Текст книги "Штрафной бросок (СИ)"

Автор книги: DiSha

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Глава 13

Старейший принцип медицинской этики гласил: “Прежде всего – не навреди”. Кажется это сказал Гиппократ, чьим именем назвали клятву врачей. Но даже если это не так, уверен, корни точно лежат, до рождения Христа, во времена почитания Эскулапа. Этой концепции старалось следовать большинство медиков, всех времен. Целители были уверены, что помогают, пичкая пациентов пилюлями с ртутью и пуская кровь. Знахари гарантировали выздоровление от помёта и гениталий различных животных. Это мнение, широко распространено в восточной Азии даже в 21 веке.

Я решил пользоваться проверенными способами лечения, уверенный что без вмешательства станет хуже. Смущали две детали. Пациент не хотел соблюдать режим фиксации тела и уменьшать нагрузки. А главное, никто из нас не знал причину болевой блокировки. Я предполагал, что “Бабушка Нюра” хороший гипнотизёр, но о подобных установках не слышал. К сожалению пообщаться с ней до августа не получиться, она укатила в неизвестном направлении, находясь в отпуске. Это была постоянная практика и как я знал, адрес места пребывания, она никому не оставляла. Времени искать через органы милиции не было.

Запланированная шина-воротник, будет состоять из двух частей, лежащих местами сочленений на плечах. Основу составит проволочный каркас. После объяснения целей и возможных не комфортных ощущениях при носке, помощники взялись за изготовление, а я подготавливал и раскладывал необходимые материалы. Приняв окончательное решение, залез ногами на кушетку, встав сзади сидящего Олега.

– Олежа, раз ты стал богобоязненным, держи главное наставление всех священников. Бог терпел и нам велел. – растирая руки маслом, я примеривался как удобнее начать. И окончательно утвердившись, попросил, – Михалыч подай ему, вон ту палочку, пусть в зубах зажмёт. – показал я взглядом.

Сначала необходимо увеличить мобильность. Мне хватило, собственных сил, рывками сдвинуть первое ребро и поставить шейные позвонки. Я тут же почувствовал пальцами, расслабленные мышцы, ставшие мягкими. Теперь ставим на место ключицу. Показал Михалычу, что ему необходимо сделать. Положил руки на затылок и шею Олега и прикрыл глаза, давая сигнал. Двойной щелчок, который услышали все, глухим эхом прокатился по комнате. У Маши округлились глаза, над прикрывающей рот ладонью. Зина подскочила помочь уложить пациента, у Рыжакова явно не хватало опыта в этом. Я удивленный отсутствием крика и рефлексов болевых ощущений, спрыгнул на пол, показывая как должен лежать Олег.

Нужно задействовать всех, для сплочения. Как не крути, а тайна о наличии у меня знаний раскрыта окончательно. В просторном помещение не было тесно. Разве что, невысокой Зине приходилось обегать великана. Участковый действовал заторможено, в непривычной обстановке.

– Маша, первый валик – обратился я к сестре, протягивая руку в сторону стола, с заранее приготовленными материалами.

Угукнув вместо благодарности, подложил протянутый жесткий материал под плечо так, чтобы рука свисала с кушетки, а тело было прижато плотно. Заново прощупывая позвонки, отследил болевые ощущения, которые пациент обозначал цифрами.

– Михалыч неси воду. Маш, разводи гипс. Помогай. – скомандовал я последнюю фразу фельдшеру. – Дави сюда, чувствуешь смещение? Вот так, этой на себя, этой сюда, следующий, вот, наоборот, отлично. – руководил я процессом возвращения позвонков, предварительно расслабив мышцы лопаток и широчайшие.

– Камни в полотенце, видишь? Клади в воду, не упусти край, доставать сам будешь. – велел вошедшему Илье и уже Зине – Давай его на центр пока.

– Ладони под живот убери. Держись там крепче Олежа – добавил я двусмысленно приятелю. Сам взял колышек. Надо возбудить узлы на лопатках, чтобы разогреть мышцы, перед дальнейшими процедурами. Подхватил обрубок киянки, начал шаманить.

На опускание позвонков все смотрели, содрогаясь от каждого удара, но спорить не решались. Я тоже, поначалу боялся. Представляю как это выглядит со стороны. Три взрослых человека наблюдают, как мальчонка забивает кол в спину четвертому. Ждут своей очереди упыри, подойти боятся. Видимо из-за русского духа.

– Зинаида, готовь простынь и одеяла. Михалыч, давай камни.

Накрыл простыней Олега, и сверху начал раскладывать горячие камни. Прижимая их к необходимым точкам обжигаясь. Можно было использовать грелку, но с ней будет неудобно делать дальнейшие процедуры, то что камни быстрей остынут не страшно. Мы уже накрывали их сверху колючими верблюжьими одеялами. Пока пациент релаксировал, объяснял на нём как будем тянуть и готовили место под голову на тумбе.

С её передвижением справился Илья, предложенную мной конструкцию из табурета на тазике и подушки раскритиковали. Я не против, в споре рождается истина, а при инициативе лучше усваивается материал. Неплохо растянули пациента, начав с рук и закончив медленным вытягиванием, в сторону тумбы. Аккуратно уложили на подготовленную площадку для лица. Обернули шею теплым полотенцем и начали формировать шейный бандаж. Сделали приличный запас, предполагая дальнейшую подгонку и чтобы не пережать шею. Приготовленный поролон от упаковки планшета, Михалыч не показывал, уверенный что джина лучше не выпускать, если можно обойтись без него.

Зря я, в гипс соль добавил, боясь за скорость схватывания. Через пять минут, мы поднимали Олега в сидячее положение, для фиксации руки и наложения жесткой шины.

Воротник шанса получился неплохой. Пришлось пожертвовать поролон для области подбородка. В целом проведенной операцией остался доволен. Теперь будем наблюдать по два раза в день проводя реабилитационные процедуры.

Взяв обещание у медиков что они не расскажут, о моем участии в операции. В ответ пообещал рассказ, о мануальной терапии и продемонстрировать некоторые приемы. Опытный образец у нас на ближайший месяц есть.

Отпросился у сестры на ночь к Михалычу и убежал пока она не передумала.

Глава 14

Я не помнил как мы переезжали в новый дом, это было осенью далекого 1952 года. Или только случиться в следующем году? Переезду предшествовали страшные и странные события, омрачавшие праздник. Праздник для любого советского человека. Но не для нас. Не в то время. Наверное траурное состояние было причиной что мы переезжали всю зиму. И жили, практически на два дома.

А сейчас выясняется, юридически мы в нем уже живем.

Путь из больницы, проходил мимо школы и я заскочил за гитарой. Предстояло тренироваться, несмотря на усталость прошедшего дня и боль в пальцах от струн. К дому Михалыча мы подходили втроем. Великан не стал задерживаться, а скорее всего его тактично проводили. Девчонкам было что обсудить. Олег же наоборот не спешил к себе, боясь разговора с матерью, но усталость победила. Он проследовал к своему дому, не останавливаясь и не прощаясь, опустив взгляд. Опустить голову не давал воротник шанса.

Пока я играл и мурлыкал на закатное солнце, хозяин готовил ужин. В меню сегодня была яичница с чаем и не первой свежести пряники. Я засел с гитарой в кресло качалку, в этой развалюхе дореволюционной поры мне нравилась подставка для ног, идеальная для моего сегодняшнего роста. Сейчас кресло, гитара и я были единым целым. Я не стал перестраивать гитару под шесть струн. Решив что набить мозоли можно и так, бренчал знакомые аккорды на непривычном строе. Интересно послушать этот инструмент, с металлическими струнами.

Михалыч явно наметился отстроится раньше чем прошлый раз. После ужина он чертил, нечто похожее на его прошлое строение, по фотографиям в телефоне. Я вытащил из сети несколько и теперь наслаждался видом, работы мыслей “архитектора”. Он столбиком выводил цифры, довольно ловко орудуя встроенным в телефон калькулятором.

– Михалыч, а давай тебя в этом году отстроим? Я помогу. На Машке тебя женим, я к вам перееду. Так до школы, ближе. – лениво бросил я.

– Ты что лишних сто шагов пройти не можешь? – машинально ответил “оператор” самого сильного компьютера на земле. – И вообще, к осени может в дом бывшего штаба переедите.

– Обязательно переедем, только следующей осенью. После рождения Витюши, отец документы подаст на материалы. Строится захочет, а нам тот дом и дадут.

– Хм. Я хотел сначала к председателю подойти, потом только к Ефиму. Ну как проясню, значит. Тут дело такое. Ну раз разговор зашёл. – тянул кота за вымя Михалыч. – По документам в Райсовете, вы в том доме уже живете и просите вернуться назад, в тот где вы сейчас. Рекомендации Анн Кузминишна писала, только почемуто анонимно, но такого почерка, больше ни у кого не видел. Хм, а зачем писать анонимно, если твой почерк многие знают? Не понимаю. Наверное, что то задумала. Вот не сидится на месте, ей наверно шестьдесят уже.

– А я думал, вам по уставу положено, всех на участке знать. – ответил я. – Я думаю ей больше, но учти, она полдеревни переживёт.

– А кто написал просьбу, о возвращении в старый дом? – спросил я подумав.

– А это и мне интересно. В деле материалов нет. В журнале написано, по просьбе жильцов.

– А с чего ты, тем домом заинтересовался? Кто тебя на документы навел?

– Журнал листал, наткнулся. Ты про турбазу спрашивал, ну за пчелиным оврагом и про ту сторону реки, интересовался. Вот и мне стало интересно. Мы через пчелиный, на охоту ходили не раз, но только зимой. За грибами туда редко ходят, места неудобные. Так, не помню я там строений. А карты заречья в архиве вообще не нашёл. Мне конечно интересно, но запросы оставлять не стал, сам прогуляюсь посмотрю.

– Кузьмича с собой возьми, чтобы веселей было. – решил развеять атмосферу таинственности, шуткой. – Я тебе и так скажу что ты увидишь, но идти надо. И пойдем вместе. По дому что, можно заселяться?

– А ничего пока не ясно. Нужно к председателю сначала подойти. Баба Нюра, тьфу ты, Кузминишна, вас туда просватала и орден выписан был. Нужно понять, кто тормозит процесс и мы поймем зачем.

– Нафига козе баян? Запросить копию ордера и въезжать. Хочу комнату на чердаке, пока Колька не забрал. Мансарду сделаю, как в будущем. Нет лучше, с балконом. Там все равно тёмную поднимать и крыльцо переделывать. Слушай, а что там сейчас? Надо завтра сбегать посмотреть. – Начал мечтать я.

– Ты меня слушаешь? Не нужно там крутиться, пока я всё не выясню. Хорошо?

– Ладно, поживу недельку у тебя, надоем. Ты этот ордер, из под земли достанешь. Надо Машке сказать, чтобы держалась от тебя подальше, ещё мотивацию потеряешь. – На шутку он не отреагировал. Странно. Может Зина нюх сбила.

– Давай спать ложись, до зори надо Кузьмича поймать. К пчелиному на рыбалку сходим. – подвел он итог нашей вечёрки.

– Рыбалка это хорошо, но если ты облизываешься на “хлыст”, советую закатать губы. Хотя, готов обменяться на машину. Мне для будущего музея имени тебя, надо, а то ты в болоте утопишь и место забудешь. Как в прошлый раз.

Глава 15

Я не большой поклонник рыбалки, но несколько раз в год выбирался стабильно. Перед выездом всегда определял конечную цель, из трех самых распространенных. И сборы подчинялись этой цели. Случалось ходили на рыбалку в сауну, но между собой это называли по другому. Были выходы на природу, которые называли рыбалкой, когда из снастей ни чего не брали. Обыватель назовет это пьянкой, но если дюжина человек отдыхает на берегу, без алкоголя. Нет, это режим. По привычке, выбираясь на природу во время сборов, мы называли это рыбалкой. Иногда целью являлась добыча. За трофеями приходилось забираться далеко, это отражалось и в оборудовании. Тогда сборы проходили тщательно. За количеством, можно было отправиться налегке, но с непременным атрибутом, сетью.

В последнии годы я предпочитал отдыхать и искал в рыбалке спокойствия. Но деятельная натура не могла позволить часами сидеть на одном месте. Когда ноги не болели, в моем арсенале были спиннинги и я часами ходил в поисках хищника. Обычно, пойманную рыбу, среди которой попадались трофеи, после совместного фото, отпускали. В двадцать первом веке, я переключился на ловлю с лодки. Сначала был троллинг, а потом ловля с якоря на ямах и в интересных местах нахлыстом. Именно нахлыстовое удилище стало привычным и желанным подарком и почиталось больше гаджетов. Этот подарок разыгрывался в качестве приза между воспитанниками. Условия были просты. Надо с помощью удилища, положить мушку рядом с целью, расположенную в штрафном круге на другой половине зала (16,4 м). Я ревностно выбирал подарки, всегда, кроме последнего раза, но я знал что комплект для нахлыста там точно есть.

На рыбалку меня подсадил Михалыч, страстный рыбак, компенсировал ловлей рыбы, ловлю преступников. Из-за малого количества последних. Возвращаясь из школы мы часто останавливались возле него на льду. Получая запасную “балалайку”, помогали наловить живца в пруду. В нашей речке, серьезных трофеев не было, а после пролитого в 60-х аммиака выше по течению, на долгие годы даже кошку не станет нечем порадовать. В старших классах, Михалыч будет нас брать на серьезную рыбалку. Мы часто будем привозить домашним, налимов и судаков, по два килограмма и более.

Помимо страсти к рыбалке, участковый имел еще одно хобби, он был фанатом раритетов. Или только планирует стать?. Я не про его разваливающийся дом, наверное самый старый в деревне и не про кресло качалку, заставшее молодость Пушкина. Я всегда, этого задиру вспоминал, глядя на надпись у изголовья “Моей няне Арине”. Михалыч собирал старинные серийные изделия, на вопрос почему, он каждый раз давал новое объяснение. Я слышал два десятка, почти правдивых баек от революционности конвейерных решений, до напоминания о потенциале промышленного развития. Что показательно, своей экспозицией он активно пользовался. Удилище Stub-caster с катушкой Ocean City 1600 соединяло две его страсти. Эта удочка займет центральное место его коллекции, и будет любовно храниться в промасленной бумаге, до конца 50-х. Когда советские образцы станут доступнее и начнут выигрывать по многим показателям.

Свою историю этот раритет закончит, вероятно на помойке. Последний раз я его видел в конце семидесятых, проржавевшем, с отломанными костяными накладками и катушкой не подлежащей восстановлению.

Деревенские удили рыбу в основном летом, это считалось детской забавой. Часами смотреть на поплавок, это тратить время. Кроме Михалыча снасти имелись едва ли у четверти жителей. Но у многих имелись сетки-косынки в пару квадратов площадью. Некоторые ставили верши. Один раз в сезон все ближайшие водоемы проводились бреднем, но этим занималась артель. Долгие годы моей единственной снастью будет бамбуковая трех коленка, не считая конечно различные крючки и картонку лески. На рыбалке та удочка побывает, едва ли больше десятка раз. Зачем таскать с собой неудобные палки. Складные ножи у всех мальчишек есть, орешника полно, леска, крючок, кузнечик в траве и хоть обловись.

Не представляю состояние смешанных чувств Михалыча, когда он увидел сумку, формами напоминающую ружье, потом услышал от меня что это удочка. И замер открыв чехол новенького “хлыста” 2024 года. Лично я и на орешник нормально ловил в пятидесятых. Сам недоумевал не меньше, когда искал во что одеться и впервые открыл сумку. Но изумляли другие факты, какой “нехороший человек” положил мячи сдутыми? Их так хранить нельзя. Это потом я обнаружу миниатюрный насос и испытаю горечь от размера и радость от появления иглы.

Вместо обычных пяти комплектов призов, была куча барахла, на первый взгляд, не связанная друг с другом. Стоимости я не удивился, у детского дома под шефством мин. обороны, были щедрые меценаты. Однажды за конкурс детского фото кто-то привез фотоаппараты, стоимостью больше моего авто. Я не завидую, свою реплику машины на которой учился водить, ни за что не поменяю, это просто факт заботливости некоторых спонсоров. Как предполагалось делить остальные ништяки и на сколько мест я не знал. Уже засыпая я думал, как примотать одну из трех безынерционок к орешнику и Какой умник положил такие блесны, что в коробках больше воздуха? Хотя сейчас в союзе делают неплохие экземпляры. Как такая снасть будет смотреться в сборе? Плевать, в нашей речки нет рыбы которую это насмешит.

Нахлыстовый комплект в мыслях подарил Михалычу, его реакцией остался доволен. Завтра проверю свое предвидение.

Глава 16

Утро выдалось не в пример тише чем в родном доме. Наверное еще рано, для пастухов, а может потому что хибара крайняя в линии, и выходит боком к автомобильной дороге, по которой скотину не гоняют. Несмотря на относительную тишину, проснулся самостоятельно. Михалыч ночевал на веранде и мимо не проходил. Я обнаружил его на улице, он разминался. Рядом стояли приготовленные вёдра с водой. Попрыгал бессистемно рядом, поплескал в лицо воды и ушёл в комнату собираться. Хозяин обещал приготовить легкий завтрак и собрать еды в дорогу. На мой подарок он отреагировал неожиданно сдержанно, пообещав отдариться и вывести в устье, на нормальную рыбалку. Чтобы облегчить ношу, с собой из снастей брали минимальный набор, несколько комплектов на катушках и перемет.

Из будущего только заряженный телефон. У него много свойств, связь проверю, может фото сделаю, а главное фонарик, понадобится при ответственном деле с проникновением, а мощность точно лучше немецкого. Оба источника света завернули в пакет, а потом в полотенце.

Выходили затемно. Михалыч в штормовке и сапогах, нёс большой но худой рюкзак, под которым на портупее был закреплен небольшой топорик. Я придерживаясь ритма его шагов, семенил рядом. Отсутствие поклажи принял как должное, соглашаясь с собой, что мозг нашей компании надо беречь. По дороге пинал камни, парочку понравившихся голышей поднял.

– Зайди накинь что нибудь, простынешь по росе и обувь не забудь. – Сказал Михалыч, на подходе к моему дому.

Здесь уже кипела жизнь. Отец осматривал косы, оценивая необходимость отбивать. Шуметь в такую рань он не стеснялся. Маша подмигнула, с таинственным лицом и прошла мимо подгоняя овец. Аня пробежала к птичнику, проверять несушек и выпускать моего горластого приятеля, с гаремом. Коля вышел из-за угла, видимо справлял нужду, перед походом с отцом. Мать не спешила появляться, еду мужчинам понесут позже, в поле. Мое ночное отсутствие кажется никого не волновало. Я быстро переоделся и решил навестить уборную. Понятно что для меня подойдет любой куст, но тут ситуация серьезней. Со стороны сада, услышал интенсивные хлопки. Опа, мишень готовится к песне, где мои снаряды?

Расстояние больше чем вчера, но я начал навесные броски пока горлопан не принял победную позу. Сегодня он выдержал два попадания и спланировал во двор. Быстро учится. По завершении своих дел нагнал Илью во дворе Кузьмича. Того уговаривать не пришлось, он был легок на подъем, хотя сильно хромал. Василий Кузьмич Наумов, приходился родственником бабе Нюре. Хотя при встрече они делали вид что незнакомы. Имея одинаковое отчество и фамилию, по возрасту точно не могли иметь одного отца. Хотя? Я не раз видел как родственники спорят, но если они чувствовали наблюдение, расходились не прощаясь. При этом мне казалось, директриса смотрела на него с сожалением и бОльшей добротой, чем она смотрела на учеников.

Набитый рюкзак и плотная скатка снастей, скрытая мешковиной, демонстрировали более основательную подготовку чем у нас. Как выяснилось, Кузьмич уходил на несколько дней. Мужчины обменялись рюкзаками. Мне было непонятно, это предварительная договоренность или великан жалеет хромого. Последний никакого оскорбления или самолюбия не показал. Путь предстоял недолгий. Мы миновали конюшни, за которыми, через поле, виднелась роща, где я появился. Прошли через поле, где выстроившись по силе косари начали свой путь к заготовке сена. Свернули мимо пасеки к реке, чтобы в удобном месте преодолеть овраг, заросший малиной. На противоположной стороне были заросли боярышника, явно искусственного происхождения. Это подтверждал и Кузьмич, он вообще не умолкал всю дорогу, но рассказывал очень интересно. Его истории были пропитаны мистикой прошлого, как будто он пересмотрел "рен-тв", но явно лишенные многих слов и определений будущего выглядели наивно. Я не хотел повышать его словарный запас и старался сдерживать иронию. Он не верно трактовал мое молчание и видимо принял за единомышленника.

– Пошли на следующей неделе могилы копать? – скорее утверждая, а не спрашивая, заговорщицки поделился Кузьмич. Михалыч, шедший впереди, всё расслышал.

– Васька, если я тебя на кладбище с лопатой увижу, вторую ногу прострелю. – напоминание о прошлом, не обидело инвалида.

Своей жизнерадостностью он мог соперничать с Олегом, но источник его оптимизма был в другом. Местные считали Кузьмича блаженным, девчонки и малышня часто называли его Васька-Дурак. Для меня его сходство с музыкантом подчеркивала общая связь с “бабой Нюрой”.

То что Васька, далеко, не дурак я знал прекрасно. “На его счету фашистов больше, чем у иных партизан”. Тем обидней его ранение, полученное после завершения войны. Всей его истории я не знал, но видел наградное оружие и медали (будь он офицером наверняка и ордена имелись). Оговорка про фашистов принадлежит Михалычу, сказавшему это в преддверии дня победы. К нам для выступления привезут ветеранов, обвешанных медалями. Кузьмич сидевший в первом ряду в одной рубахе, скептически отреагирует на рассказ о партизанах. За это его прилюдно обругает представитель райисполкома, чередуя понятия о чести с матом, назовет трусом и предателем. За Василия Кузьмича заступятся многие. Среди них Михалыч, чьи слова останутся в моей память на всю жизнь.

Через долгие годы, история с оскорблением нашего дурачка, всплывет в разговоре за чаем. Участковый расскажет, что оскорбивший Кузьмича представитель райкома повесится, тем же вечером. Странное самоубийство закроют, не поняв, куда делся язык и откуда появилась буква М, вырезанная на лбу. В квартире никто не появлялся, окна и дверь закрыты изнутри. Жена встретила мужа с работы и обнаружила тело вечером, в кабинете.

– Ты за кого меня держишь, товарищ Илья? Какое кладбище? Да я, за такое, сам знаешь – под взглядом участкового, возмущающийся Кузьмич замялся.

Дорога уменьшилась до тропы и пошла на спуск. В месте примыкания оврага к реке образовался затон, где местные держали лодки. Больше плавсредств, на ближайшие пять верст реки в обе стороны, не было. Да и этими с каждым годом пользуется всё меньше народа. Большая часть затоплена, чтобы не рассохнуться, так и сгниёт в воде. В 70-х все забудут что когда-то в деревне были лодки, у них и сейчас хозяев нет. Тут выстроится пристань для туристов и лодочная станция для хранения инвентаря. Чтобы покатать девушку понадобиться пропуск для сторожа. Универсальный. За бутылку, ты получал весла и выбирал любое судно на сутки.

– Тут такое дело. – через некоторое время Кузьмич продолжил, обращаясь ко мне. – Я курганчик один знаю, во времена Рюрика насыпан, а может и раньше. Вижу ты проклятий не боишься, подсоби, я вход знаю.

Я размышлял над ответом, пока мы грузились в лодку. Добраться до места назначения минуя овраг с малинником и одичавшим боярышником можно было в обход по лесу. Крюк в три километра, занял бы пару часов, через затон намного короче.

– Твой курган не за поганым озером? Кипреем зарос весь. – перебил я рассказ Кузьмича о чудовище затона, которое таскает диких уток под воду. – А у основания родники из песчаника бьют.

– Кто тебе рассказал? – удивился “расхититель гробниц”, на что Михалыч насмешливо хмыкнул.

– Схожу я с тобой в пещеру, если ты на вопрос ответишь? – я сидел на носу и не видел за широкой спиной великана, лица Кузьмича. – Что обозначает буква М, вырезанная на лбу человека?