Текст книги "Портрет Сириуса Блэка (СИ)"

Автор книги: Dalils

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

– Если это правда, то мне очень жаль, – наконец сказал он.

И отвернулся.

Гермиона поняла, что дрожит. К горлу подкатил ком.

– Это все, что ты можешь сказать?

Сириус молчал. Она смотрела на его широкую спину и думала о том, что определение «самая глупая ведьма поколения» подходит ей гораздо больше.

Слава Сириуса была заслуженной. Он влюблял в себя, играючи. Разбивал сердца, даже не замечая этого. Ведь никому ничего не обещал, а остальное его не волновало.

Глупо было ожидать, что она способна стать для него чем-то бо́льшим. Ему было скучно, она оказалась рядом – вот и все.

Она прекрасно это понимала. Разумом. Но сердце твердило совсем другое. Всеми фибрами своей души Гермиона чувствовала, что не ошибается.

Она сморгнула слезы и сделала глубокий вдох.

Еще вчера Сириус просил разрешение остаться, но после реакции Гарри резко передумал. Признание и вовсе его испугало. Теперь Гермиона четко видела причины такого поведения. И как она раньше не догадалась?

– Знаешь что, Блэк? – резко сказала она, подходя к портрету. – Я тебе не верю!

Он медленно повернулся и бросил на нее взгляд, полный сожаления.

– Говорить можно что угодно, но глаза не врут. Ты страдаешь так же, как и я. Ты смотришь на меня так же, как я смотрю на тебя. Это может значить только одно.

Сириус грустно улыбнулся.

– Какой же я эгоист, Миона… Знаешь, я думаю о тебе целыми днями. Понимаю, что не должен вести себя так, словно имею на тебя хоть какие-то права. Но, Мерлин, как бы мне этого хотелось!

Гермиона затаила дыхание, слушая его слова.

– Ты – лучшее, что случалось со мной. И сейчас я имею в виду не только эту жизнь, – он неопределенно махнул руками, указывая на пространство вокруг себя, – а ту, настоящую. Я не заслуживаю твоих чувств и твоей доброты. Но, знаешь, ни черта мне не жаль, что все так! Ведь когда кто-то делает тебя счастливым, как можно сожалеть об этом?

Гермиона улыбнулась и утерла слезы.

Она тоже не будет ни о чем жалеть. И станет наслаждаться каждой секундой этих ненормальных, самых странных в мире отношений «на расстоянии», которые вопреки здравому смыслу делают счастливой и ее.

========== Глава 10 ==========

Весь следующий день Гермиона провела, зарывшись в книги. Ее предположение оказалось верным: вся группа «увеличивающих» заклинаний, будь то чары Дантисимус для роста зубов или Энгоргио Скулус для наложения порчи, строились на единой базовой формуле. Она же применялась на этапе варки Костероста, а значит, могла послужить основой для любого подобного заклинания или зелья.

Впрочем, это Гермиона выяснила еще утром. Все остальное время она потратила на усовершенствование формулы: заменяла один связующий элемент за другим, пока наконец не добилась нужного результата. Согласно расчетам, применение подобного заклинания должно увеличить не размер объекта, а скорость его физиологической регенерации, что в случае с клетками позволит им делиться с огромной скоростью. Действует заклинание точечно, лишь в месте соприкосновения с палочкой, поэтому не может нанести ущерб человеку в случае нечаянного использования чар на нем. Однако навредить можно даже самой безобидной на первый взгляд магией, поэтому оставалось надеяться, что это маленькое открытие не станет катастрофой.

Сириус целый день терпеливо наблюдал за Гермионой: то она лихорадочно металась по квартире, наматывая круги и о чем-то активно размышляя, то листала книгу за книгой, делая небрежные пометки в блокноте совсем не аккуратным почерком, то изучала что-то в ноутбуке, закусив губу и уставившись в экран задумчивым взглядом. Когда стемнело, он все-таки не выдержал и громко ее окликнул.

– О, прости, ты что-то сказал? – отозвалась она слегка охрипшим от долгого молчания голосом.

– Может, оторвешься от своего увлекательного занятия и наконец позавтракаешь?

Гермиона бросила быстрый взгляд на темноту за окном и удивленно моргнула.

– Да, пожалуй, ты прав.

Она не планировала отвлекаться от финального пересчета формулы до самого момента ее тестирования, но это была уже четвертая проверка, а есть действительно хотелось (пока Сириус не сказал об этом, она и не вспоминала), поэтому Гермиона заставила себя отложить дела и быстро соорудила несколько сэндвичей.

– Так над чем ты работаешь? – спросил Блэк.

– Заклинание для роста клеток. Если все получится, у Рона будут новые ноги уже через неделю, – сказала она с воодушевлением.

Сириус присвистнул.

– Есть такое, что ты не умеешь?

Гермиона смущенно улыбнулась.

– Я просто правильно применяю знания, ничего сверхъестественного.

– Ну да, ну да, – усмехнулся Сириус. – Убеждай себя, сколько хочешь, но я-то знаю правду: ты невероятна.

Восторг в его голосе и гордость во взгляде буквально окрыляли ее.

Отложив сэндвич в сторону, Гермиона подошла к портрету. Некоторое время она молча стояла напротив, смотря Сириусу прямо в глаза, затем коснулась пальцами своих губ и поднесла их к холсту.

Блэк медленно сглотнул, прикрыл глаза и шумно выдохнул.

Как бы она мечтала поцеловать его сейчас! Дыхание перехватывало от одной лишь мысли об этом – настолько, что хотелось зажмуриться и раствориться в собственной фантазии.

Кончики пальцев начало покалывать, и показалось, словно губы на самом деле горят от поцелуя. Гермиона непроизвольно провела по ним пальцами, медленно очертила изгиб шеи, впадинку между ключицами, контур плеча. Было так легко представить, что это ладонь Сириуса сейчас скользит по коже…

– Пожалуйста, прекрати.

Голос Сириуса был хриплым, зрачки расширились, на лице читалась дикая смесь эмоций. Гермиона тряхнула головой, отгоняя наваждение. И запоздало подумала о том, что не следовало дразнить его подобным образом, хоть это и вышло случайно. В свое оправдание она могла сказать, что Сириус и сам был сплошной ходячей провокацией – один его вид чего стоил! Конечно, она давно научилась игнорировать его полуголое тело, плечи, руки и, особенно, дьявольски сексуальный живот, но иногда контроль давал слабину, а в голову лезли такие мысли, что впору было принимать ледяной душ.

Было безумно интересно, насколько реальны его ощущения там, по ту сторону холста? Может ли он испытывать что-то физически? Или только эмоционально? Но вряд ли она рискнет задавать подобные вопросы. Это слишком тонкая грань, к которой и приближаться было страшно – не то, что пересекать.

– Хочешь посмотреть? – спросила она в надежде переключиться на более безопасную тему.

Когда брови Сириуса взметнулись вверх, Гермиона осознала, как, должно быть, двояко прозвучал ее вопрос.

– Я об исследовании, – быстро уточнила она.

– Хочу посмотреть на все, что ты предложишь.

Гермиона готова была поклясться, что в этот момент в его глазах плясали бесенята – двойной подтекст своего ответа он даже не скрывал.

Усмехнувшись, она призвала кухонный нож и одним быстрым движением рассекла ладонь. В этот раз глаза Сириуса округлились отнюдь не от веселья.

– Зачем ты?.. – встрепенулся он, но замер на полуфразе, изумленно наблюдая за действиями Гермионы.

Она собрала небольшое количество крови в прозрачный пластиковый контейнер, наспех замотала порез платком, чтобы не отвлекаться на исцеление, и начала чертить заклинание. Получилось не сразу – она постоянно сверялась с записями и несколько раз сбивалась, прежде чем смогла расположить кисть под правильным углом. Результат не заставил себя ждать: из палочки полилось бледное оранжевое свечение, опоясывающее контейнер вдоль и поперек, а капельки крови зашевелились и начали увеличиваться в объеме.

Когда уровень крови практически дополз до бортика, рука Гермионы случайно дрогнула – и все прекратилось. Она обессилено опустила палочку, утерла выступившие на висках капли пота и подняла счастливый взгляд на Блэка.

– Я ни хрена в этом не разбираюсь, но выглядит впечатляюще!

– Все получилось! – восторженно прошептала она. – Заклинание работает!

Сириус широко улыбнулся. Его глаза светились гордостью, и Гермионе было невыразимо приятно осознавать, что именно она стала этому причиной.

– Залечишь теперь свой жуткий порез?

– Ах, да, точно.

Но прежде она все-таки связалась с Гарри, кратко рассказав о своем эксперименте и добавив, что они могут отправляться в Сеул хоть завтра. Затем с помощью простенького медицинского заклинания избавилась от пореза, очистила контейнер от крови, мимолетно подумав о том, что, возможно, стоило бы найти ей более полезное применение, например, отдать в маггловскую больницу. И лишь затем с огромным удовольствием растянулась на мягкой кровати, позволяя себе расслабиться.

***

Пока Гермиона вводила Хелен в курс дела, два ее лучших друга во все глаза рассматривали лабораторию. Их чувства можно было понять – не каждый день видишь подобные «фантастические штуки», как выразился Рон под солидарный кивок Гарри.

Идею Гермионы Хелен оценила, однако до последнего не могла поверить в то, что биоматериал, на котором используют подобное заклинание, будет действительно идентичным.

– Но как такое возможно? Это надежно?

– В данном случае магия не создает ничего нового, лишь ускоряет естественные процессы, – объяснила Гермиона.

Чо некоторое время задумчиво молчала, затем кивнула и пригласила Рона присесть. Гарри помог ему устроиться на кушетке.

– Ну что ж, проверим ваше волшебство на практике, – улыбнулась Хелен, осторожно ощупывая культи Рона. – Ты знаешь, что такое стволовые клетки? – Тот отрицательно мотнул головой. – Это запасные клетки организма, из которых можно вырастить любые другие. Сейчас я возьму немного твоего костного мозга, чтобы… Рон, тебе нехорошо?

– Это не тот мозг, о котором ты подумал, – поспешно пояснила Гермиона, увидев, как стремительно бледнеет лицо друга.

– И это вовсе не больно, – мягко добавила Чо. – Благодаря анестезии ты даже не почувствуешь пункцию.

Рон мужественно кивнул и вытянул руку.

– О нет, тебе нужно прилечь на живот. Вот так, не спеши…

Пока Чо проводила процедуру, Гарри отозвал Гермиону в сторону.

– Уверен, у тебя есть план, но все же: как ты планируешь объяснить в Министерстве внезапное исцеление Рона?

– Скажем, что это протез.

– Они же не дураки.

Гермиона скептически изогнула бровь.

– Ну ладно, не все они дураки, – исправился он. – Правду будет тяжело скрыть.

– Что-нибудь придумаем.

Он кивнул. Затем помолчал немного, сделал глубокий вдох, и решительным шепотом произнес:

– И на счет Сириуса, Миона…

Она шикнула на него и посмотрела так строго, как только умела.

– Не сейчас же!

– А когда? Ты постоянно затыкаешь меня, когда я пытаюсь поговорить о том, что происходит.

– Ничего не происходит!

Теперь настал черед Гарри скептически изгибать бровь.

– Я отстану, но пообещай, что расскажешь сама, как только будешь готова.

Гермиона тяжело вздохнула. Если Гарри что-то решил – не отступит. Но она не собиралась втягивать его в свою личную драму, как бы он ни настаивал.

– У меня все готово, – прервала их Хелен.

– Тогда и я приступаю, – кивнула Гермиона.

Но Чо не спешила отдавать пробирку.

– Если ты случайно испортишь…

– Не испорчу. Просто размести клетки в емкости нужного размера и дай мне минутку сконцентрироваться.

Емкость оказалась большой – биоматериала требовалось действительно много. Гермиона встряхнула плечами, взяла поудобней палочку и принялась выписывать заклинание.

К тому моменту, как она закончила, от усталости сводило мышцы, а перед глазами разливались цветные пятна.

Гарри подхватил ее под локоть, помогая присесть. Чары настолько вымотали ее, что некоторое время Гермиона не могла даже говорить.

Она видела, что Хелен поместила емкость в какое-то устройство, напоминающее небольшой прозрачный холодильник. Несколько капель она размазала по лабораторному стеклу, и сейчас внимательно изучала их под микроскопом.

– Все в порядке? – спросила Гермиона, затаив дыхание. Не то чтобы она сомневалась – на первый взгляд, заклинание работало безупречно, но на молекулярном уровне проверок еще не было.

Чо долго смотрела в окуляр микроскопа, затем отодвинула его в сторону, поднялась на ноги, оправила белоснежную униформу и несколько раз прошлась из одного угла помещения в другой.

Гермиона наблюдала за ней с нарастающим беспокойством. Гарри и Рон напряженно молчали.

– Хелен?

Та встрепенулась, остановилась и посмотрела на Гермиону.

– Ты хоть представляешь, какие перспективы открывает подобная магия?

Гарри бросил на нее обеспокоенный взгляд.

– Такие же, как и «Колыбель»? – спокойно возразила Гермиона.

Подобная реакция Хелен была ожидаемой и значила лишь одно: заклинание сработало.

– Да, наверное… Но когда-нибудь я расскажу миру правду.

– Возможно, когда-нибудь мир узнает и о магии.

Чо тяжело вздохнула. Гермиона прекрасно понимала ее чувства. Но в то же время была уверена, что Хелен правильно распорядится информацией. Она, как никто другой, должна была понимать цену обнародования подобной тайны.

Гарри прокашлялся. А Рон, быстро оценив обстановку и сообразив, что нужно отвлечь Хелен, попросил объяснить, как именно работает капсула.

– Думаешь, она сохранит все в тайне? – шепотом спросил Поттер, придвинувшись ближе к Гермионе.

– Уверена в этом.

– Я мог бы…

– Подкорректировать ей память, как Джози? – усмехнулась та.

Гарри взъерошил волосы и пожал плечами.

– Думаю, утром мы сможем приступить к финальной стадии, – рассказывала тем временем Чо Рону. – Если ты, конечно, готов.

– Еще бы! – всплеснул он руками. – Я приготовился ждать несколько месяцев, а тут… завтра!

Хелен добродушно улыбнулась, похлопала Рона по плечу и предложила посмотреть компьютерную модель его ног.

– Мы можем сделать другой размер стопы, изменить подъем и даже увеличить на несколько сантиметров рост. Мышечная память, конечно, даст о себе знать, но тебе все равно придется учиться ходить заново, так что…

– Пусть все будет, как раньше, – тихо попросил Рон.

Чо молча кивнула, ее пальцы запорхали над клавиатурой, на многочисленных экранах замелькало множество диаграмм, формул, спиралей ДНК, затем запустилась полоса загрузки – и уже через пару минут привычным движением руки Хелен выбросила в центр комнаты трехмерную проекцию будущих ног Рона от колена и ниже. И были они, к слову, точно такие же, как и раньше.

Парни заворожено уставились на голограмму. Рон даже протянул руку, чтобы ее потрогать, но пальцы ожидаемо прошли сквозь лучи.

Наблюдая за ними, Гермиона ласково улыбнулась. Такие взрослые, заматеревшие, но в душе – все те же одиннадцатилетние мальчишки, с которыми ей много лет назад посчастливилось оказаться в одном купе Хогвартс-экспресса.

Обсудив еще несколько вопросов с Хелен, они договорились вернуться в лабораторию к десяти утра.

Гермиона знала, что никто из них не уснет этой ночью. Слишком волнительным было предстоящее завтра событие. Вооружившись бутылкой соджу – традиционного корейского алкоголя, – они отправились в отель.

– Ну и гадость! – резюмировал Гарри, опрокинув в себя стопку полупрозрачной жидкости.

– Слишком сладкое, – проворчал Рон следом.

И только Гермионе все было по душе. Особенно этот момент, который хотелось навсегда запечатлеть в памяти: они втроем, как в старые добрые времена, сидящие вокруг небольшого магического костра, разведенного прямо посреди гостиничного номера, расслабленные, беззаботные, болтающие о всякой ерунде. Она знала, что это действие алкоголя, но было так приятно снова ощутить себя той юной, исполненной надежды девчонкой.

А что ждало ее сейчас?

Перед глазами невольно возник образ Сириуса, и веселое настроение моментально снесло волной тоски, смешанной с глухим отчаянием. Как бы она ни храбрилась, как бы ни притворялась, но вечно закрывать глаза на то, что любовь к мужчине, который существует только на холсте, нездорова и губительна, она не сможет.

Он находился в одном измерении, она – в другом. И хоть в лепешку расшибись, но стать друг для друга по-настоящему реальными они никогда не смогут. Это было так несправедливо, что хотелось кричать до сорванного голоса.

Гермиона вздрогнула, ощутив прикосновение теплых пальцев к щеке. Это Рон аккуратно стер слезинку с ее лица и теперь внимательно смотрел в глаза, молча ожидая объяснений.

Она бросила быстрый взгляд на Гарри и сразу же поняла: он знает. Это даже не удивляло – он всегда чувствовал ее лучше других.

– Все в порядке, – она погладила Рона по руке. – Последние недели были непростыми для всех.

– Ты столько сделала для меня, – он притянул ее ближе и крепко обнял.

Гермиона почувствовала, как глубоко он вдохнул запах ее волос, и мягко отстранилась. Она все время забывала, что с Роном, после их совместного прошлого, стоило соблюдать определенные границы – во избежание недоразумений.

– Предлагаю тост, – пришел на помощь Гарри. – За новые возможности и счастливое будущее!

Остатки соджу они допили довольно быстро. Алкоголь сделал свое дело – успокоил, расслабил, убаюкал.

Рон задремал первым. Следом сморило и Гермиону. Перед тем, как провалиться в сон, она успела увидеть Гарри, направляющегося к балкону с пачкой сигарет в руках.

***

– Что-то я переживаю, – пролепетал Рон совсем не по-аврорски, когда Гарри уложил его в капсулу «Колыбели».

– Все будет хорошо, дружище, – пообещал тот непривычно хриплым голосом.

Выглядел он уставшим и потрепанным, словно всю ночь не смыкал глаз. Неужели до утра просидел на балконе, выкуривая одну сигарету за другой? Такое случалось, если он сильно нервничал. Или не мог найти решения в очередном запутанном аврорском деле.

– Предлагаю дать Рону общий наркоз, – тихо сказала Чо, выдергивая Гермиону из размышлений.

Та согласно кивнула. Она отчетливо представляла, какое зрелище их ожидает. Рону все это видеть было незачем.

– Сейчас ты уснешь, – она успокаивающе погладила его по щеке, – а когда проснешься, все будет как прежде.

Когда анестезия подействовала, а Рон отключился, Хелен сделала глубокий вдох и запустила регенератор.

Множество механических рук в тот же миг пришли в движение; по трубкам, тянущимся из колб с биоматериалом, медленно поползли различного цвета жидкости; заработали лазеры, перемещаясь на огромной скорости – и с тихим жужжанием «Колыбель» прямо на глазах начала формировать недостающие участки голеней, затем лодыжки, стопы, пальцы. Кости и суставы, мышцы и сухожилия, вены и артерии, кожа и даже рыжие волоски на ней – все они воссоздавались одновременно, миллиметр за миллиметром. Компьютер словно вырисовывал их в трехмерной плоскости слой за слоем, только красками служили органические клетки и ткани.

Это и завораживало, и до жути пугало.

Гермиона даже с высоты своего колдомедицинского образования и всех полученных за жизнь знаний не могла в полной мере осознать, как же это все-таки возможно. Нет, она, конечно, понимала принцип работы «Колыбели», но в голове не укладывалось, как Хелен удалось создать такое невероятное устройство.

Гарри наблюдал за работой капсулы с выражением благоговейного шока на лице. Он затаил дыхание и, казалось, не дышал все то время, пока «Колыбель» делала свое дело.

Наконец что-то пискнуло, тело Рона просканировал красный луч, и компьютер бодрым женским голосом сообщил, что регенерация успешно завершена.

– Спасибо, Пятница, – ответила Хелен. Поймав удивленный взгляд Гермионы, она добавила: – Это искусственный интеллект, подарок Тони. Думаю, так он извинялся за Альтрона.

– Неужели это все? – подал голос Гарри. – Так просто?

Хелен и Гермиона переглянулись и синхронно усмехнулись. Уж как угодно, но «простым» подобный процесс определенно нельзя было назвать.

– А «Колыбель» может восстановить любую часть тела? – продолжал расспрашивать Гарри.

Чо утвердительно кивнула.

– И даже мозг?

– Да. В теории. Не довелось еще проверить на практике.

Некоторое время Гарри молчал, сверля капсулу задумчивым взглядом.

– А может она воссоздать… человека?

Гермиона ошарашенно уставилась на друга.

– Ты имеешь в виду клонирование? – тем временем заинтересовано уточнила Чо.

Гарри кивнул и отчего-то затаил дыхание.

– Для этого не нужен регенератор – лишь донорская ДНК и суррогатная мать. Или инкубатор.

Но Гарри не об этом спрашивал – стоило Гермионе понять, к чему он клонил, как земля ушла из-под ног. Она уперлась рукой в стену, жадно хватая ртом воздух. Тело сделалось ватным, перед глазами заплясали круги, а в ушах звенело так, что она ничего не слышала. Но пока организм переживал шок, шестеренки в голове лихорадочно крутились, молниеносно выстраивая цепочку за цепочкой и формируя из обрывчатых поначалу мыслей вполне жизнеспособный план.

Гермиона очнулась, когда Гарри окатил ее легким Агуаменти. Ее било крупной дрожью, но вовсе не промокшие волосы и одежда были тому причиной. Она подняла взгляд и увидела в его глазах отголоски собственного осознания.

– Что происходит? – не выдержала Чо.

Гарри ободряюще кивнул Гермионе и помог встать на ноги.

– Хелен… – она вдруг запнулась, словно опасаясь озвучивать свой вопрос, от ответа на который зависело буквально все. – «Колыбель» может создать тело взрослого человека из его ДНК?

Чо задумалась.

– Еще вчера я бы ответила отрицательно. Но сегодня, зная, на что способно твое заклинание, могу сказать, что это возможно.

Гермиона внезапно всхлипнула и зажала рот ладонью.

– Однако человек – это не просто оболочка, – возразила Хелен. – Личность невозможно воссоздать, не говоря уже о душе, если она действительно существует. Взрослый клонированный организм ничем не будет отличаться от новорожденного, но никогда не сможет сравниться с ним в гибкости личностного и социального развития. Подобные эксперименты противоречат этическим нормам.

Гермиона согласно кивнула. Все это было понятно и так. Но Хелен не знала, что именно пустая оболочка и нужна была Гермионе. Ведь личность с душой у нее уже имелись.

– Мистер Уизли приходит в сознание, – раздался голос Пятницы, заставив всех троих вздрогнуть от неожиданности.

Гермиона ощутила резкий укол вины и бросила виноватый взгляд на Гарри. Ничего важнее Рона в данный момент не было. Они не имели права отвлекаться, но все случилось так неожиданно, что ее до сих пор трясло.

Рон открыл глаза, несколько раз моргнул, словно вспоминая, где находится, затем осторожно пошевелил пальцами ног и лишь после этого осмелился приподнять голову и взглянуть вниз.

Потом он заплакал. Тихо и очень трогательно.

Гермиона, Гарри и даже Хелен тоже сморгнули слезы.

Гарри помог Рону пересесть в инвалидное кресло – ноги не стоило нагружать еще несколько дней, – и они все вместе долго благодарили Чо за чудесное исцеление.

– Это тоже магия, – сказал Рон на прощание. – Вы для меня всегда будете величайшей из волшебниц, Хелен.

Домой они вернулись вечером того же дня.

Гермиона знала, что это не последняя их с Чо встреча. Она пока не имела ни малейшего представления о том, как переместить слепок души из портрета в другой объект, даже не знала, возможно ли такое в принципе, но была преисполнена стремления выяснить это любой ценой.

========== Глава 11 ==========

– Сириус… Что если… Нет, не так. Как ты смотришь на то, чтобы… Мерлин!

Гермиона закрыла лицо ладонями, сделала несколько глубоких вдохов и снова посмотрела на себя в зеркало.

Вот уже полчаса она пыталась собраться с мыслями и найти правильные слова. С одной стороны, она ни в чем пока что не была уверена и боялась давать Сириусу ложную надежду. С другой – понимала, что не сможет вечно скрывать подобную новость.

С момента возвращения из Сеула прошло три дня. Почти все это время она проводила либо в министерской библиотеке, куда Гарри с боем выбил ей доступ, либо в Норе.

Рону все еще требовался уход и помощь: он буквально заново учился ходить, шаг за шагом привыкая к своему новому телу. Его все еще мучили постоянные боли в мышцах и повышенная чувствительность пальцев ног, но разве это имело хоть какое-то значение сейчас, когда эти самые ноги у него появились? Рядом была семья, которая дружно плакала от счастья, увидев Рона после возвращения. Рядом были они с Гарри, его лучшие друзья. И жизнь Рона снова наполнялась красками, улыбками, верой в светлое и прекрасное будущее.

Гермиону каждый раз захлестывали теплота и нежность, когда она видела его таким.

Изредка она позволяла себе представить, что почувствует, когда увидит вот так Сириуса – по-настоящему живого, счастливого, реального. От одной лишь мысли об этом моменте ее пробирала дрожь. Было волнительно и очень страшно, и хотелось этого так сильно, что приходилось брать себя в руки и успокаивать выпрыгивающее из груди сердце.

Она знала, что никогда уже не станет прежней. Никогда не сможет посмотреть на портрет Сириуса, не представляя при этом его настоящего, живого, существующего в этом мире, а не там, за холстом. Понимала, что если задуманное осуществить не получится – это будет настолько сильным ударом, что она никогда не сможет оправиться от него полностью. До этого не было ни единого шанса воплотить мечты в реальность, она знала это и принимала как данность. Но когда шанс появился – потерять его было сродни катастрофе.

– Миона, поговори со мной! – громкий оклик Блэка заставил ее вздрогнуть. – Ты избегаешь меня с самого момента возвращения, даже в глаза не смотришь. А теперь закрываешься в ванной, разговариваешь с собственным отражением и периодически произносишь мое имя!

Гермиона сполоснула пылающее лицо водой, сделала глубокий вдох и вышла из ванной.

– Объясни, пожалуйста, что происходит, – уже тише добавил Сириус, когда она приблизилась к портрету.

– Не могу подобрать правильные слова, – честно призналась она.

На лбу Блэка залегла вертикальная складка, взгляд потускнел.

– Если тебе надоело со мной возиться, я пойму. Просто отдай меня Поттерам и…

– Да как ты можешь так говорить! – негодующе возразила она. – Дело вовсе не в этом.

– С чего бы еще ты стала меня избегать? Встретила кого-то? Хочешь привести домой, но не знаешь, как сказать об этом, чтобы не обидеть? – на одном дыхании произнес Блэк и, не давая Гермионе возможности вставить ни слова, продолжил: – Я обещал не становиться помехой твоему счастью и…

– Сириус! – практически прорычала она. – Заткнись уже и выслушай меня!

Он моргнул и замолчал.

– Кажется, есть способ… тебя оживить.

Блэк ошарашенно уставился на нее.

– Точно так же, как «Колыбель» создала ноги Рона, она может создать и тело целиком.

– Это же бред… – выдохнул он.

– Вовсе нет, – Гермиона подошла к раме настолько близко, что едва не уткнулась кончиком носа в холст. – Я многое обдумала за эти дни. Изучила все, что нашла про магические портреты. Оказывается, их столько видов! Твой случай – самый редкий, практически нет упоминаний, точнее, совсем нет, но, сопоставив все факты, я могу сделать определенные выводы. В одном я уверена на сто процентов: твоя душа и личность – не просто копии, это маленькие осколки настоящего Сириуса Блэка. Практически как крестражи, только без убийств и темной магии.

Гермиона вдруг замолчала.

– Ведь Лиззи Голдштейн никого не убивала во время создания твоего портрета? – спросила она более чем серьезно.

– Разве что своего мужа, – отрешенно ответил Сириус. Но, увидев округлившиеся глаза Гермионы, добавил: – Шучу. Ей было не до этого.

Внутри неприятно кольнуло, когда она представила, до чего именно было Лиззи в те дни. Если бы Сириус не выглядел таким растерянным, Гермиона непременно закатила бы глаза. Но он вряд ли придал сказанному какое-либо значение, значит, и ей не стоило акцентировать внимание.

– Если я найду способ перенести тебя с холста в новое тело…

– Но как? – вздрогнул Блэк. – Как это вообще возможно?

– Что-нибудь придумаю, – шепотом пообещала Гермиона и провела пальцем по контуру его лица.

Сириус прикрыл глаза. Конечно, он не мог почувствовать ее прикосновение, но представить, каково это – мог.

– Сложнее всего найти ДНК для воссоздания тела, – продолжила тем временем Гермиона. – Ведь от того, другого Сириуса ничего не осталось…

Блэк с портрета задумался на какое-то время.

– А если бы осталось? Если бы он сейчас жил?

– Тогда я бы попросила его стать донором.

– Но разве был бы в таком случае смысл во мне?

Гермиона не понимала, к чему он клонит.

– Разве не выбрала бы ты его? Настоящего? А не суррогат с портрета…

Вот оно что. Неужели ревнует к самому себе?

– Он никогда не интересовал меня в том самом смысле.

– Тогда почему я заинтересовал?

– Потому что ты – не он. – Поймав удивленный взгляд Блэка, она пояснила: – Не знаю, как правильно сформулировать. Представь, что вы близнецы, которых в какой-то момент разделили. Один пошел своей дорогой, а другого законсервировали на холсте. Первого ждала тяжелая судьба, предательство, годы заточения за преступление, которое он не совершал, второй же практически не изменился. Вы не один человек – вы разные. И даже если бы другой Сириус сейчас был рядом, тянуло бы меня все равно к тебе.

Блэк сглотнул и бросил на Гермиону совершенно нечитаемый взгляд.

– Знаешь, чего я боюсь на самом деле? – спросил он после минутного молчания.

Она отрицательно мотнула головой.

– Не оправдать твоих ожиданий.

У Гермионы ком в горле стал от его слов. Она собиралась рассказать о своих страхах, о том, что с ней произойдет, если вдруг ничего не выйдет, но внезапно поняла, что всему этому – место на дне ее подсознания, среди остальных переживаний, которые лучше никогда не озвучивать, чтобы они ненароком не стали реальными.

– Когда у нас все получится, – сказала она вместо этого, – и ты снова обретешь тело, да еще такое, – она многозначительно очертила руками воздух, – за тобой выстроится целая толпа поклонниц, и это я буду бояться не оправдать твоих ожиданий.

Уголки его губ дрогнули в улыбке.

– Поверь мне, если у нас все получится, я выгоню подобные мысли из твоей хорошенькой головки раз и навсегда.

– Каким же образом?

Сириус усмехнулся.

– Есть один замечательный способ.

Гермиона закусила губу и посмотрела на него с неприкрытым вызовом.

– Главное, чтобы… – он вдруг осекся, а с лица слетела вся игривость. – Я все равно не представляю, как это возможно. Даже если получится… буду ли я собой? Буду ли чувствовать окружающий мир? Или все останется, как сейчас, с одной лишь разницей в том, что холст, в котором я заперт, обретет иную форму?

– А что ты чувствуешь сейчас? – спросила она, затаив дыхание. Это была прекрасная возможность получить ответ на давно интересовавший ее вопрос.

– Физически? Ничего.

Такого поворота она не ожидала.

– Но ты же дышишь, спишь…

– Но не ем.

– Не ешь… – горестно признала она. – Я надеялась, что это исключение.

Сириус отрицательно качнул головой.

Это могло означать лишь одно: физически он действительно ничего не чувствовал.

– Значит, все только на эмоциональном уровне?

– К сожалению, – кивнул он. – А может, и к счастью… Не знаю, что лучше с учетом обстоятельств. Дыхание и остальные рефлексы – всего лишь память тела, привычка, от которой я в любой момент могу отказаться. Сон ощущается как некоторая необходимость, но и без него я смог бы обходиться очень и очень долго. Иногда мне кажется, что я начинаю забывать, каково это – чувствовать на самом деле. Но потом вижу тебя, и в голове сразу возникают… – он вдруг замолчал.