Текст книги "Портрет Сириуса Блэка (СИ)"

Автор книги: Dalils

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

– Уже работаю, Хелен.

Гермиона в очередной раз изумилась гибкости этого искусственного интеллекта. Мимолетно промелькнула мысль, что Тони Старк, должно быть, действительно гений, раз смог создать нечто подобное.

– Не могу не спросить еще раз: ты уверена, что получится перенести Сириуса из холста в тело? – уточнила Чо.

– Я сделаю для этого все возможное и невозможное.

– Ты должна понимать: в случае неудачи я буду вынуждена уничтожить оболочку. Выпускать его в мир таким слишком бесчеловечно.

Гермиона сглотнула. Звучало страшно. Но она не могла не признать правоту Хелен.

– Все получится, – сказала она Чо, искренне надеясь, что Вселенная тоже услышит ее слова.

Пятница тем временем сделала расчет необходимого количества стволовых клеток, а специальный аппарат закончил извлечение их образца из крови. Попутно Хелен объяснила, что из периферической крови стволовые клетки получить очень сложно, и без магии в дальнейшем из них не получилось бы вырастить необходимый объем биоматериала.

Гермионе стало не по себе, когда она увидела количество контейнеров, которые выставила перед ней Чо. Артефакт Гарри, на зарядку которого она потратила последние три дня, определенно пригодится. Но даже с учетом этого работы предстояло немало.

До позднего вечера Гермиона накладывала свое заклинание по кругу, наполняя один контейнер за другим и глотая в промежутке по два восстанавливающих зелья за раз. Рядом отдавал магию кристалл, заставляя клетки регенерировать еще быстрее. Но и иссяк он довольно скоро. А емкостей наполнить предстояло еще немало.

– Думаю, на сегодня достаточно, – Хелен мягко коснулась ее плеча. – Ты едва на ногах стоишь.

Гермиона нехотя опустила палочку и обессиленно рухнула на кушетку.

– Вынуждена согласиться.

Попрощавшись с Хелен и прихватив портрет со все еще спящим Сириусом, она из последних сил аппарировала в отель. Оперев свою драгоценную ношу о первую попавшуюся вертикальную поверхность, Гермиона заснула, даже не разуваясь.

***

Проснулась она практически на рассвете. Комната заполнялась теплым утренним светом, и Сириус, которого Гермиона увидела, едва открыв глаза, поначалу не вызвал никаких опасений. Он приветливо улыбнулся и пожелал доброго утра, но когда солнечный луч упал прямиком на холст, Гермиона похолодела от ужаса.

Портрет выглядел так, словно из него выкачали все краски. Оттенки серого, черного и грязно-желтого. И множество трещин, расползшихся по периметру холста.

– Сириус… – пролепетала Гермиона, моментально подскочив с кровати и вцепившись в раму пальцами.

– Все в порядке, малышка, – успокаивающе протянул Блэк. И в привычной шутливой манере добавил: – Чувствую себя так, словно неделю пил, не просыхая. Я поваляюсь тут немного, окей?

– Ты не можешь встать, – констатировала Гермиона дрожащим голосом.

– Конечно, могу, – отмахнулся он. – Просто не хочется.

– Неужели ты не понимаешь, что происходит?

– Ничего такого, о чем стоит переживать.

Гермиона в сердцах всплеснула руками и отошла к окну.

Впервые за долгое время ей стало по-настоящему страшно. Портрет разрушался, и она понятия не имела, как остановить этот процесс. Сколько времени у них осталось? Вдруг они не успеют закончить тело и осуществить перенос? Что если вообще ничего не получится? Она ведь потеряет Сириуса навсегда…

– Не грусти, Миона, – подал голос Сириус, словно почувствовал ее состояние. – Обратного пути нет. Что бы ни случилось, я благодарен тебе за каждую минуту, проведенную рядом.

– Не смей со мной прощаться! – ее начало колотить.

– Я и не прощаюсь, – тихо ответил он, закрывая глаза. – Это в любом случае освобождение. Даже если ничего не получится.

– Сириус! – по щекам Гермионы катились слезы.

Но он уже не ответил. Гермиона оцепенело уставилась на его неподвижное тело, распластанное на кровати, и только когда увидела шевеление грудной клетки, смогла выдохнуть.

Она опустилась на пол, обхватила руками согнутые ноги и уткнулась головой в колени, убеждая саму себя, что истерика, которая была как никогда близка, делу не поможет.

Нужно собраться и довести дело до конца. Сделать все возможное, чтобы Сириус жил. Она не позволит сдаться ни себе, ни ему. И будет бороться за них обоих.

Нащупав дрожащими руками телефон, Гермиона набрала номер Гарри. Он долго не отвечал, возможно, даже спал – в Лондоне было около десяти часов вечера. Тогда она, особо ни на что не надеясь, решила позвать его через сквозное зеркальце.

И это сработало.

– Миона? – в осколке показалась взлохмаченная шевелюра Гарри. Он поправил зеркало, и Гермиона смогла разглядеть не только его лицо, но и рабочий кабинет позади. – Что случилось?

– С Сириусом плохо… Нужно срочно ускориться.

Гарри помрачнел, бросил взгляд на наручные часы и спросил:

– Когда нам быть?

Они планировали привести Минерву не ранее, чем через сутки. Но Гермиона чувствовала, что теперь нельзя терять и часа.

– Чем быстрее, тем лучше. Без вас мне не справиться.

– Жди в отеле, – коротко бросил Гарри и разорвал связь.

Гермиона осторожно спрятала свой осколок и побрела умываться. Она чувствовала себя, как выжатый лимон, хотя день только начинался, и самое сложное было впереди.

Она успела сполоснуть лицо ледяной водой и почистить зубы, как в дверь постучали. Гермиона бросилась открывать – и не ошиблась: Гарри с Минервой стояли на пороге. Мантия Макгонагалл была наброшена прямо на ночную сорочку.

Гермиона не знала, что и сказать. Не было таких слов, которые выразили бы всю степень ее благодарности, поэтому она молча обняла их обоих.

– Ну-ну, девочка, не плачь, – Макгонагалл аккуратно утерла ее щеки ладонями. Затем заглянула в глаза и твердо пообещала: – Все будет хорошо.

Гарри успел найти портрет и теперь напряженно всматривался в лицо спящего Сириуса.

– Он здесь так молод, – тихо произнесла Минерва, когда увидела портрет, и добавила, встрепенувшись: – Краски исчезают. Нам стоит поторопиться. Я только приведу себя в более презентабельный вид – и можем отправляться.

Она направила палочку на свою одежду, трансфигурировала сорочку в длинное темное платье, поправила мантию и выжидающе посмотрела на Гарри с Гермионой.

***

Вид спящего, практически черно-белого Сириуса испугал и Хелен.

Гермиона быстро представила ей Макгонагалл, и все четверо тут же приступили к работе.

Хелен продолжила калибровать «Колыбель», Гермиона же показала Гарри и Минерве, как правильно применять ее заклинание к стволовым клеткам, и уже спустя двадцать минут работа закипела полным ходом.

От магии, наполнившей лабораторию, воздух периодически потрескивал. Не прошло и двух часов, как все емкости для биоматериала были заполнены.

Хелен внесла последние настройки, попросила Пятницу провести финальную диагностику системы, любовно огладила крышку «Колыбели» и, сделав глубокий вдох, запустила регенератор.

Гермиона, Гарри и Минерва с широко распахнутыми глазами наблюдали за открывшейся их взору картиной.

Это тоже была магия. Технологичная, искусственно созданная, но не менее прекрасная.

«Колыбель» полностью оправдывала свое название – жизнь в ней зарождалась буквально на глазах. Атом за атомом, клетка за клеткой, слой за слоем капсула формировала новое тело Сириуса – это зрелище поистине завораживало.

– Процедура займет не один час, – предупредила Чо.

Но никто и с места не сдвинулся.

Гермионе казалось, что она не дышала все то время, пока регенератор с тихим жужжанием делал свое дело. Ноги затекли, мышцы свело спазмом, но она упорно следила глазами за каждым движением роботизированных рук, словно от этого зависела успешность всего процесса.

Наконец, Пятница оповестила о завершении создания оболочки.

Гермиона несколько раз моргнула, возвращая зрению четкость, и посмотрела на Хелен, взглядом спрашивая разрешения открыть «Колыбель». Чо утвердительно кивнула. Тогда Гермиона медленно отвела стеклянную крышку в сторону и завороженно посмотрела на Сириуса.

Его грудь мерно вздымалась в такт дыханию, кожа выглядела нежной, словно у младенца, и Гермиона, не удержавшись, осторожно провела по его щеке подушечками пальцев.

И тут же отпрянула, боясь разбудить.

– Что будет, если он проснется в таком состоянии? – не удержался от вопроса Гарри. Из-за долгого молчания его голос был непривычно хриплым.

– Ничего хорошего, – ответила Хелен. – Чтобы сделать Сириуса взрослым, каждая клетка его тела была искусственно состарена ровно на девятнадцать лет, словно он действительно прожил все эти годы. Мозг и все остальные системы организма не смогут повторно пройти необходимые этапы формирования, умственно и эмоционально это тело навсегда застрянет на стадии развития новорожденного ребенка.

– Тогда нам не следует терять ни минуты, – подала голос профессор Макгонагалл. Она выглядела уставшей, но полной решимости.

Гермиона опустилась на кушетку и позволила себе перевести дыхание. Им предстоял сложный, выматывающий ритуал, который ни она, ни Минерва никогда не репетировали и ошибиться в котором не имели права. Потому что попытка была всего одна.

Гарри подтащил портрет к «Колыбели» и несколько раз окликнул Сириуса. Но тот по-прежнему спал, практически не подавая признаков жизни. С холста уже исчезли не только цветные, но и темные краски, остались лишь блеклые светотени, заполняющие едва различимые контуры.

Гермионе было физически больно смотреть на портрет.

– Вы готовы? – спросила она у Минервы.

Та кивнула и подошла ближе.

Первым делом они создали вокруг себя, «Колыбели» и портрета защитное поле. Стоя спиной к спине с Макгонагалл, Гермиона вырисовывала в воздухе заклинание и думала лишь о том, что они обязаны справиться.

Закончив с магическим куполом, они обе тяжело вздохнули и приступили к следующему этапу.

Еще в процессе переписки было решено, что Минерва зафиксирует физическую оболочку, а Гермиона перенаправит душу. Они долго обсуждали детали заклинания, и, в теории, обе хорошо знали, что и когда следует делать. Но на практике все оказалось сложнее: Гермионе никак не удавалось добиться нужной концентрации – то голос срывался, то руки ходуном ходили. Наконец, усилием воли она справилась с волнением и тихо сообщила, что они могут продолжать.

– Анимам вос ревертетур Анимамеяфорс, – шептала Минерва, вычерчивая в воздухе формулу.

– Эледжи анима корпори Анимамеяфорс, – вторила ей Гермиона, водя палочкой вокруг портрета.

Воздух загустел, сковывая движения, температура в магическом куполе резко поползла вниз. У Гермионы пар изо рта шел, когда она снова и снова повторяла слова заклинания.

Стоящую позади Макгонагалл трясло то ли от холода, то ли от напряжения. Гермиона чувствовала ее дрожь спиной.

Из их палочек тянулись полупрозрачные магические нити, опоясывая все находящееся в куполе и словно врастая в его очертания. Краем глаза Гермиона заметила, как зашевелились волосы на голове Сириуса, а затем ощутила, как и ее собственные кудри приподнялись в воздухе. Мелкие волоски на теле и вовсе встали дыбом.

Язык едва слушался. Выговаривать заклинание становилось все сложнее, как и удерживать палочку в нужном положении.

В висках пульсировало от боли, и в какой-то момент Гермиона почувствовала, как из носа потекла теплая струйка крови, попадая прямиком в рот.

Ее начала затапливать паника. Гермиона понимала: если она не выдержит, магический откат от разрушенного заклинания ударит прямиком в Минерву. В итоге она потеряет не только Сириуса, который так никогда и не проснется, но и Макгонагалл.

Она стиснула зубы и направила все свои внутренние резервы в палочку.

Внезапно произошло сразу две вещи. Поверхность холста завибрировала, словно струна, Гермиона ощутила магическое сопротивление «на том конце провода» и поняла, что ей наконец-то удалось «зацепить» душу. В этот же момент Минерва издала тихий стон и стала оседать на пол.

Но Гермиона даже испугаться не успела – потерявшая одну из якорных точек магия с силой ударила в нее, сбивая с ног. Прежде чем упасть, она по чистой случайности, действуя скорее интуитивно, нежели осознанно, перевела палочку на тело Сириуса и выкрикнула завершающую фразу заклинания.

А дальше мир поглотила тьма, и Гермиона отключилась.

========== Глава 13 ==========

Ей снился прекрасный сон. Сначала тревожный – она плыла в вязкой черноте, не имевшей ни конца ни края, иногда тонула, захлебываясь водой и собственным криком, иногда мерно покачивалась на волнах, – затем картинка сменилась, и она очутилась в уютном светлом помещении. Отовсюду доносились знакомые голоса, они звали ее по имени, просили вернуться, и Гермиона послушно тянулась к ним.

Потом появился Сириус. Он смотрел на нее и улыбался, а она утопала в его объятиях и чувствовала себя такой счастливой и невероятно легкой, как никогда в жизни. Хотелось воспарить к облакам и навсегда сохранить это ощущение.

Но что-то упорно тянуло ее вниз.

Гермиона пришла в сознание с тихим стоном, ощутив жжение в груди и пульсирующую боль в затылке. А еще теплые пальцы, сжимающие руку.

Перед глазами вспышкой промелькнула «Колыбель», купол, всполохи магии, Сириус на портрете и Сириус в регенераторе, оседающая на пол Минерва и последние мгновения перед отключкой.

Гермиона дернулась всем телом и распахнула глаза.

Первое, что она увидела – обеспокоенное лицо Гарри. Он удерживал ее за плечи, не позволяя подняться.

– Лежи, Миона, у тебя стоит капельница.

– Плевать! – прохрипела она. – Мне нужно…

– Восстанавливаться тебе нужно, – спокойно возразил Гарри, продолжая удерживать ее в горизонтальном положении. – Если прекратишь дергаться, расскажу, как обстоят дела.

Гермиона тут же замерла.

– Все живы, – коротко сообщил он. И отвел взгляд.

Это могло означать лишь одно.

– Сириус в коме, – тихо продолжил Гарри. – Мы не знаем, удалось ли завершить перенос. Но на портрете никого нет, так что…

Гермиона всхлипнула.

– У Макгонагалл случился инсульт, но Хелен оказала первую помощь, а после я переместил ее в Мунго.

– Она оправится?

– Да, – Гарри кивнул. – Со временем.

Гермиона закрыла глаза, тщетно пытаясь сдержать подступающие слезы.

Знала ведь, что для Минервы это слишком опасно, что она согласится помочь, несмотря на риск, стоит лишь попросить. Как теперь жить, осознавая, что исключительно из-за ее самонадеянности Минерва и Сириус оказались на волоске…

– Я не должна была…

– Т-с-с, – прервал ее Гарри. – Это было решение Макгонагалл, о котором, уверен, она не жалеет даже сейчас.

– А Сириус? Я же его попросту уничтожила…

– Не хорони его раньше времени, Миона. Еще ничего неизвестно.

– Мне нужно его увидеть, – твердо сказала она.

Гарри жестом указал на капельницу.

– Хелен запретила тебя отпускать, пока раствор не закончится.

Гермиона понимающе кивнула.

– Ты не мог бы подать стакан воды?

Пока он выполнял ее просьбу, она выдернула иглу из вены и поднялась с кровати.

– Твою же мать, Миона! – выругался Поттер, подхватывая ее под локоть. – Пойдем.

Они вышли из палаты и медленно двинулись в лабораторию. Краем глаза Гермиона заметила занимающийся за окном рассвет. Неужели прошли целые сутки?

– Я пытался ее остановить, – покачал головой Гарри, стоило им показаться на глаза Чо.

Но Гермиона не услышала ни слова из возмущенной, судя по интонации, речи Хелен – все ее внимание было приковано к Сириусу, по-прежнему находящемуся в регенераторе. Вокруг него клубился пар, и только подойдя ближе, она поняла, что это струи холодного воздуха обдувают его тело со всех сторон.

Рядом пищали мониторы, отслеживающие жизнедеятельность: один измерял сердцебиение, второй температуру – сейчас он показывал около ста десяти градусов по шкале Фаренгейта, – а третий, судя по всему, регистрировал активность головного мозга.

Гермиона уставилась на экран широко распахнутыми глазами, затем повернусь к Хелен.

– Это то, что я думаю? – спросила она, затаив дыхание.

Чо тяжело вздохнула и подошла ближе.

– Я вытащила тебя с того света не для того, чтобы ты снова рисковала, – проворчала она. – Твое сердце не билось, пришлось уколоть адреналин и поставить капельницу из категории «только для Мстителей».

– Хелен, – Гермиона заглянула ей в глаза, – я тебе очень благодарна, но…

– Но тебя заботит лишь он, – вздохнула Чо.

Гермиона виновато кивнула и замолчала, ожидая, когда Хелен введет ее в курс дела.

– Сириус в критическом состоянии, – наконец произнесла она. – Судя по лихорадочной мозговой активности, он уже не тот «чистый лист», которым был сразу после создания. Но пока он не очнется, ничего нельзя сказать наверняка.

– Тогда будем ждать, – Гермиона пододвинула высокий стул к «Колыбели» и со второй попытки забралась на него.

Даже от этого простого усилия грудную клетку прострелило болью.

Хелен ахнула и перевела недоуменный взгляд на Гарри. Он развел руки в стороны, показывая, что не способен повлиять на подругу в таком состоянии.

– Сумасшедшие англичане! – махнула рукой Чо и вышла из лаборатории. Спустя минуту она вернулась с передвижным штативом для капельницы, молча подошла к Гермионе, закатала рукав ее свитера и осторожно воткнула в вену новый катетер, а в него – иглу.

Гермиона благодарно улыбнулась.

– Я могу здесь прилечь? – Гарри указал рукой на кушетку.

– Располагайся. В шкафчике есть одеяла, – ответила Хелен. – Я буду в соседней комнате. Зовите, если понадоблюсь.

Гарри кивнул, проводил Чо взглядом, а когда она ушла, достал два тонких пледа и накинул один из них Гермионе на плечи. Поразмыслив, он левитировал стеллаж прямиком к стулу, чтобы ей было на что опереться.

Время тянулось тягучей резиной, а Сириусу лучше не становилось. Пятница сообщала о малейших колебаниях его температуры, каждые полчаса заглядывала Хелен, проверяя датчики, Гермиона практически спала, лежа на груди Сириуса, а Гарри присматривал за ними обоими.

Оставалось лишь ждать и надеяться, что все получилось. И что организм Сириуса справится с нагрузкой.

…К концу второго дня он наконец очнулся. С усилием разлепил веки, долго моргал, привыкая к свету, не мог сфокусировать зрение, но когда получилось – сразу нашел глазами Гермиону. Она завороженно смотрела на него, боясь пошевелиться. И знала, чувствовала каждой своей клеточкой: это он, ее Сириус.

А когда он сжал пальцами ладонь Гермионы, поверила даже Хелен.

***

На то, чтобы восстановится, у Сириуса ушло две недели.

Гермиона забрала его домой сразу же, как только спал жар, и Хелен дала добро на перемещение.

Первые дни он напоминал беспомощного младенца: не мог ни говорить, ни есть, ни передвигаться самостоятельно. Лишь серые глаза пытливо рассматривали окружающий мир, словно он был для него в новинку. Но ведь не был же? Порой Гермиону одолевали сомнения, но затем она ловила взгляд Сириуса, направленный на нее, и понимала: бояться нечего.

Ей нравилось лежать на его плече, закинув руку ему на грудь и обхватив ногами его ноги. Словно она обволакивала его тело собственным, делясь энергией и теплом. Хелен говорила, что тактильный контакт сейчас очень важен, поэтому Гермиона и спать начала рядом, чтобы чувствовать его кожа к коже даже во сне. Кажется, она читала об этом методе в какой-то статье. А однажды она проснулась и ощутила руки Сириуса на своей талии. Это было огромным достижением для того, кто только учился контролировать собственное тело.

На третий день он заговорил. Голос звучал непривычно низко, то и дело срываясь в хрип, но Сириус произнес ее имя – и только это имело значение.

– Не могу поверить, что все реально, – сказал он спустя несколько дней, когда речевой аппарат полностью восстановился.

Гермиона счастливо улыбалась, обнимала его при каждом удобном случае, кормила с ложечки, даже когда он требовал прекратить с ним нянчиться – одним словом делала все, чтобы Сириус поскорее пришел в себя.

…Первый поцелуй случился где-то между пятым и шестым днем. Гермиона нежилась в его объятиях, а Сириус перебирал пальцами ее кудряшки, когда вдруг остановился и развернул ее к себе.

– Спасибо за все, Миона.

Она хотела сказать, что благодарности излишни, но Сириус коснулся ее лица, и слова вылетели из головы.

От его невинных прикосновений по коже моментально расползлись мурашки. Гермиона закрыла глаза и слегка запрокинула голову назад, полностью растворяясь в этом моменте.

Пальцы Сириуса медленно очертили изгиб ее шеи, а спустя секунду она ощутила легкий и невыносимо нежный поцелуй в районе ключицы, затем еще выше, и еще, пока, наконец, он не добрался губами до ее губ.

Гермиона не знала, кто первый углубил поцелуй. Помнила лишь, как Сириус зарылся рукой в ее волосы и притянул ближе. А еще – как от случайного соприкосновения их языков тело прошибло током, и она не сдержала стон.

Они оторвались друг от друга, когда легкие обожгло из-за нехватки воздуха.

Сириус закашлялся, и Гермиона, спохватившись, поспешно перекатилась с его тела на свободную часть кровати. Он обнял ее рукой и тут же провалился в сон, а она не могла перестать смотреть на его безмятежное лицо и глупо улыбаться.

***

Макгонагалл Гермиона навестила при первой же возможности.

Сириус тогда еще был без сознания, но уже не вызывал опасений, а Гарри вызвался за ним поухаживать.

Обняв Минерву, она долго сидела возле ее постели и плакала то ли из-за терзающего чувства вины, то ли из-за переполняющего чувства благодарности, а может потому, что все пережитые эмоции решили выйти из нее разом. Минерва успокаивающе гладила ее по волосам и понимающе улыбалась.

Она практически полностью оправилась от инсульта. О пережитом напоминала лишь слабая чувствительность правой стороны лица и ослабевший магический фон. Но Макгонагалл неустанно твердила, что если такова цена счастья Гермионы – она готова заплатить ее без лишних вопросов.

***

К концу первой недели Сириус уже мог самостоятельно передвигаться. К концу второй – впервые вышел на прогулку. А после третьей – и вовсе адаптировался настолько, что рискнул обратиться в свою анимагическую форму.

Тогда ему впервые довелось созерцать Гермиону в бешенстве.

Когда она успокоилась, то объяснила, что ген магии хоть и сохранился в его ДНК, но законам биологии не подчиняется. А значит, неизвестно, когда именно проснется магия Сириуса и произойдет ли это вообще. И что анимагия – не лучший способ проверить свои возможности.

– Одним словом, теперь я сквиб? – Сириус задумчиво почесал затылок. – Что-то новенькое.

– Ты не выглядишь расстроенным, – заметила Гермиона с легким удивлением.

– Честно говоря, за все эти годы я отвык от магии. И вообще, больше скучал по возможности погонять на четверых лапах и полаять на кошек, чем по палочке.

Гермиона фыркнула.

– Какой же ты!..

– Неотразимый? – подсказал он.

– Клоун, – выдохнула она с улыбкой, вспоминая те дни на Гриммо, когда они только начинали узнавать друг друга.

Сириус одним быстрым движением обхватил Гермиону за талию, опрокинул на кровать и подмял под себя. Она звонко рассмеялась, даже не думая сопротивляться.

– Клоун, значит?

– Тогда ты не спорил.

– Тогда я не мог достойно ответить.

– А сейчас можешь? – спросила она более чем двусмысленно.

Он усмехнулся.

– Хочешь проверить?

Вместо ответа она притянула его за ворот футболки и поцеловала в уголок рта. Затем с вызовом взглянула из-под ресниц, легонько прикусила его нижнюю губу и тут же провела по ней языком. Сириус рвано выдохнул ей в рот и смял ее губы в чувственном поцелуе, от которого Гермиону моментально бросило в дрожь. Каждое движение его языка отдавалось импульсами между ног, она уже не сдерживала стонов и нетерпеливо вжималась бедрами в его пах, чувствуя его твердость даже через одежду и сходя с ума от желания ощутить его внутри в сию же секунду.

Когда она потянула его футболку вверх, Сириус внезапно остановился.

– Возможно, нам стоит сходить на свидание, – он уткнулся лбом в ее лоб, пытаясь перевести дыхание, – прежде чем…

– Серьезно? – Гермиона рывком сползла ниже, от чего Сириус со свистом втянул воздух, и принялась вычерчивать круги на его шее кончиком языка. – Решил обсудить это прямо сейчас?

– Я просто хочу… – она обвела языком мочку его уха, и Сириус запнулся на середине фразы, – …сделать все правильно.

А потом не сдержался и снова вовлек Гермиону в лихорадочный поцелуй, срывая с ее губ умоляющие стоны и позволяя рукам беспорядочно шарить по ее телу.

– К черту правильность, – шептала она, стаскивая с них обоих одежду.

– К черту правильность, – соглашался он, переворачивая ее на живот и проходясь языком вдоль позвоночника. А следом – зарываясь лицом чуть ниже ягодиц, прямиком между разведенных ног, туда, где она хотела ощутить его больше всего на свете.

Она с силой вцепилась руками в простынь и закусила кулак, чтобы не закричать в голос, когда он провел языком по клитору. Но затем Сириус вобрал его в себя, и Гермиона потерялась в ощущениях, чувствуя лишь нарастающее давление между ног и ладонь, крепко прижимающую ее поясницу к кровати.

За секунду до оргазма Сириус перевернул ее на спину, впился в рот поцелуем, давая почувствовать собственный вкус, и одним быстрым движением вошел сразу на всю длину.

Казалось, из глаз посыпались искры, а тело распалось на миллион осколков, стоило ей почувствовать его внутри. Сириус зарычал, сжал ее бедра, выскользнул и снова вошел до упора. Гермиона протяжно вскрикнула и при следующей же фрикции запульсировала вокруг него.

Несколько мгновений Сириус не шевелился, уткнувшись носом в ее шею, затем приподнялся на вытянутых руках и медленно толкнулся внутрь, смотря Гермионе прямо в глаза. И не нужно было никаких слов, чтобы понять, о чем он думает – все прекрасно читалось в его взгляде. Гермиона провела рукой по его щеке и нежно улыбнулась. А потом он снова двинул бедрами, и связные мысли вылетели из головы.

Он моментально набрал прежний темп. Второй оргазм накрыл Гермиону еще быстрее, и на этот раз Сириус не стал себя сдерживать. Он с силой сжал ее ягодицы, толкнулся в последний раз и с хриплым стоном кончил.

Ее сердце колотилось, как сумасшедшее, когда Сириус, не разрывая контакта, перевернул их обоих набок и неспешно и очень трепетно ее поцеловал.

Еще никогда в жизни Гермиона не чувствовала себя такой счастливой и удовлетворенной. Не только в физическом смысле, но и в эмоциональном. Она видела собственное отражение в глазах Сириуса, и понимала, что нет в мире лучшего ощущения, чем любить и быть любимой в ответ.

В его глазах плескалась целая лавина эмоций. Он закусил губу и тихо усмехнулся, когда его рука скользнула между их сплетенных тел, и Гермиона ощутила его пальцы на клиторе. Она удивленно округлила глаза, собираясь возразить, но он надавил на чувствительный бугорок, помассировал его пальцами – и по ее телу прокатилась легкая, но не менее приятная волна удовольствия, словно отголосок пережитого оргазма.

Ее сердце снова бешено колотилось.

Сириус хрипло рассмеялся, когда Гермиона легонько укусила его за плечо в знак протеста.

– Я же ходить завтра не смогу, – пожаловалась она.

– Тебе и не придется, – усмехнулся он. – Я не выпущу тебя из постели как минимум неделю.

Она хмыкнула, покачала головой и устроилась на его груди. Можно подумать, подобная перспектива могла ее напугать.

***

На свидание они все-таки сходили. Месяца через два, когда Гермиона устала отмахиваться от просьб Джози познакомить ее с «тем красавчиком с портрета».

– Ты выглядишь неприлично счастливой и очень, очень прилично оттраханной, – заявила она Гермионе, когда они случайно пересеклись на лестничной площадке. – Я хочу лично поблагодарить того, кто приложил к этому руку. И не только ее, – добавила она со смешком.

Тогда Гермионе подумалось, что во всем мире был только один человек, кроме Джози, который умел ставить ее в неловкое положение, совершенно того не планируя.

Рон.

Правда, спустя лет десять с начала их дружбы он все-таки избавился от этой привычки. Так что, возможно, и Джози сможет.

Промелькнувшая мысль о том, что эти двое могли бы поладить, уже не отпускала.

И в какой-то момент Гермиона решила устроить двойное свидание, пригласив Рона и Джози в качестве второй пары. Конечно, она рисковала нарваться на ревность Рона, все-таки не каждый сможет чувствовать себя уверенно, когда рядом находится Сириус Блэк, да еще и в качестве любимого мужчины твоей бывшей, но Рон справился. И совершенно определенно попал под очарование Джози.

***

– Все ощущается знакомым и незнакомым одновременно, – как-то признался Сириус.

Иногда самые простые действия заставляли его выпадать из реальности. Тогда он замирал и внимательно анализировал собственные ощущения, а затем шутил, что когда-нибудь напишет книгу о том, каково это, родиться заново.

– Каждый запах, каждый вкус и даже эмоция. Мозг-то помнит, но для тела любое действие в новинку.

– Получается, я лишила тебя девственности? – усмехнулась в ответ Гермиона. – Хорошо, что ты совершеннолетний, – добавила она вполне серьезно.

И внезапно задумалась о том, что Сириус действительно младше ее на целых девять лет. Возможно, стоило воспользоваться предложением Хелен и…

– Только не говори, что тебя смущает разница в возрасте, – безошибочно уловил ее настроение Блэк.

– Только не говори, что ты ее замечаешь, – парировала она.

Он подошел к креслу, в котором Гермиона коротала время за чтением, и протянул ей руку. Когда она ухватила его ладонь, потянул на себя, легко поднимая на ноги, и подвел ее к высокому зеркалу во весь рост.

– Смотри, – он обнял Гермиону сзади, возвышаясь практически на целую голову, и поймал ее взгляд в зеркале. – Хочешь знать, что я вижу?

Она кивнула.

– Маленькую хрупкую ведьмочку, безумно любимую и бесконечно желанную, которая могла бы заполучить любого, но по какой-то невероятной причине влюбилась в такого остолопа, как я.

Губы Гермионы дрогнули в улыбке.

– Я обязан тебе всем, но люблю не по этой причине, – продолжил Сириус. – А просто потому, что люблю. И если для того, чтобы найти тебя, мне пришлось бы снова умереть, стать портретом и провести десятилетия на чердаке в ожидании твоего прихода, знай: я бы не колебался.

Гермиона развернулась в кольце его рук и прижалась губами к его губам. В ее глазах блестели слезы.

Сириус вытащил гребень из ее небрежной домашней прически, позволяя волосам тяжелыми волнами упасть на плечи, и подхватил Гермиону под ягодицы. Она привычным движением обвила его шею руками и ответила на поцелуй, от которого – она знала – уже через минуту ей снесет крышу.

– Кхм-кхм… – раздалось у двери.

Они с усилием оторвались друг от друга и развернули головы.

– Привет, крестничек, – протянул Блэк, опуская Гермиону на ноги.

– Я же отправлял Патронуса… – почесал затылок Гарри. – И прекрати уже так меня называть – формально ты младше меня, да и выглядишь соответствующе.

– Почаще брейся – будет и тебе счастье, – усмехнулся Сириус, плюхаясь на диван.