Текст книги "Ты дышишь солнцем (СИ)"

Автор книги: dadagi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Библиотекарь пошла по рядам, ища подходящие книги. Том шел за ней, принимая книги с названиями, где вообще мало что намекало о теме души.

– Основные исследования души проводили русские. Хотя есть еще исследования древних греков… но это, в основном, философские трактаты. Я бы вам посоветовала обратиться к приезжим. У нас сейчас много русских, кто-то же должен был перевезти семейную библиотеку.

Том с недоумением рассматривал пять выданных книг. Тонкая брошюра «О душе, разуме и магии», большой справочник по магическим практикам, теория анимагии, критика темных ритуалов и огромная книга по типам творимых чар.

– Это все, где упоминается душа, – сочувственно призналась миссис Дрейк. – Не надейтесь на эту маленькую брошюру, там больше рассказывается о маге и магии. А вот в магических практиках и в теории анимагии есть небольшое разъяснение души. В общем, разберетесь.

Том рассеянно расписался в формуляре. Он сомневался, что сможет найти в этих книгах что-то необходимое. Кажется, придется просить Долохова одолжить несколько книг. И перевести их. Но, а пока с недоверием вчитывался в строки, меняющие все.

«При разрыве личности или души, не зависимо, как и с какой целью, всегда что-то теряется. В том числе и собственная магическая сила. Восстановить магию, поднять ее на достойный уровень можно с помощью ритуалов и особых зелий. Но при этом могут быть утеряны родовые таланты, магические дары, даже собственные способности мага. К тому же разрыв столь тонких субстанций отражается и на теле. Начиная от ранней седины и головных болей, и заканчивая бесплодием и отмиранием тканей».

Но и забыть о крестражах Том не мог. Поэтому метался по библиотеке, стараясь найти гарантии, что ему удастся, что прежние неудачи в создании крестражей были из-за ошибок магов… он искал и не находил. И поэтому спокойствие и отзывчивость Натали все больше его раздражали. Он понимал, что от прямого вредительства его удерживает только то, что она сестра Тони. И Том сомневался, что Долохов после обиды сестры останется его другом.

К удивлению самого Тома, к выходным Долохов принес ему несколько свитков. Небрежно бросил на стол и признался:

– Ната попросила маму кое-что перевести на английский. Мама перевела. И в письме весьма нелестно отозвалась о том человеке, который вообще этой темой заинтересовался. Я не читал переводы… но все же, Том… моя маман из семьи с еще более темным прошлым, чем боевые маги Долоховы. Что могло так ее разозлить?

– Твоей сестре не стоило этого делать, – недовольно заметил Том, разворачивая рукописные свитки.

Татьяна Долохова диктовала перевод самопишущему перу, поэтому строчки были выведены каллиграфическим почерком. А книги, судя по особенностям перевода, были из семейных реликвий. Уж слишком большой упор на выявление, нахождение и уничтожение. А в одном из свитков были то ли сказки, то ли былины.

– Такой уж она человек, – пожал плечами Антонин.

Комментарий к Глава 2. Разорванные души.

Главы будут маленькими. И выходить будут не часто. И стихи, скорее всего, здесь не в последний раз.

========== Глава 3. А ночи здесь темные. ==========

Натали нравилось в Хогвартсе. Большой зал, таинственный потолок, дети вносят легкий хаос в величественную готичность этого зала. Вечером над столами парят горящие свечи, по утрам радует глаз голубое небо. Ната закидывала голову, наблюдая как капли сильнейшего ливня пропадают, не долетая до стола. В просторных коридорах всегда шумно, ученики колдуют украдкой, чтобы не заметили профессора. А в классных комнатах такое волшебное оформление.

– Ты часто тут сидишь, – смеялась Друэлла, заходя в их комнату.

– Да, мне нравится наблюдать за обитателями озера.

Натали сидела на пушистом ковре, облокотившись на узкий подоконник огромного окна. Даже не подоконник, так, небольшой порожек. Огромный кальмар иногда величественно проплывал мимо окон, носились стайки рыб, иногда играли молодые русалы. Нате было очень интересно: а как окна спален Слизерина смотрятся с озера? Как огромный подводный дом?

– И не надоедает же, – Друэлла включала свет, делая невозможным дальнейшее наблюдение за происходящим за окном.

А Ната шла в общую гостиную, учить уроки и помогать другим. Она не могла объяснить, почему это делает. Но как пройти мимо грустного первокурсника? Как не утешить смешную рыжую малышку? Как не отругать двух наглецов? Натали все больше понимала, что прежнее желание быть учительницей никуда не пропало. Вот только в магических школах не учат литературе. Учитывая особенности ее семьи, она вполне может сменить профессора Вилкост. Та давно собирается на пенсию. На этом моменте Ната хихикала. Профессор самого боевого предмета в школе из нее получится колоритный. Разбивающий стереотипы.

Что ей нравилось в мире магов, так это отсутствие явного шовинизма. Мужчины здесь не были выше женщин априори. Девушки всегда могли учиться, а затем и работать. Никого не удивляло, что женщины получают мастерство, открывают собственный бизнес, ведут дела семьи. Абсолютный патриархат сохранялся лишь в делах рода и наследования. Главой рода не могла стать женщина. Хотя дочь могла ввести мужа в семью и тогда он станет временным главой, пока их общие дети не подрастут. Еще девочки обязательно должны выйти замуж, это было чем-то непререкаемым. И подарить мужу как минимум одного ребенка. В сущности, после рождения первенца девушка и могла заниматься чем угодно, если это не позорит семью.

В Хогвартсе, впрочем, были девочки, которые всячески подчеркивали, что их главная задача – быть украшением гостиной. И большая часть таких украшений обучалась на Слизерине. Богатые семьи поддерживали такое поведение. Проще устраивать договорные браки, если в этом есть необходимость. Впрочем, некоторые семьи подобное поведение презирали. Блэки, например. Несмотря на лидирующие позиции в списках знатных и богатых, они требовали от девушек не меньше, чем от парней. И эти дамы тоже задавали определенную моду на поведение. Среди них чаще встречались как раз такие, как Друэлла. С короткими волосами и сигаретой. Но на Слизерин такие поступали редко. Друэлла общалась, в основном, с Вальбургой, которая старше ее на год.

С тех пор, как Натали выздоровела, ее имя так же появилось в списках завидных невест. Долоховы богаты, их чистота крови не подлежит сомнению, а Натали красива и хорошо воспитана. Представители многих семей слали Долохову осторожные письма, пытаясь выяснить, не сговорена ли с кем-нибудь богатая русская. Но Долохов придерживался мнения, что его дети сами выберут себе супругов.

И поэтому Натали часто начинали осаждать женихи. То есть парни, которым толсто намекнули о наиболее притягательной невесте. Примерные сыновья, рассмотрев со стороны Натали, признали в ней подходящую жену. Симпатичная, неглупая. Тихая, не скандалит. А измены в браке никто не отменял. Сейчас самыми активными ухажерами был Магнус Кэрроу, семикурсник Слизерина, и Найджел Диггори, когтевранец с шестого курса. Диггори дарил букетики и звал в Хогсмит. Кэрроу все норовил поцеловать ручку и предлагал провести экскурсию по подземельям. Диггори был слишком… слишком молодым и немужественным. Рядом с ним Натали чувствовала себя взрослой и отважной. А Кэрроу был просто отвратителен со своими грязными намеками и обещаниями показать то, что она еще не видела.

– Леди Натали, – Магнус захлопнул книгу Наты и сел на стол, – Вы так прекрасны, что я не могу сосредоточиться на книге.

Ната тяжело вздохнула. Вечер, библиотека, а тут этот… отвратительный хам. Нате нравилось время, в котором она живет, именно благодаря этому ощущению безопасности для девушки. Хотя бы в общественных местах. Тут, обняв за талию, можно схлопотать вызов на дуэль. И ухаживание за девушкой подразумевало прогулки с позволения родителей, ужины в присутствии родственников или компаньонки, недорогие подарки. Школа давала чуть больший романтический простор, дети чувствовали себя здесь свободнее. Но Магнус Кэрроу переходил все мыслимые и немыслимые рамки.

– Я тебе еще раз скажу, если ты не понял с первого раза, – улыбнулась Ната, стараясь сохранить безмятежность на лице, – Меня не интересуют твои предложения, твои чувства и ты целиком. Еще раз. Советую тебе найти себе другую девушку, которая посчитает тебя милым… а не отвратительным.

За соседними столиками послышались смешки. Друэлла с удовольствием откинулась назад, в ожидании шоу. Магнус был туповат. Не то, чтобы идиот. Но имел вид лихой и придурковатый, говорил что-то двусмысленно неприятное, выливал на себя по полфлакона одеколона… а еще категорически не хотел понимать, что со стороны Натали ему ничего не светит. И что терпение Долоховой не безгранично. Магнус не понимал, потому что опять схватил ладонь Натали – то единственное, что может хватать парень без вызова на дуэль от разгневанного отца:

– Как ты можешь быть так жестока со мной? – взвыл он.

Актер он тоже так себе. И голос противный. И этот жуткий запах одеколона. Ната вырвала руку, а Магнус заголосил еще громче:

– Прекраснейшая, добрейшая, почему именно ко мне ты так несправедлива? Не хочешь принять мои чувства, а ведь они глубоки и неподдельны.

Но за спиной Магнуса уже появилась миссис Дрейк, схватила парня за ухо и вполне по-магловски потащила нарушителя тишины навстречу наказанию. Ната вздохнула. Магнус ее даже немного пугал. Можно, конечно, вызвать его на дуэль, все же родовой талант в ней присутствовал в полной мере. Но вот только тип дуэли будет выбирать Кэрроу. И выберет дуэль на шпагах. Или, еще хуже, на мечах. Имеет право. А тяжелый меч Ната в лучшем случае удержать сможет.

Она не спеша дописала эссе, переписала из книги по чарам несколько любопытных заклинаний, пока Друэлла заканчивала свою работу. Выходили из библиотеки поздно.

– О Мерлин и Моргана, где мои сигареты? – хлопала себя по карманам Элла.

– Знаешь, это уже зависимость, – Ната привычно рассматривала гобелены на стенах.

– Что? – поморщилась Элла. – Ты, бывает, такие странные вещи говоришь… Я забыла косметичку в библиотеке. Пару секунд, ладно?

Блондинка забежала в дверь библиотеки. За пару секунд она не уложится, потому что могла забыть косметичку даже в столовой. Ната, устало вздохнув, прислонилась к стене. Идти обратно не хотелось. И ноги ныли от усталости. Она не привыкла много ходить, тем более, что девушки носили туфли на каблуке, пусть и не слишком высоком. Натали ведь так долго пролежала в кровати, поэтому к концу дня чувствовала невероятную физическую усталость. И хотя она бы с удовольствием еще почитала, поболтала, кому-нибудь помогла… но глаза слипались от усталости.

– Ты что здесь делаешь? – удивился Том, наткнувшись на девушку.

– Жду Эллу, – голос у Наты был усталым, – она что-то забыла в библиотеке.

– Уже поздно, – напомнил Том.

– Я знаю, – несколько раздраженно ответила она.

Ната тоже не любила бродить по замку вечером. Он был темный, запутанный, а профессора и старосты при всем желании не могли быть везде. Чем ближе к отбою, тем неуютнее себя чувствуешь. Да и Тони всегда просит не бродить по вечерам.

– Зачем так долго? В гостиной же есть многие книги, – продолжил Том.

– Мерлин с тобой, ты мне что, брат? Задержались мы. Не бросать же на середине. Ты куда-то шел? Вот и иди.

– Я провожу вас, – Том прислонился к стене рядом. – И спасибо за книгу.

– Чем теперь планируешь заняться? Эликсир бессмертия на крови новорожденных? Ритуал отдачи жизни? Создание ножа бессмертия? Или попытаешься отобрать камень у Фламеля?

– Я никак не пойму, откуда у тебя такая… нелюбовь ко мне? Я пока еще никого не убил.

– Судя по книге о крестражах, ключевое слово здесь – пока.

– Я не буду убивать ради убийства, – уверенно заявил Том. – К тому же можно найти особые пути. Убийцы, насильники…

– Ты никогда не задумывался, почему воины – почетно, наемные убийцы – как минимум профессия, а темные маги-ритуалисты – это сумасшедшие, которых нужно убить?

Том нахмурился и с недоверием посмотрел на девушку. Та, прикрыв глаза, продолжила:

– Воин убивает в бою, защищая что-то или кого-то. Убийца, в историческом понятии этой профессии, это охотник, который для убийства совершает определенные действия и всегда относится с уважением к своей жертве. Но Темные маги, которые ловят беззащитных девушек… или забирают детей… Подкарауливают, похищают и убивают на алтаре. У них нет уважения к жертве и противнику. В них нет азарта охотника, они лишь эгоисты, отказывающиеся признавать поражение. Или искать другие пути.

– Я – не такой. Я не убью кого-то невинного.

– Это ты сейчас говоришь. А потом, случайно, твой эксперимент убьет, скажем, девочку с третьего курса. И ты получишь свою жертву, заберешь энергию ее жизни и смерти. И скажешь себе – это ведь всего одна смерть. Что стоит жизнь этой прыщавой девчонки. Я стану великим и сделаю лучше жизнь миллионов. И ты убьешь старика, который не отдал тебе нужную вещь. И еще кого-то, кто стоял у тебя на пути… А потом тебе скажут, что родился ребенок, способный тебя победить. И ты убьешь младенца. И его родителей. И еще сотни людей, чтобы привести своих безумных сторонников, таких же садистов, как и ты, в ужасный мир боли и страданий. Если ты сейчас думаешь, что убийство оправдано, то ты мне заранее отвратителен.

– Тони тоже готов убивать, – возразил Том, хотя внутри у него бушевала настоящая буря.

– Тони – воин. Он убьет в бою. Не провожай нас. А то еще решишь, что я стою на пути твоего величия.

Друэлла уже выходила из библиотеки, Ната мотнула головой, требуя уйти быстрее. А Том остался стоять в пустом коридоре.

Почему каждый недолгий разговор с этой девушкой буквально выворачивает его наизнанку? С ней он старается быть спокойнее, не показывает свое настоящее лицо, но она будто и так знает… даже не так – она будто видит его еще хуже, чем он есть. Что самое невероятное – в ее словах он сам себе кажется неприятным.

Ко входу в женский туалет Том подходил во взвинченном состоянии. Он не выносил признавать чужую правоту. И еще больше бесился, что права именно Натали, а люди такого типа, все пропитанные добротой и состраданием, всегда его раздражали. С грохотом открыл дверь, шумно прошел по проходу, открывая кабинки. И в последней увидел девчонку. Она сидела с ногами на крышке унитаза, уткнувшись лбом в колени.

– Ты что здесь делаешь? – гаркнул он. – Отбой скоро, бегом в спальню!

Девчонка, даже не подумав возмущаться, пулей выскочила из туалета. А Том закрыл дверь и прислонился к ней спиной. Он никогда не проверяет кабинки. И заходит тихо, смотрит – есть ли ноги в просвете. И эту плаксу он бы не увидел… Вот так и умирают третьекурсницы.

Том не собирался выпускать василиска из Тайной комнаты в замок для охоты на школьников. Да и вообще эту байку с желанием убить всех маглорожденных придумали какие-то фанатики чистой крови. Ну не мог маг, строивший Хогвартс, желать смерти собственных учеников. К тому же, в немногочисленных записях предка, василиск назван защитником замка. Защитником внешних границ. Жаль, что предок не написал, почему скрывал эти подземные залы от других основателей.

Том шагнул в дыру, помогая себе заклинанием самолевитации. И пошел вперед. Василиск был рад появлению Наследника, с удовольствием отправился в запретный лес на охоту. И просился пройтись по замку, проверить защиту, не завелся ли кто-то неугодный в стенах. Том хотел выпустить змея, но сейчас передумал. Его потряхивало от неприятных мыслей. Не будь он так раздражен разговором с Натали, сейчас мог бы прятать труп и следы своего пребывания в женском туалете. Да и комнату рассекречивать не хотелось.

И только спустя минут пятнадцать, пока он ждал змея с прогулки, Том ужаснулся уже самому себе. Она права! Он сейчас думает не о том, что мог бы убить девчонку. Нет, все его мысли заняты тем, что из-за смерти любительницы пореветь, он был бы вынужден стать осторожнее, отправить змея в спячку, искать новое тайное место и разбираться с последствиями убийства. Только то, какие неприятности принесет ему смерть какой-то девочки. И ни единой мысли о том, что это была бы его вина. Даже больше. Несмотря на понимание… он не мог прочувствовать…

========== Глава 4. История одного факультета. ==========

После случая с девчонкой в туалете Том стал осторожнее. Вальпургиевы рыцари собирались в заброшенном помещении в подземельях, даже ниже уровня гостиной Слизерина. Парни проскальзывали сюда по одному, стараясь остаться незамеченными. Первоначально они вместе делали домашние задания. Потом увлеклись доказательствами величия своего факультета. Потом начали строить ответные козни Гриффиндору. Сейчас у них сложилась несколько другая структура, скорее даже Тайное общество. Их целью было добиться личных успехов, доказать силу своего рода и вывести магический мир к величию.

Том держал их в железном кулаке, следил за успеваемостью, моральным обликом, даже личной жизнью. В прошлом году, когда Том помог Малфою устроить помолвку с самой завидной невестой Британии, парни притащили в комнату огромное кресло, обитое зеленым бархатом. Поставили у стены и обозвали Тома Лордом Судеб. Наверное, с тех пор Том и задумался о подборе звучного псевдонима. Хотелось приставки Лорд… но каждый раз, думая о вариациях, Том видел пренебрежительное фырканье Натали.

К своему собственному недоумению и даже огорчению, Том не мог перестать думать о ней. Практически любые планы, которые вызывают у его рыцарей бурю восторга, кажутся чем-то мелочным и неприятным, если он думает о ней. И лучше не думать, что она сказала бы, услышав «мои рыцари». Отчитала бы, как нашкодившего щенка. И посмотрела бы так, будто Том – что-то мелкое и противное. И он не понимал, как в семье известных боевых магов, довольно беспринципных, к слову, может быть кто-то вроде Натали.

Тони называет ее Нона. Нона. Домашнее имя, как и Тоша. Тони убьет любого, кто его так назовет, но когда девушка зовет его так, он улыбается и уже готов свершать любые подвиги. А вчера ему доложили о чрезмерном упорстве Кэрроу. Кажется, таким взбешенным Долохов еще не был. Даже Том испугался, уж слишком невероятен был Тони в гневе. От убийства, как показалось самому Тому, Долохова удержал только окрик Натали. Тони стоял посреди опаленной окружности, ведь защитный купол упал уже давно. Тяжело дышал и с ненавистью смотрел на Магнуса.

– Тони, – девушка дернула его за руку, заставляя отвлечься от поверженного противника. – Ты что? Да что с тобой? Посмотри на меня. Ты его чуть не убил.

– Я… был зол.

– Зол? Тебя к карьере военного готовят, а ты позволяешь себе злиться?

Она потащила куда-то брата, тот с каждым шагом выглядел все более и более виноватым. Даже сейчас сидит в стороне, уткнувшись взглядом в пол. Боевые маги не могут злиться. Холодный разум и уважение к противнику – вот что делает их непобедимыми. Тони нарушил это правило, за что и получил от сестры. Еще и с извинениями потом к Магнусу подходил. Тот, правда, трясся всем телом и сказал бы что угодно, лишь бы больше не видеть Долоховых. Но теперь к Натали стали еще меньше лезть.

Парни спорили из-за способов связи. Обсуждали как сделать артефакты, чтобы можно было призывать союзников в одно место и передавать хотя бы минимум информации. Том рассеяно листал страницы старинной книги из подземелья Слизерина. Там, кроме всего прочего, были и магические татуировки, привязанные к разуму Господина. Слизерин ставил такие нескольким своим преданным помощникам. И Том раньше хотел предложить именно этот способ связи… но теперь, смотря на описание ритуала, перед ним возникала Натали.

– Ты их будешь клеймить, как скот?

Она этого не говорила. И книгу эту не видела. Но Том был уверен, что если увидит – именно так и скажет. Почему-то ему кажется, что из всех возможных ассоциаций она выберет именно эту. Замечание о том, что татуировки носят лишь криминальные личности, она может посчитать недостаточно емким для выражения своего несогласия.

Том бросил книгу на пол, а сам взъерошил волосы, устало прикрыл глаза. И как он до такого докатился? Еще раньше все казалось ему таким простым, дорога ясной, все ходы продуманными. А появилась одна девушка, и он сам себе кажется чудовищем? Что, если она права? Может ли он вообще самостоятельно различать, в каком моменте он перегибает палку? Не выдержав, Том встал с кресла, подхватив книгу.

– Просто придумайте, что зачаровать протеевыми чарами, – на ходу бросил он Максу. – Только незаметное. Или там кольца какие для всех одинаковые сделайте.

Достаточно быстро покинув нижние этажи подземелья, он зашел в гостиную Слизерина. Натали сидела за большим столом и следила, как две девочки отрабатывают заклинание. Том шикнул на девчонок.

– Марти, – он окрикнул полукровку с седьмого курса. – Помоги этим.

Девушка кивнула и мелкие тут же сбежали к ней вместе с крысами, хотя и выглядели явно расстроенными. А Натали даже немного раздраженной.

– Нужен совет, – начал Том прежде, чем Долохова начнет возмущаться. – Что ты думаешь об этом?

На стол легла книга с татуировками. Девушка, бросив на него еще один недовольный взгляд, подвинула к себе книгу. Том внимательно наблюдал за ее мимикой, Натали не умела ее скрывать. Сначала нахмурилась, потом непонимающе сощурилась, внимательно вчитываясь в строчки, перелистнула страницу, вернулась обратно.

– Тебе придется объяснить мне, – тихо попросила она.

Том внутренне возликовал: сразу не обозвала садистом, уже хорошо.

– Что именно?

– Вот эта часть, я так понимаю, основа заклинания. Так? А во время нанесения рисунка на кожу добавляются отдельные чары по списку. Их можно менять?

Том пододвинул к себе книгу, вчитываясь в строчки и пробегая глазами по сложным схемам.

– Скорее всего, да. Нужно пробовать.

– Сама по себе, интересная идея. Вот это заклинание, – она ткнула пальчиком в середину списка, – Сообщит заклинателю, если носителя попытаются убить и покалечить. Какая-то часть из раздела сигнальных чар, папа учил Тони накладывать подобное на подзащитного. Но остальная часть, судя по схемам, что-то малоприятное.

– Это… что-то вроде магического рабства. И еще некоторые части из ментальной магии.

– В таком проявлении – мерзкая штука. Для чего это использовалось?

– Ммм… Салазар Слизерин ставил такие метки на своих помощников.

– Рабов, наверное, точнее, – хмыкнула Ната. – Он словно боялся предательства, одновременно защищал свое.

Том откинулся на спинку дивана, только сейчас заметив, что сел к Натали чуть ближе, чем позволяют правила приличия. Но та, кажется, этого не замечала, завороженно листая книгу. В некоторых местах она недовольно щурилась, большую часть пролистывала, но где-то останавливалась.

– Он не был боевым магом. Скорее, ритуалистом, – улыбалась она. – Или это не единственный его сборник наработок?

– Не единственный, – согласился Том, – Но для боевой магии у него был Годрик.

– Да, для боевки нужен другой склад ума и характера, – соглашалась она. – Ритуалы требуют постоянных расчетов, таким людям сложно в бою. Чувствуют себя не на своем месте. Хотя мне большинство этих схем никогда не станут понятны. Как… как это вообще?

Она, недоумевая, ткнула пальчиком в схему одного из заклинаний.

– Мне неудобно об этом говорить, но это заклинание потенции, – Том чуть заметно улыбнулся.

– Оу, – девушка едва заметно покраснела, а Том не смог сдержать смех.

Он нагнулся к книге, рассматривая схему ритуала. Весьма ценный в магических кругах, по слухам. Позволял паре зачать ребенка. Всего-то нужно угробить пару коз. И одного козла. Девушка морщилась, пытаясь разобраться в лаконичных записях Салазара. Тот не утруждал себя пояснениями. Если потомок не смог разобраться в схемах – его проблемы.

– Я думал, ты обзовешь метки чем-то вроде клеймением скота, – признался Том.

– Ну, не настолько, – серьезно ответила Ната, – только если рабов. И вообще, почему ты ко мне с таким вопросом пришел?

– Я… понял, что у меня иногда отказывают тормоза.

Ната оторвала взгляд от книги. Карие глаза смотрели на него с непониманием, даже недоверием:

– Тогда, возможно, ты еще не настолько пропащий человек, Том Реддл.

– Но и ты права, – слова давались ему тяжело. – Я иногда неправильно вижу последствия… неверно расставляю приоритеты.

Девушка кивнула и вновь вернулась к книге:

– Так, значит, Салазар Слизерин – действительно твой предок?

– Да. Угасший род, отец-магл, зато великие предки.

– Тони рассказывал мне. Знаешь, ведьмы более чувствительны к таким вещам… не зря же говорят, что в браках по любви особенно сильные дети? В России даже считают, что ведьме виднее, чья кровь нужна ее первенцу.

Том хмыкнул. Быть может, это и так. Судя по всему, его мать была не слишком-то способной ведьмой. Но все же признался:

– Родню свою не видел, так что промолчу. Но по слухам, с маминой чистокровной стороны у меня уже давно все немного не в своем уме.

Она пожала плечами, но потом вновь радостно попросила:

– А расскажи про Салазара. Вряд ли маг, участвующий в создании школы, был таким уж чудовищем.

Настроение у Наты было просто превосходным. Приближались рождественские каникулы, со дня на день замок должны украсить вездесущей омелой, многие уже начали выбирать подарки близким. Татьяна Долохова обсуждала с дочерью первый прием в доме Долоховых. И сегодня даже Том, обычно вызывающий у Натали опаску, казался вполне добрым и домашним.

– С чего начать? Они ведь были сиротами. Как я понял, были скорее семьей, чем соратниками. Он даже писал не Годрик, а «брат мой». Оборванцы, сироты, потомки британских магических родов. Тогда ведь каждый учитель брал одного ученика. Ну или отец учил сына. У них тоже был учитель. Он упоминается в дневниках. Учитель… иногда Старик. Больше ничего. Только то, что тот умер до того, как они начали Хогвартс создавать.

– Как-то мало сочетается этот замок и нищие оборванцы, – улыбнулась Ната.

Том редко что-то рассказывал. А сейчас просто поддался искушению. Хотел предстать перед Натали в необычном амплуа. К тому же рядом с ней было как-то… уютно? Наверное, именно так. И это чувство было Тому незнакомо и приятно.

– Еще они были гениями. И сильными магами. Я уж не знаю, что именно они придумали и продали, но денег получили достаточно, чтобы школу создать. И по мере строительства что-то продавали, как мне кажется. Годрик был прекрасным дуэлянтом. Кстати, действительно забавно – он был невероятно силен в трансфигурации. И большинство деканов Гриффиндора – профессора Трансфигурации.

– А у Слизерина – зельевары? – предположила Натали.

– Раньше еще был предмет ритуалистика…

– И в этом традиционно сильны слизеринцы, – улыбнулась Ната.

– Да. Равенкло любила магическую науку во всех ее проявлениях. Обычно ее факультет силен в рунах, нумерологии, часто – в чарах. Но больше – руны. А вот Хаффлпафф была самой целеустремленной, судя по всему. Она любила основательность, упорство в достижении целей. Там даже не сказать, в чем обычно сильны барсуки… И по отдельности основатели бы не смогли замок построить. Во многих ритуалах Салазара начисто отсутствуют расчеты: их проводила Ровена. А сами ритуалы совершал Годрик. Салазар еще в дневниках жаловался, что его брат бывает непроходимым тупицей, и приходится объяснять все по несколько раз.

– Странно, что сейчас факультеты враждуют… – несколько огорченно произнесла Ната.

– Да они же просто невыносимы! – не согласился Том. – Эти гриффиндорцы вечно шумят, не сидят на месте, хочется их всех связать, чтоб не мельтешили. Почти уверен, что для нормального сосуществования слизеринского и гриффиндорского склада характера, нам нужно вместе пройти все прелести сиротской жизни в военное время.

Ната расхохоталась, откинувшись на спинку дивана. Война змей и львов была постоянной, велась с разными успехами и даже разными способами. И эта ненависть у многих сохранялась и после выпуска.

– Смешно? Ты еще на собрании старост не присутствовала. И не видела всей прелести межфакультетской дружбы.

– Кто хоть первым начинает? – мирно поинтересовалась Ната.

– Как сказать… я бы, наверное, тоже вспылил, если бы какая-то блондинка курила и листала журналы, пока я говорю о необходимости положительных примеров для младших курсов.

Ната улыбнулась. Элла рассказывала, как на собрании старост сцепилась с шестикурсницей-гриффиндоркой. Так сцепилась, что пришла злая и с испорченной прической. Вспыльчивая львица просто потушила ненавистную сигарету небольшим таким дождичком… на всю Друэллу.

– Поэтому тут по-разному, – продолжал Том. – Мы просто бесим друг друга. То гриффиндорцев раздражает наш высокомерный вид, то нашим надоедает шум и паника. И в этом году еще нет Уизли и Малфоя. Вот где перья клочьями летели, едва они в комнату заходили.

Только сейчас Том понял, что к их разговору прислушиваются с особым интересом. Даже смотрят с легкой долей недоверия. Действительно, таким его видят редко… и только близкие друзья. В подземельях Слизерина не принято показывать эмоции на публике. И Том этим искусством владел в совершенстве с первых дней, наравне с чистокровными. Но вот Натали, как и Тони, в общем-то, было плевать на эти правила.

– Тони сказал, что ты отклонил приглашение на рождественские каникулы, – внезапно сменила тему Ната.

– У Вас прием. А я всего лишь полукровка, – мягко напомнил Том.

Он знал, еще не время высовываться. Он еще ничего не достиг. А вот после Хогвартса он сможет показать себя…

– Приезжай, – мягко улыбнулась Ната, собирая свои вещи. – У нас вечеринки другого плана. Будет много музыки, песен и мало политики. Ты же знаешь Тони, неужели думаешь, что он один в семье такой? Англичане всегда немного в шоке от наших привычек, будет много иностранцев и… ммм… людей искусства. Это не чопорные приемы у Малфоев.

Она встала с дивана. Том отстраненно понял, что уже был отбой, а его рыцари все еще не вернулись. Но все это перекрывали теплые минуты с Натали.

– Так уж и быть, – улыбалась она. – Я тебя из предполагаемых диктаторов и маньяков передвину к просто подозрительным личностям.

– Это повышение? – не смог сдержать ответной улыбки он.

– Конечно. До нормального мага вне подозрений тебе осталось совсем чуть-чуть.

========== Глава 5. Вечера у Долоховых близ Лондона. ==========

Вскоре учителя приготовили замок к Рождеству. В большом зале высились чудесные елки, перила главной лестницы украсили лентами и еловыми ветвями. Даже в гостиной Слизерина появилась большая ель, а на цепях зеленых ламп приютился остролист. У входа в гостиную коварно распустилась омела. Девушки обходили ее стороной, парни посматривали в ее сторону с шаловливыми улыбками. Традиция целоваться под омелой была чем-то вроде пикантного развлечения местных подростков. Подумать только – можно целоваться на виду у всех. И даже не просто в щечку!