги "Заметки к Блокноту (СИ)"

Автор книги: Drugogomira

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Я Вас внимательно слушаю, Лев Глебович. Что-то беспокоит? – голос как из преисподней.

– А что это ты тут устроил? – Федотов с опасливым интересом рассматривает учиненный погром, краем глаза косясь на Юру.

– Не справился с эмоциями, Лев Глебович, – отвечает тот глухо, – Так что у Вас за вопрос?

– У меня, Юрец, не вопрос, у меня новости. Для тебя – хорошие. Будем строить твою клинику, деньги я нашел. Есть два участка земли на выбор, отдадут за бесценок. Правда, далековато…

Владелец вглядывается во врача, ожидая хоть какой-то реакции, но на лице у того не отражается ровным счетом ничего. Абсолютно бесстрастное выражение. Ноль эмоций.

– Лев Глебович, я вынужден отказаться от Вашего предложения. Обстоятельства поменялись. Извините, уже давно должен был Вам сказать, но духу всё не хватало, – Юра на секунду отвлекается, разглядывая пейзаж за окном, и снова обращает взгляд на владельца.

Федотов смотрит не моргая. Услышанное выходит далеко за рамки его понимания. Кто в здравом уме способен отказаться от такого упавшего с неба подарка? В его представлении – никто. А вот, оказывается, все же есть идиоты – один из них сейчас стоит прямо перед ним и глядит на него ясными своими очами. Стоит и глядит – а ведь это его владелец когда-то про себя нарек одним из самых трезвомыслящих людей в своем окружении…

– Могу я узнать причину? – осторожно интересуется Лев. Он вполне догадывается о причинах, но хотел бы услышать подтверждение своим догадкам от того, кто только что поставил крест на проекте, к которому сам Федотов возвращался мыслями год. Никого другого на должность главврача Лев даже не рассматривал: возглавлять клинику должны только свои.

– Причина личная, Лев Глебович.., – Юра бы хотел и закончить на том, но пока произносит эту фразу, понимает, что Федотов со своим отношением, со своим расположением, своим доверием к нему заслуживает явно более развернутого ответа, чем тот, до которого он снизошел, – Ксения.

– Я так и подумал, – бормочет владелец себе под нос, – А ты с ней обсуждал?

– Нет, – Юра пожимает плечами, – А тут и обсуждать нечего. Я ей карьеру ломать не буду. Предательство в мои планы тоже не входило. Жизнь длинная, всё успеется. Вы извините меня. Это вышло неумышленно.

– Юрец, хочешь совет? Не тупи! Поговорите, вы же вроде нормальные взрослые люди. По крайней мере, мне так казалось. Мне не горит. Поговорите и приходи с окончательным ответом.

Лев не хочет отказываться от своей идеи, от прибыльного дела. На этой клинике такие бабки можно поднимать при правильном подходе и грамотном управлении – золотая жила! Лев видит в глазах врача отголоски сожаления. Лев надеется – не все потеряно. Лев позицию своего врача понимает: сам был молод и горяч и рубил с плеча. Лев готов подождать.

***

Ксения бегает от него весь вечер, прикрываясь своей чертовой делегацией, своими чертовыми мероприятиями. Ей всё «некогда» и «некогда», но в ее глазах он читает ужас. Она словно оттягивает момент разговора, момент, когда он все разложит ей по полкам, и домыслы, страхи станут реальностью, свершившимся фактом. Управляющая боится услышать правду. В себя она уже не верит: сколько раз ее жизнь носом макала? Почему сейчас всё должно быть иначе? Она видит его метания, но с собой сделать ничего не может: ей больно, внутри все взрывается, все изрезано, искромсано в лоскуты, она боится его глаз.

Юра смотрит на нее, бегающую, смотрит, и чувствует себя последней скотиной. Ксения не дает ему ни малейшего шанса, не желает выслушать, избегает, погружаясь в самую гущу событий: то она здесь, то она там, то с одними, то с другими, то на кухне, то среди каких-то шишок у бара. Он сам виноват. Врач думает о том, как бы вел себя на её месте. Так же. Если не хуже. Чуть более полугода назад, когда над их дружбой весел дамоклов меч ее нездоровой связи с Чижовым, Юра успел их отношения разок похоронить, а она всего лишь на встречу не пришла, и то не потому, что передумала, а потому, что мир не без злых людей. Он себе тогда такую ночку устроил! И ей не забыл показать всё, что по этому поводу думает. Идиот… Она всего лишь не пришла на встречу. А вот скажи Ксения ему: «Юра, извини, но ты знаешь, тут такое дело, мне подарили отель под Питером, я тебе не говорила, просто не знала, как… Мы со Львом давно обсуждали…». Что было бы с ним тогда? О чем бы он думал? Он бы с ума сошел в первые же полчаса.

Врач не может больше на это смотреть.

Он ловит ее в коридоре между дамской комнатой и лобби, прижимает к стене, упираясь руками в холодный бетон, образуя западню. Ей некуда деваться. У него есть те самые жалкие пару минут, которыми он не воспользовался пару часов назад. Ксения смотрит на него глазами затравленного зверька, замерев, боясь сделать лишний вдох.

– Никогда.

– Что «никогда»? – девушка не может оторвать взгляд, ей страшно до невозможности, она хочет оглохнуть прямо здесь и сейчас, ноги подкашиваются, время стоит, к горлу подступает ком.

– Я никогда бы тебе не сказал, Ксения, – врач понимает, что в его словах нет ни грамма фальши: так и есть – он бы никогда ей об этом не рассказал, в глубине души он свой выбор сделал давно… Так зачем обрекать ее на муки совести?

– Почему? – это «Почему?» она буквально шепчет, волна ужаса накрывает ее с головой, сметает, лишает воздуха в легких, лишает последних сил. Зачем он решил сказать ей об этом именно сейчас, когда впереди еще час беготни и суеты, когда нужно держать себя в руках, сохранять лицо, всем улыбаться? Как она будет еще час на виду у всех?

– Потому что а зачем, если это все не имеет значения? У меня в жизни с тех пор появились другие смыслы, я люблю тебя, ты для меня гораздо дороже какой-то клиники. Зачем мне было тебя волновать?

«Гораздо дороже… Гораздо…»

Его слова кружатся, кружатся, оседают в её голове… Медленно… На языке вертится вопрос: «Это правда?», но ответ и без вопроса виден в его глазах. Это правда… Это правда. Он не обманывает её, он не способен на такое. Она же чувствует, она видит… Это действительно так…

Всё так…

Мир резко обретает цвет, груз падает с сердца, оно колотится, освободившись, как сумасшедшее… Чаша весов с перышком грохается оземь. Словно и не было этих часов метания раненой птицей в клетке. В груди снова появляется воздух, а в душе – надежда. И глаза опять, снова на мокром месте… Ксения полдня сегодня плачет. В полной мере осознание придет к управляющей позже, ночью, когда врач будет спать, а она – уткнувшись в его грудь, крепко обнимать его одной рукой, думая о его выборе. Когда она позволит себе, наконец, помечтать дальше ближайших совместных выходных.

– И ты ради меня готов отказаться от всего? – она хочет снова это услышать. И снова…

– Да, тебе от меня не избавиться, – ухмыляется Юра простодушно, но затем лицо его приобретает серьезное выражение: – Вторую такую я не найду. Ставки непомерно высоки.

Оглядываясь по сторонам, легко касается губами её лба, кончика носа… Ксения улыбается, светится, глаза искрятся… Покажите ему того дурака, который добровольно согласился бы совершить такой неравнозначный по вложениям бартер? Счастье быть рядом с любимым и любящим человеком в обмен на удовлетворенные амбиции и пустоту внутри… Дураков нет.

К Ксюше приходит вдруг понимание, что ради неё, ради этих отношений её мужчина не только отказывается от мечты, что само по себе фактически невозможно осмыслить, но и, кажется, подводит Федотова… Уничтожает свою репутацию в его глазах. Показывает себя ему человеком, словам которого верить нельзя.

– Юр, а как же Лев? Он сказал, что начинает строительство, осталось только выбрать, где именно…

Врач лишь пожимает плечами в ответ, сейчас всё вокруг кажется ему неважным, такой пылью. Главное, она снова улыбается и снова ему верит. Это он в её глазах читает. Остальное – сущая ерунда.

– Я с ним сегодня говорил, сказал, что не могу. Это значит – просить тебя тут всё бросить и начинать заново где-то в другом месте. Всё придет, но потом… Жаль только, что до последнего затянул с этим разговором. Надо было раньше.

– Юра, но это же твоя мечта…

– Ты что, меня отговорить пытаешься? – смеется он. Честно слово, этих женщин фиг поймешь! – Да, мечта. Немного отложенная. Ну и что? Подождет. Не бери в голову.

***

– Юр.., – шепчет Ксюша, нарушая окутавшую комнату тишину утра, – Ты спишь?

– Нет, – отвечает врач беспечно. Он давно проснулся. И теперь лежит с закрытыми глазами и ловит кайф от каждой минуты этой свободной от недосказанности жизни, жизни, в которой все важные решения, наконец, приняты, а некоторые даже озвучены. Ему легко и очень, очень хорошо.

Она так и поняла, что он не спит: у него дыхание изменилось с пять минут назад.

– Юр, я тут подумала… У нас же здесь огромные площади пустуют. А если построить эту клинику прямо при отеле? Подкинь идею Льву, ммм?

Комментарий к Сделка

Повешенное на стену ружье рано или поздно должно было выстрелить. Видимо, время все-таки пришло…

Здесь есть отсылки к «Выбору», да, я эту тему уже препарировала в целом процесснике, но тут пытаюсь вывернуть ее под немного другим углом.

========== Гештальт ==========

В русском языке есть такая поговорка: «Незваный гость хуже татарина». В полной мере врач прочувствовал ее полноту и смысл погожим апрельским деньком. Оказавшись в лобби, Юра оторвал взгляд от экрана смартфона и обвел глазами углы в поисках свободного столика. Он не любил находиться на виду. К тому же, с минуты на минуту обещала нарисоваться Ксения, а раз так, то тем более им нужно местечко поуединённее. Пусть весь отель давно их поженил, миловаться на глазах у всех было всё также не очень комфортно. Как говорится, счастье любит тишину. Вот и врач сейчас искал тихий угол. Внезапно его взгляд «споткнулся» о знакомый затылок. Рыжий.

Знакомый рыжий затылок. Смешно? Ни черта не смешно. Он мог сейчас закрыть глаза и по памяти нарисовать его в мельчайших подробностях, прорисовать черты лица, разрез глаз, пушистые ресницы, скулы, каждую веснушку, форму губ, выточенный нос, выразительный подбородок, острые ключицы. А потом раскрасить портрет в цвета, ни разу не промазав в выбранных оттенках.

Юра замер. Девушка сидела к нему спиной, не догадываясь о том, что он стоит не более, чем в пяти метрах от нее, однако врач, кажется, даже дышать перестал, боясь выдать свое присутствие. Отмер он через минуту, услышав стук каблуков позади себя. Сердце учащенно билось: прямо перед ним, спиной – его болезненное прошлое, а за ним – его счастливое настоящее, возможно даже, будущее.

«Какого черта она сюда приперлась!?»

– Юр, что с тобой? Я думала, ты уже успел заказ сделать.., – Ксюша с удивлением воззрилась на растерянного своего молодого человека, в таком «подвисшем» состоянии видеть его ей еще не доводилось.

– Столик никак не выберу, – ответил тот глухо. – Все хорошие – заняты, народу тьма. Ты очень голодная?

Юра не знал, что хотел от Ксении услышать. Наверное, что она не голодна: находиться в лобби расхотелось, зато очень захотелось куда-нибудь отсюда свалить, побыстрее и подальше. Ксюша смущенно отвела взгляд:

– Честно говоря, да. На меня сегодня нашло что-то. Весь день ем – и никак не наемся. Кошмар! Так что прямо сейчас я бы не отказалась от хорошей такой порции… Мяса! А то силы покидают.

Настала очередь врача смотреть на свою девушку с удивлением. На Ксюшу совсем не похоже. Она же ест как птичка, как воробушек, и довольно часто ему этого самого воробушка напоминает. Скок-поскок весь день туда-сюда, там что-то клюнет, здесь перехватит, а полноценные порции, еще и мяса – это не очень-то про неё. Совсем не про неё.

– Тогда пойдем в ресторан, надо срочно удовлетворить твою внезапную тягу, когда еще такой случай-то представится? – с этими словами Юра аккуратно взял управляющую под локоть и, делая вид, что его очень интересует происходящее за барной стойкой, отворачивая лицо от сидящих в зале, повел в сторону ресторана.

«Лишь бы внимание к себе не привлечь»

Ему было совершенно ни к чему, абсолютно не нужно было, чтобы его узнали.

Вообще, в ресторане проводить время они не любили, им гораздо больше нравились маленькие столики на двоих в лобби. Но накормить Ксению Борисовну – это святое, это дело принципа, тем более что не с ложечки: судя по этому горящему взгляду – сама накинется.

– А в целом как самочувствие? – Юра, склонив голову, пристально рассматривал девушку, решительно занесшую вилку с ножом над огромной порцией стейка medium rare. Склонности заказывать говядину, еще и не прожаренную, он за ней раньше тоже не замечал. Пытаясь отогнать воспоминания, полезшие в голову благодаря «встрече» с затылком, врач сосредоточился на внешнем виде Ксюши. Что он пытался на ее лице разглядеть, сложно сказать. Нечто, что смогло бы объяснить ему этот внезапно проснувшийся аппетит. Но ничего не указывало на то, что с Ксенией что-то не так: румянец на щеках, свежий взгляд и блеск в глазах – сегодня они дали друг другу выспаться, – улыбчивость, энергичные движения, в общем, перед ним сидел и уметал за обе щеки стейк пышущий здоровьем образчик жизнелюбия.

– Хорошо, – пожала плечами Ксюша, дожевав кусочек, – чувствую себя на удивление бодро, такое ощущение, что горы готова свернуть. С утра немножко мутило, правда, наверное, съела накануне что-то не то, но очень быстро прошло. Зато аппетит проснулся зверский. Даже не знаю, что и думать.

«Еще и мутило? Очень интересно…»

Сердце внезапно вдарило на полную. Юра не понимал, что сейчас ощущает, не мог отловить свои мысли и был этим озадачен. Какой-то вихрь диаметрально противоположных эмоций, заставших его врасплох. Рано предполагать, рано, может, действительно просто что-то несвежее Ксюша съела. Или вегетативка шалит. Он попытался взять себя в руки и наружу выдать что-то нейтральное.

– Видимо, организм твой решил срочно пополнить запасы белка, и это – хо-ро-шо, – выдавил из себя ухмылку врач. Про правильное питание он знал всё. Ему не нравилось, как Ксения питалась, время от времени Юра пытался аккуратно напомнить ей, что на одной клетчатке свет клином не сошелся, но давить было не в его правилах, он не настаивал. Врач брал хитростью. Он мог заявить, что в настроении приготовить что-нибудь на ужин – предложение, от которого управляющая не отказывалась никогда, – и тогда в ее тарелке среди прочего непременно оказывался большой такой тушеный или жареный без масла кусок мяса, как правило, белого. Блюда, приготовленные его руками специально для неё, Ксюша сметала за 10 минут, про себя с явным удовольствием отмечая, что ее мужчина готовит как Бог. Время от времени девушка на полном серьезе говорила Юре, что если ему надоест профессия, можно уйти в повара. Но про себя при этом думала, что врач – это гораздо романтичнее, что ни говори. В ее глазах он был спасающим человеческие жизни героем в белом халате. И сейчас этот герой, хоть и виду старался не подавать, сидел перед ней какой-то растерянный, брови едва заметно хмурились. У Ксюши складывалось ощущение, что в этот самый момент его что-то гложет.

– Юр? – Ксения отложила столовые приборы и внимательно вгляделась в небесно-голубые глаза любимого человека, – У тебя что-то случилось?

«Как сказать…»

– Ничего не случилось, всё прекрасно, – рука сама потянулась через стол и накрыла ладонь управляющей. Пытаться от нее что-то скрыть – пустая трата времени и сил, с самого знакомства у врача появилось и уже не отпускало ощущение, что Ксения его насквозь видит. Несколько раз он находил подтверждение своим догадкам. Но сказать ей сейчас: «Ничего не случилось, просто прямо сейчас в лобби Алёна сидит», или: «Ничего не случилось, но может ты сделаешь тест?» – это как-то… Юра был на двести процентов уверен, что в обоих случаях его девушка напряжется невероятно. Кто такая Алёна, она знала: хотя врач и старался уберечь её от излишних подробностей, но основное на этапе завязывания дружеских отношений сообщил. Рассказал, что чуть не женился, даже кольцо присмотрел, рассказал, как Алёна сама позвонила ему пьяная и призналась, что спит с его другом у него за спиной. Услышав это, Ксюша в лице изменилась, хотя и очень старалась не подать виду, что история произвела на нее должное впечатление. В детали Юра решил не вдаваться: уводил тему в сторону каждый раз, когда девушка пыталась аккуратно выведать о тех отношениях что-то еще, сам тем более никогда больше её не поднимал. Ну совершенно ни к чему Ксении знать, что весь этот беспредел длился аж три года, что бывшую он слепо любил, до какого-то безумия, что в мечтах уже видел семью, детей и совместную старость, рука в руке; что кольцо было таки куплено, что он ждал подходящего момента, что тот звонок разрушил его мир, уничтожил надежды, будущее, жизнь, что он бежал из города, бросив работу. Что потом месяц пил. Вот зачем Ксении, спрашивается, вся эта информация?

Именно Ксюша стала тем человеком, которая вытащила его из бездонной, казалось, ямы, сама об этом не подозревая. Для врача лекарством стало вовсе не время, для врача лучшим лекарством стала их с управляющей дружба. Он не отслеживал, как мысли о подруге постепенно занимали голову, вымещая оттуда все остальное, как менялись приоритеты, как оттаивало сердце, оживала душа. Просто в определенный момент Юра вдруг поймал себя на том, что воспоминания о прошлом больше не ранят его, что нутро совсем не болит, какие бы картины с участием Алёны и бывшего друга он в своих фантазиях не рисовал. В тот момент он осознал, что, наконец, свободен. А секундами позже пришло и понимание, благодаря кому, кто его действительно волнует. Тогда он опоздал со своим прозрением. Ну какой же слепой идиот! Свое счастье пришлось вырывать из лап у судьбы, и теперь оно сидит перед ним, приканчивая стейк, и с подозрением вглядывается в лицо.

«Зачем она явилась сюда? Совпадение?»

Алёна и Ксения совсем не похожи. Его бывшая – рыжая бестия с голубыми глазами, абсолютно сумасшедшая. Полная его противоположность. Ксения – это Ксения. Ксения – это жизнь, его настоящее и, как Юра иногда разрешает себе осторожно надеяться, будущее. Совсем не похожи. Общего между ними – только размер груди.

Об Алёне врач и не вспоминал всё это время. Ни разу. Он как тогда в медкабинете ощутил эту свободу от прошлого, так и всё – с концами. Но когда твоё прошлое напоминает о себе вот так, врываясь в твоё настоящее, тут уж… Нет, боли как таковой нет, страха нет, но память – память с тобой, карды счастливых моментов – перед глазами, слова – снова в ушах, и сердце сжимается. Смотришь прошлому в затылок, а внутри – протест, злость, негодование, растерянность. Спрашиваешь себя: «Какого хрена!?». А по идее, спустя столько времени, найдя новую любовь, ощущая крылья за спиной, не должен чувствовать ничего. Ничего. Ноль. Зеро.

По идее…

Кажется, это он и есть – незавершенный гештальт. Эти отношения закончились на пике его эмоций: он вроде сам принял решение рвать, но принял лишь потому, что не видел другого выхода. Она не оставила ему выбора. Они не поговорили нормально. Он не узнал, почему? Что было не так? Он так и не узнал, любила ли она его вообще хоть на каком-то этапе их связи? Что толкнуло ее к измене? Он не получил ответа ни на один из своих вопросов. Ему просто никто не дал их задать. Он не сказал ей, что думает по этому поводу, молча исчезнув из ее жизни. И обида внутри жила, боль утихла, но сейчас Юра слушает себя и слышит ее отголоски, видит её всполохи.

Теперь врач смотрит на свою любимую девушку, смутные подозрения о беременности одолевают его, но необъяснимый липкий страх глушит остальные чувства. Почему? Может, потому, что появление Алёны вдруг напомнило ему о сценарии, который так или иначе, но может повториться? Об испытанной боли? О том, что не стоит жить надеждой на светлое будущее, что жить нужно только настоящим, что любимый человек может бросить тебя в момент, когда ты будешь готов предложить ему прожить вместе жизнь?

«Какого черта!?»

Ксюша – она совсем не такая, она совсем другая. Юра помнит, что с ней творилось после их поцелуя, как она, считая себя коварной изменщицей, предательницей, плакала в кресле на веранде той ночью, как металась на следующий день, как ему это мозг выносило, какой раздрай он чувствовал тогда внутри. Если бы он не был тогда так слеп, то сбежать бы ей не позволил. Побросала всё и всех, не в силах справиться с угрызениями совести, реагируя на «хладнокровие» врача. Этот урок он на всю жизнь запомнил. Закрываться от близких не стоит… Последствия могут оказаться самыми непредсказуемыми. А сейчас Ксения смотрит на него такими глазами, словно не верит ни одному его слову, словно сканирует мысли. На ее лице читается недоверие, но она молчит, позволяя ему самому решить, признаться или отморозиться.

– Ладно, – Юра откинулся на спинку кресла сложил руки на груди, словно защищая себя от возможного удара, – я только что видел у нас здесь Алёну. Не могу сказать, что был рад. Не забивай голову. Это всё уже быльём поросло давным-давно.

Глаза Ксении округлились. Ей не надо было рыться в памяти, чтобы вспомнить, кто такая Алёна. Управляющая думала о ней с завидной регулярностью, сама не зная, почему. Да все она, конечно, на самом деле знала. Ксюша тщетно пыталась понять, насколько сильно это предательство ударило по её мужчине, отпустил ли он свое прошлое или где-то там внутри оно продолжает грызть душу, может ли его негативный опыт впоследствии отразиться на их отношениях или не стоит этого бояться? Что там у них дальше, за поворотом? Хотелось бы более четкое представление иметь.

Юра сидит перед ней с виду вроде бы спокойный, но взгляд потемнел, брови еле заметно свелись к переносице, еще поза эта – закрытая. Ксюша чувствует, как нутро начинает охватывать страх. О чём он на самом деле сейчас думает? Видимо, ее реакция слишком красноречива, потому что врач, не сводя с нее глаз, поддается вперед, вновь накрывает ладонью руку и произносит:

– Ксюша, мне нужна ты, не она. Ты всё, что у меня есть. Я тебя люблю, сколько раз я уже это повторял. Запомни это и забудь про неё, просто не думай – и всё. Не стоило даже заикаться…

«Легко сказать…»

«И перестань копаться в моей голове…»

Управляющая смотрит на врача, смотрит и вроде верит каждому его слову. Только особого облегчения это не приносит. Потому что она подозревает, что где-то глубоко внутри в нем всё же осталась сидеть эта обида, что, судя по лицу, не отпустил, судя по глазам, грызет – да. Пусть Юра давно Алёну эту не любит, но пока эти двое не поговорят нормально, пока он не выскажет ей всё, что накопилось внутри, пока не придет понимание, как это случилось, эта боль так и останется с ним, глубоко зарытая, готовая напомнить о себе в любой момент. Она не хочет, чтобы в нем болело, она хочет знать, что её любимый действительно всем доволен, что он счастлив. Неизвестно еще, каким образом это может отразиться на них самих. Ксюша судила по себе: от каждых следующих отношений она, закончив очередные неудавшиеся, исподволь уже ждала какого-то подвоха.

– Ты не хочешь с ней поговорить? – спрашивает девушка осторожно и очень тихо, кидая на врача взгляд из-под пушистых ресниц. В тот момент ей кажется, что она не в своем уме: предлагать такое любимому человеку, озвучивать мысли вслух и этим самым селить их в его собственной голове, подталкивать врача навстречу своему прошлому, возможно, в его объятья… Нет, не в своем уме она, точно. И в то же время… В памяти внезапно возник разговор с Ромой перед новогодними праздниками, она тогда пришла к нему с билетами на концерт: тот составить ей компанию не смог, но буквально выгнал её на мероприятие со своим другом – его, на минуточку, личным врагом. И сейчас Ксения понимала мотивы Романа, как никогда. Зам тогда сам подтолкнул ее, желая раз и навсегда убедиться, что поводов для волнений на счет этих двоих «закадычных друзей» нет. Мотивы Ксении сейчас несколько иные, но ход мыслей своего бывшего внезапно стал ей ясен как день.

– Нет, с чего бы? – пожал плечами Юра. – Не имею ни малейшего желания. Давай лучше обсудим планы на вечер. Как насчет поехать на дачу на ночь? Ночи еще холодные, но во-первых, там газовое отопление, а во-вторых, можно греться друг об друга.

Ксюша кивнула, одобряя идею. Двое смотрели друг на друга, желая прочитать истинные мысли в глазах напротив. Юра уже корил себя за то, что вообще рот открыл, ему не нравилась внезапно появившаяся на лице его девушки бледность, плохо скрываемое волнение. С другой стороны, голову не покидали догадки о ее внезапно проснувшемся аппетите и утреннем неважном самочувствии. Ксюша же ухватилась за мысль о том, что Юре как воздух необходим разговор с бывшей, и уже не могла от нее избавиться. Спустя минуту её взгляд зацепился за появившуюся на входе в ресторан девушку, которая, остановившись, оглядывала теперь пространство, словно кого-то искала, а затем уставилась на них. Рыжеволосая, с пронзительными голубыми глазами и выразительными губами. В груди всё сжалось, интуиция заорала прямо в ухо, что эта встреча будет неизбежной.

– Кажется, тебе все же стоит использовать возможность, – прошептала Ксения, искоса наблюдая за гостьей. Врач не догадывался, что та стоит в пяти метрах у него за спиной и прямо сейчас изучает его затылок. Юра не подозревал, что был обнаружен.

– Если бы я хотел, я бы…

– Юра! – раздался внезапный возглас.

Врач вздрогнул, плечи напряглись, полуулыбка сошла с лица, глаза приобрели оттенок грозовых туч.

«Твою…»

«Она красивая…»

Спустя несколько секунд Алёна уже стояла у столика, смущаясь и от этого розовея щеками.

– Привет! Наконец-то я тебя нашла! Как же я рада тебя видеть, – затараторила она вдруг как из пулемета. – А я слышу в лобби: голос вроде знакомый. Не успела сообразить – знакомая спина, ну, думаю, точно ты. Еле с духом собралась, хотя к тебе ведь и приехала! – девушка перевела взгляд на оробевшую от такого напора Ксению, смотревшую на врача широко распахнутыми глазами. – Представишь?

– Даже не знаю, что тебе от меня вдруг понадобилось, – «И знать не хочу», – но привет. Конечно, знакомься. Это моя девушка, Ксения. Ксюша, это – Алёна.

– Мы раньше… Встречались, – радостно пояснила та.

«А то я не знаю…»

«Какого лешего ты свалилась мне на голову?»

Управляющая сдержанно кивнула. Сердце из груди буквально выскакивало, но свою реакцию «сопернице» она не покажет. Алёна ей не соперница. Сейчас ей необходимо демонстрировать хладнокровие и уверенность в себе и своем мужчине.

– Так с чем пожаловала? – врач вперился в бывшую очень недобрым взглядом. – Кого мне благодарить за сданные явки и пароли?

– Я просто поговорить приехала. Дядя твой сказал, где искать. Юр, поговорим? – Алена смотрела на врача умоляюще. – Я всё равно не успокоюсь, пока ты меня не выслушаешь. Мне уже кошмары ночами снятся.

– Мне кажется, нам не о чем говорить, Алёна. Ты только время на дорогу зря потратила. Чтобы кошмары не снились, купи в аптеке валерьянки, 20 рублей всё удовольствие.

– Юр, пожалуйста, – от её уверенности не осталось и следа, улыбка растаяла, во взгляде плескалась мольба.

– Это всё.

– Слушай, – Ксюша поднялась из своего кресла, качнувшись, на секунду ухватилась за столик, – я вспомнила, я же Льву обещала зайти, нужно обсудить новую обивку для мебели в люксах. Он, наверное, уже рвет и мечет. Позвони, как освободишься.

Угроза в глазах врача мгновенно сменилась беспокойством:

– Ксюша, ты точно хорошо себя чувствуешь? Может, тебе не ко Льву, а в медкабинет нужно? Давай-ка сходим!

– Я в полном порядке, Юр, гораздо хуже будет, если я сейчас не являюсь пред очи Федотова. Позвони. До свидания, – девушка кивнула Алёне и в сторону лобби отправилась, двигаясь буквально на ощупь: пелена перед глазами мешала видеть дорогу. За спиной раздалось:

– У тебя с ней серьезно?

Заставить себя остановиться, чтобы расслышать его ответ, управляющая не смогла – гордость не позволила, да и как бы оно выглядело со стороны? Стук каблуков и все увеличивающееся расстояние, подкатывающая тошнота вместе сделали свое дело. Что ответил на это Юра и ответил ли что-либо вообще, она не знает.

***

«Тебе-то какое дело?»

Юра испытующе уставился на бывшую, которая заняла место Ксюши и теперь смотрела на него своими голубыми глазами в ожидании ответа. Когда-то он в этих океанах тонул, сейчас же они не вызывали никаких эмоций, кроме, пожалуй, поднимающегося раздражения. У врача не было ни малейшего желания вести с прошлым разговоры, он это предательство пережил и думал, что отпустил. Она сидела перед ним, напоминая, как растоптала всё светлое, что в то время в нём жило. Перед глазами против воли всплывали кадры их ночей, ее разметанные по подушке волосы… Он чувствовал отвращение. Злость. Злость – от того, что она смеет глядеть ему в глаза с робкой улыбкой на губах.

– Очень. Очень серьезно. Мы встретились благодаря тебе. Так что, наверное, я сейчас должен сказать «Спасибо». Собственно – спасибо!

– Я рада, – ответила Алёна внезапно тихо. – Искренне рада за тебя. Надеюсь, ты нашел своё счастье.

«Чего?»

Такого поворота Юра не ждал. Нет, он вряд ли на полном серьезе допускал мысль о том, что Алёна приехала сюда его возвращать, но искренность в её голосе сбила его с толку. Одной этой фразой она уже словно бы извинялась перед ним. Услышать извинения врач уже и не чаял.

– Так и есть, нашел. И тебе того же желаю. Хотя… Дай-ка как следует подумать… А нет, я слукавил.

– Юр, послушай меня, пожалуйста, и не перебивай, – Алёна отвела взгляд, не в силах смотреть в глаза, – Знаешь, мне и правда снятся кошмары уже полгода почти. Я тогда с порога поняла, что ты ушёл. Потом кольцо нашла. Помню, еще подумала, что всё к лучшему, что хорошо, что всё выяснилось вот так и мне не пришлось отвечать тебе «Нет». Единственное, я тогда не смогла найти в себе мужества позвонить и поговорить нормально, на трезвую голову. А когда набралась храбрости, не смогла дозвониться – ты номер сменил.

– Ты хочешь сказать, что приехала сюда, чтобы объясниться, наконец, по-человечески? Весьма благородно, – скептическая кривая ухмылка поползла по его лицу. – Мне не нужны твои объяснения, не трать силы.

– Ты всё-таки выслушай меня… Я скажу и уеду, обещаю. Меня это грызет, я с этим больше ни дня не проживу… Я тогда не понимала, какая дура была, как подло пользовалась твоей любовью и насколько отвратно поступила, объявив тебе обо всем вот так. Я и представить тогда не могла эту боль, не догадывалась, каково это. Но мне прилетело. По закону кармы, знаешь? Бумерангом вернулось, – Алёна глубоко вздохнула, зажмурилась на секунду, словно отгоняя непрошенные и никому не нужные сейчас слёзы, а может, собираясь с духом, – Он меня бросил. А я его любила ведь. Его я любила, я ради него на всё готова была, потому и позвонила тебе бухая. Он как заведенный твердил: «Мы должны ему сказать, я себя сволочью чувствую!». Можно подумать, я не чувствовала! Сволочью чувствовала, но и только… Мы тогда поругались из-за этого, он орал, что пока я тебе не скажу, на порог меня не пустит. Я же любила его.., – девушка сглотнула нервно, на несколько секунд затихнув, – Сидела у него под дверью, пила текилу из горла, плакала, а потом набрала тебя… Я еще и громкую связь включила, чтобы он слышал. И у меня внутри ничего не ёкнуло тогда…