Текст книги "Когда вместе тесно (СИ)"

Автор книги: Diurdana

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 31 страниц)

Катя, услышав, как хлопнула входная дверь, села на постели, прижимая к груди край одеяла. Она понимала, что это Слава и те несколько секунд, что он шел до спальни были наполнены для нее сладостным ожиданием. Сейчас он войдет, обнимет ее, и она все ему расскажет. О том, что она другая теперь, что готова меняться ради него, что больше всего на свете хочет всегда быть с ним такой, какой он бы хотел, чтоб она была. Катя была от счастья без ума.

Слава вошел в спальню, по пути вытирая волосы полотенцем. Он был в одних трусах-боксерах, под которыми рельефно выделялось то, о чем Катя все утро думала, краснея и бледнея поочередно.

Парень убрал полотенце от лица и посмотрел на нее. Он был гладко выбрит и запах его лосьона заполнил комнату. Запах был таким свежим, что Кате на миг показалось, что от Славы потянуло непонятным холодком. Взгляд его, которым он окинул ее, сидящую на постели, был каким-то… другим. Не таким горящим как ночью. Не таким, как она думала, он встретит ее этим солнечным утром.

– Привет! – Катя улыбнулась и, собрав в горсть одеяло, потянула его вверх, слегка обнажая свое бедро. Она рассчитывала на продолжение вчерашнего, ей этого сильно хотелось. А Слава, улыбнувшись, наблюдал за ее движениями. Катя задохнулась от его взгляда – наконец-то он зажегся тем самым интересом к ней, тем огнем, который сжигал ее вчера.

Она медленно опустилась на подушки, продолжая, не мигая смотреть на него. Слава лениво приблизился к кровати, уперся в матрац одним коленом, склонился над лежащей девушкой. Не говоря ни слова, провел ладонью по ее лицу, резко дернул вниз край одеяла, под которым она лежала. Отшвырнув его прочь, он ухватил Катю за щиколотки и подтянул к себе ближе. Устроился между ее раздвинутых колен. Нависнув над ней, упираясь на вытянутые руки, Слава прижался к ее промежности своим возбужденным членом, скрытым тканью белья. Качнулся раз, другой, вжимая ее в постель, наблюдая, как Катя прогибается ему навстречу, как она хочет его, как пытается его поцеловать. Наконец он спросил:

– Понравилось вчера?

– Да, – выдохнула девушка, – почему ты спрашиваешь, и так ведь знаешь. Помочь раздеться?

Ее руки скользнули вниз, забрались под резинку белья.

– Было лучше, чем в прошлый раз?

– В какой прошлый? – В комнате повисла пауза, и в звенящей тишине казалось, что она слышит, как бьется собственное сердце.

Прошлый раз! Как она могла забыть про прошлый раз?! А как ей про него помнить, если после прошедшей ночи все ее отношения со Славой, словно заново начались. А то, что между ними было, то, из-за чего все началось, вообще осталось в другой жизни и словно происходило с другими людьми.

Катя даже не успела подумать, о чем он спрашивает, но теперь объясняться уже поздно – судя по его взгляду и по нервно поджатым губам, он догадался.

Слава, скривившись, отстранился от нее и встал с кровати.

– Одевайся, нам ехать пора.

Он вышел из спальни, прихватив с собой свои джинсы и футболку, а Катя, всхлипнув, завернувшись в одеяло, убежала в душ.

Там она открыла воду и присев на бортик ванной, закусив собственный кулак, крепилась, чтоб не разрыдаться в голос. Слезы скатывались по щекам, как бы она не старалась удержать их, как бы не старалась пробудить в себе испепеляющее чувство ненависти к Славе, кажется, этот этап в отношении к нему был давным-давно пройден.

У нее сейчас было такое чувство, какое наверное испытывает человек, взлетевший высоко от счастья и неожиданно рухнувший вниз. Она не могла себе даже представить, что такое возможно – он ее обломил! И после того что между ними ночью было… ах, как же ей было с ним хорошо, Господи… И от этого его выпада было… больно? Это чувство было определенно новым для нее.

Катя, выбирая симпатии, никогда не позволяла чувствам завладеть собой полностью. Она всегда, даже испытывая чувства сильной влюбленности, не теряла трезвости разума. То есть она позволяла себя любить, не отдавая и десятой доли того, что получала. Она просто не понимала, как можно было любить кого-то сильнее себя. И даже в равноправие в отношениях она не верила – Катя жила стереотипом, что только мужчина должен добиваться любви женщины, а она всегда лишь позволяет себя любить и не более того. Безумно любить, страдать и ревновать она не умела. Даже увидев как Володя целует ее лучшую подругу она не испытывала ревность в традиционном ее понимании. Это скорее было уязвленное самолюбие.

Ревновала она только Славу. Только с ним испытала она то жгучее чувство ярости и бессилия. Только он был способен пробудить в ней какие-то безумные неконтролируемые чувства.

Но ничего – девушка зажмурилась и несколько раз вдохнула и выдохнула полной грудью, – она не позволит ему смеяться над собой. Слава никогда больше не прикоснется к ней, никогда! После того, что случилось, после того как он унизил ее сегодня… Даже если он останется последним парнем в целом мире, даже тогда она не позволит ему к себе прикоснуться.

А она еще, дура, собиралась стать другой ради него, Господи, какая глупость! Как ей в голову это могло прийти? Ей было уютно за своей броней эгоизма и себялюбия, стоило один раз отбросить ее в сторону и довериться кому-то, как тут же последовал урок, который она весьма неплохо уяснила.

Она конечно, облажалась, забыв о том, с чего началась вся эта катавасия. Расслабилась, призналась ему, что испытала вчера самые сильные ощущения от близости в жизни, а про то, что сама же ему говорила, что любовник он никудышный, у нее из головы совсем вылетело.

Но даже если он догадался, мог прямо сказать об этом, конечно мог.

Она с ним вчера была искренней, она перед ним вся обнажилась, весь спектр своих чувств и ощущений ему продемонстрировала, только что в слова свои переживания не облекла, а зачем? Неужели и так не понятно стало все, что она к нему испытывает, а он… Что прошедшая ночь значила для него? Девушка ведь никогда не задумывалась о том, что роли могут поменяться, и однажды она сама может оказаться на месте Володи…

Она и сейчас старательно пыталась не допустить к себе подобных мыслей.

Выпутавшись из одеяла и наконец, встав под душ, Катя попыталась расслабиться и не сравнивать потоки воды, скользящие по ее телу, со Славиными нежными руками, но получалось у нее это плохо. И даже обида на него не помогала забыть о пережитых накануне ощущениях. Она приправляла их горечью, заставляла испытывать стыд вместо томления, но они оставались в памяти такими же яркими, и стоило закрыть глаза, возникали в красках, словно все случилось пять минут назад, а не минувшей ночью.

А в груди что-то стягивало, словно обручем так, что дышать было тяжело, щеки горели и слезы все еще стояли в глазах, но когда девушка вышла из душа, ничто в ее облике не говорило о том, что происходит в ее душе. Она методично собирала вещи и сама носила их в машину. Когда сталкивалась со Славой, который занимался тем же, она отворачивалась и делала вид, что не замечает его попыток ей помочь.

Сдав ключи, они спустились к машине, и Катя заняла свое место на водительском сидении. Слава же, как ни странно уселся рядом, а не позади нее.

– Что, – спросила она, не поворачиваясь к нему и надевая очки, – больше не страшно? Бу!

Она, резко вильнув рулем на «встречку», выровняла машину на своей полосе и рассмеялась.

– Вот так потом такие смелые в аварии и попадают. – Спокойно проговорил Слава и удобнее устроился на сидении, достав из кармана сотовый. – Устанешь, скажи.

– Конечно. – Равнодушно ответила девушка и прибавила скорость.

Стараясь не обращать внимание на парня, копавшегося в телефоне, Катя задумалась о том, как они теперь будут жить дальше. После произошедшего все изменилось и теперь вряд ли ей принесет прежнее удовольствие доводить его до белого каления. Скорее уж это будет выглядеть как мелкие и глупые попытки обратить на себя его внимание. И вообще в мыслях не было прежнего энтузиазма, как после свадьбы, когда она планировала добиться того, чтоб Слава сам выгнал ее из дома. Была только усталость и какое-то неизведанное раньше опустошение.

До учебы оставался месяц в запасе. Делать определенно было нечего. Слава-то не будет сидеть дома – он быстро втянется в свои многочисленные дела и опять будет целыми днями где-то с кем-то пропадать. И если она будет сидеть рядышком с его мамашей на диванчике и думать о том чем, с кем и как он занимается, однажды она его убьет спящего. Нужно отвлечься от него – она со свадьбы не занималась ничем, кроме как концентрировала на нем свое внимание, пусть и прикрывала все это благовидными предлогами. Вот и случилось то, что случилось. Как только она найдет себе интересное занятие, все устаканится и ей будет проще.

Но чем она может заняться?

Пойти на работу? Неплохая мысль конечно, если папа ей поможет… Он как-то раз намекал, что у него есть такая возможность, но девушка тогда отмахнулась от подобного предложения, а потом еще и маму спросила, как отец себя чувствует, не заболел ли… Теперь это бы ей неплохо помогло, ведь кроме того, что у нее будет свой доход и ни у кого не придется просить, появятся новые знакомые, а папа увидит, что она на пути исправления и может, пустит ее домой раньше получения диплома.

Идти искать работу самостоятельно девушка пока не собиралась. Образования у нее пока нет, а работать не по специальности она не станет – зря, что ли три года проучилась?

Катя и Слава учились в техническом ВУЗе, на экспериментальном отделении рекламы, открывшемся как раз в год их поступления. Так что Катя видела себя в будущем только на какой-либо управленческой должности, никак не ниже. А работать на промоакциях, как многие ее сокурсники, девушка считала ниже своего достоинства. Она кстати и сейчас не решилась бы на подобный способ зарабатывания денег – стоять в каком-либо супермаркете целый день и предлагать посетителям попробовать новый йогурт? Вот еще! А если кто-то из знакомых ее увидит. А после работы, о, это было бы эффектно, она садится в свой новенький автомобиль и тратит весь заработок на бензин – какая хорошая работа, спасибо, она как-нибудь без такой обойдется.

В голову пришла мысль о Славе, который торчал целыми днями в автомастерской, тюнингуя чужие тачки, а по выходным развлекал свадьбы, ради дополнительного дохода. Но Слава – это Слава, у него статус не тот, у него окружение другое, он себе может позволить то, на что она никогда не пойдет и точка.

Кстати, чем реже они будут встречаться дома, тем быстрее она забудет о тех глупостях, что сейчас к нему испытывала. А она с трудом сдерживала в себе желание припарковаться где-нибудь и попробовать поговорить с ним о том, что происходит, объясниться. Как же ей хотелось, чтоб он снова поцеловал ее! Вспомнить вкус его губ, и его дыхания, и его кожи… Господи, это ненормально! То, что она к нему испытывала ненормально и неправильно.

Если бы она вовремя вспомнила, что для мужчины секс не всегда значит то же что и для женщины… Если бы не обманывала себя, слушая его шепот, не верила бы его словам, ведь это все от переизбытка эмоций, ощущений, но не всегда глубоких чувств.

Слава Богу, по старой привычке признаваться в любви только в ответ на признание поклонника, а то и вовсе скромно молчать в такие моменты, она вовремя прикусила себе язык, с которого уже готовы были сорваться три заветных слова.

* * *

– Давай я поведу.

– Я не устала.

– Точно? Я хочу до дома добраться живым.

– Доберешься.

Катя прибавила громкость, прекращая бессмысленный разговор. К тому же по радио как раз играла одна из ее любимых песен.

До дома осталось совсем недолго – обратная дорога всегда кажется короче и девушка за своими размышлениями не заметила, как пролетели часы в дороге. Если бы не Слава, напомнивший ей о придорожном кафе, в котором они вкусно перекусили, направляясь на Алтай, они бы остались голодными. На все предложения Славы повести машину, она отвечала однозначно – нет, она не устала и слишком соскучилась по своей девочке. Им вдвоем комфортно вместе, он может расслабиться и не встревать.

Припарковавшись во дворе, Катя блаженно потянулась, а потом, повесила на шею фотоаппарат, на плечо закинула свою сумку, оставив остальные вещи на попечение Славы, пошла домой. Он догнал ее у подъезда, весь увешанный сумками и пакетами, демонстративно бросил брелок в протянутую ладонь и попросил придержать ему дверь, которую Катя так же демонстративно захлопнула прямо перед его носом.

Потом правда быстро открыла, он и сматериться не успел. Сделал вид, что дверь захлопнулась случайно, молча прошел мимо Кати к лестнице.

Быстро поднявшись, ребята позвонили в дверь квартиры и скоро оба оказались в объятиях Светланы Алексеевны, которая поочередно целуя то Катю то Славу, прижимала их к себе и о чем-то щебетала, задыхаясь от волнения и прижимая руку к груди.

– Мам, мам, ну все, слышишь? – Слава погладил по спине разволновавшуюся женщину. – Нормально все с нами, видишь же.

– Ох, Слава, мне тут недавно сон плохой приснился, а вы еще и сами не звонили и телефоны поотключали…

– Там роуминг, мам, дорого. Все в порядке, ты чего разволновалась? Мы же отдыхать ездили, а не на войну.

– Кать? – Светлана повернулась к притихшей девушке. – Правда, все нормально?

– Конечно, Светлана Алексеевна. Пойдемте, мы вам сувениры привезли и какой-то эликсир долголетия. Фотографии покажем, пойдемте. Слав, неси ноутбук.

Катя разулась и прошла в гостиную. Плюхнулась на диван, и вытянула ноги.

– Устала. – Она склонила голову на плечо свекрови, присевшей рядом. Потянулась рукой к коту, вертевшемуся у ног женщины, но Люцифер, прижав уши, воинственно зашипел на нее, и Катя отдернула ладонь.

– Иди, отдохни, Кать.

– Тоже хочу фото посмотреть, а потом мне к родителям нужно.

Рядом с материю уселся Слава, устроив ноутбук у нее на коленях.

– Может, сначала чаю попьем, ребят? Вы мне расскажете, как съездили. У меня пирожки…

– Светлана Алексеевна, меня ведь тоже мама ждет, и не удивлюсь, если она там наготовила на десять человек. Давайте посмотрим фото, пока ваш сын из вредности половину моих лучших ракурсов не поудалял, да я пойду.

Несколько минут Катя и Слава смотрели фото, наперебой рассказывая женщине связанные с некоторыми снимками моменты, смеялись вспоминая. А потом Катя, притихнув, засмотрелась на фотографию, вспоминая, когда она так позировала Славе на Каракольских.

На ней девушка была сфотографирована стоящей босиком в траве и с кедами в руке. Она задумчиво смотрела куда-то вдаль с выражением умиротворенности и покоя на лице.

– Как хорошо получилась, Кать. – Заметила свекровь. – Это Слава тебя фотографировал?

– Наверное… – Катя растерянно посмотрела на парня, который сжав зубы, никак не прокомментировал снимок.

За ним было еще с десяток фотографий, которых Катя не помнила. На всех была она, и похоже она не догадывалась, что ее фотографируют. Девушка задумчиво смотрела в монитор на сменяющие друг друга картинки, когда Слава неожиданно спохватился и попытался выдернуть его из рук матери.

– Мам, все, посмотрели и хватит. Пойдем пирожки твои есть.

– Погоди! – Катя оттолкнула его руки от крышки ноута, которую он уже успел захлопнуть, и открыла его снова.

Перед ней была фотография, на которой она видела себя спящую в кровати, в номере отеля. Утреннее солнце освещало ее лицо, и ресницы отбрасывали на щеки длинные тени. Волосы рассыпались по подушке, губки чуть приоткрыты, одну рука согнута и лежит на подушке над ее головой…

Катя зачарованно рассматривала снимок, не пропуская ни одну деталь, ни одну расслабленную черточку собственного лица.

Интересно, когда он успел сделать это фото? Девушка посмотрела на дату – это было после возвращения с Каракольских озер. После того дня, когда их отношения существенно изменились.

– Какая хорошая фотография… – Задумчиво произнесла Светлана Алексеевна. – И вообще, на последних фото одна ты, Кать.

– Угу, – смутилась девушка, почти физически ощущая неловкость ситуации, – будет, чем в социальных сетях похвастаться. Ладно, я к родителям.

Когда за девушкой захлопнулась дверь Светлана Алексеевна подошла к сыну. Слава, задумчиво потирая подбородок, смотрел в монитор на Катино фото. Увидев мать, он резко захлопнул крышку.

– Ну что, сын, как съездили-то? Понравилось?

– Конечно, понравилось, мам. Отдыхать всегда хорошо. – Слава погладил вытянувшегося рядом Люцифера.

– Что ты с Катериной сделал? Какая-то она странная вернулась.

– Устала просто с дороги, не обращай внимания, это все так же Катя. – Он поднялся на ноги и, отложив ноутбук, пошел на кухню. – Где твои пирожки?

– На плите, сынок, – женщина поспешила следом.

– Я сейчас к Димке, наверное…

– Слава, – перебила Светлана сына, – так он же уехал к брату в Анапу на месяц. Он сказал, что ты знаешь… Дозвониться не мог до тебя, вот мне и передал. Сказал, как вернется, сообщит, разговор у него к тебе серьезный.

– Точно, – Слава вспомнил о планах друга изложенных ему как раз перед отбытием на Алтай.

Димкин двоюродный брат несколько лет назад переехал в Анапу на постоянное проживание, разрешив парню пожить в своей квартире, пока он не решил, продавать ее или нет. Он нашел там работу, женился, и Дима каждое лето на месяц приезжал к нему в гости.

Что ж, раз встреча с другом неожиданно отменилась, Слава, переодевшись, ушел в автосервис, не слушая причитаний матери и ее просьб побыть сегодня дома. Вернулся он поздно и сразу же лег спать. Жизнь входила в привычную колею, и трудно было поверить, что еще сегодня утром они с Катей были так далеко от дома, что казалось, в другой жизни. К прежнему положению вещей привыкнуть было не так просто. Но Слава знал, что эта путаница в мыслях и ощущении пространства скоро пройдет, и все будет как раньше.

Глава 22

Слава, проснувшись ночью, не смог снова заснуть и долго лежал в темноте, прислушиваясь к механическому тиканью часов на стене. Проворочавшись немного, он посмотрел на белевший циферблат.

Вчерашней ночью, в это же время, они с Катькой с упоением тр*хались в люксе отеля на Ае. А позапрошлой, ползали в кромешной тьме Алтайских пещер.

Странно, столько разных событий произошло с ними за короткий срок, что казалось, он никогда не забудет это путешествие. Но вот он дома, и то, что случилось всего сутки назад, задвинулось в сознании так далеко, словно на целую жизнь.

После возвращения его окружила привычная обстановка, и вернулись привычные, знакомые ощущения и мысли. И о том, что случилось между ним и Лаврентьевой на Алтае, он старался думать как можно реже, относясь к этому как к некому помрачению рассудка с его стороны. И как к последствиям шока и испуга с ее.

Ну а чем еще можно объяснить то, что он так расчувствовался вчера ночью? Пожалел Катьку, утешил ее… Хм… утешил… Неплохо, к слову сказать, утешил. Девушка точно довольна осталась. Так ей понравилось, что она даже про то, о чем раньше ему врала, забыла. Глупая Катя – взялась обманывать, так иди до конца.

Одна польза была от этой близости – теперь он был абсолютно уверен в том, что это был первый и единственный раз, когда она между ними была. Первый и последний.

Хотя нужно признать, это было круто!

Конечно, Слава не мог бы с полной уверенностью сейчас сказать, что это был самый лучший секс в его жизни, и Катька была самой лучшей в мире любовницей. Самое интересное, что он сразу понял – у нее понтов было больше чем опыта в этом деле (как впрочем, и в любом другом). И, тем не менее, ему с ней было нереально классно.

Прошлый богатый опыт позволял парню судить о том, насколько умелой или наоборот была любовница. Естественно, Зоя не была его первой партнершей.

Когда Слава в шестнадцать лет устроился работать в автомастерскую, он был невинен как дитя, хотя морально был старше своих одноклассников. Все потому что роль мужчины в семье выпала в виду отсутствия отца, именно ему. Бывают такие матери-одиночки, которые для своих детей и мать, и отец, и домработница, и добытчик. Светлана Алексеевна к таким не относилась. Поэтому когда сын подрос она, стесняясь, переложила на него все свои проблемы.

Работая рядом со взрослыми дядьками, некоторые из которых были его в два раза старше, а другие в отцы годились, Слава внимательно прислушивался ко всему что они говорили. И их советам внимал, и просто подслушивая их разговоры, мотал себе на ус. Мужчины часто разговаривали о женщинах, и Слава сам не понял, как прокололся об отсутствии у себя опыта в этой сфере. К его немалому удивлению мужчины смеяться над ним не стали. Пожали плечами и продолжили разговор с того места, на котором остановились. А спустя несколько дней, после работы, один из них – парень лет двадцати пяти, позвал Славу в гости к своим подругам. Объяснив ему, что девушек будет две и ему одному к ним идти как-то некрасиво. Слава, не поняв, к чему идет дело согласился.

Вот тогда, одна из взрослых, по меркам шестнадцатилетнего парня, женщин и помогла ему стать мужчиной. С ней он потом еще не один раз встречался и Вероника, отдаваясь ему, всякий раз спрашивала, будет ли он ей сухари сушить, когда ее привлекут за совращение несовершеннолетнего. На что «несовершеннолетний» отвечал ей, что он уже не маленький и совратился совершенно добровольно и с удовольствием.

Ника выглядела моложе своих лет (или Славе так казалось) и на момент знакомства со Славой, она переживала болезненный развод с уже бывшим мужем. Оттого и согласилась с просьбой парня своей подруги помочь «мальчику Славе» перестать быть мальчиком. Она научила его основам сексуальной жизни и скоро отпустила в свободное плаванье, расставшись с ним безболезненно, но с легкой ноткой горечи и грусти. Слава же «поплыл» по жизни и чужим постелям, усердно закрепляя преподанные ему уроки. Остановившись на Зое.

Он всегда считал, что Зоя подходит ему. У него не было желания дополнять половую жизнь с ней на стороне. Ему с ней было хорошо… идеально, наверное… Но сейчас, у Славы было такое странное чувство, что Катя подошла ему в постели идеальнее, чем Зоя. Гораздо идеальнее, чем все другие девушки. Она была и послушной, и самостоятельной одновременно и ее не хотелось подавлять и ограничивать. Хотелось не доминировать над ней, а направлять ее. Так, чтоб ей было хорошо. Чтоб им обоим было хорошо. Словно степень ее наслаждения влияла и на яркость его оргазма. Таких чувств занимаясь сексом, он еще не испытывал. И думать о причинах их возникновения не хотелось.

А еще ее тело доставило ему невероятное удовольствие. Он раньше не задумывался о разнице. Хорошая любовница – означало либо умелая и раскрепощенная, либо как Зоя – робкая и послушная. В остальном-то, в самом главном все девушки были одинаковыми. А вот с Катей было как-то по-другому. Словно они были двумя детальками паззла, идеально подошедшими друг к другу. Ощущения от соития были какими-то особенными.

Но все это меркло перед тем, что открылось ему после секса.

Той ночью, упав на подушку и закрыв глаза, Слава думал, что тут же провалится в сон, но от одной вспыхнувшей в сознании мысли подскочил на кровати, как ужаленной – это было впервые! Такой секс он бы никогда не забыл.

Парень с самого начала сомневался в том, что Катя пыталась ему навязать. Ведь если он был в состоянии, когда у него стоял, значит, полной амнезии у него быть не могло. Потом он увидел фото, и это были доказательства, что все же секс был. Тогда Слава, пытаясь понять и объяснить для себя причину провала в памяти, списал все на то, что Катя в постели была бревном. Что помнить просто-напросто было нечего.

Катя бревном не была.

И все же он дал ей шанс самой признаться во всем. Она его упустила. Второй раз спрашивать или выслушивать ее не было смысла.

Эх, а он-то уже начал верить в то, что Катька на самом деле не такая дрянь, какой казалась ему раньше. Он даже начал думать о том, справедливо ли было винить одну ее в том, что произошло с ними и что? По всему выходит он попал в этот переплет совершенно ни за что. И получается, наказание он понес за деяние, которого не было! А если бы на армию согласился?

Вот бабы… все одинаковые дуры, что Зоя, что Катя! Спрашивать, зачем Катерина все это затеяла, даже не хотелось – уже не имело значения. И ведь могла бы сказать отцу, что на фото изображено вовсе не то, что кажется, так нет, промолчала. Позволила ситуации зайти так далеко. И почему расхлебывать всю эту кашу пришлось ему?

Мелькнула мысль завтра же утром притащить Лаврентьеву к отцу и заставить признаться во всем и так же быстро пропала. Он уже понял, что с Валерием Сергеевичем говорить на эту тему бесполезно – есть фото, которые видел весь институт. Остальное ему не суть важно. Так стоит ли ломать копья, доказывая, кто прав, кто виноват, что было, а чего не было?

Слава встал с постели и пошел на кухню, к холодильнику, за водой. На обратном пути он увидел, как из-под двери Катиной комнаты пробивается полоска света – видимо девушка все еще боялась оставаться в темноте. Слава опять вспомнил, как она проснулась напуганная страшным сном прошлой ночью и как он ее успокоил. Захотелось курить.

Вячеслав не любил разочаровываться в людях. А еще больше он не любил разочаровываться в себе. А сейчас он испытывал что-то похожее на недовольство собой за то, что там, на Алтае позволил себе отступиться от принципов и расслабиться. А расслабляться с Катериной было непозволительно. Но не смог он ее оттолкнуть в ту ночь, потому что на какой-то миг ему показалось, что он разглядел за маской эгоистки и стервы настоящую Катю. Напуганную ранимую девушку, которая совсем недавно проявляла чудеса стойкости, наравне с ним исходила вдоль и поперек пещерные лабиринты, почти не кисла и не жаловалась, чем вызывала в нем чувство похожее на уважение.

Занимался сексом он с той девушкой, которую начал узнавать в Кате совсем недавно. Но войдя утром в спальню, увидев, как она демонстрирует ему свое желание, абсолютно уверенная в том, что он сейчас броситься в ее объятия и начнет удовлетворять по первому разряду, Слава вспомнил, с кем имеет дело и поступил так, как того Катя и заслужила – вернул с небес на землю.

Не станет он для нее одним из тех, исходящих по ней слюной мальчиков-сокурсников, которыми Катя в институте вертела по своему усмотрению.

Вернувшись в постель парень подумал о том, как вся эта ситуация ужасно бесит его. И больше всего его бесит то, что сейчас он вопреки здравому смыслу лежит и думает о том, что в Катькиной комнате горит свет. И ему хочется пойти туда и сделать так, чтоб ей больше никогда не было страшно просыпаться ночью в темной комнате. Но в таком случае он пойдет против себя.

Катя обманула его.

Из-за ее обмана его принудили сделать то, чего он никому не позволил бы с собой сделать. И до сих пор ему было тошновато от мысли, что он позволил распоряжаться своей жизнью и принимать за него решения.

И главное – он не простил Зою за предательство. Зою, с которой встречался два года, на которой хотел жениться. И которую считал, что любил. И почему он должен на Катин обман, который стал катализатором всех последующих событий, закрыть глаза?

О возможности пробуждения в нем к Кате каких-то глубоких чувств Слава даже думать не хотел. Вместо этого мысли его повернули к Зое, о которой он нужно признаться в течение последнего месяца вспоминал, лишь сравнивая ее с Катей или для того, чтоб Катю спровоцировать на безрассудные поступки. Алтай действительно помог ему отвлечься и забыться, как он и подозревал уезжая. Но он вернулся. И вместе с тем вернулись мысли о ней.

Слава позволил себе подумать о возможности вернуть их отношения. Помириться с девушкой. Простить ее. О том, что может быть по-другому и все может зависеть не от него, Слава не подозревал. Он не звонил ей сам. Не получил от нее ни одной смс-ки, и все же полагал, что ситуация в его руках, а Зоя смиренно сидит дома и ждет его. Как всегда.

Мысленно представив их возможное будущее, Слава понял, что все это бессмысленно. Бессмысленно думать о ней, пытаться что-то вернуть. Ничего не выйдет. Он больше не сможет ей доверять, и эта глупость ее всегда будет между ними стоять. Он разочаровался в ней – это главное. Он больше никогда не сможет относиться к ней так, как раньше. Поэтому проще всего будет забыть о ней и перестать об этом думать.

Конечно, в нем еще осталась горечь от того как все закончилось и злость… на Катю, которая во всем одна была виновата! Вот в ней он не разочаровался, нет! На нее это вполне было похоже. На нее он разозлился. Сильно. Так сильно, что едва сдержался утром, чтоб не покалечить заразу.

А еще он еле сдержал себя от того, чтоб не отдаться в Катины руки. Еле нашел в себе силы демонстративно оттолкнуть ее. Тем самым унизив ее. Наказав за вранье.

А еще эти фото… Хотел бы он знать, что за мысли мелькнули в ее головке, когда она их увидела. Решила, что он уже ее с потрохами? О чем он вообще думал, когда делал снимки? Но стоит признать очевидное – на них он видел совсем другую Катю. Не ту, на которой его заставили жениться всего полтора месяца назад. И в глубине души он уже понимал, что его жена больше походит именно на эту девушку на снимках, чем на прежнюю себя.

Когда небо за окном начало понемногу светлеть Слава послал к чертовой матери и Зою и Катю и всех женщин вместе с ними и, закрыв глаза, решив взять передышку и не думать ни о чем хотя бы несколько дней, наконец, уснул.

* * *

После возвращения ребят прошли две недели, в течение которых Катя почти не видела Славу дома. Он уходил рано, возвращался поздно, поужинав, ложился спать. И вообще он вел себя так, словно ее рядом с ним не было, и как бы Катя не пыталась внушить себе, что ей это не важно, переживала очень сильно.

К тому же ее почти каждую ночь одолевали кошмары, из-за чего она спала с включенным ночником. Так было не страшно, но свет мешал ей спать. Замкнутый круг получался! А еще она за месяц успела привыкнуть, как это удивительно, просыпаться по ночам в темноте и слышать дыхание спящего рядом парня и от этого чувствовать себя… в безопасности что ли… Защищенной от ночных страхов. Которые, кстати, не слишком ее беспокоили до того дня, когда они заблудились в пещерах, а после словно ожили и мучили теперь, когда она осталась темной ночью в постели одна.

Сегодня Слава впервые не сбежал на работу, пока она еще спала. Он открыл дверь в ее комнату, посмотрел на турник, закрепленный в дверном проеме и скоро повиснув на нем руками и скрестив щиколотки, принялся подтягиваться.

Девушка лежала на постели, повернувшись на живот, и, подперев голову рукой, наблюдала за ним. Она скользила взглядом по его телу, поигрывая ножками, болтая ими в воздухе, то скрещивая, то разводя в стороны. Слава обращал на нее внимания не больше чем на любой другой предмет мебели в комнате, он методично подтягивал свое тело, стараясь дотянуться подбородком до железной перекладины. Катю же игра мышц на его руках просто завораживала и окунала в воспоминания. На нем были надеты только черные «треники» с лампасами, и ничто не мешало Кате разглядывать его вздувающиеся бугорки на руках, рельефную грудь и плоский живот с тонкой дорожкой темных волос, убегающих под резинку штанов.