Текст книги "В подарочной упаковке (ЛП)"

Автор книги: Defira

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Ее кости промерзли насквозь, как если бы он против ее воли затолкнул холод обратно внутрь, как тысячи крошечных ледяных иголочек, вонзившиеся в нее, и Бетани скрипнула зубами.

– Развей это, – рыкнула она, неуклюже шагая назад и одновременно с этим посылая вспышку льда прямо Каллену в грудь.

Творимая магия причиняла боль, все еще скованная Очищением, но у нее получилось; отчаяние придало ей сил. Заклинание оказалось такой силы, что, при столь малом расстоянии между ними, их отбросило друг от друга. С болезненным оханьем Бетани рухнула на пол, не в силах вдохнуть; она услышала, как в нескольких футах от нее Каллен задел кресло и с грохотом упал, оглашая комнату треском дерева и вскриком боли и злости. С трудом дыша и все еще ощущая боль в теле от подавленной магии, Бетани неуклюже поднялась на ноги, хватаясь за прикроватный столбик.

Напротив нее Каллен барахтался на полу, и Бетани не сдержала тонкой змейки страха, сбежавшей вдоль позвоночника, когда она увидела кровь у него на лбу. Она только что атаковала рыцаря-капитана Кирквола. Создатель… она атаковала чертового храмовника! И лишила себя всякой надежды.

Он выглядел ошеломленным, умудрившись встать на колени и безрезультатно попытавшись смахнуть с груди прилипший лед; там, где он все же избавился от корки, кожа сильно покраснела – холод оказался настолько серьезным, что он обжег Каллена.

Отец всегда говорил, что лед ей хорошо давался. Похоже, он был прав.

Взревев, Каллен вскочил на ноги и побежал прямо на нее; встревоженно пискнув, Бетани вскинула руки, чтобы снова бросить заклинание, но комната была слишком мала, и Каллен добежал до нее еще до того, как мысль защищать себя окончательно сформировалась у нее в голове. Она вскрикнула, когда он схватил ее поперек туловища, очевидно намереваясь помешать ей пользоваться руками для плетения прочих агрессивных заклинаний. От силы удара они оба завалились назад и упали поперек кровати комком конечностей, зубов, ногтей, ярости и локтей. Импульс потащил их дальше, и они оба вскрикнули, перекатившись через край и рухнув на пол.

Каллен приземлился снизу, ругаясь настолько грязно, что еще неделю назад Бетани бы от таких слов покраснела. Она ухнула от того, как приземление отдало болью в колени и в очередной раз выбило воздух из груди. Она лежала верхом на Каллене, прекрасно осознавая свою полнейшую наготу и то, что лежала она поперек его бедер – в более интимной позе, чем ей бы хотелось. Хватая ртом воздух, она сопротивлялась его рукам и пыталась вырваться на свободу, в то время как он сам изо всех сил старался отдышаться и удержать ее.

Вероятно, это был не самый умный выбор в ее жизни: в буквальном смысле драться за свою жизнь, будучи голой, с мужчиной, которому она совсем недавно отдала свою девственность. У нее были дни и получше.

========== Часть 10 ==========

Очищение ослабило ее, но и Каллен, когда применил его, изначально не был в полной боевой готовности. К тому же, он пережил два прямых попадания льдом, потому, несмотря на его превосходящую силу, возможности их оказались примерно равны. Когда он попытался перевернуть ее, Бетани удержала равновесие, упершись коленями по обеим сторонам от его бедер, но когда она попыталась скинуть с себя его руки, Каллен зарычал и сильнее сжал пальцы на запястьях, вынуждая ее охнуть.

Их сжигали злость, ярость и раздражение, и Бетани не питала никаких иллюзий касательно того, что сейчас происходило – она боролась за свою жизнь. Но также она прекрасно сознавала исходящий от его тела жар, контрастировавший с по-прежнему жегшим ее холодом, и то, как их тела скользили друг о друга, пока они одновременно пытались перехватить инициативу. Бетани не хотела замечать степень обнаженности Каллена, но это было несколько сложно игнорировать. И она не хотела признавать его привлекательность или замечать, как его член наливался восхитительной твердостью под ее животом, потому что демоны его задери, он пытался разоружить ее! И, возможно, она первая поцеловала его, или, может, он поцеловал ее, но раздражение неожиданно переплавилось во что-то совершенно другое, и когда Каллен в очередной раз попытался подмять ее под себя, она снова отбилась.

Он оторвался от ее губ только чтобы прошипеть «Ты совсем чокнулась?», а потом снова поцеловал ее, игнорируя все, что бы она могла ему ответить.

– Скорее всего, – выдохнула Бетани, пока они пытались отдышаться. Она наслаждалась тем, как их тела, влажные от пота, скользили друг о друга.

– Значит, ты пытаешься покончить с жизнью? – рыкнул Каллен, прикусывая ее губу, и было в этом жесте больше агрессии, нежели любви. Она все приняла, до странного взбудораженная знанием, что может подтолкнуть его так близко к границам самоконтроля. Да и сама она тоже не являлась образцом спокойствия – она тотчас куснула его в ответ. Каллен зарылся ладонью ей в волосы, держа крепко, до синяков, но она на каждый яростный выпад отвечала соответственно, укусом на укус, синяком на синяк.

– Моя ситуация все равно уже безнадежна, – выдавила Бетани, прижимаясь бедрами к его быстро наливающемуся члену, наслаждаясь дрожью удовольствия, пронзившей их обоих. – Ты собирался забрать меня.

– Могла бы вести себя и повежливее насчет…

Она поцеловала его с такой силой, что на языке расцвел вкус крови – его или ее, она не знала. Они дрались достаточно долго, и это могла быть чья угодно; кровь на лбу Каллена тоже еще влажно блестела.

– Я не собираюсь подлизываться к капитану, который станет моим тюремщиком.

Каллен охнул и шевельнулся под ней, и ее всхлип сплелся с его стоном, когда он прижался к ее входу.

– Упрямая женщина, – прорычал он, крепко держа ее за бедра и помогая добиться более удобной позиции.

– Я разумная женщина, – простонала Бетани, раскачиваясь вперед-назад и ловя ртом воздух от бурливших в ней ощущений. – Каким бы сомнительным это утверждение сейчас ни было.

– Создатель, как же ты меня бесишь, – отозвался Каллен, помогая себе одной рукой войти в нее. И он уверенно и быстро толкнулся бедрами вверх, с шлепком встречаясь с ее собственными.

Бетани невольно опустила голову, и вопреки всем ее стараниям болезненный звук прорвался сквозь сжатые зубы. Сейчас было не так плохо, как в первый раз, когда размытая грань между болью и наслаждением по большей части захлестывала все ощущения, да и только. Бетани не замечала ни что шумно дышит, ни что ради равновесия прижалась ладонью к груди Каллена, пока он не накрыл ее пальцы своими. Она подняла взгляд и посмотрела сквозь упавшие волосы.

– Ты была не готова, – на его лице читалась боль, а глаза его все еще светились злостью и страстью. Сам Каллен дышал поверхностно, его пальцы до странного нежно поглаживали тыльную сторону ее ладони.

Бетани с короткой гримасой попыталась найти более удобный угол, и оперлась второй рукой об пол над его плечом.

– Наверное, нет, – признала она. – Собираешься что-нибудь с этим делать?

Второй раз его уговаривать не пришлось; Каллен снова зарылся рукой в ее волосы и притянул к себе, целуя с такой яростью, что ей пришлось отстраниться только ради возможности вдохнуть. Одновременно с этим он начал двигаться – сначала медленно, но поймав своеобразно безжалостный ритм, который очень быстро вынудил Бетани напрячься и отозваться на его толчки. Спустя несколько секунд, по мере того, как тело ее привыкало, дискомфорт таял, и когда Каллен рыкнул и толкнулся сильнее, Бетани всхлипнула и подалась навстречу, на каждое движение отвечая собственным.

Его ладонь лежала на ее спине, на ее ягодицах, контролируя, направляя; ее собственные руки блуждали по его шее, по плечам и волосам, мягко обхватывая его голову и склоняя назад, так, что Бетани смогла отчаянно его поцеловать. Каллен согрел ее, окончательно прогнал холод, который сам же и наслал, и, ведомая мимолетной мыслью, Бетани протиснула ладонь между ними, пользуясь ритмичными движениями, чтобы провести ладонью по груди Каллена. Пальцы оставили после себя искры магии, и когда Каллен охнул, почувствовав исцеление, она заткнула поцелуем любые его потенциальные возмущения.

Тяжело дыша и наслаждаясь скручивавшимся внутри напряжением, Бетани выпрямилась, встав на колени и стараясь не нарушить заданый Калленом ритм. Его грудь блестела от пота, и не осталось даже намека на ожог, который несколькими секундами ранее на ней красовался. Каллен похлопал по коже. Он дышал так же отчаянно, как и Бетани, и в его глазах злость мерцала вперемешку с облегчением, когда они снова встретились взглядами.

– Не следовало этого делать, – прохрипел он, дразняще проведя ладонями снизу вверх по ее бедрам и бокам, до груди.

Бетани содрогнулась от наслаждения, довольная прозвучавшей в его голосе неохотой.

– Сегодня я сделала много того, чего не следовало бы, – она постаралась произнести это как можно более уверенно. И попыталась ускорить ритм, всхлипнув, когда Каллен взялся дразнить ее соски, мучительно желая чего-то еще, давления внутри, которое бы привело к блаженному ничто, испытанному ею ранее. Бетани чувствовала, как оно нарастает, дразнит ее издалека, но она не знала, как самостоятельно добраться до него.

Скорее всего, ее нетерпение не осталось незамеченным, потому что Каллен засмеялся – точнее, фыркнул, – и обвел кончиками пальцев контур ее губ.

– Создатель, что я творю, – пробормотал он себе под нос, а затем провел ладонью вдоль внутренней стороны ее бедра, прямо до темных и насквозь мокрых кучеряшек. Второй рукой придерживая ее за талию и направляя, Каллен одним пальцем скользнул между ее ног и мягко потер крошечный комок плоти.

Эффект последовал мгновенно – электрически-острое наслаждение прошило ее от одного-единственного прикосновения. Бетани резко выгнулась дугой, и только крепкая хватка Каллена удержала ее на месте. Он самодовольно хмыкнул, а она всхлипнула и закусила губу, когда он повторил движение.

– Похоже, тебе нравятся касания и поцелуи, – Каллен тихо протянул, ухнув, когда она дернулась почти слишком отчаянно. Бетани двигалась быстрее, беспорядочнее. Ее мысли разбежались по углам, и всякий раз, когда Каллен сгибал палец и массировал, она вскрикивала, пытаясь не сорваться.

Между ними – пот и отчаяние, а еще в воздухе клубились обрывки злости, но, Создатель, она чувствовала себя такой живой. Бетани запрокинула голову к потолку и всхлипнула, теряясь в происходящем, в безрассудной и злой страсти, в смешении целого колодца чувств, которые она испытывала к мужчине под собой. С каждым хлестким мазком его пальца она взмывала все выше, с каждым толчком бедер – теряла все больше контроля.

– Каллен, – охнула она. Вершина неслась на нее, сердце колотилось где-то в ушах, в такт ее движениям.

========== Часть 11 ==========

– Бетани, – прохрипел он, глядя на нее лихорадочными глазами, толкаясь бедрами безо всякого ритма. Они тонули, дикие, безумные. Она даже чувствовала, как ее тело уже начинает болеть от нагрузок, хотя давление и удовольствие продолжали нарастать.

И в какой-то момент, казалось, его член вошел в нее просто идеально, и ладони его ощущались столь же идеально, и Бетани чуть не плакала, не в силах больше выдерживать все это. Все происходящее схлопнулось в один восхитительный, прекрасный миг, и она почувствовала, как Каллен под ней напрягся, и окончательно рассыпалась. Отчаянно всхлипнув, она выгнулась дугой, не в силах пошевелиться от накрывшей ее волны наслаждения; оно прокатилось по всему ее телу как волны по пруду, и Бетани услышала, как ее собственному вскрику измученного удовольствия вторит хриплый крик Каллена.

Она рухнула на него, и спустя секунду почувствовала, как он ее обнимает и целует в висок. Потерянно витая в медленно бледнеющей дымке удовольствия, Бетани задремала, даже как следует не подумав об этом.

***

Не только она жутко устала; проснувшись спустя неопределенный отрезок времени, Бетани поняла, что они все еще лежат на полу, переплетясь конечностями, мокрые от остывающего пота и с уже более спокойным пульсом в венах. Каллен все еще спал, и под его глазами виднелись еле заметные тени; пока это было возможно, Бетани позволила себе роскошь просто смотреть и позволить мыслям в голове быть.

Она совершила глупость. Ужасную глупость. Да, Изабела не замышляла ничего серьезнее шалости, когда устраивала эту маленькую ловушку, но Бетани могла бы быть сильнее. Нет, нет, она должна была быть сильнее. А теперь она поддалась не один, а два раза, и чем это для нее обернулось? Несколько синяков, парочка следов от укусов, и подходящий к концу срок годности ее свободы. Она почти физически ощущала, как удавка затягивается на шее, а высокие стены Круга зловеще довлеют все ближе.

Это не отменяло того факта, что между ними произошло нечто восхитительное, и что ее тело, несмотря на тупую боль между ног, по-прежнему гудело от удовольствия. Как не отменяло и того, что при виде спящего Каллена в Бетани ворочались беспокойные чувства, кололо тоскливое желание, которое она не могла выкорчевать. Спящий, он выглядел моложе, без обузы своей роли, которую он отложил на несколько кратких часов. Не в силах побороть порыв, Бетани протянула руку и легонько провела пальцами по его щеке; намек на щетину прошелся по ее подушечкам мягко и совсем не колко, а сам Каллен пробормотал что-то неразборчиво и подался навстречу ласке. Когда он пару секунд спустя открыл глаза, ее ладонь уже аккуратно лежала на его щеке.

Каллен на секунду напрягся, на полпути к тому, чтобы схватить ее за запястье, но потом узнал ее и расслабился.

– Бетани, – тихо начал он, а потом замолчал, сосредоточившись на чем-то поверх ее плеча.

Она слабо улыбнулась, тоже в замешательстве.

– Снова там, откуда и начали, полагаю, – прошептала она, чувствуя, как ее нижняя губа слегка подрагивает. – Все еще голые, все еще без выхода из этой комнаты.

Каллен не ответил, вместо этого нахмурился и приподнялся, опершись на локоть. Его молчание пугало, и Бетани и сама приподнялась.

– Каллен? – она прикусила губу, чтобы не сболтнуть какую-нибудь чушь.

– Книжного шкафа не хватает, – в его голосе отчетливо звучало подозрение. И когда его слова наконец дошли до нее и она резко обернулась, чтобы тоже посмотреть, он продолжил: – А вместо него теперь есть дверь.

Одного из шкафов действительно больше не было, как Каллен и заметил; вместо него Бетани увидела дверь из темного дерева, выглядевшую так, будто она всегда там была и никуда не пропадала. Бетани не сразу смогла вдохнуть, ошарашенная тем, что это подразумевало.

– Думаешь, это ловушка? – выдохнула она, уставившись на дверь, будто та в любой момент была готова превратиться в демона. – То есть… я перед этим все очень внимательно осмотрела, и двери там точно не было.

Нахмурившись, Каллен крепко сжал ее плечо, намекая на молчание, и аккуратно поднялся на ноги. Бетани постаралась в это время не пялиться, но, похоже, ее румянец выдал ее с головой. Но не смотреть было положительно невозможно – Каллен был настоящим произведением искусства. То, как его мышцы сокращались, когда он двигался, сплошное воплощение тщательного контроля и осторожных жестов, а уж его изысканно вылепленная задница…

Мысленно отругав себя за то, что умудрилась в такое неподходящее время притормозить ради банального «потаращиться», Бетани поспешно поднялась на ноги и утянула одно из бархатных одеял с кровати, чтобы замотаться в оное. Хорошенько его закрепив, она приблизилась к Каллену, который стоял у стены и водил пальцами по щели между стеной и дверью.

По пути стараясь не смотреть слишком уж пристально на его мускулистую спину и идеальную задницу. Не то чтобы она за свою жизнь видела так уж много задниц или… что уж там, да ни одной она не видела. Но Бетани инстинктивно знала, что Каллен был счастливым обладателем прекрасного зада, вне зависимости от того, сколько она видела или не видела. Внутри нее всколыхнулось чувство удовлетворенности при мысли, что у нее имелась возможность отчаянно ухватиться за нее, когда она окончательно потерялась в жаркой…

– Видишь это? – Каллен, похоже, не имел ни малейшего понятия о ее развратных мыслях. – Щели почти и нет… тут должна быть стенная панель или нечто подобное, но я не вижу, где бы она могла отделяться. Вдоль этого края двери есть кое-что, что наталкивает меня на мысль о…

– Каллен, – перебила его Бетани, чувствуя головокружение от резко вскинувшегося страха, – что, если это ловушка?

И, что более важно, что, если это не ловушка?

Дверь выглядела богато и хорошо изготовленной, как и все остальное в их маленькой чувственной темнице. Темного, насыщенного цвета древесина, панели с изысканно вырезанными сценами из развратного праздника посреди леса. Бетани покраснела, пока они их изучали, и она была уверена, что щеки Каллена тоже заалели.

– Если это ловушка, мы с ней разберемся, – угрюмо произнес он. – Для нас намного более важно найти выход отсюда и узнать, где мы вообще находимся, – он протянул ладонь к медной ручке, и Бетани не сумела побороть порыва накрыть его ладонь своей до того, как он успел проверить, заперта дверь или нет.

– Не надо, – прошептала она, со стыдом ощущая, как к глазам подступают слезы. – Пожалуйста, Каллен, не открывай ее.

Он хмуро глянул на нее.

– У нас нет времени на игры, Бетани, – ответил он, не разобравшись в ее настроении. – Нам надо узнать, где мы находимся и как вернуться домой.

Она сглотнула, пытаясь сдержать слезы и снова не выставить себя дурой:

– Именно, – еле слышно произнесла она.

Не мог же он быть таким тупым; он ведь мог осознать столь очевидную вещь и не оставлять ее в потемках. Бетани еще сильнее прижала к себе одеяло, мечтая о возможности встретить эту угрозу с достоинством. Желательно полностью одетой, и, возможно, без нескольких сексуальных встреч с мужчиной, который вскоре станет ее тюремщиком.

Несколько мучительно долгих секунд спустя Каллен моргнул, а в глазах его появилось понимание; ему хватило совести смутиться.

– Мисс Хоук, – начал он, но Бетани его перебила:

– Я знаю, что ты обязан выполнять свою работу, и мне жаль, что я тебя атаковала, и мне жаль, что все это произошло, – она махнула рукой назад, в сторону изысканной комнаты. Уже то, что он снова обращался к ей по-официальному, не предвещало ничего хорошего. – Я действительно не знаю, что происходит или кто это сделал, и я бы хотела, чтобы это произошло как угодно по-другому, потому что я очень не хочу идти в Круг, действительно не хочу, и…

– Мисс Хоук, – Каллен снова попытался вклиниться.

– И мне жаль, что тебя затянуло во все это, потому что ты этого не заслужил, и я знаю, что ты не самого высокого мнения обо мне, и хоть я могу сколько угодно желать, чтобы это было иначе, важен сейчас тот факт, что я маг, а ты…

Он резко развернулся на каблуках и схватил ее за плечи, крепко утягивая ее вперед, пока она не прижалась спиной к двери. Бетани открыла рот, чтобы спросить, что он творит, и именно в этот момент Каллен накрыл ее губы своими, сцеловывая слова прямо с ее языка. Какое-то мгновение она вся была напряжена, все еще отчаянно цепляясь в ткань одеяла и удерживая ее достоинство, а потом Каллен мягко провел ладонью вдоль ее шеи, выводя маленькие узоры прямо под ее ухом, все это время продолжая ее целовать.

Бетани вздохнула прямо в поцелуй, готовая от любого неосторожного движения расколоться на тысячу осколков, но Каллен целовал нежно, и еще более нежно касался ее ладонями. Когда она наконец расслабилась, подаваясь навстречу, он отстранился; недалеко, только чтобы хватило места свободно говорить.

========== Часть 12 ==========

– Я не могу пообещать тебе свободу, Бетани, – тихо произнес он, избегая встречаться с ней взглядами, – но я могу пообещать время. Я могу задержать их, но я не могу ничего не делать. Особенно если всплывет, что я знал все это время; если это случится, мы оба пожалеем.

Непролитые слезы жгли Бетани глаза; они снова вернулись к тому, с чего начали. Она не будет плакать, не будет молить о свободе. На это у нее хватало гордости.

– Что ты имеешь в виду под временем? Что, у меня есть… завтра? Неделя? Месяц? Десятилетие?

Каллен улыбнулся с некоторой горечью, продолжая играть с прядью ее волос, накручивая ее на палец:

– Я не могу сказать точно, потому что я не знаю, как долго смогу это скрывать. Это зависит от тебя, раскроешь ты себя при свидетелях или нет, сумеешь ли избежать подозрений. Если ты обречешь себя сама, я ничего не смогу для тебя сделать.

Бетани ощутила, как, вопреки всем ее усилиям, слеза сорвалась с ресниц. Она ненавидела себя за это мгновение слабости.

– Я понимаю, – просипела она, чувствуя, как комната кренится прочь от равновесия. Это ведь было хорошо! Сам рыцарь-капитан знал ее ужасный секрет, и, тем не менее, согласился пока что сохранить его? Она и помыслить не могла о более удачном завершении, даже если бы попыталась! И все же…

…почему ей казалось, будто ее грудную клетку опустошили, почему все, что было ниже плеч, казалось гулкой пустотой? Которая к тому же ныла, как старая рана, мешая дышать, словно все сжалось слишком сильно, словно мышцы, кости и кровь восставали против нее. Все, чего она хотела, это сохранить свободу, не так ли? И вот, она у нее есть! Все, чего она хотела, это возможность убежать домой к матери, к ее глупому брату, и сообщить им, что она в безопасности и им не о чем беспокоиться, что она обо всем позаботилась. Она была свободна!

И все же, все внутри ныло, и Бетани не знала, почему.

Она резко кивнула. В попытках понять не было смысла – ничто в сегодняшнем дне не имело ни малейшего смысла, и с ее стороны было глупо начинать сейчас свои попытки.

– Я… благодарю вас, капитан, – произнесла она. – Я ценю то, как сильно вы таким образом рискуете.

Во взгляде Каллена читались боль и нежность, когда он мягко провел кончиками пальцев по ее щеке. Бетани с трудом подавила дрожь и желание прислониться спиной к двери, запрокинуть голову и открыть ему шею.

– Это… – он запнулся на секунду, сглотнул, – мелочи, – произнес он неуверенно. – Не стоит.

«Ох, Создатель, Бетани, что же ты творишь?» Она осознала, что пялится на губы Каллена и размышляет, будет ли вежливо с ее стороны поцеловать его в благодарность. Если судить по его глазам, она уже испытывала свою удачу, и она знала, что Каллен не будет ради нее вечно игнорировать свои обязанности. Но что поцелуй? Короткий и простой, всего лишь проявление благодарности?

– Если следовать вашей логике, – пробормотала она, прекрасно осознавая, как близко качнулась к его губам, – будет лучше всего, если нас больше не увидят вместе. Никогда.

Каллен кивнул, соглашаясь, и, наверное, Бетани показалось то, как он склонился немного ниже.

– Ни при каких обстоятельствах, – тихо ответил он, продолжая выводить узоры большим пальцем прямо поверх ее пульса. Она содрогнулась.

– Это слишком рискованно, – прошептала Бетани, слегка приподнимаясь на цыпочках, еще немного ближе к нему. Она уже могла ощутить его вкус, его горячее дыхание на своих губах.

Но произнесенное было ошибкой, потому что, внезапно, между ними образовалось свободное пространство, тепло его тела уже не укутывало со всех сторон; в глазах Каллена сверкнула искра паники:

– Я прекрасно осознаю все риски, мисс Хоук, я не…

– Я в том смысле, что мы даже выйти отсюда не можем вместе, – быстро перебила она, ощущая беспокойное трепыхание в животе при виде его взгляда и от того факта, что она снова была «мисс Хоук». Она не хотела, чтобы он считал ее простушкой, черт подери. Она вообще не хотела беспокоиться о его мнении! Не хотела жаждать его теплоты, даже если без кольца его рук вокруг ей было намного холоднее. Она не хотела отдавать свое сердце в руки храмовнику!

«Дыхание Андрасты, Бетани, ты снова была в полушаге от того, чтобы наброситься на него! Будь благодарна, что это больше не проблема!»

– Естественно, – ответил Каллен, все еще хмурясь. Теперь он, кажется, испытывал неловкость и, немного, смущение, если судить по тому, как он избегал смотреть на нее. – Я не понимаю, какое…

– Одному из нас придется рискнуть выйти за дверь, – она ощутила волну ужаса от одного только предположения, а в горле на секунду поднялся ком тошноты, – и посмотреть, угрожает ли нам что-нибудь. Посмотреть, можем ли мы сбежать.

Каллен продолжал хмуриться. Даже теперь не желая встречаться с Бетани взглядами.

«О, Создатель, он не может быть настолько глуп.»

– Я не собираюсь голая туда выходить, – выпалила она, чувствуя, как снова краснеет. – Придется вам.

Настал его черед заливаться румянцем, причем по-идиотски очаровательным румянцем. Бетани проигнорировала, как у нее в груди екнуло при виде этого.

– Мисс Хоук, мне следует поддерживать свою репутацию, – напряженно произнес Каллен. – Не пристало рыцарю-капитану попадаться кому-либо на глаза, будучи замотанным только в…

– Ну, тогда мы останемся здесь до тех пор, пока тот, кто схватил нас, не придет по наши души, – Бетани злилась на себя за прокравшуюся в ее голос пронзительную нотку. – И учитывая, что этого может никогда не случиться, или сюда вообще может заявиться патруль храмовников, или…

В дверь постучали.

Они оба замерли. Бетани даже перестала дышать, и она знала, что паника на лице Каллена точно так же виднелась и на ее собственном. Он выглядел совершенно шокированным, испуганным до такой степени, что он попросту глядел на нее, выпучив глаза и приоткрыв рот. Постучали еще раз, и Бетани не сдержала испуганного писка, сорвавшегося с ее губ. Каллен, похоже, вернул себе некоторое самообладание, потому что он оттянул ее от двери, крепко удерживая за плечи, и отодвинул себе за спину.

Дурак даже, кажется, не беспокоился о том, что был абсолютно голый, но зато он распрямил плечи, а в глазах появилась сталь, и Бетани, сама того не желая, растаяла. Она, наверное, издала какой-то звук одобрения, поскольку он быстро оглянулся на нее через плечо, и на секунду в его взгляде вспыхнули жар и смущение.

Снова отвернувшись от нее, хотя и продолжая ее крепко держать, Каллен повернулся к двери и громко произнес:

– Кто идет?

Бетани это показалось слишком формальным, но, опять же… не то чтобы у нее имелась хоть какая-то идея касательно должного поведения в подобных ситуациях. К этому времени все что угодно казалось возможным… может, в дверь войдет Флемет и поздоровается с ними.

Дверная ручка пошевелилась, как если бы с той стороны кто-то взялся за нее, и они оба напряглись. Каллен почти до боли сжимал ее плечи, но проигнорировал ее короткий стон. Медный шар медленно, бесшумно прокрутился вокруг своей оси, и дверь без малейшего звука открылась вовнутрь – ни скрипа, ни скрежета от долгого неиспользования.

– Кто… – Каллен не сумел выговорить что-то еще, когда эльфийка шустро вошла в комнату, неся восхитительный чайный сервиз из серебра – и все это с повязкой на глазах.

Она с легкостью передвигалась по комнате даже несмотря на то, что мебель не могла не поменять своего местоположения после того, как их двоих тут заперли, и под их ошарашенными взглядами она опустила поднос на столик. Движения эльфийки были настолько точными, что не прозвучало ни малейшего звона, когда она начала расставлять блюдца для приема чая.

Бетани с Калленом переглянулись, в замешательстве и все еще на нервах; Каллен несколько долгих секунд глядел на открытую дверь и перспективу свободы. Идея сбежать без оглядки его очевидно искушала. Бетани не знала, могла ли она его вообще винить за это – между ними творилось нечто колоссальное, восхитительное, и ужасно запутанное. Маг и храмовник, и даже более того, рыцарь-капитан и отступник, не прошедший посвящение? Каллен мог сбежать, сказать, что она его поймала, обманула и соблазнила без его на то согласия. Контроль разума. Магия крови.

Никто ей никогда не поверит.

Бетани задержала дыхание, и, наверное, видимо напряглась – Каллен встряхнулся и быстро на нее посмотрел. Она не сумела его прочесть. На его лице была вина? Страх? Желание? Стыд?

Создатель, а что она сама чувствовала-то?

Их краткое уединение рассыпалось, когда эльфийка снова повернулась к ним, держа в руках уже пустой поднос; она расставила весь чайный сервиз, не разлив и капли горячей жидкости, и все это с завязанными глазами. Она вежливо поклонилась в их направлении, и по выражению ее лица нельзя было ничего понять.

– Вашу одежду полностью постирали и вскоре вернут ее вам, – вежливо произнесла она. – Тем временем, пожалуйста, наслаждайтесь этим угощением. Подарок от приютивших вас хозяев.

Эльфийка двинулась на выход, и Каллен встал у нее на пути. Она тотчас остановилась, даже не запнувшись; выражение ее лица также не изменилось.

– Что-то не так, мессэре? – вежливо поинтересовалась она. – Вам требуется дополнительная помощь? Возможно, хотите третью?

Благодаря неделям в компании Изабелы и ее пошлых намеков Бетани прекрасно знала, на что эльфийка намекала, и не смогла сдержать удивленного вздоха от столь дерзкого предложения. Судя по тому, как сильно Каллен покраснел, он точно не был настолько глуп, как иногда казался – он, по крайней мере, понял, что значило предложение третьей.

– В этом нет нужды, – огрызнулся он, нервно глянув на Бетани. – Где мы? Почему нас держат взаперти?

Эльфийка уважительно кивнула:

– Приношу мои извинения за недоразумение, мессэре, но вы не пленники. Ваше пребывание было полностью оплачено наперед другим гостем. Ее инструкции были весьма подробны: нам не следовало беспокоить вас до тех пор, пока вы не придете к взаимопониманию, – ее губы дрогнули, словно она сдерживала улыбку от оставшегося не произнесенным «и вы это очевидно сделали».

– Она, – прорычал Каллен. Он снова сильнее сжал Бетани, да так, что она не сдержала звука протеста; к счастью, он ослабил хватку. – Я хочу знать, кто эта «она» и где ее найти.

– Неприемлемо, мессэре, – спокойно ответила эльфийка. – Этого не значится в условиях контракта между нею и моей госпожой. Анонимность крайне важна, и мы очень серьезно относимся к конфиденциальности наших клиентов.

– Меня не волнует, на что согласилась твоя госпожа, – произнес Каллен, протягивая к ней руку. Бетани попыталась его остановить, он он от нее отмахнулся. – Я хочу…

– Мессэре, я бы вам посоветовала не шевелиться, – спокойно ответила эльфийка, словно ее не готовилась придушить шестифутовая стена мышц. Да, она его не могла видеть, но она обязана была услышать угрозу в его голосе, ощутить враждебность в воздухе. – Если вы попытаетесь сделать со мной что-либо неподобающее, джентльмен, стоящий прямо за дверью, будет вынужден войти внутрь и убедить вас прекратить, и он очень нервничает, когда я его об этом прошу. Будет лучше для всех собравшихся, если вы сохраните спокойствие, примете это угощение и отдохнете в ожидании своей одежды.