Текст книги "Эдельвейс/Сегодня - исключение (СИ)"

Автор книги: darkArmin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Ну и дом ты отрыл, командор. Без газа, халупа какая-то. С твоим-то жалованием можно было снять квартиру с электричеством, – Жаннет обходит комнату, зажигая свечи вокруг.

Становится достаточно светло, чтобы разглядеть абсолютный порядок в гостиной. Его нарушает только обезглавленное тело бабули Джун, лежащее в луже крови на самом видном месте.

Проследив твой взгляд, Жаннет заявляет:

– Не пристало хозяевам валяться на полу, когда гости в доме. Сейчас мы это поправим.

Подхватив тело бабули под обе руки, Жаннет сажает его на стул по центру стола и сильно прижимает к столу, предотвращая падение.

На твоём теле появляются мурашки. И они явно не от холода.

Сейчас вы будете ужинать.

Ты, Жаннет и труп.

И действительно – твоя мучительница поднимает тебя с дивана за воротник рубашки.

– Командор Арлерт, вам достаётся лучшее место, рядом с хозяйкой дома, – ухмыляется она, и сажает тебя на стул около обезглавленного тела.

Но ты уже готов к этому. В ту самую секунду, как Жаннет начинает подтаскивать труп к столу, ты знаешь, куда всё идёт.

Будь на твоём месте двенадцатилетний Армин, он бы давно уже грохнулся в обморок, перед этим несколько раз обмочившись.

Но ты видел слишком много трупов. Ты сам был практически трупом. И знаешь, что если абстрагироваться от прошлой личности хозяина тела, можно довольно долго не терять рассудок. Даже находясь на расстоянии вытянутой руки от него.

И вот, стиснув зубы, ты сидишь за обеденным столом, стараясь не смотреть направо.

– Так, что у нас на ужин? Мясо, ммм… – Жаннет начинает лазить по кастрюлям, – Что желаете, командор? Вы у нас главный гость, и я с радостью вас обслужу.

Понимаешь, что уже несколько часов не пил.

– Воды, – просишь ты.

И спустя несколько секунд твою голову снова запрокидывают за волосы назад, поднося к твоим губам стакан с холодной водой. Ты жадно глотаешь воду, но Жаннет не церемонится, и добрая часть стакана выливается тебе на грудь и штаны.

– Ну что же так неаккуратно, командор? Вас что, не научили пить в вашем блядском цирке разведчиков?

Тебе больше не холодно.

Ты начинаешь гореть внутри.

И вода на твоём теле не может погасить тот жар, который охватывает тебя от медленно-разгорающейся ярости.

Вот тварь. Бьёт по больному. Но я должен быть сосредоточен. Нельзя поддаваться эмоциям. Если настроюсь на её волну, мне крышка.

– Есть что будете? – за столом Жаннет обращается к тебе «на вы», как будто бы снова играя в твою телохранительницу.

– Ничего, – стиснув зубы говоришь ты.

Жаннет Мерсье пожимает плечами и начинает накладывать себе на тарелку буквально всё, что есть в кастрюлях и сковородах. Затем, садится во главе стола, так что ты оказываешься между ней и трупом.

– Приятного аппетита, – желает Жаннет сама себе и начинает есть. Она пережёвывает каждый кусочек, словно это самое вкусное блюдо в её жизни, не торопясь и растягивая удовольствие.

Мельком взглянув на её тарелку, видишь, что там тушёные овощи, хлеб и мясо. Которое она режет своим же ножом (мерзость). И всё это время Жаннет не сводит своих хищных глаз с тебя.

Ты выпрямляешься. Смотреть на Жаннет невыносимо, так что приходится пялиться на свечу прямо перед собой. Разглядывая каждую капельку воска, прикидываешь, будешь ли ты жив, когда эта свеча догорит.

Вспоминаешь, как вас, кадетов, инструктировали на занятиях по боевой подготовке. В голове, как наяву, звучит голос безумного Киса Шадиса, щедро делящегося с вами самыми драгоценными истинами выживания:

– Изучать, а потом нападать! Повторяю: не лезьте на рожон, увидев противника. Ищите слабое место. У титанов это глаза, ноги и шея. Сейчас я насквозь вижу слабые места в каждом из вас: Спрингер и Браус – отсутствие мозга! Йегер – опрометчивость! Аккерман – Йегер! Арлерт – неплохо бы наконец научиться драться!!!

Ты помнишь, как покраснел тогда. Микаса и ты были самыми пунцовыми в аудитории. Как же ты ненавидел Шадиса в тот момент. Но себя – гораздо больше.

Это было много лет назад, и новый Армин научился обращать свою слабость в силу. Зная, что Жаннет непобедима в физическом столкновении (с какой лёгкостью она сажала труп на стул!), ты уверен: в приступе безумия она сделает всё, что угодно.

Её слабое место тебе очевидно.

Больше всего на свете она хочет тебя.

Зашла так далеко, что уже нечего терять, и она овладеет тобой – живым или мёртвым.

И всё же, Жаннет отчаянно хочет твоей взаимности.

Ты осознал это ещё на втором этаже, чувствуя, как напряглось её тело, когда ты стал отвечать на её поцелуй. Она буквально задрожала и – если бы не голод – овладела бы тобой ещё там.

Да, твой страх её возбуждает, но ты уверен, что на самом деле она хочет другого: огня с твоей стороны.

И ты дашь ей его.

В прямом смысле.

– Я вызываю тебя, Жаннет Мерсье, – внезапно ты поворачиваешь голову и смотришь прямо в её дьявольские глаза.

– Вы… что? – прищуривается Жаннет, откладывая вилку и начиная вытирать полотенцем нож.

– После еды принято развлекаться. Хочу сыграть с тобой в игру. Правда или вызов. Уверен, ты сотню раз играла в неё в казармах и военном училище.

Жаннет вытирает свой рот и явно обдумывает твои слова.

Чтобы звучать убедительней, ты добавляешь:

– Я скажу или сделаю что угодно. Но этого же хочу от тебя.

– Ага, ну конечно. «Жаннет, развяжи мне ручки! Жаннет, отпусти меня к моей марлийской шлюхе!”– передразнивает она писклявым голосом. – Такие вызовы ты хочешь мне бросить?!

– Можем, начать с правды, – пожимаешь плечами ты, – если ты боишься…

– Вызов! – кричит Жаннет, не желая пасовать.

Попалась.

– Я вызываю тебя, Жаннет Мерсье, – ты смотришь ей прямо в глаза – … отсосать мне.

Сам не веришь своим ушам, что сказал это.

Сердце Жаннет начинает колотиться как бешеное, судя по часто вздымающейся груди. Её зрачки расширяются, а к лицу приливает жар.

Облизав губы, она встаёт со своего стула и, нависая над столом, повторяет:

– Что… что вы сказали, командор? Чтобы я… отсосала?!

– Ты не ослышалась. Я хочу, чтобы ты показала мне всё, на что способна. И я не хочу на полу или диване. Я хочу прямо здесь, на обеденном столе. Распали меня, Жаннет! Я хочу почувствовать, как ты меня любишь… А потом настанет твоя очередь вызывать меня. И я сделаю, что угодно.

Её глаза блуждают по тебе, ища подвох.

Сейчас.

Упираясь ногами в пол, ты с усилием отодвигаешь стул назад. Затем неуклюже встаёшь и начинаешь приближаться к Жаннет.

– Сделаю, что угодно… – обещаешь ты, глядя прямо в её зелёные глаза, обрамлённые смоляными ресницами, – …только докажи мне свою любовь.

Оказавшись между столом и Жаннет, ты приподнимаешься на цыпочки и начинаешь целовать её, ни черта не зная, как это делается.

Жаннет охватывает исступление, она хватает твоё лицо ладонями и впивается губами и языком с такой силой, что твой рот начинает гореть.

Она рывком стягивает твою рубашку вниз, обнажая плечи, и начинает покрывать поцелуями все твои царапины и синяки.

Ты немного подаёшься назад в сторону стола, и Жаннет, принимая твои правила, подсаживает тебя туда так, что ты сидишь на нём с раздвинутыми ногами, а она, стоя прямиком между них, продолжает целовать тебя с такой страстью, словно поедая своё главное блюдо на сегодняшнем ужине.

Чувствуя на себе её горячее дыхание, влажные губы, и периодически острые зубы, ты даже немного возбуждаешься. Но не от этого, а скорее от того, что ты собираешься сделать.

Тебе придётся потерпеть.

На этот раз будет не так больно и вовсе не смертельно, но потерпеть придётся.

И ты, периодически отвечая на поцелуи Жаннет, пытаешься нащупать кое-что за своей спиной. И наконец, чувствуешь тепло, которое так искал.

– ДАВАЙ!!! – в исступлении кричишь ты, сам не зная, кому: Жаннет или свече, которая должна прожечь твою верёвку.

Отвечая на твой призыв, Жаннет спускается вниз и дрожащими пальцами расстёгивает твою ширинку, добираясь до того, о чём так мечтала. До члена Армина Арлерта.

Свеча начинает жечь.

Жаннет начинает сосать.

Тебе никогда не делали минет, и, кроме мастурбации, в твоей жизни не было секса. И даже не желая Жаннет, как женщину, ты не можешь сопротивляться фрикциям её рук и страстным губам.

Ты начинаешь стонать. Свеча больно жжёт твои руки, и ты уверен, что за твоей спиной дым. Но Жаннет увлечена совсем другим, а твои стоны только ещё сильнее распаляют её.

В ту секунду когда Жаннет вдруг решает оторваться от твоего члена и поцеловать твой живот – ты умоляешь её:

– Нет! Не останавливайся… продолжай!

Верёвка горит медленней, чем тебе хочется, но ты чувствуешь, что ещё немного и сможешь порвать её усилием обгоревших запястий.

Но пока что ты корчишься от боли, и спустя некоторое время, когда твои стоны становятся особенно сильными, Жаннет, вновь прервавшись, шепчет:

– Сейчас я заставлю тебя кончить, любимый командор…

На что, ты, часто и сильно дыша, отвечаешь ей:

– Нет… это я тебя кончу.

С этими словами ты втыкаешь ей в шею её собственный нож.

И, отталкивая её ногами, спрыгиваешь со стола.

Судорожно натягивая штаны и застёгивая ширинку, ты смотришь, как Жаннет корчится на полу, хрипя в твою сторону:

– Ах ты… ублюдок… я убью тебя, Армин Арлерт.

Проверяя свою работу, ты молниеносно оглядываешь Жаннет.

И твоё сердце уходит в пятки.

Она ранена не смертельно.

И уже достаёт револьвер.

Беги, Армин, беги!!!

====== Глава 10. Меч возмездия ======

Твой внутренний голос приказывает бежать, и в ту же секунду ты бросаешься к двери.

Трясущимися руками открываешь щеколду, пригнувшись, чтобы избежать выстрела. Наконец, одолеваешь её и вываливаешься наружу. Почему-то Жаннет не стреляет. Наверное, дело в её серьёзной ране, но нет времени думать об этом, надо двигаться вперёд.

Спотыкаясь и задыхаясь, ты изо всех сил несёшься в сторону Острого меча, где тебя – боже упаси, чтоб это было так! – ждут Жан и Конни. Тебе нужна их помощь.

Не проходит и пары минут, как понимаешь, что не можешь бежать – кружится голова – и сворачиваешь в переулок (там можно держаться за стены и снизить темп, к тому же не так ярко светят фонари).

Ковыляя в сторону бара, осматриваешь свои запястья: воспалённая от верёвок кожа покрылась тёмными пятнами в месте горения бечёвки, огнём задеты не только запястья, но и ещё и ладони. Эти алые раны до сих пор изнуряют тебя огненной болью.

Но ты бывалый терпила, и к тому же очень легко отделался – всего лишь ожогом второй-третьей степени. После жара колосса – это ничто.

Эта мысль подбадривает тебя, и ты ценой титанических усилий увеличиваешь темп.

Жаннет придёт. Она обязательно придёт за тобой. Но теперь в опасности не только ты – она может добраться и до Энни.

Тебя прошибает пот, и ты останавливаешься.

Надо предупредить Энни, чтобы она убиралась из города. И как бы сделать так, чтоб она не приходила сегодня в таверну…

Но слишком поздно, ты знаешь:

Энни наверняка уже там.

От безысходности бьёшь кулаком по кирпичной стене. И вновь начинаешь прикидывать варианты.

А если я вернусь и пристрелю Жаннет из винтовки?

Нет, без шансов. Твоё оружие осталось в спальне на втором этаже, и туда проход закрыт. К тому же, Жаннет могла уже выйти из дома. Она знает, что ты пойдёшь в таверну. Наверняка прочитала записку Энни, после того, как тебя вырубила.

«Есть только один путь», – думаешь ты, и, стиснув зубы, начинаешь двигаться дальше.

Спустя целую вечность твоего вымученного ковыляния наконец слышишь звуки людей, веселящихся в Остром мече. Вечерами там никогда не бывает тихо, но сегодня – как будто особенно оживлённо.

Стоя напротив дубовой двери с огромной медной ручкой в виде кольца, с замиранием сердца тянешь его на себя и делаешь шаг навстречу теплу, шуму и запахам алкоголя.

– Нашш дорррогой комаааан…. – пьяный в усмерть Конни Спрингер поднимается с кружкой пива тебе навстречу, – …дор. Вглядевшись в тебя, он сразу осекается.

Ну и видок у тебя, Армин. Словно узник, вырвавшийся из темницы: смертельно бледный, волосы спутаны, на лице рана в районе виска и довольно глубокая подсохшая царапина на щеке. Твоя собственная кровь, размазанная губами Жаннет по шее, груди и плечам, тоже подсохла, но всё равно выглядит жутко, виднеясь из незастёгнутой рубашки.

И вишенка на торте – обгоревшие запястья, которые ты тут же суёшь в карманы, отвечая Конни:

– Ребята… вы тут начали без меня?..

Ты просто не знаешь, как им всё рассказать.

За длинным столом слева сидит целая дюжина парней, которых ты хотел бы видеть в последнюю очередь. Судя по мундирам, небрежно наброшенным на спинки стульев, понимаешь: королевская полиция. Самое хреновое в этой ситуации то, что Жаннет когда-то служила с этими ребятами. Значит, преимущество не на вашей стороне, и оставаться здесь нельзя.

За столом Жана и Конни ещё человек пять: все они твои сослуживцы из разведкорпуса.

Есть ещё какие-то люди: вероятно, гражданские, которые могут стать крайне нежелательными свидетелями.

Если сюда придёт Жаннет, то это будет катастрофа.

Жан, на фоне Конни трезвый как стёклышко, прерывает поток твоих мыслей:

– Армин, а ну быстро сюда, – громко шепчет он и, вставая из-за стола, протягивает тебе руку.

Жан, как и ты, отлично понимает, что если ты с порога начнёшь рассказывать, что случилось, всё внимание будет приковано к тебе.

А внимания королевской полиции лучше не привлекать. Кое-кто из них тебя, конечно, заметил, но в этом месте бывали пьяницы с видком и похуже, поэтому никто не придал особого значения твоему появлению.

Собираясь – сам не зная как – объяснить всю эту дичь Жану и остальным, направляешься в их сторону.

Внезапно – на самом деле вовсе не внезапно, а вполне ожидаемо – НО ПОЧЕМУ ТАК БЫСТРО?! – слышишь ненавистный голос позади себя:

– АРМИН АРЛЕРТ. Я вызываю тебя … умереть!

Ты тут же чувствуешь невыносимую боль в задней части икроножной мышцы. Боль от ножа. Мгновенно скручиваешься от боли, падая на пол.

– ТВОЮ МАТЬ! – доносится со всех сторон, и ты слышишь, как встревоженные гости таверны встают с мест.

У хозяина таверны точно есть винтовка, Жан мгновенно бросается туда, но его останавливает вопль:

– Стоять!

Направленный револьвер Жаннет заставляет его сесть на место.

Корчась на полу, ты больше не контролируешь ситуацию. Всё, что ты видишь, это дуло револьвера, которое теперь смотрит прямо тебе в лицо.

– Жаннет, что – мать твою – происходит?! – в изумлении спрашивает кто-то из её сослуживцев, медленно приближаясь к вам.

Её лицо искажает гримаса: она сделает всё, чтобы тебе отомстить.

И для начала навсегда обольёт грязью твою репутацию.

– Этот… этот ублюдок отрезал голову хозяйке своего дома. Бедная бабуля Джун… Когда я пришла туда, было слишком поздно, он уже прятал тело…

Эта информация вводит всех в ступор.

Чтобы Армин Арлерт отрезал кому-то голову? Да бред какой-то…

– А потом, когда я пыталась его арестовать, он воткнул мне нож – вот сюда, – Жаннет убирает волосы и показывает забинтованную шею с маленьким красным пятнышком, просачивающимся сквозь бинт.

Теперь её бред уже не звучит таким неправдоподобным.

– Не верьте ей… – сквозь зубы цедишь ты.

– А теперь он пришёл сюда, чтобы его вшивые дружки прикрыли его жопу и спрятали от правосудия… Но знаешь, что бывает, когда сопротивляешься правосудию?!

Жаннет с силой бьёт тебя ногой в живот.

Потом замахивается ещё раз со словами:

– Расстрел! Или виселица! Вшивый ты…

Всё дальнейшее происходит настолько молниеносно, что ты не уверен, что это вообще возможно.

На Жаннет словно налетает ураган.

Идеально-рассчитанный удар ногой выбивает револьвер у неё из рук.

Бросок – и Жаннет лежит на полу рядом с тобой с заломанными руками.

Прижимая голову Жаннет коленом к земле, твоя спасительница смотрит на тебя большими серыми глазами.

Энни.

– Держись, Армин.

От этих слов тебе делается горячо.

Потом происходит сразу несколько вещей:

Жан оттаскивает тебя подальше к своему столу, пытаясь оценить рану на твоей ноге: нож вошёл туда сантимеров на пять, не меньше, и он до сих пор там. Вынимать его до врача было бы безумием.

В тот же момент пара ребят из королевской полиции оттаскивают Энни, давая Жаннет встать на ноги. Энни пытается отбрыкиваться, но ей ни за что не справиться с парой мужчин, что вместе взятые тяжелее её на добрую сотню килограмм.

Они не могут допустить того, чтобы с Жаннет случилось что-то плохое. Тем более, не разобравшись в ситуации.

Жаннет, словно пьяная поднимается на ноги. Выпрямляясь, смотрит прямо на Энни, которую держут её дружки.

– Ах ты сука, – шипит она и очень сильно берёт Энни за горло.

– Жаннет, полегче, – говорит один из её сослуживцев.

Энни начинает задыхаться.

– Пусти, я должен помочь… – оттолкнув Жана, ты поднимаешься в их сторону. Несмотря на невыносимую боль, на ноге можно кое-как стоять.

Жаннет оборачивается к тебе. Она зло улыбается. Потом, ослабив хватку, тычет пальцем Энни в лицо, обращаясь к остальным:

– Знаете, кто эта сучка? Это шлюха из Марлии! Да, она помогла победить ублюдка Йегера, но при этом это не помешало ей обмануть нашего поехавшего командора, соблазнить его и толкнуть на все эти преступления. В дом старухи он хотел привести именно её!

– Неправда, – волоча ногу, ты делаешь шаг в их сторону.

– ЭЙ, МОЖЕТ ХВАТИТ УЖЕ?! – кричит Жан, – Может нужно разойтись и обсудить это всё в положенном месте?!

– Заткнись, – Жаннет отходит от Энни и поднимает свой отброшенный револьвер.

– Нет … Это ты… заткни свой грязный рот! – ярость застилает тебе глаза.

Жаннет начинает хохотать:

– Бааа, а ещё полчаса назад ты просил меня сосать этим ртом. Это твой член что ли его испачкал?!

Покраснев, ты со страхом смотришь на Энни. Услышав слова Жаннет, она опускает глаза вниз.

– Вот! – Дрожа от гнева и отчаяния, тут же показываешь пальцем на Жаннет, – КАК? Как ты могла делать мне… – запинаешься на секунду – минет (Энни, мне правда, очень жаль), если пыталась арестовать меня после убийства?! В твоей истории слишком много несостыковок, не считаешь?!

Жаннет чешет револьвером свою голову. Понимая, что и правда завела сама себя в тупик, направляет револьвер Энни между глаз и бросает равнодушное:

– Похуй.

… и ставит палец на курок.

Стиснув кулаки от своего бессилия, ты умоляешь:

– Подожди!..

Жаннет поднимает бровь:

– По-моему, ты уже всё мне сказал, командор. Назови хоть одну причину не пристреливать её.

К этому времени абсолютно всем находящимся в таверне становится ясно, что у Жаннет едет крыша. Давать ей свободу – было ошибкой, и кто-то из твоих разведчиков пытается медленно приблизиться к Жаннет по правой стене, чтобы попробовать разоружить её.

Но она замечает это. Поворачивается в сторону подходящего и равнодушно стреляет.

Все в ужасе замирают. Военные полицейские отпускают Энни из хватки, и её тут же перехватывает Жаннет, приставив револьвер к её виску и крича:

– А ну?! Кто ещё на меня?! Бернар?! Нападай! Я пристрелю тебя точно так же, как этого ублюдка. Господин Жан, может вы попробуете подобраться ко мне?! Ну-ка, кто у нас тут самый смелый!

Понимая, что вокруг стало слишком много противников, Жаннет начинает отступать к двери, обхватив Энни за шею и буквально вжимая дуло револьвера ей в висок.

В отчаянии пытаясь придумать, как спасти Энни, понимаешь, что твоё единственное оружие – это нож в твоей ноге. И ты не умеешь его метать. И скорее всего истечёшь кровью.

Со слезами в глазах смотришь на Энни, мысленно прося у неё прощения за этот ад, в который она влипла только из-за тебя.

Невозможно игнорировать тот факт, что Энни держится молодцом, и даже в таком аду ты на секунду восхищаешься её невозмутимостью. Её не сломать.

Внезапно Энни недвусмысленно показывает глазами в сторону от себя, абсолютно точно посвящая этот взгляд тебе.

Ты смотришь туда и видишь декоративные меч и щит, висящие на стене. Вспоминаешь название таверны.

«Острый меч».

И сразу понимаешь, что ты должен сделать.

К тому же ты замечаешь, что пятно крови на бинте Жаннет интенсивно расширяется.

Нужно тянуть время. Она вот-вот потеряет сознание. Нужно делать хоть что-нибудь. Что угодно.

И внезапно ты становишься на колени и начинаешь рыдать.

– Жаннет! … Я сделаю что угодно, я … я буду твоим рабом! – давясь слезами, умоляешь ты, – Прострели мне вторую ногу, надень на меня ошейник, делай со мной что хочешь! Только отпусти Энни. Мы уедем и будем жить вместе, или я могу попроситься в Совет, о – я очень быстро добъюсь этого, ты будешь моей телохранительницей, я женюсь на тебе… Умоляю…

Ты знаешь, она не выстрелит, пока ты будешь говорить о вашем будущем.

Захочет хотя бы послушать, как могло бы быть.

Предложение очень заманчиво, но Жаннет обожглась один раз и больше не верит в твои сказки.

– Иди к чёрту.

Чёрт, чёрт чёрт, чёрт… Думай, думай! Нужен хоть какой-нибудь отвлекающий маневр, чтобы нанести удар. Хоть что-нибудь!

И в этот самый момент…

… время будто замедляется и…

…в сторону Жаннет летит пивная кружка.

И звонко бьёт её прямо в висок.

Абсолютно в то же место, куда она ударила прикладом тебя.

Жаннет, пошатнувшись, теряет равновесие. Энни тут же пользуется моментом и выворачивается из её хватки.

А ты, собрав остатки сил, бросаешься к декоративному щиту и, сорвав с арматуры меч, несёшься на Жаннет.

С воплем: «СДОХНИ!» – протыкаешь им свою мучительницу, пригвоздив её прямо к стене.

– Сдохни, сдохни, сдохни!!! – с каждым криком ты вонзаешь его глубже и глубже.

Ненависть к этому миру овладела тобой.

Протыкая Жаннет, ты словно протыкаешь всю королевскую полицию, правительство, Йерегистов, титанов, врагов из детства и ещё многих-многих мучителей вместе взятых. Все они заставляли тебя, пользовались тобой, пренебрегали тобой, издевались над слабыми.

Глаза Жаннет расширяются, она хватает меч прямо за лезвие, пытаясь вытащить его из себя, но только режет себе руки и неистово вопит.

Наконец, она замирает.

– Сдохни, – в последний раз шепчешь ты, повиснув на рукоятке меча.

Потом тебя оттаскивают от мёртвой Жаннет, – по рукам узнаёшь Жана – и вцепившись в его рукав, ты умоляешь:

– Пожалуйста, дай нам уйти.

Абсолютно всем в таверне, включая тебя, ясно, что тебя нужно арестовать и отправить под стражу. Но ты этого просто не переживёшь.

Сейчас… когда ты так близко к ней.

Жан озадаченно смотрит на членов королевской полиции.

Они, как и остальные, находятся в шоке. Им нужно решить, что с тобой делать.

Твоя судьба висит на волоске, и в этой оглушающей тишине любой вердикт – уже облегчение.

Внезапно раздаётся голос вусмерть пьяного Конни Спрингера, всё также сидящего за столом:

– Вот это ловко я её… кружкой по черепушке…*Ик*.

С этими словами он бьёт кулаком по столу, падает на свои руки и начинает громко храпеть.

Если у меня когда-нибудь будет сын, я обязательно назову его Конни.

Теряя сознание в руках Жана, ты в последний раз смотришь на Энни, и – готов поклясться – она подумала то же самое.

Комментарий к Глава 10. Меч возмездия Сразу отвечу на вопрос: как Жаннет так быстро добралась до таверны?

Очевидно, что она была в гораздо лучшем физическом состоянии, чем Армин: до полученной раны она поужинала, и по долгу службы является лучшей в деле выживания. Так что она успевает перевязать рану и наверстать упущенное время. А Армин, наоборот, полубежит-полуидёт, постоянно спотыкаясь. Как-то так их время и сравнялось.

А теперь у меня встречный вопрос к вам:

Отдаём Армина полиции или заставим Жана вытащить его из этой ситуации?

Почему-то я одинаково вижу оба финала. Но вдруг, кому-то хочется хотя бы немного повлиять на его судьбу :)

====== Глава 11. Эдельвейс ======

Пробуждаясь от объятий тьмы, ты слышишь шум волн.

Должно быть, море штормит.

Море?

В недоумении открываешь глаза. Над ними – до боли знакомый потолок. Справа на обшарпанной стене – часы. Они замерли ровно на том месте, в котором ты видел их в последний раз ровно два дня назад.

На часах – полдень.

Я умер?

Говорят, стрелки часов останавливаются, когда человек умирает. Ты уверен, что слышал этот факт о наручных часах. Но чтобы настенные…

Если я мёртв, тогда это мой личный ад.

Или…?

Слегка повернув голову, замечаешь Энни.

… или рай?

Энни, по-прежнему одетая во всё чёрное, сидит на полу, прислонившись к краю твоей кровати спиной. Она обнимает руками свои колени, и, положив на них лоб, то ли спит, то ли ждёт.

Отсюда ты можешь дотянуться до неё. Поднимаешь трясущуюся руку и – о ужас – внутренне сжимаешься от того, во что она превратилась. Несмотря на очень аккуратно наложенный бинт, раны всё равно проглядывают по краям. Они всё ещё тёмные, мерзкие, олицетворяющие всю грязь, через которую тебе пришлось пройти.

Вторая рука не лучше. Тебе настолько противно и стыдно, что, так и не решившись дотронуться (должно быть, я ей омерзителен), опускаешь свои руки обратно на постель.

Тебя раздирает миллион вопросов. Ты хочешь узнать, как вы здесь оказались, что случилось после твоей отключки, как дела у Жана, Конни и остальных, почему вы именно в этом бараке, что вам делать дальше. Но, разумеется, из миллиона вопросов задаёшь самый глупый:

– Энни… я умер?

Упорно смотришь в потолок, не решаясь взглянуть ей в лицо.

– Да… – тихо говорит Энни.

Режешь… меня наживую.

По твоим щекам начинают течь слёзы. Ты зажмуриваешься.

– Энни… я не понимаю, – твой голос дрожит, – Я в аду… или в раю?

– Нигде. Тебя больше нет, Армин.

–… а кто… тогда Ты?

– А я… я причина всех твоих страданий.

Слёзы, горячие и солёные, льются по твоим щекам, попадая даже в уши. Нос тоже начинает течь, и тебе стыдно за свои всхлипывания. Последние два дня, должно быть, стали слишком тяжёлым испытанием для твоего организма. Ты травмирован физически. Ты травмирован морально. И слёзы – это абсолютно правильная реакция.

Но разве мертвецы рыдают..?

Внезапно слышишь её голос:

– Ты погиб в результате теракта. Так что я говорю правду. Для всего остального мира тебя действительно больше нет.

Что? Не может быть…

– Но я не помню никакого теракта… – искренне недоумеваешь ты, вытирая рукавом слёзы.

Энни вздыхает словно врач перед тяжёлой операцией. И начинает свой рассказ.

– Когда ты отключился, Жан уговорил остальных запереть нас с тобой в одной из комнат таверны. Чтобы мы не могли сбежать, назначил охрану. Нужно было разобраться в ситуации. Вы слишком значимые лица, чтобы выносить этот случай на публику. Зная королевских, я была уверена, что они на это не пойдут, но Жан их уломал. Давил на то, что вашу королевскую полицию в последнее время и так недолюбливают. Психически-неуравновешенные убийцы – это явно не те, кто должны защищать высокопоставленных офицеров. То, что сделала… твоя «телохранительница», бросает тень на всю структуру в целом. И они порешили на том, что пойдут в твой дом и соберут как можно больше улик, и только потом примут решение.

Услышав слово «дом», ты снова чувствуешь ком в горле. Хоть твои слёзы понемногу подсыхают, теперь начинает щемить сердце.

О бедная бабуля Джун. Не такого конца она хотела.

Опрометчиво пытаешься сжать кулаки – и сразу чувствуешь боль от ожогов. Кожа начала затягиваться и требует полного покоя для процесса заживления. Поморщившись, ждёшь, что Энни скажет дальше.

– Я обработала и перевязала твои раны, Армин. И осталась ждать в таверне вместе с тобой, пока остальные вернутся. Они вернулись глубокой ночью. Жан дал мне сумку с твоей одеждой и сказал собираться. Он сказал мне увезти тебя туда, где нас никто не найдёт. Дал лошадь и повозку. Дело в том, что в доме они нашли одежду твоей… «телохранительницы». Нашли обгоревшие верёвки. Нашли голову старушки в саду и её обезглавленное тело. Мне очень жаль, Армин.

Энни выпрямляется и поворачивается к тебе. Поймав её взгляд, замечаешь: глаза девушки красные от недосыпа (…или слёз?), под глазами – тёмные мешки, а в зрачках – неподдельный ужас.

– Мне очень жаль… что ты через это прошёл, – говорит Энни. – В общем, этих улик было достаточно, чтобы сложить что к чему. Ещё при обыске тела в кармане Жаннет нашли твой медальон. Он тоже пригодился. Пфф, наверное, я говорю сумбурно. В моей голове это звучало чётче…

– Всё хорошо, продолжай, – просишь ты. Твой мозг удивительно легко воспринимает её информацию, несмотря на полную потерю душевного равновесия, – …пожалуйста.

– В общем, они решили не устраивать национальный скандал, с учётом всех революционных настроений. И, может, ты помнишь, как попросил Жана… дать «нам» уйти. Он понял тебя буквально. Поэтому он предложил устроить фальшивый теракт. Тела Жаннет, старушки и твоего погибшего товарища взорвали динамитом прямо в центре гостиной твоего бывшего дома. Врагов у вас и вправду полно. Не знаю, насколько это надёжно – я бы предложила пожар – но Жан заверил, что в кровавом месиве больше невозможно разобрать, кем были погибшие. Для убедительности даже кинул туда твой медальон за заслуги и одежду Жаннет.

В то, что ты только что услышал, очень сложно поверить.

– Постой, то есть… я больше не могу туда вернуться?

– Нет. Армина Арлерта больше нет. Твоё имя останется только на мемориале погибших разведчиков.

– Вот как… – снова глядя в потолок, ты обдумываешь полученную информацию. Тебе становится очень горько от мысли, что больше не сможешь увидеть Микасу, Жана, Конни, Хисторию… даже Хитч. Все они успели стать частью твоего мира. Но с другой стороны…

– Как интересно… Я столько раз подводил Жана, чуть не бросил его вариться заживо в бюрократическом котле… а он… – на твоём лице появляется улыбка – … подарил мне истинную Свободу.

Чувство благодарности наполняет тебя и разливается по телу.

Боже, храни Жана…

– И мне… тоже, – внезапно добавляет Энни.

– …хотя именно я убила Марко. Его лучшего друга.

После этих слов она внезапно начинает плакать. Такая невозмутимая и сильная этой ночью, сейчас она трясётся и задыхается от слёз.

– И теперь…. я чуть не убила тебя!!! Зачем… – хватая ртом воздух, пронзительно восклицает Энни, – Зачем только я попросила тебя поехать в этот дурацкий сад!

Энни снова утыкается лицом в свои колени.

Тебя бросает в жар. Словно забыв о своём бессилии, ты буквально выбрасываешь себя из постели, сползая на пол к той, ради которой готов убить. Ты готов сделать что угодно – лишь бы она не плакала.

Сидя на полу рядом с дрожащей от слёз Энни, подносишь к ней трясущуюся руку. Медлишь буквально секунду – и всё же кладёшь свою израненную ладонь ей на плечо, пытаясь подобрать в голове хоть какие-то слова утешения. Это непросто, ведь Энни закрывается от тебя, сжавшись в тёмный комок и беззвучно сотрясаясь в рыданиях.

Да, она совсем не такая, как ты. Она не может плакать открыто, слёзы – это не-до-пус-ти-мо. Плач для воина – под запретом. Вплоть до физического наказания. Но сейчас она ничего не может с собой поделать. Ты уверен: больше всего на свете она хотела бы покрыть себя непроницаемым кристаллом, лишь бы ты не видел её слёз.