Текст книги "Ты дышишь солнцем (СИ)"

Автор книги: dadagi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Вряд ли Гриндевальд ожидал, что во время боя ему в лицо прилетят носки. После рыбалки в озере Тони надел обувь на босу ногу, не было времени на соблюдение этикета в одежде. И теперь швырнул в своего противника тот предмет одежды, что лежал в кармане:

– Дуэль до поражения или капитуляции, – с усмешкой прокричал Долохов.

С брезгливым выражением на аристократическом лице, Геллерт выкрикнул:

– Здесь и сейчас!

Стоять на месте нельзя. Главная уязвимость мага-ритуалиста, это сложные плетения. Он будет большую часть времени стоять. А вот Тони нельзя останавливаться, иначе внимательный маг тут же поймает его в ловушку. Долохов, ухмыльнувшись, скрылся за деревом, наложив заклинание на себя. Фамильные заклинания помогут ему победить. Адреналин разгонял кровь, а Тони улыбался. Отец потом замучает чтением морали, но сейчас Тони получил возможность сражаться с кем-то на равных.

Маги прибывали, всех сторонников Гриндевальда уже нейтрализовали, а под огромным куполом сверкали заклинания, оживали валуны, вспучивалась земля и в воздухе парил черный пепел.

– Он же совсем мальчишка, – пораженно произнес директор Диппет. – Откуда такие знания?

Несколько взвинченный Том довольно резко ответил директору:

– Вы только что познакомились с русской боевой школой.

На пару мгновений Тони исчез из вида и Натали поняла: сейчас. Особое заклинание, сокращение дистанции. Тони появился в паре метров от Гриндевальда, палочка мага взлетела в воздух и Тони, помня об умении ритуалистов колдовать лишь с помощью крови, мигом оказался еще ближе и левой рукой, с размахом, просто врезал Гриндевальду, отчего тот упал на землю, явно ударившись головой. Дуэль была окончена, защитный купол упал, в полной тишине раздались сначала несмелые, а затем все более громкие хлопки. Натали неслась по поляне к брату, который вытирал кровь с рассеченной брови, чем-то его все же задело. А немного отставший Том связывал заклинанием руки Гриндевальда, лишая того возможности колдовать хоть с палочкой, хоть любым другим доступным способом.

К месту происшествия уже прибыли авроры, щелкнула вспышка фотокамеры. Том обернулся, выискивая в толпе Долохова-старшего, он не мог не прийти, но увидел Дамблдора. Тот ненавидящим взглядом смотрел на Тони, принимающего поздравления. Их разделяло большое расстояние, но Том рискнул, направил силу, сосредоточился. И попал в круговерть из ненависти и ярости. Расстроенные планы. Сотни жизней и все зря, победу забрал какой-то мальчишка. Тут Тома выкинуло из чужого сознания и пронизывающий взгляд голубых глаз устремился на него.

– Задержите его! – выкрикнул Том, сам бросая заклинание и отчаянно молясь успеть.

Его заклинание оживило корни под ногами Дамблдора, тот замешкался на секунду, это было достаточно для Долохова-старшего. В общей феерии радости, министерские поверили заверениям Долохова, что Дамблдор точно причастен.

– Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь?

– Знаю. Позволите Натали прогуляться со мной в министерство?

Долохов кивнул, утаскивая сына в сторону Министра Магии. Ликующая толпа, полная неразбериха. Вспышки фотокамер, настырные журналисты, кружащиеся в небесах почтовые совы. Министерские забирали Гриндевальда, Дамблдора уже вели чуть впереди, где-то позади пеленали тех, кто пришел вместе с Темным магом. Том, повинуясь жесту заместителя Министра, последовал за ним.

– Что не так с Дамблдором? – нахмурился Бернард Виго. – Почему его уводят вместе с ними?

– Потому что он подозреваемый, – осторожно ответил Том, держа за руку Натали.

– Придется вызывать легилимента с материка, – вроде бы расстроенно, но с явным намеком продолжил мужчина.

– Вам достаточно только попросить. Я буду присутствовать на допросах, – Том даже не сомневался, что его позовут.

Англия не упустит возможность провести допрос, а звать легилимента со стороны – признать собственное бессилие. Осталось самое сложное. Добиться, чтобы допрос проходил по сценарию, который необходим Тому. Когда он читал заметки своего далекого предка, то он серьезно увлекся защитой разума, заклинаниями для извлечения воспоминаний, их затиранию и воспроизведению. И тогда поразился крайне сложному процессу Честного Допроса. Он основан на возможности легилимента проникнуть в разум подозреваемого полностью, фактически стать им. И тогда вопросы будут задавать уже не подозреваемому, а легилименту, который может рассказать все.

– Но легилимента с материка вызвать придется, – решился Том. – У меня есть заклинание Честного Допроса.

Бернард удивленно посмотрел на парня, даже с явным недоверием. Каждый легилимент самостоятельно модифицирует это заклинание, это сложно. Да и не каждый согласится на полчаса, а то и больше, перестать быть собой. Но это дает возможность узнать все, без недосказанности и догадок.

– Ты уверен? Тебе ведь только восемнадцать лет.

– А как вы иначе допросите Гриндевальда, который в защите разума весьма неплох, и уж тем более Дамблдора, который помогал вам столько времени?

– Я понял, – кивнул маг. – Я так понимаю, мисс Долохова будет рядом с вами?

– Да, я полностью доверяю своей невесте.

– Думаю, через час все будет готово.

Мистер Виго тут же поспешил к министру, а Натали легко сжала руку Тома:

– Ты уверен? – девушка хмурилась, плохо зная, что это за заклинание. – Судя по всему, это что-то малоприятное…

– Боюсь, что иначе мы не сможем все узнать.

========== Глава 15. Как он не сошел с ума. ==========

Альбус Дамблдор всегда мечтал о славе и величии. И знал, что достоин этого. Талантлив, магически одарен, умен. Но полукровка в магической Британии не расценивался как маг, достойный величия. Уж тем более не с первых дней учебы в школе. Но Альбус был умен и терпелив. Если мир не готов его принять, то он изменит этот мир. Оказалось, что вокруг полно талантливых и умных полукровок, маглорожденных и просто магов, обделенных властью и деньгами только из-за происхождения.

Альбус помогал им. Объяснял простейшие вещи, подсказывал, кем быть, что делать и как заработать. Они собирались вокруг него, верили, считали великим уже сейчас. А потом смерть матери, необходимость сидеть дома. Знакомство с Геллертом многое изменило в Дамблдоре.

Они писали письма, говорили о прекрасном будущем, где будет иметь значение не происхождение и деньги, а только умения и таланты. Гуляли по вечерам, обменивались идеями. Геллерт бредил желанием уничтожить маглов, которых становится все больше, они скоро заставят магов запереться, скрыться за множеством заклинаний, не показываться наружу. Маги – вершина эволюции, а эти аристократы закрылись в своих дорогих поместьях, не желая доказывать это.

Дамблдор не считал маглов злом, но молодость, необходимость сидеть в доме, порождали в нем желание заниматься хоть чем-нибудь. И мечты Геллерта выгнать аристократов на войну казались Дамблдору вполне здравыми. Пусть повоюют. Тогда им точно пригодятся умения талантливых маглорожденных, лишенных возможности получать знания из огромных библиотек чистокровных снобов. «Ради всеобщего блага» было для Альбуса возможностью получить доступ в закрытые библиотеки.

Дары Смерти стали для них не столько целью, сколько Идеей. Обладать властью даже над смертью – вот чего они желали. Но первые недели знакомства прошли, влюбленность проходила, новизна общения больше не удерживала их вместе. Альбус начал понимать, что Геллерт – фанатик, он слишком жесток и неуравновешен. С таким нельзя добиться того, о чем Альбус мечтает. Несогласие и раздражение копились, пока все это не вылилось в ту ссору и смерть Арианы. И именно тогда Альбус понял, что больше никогда не позволит себе напрямую ввязаться во что-то подобное. Никогда. Он не желает быть виновным. Он хочет быть лучшим.

На какое-то время он тоже уехал из страны. Работал с ведущими учеными, жил впроголодь, добывая вожделенные знания, мало спал, вел активную переписку со своими друзьями. И тогда появился Орден Феникса. Фоукс еще не нашел своего хозяина, Альбус акцентировался именно на умение этой птицы восстать из пепла, начать все с начала. Он начал все с нуля, и помогает другим делать то же самое. Сначала в Ордене были только мужчины, но потом появились и девушки. Выброшенные на окраину жизни, без денег и связей, им была прямая дорога в места, куда они попасть совсем не хотели. Удавалось по крупицам собрать деньги на обучение, приличный гардероб… одни выходили замуж, другие устраивались через любовника. Лишенные сантиментов, далекие от образа Золушки, девушки потом платили Ордену своей помощью. Деньгами, переписанными заклинаниями, сплетнями из мира, который пока не доступен мужчинам.

А потом Альбус вернулся в Великобританию, устроился в Хогвартс. И понял, что может влиять и на тех, кого прежде презирал. И вот уже наследник рода женится по любви, не смотря на скандал. Вот уже ему приносят «почитать» древние фолианты, хотя это строго запрещено. Вот уже у него спрашивают совет молодые аристократы, потому что верят своему учителю больше, чем родителям. Альбус понял, что для его абсолютного возвышения не хватает финального штриха. Скажем, совершить какой-то подвиг. Например, победить темного волшебника. Тут и вспомнился друг юности Геллерт.

Гриндевальд был главой небольшой группы молодых боевиков, маглоненавистников. Альбус возобновил свою переписку с другом, используя шифр, который они создали много лет назад. И хотя большую часть письма занимали сожаления об ушедшем, писали и о делах. Альбус помогал советами, Геллерт набирал популярность. Было немного стыдно, что Альбус добивается своей цели смертью стольких невинных… но он не знает их. А его «птенцы» нуждаются в лучшей жизни.

Альбус был почти у цели. Ходили слухи, что ему предложат место в Визенгамоте. Но потом оказалось, что Алексей Долохов больше нужен стране. И все потому что русский выдает дочку замуж за англичанина. Долоховы и Реддл стали еще более нелюбимы Альбусом. Долоховы за свои знания, родовые тайны, за высокое происхождение и ненормальное для эмигрантов богатство. А Том Реддл… сначала Альбус подумал, что нашел еще одного «птенца». Тогда, в приюте, безродный мальчик, аристократические черты лица, правильная речь. Он бы мог помочь Альбусу… но не оправдал его надежд. Напротив, он словно намеренно забирал славу Альбуса. А еще оказалось, что у талантливого безродного мальчишки родня все же есть. И тайник Салазара Слизерина находится где-то в Хогвартсе, и там есть книги, по которым парень явно занимается. Слишком невероятны его познания в ритуалистике и защите разума.

Понимая, что больше тянуть нельзя, Альбус попросил Геллерта посетить Великобританию. Говорил, что есть у него на примете один плохо защищенный склад алхимических ингредиентов, но забрать все самостоятельно у него нет шансов. И портал отправил письмом. На окраину Запретного леса, где они уже не единожды встречались. Суббота, ученики должны были уйти в Хогсмит, остальные готовились к экзаменам в замке либо напротив главных ворот. Альбус планировал появиться перед Геллертом вместе с Диппетом, когда тот рванет смотреть кто пересек защитную границу со стороны запретного леса.

Но слизеринцы вечно оказываются не в том месте. Пикник старших курсов, холеные аристократы соизволили ловить рыбу и плести венки. Пока Диппет спешил вниз, этот мальчишка, этот русский, вызвал на дуэль Геллерта. Увел у Альбуса статус героя прямо перед носом! До последнего Дамблдора не покидала надежда, что опыта у боевика мало, он ошибется, и тогда Дамблдор-то сможет победить своего старого друга. Кто, если не он? Ведь это он помогал Геллерту в создании цепочек заклинаний. Он лучше всех знает, где слабое место у Величайшего Темного Мага Столетия.

Но мальчишка победил. Антонин Долохов белозубо улыбался, принимая поздравления у поверженного противника, он появится на страницах газет всего мира, это его назовут Спасителем, его признают сильнейшим. Ему достанется возможность попасть в Международную Конфедерацию Магов. Ему это даже не нужно, он не закончил Хогвартс, и, скорее всего, мечтает путешествовать и выиграть чемпионат по дуэлям. На секунду Альбус даже потерял контроль над собой… и почувствовал, что кто-то проник в его разум. Он успел встретиться взглядом с Томом Реддлом, и даже не успел решить, что делать, как свет померк.

Том, жадно хватая воздух, отходил после пребывания в сознании Альбуса Дамблдора. Он с трудом сфокусировал зрение. Ната сидела прямо перед ним, на коленях, обеспокоено держа его за руки.

– Встань, ты же на полу сидишь, – Том потянул девушку вверх, сам вставая со стула.

Его немного пошатывало, собственное тело казалось непривычным. Натали обняла его, Том рассеяно прижал ее к себе, легко касаясь губами волос. Поднял взгляд, встретившись с насмешливым взглядом французского легилимента.

– Если вы хотите себе позволить какую-то непристойность, то молчите, – предупредил Том. – Это моя невеста.

Девушка, услышав слова жениха, несколько неуклюже отступила в сторону. Она так испугалась, когда действие заклинания закончилось, что напрочь забыла о недопустимом расстоянии между девушкой и парнем. Чуть покраснев, она отступила за спину Тома.

– Я не рискну говорить что-то подобное, – француз кивнул, извиняясь. – Мне больше интересно, все ли вы помните из того, что говорили?

– Да, – кивнул Том. – Все.

И еще он помнил то, что не говорил вслух. Том вдруг понял, что у их профессора, теперь уже, надо думать, бывшего профессора, весьма извращенное представление о лучшем мире. Даже своими «птенцами» он играл так, будто они не люди, а бумажные куклы. И Тому становилось особенно жутко от мысли, что когда-то и он рассуждал примерно так же.

– Сколько в вашей стране дают за пособничество? – француз смотрел на Дамблдора с брезгливостью, словно на таракана.

– До десяти лет в Азкабане. Но у него выслуги… лет пять, – Бернард Виго, который и вел допрос, явно размышлял как бы увеличить этот срок.

Слишком уж малоприятными были слова Дамблдора. По закону он не сделал ничего такого, за что его могли бы отправить в Азкабан пожизненно. Но было что-то вроде интуиции, что не желало выпускать интригана. Он ведь действительно может воскреснуть, как птица феникс.

– Старое поселение, – начал говорить Том, – на юге Шотландии.

– Проклятые Скалы? – догадался Бернард.

– Да. Там у него есть что-то вроде тайной базы.

Дамблдор дернулся в путах, понимая, что там найдут авроры. Огромный зал, где Геллерт проводил ритуалы. Том был уверен, что в записях и расчетах нет имен. Но следы они не убирали. А Том теперь не понаслышке знает, что такое Высшие Ритуалы. Там будут и трупы, и запрещенные ингредиенты, книги, следы ритуалов. Бернард, едва бросив взгляд на Дамбдора, принялся что-то писать на листе. Бумажная птица улетела из рук мага, едва тот закончил.

– В аврорат, – объяснил Бернард. – Пусть парни проверят.

– Учитывайте, что у него много союзников, – напомнил Том.

– Я понимаю, – кивнул заместитель Министра, – поэтому отправят Старшую группу.

Том с недоумением посмотрел на Бернарда, а тот засмеялся, увидел это.

– Ты все же еще молод для работы в министерстве, – смеялся тот, – Старшая группа авроров – это чистокровные, по той или иной причине пошедшие в аврорат. Когда нужно обыскать дом кого-то вроде Блэков или Лестрейнджей, с их фунтом презрения к любому, чья кровь недостаточно чиста… проще иметь под рукой группу, которая не создает подобных проблем.

– Может и молод, но приду к вам уже через несколько месяцев, – грустно улыбнулся Том.

– Иди домой. Завтра допросим Гриндевальда, я не думаю, что ты выдержишь два заклинания такого уровня в один день, – уверенно произнес Бернард. – Директор Диппет в курсе, что ты помогаешь в министерстве, так что можешь действительно ехать домой. Думаю, сегодняшний герой Антонин Долохов тоже дома.

Том не мог сказать, что он устал. Скорее он чувствует себя опустошенным, даже потерянным, запутавшимся, застрявшим где-то между собой и воспоминаниями Альбуса Дамблдора. Поэтому он кивнул, соглашаясь с доводами Бернарда, и встал с жесткого стула.

– Я приду утром, если вы не против. А некоторые доказательства, хотя весьма условные, я пришлю с совой.

– На мое имя, пожалуйста, – кивнул Бернард. – Министр все еще пытается осознать, что его матушка не столько заботилась о маглорожденных, сколько возвращала долг человеку, который ее познакомил с мужем.

Том лишь хмыкнул. Да, они помогали Дамблдору из признательности. Том понимал, что значит толика тепла для людей, у которых нет ничего. Сейчас он готов пойти на все ради Долоховых, ведь они буквально отогрели его в своем тепле… И Том понимал, что совершит любые преступления, если этого потребует спасение Натали. Потому что именно ее слова, ее взгляд на мир, ее доброта, именно все это не позволило Тому стать кем-то вроде Дамблдора или Гриндевальда.

– Давай прогуляемся, – попросила Натали, когда они шли по Министерству.

– Тогда нам нужно взять для тебя дуэнью.

– Не надо, – возразила Натали, – уж если кому-то удается проводить ночь не в своей постели и сохранять при этом репутацию, то одну прогулку с нарушением правил, мы точно сможем скрыть.

Том даже остановился, удивленный ее словами. Но что-то внутри него тянуло его к ней. Он не хотел общества, не хотел нотаций Алексея, беспокойства Татьяны, тем более он не хотел ехать домой к Реддлам. Но быть с нею – лучшее лекарство. Они вышли из министерства, Том аппарировал.

– Где мы? – Натали пораженно замерла, осматривая пустой галечный пляж.

– Здесь тихо вплоть до июля, – грустно улыбнулся Том, – приютских детей вывозят сюда подышать морским воздухом.

Натали поняла что это, возможно, то самое место, где книжный Волдеморт спрятал свой крестраж. Наверное, где-то в этих скалах. Там, дальше, где берег резко поднимался вверх, в воду уходили почти отвесные скалы. Какая-то суровая природная красота. Видимо, это место действительно много значит для него.

Она первая шагнула к нему, обняла, потянулась губами к губам. И Том вновь поразился, насколько сильно может меняться обычно тихая и скромная девушка. Ветер трепал их одежду, где-то над головой кричали чайки, но для них все это было не важно. Они есть друг у друга и это главное.

Позже Том наколдовал плед, они спрятались от случайных взглядов за скалами, тихо разговаривая как о важном, так и о чем-то несущественном. Том первое время даже дышал через раз, настолько интимным был этот момент. Натали, словно желая откинуть в сторону все рамки приличия, села Тому на колени, уложив голову ему на плечо. Он осторожно обнимал девушку, постепенно забывая напряжение министерства, наконец-то перестав чувствовать себя Альбусом Дамблдором.

– А мы ведь похожи, – грустно произнес Том. – С Дамблдором. И похожи во многом, у нас даже цели одинаково эгоистичны. И я мог бы стать таким же, кто разменивает чужие жизни на собственные желания.

Натали, щекоча своим дыханием, возразила:

– Ты не можешь быть в этом абсолютно уверен.

– Почему нет? Я мог бы стать и кем-то похуже. Меня тоже… Раньше и меня не заботило, что на пути к цели придется кого-то убить. И что платой за жизнь является не менее абстрактная жизнь… Гриндевальд многих убил в ритуалах. И большая часть, судя по всему, проводилась здесь, в Великобритании. Я мог бы стать таким же.

– Но ведь не стал, – Натали подняла голову, заглядывая ему в глаза.

– Если бы… Тогда, ты еще сказала, что тебе лучше уйти, пока я не решил убрать и тебя с дороги. Я пошел в комнату своего предка и в тот день вполне мог стать причиной смерти девочки, которая в том туалете ревела.

– Но не стал, – улыбка у Натали была грустной.

Она вспомнила того Альбуса Дамблдора, который был ей знаком из книг. И она смотрела в эти глубокие зеленые глаза, обнимала парня за плечи и не могла поверить, что Том, ее Том, мог стать кем-то вроде книжного Волдеморта. Быть может, он несколько жесток. Но порой ее родители говорят более жестокие вещи. А он сомневается, старается не навредить, стать лучше. Улыбка ее стала уже не такой печальной:

– Но знаешь, все ведь зависит от твоего выбора. Возможно, Дамблдор когда-то тоже не желал никому навредить. Возможно, после смерти сестры он перестал так думать. А ты выбрал другой путь. Только ответь мне, пожалуйста: ты все еще мечтаешь о бессмертии?

– Нет, – Том легко поцеловал девушку и продолжил, – Ты ведь не мечтаешь о нем. Мне не нужна вечная жизнь, если нет тебя.

========== Глава 16. Мистер и миссис Реддл ==========

Это был прекрасный августовский день. Небо в редких росчерках облаков, теплый ветерок, сад был наполнен пьянящим ароматом роз. Гости прибывали нескончаемым потоком, многочисленные помощники сбились с ног, провожая их на места. Дом был новый, он сверкал своей новизной, яркой черепицей, свежестью отделки. Сад, выращенный явно с помощью магии, также был заметно молод. Столь явная новизна могла бы показаться неправильной для англичан, которые так ценят историю, но случай был особенный. Это был не просто новый дом. Это был дом для молодой семьи. И это был дом для молодого Рода.

Все говорили, что Том Реддл, молодой заместитель главы отдела Магического Правопорядка, может стать самым молодым министром магии. Если бы выборы проводили сейчас, то Реддла бы непременно выбрали просто потому что он молод, хорош собой и талантлив. Его часто видели рядом с Министром. Ходили упорные слухи, что он оказывает заметное влияние на политику страны уже сейчас. Его окружали богатые и влиятельные друзья, он умел подать себя и, кроме всего прочего, сам стремительно богател.

Говорили и о невесте. В основном называли школьным прозвищем. Фея Слизерина. Доброта и отзывчивость – это не самые распространенные качества среди слизеринцев, тем более в таком искреннем, неприкрытом проявлении. И подумать только – сестра Антонина Долохова, того самого, что победил Гриндевальда в прошлом году. Лучший друг жениха, но, как брат невесты, сейчас пропадает где-то в доме.

Кто-то говорил, что они не пара, вспоминая десятки поколений чистокровных магов у невесты и отца-магла у жениха. Судачили о магловском поместье, где живут родственники Тома. Шепотом говорили о размере приданого. С непониманием оборачивались на тех, кто восхищался красивой парой и их столь заметной влюбленностью. И хотя Тома несколько раздражали эти шепотки и пересуды, он уже не обращал на них внимания. Долоховы правы. Еще пара лет и все эти сплетники забудут о чистоте крови, воображаемом мезальянсе, призрачных выгодах.

Сейчас Том стоял у алтаря и заметно нервничал. Макс, выполняющий обязанности шафера, отчаянно сдерживал улыбку. После того Тома, что жесткой рукой распоряжается подчиненными, видеть его сегодня было непривычно.

– Я ровно завязал галстук? – опять обернулся Том.

– Да успокойся ты, – Макс вновь поправил ему галстук. – Ты же не на незнакомой девушке женишься.

– На любимой, – вздохнул Том. – Если бы на незнакомой, я бы с самого утра не изводил тебя вопросами.

– Значит, как расследовать крайне запутанное дело, отправить на пожизненное заключение в Азкабан вообще-то видного человека, так это не страшно, а как дождаться прихода невесты, то всех вокруг достанешь требованием проверить и без того идеально завязанный галстук…

– Перестань. Это другое. То – работа.

Гости уже расселись по местам, по проходу бежал Генри, прикрывая глаза ладонью. На недоумение Макса Мальсибер ответил просто:

– Я не хочу, чтобы Том увидел Натали в моих мыслях.

– О, Мерлин! – взмолился Реддл.

Ожидание изводило его особенно сильно. Он и так ждал так долго. Целый год считал дни до каникул и походов в Хогсмит, писал длинные письма и мечтал вновь услышать ее голос. И вот, наконец, настал день, когда он сможет назвать ее полноценно своей. И это утро просто бесконечно.

Но ожидание не может длиться вечно. И вот между рядов потопала маленькая девочка, разбрасывая лепестки роз, а потом появилась и Натали. Всегда веселый Алексей явно едва сдерживал слезы, а Татьяна начала плакать еще до того, как ее дочь вышла. В белоснежном кружевном платье, почти невидимая за густой вуалью, она словно не касалась земли. Алексей вложил руку дочери в ладонь Тома, кивнул и шмыгнул, из последних сил сдерживая непрошеные слезы. Дочку он обожал. И хотя Тома он одобрил сам, теперь свадьба казалась ему слишком ранней. Она только школу окончила, а уже замуж.

Как и для Тома, для Наты этот день был бесконечно волнительным. Сборы невесты, платье, туфли, смешки одевавших ее девушек, всего будто не существовало. Она и боялась этого дня, и не могла дождаться момента, когда они принесут клятвы. И вот распорядитель, наконец, завершил свою долгую речь, торжественное «клянусь» прозвучало, белые голуби взмыли в небеса и их официально признали мужем и женой. Больше всего Том в тот момент жалел, что все эти люди не могут оставить их наедине хотя бы на несколько минут. Одного поцелуя ему было недостаточно.

Но свадьба уже требовала внимания виновников торжества. Их поздравляли, дарили подарки, все мужчины желали станцевать с невестой, все женщины – с женихом. Им позволили наслаждаться обществом друг друга лишь поздно вечером, когда сад освещали фонарики, а многие гости разбрелись обсуждать что-то отвлеченное, но не менее радостное. Том, нежно обнимая теперь уже жену, не сводил с нее глаз.

– Сегодня, кажется, самый счастливый день, – признался он.

– Я сегодня так же сказала маме, – улыбнулась Натали, – и она мне посоветовала дождаться дня, когда у нас родится ребенок.

Том, тихо засмеявшись, наклонился к ней, целуя. Мысли о том, что у них будут дети, казались Тому даже слишком нереальными. Это, наверное, будет запредельное счастье. Он теперь может, не остерегаясь посторонних, называть ее любимой, милой, дорогой. Он улыбнулся еще радостнее, подумав о том, как будет приятно возвращаться домой. А потом вспомнил, что у них впереди целый месяц, их медовый месяц, и вновь поцеловал ее.

– А знаешь, у меня для тебя есть маленький подарок, – призналась Натали.

– Честно говоря, я думал, что ты – мой главный подарок.

Девушка легонько ударила его кулачком в грудь.

– Когда-то я считала, что никогда не смогу полюбить настолько, чтобы прочитать что-то подобное, – продолжила она, – но потом появился ты.

– Стих? Я люблю, когда ты читаешь…

Натали, смотря ему в глаза, начала:

Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес,

Оттого что лес – моя колыбель, и могила – лес,

Оттого что я на земле стою – лишь одной ногой,

Оттого что я тебе спою – как никто другой.

Я тебя отвоюю у всех времён, у всех ночей,

У всех золотых знамён, у всех мечей,

Я ключи закину и псов прогоню с крыльца —

Оттого что в земной ночи́ я вернее пса.

Я тебя отвоюю у всех других – у той, одной,

Ты не будешь ничей жених, я – ничьей женой,

И в последнем споре возьму тебя – замолчи! —

У того, с которым Иаков стоял в ночи.

Но пока тебе не скрещу на груди персты —

О проклятие! – у тебя остаешься – ты:

Два крыла твои, нацеленные в эфир, —

Оттого что мир – твоя колыбель, и могила – мир! *

– Как много иносказаний, – грустно признался Том. – Объяснишь?

– У нас вся жизнь впереди, не так ли? – Натали сверкнула карими глазами и, встав на носочки, поцеловала Тома.

– А как называлось то стихотворение, что тогда читал Тони? Думаю, мне стоит его выучить.

* Марина Цветаева, 1916 год. Тут действительно много иносказаний. Но главное – это стихотворение о том, как может любить женщина. То есть всецело, не отдавая своего возлюбленного, будучи готовой даже поспорить с Богом, отняв его у смерти.

========== Эпилог. ==========

Одним сентябрьским деньком четыре замужние дамы собрались на традиционный пятничный чай. И, как часто бывает у матерей, обсуждали преимущественно детей. Тем более было, что обсуждать. Вальбурга, горестно вздыхая, жаловалась на старшего сына.

– И ведь все началось с того, что он поступил на Гриффиндор. Учился бы на Слизерине, не было бы ничего подобного.

– Валя, дорогая, – Натали улыбалась, – Уж если Том, с таким-то предком, смирился с поступлением Алекса на Гриффиндор, то и тебе не стоит беспокоиться.

– Я уверена, что Алекс и Борис просто не смогли бросить Сириуса. Они же с самого детства вместе. Надо было его пороть в детстве. Но нет, я же его обожала. И теперь вот. Очередное письмо. Взорвали унитаз. Позор-то какой!

Натали, все еще улыбаясь, плеснула в чайную чашку подруги немного виски. Вальбурга, обреченно глянув на миссис Реддл, залпом выпила алкоголь. Старший сын, прежде главная гордость матери, поздний и долгожданный ребенок, теперь постоянно ее огорчал. Натали, помнится, заливисто смеялась, когда пришло то памятное письмо от сына.

«Пап, прости, но мы решили поступить на Гриффиндор».

Знаменитая выдержка Тома практически треснула по швам. Пришлось успокаивать Наследника Слизерина. Ну и заодно отчитывать старшего сына за громкий смех по этому поводу.

У ее мальчишек была большая разница в возрасте. Старший, Даниэль, был точной копией отца. Учился на Слизерине, стал лучшим учеником, блестяще сдал экзамены. Том гордился сыном, но немного расстроился, когда старший твердо решил заниматься наукой. Политика его не интересовала.

А в прошлом году в Хогвартс поступил младшенький. И – подумать только – выросший в доме практически потомственных слизеринцев, он поступил на Гриффиндор. Хотя хватило наглости объяснить свое решение желанием взглянуть на обучение в Хогвартсе с другой стороны. Благодаря этому событию женщины собирались на пятничный чай уже вчетвером. Натали пригласила миссис Поттер, которая разделяла с Вальбургой горечь от воспитания сына-сорванца.

– Все же взорванный унитаз – это действительно перебор, – согласилась она. – Еще и в собственной спальне.

Женщины опять переглянулись и вздохнули. Звучало бы не так ужасно, если бы мальчишки, скажем, решили прокрасться в подземелья и там устроить пакость своим вечным соперникам. А унитаз, взорванный в гостиной Гриффиндора – это не столь смешно. Это даже не слишком-то по-гриффиндорски.

– Чем чаще я вас слушаю, тем больше радуюсь, что у меня девчонки, – вздохнула Друэлла.

– Тебе напомнить, к кому еще недавно приходило большинство гневных писем из школы? – не смогла удержаться от шпильки Вальбурга, – Потому что Белс была той еще штучкой.

– Кстати, Элла, нам нужно уже назначить день помолвки, – напомнила Натали, – Иначе мы станем бабушками до того, как сыграем свадьбу.

– Эта девчонка, – зло вздохнула Элла. – Я вообще не понимаю, как Даниэль ее терпит. Я ее мать, и то считаю ее невыносимой.

– Думаю, у него просто нет выбора, – усмехнулась Вальбурга, – Белс распугала всех девушек. Или ты забыла, что было написано в большинстве гневных писем из Хогвартса?