Текст книги "Долгая дорога домой (СИ)"

Автор книги: DarkElly

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– Кас, ты мне нужен, – хрипло прозвучало из телефонной трубки в конце зимы. Не так давно они отпраздновали день рождения Дина, сидя с бутылкой вина на горке шин в мастерской Бобби. На организованное Лизой торжество Кастиэля не пригласили, и Дин выглядел по этому поводу абсолютно больным, но просить прощения вслух так и не решился. Кастиэль как мог отвлекал его от злых мыслей, но на душе было гадостно. Не за себя злился, за друга.

– Где ты? – встрепенулся он, мигом выныривая из сладких объятий сна. Стрелки часов давно перевалили за полночь, а он сегодня поздно вернулся с работы, но для дружбы не существует времени и пространства.

Дина он увидел издалека – одинокий фонарь рядом со школьным спортзалом освещал до болезненного одинокую фигуру под облетевшим деревом. Кастиэль припарковал мотоцикл у тротуара и, одним прыжком перемахнув знакомую ограду, плюхнулся рядом с другом. Прогресс, однако – теперь на их излюбленном местечке установили скамейку, но по случаю зимнего сезона цветы на расположенной рядом клумбе заменял сугробик снега.

– Лиза ждёт ребёнка, – ёжась от холода, обескураженно проронил Дин. Кастиэль непонимающе нахмурился.

– Это же… хорошо? – неуверенно предположил он. Дин горьковато усмехнулся.

– Кажется, он не мой, – голос дрогнул, привнося в заурядную на первый взгляд фразу нотку тоскливой обречённости. Дин выглядел потерянным, а внутри Каса словно со звоном оборвалась струна. Он не знал, как Дин определил, но у того наверняка были веские причины утверждать подобное.

– Что ты собираешься делать? – тихо спросил он целую вечность спустя и мысленно отвесил себе оплеуху. Что делают в такой ситуации, он не знал.

– Я… не знаю, – эхом отозвался Дин, и огонёк зажжённой сигареты прочертил неопределённую траекторию в воздухе. Ещё одна перемена, вызванная браком – прежде он никогда не курил, а сейчас дымил, как паровоз. Бобби не одобрял. Кастиэль не одобрял. Самому Дину было плевать. – У нас сейчас всё хорошо, да и ребёнок не виноват…

– Знаешь, – Кастиэль сунул озябшие руки поглубже в карманы и откинулся на ледяной ствол уснувшего на зиму дерева. – Мои братья и я – у нас у всех разные матери, – он поймал удивлённый взгляд Дина и тихо усмехнулся. – Чак никогда не был женат, но это не мешало ему всюду «нести слово божье», – воображаемые кавычки в воздухе были полны иронии. – Кровные узы не так важны, – серьёзно добавил он, – и если ты готов подарить этому ребёнку свою отцовскую любовь, которой не было у нас, он будет твоим и ничьим больше.

Они немного помолчали, и порывы холодного ветра причудливыми узорами разгоняли дымок от догоравшей сигареты Дина. Кастиэль же ощущал холод на душе. Зачем он сказал то, что сказал? Возможно потому, что видел в глубине глаз Дина желание обрести семью. Трудности с Лизой, похоже, остались позади, и в последнее время друг выглядел более умиротворённым и довольным жизнью. Если ему нужен этот ребёнок, то сделать их связь настоящей способен лишь он сам. От этого будет только хорошо. Наверное.

Они ушли со школьного двора уже в занимавшихся лучах зари, и лицо Дина выглядело неожиданно просветлённым. Он принял решение, и эта уверенность тёплым блеском светилась в уголках глаз и мягким изломом задумчивой улыбки осеняла губы. И Кас впервые за этот долгий год был тоже счастлив, потому что видел его таким, как прежде – радостным обретённой той ночью надеждой. Он же мысленно желал лишь одного – чтобы эта надежда не канула в небытие вместе с другими такими же.

Комментарий к Глава 6. На распутье

https://vk.com/photo-156701226_456241711

========== Глава 7. Время перемен ==========

– Я думаю, ему будет лучше жить со мной, – Гавриил говорил громко, и переполнявшая его энергия вызывала острое желание зажмуриться, будто от бьющего в глаза солнца.

– Ты слишком легкомыслен, чтобы брать на себя ответственность за кого-то, – гневно отрезал Михаил, и сталью в его глазах можно было резать стекло, не то что решимость младших братьев.

Кастиэль тихо вздохнул – перемены назревали довольно давно, но он пока не был полностью готов к ним. Пришедшее на прошлой неделе письмо от отца внесло смуту в немного устоявшуюся жизнь их теперь небольшой семьи, и верный своему воспитанию Михаил вновь готов сорваться по первому зову Чака. Кастиэль же меньше всего жаждал мчаться в очередной крестовый поход за верой – ему с лихвой хватило их бесконечных переездов до переселения в Лоуренс. Увлечённость – вещь хорошая, но когда в своём фанатизме ты практически забываешь об окружающих тебя людях, определённо пора остановиться. Гавриил в целом с ним согласен, но жизнь с ним в Лондоне Кастиэля тоже не привлекала – они слишком разные от рождения.

– Заткнитесь оба! – огрызнулся он, когда вялая перепалка начала плавно перетекать в нешуточную ссору. – Я не вещь, чтобы меня делить.

– Тебе ещё нет двадцати одного, – мрачно заметил Михаил.

– Но я достаточно взрослый, чтобы сам решить, чего хочу, – нимало не смутившись, отрезал Кас. – Я остаюсь в Лоуренсе.

– Планируешь пополнить ряды бездомных? – с непередаваемой язвительностью поинтересовался Михаил, и даже Гейб покривился от его тона. Ни для кого в семье не секрет, что медленно приходивший в упадок дом требовал в последнее время непомерных капиталовложений, которые жаждавшему самостоятельности Кастиэлю определённо не по карману.

– Будто тебя это волнует, – в равной мере зло отозвался он.

Роль тётки в их недосемье он по-настоящему оценил лишь после её смерти – Амара всегда выполняла роль своеобразного клея для становившихся с годами всё более чужими мужчин. Михаил по-своему тоже заботился о Касе, но его опека выражалась скорее в материальном аспекте, чем в некоей душевной близости. Он смотрел на вещи до тошнотворного трезво, и самое ужасное, что Кастиэль со временем начал находить оправдания для его точки зрения. В частности, старший брат сыграл не последнюю роль в его окончательном отказе от желания учиться дальше, однако помимо волевого решения Михаила у Каса была ещё одна веская причина оставаться в Лоуренсе. Именно она сейчас и сыграла решающую роль в его решительном отказе от очередного переезда.

В своём мнении он оказался на удивление твёрд, и даже увещевания Чака по телефону не возымели должного действия. Эллен сдала ему крошечную комнатушку в мансарде, и Михаил до самого отъезда обходил миссис Харвелл стороной, окончательно и бесповоротно причислив взявшую сторону младшего брата женщину к вселенскому злу. Дом выставили на продажу, а поскольку толпы желающих приобрести строение к Новакам не валили, запертый коттедж на соседней с Винчестерами улице напоминал собой унылый остов так и не ставшего по-настоящему семейным корабля в бурном современном море. Дин очень быстро заметил омрачавшую лицо друга тень, стоило им оказаться в тех краях, и ненавязчиво изменил маршрут их ставших теперь крайне редкими совместных прогулок.

На новоселье он притащил Кастиэлю целую гору всякой всячины – малозначимой на первый взгляд, но нёсшей в себе тот непередаваемый заряд тёплой душевной привязанности, что всегда помогала им пережить жизненные трудности. Горка томиков русской классики, старый плакат Led Zeppelin, любимый клетчатый плед Дина и даже купленная на какой-то распродаже гитара без возражений заняли свои места в тесном пространстве нового жилища, и Кастиэль ощущал себя здесь куда больше дома, чем в большом и холодном коттедже на Роуз-стрит. Джо как-то лукаво заметила, что его логово всё больше напоминает комнату Дина в отцовском доме, но Кастиэль лишь задумчиво улыбнулся, поглядывая из распахнутого окна на припаркованный внизу мотоцикл. В его жизни по-прежнему оставалось лишь две ценности – дружба Дина и собственная гордость.

– Мне не нравится твой настрой, – с порога заявил однажды Дин, явившись без приглашения в раннее воскресное утро.

В своей наполненной событиями жизни он на удивление не забывал о несущественных на первый взгляд мелочах. Кастиэль тогда лишь слабо улыбнулся, внезапно вовлечённый в живой ураган по имени Винчестер – Дину приспичило заставить его открыть счёт в банке. «На исполнение надежд», – лаконично пояснил он, и Кастиэль отвёл взгляд, ощутив предательски подступившие к горлу слёзы. Воспитание в их семье, как уже говорилось, отличалось редкой однобокостью и хаотичностью, а Дин в силу некоторых обстоятельств с малых лет обучался сложной науке экономии. Именно благодаря его усилиям Кас стал откладывать часть своего заработка на будущее. Похороненные под грудой пыли реальности мечты постепенно возрождались к жизни.

Тем не менее, на фоне забот Дина о занимавшем большую часть его времени малыше он ощущал себя немного одиноко. Иногда Кас задумывался, что будь у него тоже кого опекать, и всё не выглядело бы обезличенно-бессмысленным. Увы, семья в обычном понимании этого слова ему не грозила – именно в то нелёгкое время перестройки всего уклада жизни он окончательно созрел, чтобы признать: женщины его совершенно не привлекали.

– Возможно, я всё-таки побываю на твоей свадьбе, – мечтательно протянул Дин в одну из их редких встреч на том самом пустыре. Лето было в разгаре, вокруг бурно разрастались трава и кустарник, а они вдвоём развалились на нагретом солнцем камне – единственном оставшемся свидетельстве некогда стоявшего на этом месте большого дома. Кастиэль иногда думал, что недвижимость Чака тоже в один прекрасный день превратится в груду обломков, а их потомки будут вот так же лежать на руинах их несостоявшейся жизни, но мысль почему-то не вызывала ироничной улыбки.

– Не дождёшься, – невольно рассмеялся он, брезгливо стряхивая с плеча забравшегося на него жука.

Дин лениво улыбнулся. Он принял неожиданную откровенность друга по поводу его ориентации совершенно спокойно, и это приятно удивляло. Похоже, благодаря сыну, он пребывал сейчас в мире со всем окружающим, в том числе и с мятущимся своим открытием Кастиэлем. Впрочем, с Винчестером всегда было удивительно легко, ибо он принимал вселенную такой, какая она есть, а собственные проблемы на фоне его почти кошачьей самодостаточности казались не стоящими выеденного яйца.

Впрочем, в одном Кастиэль точно солгал – недавняя поездка по делам в Топику привела его в ночной клуб, и там был он – парень, ставший его первым не слишком удачным опытом, потому что Касу не понравилось. Не понравилось ощущение чужих рук и губ, не понравился царапавший откровенной чуждостью голос, не понравилась сама мысль об одноразовости подобной связи. Он не знал, как там у настоящих геев, но к мужчинам, как оказалось, он тоже не испытывал особой симпатии. К другим, не Дину.

– Наверное, мы поедем к морю в конце лета, – задумчиво заметил в то ленивое утро Дин. – Хотел бы я, чтобы ты был с нами.

– В качестве справочника? – лукаво вопросил он, и в следующий момент получил шутливый дружеский подзатыльник. Впрочем, шутки шутками, а Кас как никто понимал, насколько удручающе несовместимыми становятся две стороны жизни Дина в последнее время. Лиза откровенно не любила Новака, и так было практически с самого начала. Дина всегда бесило это обстоятельство, и его многочисленные столкновения с женой по этому поводу не раз заканчивались бурными ссорами, но Кастиэль отчасти понимал чувства Лизы и испытывал смутную неловкость, становясь невольной причиной вносимого в чужую семью разлада, как это случилось в прошлом январе и не раз повторялось позже.

– Я заказала столик в ресторане, – между делом сообщила Лиза утром двадцать четвёртого числа. – Хозяин – старый друг моих родителей.

– Мы будем там вдвоём? – осторожно поинтересовался Дин. Переполнявший жену энтузиазм вызывал в нём закономерную настороженность, в особенности после череды ссор на прошлой неделе.

– Я пригласила твоего брата с Джесс и ещё Дэвида…

– А Кас? – нахмурился Дин. Он не любил помпезные рестораны и старого друга жены на дух не выносил, но готов был со всем этим примириться ради налаживания испортившихся в последнее время отношений. С одним он мириться не собирался – с необоснованной неприязнью Лизы к его лучшему другу.

– Тебе обязательно таскать его с собой? – мгновенно помрачнела Лиза. – Это ужин в узком семейном кругу.

– Кас мой друг, и это мой день рождения.

Выяснение отношений плавно переросло в бурную ссору, и в конечном итоге он тогда ушёл, хлопнув дверью, и в ресторан жена отправилась без него. Вечером ситуацию долго и нудно пришлось объяснять по телефону встревоженному Сэму, а сам Дин отметил очередную годовщину в компании Кастиэля и бутылки купленного в супермаркете дешёвого вина в тишине опустевшей мастерской Бобби Сингера. Здешний интерьер и компания нравились ему куда больше изысканного зала модного заведения.

Из поездки к морю Дин привёз заметно улучшившееся настроение и кучу новых фотоснимков, и Кастиэль втайне радовался, что тот вновь чувствует себя достаточно хорошо, чтобы вернуться к давнему увлечению. Что касается его собственных пристрастий, то они претерпели существенные изменения. В последнее время он увлёкся готовкой, и это получалось у него настолько хорошо, что оценил даже известный привереда Дин Винчестер. Вновь заглянувший на огонёк Гавриил потоптался в тесном пространстве комнатушки брата, попробовал его стряпню, а затем вдруг с места в карьер предложил открыть в Лоуренсе семейный ресторанчик. Кастиэль подумал и согласился – работа официанта давно перестала его удовлетворять, а собранных им с лёгкой руки Дина средств вполне хватало, чтобы внести свою малую лепту в покупку. В дальнейшем он планировал выкупить заведение у брата полностью, а пока вполне мог примириться с периодическими наездами до отвратительного бодрого и шумного Гавриила.

Дни улетали, как сумасшедшие. Незаметно сынишке Дина исполнилось два года а Кастиэль наконец переехал из мансарды в доме Эллен в собственноручно обустроенную квартирку над своим новым владением. Старые вещи перебрались вместе с ним, как и старые пристрастия. Дин периодически забегал на огонёк и одобрительно шутил по поводу продвигавшегося дольше желаемого ремонта. Жизнь пахла свежей краской с острой ноткой обретённой самостоятельности и возродившихся надежд, но в личной жизни по-прежнему оставался полный ноль.

А потом у него появился Гадриэль.

Комментарий к Глава 7. Время перемен

https://vk.com/photo-156701226_456241733

========== Глава 8. К истокам ==========

Дин оглушительно чихнул и с шутливым негодованием покосился на улёгшегося на животе Кастиэля огромного рыжего кота с тускло мерцавшими в полутьме изумрудными глазами. Тот с надменным превосходством посмотрел на слишком шумного человека и вновь прикрыл глаза, великодушно прощая свой прерванный сон. Равномерное почёсывание за ушами было приятным, и он вплетал тихое мелодичное мурчание в разговор.

– Поверить не могу, что ты назвал кота Гадриэлем! – воскликнул Дин.

Кастиэль улыбнулся в ответ – отец бы точно не одобрил, что он дал питомцу имя падшего ангела. Своеобразный запоздавший бунт напоминал глупую детскую выходку, но отъевшееся до неприличных размеров рыжее чудовище, взятое им из приюта, уже охотно отзывалось на необычную кличку. Кастиэль тоже доволен – впервые на его памяти у него появился тот, кто нуждался в его заботе. Пусть и не человек, но живое существо однозначно. Пусть даже Дин не испытывал радости от его нового приобретения.

– Мне жаль, что у тебя аллергия, – вздохнул он. – Не сердись.

– Да не сержусь я! – хмыкнул Винчестер, на всякий случай усаживаясь подальше от аллергенного рыжего облачка. – Просто тебе пора завести кого-то двуногого, а не этого Гад… Гадриэля.

Кот вновь бросил на гостя откровенно неодобряющий царственный взгляд, и Дин невольно хихикнул – их компания смотрелась странно.

– Бен хочет собаку на день рождения, – невпопад заявил он, и Кастиэль задумчиво улыбнулся. Ему нравился сынишка Дина – он, словно крошечная копия друга, излучал солнечный свет, а россыпь веснушек на его личике созвездьями повторяла аналогичные у отца. Всё-таки правильно говорят, что кровь в родстве не самое главное, потому что в Бэне ощущалась личность Дина. Определённо ощущалась. Впрочем, в последнее время Дин редко приводил сына в его кафе, и по сумрачному выражению его лица Кастиэль догадался, что и здесь не обошлось без влияния его жены.

– Так заведи её, – спокойно произнёс он.

– Как у тебя всё просто! – воскликнул Дин. – А нянчиться с этим комком шерсти придётся мне.

– Думаешь, у тебя аллергия и на собак? – иронично поднял бровь Кас. Послышался сдавленный смешок.

– Придурок.

– Сам такой, – меланхолично парировал он.

Кастиэль ныне пребывал в чрезвычайно благодушном настроении – несмотря на возражения неплохо зарабатывавшего на своих картинках Гавриила, он полностью выплатил ему долг за кафе и теперь мог наслаждаться жизнью на полную катушку. Ну, почти на полную, потому что в личной жизни по-прежнему затишье. Со временем он пересмотрел свои максималистские взгляды на отношения и изредка посещал ночные клубы во время командировок, но временные связи несли с собой скорее опустошение, чем чувство полноты. Видимо, сказывалось воспитание в глубоко религиозной семье – помимо чувства вины за подобного рода пристрастия он испытывал тупую боль из-за невозможности обрести стабильность, поскольку от природы был однолюбом.

– Дин, у тебя всё в порядке? – спросил он, поймав странно застывший взгляд смотревшего поверх его плеча друга. Дин разом встрепенулся, а на его будто приклеившейся к губам маске тут же нарисовалась рассеянная улыбка.

– Да, нормально, – преувеличенно бодро выдал он.

– Знаешь, я… – Кастиэль покривился, откладывая недовольно заворчавшего кота в сторону. Инстинктивно подтянул колени к груди и, обхватив их руками, продолжил, мучительно медленно подбирая слова. – Мне не хотелось бы быть причиной ваших конфликтов с Лизой, так что если… ну, ты понимаешь… – замялся он. – Я не обижусь.

– Просто заткнись.

Взгляд Дина мгновенно обрёл почти стальной оттенок. Кастиэль всегда удивлялся, насколько фантастически преображалась изумрудно-яркая радужка в моменты эмоциональных всплесков. Как сейчас. Они вообще редко говорили о его жене – запретная тема, как давно понял Кас и с присущей ему тактичностью перестал затрагивать её в разговорах. Когда-то Дин преданно и беззаветно влюбился в эту женщину, но время и постоянные конфликты внесли свои коррективы в их отношения. Нет, он по-прежнему любил Лизу и оставался предан ей беззаветно, но тому восторженному поклонению давно пришёл конец, и Кастиэль ощущал муторную полуосознанную вину за свою причастность к подобным изменениям. Лиза оказалась из тех женщин, что не терпят конкуренции в борьбе за внимание мужа, даже если в этой роли выступает лучший друг, Дин же не привык поступать бесчестно, и углублявшийся с каждым днём конфликт уже отчётливо виден за пределами семьи. Нынешнее предложение Каса родилось не в одночасье и не было необдуманным, но он так долго не решался его озвучить, что ныне из-за своей ярко выраженной нерешительности потерпел крах, даже как следует не начав.

– Дин…

– Кас, – резко оборвал его Винчестер, сурово сдвинув брови. – Я скажу тебе только один раз и впредь не собираюсь повторять. Уясни раз и навсегда: ты мой друг, и эту истину не изменит никто. Даже моя жена.

Кастиэль смущённо моргнул, а рука его инстинктивно сжалась в пушистой шёрстке вновь привалившегося к его боку кота. Гадриэль гневно зашипел, а когти его без долгих раздумий впились в обидевшие его пальцы. Кас от неожиданности ойкнул, и лицо его при этом было таким забавно-оскорблённым, что Дин расхохотался в голос, нарушая становившуюся почти неприличной напряжённую тишину нёсшими разрядку привычными эмоциями. Как и Кастиэль, он особенно ценил их дружбу за то, что между ними никогда не было секретов. Так было с самого начала, и так оставалось впредь.

Та осень стала последней относительно спокойной в их жизни, прежде чем нахлынувшие ураганным потоком события разворошили устоявшееся болотце мирного провинциального уклада. В июле умер Джон, и похороны на местном кладбище удручающе напоминали Кастиэлю день прощания с Амарой. Приехавшие на скорбное событие Сэм с Джессикой выглядели как никогда далёкими в официальной форме одежды и с осенёнными взрослой печалью лицами. На их фоне Дин казался совсем одиноким, державшийся подчёркнуто подальше от чересчур активной жены. От мимолётного чисто вынужденного контакта с нею Кастиэль ощутил острое желание сбежать с церемонии куда подальше, но бросить Дина в такой сложный для него период было бы подло.

– Я столько всего ему не сказал, – хрипловато проронил Дин под моросящим дождём, зарядившим к окончанию похорон. Большая часть участников церемонии уже уехали в компании Лизы и младшего Винчестера, а Дин продолжал стоять с непокрытой головой у свеженасыпанного холмика, не замечая утопавших в грязи ещё утром новеньких ботинок. Слипшиеся от влаги светлые ресницы оттеняли потускневшие до грязной зелени глаза, и капли в них напоминали непролитые слёзы. Впрочем, может, это они и были? – Я слишком сильно его любил.

Кастиэль молча кивнул. Ему ли не знать, как сложно всё между действительно привязанными друг другу людьми, и чем сильнее чувства, тем труднее выразить их в банальных поступках или словах. Джон сам виноват в их отчуждении с сыном, но он искренне старался всё исправить. Не получилось. Ни у одного из них не получилось, как ни крути. Дин и виделся-то с ним после женитьбы на Лизе едва ли несколько раз в год, о чём наверняка жалел сейчас.

– Я не слишком верю в рай и ад, – задумчиво отозвался Кастиэль. – Но думаю, мы все однажды встретимся где-то там, – он указал в сторону медленно светлевшего горизонта, и Дин машинально кивнул в ответ. Он тоже надеялся встретить Джона в иной жизни, иначе во что верить?

А поздно ночью неделю спустя в доме Кастиэля раздался телефонный звонок. Аппарат на кухне трезвонил и трезвонил, словно намеревался разбудить половину квартала, и Кас прошлёпал из спальни, даже не надев тапок. Холодный пол леденил босые ступни, а тихий охрипший голос в трубке будил в душе завывания зимних ветров. Внутреннюю радость от возвращения Дина, уехавшего после похорон погостить к брату, тут же перевесила тревога за его состояние, и он долго не мог сначала попасть в рукава наспех натягиваемой одежды, а затем завести мотор мотоцикла.

Дин сидел на кухне в полном одиночестве, и учинённый в доме разгром яснее ясного говорил о подробностях случившегося. Да, ему надоело в гостях. Нет, он не предупредил никого о своём приезде. Да, «гость» в постели Лизы определённо его не ждал. Удивительно, но Дин даже не устроил драки, несмотря на свой вспыльчивый от природы характер и давнюю любовь кулаками отстаивать убеждения – сюрприз явно не стал по-настоящему сюрпризом, и Кастиэль в ужасе думал, до какой степени отчуждённости должны дойти супруги, если подобное становится ожидаемым.

К его приезду Лиза уже ушла. Ушла, прихватив с собой сонного ничего не понимающего Бэна и половину своего гардероба. Не просто ушла, но гордо уладилась, припечатав напоследок обещанием запретить Дину видеться с сыном. Окончательная точка в его давних сомнениях была поставлена здесь и сейчас – он наконец увидел настоящего отца Бэна. Он не сильно изменился со школы, подававший надежды лучший футболист команды – лишь раздался ещё больше в плечах, да ухоженные светлые волосы теперь были короче. Ведущий дизайнер какой-то рекламной компании в Нью-Йорке, проездом в провинциальном Лоуренсе – как тут устоять. Лиза и не устояла, впустила его в свою жизнь и постель, забыв о муже и семейных ценностях.

– Чёрта с два я отдам ей сына, – зло шептал в ту ночь Дин, почти не чувствуя вкуса заваренного Кастиэлем чая. Его утопавший в огненной жидкости взгляд выглядел пустым и безжизненным, но залёгшая между бровей складка напоминала о природном упрямстве.

Право видеться с сыном он отстоял, но тест на отцовство решил многое, и теперь реальность со свиданиями по выходным раз в месяц стала повседневностью для недавно упоённого своим отцовством человека. Опустошённого предательством человека. Как бы ни было ожидаемо произошедшее, всегда больно сталкиваться с чужим равнодушием и злобой. Кастиэль отлично понимал это, но ничего не мог поделать с одолевавшим друга который месяц унынием.

– А давай уедем? – предложил однажды Дин, и его потухший в последнее время взгляд вдруг загорелся искоркой почти нездорового энтузиазма. Кастиэль недоверчиво покосился на друга, не совсем понимая суть возникшей идеи, а тот уже продолжал развивать её с лихорадочной поспешностью, словно спеша избавиться от чего-то мучившего его достаточно долгое время. – В Швейцарию. Только ты, я и дорога. И никаких женщин.

– Дин, – Кастиэль болезненно покривился. – Тебе не кажется это бегством от реальности?

– Ну, – Винчестер осёкся и рассеянно взъерошил русый ёжик волос. Он всегда стригся достаточно коротко, чтобы за что-то зацепиться пальцами. – Я просто подумал, что путешествие – неплохая возможность отвлечься. Ты против? – в тихом баритоне ощущалась несвойственная ему нерешительность с толикой ощутимого на вкус разочарования.

– Хочу, конечно, – поспешил развеять его сомнения Кастиэль. Ещё бы он не хотел. Поехать с Дином в Швейцарию – да это же путешествие мечты, но… – Тебе действительно это надо? – осторожно спросил он, мысленно уже сдаваясь. Кафе придётся пока закрыть, Гадриэля отдать Джо, и Габриэль будет недоволен, но ради друга он и не такое способен.

– Разумеется, – улыбнулся Дин. – Я даже у Бобби отпросился.

Так и получилось, что несколько дней спустя, оформив документы и отсидев положенное в самолёте, они уже брали машину напрокат, а затем ехали куда глаза глядят – таков оказался план, и Кастиэля он почти устраивал. Он немного жалел о невозможности прихватить с собой Harley, но тащить любимую игрушку через океан было бы слишком.

Ехать без карты, куда пошлёт судьба оказалось действительно увлекательно, и прорисовывавшиеся на горизонте горы сменяли сочные зелёные луга и аккуратные сельские домики. Машину они вели по очереди, и когда Дин не сидел за рулём, он либо отрешённо созерцал пробегавшие за окнами пейзажи, либо просто дрых на заднем сиденье. Кастиэль не осуждал его за безделье – в конце концов, за этим они и выбрались из родного городка – но в застывшем неподвижностью взгляде Дина порой ощущалась леденящая душу обречённость.

На пятый день они добрались до маленького отеля на очередном изгибе петлявшей вдоль мрачных скал дороги. Миниатюрное, будто сошедшее с туристических проспектов здание ласточкиным гнездом лепилось к обрывистому склону, и солнечная древесина его стен ярко контрастировала с серой поверхностью камня. Дин надолго застыл, разглядывая окружавший пейзаж, а когда отмер, неожиданно улыбнулся широко и ясно, как улыбался задолго до своей неудачной женитьбы. Его глаза искрили сочностью молодой зелени в тон раскинувшейся в паре шагов долины, и сердце Кастиэля вдруг вспыхнуло почти детской радостью.

– Наверное, так выглядит рай, – задумчиво произнёс Дин, когда они сбросили с плеч рюкзаки и, не заходя в отель, уселись прямо на обочине.

– Нас с тобой оттуда точно выбросили бы, – хмыкнул Кастиэль, закусывая сорванную травинку. – Тебя за любовь к сатанинской музыке, а меня за превышение скорости.

Дин громко расхохотался и, сорвав золотившийся на солнце одуванчик, со смехом сунул его другу за ухо. В глазах плясали лукавые искорки.

– Падший ангел, – усмехнулся он. – Сменивший крылья на мотоцикл.

Часовня в расположившейся вниз по дороге деревушке оказалась совсем крохотной и опрятной. Дин долго маячил у входа, сунув руки в карманы штанов, пока Кастиэль пытался молиться. Впервые после ухода из родительского дома ему и впрямь хотелось этого – атмосфера располагала. Наверное, это эгоистично, но он просил бога подарить другу душевный покой. Немного, если разобраться, но это казалось ему жизненно важным сейчас. Разумеется, Дин спросил его на выходе, о чём он так долго беседовал с небесами, но Кастиэль лишь насмешливо фыркнул в ответ – в таких вопросах он был до занудного суеверен.

– Знаешь, а ведь я родился здесь, – неожиданно признался Дин на следующий день, когда они после долгой пешей прогулки набрели на затерявшуюся среди гор крошечную церквушку, резавшую глаз непозволительно яркой раскраской. – Медовый месяц родителей слегка затянулся, пришлось рожать прямо в горах.

Кас тихонько хмыкнул, представив реакцию Джона, но тут же смолк под сумрачным взглядом друга. У истории невесёлое продолжение, ибо рассказ о большой любви закончился трагической смертью матери Дина и окончательным падением сломленного её гибелью отца. «Дитя любви», – так однажды в шутку назвал себя Дин, но Кастиэль знал, что тот обычно вкладывал в свою едкую иронию куда больше смысла, чем казалось. Он до сих пор любил и родителей, и эту землю, где некогда пышным цветом расцветали их чувства. Вот почему Швейцария – теперь он понимал.

В Лоуренс они вернулись в начале сентября – с кучей удачных и не очень фотоснимков, обилием впечатлений и вновь возродившейся жаждой жизни, а в октябре Дин уволился из мастерской Бобби. Его влекло так неудачно заброшенное когда-то желание фотографировать и бурлившие бурным горным потоком планы. Он ехал в Рим, чтобы поступить на обучение к знакомому отца, и Кастиэль полностью одобрял его стремление учиться, но на душе было тяжело.

А жизнь тем временем готовила им новый сюрприз.

Комментарий к Глава 8. К истокам

https://vk.com/photo-156701226_456241758

========== Глава 9. Замкнувшийся круг ==========

Мокрое шоссе тёмной лентой убегало из-под колёс Harley, и летевшие в лицо холодные брызги дождя скрыли одиноко просочившуюся из уголка глаза слезинку. Кастиэль гнал что было сил – скорость спасала, скорость несла успокоение. Как же он был туп, столько лет не видя дальше собственного носа, а загадка оказалась так примитивна. Он просто любил Дина – не как приятеля детства, не как лучшего друга. Просто любил, сам того до конца не понимая. В ушах до сих пор стоял гул улетавшего в Рим самолёта, и пустота ночного зала ожидания сплеталась с аналогичной в душе. Нет, он конечно со временем справится. Он всегда справлялся, но сейчас тяжесть открытия пригибала к земле, и он мчался наперегонки с ветром, силясь рассеять ощущение гранитной плиты на плечах.

Мимо будто в тумане пролетали картинки ночного города – раздражающий блеск фонарей, свет фар редких машин, смутные отражения в лужах. Забытые перед отъездом в аэропорт очки сейчас мирно лежали на столике в спальне, но он и думать забыл об обещании взять такси на обратную дорогу. О том, чтобы оставить подарок Дина дожидаться на стоянке, не могло быть и речи. Куда больше сейчас волновало сделанное буквально только что открытие, и сердце бешено билось в такт с рычащим ритмом ревущего мотора. Даже хорошо, что Дин уехал надолго – теперь у него будет время обдумать всё хорошенько и научиться жить с этим. Время, чтобы поставить всё на свои прежние места.