Текст книги "Лайм и горький шоколад (СИ)"
Автор книги: Dayrin
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)
– Могу исправить, если позволишь, – Даст подмигнул и выкинул стеклышко в сторону раковины, метко попав в сливную трубу.
– Доведешь начатое до конца? – она невесело усмехнулась, но увидев лёгкую обиду в его глазах, стушевалась, – прости, Даст. Конечно. Спасибо…
– Твой чёрный юмор – хороший знак. Не бери в голову, Лайма, все наладится, – он ободряюще улыбнулся и ласково приложил ладонь к её шее, сосредоточенно хмурясь. От его ладони пошло тепло, напоминая горчичник, от чего хотелось почесать кожу, но девушка терпела. Спустя всего минуту, он убрал теплые кости и удовлетворённо кивнул. Противное саднящее чувство в горле прошло без следа.
– Спасибо, Даст…
– Да было бы за что, малыш. Скорее я извиняться должен, пропал надолго… Ммм, ты не голодна? – он чуть прищурился и улыбнулся уже заметно веселее, чувствуя, как оттаивает и оживает подруга.
– А у тебя есть что-то кроме кетчупа?
– Ээммм… Давай закажем пиццу, – он в сдающемся жесте поднял ладони и встал с диванчика, намереваясь все же заглянуть в холодильник.
– Давай. Можно кино посмотреть, – Лайма вздохнула. Что угодно, лишь бы не оставаться наедине с собственными мыслями.
Спустя всего час они сидели в гостиной Даста, на небольшом, но очень мягком диване, досыта набив животы пиццей с колбасой и ароматным сыром, лениво смотря старый фильм про путешествие во времени. Девушка сама не заметила, как начала клевать носом, ведь было уже далеко за полночь. Пока наконец организм не сдался окончательно, мягко толкнув ее на такое манящее сейчас плечо друга. И быть может ей только показалось сквозь дрёму, что ее действительно притянули специально. В любом случае было так мягко и спокойно. Безопасно… Нос щекотало запахом пыли и чего-то домашнего, вроде почти выветрившегося аромата стирального порошка. Сверху ее накрыло чем-то теплым, невесомо огладив щеку, но сказать спасибо сил уже не хватило, хотя очень хотелось…
Комментарий к Локус контроля
Блин, ну Найт конечно засранец получился, сорян. (눈‸눈) Ну, он просто недоверчив до конца, и свои чувства по идее не может принять. И хочется, и колется. И ещё и Даст нарисовался, ох.
Че как?
========== Иллюзия выбора ==========
“Все люди делятся на две категории: те, с которыми легко, и также легко без них, и те, с которыми сложно, но невозможно без них.”Эрнест Хемингуэй
Лайма проснулась очень рано, отмечая, что спина затекла до неприятного онемения, а еще, кажется, она отлежала руку. Под боком было что-то жесткое и неудобное, будто ночевать пришлось на дощатой скамейке в каком-нибудь парке, с одним лишь отличием – было очень тепло. Девушка сонно повернула голову и увидела совсем близко лицо спящего друга. Вчера они вместе уснули на диване, и сейчас она чуть ли не полностью лежала на нем.
Хотя Дасту, похоже, спалось очень сладко и удобно: он запрокинул черепушку на подлокотник дивана, отчего его капюшон сполз набок, рукой приобнимал Лайму, а ноги вытянул во всю длину на мягком ковре по-диагонали. Их обоих накрывал наполовину свалившейся старый клетчатый плед.
Солнце только начинало свой подъем, слабо освещая помещение приятными утренними лучами, окрашивая всё в приятные пастельные тона. Где-то свистели ласточки, многочисленными толпами собираясь к долгому перелету перед предстоящей осенью.
Лайма аккуратно села, стараясь не потревожить скелета, и сладко потянулась до приятного хруста в спине и плечах, разминая затекшие конечности. Несмотря на не очень удобный ночлег, чувствовала она себя значительно лучше, а вчерашние события казались теперь дурным сном. Пожалуй то, что ее забрал Даст, было хорошим шагом к нормализации душевного состояния. И теперь можно было трезво оценивать ситуацию, не наломав сгоряча дров.
В любом случае, с Найтмером видеться не хотелось: в душе клокотала жгучая обида, которая так легко пройти не сможет, а значит вспыльчивый монстр ошибся на счёт того, что она придет к нему сама. Вот уж точно нет! С нее достаточно глупых поступков, пора прислушаться к голосу разума.
– Хей, детка, чего ты так рано? – раздался сонный голос Даста, на который тут же повернулась девушка, встречая его один приоткрытый глаз. Скелет все ещё лежал, но уже улыбался, лениво поправляя мешающий капюшон. Он выглядел смешно и мило, так по-домашнему.
– Утречка, Даст. Да выспалась вроде бы, – девушка зевнула, – можно сказать, я костьми легла ради этого.
– Ха-ха-ха! Отлично, Лай! Узнаю тебя прежнюю. Признаться, вчера ты меня напугала, – довольный монстр принял сидячее положение рядом, попутно надевая упавшие с ног тапочки, – кушать хочешь? Там осталось ещё немного пиццы.
– Пожалуй нет, спасибо. Я обычно не ем с утра. Я и так тебя тут стесняю во всех смыслах. Надо бы наверное домой, там словно Мамай прошел, – девушка озадаченно почесала спутанные на затылке волосы, – а ещё я похожа на чучело.
Даст склонился к ней поближе, хитро улыбаясь и заглядывая в глаза. Лайма, поймав его взгляд, немного отстранилась и отвернулась. Слишком близко. И это не вызывало в ней приятных ощущений, скорее смятение и неприятную неловкость. А скелет как ни в чем ни бывало потрепал ее по голове и встал.
– Я конечно не согласен с последним твоим утверждением, но если желаешь, могу быстро доставить домой. Но убираться не помогу, уж прости. Я ленив до мозга костей, – он обезоруживающе расставил руки и улыбнулся, – погнали?
– Это как вчера? Меня как в стиральной машине на отжим поставили, как ты это терпишь? – девушка встала и подошла к скелету, нехотя протягивая ладонь.
– Хах. Я привык, малышка. И ты тоже можешь привыкнуть, если захочешь, – он обхватил ее руку и притянул к себе вплотную.
Перемещение вышло действительно таким же неприятным, каким было вчера, и почти минуту Лайма пыталась уговорить собственный желудок успокоиться. Мысленно она успела порадоваться, что не завтракает в такую рань, в противном случае ее бы точно вывернуло наизнанку. Девушка все ещё стояла, вцепившись в куртку Даста в собственном доме, а он не торопил ее, терпеливо держа в своеобразных объятиях и, похоже, не очень-то желая отпускать.
– Не, к такому нельзя привыкнуть, Даст. Это жопа какая-то… – ругнулась девушка и уверенно отступила от скелета, разрывая с ним контакт.
– Дело привычки, просто проверь мне, Лай. Зато быстро! Ехать через пол города на электричке или автобусе слишком долго и…
– Да-да, мистер Лень, я поняла, – Лайма перебила его, махнув рукой и улыбаясь, – спасибо тебе, Даст. За всё спасибо… Теперь я точно со всем справлюсь.
Даст снова подошёл к ней поближе, улыбаясь в ответ и осматривая с головы до ног, словно проверяя, точно ли всё хорошо и можно ли со спокойной совестью оставить ее здесь одну. Девушка опять ощутила комок противного смущения, словно ее насильно лишили личного пространства, но поскольку сделали это не со зла, отталкивать было бы по меньшей мере невежливо.
– В любой момент, Лайма… Просто дай мне знать, и я буду рядом… – он наклонился и невесомо поцеловал ее в лоб, сразу же отстраняясь, будто боясь обжечь, – будь осторожна.
Девушка лишь кивнула, после чего скелет исчез из дома, очевидно вернувшись обратно к себе. Лайма выдохнула и снова глубоко вздохнула, поняв, что не дышала весь предыдущий момент.
Неловкое напряжение спало с души тяжёлым грузом, оставляя после себя озадаченность и небольшое опустошение.
Тем не менее, Лайма была рада, что она не осталась там дольше, иначе всё могло бы пойти по совершенно непредсказуемому сценарию. И если в случае с Найтом это было сродни азарту, какой испытываешь при стрельбе или гонках, то здесь было нечто совершенно иное. Это было явственное нежелание переходить черту дозволенного. Вся ее душа противилась этому, и сейчас она чувствовала этот удивительный контраст. Рядом с Дастом было хорошо. Без него – ничуть не хуже…
А рядом с Кошмаром?
Лайма с силой тряхнула головой, не желая думать об этом и поспешила взяться за уборку дома. Первым делом пришлось с особой тщательностью пропылесосить, убирая любые вероятные остатки стекол с пола, если они вдруг были, чтобы не пораниться, расставляя по местам все остальное. Попутно была собрана значительная часть упавших книг и бумажек с различными мелкими предметами, рисковавшими быть затянутыми в бытовой прибор. Когда с полами было покончено, девушка заметалась в поисках лампочек и стремянки, чтобы вернуть люстрам их законные предметы. К счастью, дома всегда был запас подобных вещей, оберегая девушку от лишних походов в магазины, которые она всей душой не любила.
Выкручивать из плафонов битые патроны с остатками стекла оказалось делом крайне затруднительным, и Лайма ожидаемо порезала пальцы, причем неоднократно. По окончании работ все руки были заклеены пластырями, а настроение изрядно подпорчено. Мысленно же она корила и кляла Найтмера всем, чем только можно, искренне желая ему как минимум падения на голову кирпича. Удостоверившись, что во всём доме исправно горит свет, Лайма стала раскладывать по местам книги, медитативно напевая что-то под нос и снова предаваясь непрошеным размышлениям.
Почему монстр вдруг напал на нее? И что он говорил, в порыве захлестнувшей его ярости? Лайма замерла с книгой в руке, концентрируясь на собственной памяти, поминутно воспроизводя в ней события прошлого дня. “Будешь ждать новой встречи, ненавидеть и желать, следить и медленно сходить с ума, как делал это я.” – вот что он сказал, перед тем как отпустить ее и исчезнуть. Как делал это он?
Лайма выронила книгу на пол, развернувшись на сто восемьдесят градусов и запуская пятерню в волосы. Душа, осознавая всё даже без необходимости проговорить в голове каждое умозаключение, гулко ухнулась куда-то вниз, болезненно скрутившись где-то в области желудка, и тут же возвращаясь обратно наверх. Странно, что она задумалась об этом только сейчас… Но избавиться от сильного чувства обиды все равно не представлялось возможным. И хотя она возлагала львиную долю вины на свой счёт, вести себя так жестоко по отношению к ней, девушка не могла позволить. Слишком яркой и больной была память о прошлом, не желавшей выпускать из ее сердца когти печального опыта.
Пальцы против воли медленно нащупали шрам, идущий через всё лицо, проводя по нему от лба до самого подбородка. Тогда, в казавшемся далёким, прошлом, она простила жестокость… Пришла сама… Доверилась… И получила удар не только в душу, но и ножом по лицу, навсегда расчертившим ее судьбу. Разделив Лайму на ту, кем она была до, и кем являлась сейчас. С тех пор она поклялась никого не впускать в свою жизнь, быть холодной и жестокой, как этот мир, повторяя его собой, словно разбитое зеркало, но… У нее ничего не получилось, потому что снова жизнь поставила ее перед выбором, которого никак нельзя было избежать.
Да и был ли этот выбор на самом деле? Быть может, все в нашей судьбе – всего лишь иллюзия, предрешенная заранее нашими собственными домыслами, опытом, подсознательным желанием и стремлением, которым мы движимы неосознанно?
В таком случае, Найтмер тоже оказался на аналогичном перепутье, поставленный перед иллюзорным выбором, но на самом деле уже все давным давно решив для себя. Причем, если судить по его поступкам, то он всё понял намного раньше нее самой. И он хотел, чтобы и она это поняла…
Лайма подняла упавшую книгу и почти не глядя впихнула ее между другими на полке стеллажа, отходя к любимому дивану, и устало садясь, чтобы перевести дух прежде чем отправиться в душ. Из головы никак не выходили клубящиеся, немного сумбурные мысли.
И все же… Несмотря на произошедшее, она все равно хотела его видеть… Слышать его недовольный голос… Попытаться рассмешить его… Коснуться… Снова чувствовать на коже необыкновенный черный мёд его негатива. Медленно вдохнуть полной грудью сладко-горький запах, который всегда приносило с собой его присутствие. Хотелось просить прощения, и в тоже время услышать в ответ хотя бы простое “прости”. Взглянуть в мерцающий магией глаз, в котором плескалось солнечное море… Ощутить вкус терпкой горечи на языке… И просто поговорить. Пусть ни о чем, приправляя все смесью едких, но таких живительно жгучих шуток и колкостей. И на контрасте душой почувствовать совершенно неуместную, казалось, для его образа, но такую приятную, почти трепетную заботу.
Он был тем, с кем всегда очень сложно. Но без него – становилось совершенно невыносимо.
Остаток дня прошел в бессмысленных, пустых размышлениях, которые не изменили ситуацию, лишь поставив в тупик, будто попадаешь во временную петлю, из которой нет выхода. На город плавно опустились закатные сумерки, и Лайма, включив в плеере любимые песни, решила прогуляться. Это волшебное чувство бесцельного хождения по полупустым улочкам!
Нет места назначения, задачи или поручения, ты просто идёшь, дышишь с наслаждением и никуда не торопишься, смакуя всей душой чувство абсолютной свободы момента. Торжество души над любой логикой. Наполненность эстетикой момента, под названием “настоящее”…
Район был почти пуст: редкие жители проходили мимо, безликие и незапоминающиеся серые фигуры. Лайма не смотрела на них. Она шла по скверу с редкими посадками вишнёвых деревьев и смотрела на окрашенное рыжим закатом небо. Выше облаков приятно темнел стремительно вечереющий купол становясь темно-синим океаном, плывущим в молчаливом непоколебимом спокойствии. На улочках зажглись немногочисленные фонари, словно спустившиеся маленькие звёзды, приятно отсвечивая сквозь негустые кроны деревьев.
Найдя отличное место под раскидистым ясенем, единственным большим деревом среди нежных вишен, девушка не побрезговала присесть прямо на прогретую за день траву, оперевшись спиной на приятный, шершавый ствол. Здесь никто не ходил в это время дня, поэтому Лайма давно облюбовала это местечко, приходя почитать почти в каждый свой отпуск. Невольно она поймала себя на мысли, что этим путем можно дойти до дома Найтмера. Грусть скрутилась в животе болезненным комком, вызывая желание вздохнуть. Она устало прикрыла глаза, наслаждаясь музыкой, лившейся через наушники нежным потоком, унося подальше от переживаний.
Казалось, словно мелодия действительно уносила с собой волнение и грусть, оставляя на душе мягкое чувство нежности и тепла, перерождаясь в счастье. И чем дольше она так сидела, тем отчётливее были эти чувства. Пока в конце концов, Лайме это не показалось странным и неуместным… Разве она может испытывать такой приторный коктейль чувств? Девушка открыла глаза и увидела, что уже была не одна. Рядом невозмутимо сидел Дрим и весело светил медовыми глазами, улыбаясь, поймав взгляд подруги.
– Дрим? Привет, что ты тут делаешь? – Лайма вынула наушники и повернулась к скелету, – давно ты тут сидишь? Хотя, судя по ощущениям, давно.
– Привет, Лайма. Да я просто почувствовал твоё смятение. Захотел помочь, прости, если не вовремя, – он виновато опустил взгляд и почесал лоб, – я знаю, ты с моим братом поссорилась… Я как раз от него возвращался.
– Я с ним не ссорилась. Он со мной – да. Да и неважно это теперь…
– Как… неважно? Всё так плохо? Мне казалось, между вами что-то такое есть, это по эмоциям было заметно. Я же их могу ощутить, ты знаешь, – он с недоумением выгнул надбровную кость.
– Без понятия, Дрим. Твой брат – это настоящий кошмар. Во всех смыслах.
– Хах, согласен, Лайма. Но, как бы там ни было, он явно страдает не меньше тебя, – Дрим печально вздохнул, – даже домой меня пускать не хотел, злился как никогда. Ты… не хочешь с ним поговорить о произошедшем? Я уверен, он бы выслушал в этот раз. Он этого явно хочет, хоть и не признается вслух, но… Его душа сама выдала его чувства.
Девушка молча слушала его и после повисшей тишины отрицательно помотала головой, отводя взгляд. В душе снова кольнула грусть и страх, который не ускользнул от внимание Мечты.
– О, в чем дело? – он бережно коснулся ее руки, отгоняя плохие мысли, – я ведь знаю, что ты не боишься Найтмера, не смотря на то, какой он есть.
– Дрим, это… Мое прошлое не даст мне легко ступить на ту же дорогу, даже если она приведет меня к конечной цели всей жизни, – Лайма повернулась к скелету и невесомо провела рукой по шраму на лице, безмолвно указывая на то, каким жестоким способом та поплатилась за выказанное однажды доверие. Это нанесло непоправимый вред не только ее былой красоте, но и душе, навсегда вырезав из нее лёгкую доверчивость. Найтмер, безусловно, не был в этом виноват, однако ей самой теперь было крайне трудно подпускать кого-то близко в очень схожей с прошлым ситуацией.
– Ты ведь и сама знаешь, что Найт никогда не воспользовался бы твоим доверием ради личной выгоды. Не спорю, он часто этим грешит, но… В случае с тобой, он действительно изменился. Он ни разу не соврал о тебе. Кстати, он разругался с Дастом в пух и прах сегодня – скелет усмехнулся, – кажется, не он один тебя любит. О, это вывело его из себя! Я думал, что они убьют друг друга.
Лайма поежилась, вспомнив, как смотрел на нее ее пыльный друг. Друзья не смотрят так… Но ей не хотелось никакого продолжения с ним, Лайма его просто не видела. Отчасти ей было жаль друга, но она ничего не могла с этим поделать.
– Да уж… С Дастом всё было бы проще, но… – девушка замолчала, глядя на то, как солнце прячется за холмистым горизонтом.
– Но ты его не любишь, – закончил за нее Дрим, лишь подтвердив ее мысли.
Они помолчали какое-то время. Лайма неторопливо выдергивала из земли суховатые травинки и задумчиво разрывала их на крошечные кусочки, разбрасывая их у ног и повторяя все снова.
– Простить Найтмера так сразу… Дрим, он почти перешагнул черту… Это сложно. С ним так непросто, черт… Как и без него…– последнее предложение она почти прошептала.
– Хах, с ним никогда не бывает просто, но за это мы его и любим, верно? Может, со временем? – спросил Дрим, улыбаясь и подпирая ладонью подбородок, – если только представится случай, – его медового цвета зрачки блестели в последних лучах закатного солнца.
– Может, со временем, – она вздохнула и улыбнулась брату Кошмара, понимая, что в глубине души уже простила его…
Комментарий к Иллюзия выбора
Почему мне даже самой кажется, что Дрим – хитрая жопа? Ощущение, что он даже меня обманул (‘◉⌓◉’)
Бляха муха, как такое возможно? Это магия ヾ(*’Ｏ’*)/
========== Мазохисты ==========
“Настоящий мазохист всегда поставит щеку там, где у него есть перспектива получить удар.”Зигмунд Фрейд
Первые две недели отпуска и отдыха от нудной работы на кафедре у Лаймы прошли достаточно скомканно. Хотелось успеть сделать побольше того, на что ранее из-за плотного графика катастрофически не хватало времени и сил. Это включало в себя неумелые пробы себя в кулинарии, нечастые прогулки по далёким местам пригорода и простого, банального – “выспаться на год вперёд”. Девушка проводила все свое свободное время совершенно одна.
Пару раз ее пытался вытащить на прогулку Даст, но Лайма упрямо ускользала от его посягательств, твердо решив не давать ему напрасных надежд, чтобы не разбить его сердце вдребезги настолько, что его уже невозможно будет собрать снова. А так – у него хотя бы был шанс.
Дрим порой писал ей, искренне интересуясь о том, как ее дела, и даже пригласил на вечерние посиделки с Блу и Инком. Но в тот день Лайма уехала на загородное озеро и провела там чудесное время, задержавшись до глубокой ночи и застав прекраснейший звездопад, который ну никак нельзя было пропустить. Той ночью она особенно остро ощутила тоску по Найтмеру, с неприятной смесью замешательства и застарелой обиды, которая хоть и остыла, но осталась лежать на душе тяжёлым куском льда.
Вспоминая прекрасное звёздное небо, Лайма сидела дома, бесцельно щёлкая пультом каналы на телевизоре, не останавливаясь ни на чём подолгу, пока, наконец, не выключила его вовсе. Допив остывающее в кружке какао, она откинула голову на спинку дивана, стеклянно уставившись в потолок. Как долго это будет продолжаться, интересно? Она могла бы сказать, что всё кончено, но… Неужели так действительно всё и складывается? Этого не может быть, в противном случае, все их совместные действия, сводящие с ума обоих похлеще любого наркотика, были совершенно бессмысленны. А Найтмер точно не был тем, кто что-то говорит или делает впустую. Да и Лайма таковой не являлась. Но что делать?
Этот вопрос повторялся в голове уже сотни раз, словно надеясь, что выдолбит ответ в ее черепе изнутри, день за днём, вытаскивая из девушки нервы, один за одним, как торчащие нитки из старой игрушки. Как же она устала от этого. Как же хотелось поднять белый флаг капитуляции…
На столе пиликнул смартфон, возвещая о новом сообщении в мессенджере, отчего Лайма вздрогнула, отмечая, что умудрилась задремать. Сонно проморгавшись, она взяла телефон, вчитываясь в открытое сообщение. Это был Дрим.
“Хей, привет! У нас тут ЧП! Найтмер заболел, а я сегодня не в городе и появиться не смогу. Можешь зайти к нему и принести лекарства? Я скину фотографию, что надо купить в аптеке, человеческие средства не подходят… Пожалуйста, Лайми!”
Девушка несколько раз перечитала сообщение, прежде чем поняла окончательно, о чем ее просил друг. “Вот же ж дьявол!” – она мысленно ругнулась, борясь с раздражением и сильным волнением. Все же, случилось то, чего она одновременно боялась и чего желала все эти дни… Ей придется с ним встретиться. Но сейчас ее больше волновало именно то, что Кошмар болен и остался совсем один. От этого ее душа заныла, словно разберебеженная рана, отзываясь тянущими волнами по всей грудной клетке… В ещё одном сообщении она получила фото необходимых для покупки снадобий и ещё парочку умоляющих просьб. Поколебавшись последнее мгновение, она написала: “Ок, выхожу. Дрим, ты мой должник!”
Лайма обречённо вздохнула и отправилась собираться. С собой было решено брать минимум: телефон, зарядное устройство, деньги для аптеки и ключи от дома. Вся незамысловатая поклажа уместилась в небольшой напоясной сумке. Из одежды выбор пал на простую черную футболку и темно-красные джинсы. Практично, удобно и неброско… Пройдя по дому, чтобы все выключить, Лайма немного помялась на кухне у одной из полок, задумчиво пожевав нижнюю губу. Во внутренней борьбе, девушка что-то для себя решила, и все же взяла с гарнитура маленькую баночку клюквенного желейного мармелада с бадьяном, который припасла на потом. Найтмер так и не сказал, любит ли человеческую пищу, но раз он пил однажды чай, то можно было попробовать. Ему нужны витамины, если он болеет. В крайнем случае – употребит сама прямо там.
Запихав лакомство к остальным вещам в сумке, Лайма поспешила в аптеку за всем необходимым и затем знакомой дорогой отправилась на свою спонтанную миссию. Она шла к нему домой, словно на эшафот, и каждый шаг по прохладной от первых дуновений осени улице отдавался в голове гулом сомнений и лёгкой паники.
Схожие чувства ей довелось испытывать перед экзаменами будучи ещё первокурсницей. С той лишь разницей, что преподаватель не способен вывернуть вашу душу наизнанку… А как это всегда случается перед чем-то пугающе неизбежным, время прошло чрезмерно быстро, и вот уже показалась темно-золотая черепица практически черного дома.
Остановившись перед входной дверью и уже собираясь нажать на звонок, рука сама собой замерла с занесенным над кнопкой пальцем. Дыхание сперло, а все нутро начало еле заметно дрожать, перебивая своим зудящим чувством страха едва различимое биение души. Лайма закрыла глаза, мысленно считая до десяти, чтобы взять себя в руки, но это получалось просто отвратительно.
Казалось, что все кругом мешает и раздражает: от утреннего пения птиц до редких машин на соседней улочке. Во второй руке предательски шуршал пакетик с лекарствами, мешая сосредоточиться ещё больше. И, наверное, она бы так и стояла дальше и, быть может, даже развернулась бы и ушла, написав нелепые извинения Дриму, соврав о неотложных делах, но… дверь открылась…
На пороге стоял Найтмер…
Он злобно сощурил свой единственный глаз, неприязненно смотря на гостью, всем своим видом демонстрируя, как сильно он ей не рад. Лайма дерзко ответила, едва заметно, но гордо приподняв голову, скривив рот в недовольной ухмылке, стараясь никак не подать виду, какая буря сейчас бушует в ее душе. Но взгляд внезапно вычленил в этом черном существе разительные перемены… Исчезло то королевское величие, с которым монстр обыкновенно себя держал, уступив место небольшой усталой позе с опущенными плечами и не такой прямой спиной, а глаз, когда-то сверкавший искрами зелёного буйства эмоций ощутимо побледнел, потеряв свой насыщенный цвет. Даже векторов, с которым он ходил почти всегда, сейчас не было. Кошмару действительно было плохо… На Лайму это подействовало максимально отрезвляюще: любые недомолвки и проблемы можно и нужно оставить до лучших времён, когда дело касается здоровья… того, кто тебе так или иначе небезразличен.
Девушка решительно шагнула к Найту, игнорируя его явное недоумение, и положила руку на его лоб, тут же чувствуя кожей черную жижу, имевшую теперь непривычно холодную температуру.
– Чего ты здесь забыла, мелочь? Пришла, чтобы выяснить наконец-то отношения? Или рассказать, как погуляла с Дасти? – его скрипучий голос теперь был совсем не таким, почти надсадным и даже сиплым.
– Заткнись, Найт. Пошли уже внутрь, тебе надо срочно выпить то, что я принесла, а если будешь вредничать и язвить, то я самолично затоплю твою библиотеку, – она сердито ткнула его пальцем в грудь, ликуя от того, что нашла весомый аргумент.
Кошмар скривился, но ничего не ответил, поворачиваясь боком, наступив на горло собственной гордости, чтобы Лайма могла войти, и закрыв за ней дверь. Знакомым путем девушка пошла прямиком в его спальню, предварительно скинув в коридоре кеды, попутно роясь в пакете с лекарствами, и садясь на стул в его комнате, стоявший рядом с постелью и столиком для компьютера.
– Учти, я с тобой ничего обсуждать не собираюсь, – он устало опустился на кровать, недовольно косясь на блистер с синими таблетками в руках девушки.
– Ты думаешь, я приехала поболтать? Мне твой брат сказал, что тебе плохо, и ты один, так что давай пей таблетки эти и… вот эти, – она вытащила из коробочки ещё таблеток и протянула монстру, терпеливо ожидая, пока тот их возьмёт.
– Так значит, это дело рук моего братца… И почему я не удивлен? – он покладисто проглотил пару пилюль, в отвращении передернув головой, – но я не думал, что ты решишься придти после нашей последней встречи.
– Можешь считать, что я мазохистка.
Найтмер опять промолчал, но надолго остановил немигающий взгляд на шее Лаймы, словно воспроизводя события прошлого в голове, но никак это не выказывая эмоционально. Лайма в ответ долго глядела на такую знакомую черную фигуру, словно ожидая подвоха, неосознанно напрягаясь в его присутствии, но старательно пряча поглубже зарождающиеся страхи и опасения. Чтобы как-то разрядить обстановку, она полезла в снятую напоясную сумку за баночкой кисло-сладкого угощения для монстра и поставила ее на стол.
– Что это? – прищурившись, спросил Найтмер, провожая взглядом ее движение и не двигая при этом головой. В его голосе промелькнуло искреннее любопытство.
– Яд разумеется. Тебе с чаем или с кофе? – девушка беззлобно усмехнулась, мысленно радуясь тому, что ее улыбка отразилась и на его лице, разрезав черный негатив белоснежной линией, – это крафтовый мармелад. Берегла для особого случая. Можешь не есть, если не хочешь, я просто…
– Давай, – перебил ее Кошмар, расслабленно прислоняясь к стенке у кровати, – с чаем, но сахар не нужен…
Лайма кивнула и ушла делать напиток для Мара. На душе стало спокойнее. Она не могла точно сказать, работа ли это Кошмара или она сама, наконец, успокоилась, приняв свое прошлое, как то, что случилось, и чего нельзя изменить. Но это и не стоит делать. Прошлое – есть прошлое. Его не изменишь. А вот будущее – можно и нужно менять, если есть такая возможность.
Вернувшись к монстру с чаем и ложкой, она уселась к нему на постель, протягивая напиток и беря открытое угощение, приятно блестевшее красными искорками и источавшее мягкий аромат ягод со специями. Найтмер отпил чай, удовлетворенно жмурясь и ненадолго прикрывая глаз, словно наконец получил возможность согреться, и потянулся ложкой за лакомством, которое в руке держала девушка. Стоило ему съесть одну, как Лайма с любопытством склонилась к нему поближе, глядя на большую фигуру снизу вверх, ожидая вердикта. Найтмер будто смутился от столь пристального внимания девушки, задумчиво смотрящей на его рот, отчего монстр покрылся небольшим бирюзовым румянцем и озадаченно моргнул.
– Ты его действительно отравила, мелочь? Чего смотришь так странно? – он немного передернул плечами, словно мурашки прошлись по его широким плечам.
– Вкусно? – она беззаботно кивнула на сладость.
– Что удивительно, но да. Ты что, сама не пробовала?
– Нет конечно. Я тебе принесла. Себе потом куплю, в другой раз, – она довольно улыбнулась, мысленно салютуя, что с вкусной добавкой к лекарствам не прогадала. Неожиданно перед ней оказалась ложка, до краев наполненная красным, аппетитно блестевшим желе. На ее недоуменно выгнутую бровь, Найтмер лишь сильнее оскалился и моргнул, упрямо продолжив держать перед ней угощение, словно от этого зависела чья-то жизнь. Кажется, его глаз даже стал светиться чуть насыщеннее.
Лайма, еще немного поколебавшись, все же открыла рот и с наслаждением ощутила на языке приятную сладость с кислинкой и пряным наполнением. Действительно вкусно. Девушка чуть прикрыла глаза от удовольствия, проглатывая мармелад и проводя по губам языком.
– Так еще вкуснее, – проскрипел Кошмар, удовлетворенно склоняя набок голову и широко улыбаясь. Лайма чувствовала, как он тянет из нее эмоции, словно отнимая у нее собственные, но все же оставляя их искрящиеся нотки в душе.
– Не наглей, Мар, все никак не угомонишься? – она поставила баночку на стол и скрестила руки на груди, строго глядя на монстра.
– Наглость – больше по твоей части, Лайма. Пришла сюда, хотя я тебя не звал, еще и права качаешь, глупая.
– Чего, чего? Ай, ну тебя, не хочу даже спорить, мы это проходили уже, – девушка сердито поджала губы и неосознанно коснулась шеи. Найтмер перестал улыбаться и резко сел прямо, будто его ударило током. Он потянулся к Лайме рукой, неуверенно касаясь кожи пальцами там, где когда-то сомкнулся его вектор. Лайма немного вздрогнула, с напряжением глядя на его широко раскрытый глаз. Его рука была прохладной из-за недуга: похоже эти существа болели действительно несколько иначе. Негатив скатывался по коже приятными капельками, падая за шиворот и добегая до лопаток, заставляя невольно выпрямиться от щекочущих ощущений.
