Текст книги "Влюбись в меня, если сможешь (СИ)"
Автор книги: Делла Мериг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
Мне повезло, и я надеялась, что моя жизнь будет точно такой же. Спокойной. Я не жаждала острых ощущений, не хотела быть центром событий. Многие проклинают такую жизнь, но меня все устраивало. Я бы вышла замуж за Гейла, у нас бы появились дети, не сразу, конечно, но со временем, думаю, ему бы удалось уговорить меня. Все бы было замечательно, так, как я хотела, если бы только не это письмо из Капитолия.
Если бы я настояла на своем и не подала анкету, то ничего бы этого не было. Я потеряла саму себя, а это самое страшное. Теперь я даже не знаю, чего хочу на самом деле, то ли поскорее вернуться домой, то ли подольше побыть во дворце и отстрочить встречу с Гейлом. Все пошло к черту, как только я приехала сюда.
И эта неделя тоже летит к черту, я схожу с ума во дворце, мне вдруг стало тут так одиноко, наверное, все после того, как уехали мои родные, с Прим было веселей, а сейчас, когда мы находимся в тысяче километров друг от друга, я понимаю, как по ним скучаю.
Радует только то, что Мелларк ко мне не лезет. Я вижу его только исключительно в столовой. Капитолийцы начали возмущаться, что все его свидания проходят закрыто, и они ничего не знают о его отношениях с девушками, вот и стал назначать свидания на камеру.
В понедельник романтический ужин на двоих с Элион, во вторник конная прогулка с Розали, в среду выезд в Капитолий с Миртой. Слава Богу, меня Мелларк не трогает пока. Либо забыл, либо оставил напоследок, надеюсь, что до того, как дойдет очередь до меня, Отбор уже закончится.
Не сказать, чтобы Отбор развивался бешеными темпами, но на прошлой неделе выбыло три участницы. Нас осталось всего семеро. К моему несчастью, в число выбывших попала и Джоанна.
Вчера вечером я зашла в ее комнату и застала ее за собиранием вещей. Я тогда очень удивилась, еще утром мы с ней думали, как можно поставить на место Розали, а сейчас она уже собирала вещи, а служанки крутились возле нее, приговаривая, как им жаль.
– Джоанна, что случилось? Ты уезжаешь? – спросила я, заходя в комнату, девушка кивнула и с лукавством улыбнулась, отшвыривая платье в угол.
– Да, прощайте платья, каблуки и эти курицы! – сказала она, поднимая на меня глаза, я нахмурилась, присаживаясь на кровать.
– Что случилось? Почему ты уезжаешь? – Джоанна усмехнулась, присев на кровать.
– Мелларк предложил мне переспать, ну, я его и послала куда подальше, вот он и отослал меня домой. Теперь вот жалею, что не дала ему коленом в пах, он бы тогда еще долго никого трахать не смог, похотливый урод, – хмыкнула она, ее слова вызвали у меня улыбку, без Джоанны во дворце стало сразу так пусто.
– Если бы он отправил меня домой, то я была бы несказанно рада! – вздохнула я, девушка с сожалением посмотрела на меня, сжимая мою руку в своей ладони. Она единственная, кто знает о том, что Мелларк делает со мной.
– Скоро это все кончится, и ты тоже вернешься домой, вот увидишь, – сказала она, а затем коварно улыбнулась. Все-таки Джоанна не из тех, кто любит сентиментальности, – К тому же, ты остаешься одна, и твоей задачей будет не дать расслабиться этим курицам, – ответила она, и мы вместе рассмеялись.
Провожать Джоанну было так же тяжело, как и родных, я успела подружиться с ней за все это время, а ее уход означал то, что я теперь оставалась совсем одна. Во дворце не осталось человека, который мог бы понять меня. После ухода Джоанны, я лишилась поддержки, которую мне давала девушка. Я осталась один на один с другими отобранными, которые всем сердцем ненавидят меня.
Если остальные девушки чувствовали ко мне неприязнь, то Кассандра откровенно меня ненавидела. Мы были фаворитками Мелларка, вот только она была этим горда, а для меня не было худшего унижения. Вот только девушка так не считала и думала, что я из кожи вон лезу, чтобы понравится Мелларку еще больше. Пару раз, когда мы сталкивались в коридоре, доходило до откровенных оскорблений, спасибо хоть за то, что до драки не дошло.
Но теперь Кассандры во дворце нет, Пит отправил ее домой еще пару дней назад. Собственно говоря, она сама виновата в этом, порой высокомерие может мешать.
Девушка, может, и знала о Мэрион, но, судя по всему, в лицо ее не знала, хоть и жила уже около двух месяцев во дворце и часто бывала на третьем этаже.
В тот день я шла в женскую комнату, был уже полдень, а я еще ни разу там не появлялась. Эффи это не очень-то и жалует, она считает, что девушки должны, если не дружить, то хотя бы активно общаться. Не успела я за угол завернуть, как услышала, как Кассандра на кого-то кричит. Это было не ново, она часто кричала на своих, да и на чужих служанок. Осталось только посочувствовать бедняжке и пройти мимо, но тут я услышала тихий голос, который невозможно спутать с чьим-либо еще:
– Простите, я не заметила вас, – я вышла из-за угла и увидела Мэрион, почти, что бледную от страха, и разъярённую Кассандру, чье платье было безнадежно испорчено разлитым какао. Увидев меня, Мэрион тут же подбежала ко мне, и я спрятала ее за свою спину. Я не могла позволить ей обижать девочку.
– Не кричи, ты ее пугаешь, – сердито сказала я, посмотрев на рыжеволосую.
– Эта маленькая дрянь испортила мне платье! – Кассандра даже не думала униматься, всерьез виня во всем Мэрион. Девочка только сильнее сжала подол моего платья, прижимаясь ко мне. Тогда я была несказанно рада появлению Пита. Ри тут же сорвалась с места и побежала к брату, расплакавшись. Нужно было видеть лицо Кассандры, когда она узнала, что это сестра Пита. Она сразу же из фурии превратилась в безобидную овечку и стала говорить, какая Мэрион хорошенькая. Зря Мелларк выгнал Кассандру, они были бы идеальной парой, она такая же двуличная. Вот только такое отношение к Мэрион он простить ей не смог.
Третьей девушкой оказалась Мелисса. Что между ними произошло, я не знаю, просто одним утром она не появилась в женской комнате и мне сказали, что ее выгнали. Наверное, тоже отказала Мелларку, и он не стал держать ненужную вещь в доме.
С уходом Кассандры жизнь среди других девушек должна была бы стать лучше, но все было совершенно наоборот. Нас стало меньше, в любую минуту могли выгнать еще одну отобранную, и теперь ни о какой дружбе не может быть и меньше. Никогда не знаешь от кого ожидать очередной гадости. Да и мне без Джоанны стало совсем тоскливо.
С каждым днем напряжение в женской комнате только растет, и я не могу подолгу оставаться там, поэтому при первой же возможности старалась сбежать оттуда, отсиживаясь в своей комнате, либо в комнате Мэрион.
В этот день мы по обыкновению гуляли в саду, погода была прекрасной, если не обращать внимание на прохладный ветер. Мы гуляли недолго, Мэрион сильно кашляла и я решила, что прогулка ей может только навредить и отвела в комнату. На следующий день девочка слегла. Я пришла к ней утром.
Зайдя в ее, светлую и просторную комнату в нежно-голубых тонах, я увидела Пита, сидящего у кровати сестры. Я хотела было незаметно уйти и зайти позже, но Мэрион замечает меня раньше.
– Китнисс, – окликает меня девочка, радостно улыбаясь, ее голос хриплый, видно всю ночь мучилась от кашля. Делать нечего, избежать встречи с Питом не удастся.
– Да, милая, как ты себя чувствуешь, – говорю я, улыбаясь, и подхожу к ней, старательно избегая встречаться с Мелларком взглядом. Сажусь на край кровати, проводя рукой по взмокшим от пота волосам Мэрион. Она слабо улыбается, пожимая плечами.
– Горло немножко болит, – отвечает она.
– А еще врачам еле удалось сбить бешеную температуру ночью, – вздыхает Пит, смотря на сестру. Я поворачиваюсь к нему и не вижу перед собой того ублюдка, который заставляет меня спать с ним. Сейчас передо мной совершенно иной человек, всегда приглаженные волосы сейчас растрёпаны, рубашка измята, в глазах беспокойство и страх за сестру. Видно, он всю ночь просидел у ее кровати. Возможно, она единственный человек на Земле, которого он любит.
– Но сейчас мне уже намного лучше, – сказала девочка и тихо рассмеялась, когда я легонько щелкнула ее по носу.
– И где ты умудрилась заболеть? – вздыхая, спросила я, девочка только лишь пожала плечами.
– Ри часто болеет, главное чтобы в этот раз не было ничего серьезного, – сказал он, вздохнув и встал, посмотрев на меня, – Китнисс, мне нужно уйти, посидишь здесь? – спросил Пит, его голос звучал мягко и почти что умоляюще. Он впервые не приказывал, не угрожал, а просил. Я только лишь кивнула и он, слабо улыбнувшись мне, вышел из комнаты, по пути накидывая поверх рубашки пиджак. Я повернулась к девочке, поправляя ей одеяло.
– Почитай мне, – просит Мэрион с улыбкой. Ну, вот как я ей могу отказать? Она в точности Прим в детстве, тот же добрый, по-детски невинный взгляд, улыбка, за которую можно простить любые шалости, звонкий смех и тихий голос. Ей не место в Капитолии, наверное, поэтому ее так старательно оберегают от внешнего мира.
Я достала книгу, которую мы с ней начали читать, открыв на том месте, где мы остановились, я села на стул возле кровати, на котором совсем недавно сидел Пит, и начала читать. Обычно мы с девочкой меняемся, то я ей читаю, то она, но, думаю, сегодня будет лучше, если читать буду только я.
Весь день я провожу в комнате Мэрион у ее кровати и в результате засыпаю вместе с ней. Сквозь дремоту слышу, как в комнату заходит Пит, укрывает нас вторым пледом, мерит температуру сестры и, убедившись, что все в порядке, уходит.
Мы думали, что болезнь Мэрион не затянется надолго, но прошла неделя, а девочке с каждым днем становилось только хуже. Врачи бегают вокруг нее, суетятся, пробуют все новые и новые методы лечения, но ничего из этого до сих пор не помогло. Пит все списывает на то, что она слишком слабая, родилась семимесячной и любую, даже обычную простуду, переносит тяжело, но как бы он не пытался убедить себя в этом, я вижу неподдельный страх в его глазах.
Так и сидим с ним, по очереди дежуря у кровати Мэрион. Мы даже общаться нормально начали, ну, как общаться, перекидываемся парочкой фраз, когда сменяем друг друга, он не приказывает мне, а мои слова не пронизаны ненавистью. Вот и все. Одно только в этой ситуации радует. Теперь я забыла про походы к Мелларку.
Я сидела у кровати девочки, скоро должен был прийти Пит, а Ри все никак не могла заснуть.
– Давай, закрывай глазки, тебе нужно поспать, – говорю я, проводя рукой по ее волосам, она тяжело вздыхает, шмыгая носом.
– Спой мне, – совсем тихо говорит она, закрывая глаза. Я пою редко, и только когда Прим удается уговорить меня.
– Хорошо, – отвечаю я так же тихо и в полголоса начинаю петь:
Загляни ты в сердечко мне
И скажи “уходи” зиме,
Ветер воет, а ты грей меня,
Небо стонет, а у нас весна.
Попроси у облаков
Подарить нам белых снов,
Ночь плывёт, и мы за ней
В мир таинственных огней.
Разгони ты тоску во мне,
Неспокойно у меня в душе.
Попроси у облаков
Подарить нам белых снов,
Ночь плывёт, и мы за ней
В мир таинственных огней.
Мэрион засыпает к тому моменту, как я заканчиваю петь, ну или просто делает вид, что спит. Поправляя ее одеяло. Слышу сзади шаги и мягкий голос.
– У тебя красивый голос, – сказал Пит, подходя ко мне.
Комментарий к
Песня Полины Гагариной ” Колыбельная”. Я знаю все, что вы обо мне думаете, я ленивая задница, еще и работаю, да простите мне вы.
========== Часть 25 ==========
Прошло уже больше недели, а улучшений так и не наблюдалось. Мэрион все так же не вставала с кровати, а порой и вовсе всю ночь ее мучал жар. Придворные врачи были бессильны. Кого Пит уже только не звал. И самых старых, и самых молодых, и опытных, и не очень, какие только лекарства они не перепробовали, буквально от всего, но никому не удавалось поставить точный диагноз, а уж тем более помочь бедной девочке. Оставалось, надеется только на чудо.
Пит уже был порядком вымотан, несколько ночей напролет он просидел у кровати сестры, и я буквально выставила его за дверь, чтобы он хоть немного поспал. Сама же сажусь на его место. Сегодня ночью у Мэрион снова был жар, и она до сих пор спит после таблеток. Я поправляю подол платья и беру книгу, усмехаюсь, когда вижу, что Пит ее тоже читал.
После обеда пришла целая группа врачей во главе с Питом. Он, конечно же, снова нормально не отдохнул, но не выглядит уставшим. В этом весь Мелларк, никогда не поймешь, что с ним на самом деле.
Я же теперь там не нужна, врачи снова не могут сказать ничего определенного, только руками разводят, предлагают какие-то экспериментальные препараты. Я возвращаюсь в свою комнату. У меня куча других, так называемых дел. Я пропустила много занятий Эффи, в женской комнате и вовсе не появлялась недели две, если не больше, в общем, про обязанности отобранной я благополучно забыла, да и не до них сейчас.
На следующий день все то же самое, это уже начинает напоминать день сурка. Пит все так же сидит у кровати Мэрион, вымученный и подавленный, а девочка все так же мечется в бреду.
– Ей так и не полегчало? Что говорят врачи? – спрашиваю я, проходя в комнату. На лице Пита появляется слабая улыбка, когда он видит меня.
– Эти бестолочи ничего не говорят, только и могут, что головами качать, – зло проговорил он, нахмурившись. Я поджимаю губы, все, что они говорят, это то, что у Мэрион осложнения. Слабый иммунитет, болезнь быстро захватила ее. Это могла быть и обычная простуда, которая в итоге так подкосила ее.
– Может, ей станет лучше? Ее организм сам справится с этой болезнью, я не врач, конечно, но моя мама говорила, что это не редкость. Люди сами могут справиться со своими болезнями, – отвечаю я, садясь рядом с ним. Пит хмурится, тяжело вздыхает и качает головой.
– Ри слабая во всех смыслах этого слова. Болезни для нее не редкость. Это была одна из причин, почему мы наняли частных учителей, она бы просто не смогла входить в школу, как все нормальные дети, слишком часто болела. Но это…Это просто уничтожает ее изнутри. Прошло уже столько времени, столько всего перепробовали, а ей с каждым днем становиться все хуже, – голос Пита осип, он встал и молча вышел из комнаты, ничего не говоря. Я видела, что он уже еле держит себя в руках. Как бы я не ненавидела Мелларка, сейчас я его понимала, как никогда раньше.
Я с ума сходила, когда получила письмо от матери, в котором она говорила о том, что Прим заболела. Она самый дорогой мне человек, но ведь у меня есть семья, мама с папой, Гейл… Точнее был. А у Пита, у него нет никого кроме Мэрион. Она единственный человек, которого он любит. И если с ней что-то случится, я не знаю, что станет с ним. Наверное, он утратит последние крупицы человечности.
Если бы я могла, то я бы сделала все, чтобы помочь малышке, но сейчас я только могу поменять ей компресс и продолжать читать книгу, которую мы начали, когда она была еще в сознании.
***
Утром меня будят служанки. На часах еще нет пяти, дома я была привыкшая вставать рано, а вот во дворце я от этого отвыкла. Сажусь на кровати, сонно смотря на служанок. Вид у них подавленный. Октавия если просто выглядит грустной, то Вения стоит за ее спиной и вытирает слезы разрисованным платочком.
– Мисс Мелларк… Ей ночью стало совсем плохо, врачи ничего не смогли сделать, – говорит она дрожащим голосом, Вения тихо всхлипывает. Я ошарашенно смотрю на девушек, до меня не сразу доходит смысл ее слов, но как только я понимаю, что малышки не стало, я срываюсь с кровати, успев только накинуть на плечи халат, и выбегаю из комнаты.
– Мисс Эвердин! – кричит мне вслед Октавия, но я ее уже не слышу, в голове только одна лишь мысль «Её не стало. Она умерла».
Не постучавшись, влетаю в комнату девочки. Кровать пуста, тело уже вынесли. Только сейчас, смотря на пустующую, аккуратно заправленную постель, я осознаю, что это правда. Если я еще могла, надеется на то, что они ошиблись, просто пошутили, с Мэрион все в порядке, пусть она еще больна, но борется за жизнь. Но это не так. Болезнь оказалась сильнее ее. Она сдалась.
Опускаюсь по стенке на пол, зарываясь руками в волосы. Она не могла умереть, я не хочу верить в это. Зарываюсь руками в волосы, опуская голову и тихо всхлипываю. Почему именно она? Почему не кто-то другой? Она была единственным лучиком света в этих безжизненных стенах. Еще такая маленькая, по-детски наивная. Совсем как Прим. Она меньше всего заслуживала смерти.
Сама не замечаю, как начинаю рыдать навзрыд, уткнувшись носом в колени. В голове только одно: «Она умерла, болезнь победила ее».
Я не знаю, сколько я просидела на полу, облокотившись о холодную стену, до тех пор, пока меня не нашла одна из служанок. Молодая, веселая девчонка с вихром сиреневых волос, она обычно заплетала Мэрион и готовила ее ко сну.
– Мисс Эвердин? – она осторожно коснулась моего плеча, – С вами все в порядке? Может мне принести воды? – я только лишь молча покачала головой, вытирая ладонями мокрые от слез щеки. Встречаюсь с ней глазами, в ее взгляде читается скорбь. Смерть малышки затронула и ее…
– Где Пит? – хриплым от слез голосом спрашиваю я, поднимаясь на ноги. Только сейчас вспоминаю о том, кого смерть Мэрион могла и вовсе убить. Пусть он и редкостная сволочь, и я к нему чувствую, мягко говоря, неприязнь, но сейчас я понимаю, что нужна ему. Нужна как никогда.
– Мистер Мелларк в своей комнате, – девушка замолчала на мгновение, – Но я бы не советовала вам к нему идти, он не хочет никого видеть, – добавляет она, я неопределенно качаю головой и выхожу из комнаты. Мне все равно, я должна хотя бы его увидеть. Сама не знаю, кому это больше нужно, мне или ему.
Без стука открываю дверь в комнату Пита, осторожно заходя внутрь. Вокруг погром. От некогда царившего здесь порядка не осталось и следа. Стулья перевернуты. Повсюду осколки ваз, статуэток и прочих предметов, которые попались под горячую руку. Половина картин, изуродована и так же скинута на пол. Среди всего этого хаоса я не сразу нахожу Мелларка. Он сидит в самом дальнем углу комнаты и пьет из горла. Виски это или коньяк я понять не в состоянии. Только когда я наступаю на что-то, и оно с хрустом ломается, Пит поднимает на меня глаза. Он плачет. Я впервые вижу слезы на его лице. Снова отпив из горла, он начинает говорить:
– Через неделю у нее должен был быть день рождения, она так хотела собаку, все время упрашивала меня, а я отнекивался все и вот сейчас уже даже присмотрел в приюте щенка, хотел ей сюрприз сделать, а она не дожила до своего восьмилетия, – он всхлипывает, вытирая рукавом рубашки слезы. Я ничего не говорю и сажусь рядом с ним на пол, облокотившись о стену.
– Она тебя очень любила, – говорю я, поджав губы. Мэрион любила абсолютно всех, но Пит для нее был всем. И братом, и отцом, и другом. Она выросла у него на руках.
– А я ей уделял так мало времени, вечно был занят, а она все равно ждала, когда я приду и пожелаю ей спокойной ночи. У нее ведь не было больше никого, мама умерла даже не успев взять ее на руки, отца она тоже никогда не видела. Я должен был не отходить от нее ни на шаг и забить тревогу при первых же признаках болезни, а я этого не сделал, ты ведь мне говорила, что она плохо кашляла, а я как обычно не обратил внимания. Это я во всем виноват. Я! – говорит Пит, всхлипывая, и снова отпивает из горла.
– Брось, ты ни в чем не виноват, Мэрион была слишком слаба. Болезнь сломила ее. Ты и так делал все возможное.
– Нет, Китнисс, ты не понимаешь! Она умерла! Умерла у меня на руках, а я не мог ничего сделать. Ни-че-го! Совсем… Я должен был что-то сделать, как-то помочь, но я ничего не смог. Я не смог защитить свою сестру. Понимаешь? – его голос охрип от слез и от изрядной доли алкоголя.
– Врачи были бессильны, ты бы и подавно ничего не смог сделать, это не твоя вина, – я успокаиваю Пита, хотя самой хочется лезть на стену. Перед глазами стоит эта маленькая девочка с глазами василькового цвета и двумя косичками, вечно теребящая подол своего платья и улыбающаяся так искренне, как никто другой.
– Она еще даже жизни не видела! Она ничего не видела кроме этого дворца. Я хотел огородить ее от всего этого, а в итоге замуровал в четырех стенах, – парень невидящим взглядом смотрит в стену, продолжая рыдать и что-то бессвязно бормотать о том, что это он во всем виноват. – Я не могу поверить в то, что Ри больше нет. Она же еще совсем малышка! Лучше бы я умер, чем она! – вскрикивает он и швыряет в стену еще не допитую бутылку. Она разбивается в дребезги, разлетаясь осколками по всей комнате.
Я молча смотрю на то, как по стене расползается пятно от виски.
– На небе тоже нужны ангелы, – отвечаю я.
***
Мэрион похоронили на следующий день. В самом отдаленном и живописном уголке сада, где она так любила играть. Теперь она навсегда останется в своем любимом месте. Людей не много, только близкие и пара слуг, которые близко знали малышку. Нет, ни одной отобранной кроме меня и никаких камер. Пит не захотел делать из похорон Мэрион публичное мероприятие, в чем я его полностью поддерживаю.
Если еще все мы не в полной мере осознавали то, что она умерла, то сейчас, когда маленький гробик опустили в землю, все встало на свои места. Я не хотела в это верить до последнего, но сейчас окончательно убедилась в том, что ее больше с нами нет. Я вижу ее в последний раз.
Когда все расходятся, я остаюсь стоять и смотреть на свежую могилку. Прежде мне не доводилось бывать на похоронах, и только сейчас я понимаю, как быстро может оборваться жизнь. Сегодня ты жил, а завтра родные оплакивают твою могилу. И это конец. История одного маленького человечка закончилась здесь, так и не успев начаться.
Я кладу на землю незатейливый букет из сирени и ирисов. Пит рассказывал мне, что Мэрион учила язык цветов. Она бы поняла то, что я хотела ей сказать. Оставляю букет и возвращаюсь во дворец.
Вечером мы сидим в комнате Пита. Одна бутылка виски на двоих и никаких бокалов. Мы просто молча по очереди, отпиваем из горла, думая об этой никчемной жизни. Сколько вечеров мы провели вместе у кровати Мэрион? Я сбилась со счету. Мы практически не разговаривали, но чувствовали поддержку друг друга. Так всегда, беды объединяют людей.
Чувствую на себе взгляд Пита, поворачиваюсь к нему, и в ту же секунду он заключает меня в объятья, нежно целуя в губы. Слишком нежно для Мелларка. Но сейчас я не хочу ни о чем думать. Либо во всем виновато виски, либо горечь утраты делает меня безразличной ко всему этому, либо же я просто смирилась. Я не знаю, что послужило тому причиной, но я без колебаний ответила Питу, потому что я так захотела, а не он меня заставил.
***
Просыпаться в постели Мелларка для меня уже давно стало обыденным делом, обычно я просыпаюсь раньше Пита, но сегодня все наоборот.
– Доброе утро, соня, – ласково говорит он и, прижав меня к себе, целует в щеку.
– Сколько времени? – спрашиваю я без доли нежности и ищу взглядом часы.
– К обеду уже, – отвечает мне Пит, – Но нам без разницы, – добавляет он и, перевернув меня на спину, нависает надо мной, целуя в губы.
– Мне пора, – коротко отвечаю я, уворачиваюсь и встаю с кровати, начиная собирать свои вещи.
– Китнисс, ну куда ты так торопишься? Останься, – говорит он и, взяв меня за руку, снова мягко валит на кровать.
– Пит, отпусти, я хочу уйти, – отвечаю я, хмуро смотря на него. Мелларк ослабляет хватку, и я наконец-то могу встать.
– Но почему? Вчера ты… – он не успевает договорить, и я его перебиваю.
– Была слишком пьяна, это ничего не значит, – говорю я и, наспех одевшись, выхожу из комнаты Мелларка.
Комментарий к
Итак, предупреждаю сразу. Я так сказать, вышла на финишную прямую и к сентябрю хочу закончить этот фанфик, так чт о пинки приветствуются! Те, кто ждет только мимимишек с Питнисс или наоборот откровенной порнухи, то могу сказать уже сейчас, можете закрыть этот фанфик. Сейчас будут подниматься немного другие вопросы. И для всех тех, кто любит истерить по поводу того, что я такая плохая, из Пита сделала чудовище, Питнисс нету и так далее. У меня уже есть готовый сюжет с готовой концовкой и я не собираюсь от него отступать. Простите, но накипело.
P.S. С языка цветов: сирень – невинность юности, ирис – твоя дружба значит для мня очень многое.
========== Часть 26 ==========
За все то время, что Мэрион болела, Пит даже в столовой не присутствовал, что уж говорить о свиданиях с девушками. Многие остались недовольны, в том числе и жители Капитолия, которым так не хватало зрелища. Желтая пресса от скуки уже, какие только небылицы не выдумывала, капитолийцы в это охотно верили. А что им еще оставалось делать, ведь никаких новостей из дворца не поступало. Именно поэтому сегодня вечером было решено провести Вести.
Нас осталось не так уж и много, всего семеро включая меня. И если, обычно, девушки сидели за камерами и по очереди выходили на сцену, то сегодня мы весь вечер были в поле зрения камер. Диванчики установили таким образом, чтобы мы сидели полукругом напротив Цезаря. Чуть поодаль расположились Сноу с Мелларком.
Цезарь как всегда бодр и жизнерадостен. Он буквально взбегает на сцену, поворачиваясь к камерам.
– Добрый вечер жители Панема! Вы уже, наверное, заскучали? Я тоже! Так давайте начнем, – он такой же бодрой походкой направляется к Мелларку.
– Пит, я очень сожалею о смерти твоей сестры. Для всех нас это было большим ударом, – говорит он, Мелларк лишь сдержанно кивает головой. Девушки начинают перешёптываться, многие из них только узнали об этом, а кто-то и вовсе не знал о том, что у Пита была сестра. Перебросившись еще парочкой фраз со Сноу и Питом, он возвращается к нам.
– Ох, Пит, я завидую тебе все больше и больше! Дамы, вы как всегда прекрасны, – говорит он, девушки кокетливо хихикают на камеру, я лишь сдержанно улыбаюсь. К чему вся эта показушность? Если кому-то не понравится моя реакция, тем же лучше. Больше шансов, что скоро я окажусь дома.
Цезарь садится на диванчик напротив нас, устраивается поудобнее и вздыхает, качая головой, оглядывая нас оценивающим взглядом.
– Как же ты выберешь одну единственную из этих красавиц? Не понимаю. Я бы оставил всех! – ведущий рассмеялся и повернулся к Сноу, – Президент Сноу, может, вы узаконите многоженство в Панеме, чтобы вашему драгоценному внуку не пришлось выбирать? – спрашивает он и, не дождавшись ответа, снова поворачивается к нам.
– Ну, а вы, девушки, как думаете, кто из вас выиграет и останется здесь? – все отобранные как по команде улыбаются, чуть вздернув подбородок. Все они уверены в своей победе. Про себя я ничего не могу сказать. Может быть, если бы я этого хотела, то тоже была бы уверена, а я этого не хочу. Совсем. Раньше во дворце меня держала лишь Мэрион. Мне не хотелось оставлять ее здесь одну снова. Но она умерла, а значит и мне здесь больше делать нечего. Мое место дома, рядом с семьей, а не с Мелларком. Пусть он найдет себе девушку подходящую его статусу правителя Панема.
– О, я вижу, Китнисс, ты не очень уверенна в своих силах. Почему? – на этот раз Цезарь обращается ко мне. Кто-то из девушек презрительно фыркает. Кажется, это была Розали. Я натягиваю на лицо улыбку. Молодец, ничего не скажешь. Теперь придется как-то выкручиваться.
– Отбор еще не закончен, у меня очень сильные соперницы и будет глупо с моей стороны кричать о победе заранее, – спокойно отвечаю я и сама удивляюсь, как легко у меня это получилось. Обычно я все время запиналась и терялась, не зная, что ответить на вопросы Цезаря. Но, видно, бесконечные интервью пошли мне на пользу.
– Думаю, как раз с твоей стороны это не будет звучать так уж и глупо, – ведущий многозначительно улыбается мне и бросает взгляд куда-то в сторону, затем снова поворачивается к нам. – На этой неделе был проведен опрос среди жителей Панема. Мы спросили у них, кого они больше всего хотят видеть рядом с нашим очаровательном Питом. И по результатам опроса с большим отрывом лидировала Китнисс Эвердин! – экран загорается и на нем появляется моя фотография. Девушки начинают перешептываться, и бросать в мою сторону злобные взгляды. Мирта, которая сидит рядом со мной, как бы нечаянно толкает меня локтем в бок, кинув лишь сухое: «Прости». А я лишь удивленно смотрю на собственную фотографию. Люди отдали за меня свои голоса. Но почему? Особым обаянием я не отличаюсь, совсем не похожа на капитолийку, в моих свиданиях с Мелларком тоже нет особой романтики. Что же тогда послужило этому причиной?
– На втором месте у нас Элион Стивенсон, а на третьем Кэролайн Метьюз, – на экране появляется список девушек и количество голосов напротив. У меня, действительно, большой отрыв. Вот только меня это не радует. Если меня и до этого не особо-то любили, то сейчас будут просто ненавидеть. А от этих девушек можно ожидать всего.
Собственно говоря, эти Вести были недолгими. Цезарь еще немного пообщался с нами, затем передал слово Питу, который начал рассказывать о ситуации в стране.
По окончанию Вестей я возвращаюсь в свою комнату, с порога скидывая неудобные туфли на высоком каблуке. Ко мне подбегают служанки, начиная, крутиться возле меня. Вения расшнуровывает корсет на моем платье, а Октавия вытаскивает шпильки из моей прически.
– Мисс Эвердин, как прошли Вести? – спрашивает Вения, я глубоко вздыхаю, чувствуя свободу в груди.
– Я выиграла в голосовании, вы, наверное, уже знаете, – отвечаю я и хмурюсь, – Это так странно, я должна была плестись где-нибудь в конце, но точно не в начале, – Вения с Октавией смеются, как будто я сказала величайшую глупость.
– Мисс Эвердин, слуги во дворце только за вас и голосовали! А в Капитолии только о вас и говорят! – верещит Октавия.
– Да-да, мисс Эвердин, вас просто обожают! Моя младшая сестра ваша поклонница, – поддакивает Вения.
– У тебя есть сестра? Почему ты не рассказывала? – спрашиваю я и кидаю на нее взгляд через плечо.
– Да, а еще старшие братья, они тоже голосовали за вас и сказали, что если мистер Мелларк вас не выберет, то я просто обязана познакомить их с вами, – сказала девушка, рассмеявшись, а я лишь покраснела.
– Все равно это странно. Я не понимаю, за что меня любят. Я совсем не вписываюсь в жизнь Капитолия, – говорю я и наконец-то стягиваю с себя платье.
– Мисс Эвердин, вас невозможно не любить. Вы так добры ко всем слугам и не похожи на остальных девушек, – я неопределённо киваю в ответ, и на этом наш разговор заканчивается.
На следующий день должна была состояться фотоссесия девушек с Мелларком и меня начали готовить к ней с раннего утра, хотя фотоссесия только после обеда. Но с моими служанками не поспоришь.
Когда основные приготовления были закончены, в комнату зашел Цинна с чехлом в руках. Отложив его в сторону, он подошел ко мне, обнимая.
– Поздравляю тебя с победой в голосовании, – говорит он, я улыбаюсь, качая головой.
