Текст книги "Значит, будем импровизировать (СИ)"

Автор книги: daydreamerrr

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Сфокусировав наконец блуждающий взгляд на побелевшем лице Арагорна, я попыталась сделать шаг назад, но не тут-то было, хватка у него крепкая, помню, ещё синяк на плече не сошёл.

– Рассказывай всё, что знаешь, – уже спокойно проговорил он, без угроз, даже руки отпустил, но от этого стало вдвойне не по себе. Ну, не умею я общаться с местным населением, не понимают они меня.

Пытаясь хотя бы примерно придумать, что бы правдоподобного соврать, краем глаза я отметила, что нашей милой беседой заинтересовался Теоден, а ведь не далее чем вчера вечером я клятвенно обещала ему и на шаг не подходить к Арагорну (а то дяде всё внуки мерещатся). Ещё не известно, успел ли он узнать про эльфа и озеро, так как если уже доложили – меня из дома выгонят. В Мордор.

– Эльфийку, что подарила тебе этот кулон, – многозначительно ткнула я его в грудь, – зовут Арвен.

– Как ты…

– Не надо недооценивать Роханскую разведслужбу, Арагорн, – не давая ему ни малейшего шанса опомнится отчеканила я. – И потом, не знала, что это такая уж большая тайна. Про разведку, конечно, шутка. Мне Бредлинг рассказал, а ему уж не знаю кто. Странный он какой-то в последнее время…

– Бредлинг? Сын конюха? – недоверчиво кивнул Арагорн в сторону ничего не подозревающего война.

Надо же, местная знаменитость, даже Арагорн его в лицо помнит.

– Именно. Мутный тип, всё про всех знает, прикидывается душкой, ведёт себя подозрительно. С ним бы беседу разъяснительную провести, не сильно и не по голове, но чтобы понял.

– Я думал, вы друзья.

– Я тоже так думала…

– Эовин! – это уже дядя, едет сюда, точно из дома выгонит.

Арагорн склонил голову в почтительном жесте и поспешил удалиться, дабы не присутствовать при семейных разборках.

А я попыталась изобразить самую искреннюю и невинную улыбку, на которую была способна. «Типа, дядя, не переживай, у меня всё супер. Тебя просто к старости зрение подводит».

– Эовин, сегодня ты пойдёшь в хвосте колонны вместе с женщинами, на случай, если им понадобится какая-либо помощь.

Идея Теодена была гениальна и проста, оградить нерадивую племянницу от навязчивого мужского внимания, сдав её на попечение нянькам (ну, хоть не в монастырь). Я же, в свою очередь, не имела ничего против женской компании. Естественно, ни о какой моей помощи им не могло идти и речи, и без меня все прекрасно справлялись, так что мне предстояло полдня просто трястись на какой-то телеге, наблюдая за мучениями Стервеллы, в эту самую телегу впряжённой, и стараясь особо не вслушиваться в бабью болтовню и крики детей. Наконец появилось время подумать, разложить всё по полочкам и разобраться со своими баранами.

Баранов было четверо, но так как Гедальф отправился догонять отряд Эомера сразу после собрания в Эдорасе (что-то ворча про нежелание Теодена воевать как надо), то мага в расчет можно не брать. Значит, трое. Один – остроухий, злой, надменный и вечно подозревающий меня во всех правдах и неправдах. Второй – жертва местных сплетен и моих внезапных припадков (Арагорн даже не проблема, скорее – это у него могут быть из-за меня неприятности, а не наоборот). И третий – просто баран. По-другому не скажешь, зла не хватает.

Надо было каким-то образом разобраться со сплетнями (и сплетниками), убедить Леголаса, что я своя в доску и наладить общение с Арагорном, пока и он тоже не начал меня в чём-то подозревать. Но как?

Дома у меня для подобных целей всегда были под рукой бутылка Мартини и подружка Оля, которой можно было выговориться. Вопрос это, как правило, не решало, но становилось ощутимо легче. А здесь у меня ни друзей, ни выпивки с приличной этикеткой и акцизной маркой.

Конец.

В смысле, это была последняя чёткая мысль того дня, которую я помню. Дальше был только креплёный вкус на языке, чей-то заливистый смех, звон в ушах и вереницы хороводов ярких образов и картинок, но без каких-либо намёков на конкретику. Кажется, ещё были лошади – или лоси, наверняка не вспомню, да и пустяки всё это, по сравнению с пробуждением поздней ночью в пещере, связанной, наедине с Леголасом.

Комментарий к Импровизация 7. Вернёмся к нашим баранам

Огромное спасибо моей бете! Власта, без тебя, эта работа умерла бы еще месяц назад.

И, да, алкоголь – вредная штука.;)

========== Импровизация 8. Черное и белое. POV Леголас ==========

Тьма, идущая с востока, с каждым днём всё больше и больше нависала над свободными народами Средиземья, неся с собой разрушения, смерть и выжженную землю, багряную от крови. Свет покидал Арду, искажённые тени таились за каждым углом, а порождения мрака бесчинствовали, не страшась никого и ничего, предвкушая скорую победу. Зло воспряло, оно было живым, осязаемым, обладало своей собственной волей и порабощало волю других. А что оставалось нам, оставшейся части Братства Хранителей? Упрямо идти вперёд, несмотря на потери и лишения, сражаясь за то, что дорого сердцу. И я готов был идти до конца. Ради дома, который оставил далеко позади, ради друзей, готовый в любой момент прикрыть их спины.

Моё чутьё никогда не подводило меня, и разделять всё на чёрное и белое казалось таким правильным и естественным… До встречи с этим бледным неуклюжим созданием с повадками бешеной ослицы.

О Валар, оградите меня от этого безумия!

Случившееся сегодня утром (злая насмешка или же просто ребячество? Моргот разберёт, что в голове у этой женщины!) только упрочило мою уверенность в том, что стоит подальше держаться от роханской княжны со всеми её тайнами и загадками. Не стоило даже заговаривать с ней, более того – подходить ближе, чем на расстояние выпущенной стрелы, но уже поздно. И вот она, расплата за моё любопытство и непоколебимую веру в свою правоту.

– Императри-ица! В объятиях юных ка-ава-алеров забывает обо всёём… [Ирина Аллегрова – Императрица. Прим. Автора] – выла уже по третьему кругу где-то в хвосте вереницы повозок Эовин.

Цепочка конных и пеших людей слишком далеко растянулась по предгорью, да и пришедший после полудня ветер не способствовал улучшению слышимости, позволяя спонтанной пирушке оставаться незамеченной. И кроме меня здесь некому было насладиться сей балладой в неподражаемом исполнении роханской княжны (пожалуй, единственный раз, когда я пожалел о чутком музыкальном слухе Эльдар), а намекать Теодену, что у Эовин очередные неприятности, значит быть снова втянутым в её непонятные игры. Когда-нибудь же она устанет и наконец даст моим ушам отдохнуть…

Однако, девушка была полна сюрпризов: ни через час, ни после дневного привала пение не стихло, более того, текст становился всё причудливее и разнообразнее, изредка ему вторили и другие женские голоса, пытаясь повторить незнакомые, режущие слух слова.

– Естердеей! Олмаай траблз сиим со фар эвей… [The Beatles – Yesterday. Прим. Автора]

Вот оно, наследие великой страны Рохан. Вместо того, чтобы поддерживать свой народ наравне с дядей и братом, княжна предается беззаботному веселью в компании крестьян. Думает ли она о том, что многие из них не переживут эту зиму, что мы стоим на пороге страшной войны? Гондор погряз в нескончаемых кровопролитных сражениях с орками, гномы всё глубже и глубже уходят в горы, теснимые несметными полчищами гоблинов. Да что там гномы, мой народ уже не первое десятилетие безрезультатно пытается искоренить тварей, нескончаемым потоком идущих из Дол-Гулдура. Сколько ещё крови должно пролиться, чтобы люди наконец-то осознали нависающую над ними угрозу полного истребления?

– Нравится мне, когда ты голая по квартире ходишь… [Градусы – Голая. Прим. Автора] – в каком Умбарском порту она набралась подобной мерзости?

Терпение уходило, как песок сквозь пальцы, только Илуватар знает, каких усилий мне стоило не выхватить лук и не… С такими людьми, как Эовин, никакой войны не надо, сами себя искоренят, упившись элем вусмерть, смея при этом называть бессмысленный кутёж «весельем». В тот самый момент, когда самые добрые и беззаботные создания этого мира – хоббиты (при мысли о Фродо и Сэме, сердце горестно сжалось) – возможно, находятся на грани жизни и смерти, неся на своих маленьких плечах непомерную ношу. Такие крошечные создания, но сколько храбрости и отваги! Готовность отдать свою и без того недолгую жизнь во благо мира, не имея даже малейшей надежды на возвращение домой. Добровольно идти на верную гибель, отстаивая свою честь, свой дом, свою…

– Забери меня в свой плен, эту линию колен целовать последний рааз… Тооолькоо! Рюмка водки на столе, ветер плачет за окном…

Глупая девчонка, балрог её забери! Услышал бы подобный ужас отец – её голова давно бы уже валялась где-то у подножия этих самых гор. Нет, я не оправдываю его жестокость и не стремлюсь подражать привычкам владыки Лихолесья решать проблемы подобным кровопролитным образом. Просто в такие моменты я думаю, что он прав, и люди действительно в большинстве своём никчёмны и слабы духом.

А солнце тем временем неумолимо клонилось к закату, Эовин, не зная усталости, продолжала петь, и я всерьёз начинал подумывать о возможности использовать её в качестве оружия против орков: поставить перед строем и попросить спеть про «Обоже, какой мужчина», они тут же сбегут в ужасе на север и, заперевшись в Гундабаде, станут молить о пощаде. Хотя нет, слишком жестокая расправа, даже по их меркам.

Внезапно стало тихо. Всё так же завывал, отражаясь от скал, ветер, щебетали птицы, звенел доспех, топот людских ног и лошадиных копыт сливался в однообразный гул, гном снова что-то ворчал себе под нос. Кажется, что все звуки были на их прежних местах, только вот пение оборвалось на полуслове, и где-то в хвосте колонны раздался хлёсткий звук пощечины, крики и грохот переворачиваемой повозки. Я замер. Под жалобы на мою неугомонность от вечно ворчащего гнома развернул коня и направил его в конец вереницы людей, лишь кивнув Арагорну, что всё в порядке, помощь не требуется.

Как бы я не относился к Эовин, от её безрассудства могли пострадать невинные люди, а мысль о том, что в хвосте были, в основном, только женщины и дети, заставила меня поторопить скакуна. И вот спустя несколько минут мы с Гимли могли наблюдать удивительную картину.

– Что здесь произошло? – спросил я, критичным взглядом окидывая «поле боя»: сын конюха с распухшей и покрасневшей щекой переводил виноватый взгляд с меня на перевёрнутую повозку, всё содержимое которой картинно расположилось тут же на траве. Ни лошади, ни её хозяйки при этом не наблюдалось. Спорившие о чём-то роханцы мигом притихли, явно опасаясь чужаков, и оставили мой вопрос без ответа, и, хоть мне и так всё было предельно ясно, пришлось спешиваться и переспрашивать.

– Где княжна? – молчание. Может, не стоило брать с собой Гимли, вон как он весь народ распугал?

– А Эовин – убежала! – радостно заявила какая-то конопатая девчушка с копной золотых кудряшек, но тут же умолкла под строгим взглядом матери.

– Не бойся, – ободряюще улыбнулся я этому солнечному ребенку, подходя ближе – Почему она убежала?

– Мы пели песни, – о да, я слышал, – а потом пришёл дядя Бредлинг, и они поссорились.

– Ему не понравились песни? – резонно предположил я.

– Нет, что вы, – решила вмешаться мама девочки. – Вы бы слышали, как душевно поёт наша Эовин, аж сердце плачет. – Лучше и не скажешь.

– В таком случае, где она? Не орки же утащили её, в конце концов? – подал голос доселе молчаливо ожидавший в седле Гимли.

– Моя вина, – горестно уронил голову Бредлинг.

– Да не переживай, парень! С бабами всегда так, – подал голос маленький старичок, сидевший неподалёку на телеге.

– За языком своим следи, олух! О принцессе говоришь, не о прачке какой-нибудь, – осадила его женщина, стоящая рядом, видимо, жена.

Через минуту склон, на котором мы устроили вынужденную остановку, начал напоминать шумный базар. Роханцы разделились на два лагеря, одни поддерживали Эовин – «так ему, мол, и надо», другие, коих было меньше, но кричали они значительно громче, утверждали, что «хороший же парень, толковый, рукастый. Не по людски как-то». Сам «хороший рукастый парень», казалось, был готов провалиться под землю, лишь бы не слышать этот гомон. Дело могло дойти до драки, если бы не вмешались воины, замыкавшие колонну, призывая людей продолжать путь. Но к тому времени я уже узнал всё, что нужно, и, отправив гнома рассказать обо всём Арагорну, свернул с дороги в сторону неглубокого ущелья, сотый раз за сегодня проклиная день, когда повстречал эту сумасшедшую.

Великолепно помню, как пытался тогда доказать Митрандиру, что принцессой, как и её дядей, управляет злая воля Сарумана. Он тогда лишь усмехнулся в бороду, сказав, что зло, как и добро, иногда принимает причудливые формы: «Мир полон загадок и тайн, Леголас. И не все они нуждаются в отгадках. На Эовин нет следов зла, лично я вижу в ней только потерявшегося ребёнка». Гендальф, один из мудрейших во всём Средиземье, особенно теперь, когда он стал белым магом, у меня нет оснований сомневаться в его словах. Но, Моргот её забери, дети не ведут себя так!

Из того, что я успел сейчас услышать, было ясно одно: Эовин целый день не расставались с фляжкой, полной эля, пела песни на непонятном языке, потом устроила разборки своему другу Бредлингу, чуть не выбив ему все зубы. Далее, решив, что и этого мало, она натравила на него свою лошадь (на этот факт я вообще не знаю как реагировать), которая, естественно, сбежала, почувствовав запах свободы. А княжна с криками: «Прр, Зорька! К ноге!» – бросилась в безнадёжную погоню. И никому, ни единому человеку, не пришло в голову её остановить, потому что она уже месяц как не в себе, и перечить ей – себе дороже, видите ли. Мрак. Мрак полнейший, у нас в Лихолесье даже мысли о подобном поведении считаются непростительными, а тут – сколько угодно. Зато поёт «душевно».

Конечно, можно было бы поднять всех на уши, собрать поисковые отряды, и, забыв о цели нашего похода, прочёсывать горы до рассвета. А с первыми лучами солнца найти обезображенное тело княжны на дне какого-нибудь ущелья. Но времени не было даже на лишний привал – дать лошадям отдохнуть. Людей как можно скорее следовало укрыть от орков. Через час начнёт темнеть, в одиночку я найду Эовин быстрее…

– Не ходи за мной, – кинул я через плечо пытающемуся поспеть Бредлингу.

– Ты не понимаешь. Я должен увидеть её, извинится. Никогда не видел Эовин такой. Она всегда спокойная, степенная. А тут… – запыхавшись, отвечал он – похоже несчастный испытывал к княжне нечто большее, возможно он даже влюблён в неё. Но какое мне дело, сейчас сын конюха только мешал.

– Если хочешь помочь, вернись назад и проследи, что бы Теоден не узнал о случившемся. Возможно, вернёмся мы только к рассвету, – мысленно прикидывал я шансы протащить пьяную Эовин в лагерь, не привлекая при этом внимания короля. – Это единственное, что ты можешь сейчас сделать.

– Позаботься о ней, – крикнул мне вслед уже порядком отставший Бредлинг.

«Надеюсь, ему удастся оставить наше отсутствие незамеченным, иначе потом лишних вопросов не оберёшься», – думал я, пытаясь высмотреть хоть какие-то следы на голом камне.

Моя задача усложнилась после того, как я понял, что след Эовин ведёт в одну сторону, а следы её кобылы – совершенно в противоположную. Доверясь своему чутью (а может, просто мысленно пытаясь оттянуть неизбежный момент встречи с княжной), я выбрал лошадь. Пока искал по каменным лабиринтам, пока высвобождал копыто несчастного животного из какой-то расщелины, а потом ещё возвращался на исходную тропу – порядком стемнело. Кобыла нервничала, явно не пылая желанием в сумерках отправляться на поиски своей хозяйки, а я медлил.

Не имея при себе даже факела, я мог и сам ненароком заблудиться, может, стоит вернуться в лагерь и продолжить поиски с рассветом?.. В крайнем случае, лошадь я спас, хоть какое-то утешение горюющим родственникам. Не знаю, сколько времени я провёл бы в сомнениях, если бы растрёпанная Эовин с безумно горящими глазами сама не выбежала мне навстречу. От неё нестерпимо разило элем. К груди княжна горячо прижимала кожаную бортху, расставаться с которой явно не собиралась. Девушку покачивало, как осину на ветру, но на ногах она пока что стояла уверенно.

– Эльв? – на лице Эовин отразилось удивление (и, кажется, восторг?), – А что ты… ты тут делаешь, а? Тоже домой захотелось, да? А то я тут… Она убежала, как тогда, как Бет! – княжна неопределённо махнула рукой, сжимающей флягу, в сторону лошади. Та недовольно всхрапнула и начала пятиться, нервно перебирая копытами. – И этот каменный лабиринт, стемнело, всё так похоже… Как тогда, понимаешь? Я должна вернуться!

Она говорила что-то ещё, про какую-то Анну, кошек, про окно, про падение, вопросительно заглядывая при этом мне в глаза, будто ожидая поддержки. А я стоял, как гоблин на эльфийской свадьбе (не понимая ровным счётом ничего и мечтая оказаться где-нибудь подальше отсюда), пытаясь вникнуть в суть слов княжны, но понять ничего не мог. В её пламенной речи не было ни слова лжи, как я ни пытался её почувствовать, Эовин действительно верила в то, что говорит. Тогда я заподозрил колдовство, но и тут все инстинкты молчали. А чутьё буквально кричало о том, что с этой девушкой что-то не так, во мне даже на миг зародилась мысль: «Может слухи правдивы, и бедняжка действительно потеряла разум от горя?», но я тут же отмел её. Не стоит обманываться, да, хмель явно ударил девушке в голову, но её речь была разумной, непостижимой для моих ушей, но разумной.

– Как твоё имя? – вопрос был простой и бессмысленный, я даже не ожидал, что она расслышит его, слишком увлечённая своим рассказом. Но Эовин услышала, и чуть помедлив, с запинками, прошептала:

– Алиса. Моё имя Алиса, – это открытие поразило её, казалось, ещё сильнее, чем меня. И прислонившись спиной к ближайшему валуну Эовин (или, как она сама себя называла, Лиса) всхлипнула, пряча лицо в ладонях.

Только не это! Не стану я её успокаивать. На меня эти женские уловки не действуют, и слезами меня тоже не разжалобить. О Элберет, легче изрубить в труху орду орков, чем находится рядом с одной плачущей женщиной. Тем более, плачущей женщиной, утопившей свою тоску в эле. И что мне теперь делать?

– Вставай, я отведу тебя к дяде. Теоден очень переживает за тебя, – пытаясь добавить в голос немного тепла и дружелюбия, наконец сказал я, легко касаясь рукой её плеча.

– Он мне не дядяя, – затряслась в новом приступе рыданий девушка, – Я хочу домоой!

– Хорошо, – решив, что сейчас лучше не спорить, согласился я, – а где ты живёшь, Лиса?

– Светлый проезд, четыре. И я не Лиза, я Алиса-а, – на секунду отвлёкшись от рыданий, заявила она.

Лучше бы не спрашивал. Нет, так я скоро сам рассудком тронусь. Нужно менять тактику переговоров.

Покрепче перехватив плечи девушки, я начал трясти её, словно тряпичную куклу, надеясь хотя бы таким варварским способом привести её в чувство. Но стало только хуже. Алиса начала стремительно бледнеть, а затем по телу девушки будто бы прошла судорога, и весь выпитый ею сегодня эль оказался на моей тунике.

– Ой, – весело икнула она, отдышавшись, – прошу простить мой моветон. Пижамку, конечно, жалко, но с кем не бывает…

До сих пор мечтаю стереть из памяти те минуты. Я не горжусь своими порывами, но в тот момент я действительно был готов убить. Даже не помню, как именно мои пальцы сомкнулись на белой тонкой шее. В живых Алиса осталась только благодаря моей глупости (кинжалом было бы быстрее) и своей следующей, произнесённой сдавленным хриплым голосом, фразе:

– Отпусти, бешеный придурок! Донесёт Фродо ваше дурацкое кольцо!

Комментарий к Импровизация 8. Черное и белое. POV Леголас

Хотелось бы сказать – «прояснилось», но кажется, я всё только больше запутываю.

Попытка увидеть мир глазами Леголаса. Удачная/неудачная – решать, как всегда, вам, дорогие читатели;)

P.S. Конечно же, роханцы (как и Леголас) не могли понимать текст и смысл русских песен. Знанием рохиррика (впрочем, как и Вестрона) автор не обладает. Так что прошу простить моё невольное хулиганство.

========== Импровизация 9. Побочное действие ==========

События последних дней наглядно показали, что я не только не учусь на своих ошибках, да еще и признавать их отказываюсь. А самым большим моим промахом было категорическое отрицание значимости реально происходящих событий и их последствий. Сейчас объясню: дело в том, что, когда ты попадаешь в другой мир, никто не выдаёт тебе спасательный жилет, кислородную маску, аптечку и инструкцию с картинками и подробным описанием тактики выживания на трёх языках. Серьёзно, даже брошюрки не предвидится. И ты идёшь наугад, словно слепой котёнок, которого по какой-то причине забыли утопить, идёшь и наступаешь на одни и те же грабли снова и снова…

В общем, если я была составителем той самой инструкции для «попаданцев», точно знаю, что вписала бы первым пунктом, на обложке, жирными красными буквами. Нет, не «не использовать слова и выражения из другого времени и реальности», не «не враждовать с местным населением», и даже не «не напиваться в хлам» (хоть последнее и очень актуально, в связи с последними событиями). Там было бы написано следующее: «Никогда, ни при каких обстоятельствах, пожалуйста, не используй законы и опыт своего мира в сказочной вселенной». Они не работают! Тут, мать их, эльфы, гномы, волшебники и злое-презлое кольцо! Забудь про логику и здравый смысл – магия, одним словом. И если тебе повезёт, ты приспособишься, мимикрируешь под аборигенов, сможешь жить по законам этого мира – появится шанс выжить, возможно, тут, как всегда в сказках, без гарантий. Всё строго в соответствии с исполняемыми ролями и степенью жестокости автора. Кто знает, как обстояли бы дела, если я усвоила бы эту прописную истину с самого начала.

В целом, на вопрос как «обстоят мои дела» сейчас можно было бы ответить лаконичным «хуже некуда»: я сидела на холодном полу, как мне показалось, каменного склепа, руки связаны за спиной, душевное состояние в стиле «Какой сейчас год? Динозавры уже вымерли, а я вместе с ними?», и вокруг всё так и кружится. Попытки с пятой получилось сфокусировать взгляд на сидящем напротив эльфе. Веки Леголаса были сомкнуты, поза расслабленна, руки не связаны. Значит, нас не похитили, а это он решил со мной в «Кавказскую пленницу» поиграть (вспомнить бы ещё, зачем) и теперь сидит сторожит. Осмотревшись, никого кроме нас двоих не обнаружила, каменный склеп на поверку оказался обычной неглубокой пещерой, даже, скорее всего, просто нишей в монолите скалы (ну, не разбираюсь я в горной терминологии). Рядом со входом (или выходом? Чёртовы пещеры!) мягко горел небольшой костерок из веток, но тепла от него было немного. Я зябко повела плечами, холод был поистине арктический. Ещё дико мучила жажда.

– Очнулась, – отразилось гулким эхом от каменных стен.

Может виной тому тень, почти скрывшая от меня лицо эльфа, может, отблески огня, пляшущие в кажущихся сейчас чёрными глазах, но вид его был, мягко говоря, мрачный.

Будь я в более вменяемом состоянии, возможно, смогла бы ответить ответить Леголасу чем-нибудь ядовито-ироничным или убивающе-саркастичным, но сил хватило лишь на то, что бы помотать головой из стороны в сторону, дабы выразить хоть какое-то несогласие со сложившейся ситуацией. Комната снова закружилась, меня начало кренить вбок, и я на мгновение упустила остоухого из виду. Зря, очень зря. Буквально в тот момент, когда я, наконец, смогла «стабилизировать горизонт», сверху меня окатил водопад из ледяной воды, почти в буквальном смысле выбивая почву из-под ног у моего самообладания.

Идиот, я пить хотела, а не купаться! К недовольным мотаниям головы пришлось добавить протестующее мычание, для пущей убедительности ещё и ногами задергать. Пусть видит, что так просто я не сдамся!

– Это должно привести тебя в чувство, – эльф бесцеремонно схватил меня за подбородок, оттягивая его вниз, а другой рукой пропихивая мне в рот какие-то сухие корешки (надеюсь, это были они) мерзко пахнущие прелой землей и рыбой. На зубах заскрежетал песок, язык обожгло горечью, но я упрямого продолжала жевать «угощение», прекрасно понимая, что если Леголас себе что-то надумал, то его и кирпичом по голове не переубедишь.

В кончиках пальцев приятно закололо, даря умопомрачительное чувство тепла и бодрости. Мерзкий вкус на языке сменился лёгкой кислинкой. В голове стало так ясно и светло, что даже обрушившиеся разом воспоминания вчерашнего дня не смогли омрачить достигнутого эффекта. Чудесные «энергетические корешки» (как я их мысленно окрестила), не только избавили меня от дикого похмелья и зарядили тело бодростью, но и разложили по полочкам все те мысли, что бились в моем мозгу последние несколько дней. Но свежеобретённое ощущение эйфории чуть притупилось, стоило только поймать на себе взгляд эльфа.

– Я могу объяснить, – подумав с минуту, сказала я. – И извиниться, – добавила, не дождавшись ответа.

Нехотя, будто бы делая одолжение, Леголас перерезал верёвку. А меня всё больше снедали сомнения: врать эльфу смысла нет (у него встроенный полиграф в мозжечке, не иначе), а рассказывать всю историю как она есть – всё равно, что регистрировать свою бабушку в Инстаграм (хаштег-безнадёга).

– Только не делай глупостей. Я всегда почувствую ложь, – озвучил в слух мои опасения остроухий. – У тебя есть часа два до рассвета, потом я решу твою судьбу.

«А вот с этого момента по подробнее, если можно. А если убедить его в моей невиновности не удастся? Ну, не задушит же он меня этой самой верёвкой! Хорошо, что он где-то эти «чудо-коренья» отрыл, хотя бы думать теперь легко. Так, значит, не врём, не обманываем, говорим только правду, или нет?» – пыталась я собраться с мыслями, всё никак не решаясь заговорить.

– Всё началось с того, что я ударилась головой…

***

– Ещё раз, – устало попросил Леголас, прижимаясь затылком к холодному камню стены. – Ты очнулась с памятью о жизни другого человека, какой-то девушки по имени Алиса, и с тех пор тебе являются видения грядущий событий, ты знаешь язык, который здесь, кроме тебя, никто понять не в силах.

– Не только язык, – воодушевлённо поддакивала я. – Песни, истории, помню лица людей, которых никогда не видела…

– Но как такое возможно? Я знаю, что ты не врёшь мне, но что-то не сходится. Давай начнём сначала.

По моим ощущениям, уже прошло намного больше двух часов, но рассвет всё никак не желал наступать, и я по двадцатому кругу пересказывала одну и ту же историю. Перемежая правду с тем, что могло бы быть правдой. Нет, рассказывать ему про другой мир, книги Профессора Толкиена и не менее известные их экранизации я не собиралась. Во-первых, сама не особо помнила, что там к чему, во-вторых, кто знает, как бы эльф отреагировал на подобное заявление, мне вот целый месяц понадобился, чтобы свыкнуться. И это при том, что моё поколение буквально выросло на фантастических повестях о перемещении во времени и пространстве. А в-третьих, теперь он считал меня не просто сумасшедшей княжной, а девушкой, избранной высшими силами для исполнения великой миссии.

– Возможно, Валар даровали тебе способность предвидения, но ты, – запнулся на полуфразе эльф, – просто не умеешь им пока пользоваться, – наконец сформулировал он. Вот тот эффект которого я добивалась – сам додумал недостающие звенья повествования, опираясь на знания мира и личный опыт. Выяснить бы ещё, кто эти Валар.

– Именно! Теперь ты знаешь, почему я не могла рассказать – никто бы не понял. Я сама не понимаю иногда, что происходит.

– По правде говоря, и я не могу до конца поверить в подобное чудо. Но не мне судить о замыслах Айнур. Так или иначе, твои видения должны оставаться тайной, пока я не посоветуюсь с Митрандиром. Особенно то, что ты говорила про Фродо и Кольцо. Это сейчас самое важное. Ты понимаешь?

– Я обещаю, что этого больше не повторится, если хоббит, как ты говоришь, наша последняя надежда, то я буду осторожнее со словами впредь. И с выпивкой… Прости за… Ну, ты знаешь. Это было мерзко и отвратительно. Когда ты, кстати, успел переодеться?

– Я много чего успел, пока ты спала, – усмехнулся остроухий. – Связать тебя, отвести твою кобылу в лагерь, чтобы Теоден ничего не заподозрил, переодеться (извинения приняты), собрать ветки для костра и вернуться обратно.

– А как он мог ничего не заподозрить? – как вообще можно было не заметить тот дебош, что я устроила?!

– У него и других забот хватает, – нахмурил лоб эльф. – К тому же, сын конюха придумал, как отвлечь его. Потом спасибо скажешь защитнику своему. И не надо так стыдливо прятать глаза, он полностью уверен, что твои проступки – его вина. Не знаю, чем ты его так покорила, – вздохнул Леголас, поднимаясь на ноги. – Нам пора, светает.

Затоптав костёр и покинув ставшую мне почти родной пещеру, мы направились к выходу из ущелья, и далее вверх, по следам прошедшей вчера колонны рохиррим.

Помните, я говорила, что Гимли отличный рассказчик? Так вот, эльф даст ему сто очков вперёд по части болтовни. И что же он раньше молчаливым таким был? Пока мы шли к месту ночёвки, я успела узнать и про неведомое мне Зеленолесье, которое ныне именовалось Лихолесьем из-за каких-то потомков Унгалианты (я так и не поняла каких), и весёлые истории из детства эльфа (очень богатого на события, благодаря его отцу, надо признать). Ещё Леголас рассказал мне кучу интересных подробностей про поход братства, про разорённую Морию и прекрасный Лориен. В общем, когда вершины гор окрасились золотым рассветным сиянием, а впереди показались первые дозорные костры, я пожалела, что мы так быстро пришли. В лагере, естественно, так по душам поговорить не удастся, опять пойдут слухи, у дяди больное сердце, гном будет ревновать. До этой неведомой Хельмовой Пади всего день пути, хотя бы его я должна провести без приключений на свою…

– Эовин, – вдруг Леголас замолчал на полуслове и остановился как вкопанный. – Эовин, прости, что накормил тебя жабьим корнем. Я не желал тебе зла. Просто поспешил с выводами, прости.

С чего он так убивается из-за корешков?

– Не стоит, мы же уже выяснили, что никто никому зла не хотел. Произошло недопонимание, с кем не бывает. А корень этот, как бы не назывался, очень помог мне прийти в себя. Такая лёгкость в голове, и вообще…

– Подкрепление сил – это одно из его свойств, но не единственное.

Под рёбрами потянуло тупой болью. Он отравил меня?

– Что ты со мной сделал? – хриплым от волнения голосом спросила я, чувствуя, как бешено колотится сердце, а земля норовит уйти из-под ног.

– Успокойся, ничего, что бы угрожало жизни: у тебя уже ладони зеленеть начали, скоро проявятся бородавки…

– Ты меня в жабу превратил?! – начала я в приступе паники тереть ладони о платье, надеясь, что действительно начавшая проступать зелень сотрётся, и что это всего лишь злая эльфийская шутка.