Текст книги "Ты дышишь солнцем (СИ)"

Автор книги: dadagi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Тони и Том выглядели немного смущенными, потому что веток сторонились как целомудренные слизеринки. За парнями охотились и девочки с других факультетов. Каждая верила, что как только поцелует – сразу поймет, что лучше ее нет. Натали находила такое развлечение забавным. Вполне в духе местных строгих нравов.

– Ты можешь в качестве рождественского подарка встать под омелой и предложить перецеловать всех девчонок Хогвартса, – предлагала она Тони.

Парни за столом расхохотались.

– Так очередь ведь появится, – улыбался Макс.

– И некоторые будут уходить в конец очереди, чтобы уж наверняка, – продолжил Генри.

Дом Долоховых поразил Тома еще издалека. К тому же приехали они на автомобиле. Для Тома это было непривычно, маги редко пользовались магловской техникой. К дому вела длинная дубовая аллея. Напротив парадного входа журчал небольшой фонтан. Высокие колонны на входе, широкие окна, обилие света. Все это мало сочеталось со строгими и темными домами местных магических семей.

Долоховы украшали дом к Рождеству сами. И их семейные обеды были не традиционным сборищем, когда каждый член семьи себя пересиливает, а чем-то по-настоящему семейным. Том был поражен и ошарашен атмосферой этого дома. Он словно много лет брел по снежной пустоши, а теперь зашел в дом, где тепло. И неприятно было думать, что скоро придется из этого тепла выйти, потому что это не его мир.

На Рождество Долоховы веселились, стараясь соблюдать типично английские традиции. Даже пели рождественские гимны. Всей семьей, при этом подтрунивая над Томом. Называли его Принцем-Несмеяном, потому что он не присоединялся к домашнему веселью Долоховых. А вскоре после Рождества состоялась вечеринка.

Обычно аристократы устраивают приемы. Или балы, хотя последнее сейчас редкость. У Долоховых же обещало быть шумно. Домовики готовили огромное количество угощений, некоторые были весьма необычны. Открывались залы на первом этаже, готовили свечи, ждали музыкантов. Том с долей опаски смотрел на приготовления. Он уже понял, что фуршет и немного вальса – это не про сегодняшний день.

Гости приходили практически без опозданий. Музыканты играли что-то магловское и современное, по залу, наравне с видными представителями аристократии, прохаживались и просто известные личности. Звучал смех, не смолкали разговоры на самые разные темы: от политики и войны, до музыки и литературы. Том смотрел на все это с восторгом. Он наконец-то понял, о каких вечеринках рассказывали ему друзья. Большинство знакомых Тома были сторонниками более спокойных приемов, куда была открыта дорога только богатым и чистокровным. А с теми, кто устраивал нечто подобное, Том был практически незнаком. Точнее, знаком, но Долоховы не принимали гостей до этой осени.

Кто-то уговорил Мариэтту Гудзон спеть. Симпатичная ведьма, лет тридцати на вид, поднялась на сцену, о чем-то поговорила с музыкантами, и музыка стала еще веселее, а возле сцены начало расчищаться пространство. Первыми под звуки модного у маглов свинга начали танцевать Алексей и Татьяна Долоховы. Том считал, что они не могут его удивить больше, чем за эти дни. И он ошибался. Вид Долоховых-старших, лихо отплясывающих что-то крайне забавное, поразил его в самое сердце. Ожидаемо следом за ними в круг выскочил Пруэтт со своей невестой, Лукрецией Блэк. За ними Друэлла, уже приплясывая, тащила смущенного Сигнуса. Тони танцевал со своей кузиной из Парижа.

– Это линди-хоп, – Натали появилась возле него совершенно неожиданно. – Мои родители любят магловские танцы.

– Я заметил, – пораженно ответил Том. – А ты? Не танцуешь?

– Как тебе известно, я долго болела. Но Тони и меня обещал научить.

Танцевала, в основном, молодежь. Все же среди людей постарше такие танцы были не в чести. Хотя здесь, в мире магов, это было скорее небывалым развлечением, новинкой. Самые умелые пары скоро выдохлись, их место заняли люди поспокойнее, а уже через час по залам полилась мелодия танго. Компромиссный танец, как называла его Друэлла. Танцевать вальс Том все же умел, научили еще на первых курсах. Он, как и все, передвигался по залу, иногда приглашая девушек на танец, иногда останавливаясь выпить и поговорить. За ним с интересом наблюдали, даже обсуждали.

– Кто этот симпатичный молодой человек? – заинтересованно прищуривалась леди Эстер Малфой.

– Это Том Реддл, – ответила ей подруга, леди Марианна Лестрейндж, – Красив, не так ли? Гостит у Долоховых. Полукровка. По непроверенным слухам его мать была из Мраксов.

– Да? Они же… перегнули палку в сохранении чистоты крови, – несколько презрительно вспомнила Эстер.

– Видимо, отец-магл дал мальчишке самое лучшее, что можно взять от магла.

– И этот магл тоже был не из бедняков, – отметила женщина аристократическую внешность Реддла.

– Слышала, что он лучший на курсе, – уже тише продолжила Марианна, – пользуется авторитетом на Слизерине, талантлив и до сих пор не завел сердечной привязанности.

Обе женщины еще раз проследили, как Том отправился танцевать с Натали Долоховой. Девушка много танцевала. Своеобразный этикет требовал пригласить на танец дочь хозяев вечера. Поэтому ноги у Натали уже гудели от бесконечных танцев.

– Устала? – угадал состояние девушки Том.

– Нужно сделать перерыв, – мягко улыбнулась она. – Завтра вряд ли встану с постели. Слишком много танцев.

Том кивнул и проводил Нату к креслам. Даже сел рядом.

– Ты можешь идти танцевать, – в голосе Натали уже чувствовалась усталость.

– Я тоже немного не привык к таким насыщенным вечерам, – ответил Том. – У вас очень много знакомых не из аристократии…

– Мы с мамой большие поклонницы искусства, – улыбалась Ната. – Часто посещаем театр, любим концерты. Когда я особенно сильно болела, папа приглашал к нам домой актеров, художников, музыкантов… Сам понимаешь, круг знакомств у нас довольно своеобразный. К тому же у нас много гостей с материка. Видишь, тот парень, с такой бородкой. Тони называет его Козлик. За спиной, конечно. Это сын папиного школьного друга. Игорь Каркаров. Он учится в Дурмстранге. А вот те три симпатичные блондинки – сестры Романовы. Дальние родственницы убитого российского царя, не могут легально вернуться в Россию. Женевьева и Алессандер, наши кузены, мамина сестра вышла замуж за француза. К тому же здесь много магов, которые бежали из Европы. До начала войны мы часто отдыхали во Франции и Италии.

– Особая атмосфера, – кивнул Том.

– Мы предпочитаем считать, что семья у нас не принадлежит ни одной стране.

– Но при этом читаете русские стихи и поете песни, – возразил Том.

– Россия в сердце у любого русского, – чуть повела плечами Ната. – Это не отнять. Если бы у нас появилась возможность, мы бы вернулись. Но раз нет, то пока мы живем в Великобритании.

Вскоре гости начали расходиться, пока в итоге не остались лишь самые близкие – родня Долоховых, друзья Тони, Друэлла, спровадившая своего жениха, несколько близких друзей Алексея.

– Нона, душа моя, солнце мое, – уговаривал девушку дядя, Григорий Долохов. – Я ведь так редко тебя о чем-то прошу. Для меня. Все, что хочешь, подарю. Только мою любимую. Спой, Натусик.

Том с интересом оглянулся. У всех Долоховых были хорошие голоса, Тони не стеснялся петь под гитару в гостиной Слизерина. И Дома Татьяна часто напевала что-то. Но он никогда не слышал, чтобы пела Ната. Хотя в семье говорили, что в детстве она любила петь.

– Дядя Гриша, ну сколько можно, – смеялась Ната в ответ. – Вы каждый раз просите. Я ведь больше не занимаюсь.

– Но ведь для меня. У тебя голос, как у твоей бабушки. Как она любила петь романсы. Хочешь я тебе коня подарю?

– Зачем мне конь? – взмолилась Ната. – Цыган у нас в родне вроде не было.

– Ну хорошо, машину. Что ты хочешь – выбирай.

Ната качнула головой, словно сдаваясь перед напором дяди. Татьяна тут же оттеснила от рояля музыканта, Долоховы начали собираться вокруг инструмента, а Ната, чуть прикрыв глаза и кивнув матери, начала:

Ехали на тройке с бубенцами,

А вдали мелькали огоньки.

Эх, когда бы мне теперь за вами,

Душу бы развеять от тоски!

Дорогой длинною, погодой лунною,

Да с песней той, что в даль летит, звеня,

Да со старинною, да семиструнною,

Что по ночам так мучает меня.

Да, выходит, пели мы задаром.

Понапрасну ночь за ночью жгли.

Если мы покончили со старым,

Так и ночи эти отошли!

Дорогой длинною, погодой лунною,

Да с песней той, что в даль летит, звеня,

Да со старинною, да семиструнною,

Что по ночам так мучает меня.

Никому теперь уж не нужна я,

И любви былой не воротить,

Коль порвётся жизнь моя больная,

Вы меня везите хоронить.*

Сначала она просто пела, а от голоса словно мурашки по коже шли, но к припеву она чуть повела плечами, начала пританцовывать, на лице появилась какая-то особенная улыбка. Том, кажется, понял, что имеют в виду, говоря: «в тихом омуте черти водятся». Всегда спокойная и сдержанная, сейчас она смотрелась даже более откровенной и страстной, чем Друэлла, с ее сигаретами и манерами на грани приличия.

А за завтраком Долоховы вновь вгоняли Тома в краску. Татьяна горела желанием отпраздновать совершеннолетие Тома с размахом, Том ожидаемо терялся от подобного внимания. Тони, смеясь над другом, наконец решил прервать диалог:

– Соглашайся, Том. Ты имеешь дело с русскими. У нас это нормально.

– Устраивать праздники? – нахмурился Том.

– Иногда к нам приезжают гости, – улыбаясь, начала объяснять Ната, – и мы никогда не знаем на сколько дней, месяцев или даже лет они приехали. И все то время, что они у нас живут, мы считаем нормальным праздновать с ними все, что можно отпраздновать.

– Проще говоря, – прервал сестру Тони, – прекрати строить из себя святую невинность. Потому что мама уже придумывает расположение столов. Отказываясь, ты лишаешь ее удовольствия.

Татьяна улыбнулась гостю самой милой улыбкой. И Том понял, что спорить с этой семьей совершенно бесполезно.

* Неполный текст, прогуглите сами. Написан в 20-х годах, но этот романс был особенно любим русскими эмигрантами. Традиционно после припева можно весело отплясывать, напевая что-то вроде «Ла-ла-ла-лай».

========== Глава 6. Змеиное сердце. ==========

В начале января решили идти к родне Тома, в Литтл-Хэнглтон. Том долго откладывал, да и несовершеннолетнему сложно добраться самостоятельно. Теперь же ему с Тони по семнадцать лет, можно смело идти. Даже окажись его дядя абсолютно сумасшедшим, они смогут с ним справиться. Несмотря на все уговоры, Ната шла с ними. Татьяна поддержала дочь. Сказала, что она убережет мальчишек от необдуманных поступков.

Согласно этикету, они аппарировали вдалеке от дома. Ната чуть поморщилась, аппарация доставляла ей особые неудобства. Том посмотрел на разбитую проселочную дорогу, что вела к хижине его магической родни, на еще более далекое поместье магловской родни, и уточнил:

– Ты все еще уверена, что хочешь с нами? Идти долго.

– Мне полезны пешие прогулки, – улыбнулась девушка, расправляя складки на теплой мантии.

Снега не было, поэтому Тони наложил на всех заклинание, отталкивающее грязь, и они пошли к хижине, скрытой за деревьями. Единственное, что было известно о Мраксах – сейчас жив лишь дядя Тома, Морфин. Дом скрывался за деревьями, а на двери полуразрушенной хижины висела мертвая змея. Ната едва заметно вздрогнула от отвращения. Том моментально уничтожил змею. Родичи, которые вешают на дверь труп змеи… кажется, с родней Тому не повезло даже больше, чем он думал. Еще до того, как Том постучал, дверь распахнулась и на пороге появился Морфин Мракс. Высоченный, с копной немытых волос, какой-то особенно грозный и страшный. И тут же что-то яростно зашипел.

– Да никак ко мне заглянул сам Реддл? Я, пожалуй, убью тебя…

– Я твой племянник, вообще-то, – на парселтанге прервал его Том. – Хотя не уверен, что хочу им быть.

– Грязный полукровка! Сын потаскухи!

Натали пришлось повиснуть на руке Тома. Оскорбления в адрес матери он воспринимал крайне болезненно, в такие моменты его слизеринская выдержка трещала по швам и проявлялась вспыльчивая натура самого Тома.

– Том, не надо, – Натали не знала, о чем они говорили, но намерения Тома были вполне понятны.

– Этот… оскорбляет…

– Он сошел с ума. Посмотри на него. Одинокий, забытый всеми. Ты уверен, что хочешь считать его родней?

– Еще одна потаскушка? – засмеялся Морфин уже не на парселтанге и теперь с палочкой наперевес ринулся Тони, который сроду не славился Слизеринской выдержкой.

Натали понимала, что двоих она точно не удержит и сейчас Морфин просто умрет. Вопрос только от чего – Авады Тома, или мудреного проклятья Тони. Но все же считала, что проклятье Тони срабатывает не сразу, можно успеть уговорить его снять, а вот Авада убивает сразу.

– Прекратите! – она еще сильнее потянула Тома прочь от дома.

Но он уже не желал убивать этого грязного мага. Прежние мысли о том, что он слишком жесток, вернулись к нему, как только он услышал голос Наты. Он действительно был готов убить родича. Пусть и такого никчемного, как Морфин Мракс.

– Тони, – скривившись, окрикнул друга Том. – Что-нибудь не смертельное, но крайне неприятное.

Морфин отшатнулся от двери, стараясь спрятаться за дверью, но скрыться от Антонина Долохова непросто. Быстрым движением палочки он отправил одно крайне неприятное проклятье. С самодовольной улыбкой он заметил, что дверь захлопнулась уже после попадания проклятья и из-за двери раздалась отборная ругань.

– Уходим отсюда. Надеюсь, маглы будут поприятнее твоего дядюшки.

Том не переставал оглядываться на хижину, боясь мести сумасшедшего. На самом деле он больше надеялся на магическую родню. Но его последний живой родственник оказался просто спятившим змееустом. До огромного поместья Реддлов шли в тишине. Том размышлял о своей родне, шедший чуть позади Тони был занят мыслями более веселыми. Натали весьма неплохо смотрелась, идя под руку с его лучшим другом. А Том, даже погруженный в свои невеселые мысли, осторожно вел девушку по ухабистой дороге, сдерживая шаг.

Поместье Реддлов представляло собой огромный дом в окружении зеленых лужаек. Весь первый этаж был густо увит плющом, возле дома прогуливалась пожилая женщина. Она с недоверием смотрела на троицу приближающихся гостей. Особенно ее внимание привлекал молодой человек, что вел под руку девушку. Еще до того, как они подошли к ним, Мэри Редлл знала, что это ее внук. И еще до того, как Том заговорил, она твердо решила удержать мальчишку, ведь у ее Тома не было детей.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровался Том. – Меня зовут Том Реддл. Я сын Меропы.

Мэри ахнула, прижав ладонь ко рту. Они не знали, что от недолгого и нежеланного брака их сына мог быть ребенок. Законнорожденный. А она ведь думала, что этот мальчик родился от одной из интрижек ее сына.

– Здравствуй, – чуть дрожащим голосом ответила она. – Я – Мэри Реддл. Получается, твоя бабушка.

– Это мои друзья, – чуть кивнул Том. – Антонин Долохов и его сестра Натали.

– Пройдемте в дом. Выпьем чаю.

И чего-нибудь покрепче – подумала Мэри. Появление внука многое меняло. Быть может, и ее непутевый сын немного придет в себя. Если не из любви к забытому ребенку, то хотя бы из нежелания видеть его здесь. Отсутствие внуков сильно огорчало Мэри, а ее мужа огорчало отсутствие наследников. Том же не желал не только жениться, он даже не разузнал, где его жена. Нищенка Меропа совсем не интересовала и Мэри. В отличие от ее сына.

В холле было темно и прохладно. А комнаты, хоть и были довольно светлыми, не казались уютными. Дом был словно нежилым. Том оглядывался по сторонам, рассматривая богатую обстановку дома. Он знал, что магловская родня владеет поместьем, но он не думал, что они так богаты. К тому же ему здесь было неуютно. Налаживать отношения с отцом он особенно не хотел, любопытно было его увидеть. Все же Том унаследовал пренебрежительное отношение к маглам, свойственное Мраксам. Но, в отличие от мага-дяди, его никто не оскорбляет и не гонит палками.

Мэри же судорожно размышляла. Вряд ли Меропа воспитала сына с уважением к отцу, который их бросил. Скорее всего, парень просто захотел познакомиться с родней. Быть может – из-за денег? Тогда все будет гораздо проще, можно будет уговорить мальчика переехать к ним…

Но Мэри совершенно не представляла, что ее внук умеет превращать табуретку в кошку, отращивать ножки чайным чашкам и делать цветы из воздуха. Для нее стало откровением, что сын не шутил насчет «ведьмы». Меропа действительно умела колдовать, как и Том. И он – сирота. А значит, в силах Мэри привязать к семье внука, пусть даже этот внук колдун.

– Как все прошло? – Ната пила кофе, когда Том вернулся домой.

Он остался переночевать у родни, а вот Тони и Ната вернулись домой.

– Странно. Отец, – тут Том скривился, – меня ненавидит. Для деда же было интересно только мое умение считать прибыль и убытки, а бабушка…

Том замолчал, но Ната и сама поняла. Бабушка. Не бабка, не Мэри, а бабушка. Это о многом говорит.

– А она просто хочет внука, – догадалась Ната.

Том улыбнулся. Ему было непривычно в той семье. И пугало осознание, что он действительно похож именно на них. Они высокомерные снобы, ценят лишь выгоду семьи, не желают опускаться до уровня собеседника, не видят смысла быть милыми с людьми ниже их по статусу… они – совсем как Том. Когда он шел туда, он многое хотел сказать отцу. Из-за него ведь умерла мама, из-за него он жил в приюте, был вынужден трястись от страха во время бомбежек Лондона, жил впроголодь, работал с малых лет… но на самом деле, в глубине души, он понимал, насколько он похож на него. Если бы кто-то опоил его зельем, то никакой ребенок бы его не остановил, чтобы уйти. И он бы тоже не жалел об уходе. И это понимание его пугало, потому что он хотел ненавидеть своего отца.

– Она предложила мне на летних каникулах пожить у них, – улыбнулся Том. – Сказала, что хочет чуть лучше познакомиться со мной. Думаю, я съезжу к ним еще завтра с утра…

Ната лишь улыбнулась, понимая чувства Тома. Даже если дед и отец ему не рады, Том поедет. Потому что там есть родственник, которому он нужен. Она бы тоже так поступила, даже при том, что ему страшно узнать о неискренности бабушки, он боится довериться, это видно по его показному безразличию, по смятению в глазах. Он хочет верить, хочет почувствовать себя частью семьи… но после приюта это очень сложно.

– Чаю? – прервала размышления Тома Ната. – Или можешь поймать папу, он хотел тебе что-то сказать. Просил зайти.

Том метнул быстрый взгляд в сторону выхода из малой столовой, но все же попросил кофе и для себя. Желание посидеть здесь вот так, вдвоем, пить кофе, слушать Натали, смотреть на нее… Том не мог отказать себе в таком удовольствии. К тому же она здесь одна и это особенно сильно удерживало Тома в этой комнате.

– А чем они занимаются? Ну, Реддлы, – Ната поставила кофейную чашку на стол.

– У них поля, как я понял. Сдают землю и дома в аренду. Для какой-то части земли нанимают работников. И еще у них акции нескольких компаний. Знаешь, что такое акции?

– В магическом мире тоже есть акции, – улыбнулась Ната. – А если не работают? Чем еще занимаются?

– Они – типичные представители снобов, – хохотнул Том. – Охота, конные прогулки, сплетни. Бабушка любит читать любовные романы. Кажется, это все.

– А с остальными родственниками тебя не обещали познакомить?

– А их нет. В семье Реддлов всегда один ребенок. Мальчик. А у бабушки если и есть родня, то мне она о ней не рассказывала.

Ната кивнула. Том же не спускал взгляд с девушки. Она пальцем водила по краю кофейной чашки, чуть надула губки, как всегда делала, когда задумывалась над чем-то, а в волосах словно запутался лучик солнца. Натали пробуждала в нем незнакомые чувства и эмоции, которым Том часто не мог найти имени. Но не этому. Он привык быть честным с собой и не видел смысла избегать очевидного. Он полюбил ее. Как иначе назвать эти чувства? Но сказать он не решался. Он недостоин такой девушки. И дело даже не в пресловутой чистоте крови. Дело в ее доброте, в ее сострадании, в какой-то кристальной честности, дружелюбии.

– Прочитай что-нибудь, – попросил он.

– Что? И ты туда же? – удивилась Ната, солнце блеснуло в волосах, когда она резко повернула голову.

– Когда ты читаешь стихи, мне хочется выучить русский, – честно признался он.

Она опять засмеялась, отчего Том тоже непроизвольно улыбнулся. Но все же постарался принять более несчастный и просящий вид, надеясь, что не выглядит при этом глупо. Натали, пару секунд внимательно смотрела на Тома, а потом сдалась. Как всегда, она вздохнула, на несколько секунд закрыла глаза и начала читать. Даже не читать, а словно актриса на сцене, она голосом и мимикой передавала чувства.

Не будем пить из одного стакана

Ни воду мы, ни сладкое вино,

Не поцелуемся мы утром рано,

А ввечеру не поглядим в окно.

Ты дышишь солнцем, я дышу луною,

Но живы мы любовию одною.

Со мной всегда мой верный, нежный друг,

С тобой твоя веселая подруга.

Но мне понятен серых глаз испуг,

И ты виновник моего недуга.

Коротких мы не учащаем встреч.

Так наш покой нам суждено беречь.

Лишь голос твой поет в моих стихах,

В твоих стихах мое дыханье веет.

О, есть костер, которого не смеет

Коснуться ни забвение, ни страх.

И если б знал ты, как сейчас мне любы

Твои сухие, розовые губы! *

Когда Том поднялся наверх, в кабинет Алексея Долохова, у него в мыслях до сих пор звучал ее голос. Он бы немало удивился, если бы в данный момент смог прочитать мысли Долохова. Тот несколько рассеянно смотрел на парк за окном. Тони рассказал, что его друг уделяет Ноне внимания больше, чем любой другой девушке. И что сестра явно как-то взбудоражила парня, Том стал спокойнее и мягче. Долохов, несмотря на веселость, широкие жесты и ощущение праздника, был тонким психологом. Он видел парня насквозь. Видел, как тяжело Реддлу принимать подарки, насколько сильно он стремится доказать всем, в первую очередь самому себе, что он лучше всех. Что достоин большего. Такие не подходят для научной работы, в аврорате ему будет сложно подчиняться приказам, слишком острый у парня ум. И при этом Долохову не хотелось пускать дела парнишки на самотек. Такие, как он, могут стать непревзойденными лидерами.

– Проходи, садись, – отвернулся от окна Алексей. – У меня к тебе предложение.

– Какое?

– Вот, читай.

Долохов выложил на стол несколько листов. Том, едва взглянув на них, побледнел:

– Вы не берете учеников, – он старался подавить восторг, боясь, что ему показалось, и это не договор об ученичестве.

– Не брал, – исправил Алексей. – В нашей семье не принято разглашать семейные наработки.

– Тогда почему предлагаете мне?

– Брось, не смотря на кажущуюся безалаберность, даже Тони заметил твои чувства к Натали. Что уж говорить о моей жене, которая уже просчитала вашу совместимость и начала придумывать оформление зала. Мне остается только помочь тебе.

– Я не… не посмел бы просить ее руки.

– Значит ты трусливее, чем я думал.

Том резко вскинул голову, с непониманием смотря на старшего Долохова.

– Неужели ты думаешь, что семью можно оставить на потом? Вариант «добьюсь всего, потом займусь семьей» в мире магии приводит к одиночеству. Сколько из твоих однокурсников еще не помолвлены? Сколько девушек не определились с выбором жениха до совершенолетия?

– Я знаю, в магическом мире брак расценивают как партнерство, – кивнул Том.

– Если при этом есть любовь – то это считается невероятной удачей. Нас с Таней ты устраиваешь в качестве партнера. Так что читай и подписывай. Закончишь ученичество, устроим тебя в отдел магического правопорядка.

Долохов замолчал, рассматривая удивленного Тома, а потом весело усмехнулся:

– Только Ноне не говори, что мы уже все решили. Она слишком любит свои книжные истории. Еще взбунтуется, сбежит. Но можешь считать, что получил разрешение на ухаживание.

* Анна Ахматова. 1913 г.

========== Глава 7. Маленькие тайны. ==========

Известие об ученичестве Тома разошлось среди чистокровных достаточно быстро. Из любопытного полукровки он был мигом переведен в крайне привлекательного молодого мага. Долоховы – непревзойденные дуэлянты. Им нет равных не только на официальных соревнованиях, но и в открытом бою. И учеников со стороны они брали всего несколько раз, и это было еще в России. Некоторые предполагали, что Алексей таким образом устраивает будущее дочери. Но пока это было скорее любимой сплетней романтически настроенных дам, все остальные не видели в этом смысла. Англичанам казалось, что браком дочери Алексей упрочит свое положение в стране. Никто ведь не мог представить, что Долоховым это не столь важно.

Тома обучали не столько умению побеждать в дуэлях, сколько вообще умению обеспечить защиту, контролировать толпу, вести боевые действия. Алексей высылал копии книг, которые исчезали через одну-две недели, поэтому Том старался изучить их как можно быстрее. И все больше понимал, почему именно Отдел магического правопорядка*. Основные знания Долоховых скрывались вовсе не в боевых проклятьях, а именно в умении обеспечить безопасность, контролировать, а войну оставляли на крайний случай.

– Как Вас вообще выпустили из России? – пораженно спрашивал Том у Тони. – Это же… Да один маг может защищать несколько семей одновременно…

– Ну, поэтому мы так долго в России и оставались, – чуть нахмурился Тони. – Какое-то время Долоховы были многочисленным кланом. Но потом многие мужчины погибли на войне. Что-то связанное с магическими источниками на черноморском побережье. Долоховы ведь были на государственной службе. Ну и тогда наши кровники и активировались. За пять лет, не смотря на все таланты, от остатков большого клана осталась лишь главная ветвь. И они решили уехать в Европу. Я родился в Париже. Но там папе не нравилось. Говорит, слишком уж французы… манерные.

Том неопределенно хмыкнул. Он знал слишком мало французов, чтобы давать какие-то характеристики всей нации. Он лишь притягивал к себе очередную книгу по защите домов и поместий. Сочетаемость заклинаний, правила настройки оповещений, пути отхода. Основной упор – на защиту отдельного здания. Затем ему предстоит освоить заклинания для общественных мест, временных баз и даже мест случайного сбора большого количества магов. При этом Том не мог отогнать от себя мысли о том, как вплести эти заклинания, то есть что-то непостоянное, в ритуалы, проведение которых может обеспечить защиту дома на сотни лет.

А еще он постоянно корил себя за эту нерешительность. Сказать Натали, что она для него стала кем-то большим, чем сестрой лучшего друга, он не решался. Но при этом постоянно боролся со вспышками ярости, если к ней подходил кто-то посторонний. А она улыбалась, смеялась над чужими шутками, даже ее взгляд, обращенный на другого, казался Тому украденным. Он закрывал глаза, тяжело вздыхал и напоминал сам себе, что он не имеет права распугивать всех вокруг. Тони, подмечая состояние друга, только усмехался. Эта робость перед девушкой была совершенно нетипична для Тома.

Но для Тома остро стояла и другая проблема. Несмотря на имеющийся опыт общения с противоположным полом, он совершенно не представлял в такой ситуации Натали. Раздираемый желанием быть рядом и боязнью чем-то ее обидеть, он в итоге оказался за ее привычным столом с тетрадью и англо-русским словарем. Ната иногда не могла сдержать смех, а Том все больше понимал, что в России живут совершенно невозможные люди, которые говорят на каком-то невероятном языке.

Впрочем, Натали была хорошим учителем, хотя учить русскому языку ей было особенно непривычно. Будто все вывернули наизнанку, и теперь приходилось не самой себе напоминать о некоторых особенностях английского, а говорить о совершенно невероятных особенностях русского.

– Мне никогда не понять, почему стакан на столе стоит, а книга – лежит, – признавался он.

– Честно говоря, я тоже не понимаю, почему именно так, – задумчиво отвечала Ната. – Может, стоит запомнить как устойчивую фразу?

– Кажется, весь русский язык состоит из сплошных устойчивых фраз, – вздохнул Том.

– А знаешь… – Ната задумчиво посмотрела на книгу и стакан, которые только что описывал Том. – Можно еще вот так.

Она, допив воду, опрокинула стакан на стол, а книгу, чуть распахнув страницы, поставила ребром:

– Так стакан будет лежать, а книга – стоять.

– Мерлин всемогущий! – взмолился Том. – Зачем ты это сделала?

Несмотря на все неожиданности, Том старался придерживаться своих прежних привычек. Все так же три раза в неделю собирались Вальбургиевы рыцари. Обсуждали политику, сплетни магической аристократии, иногда что-то из новых придумок магов, достаточно часто – связанные с бизнесом проблемы. Сегодня с особенным рвением обсуждали проблемы старика Огдена.

Оказывается, в мире магии есть определенные проблемы с поставкой зерна. Магия позволяет собирать два, а то и три урожая в год, но вот сажать его по-прежнему негде. Среди магов мало тех, кто занимается чем-то подобным. На домовиков все не сбросишь, да и поля нужно прятать от маглов, а готовых трудиться не было. К тому же маги избегали вести такие дела с маглами. Не будешь ведь своему поставщику каждый раз память стирать. А если нет, то он очень удивится пропаже зерна прямо со склада.

– Какая цена? – уточнил Том у Макса.

А потом напряг память, вспоминая бухгалтерские книги своего деда. Почти в два раза дороже. Том в задумчивости отошел от стола, прислонился к стене. Как его семья, они имеют право знать о магии, Статут не распространяется на близких родственников. Один нанятый волшебник не сможет обеспечить три урожая в год, а вот один, но очень хороший – это вполне возможно. К тому же дед говорил, что было бы неплохо найти способ заработка и в магическом мире. И Том только что его нашел. Только нужно договориться с дедом, найти мага, который будет присматривать за полями, и при этом постараться опять не разругаться с отцом.

Отношение в магловской семье у Тома были странными и неровными. Бабушка явно старалась его удержать, любила с ним разговаривать, просила прогуляться вместе. Очень надеялась, что на летних каникулах он приедет к ним. Дед был достаточно жестким человеком, к тому же несколько зацикленном на семейном бизнесе. С появлением Тома он чуть расслабился: все же дед очень переживал, что у его сына нет наследника.

Эта готовность принять его, даже не зная, поражала Тома. Быть может, такова реакция уже постаревшей пары на появления внука, или сыграл факт того, что Том очень похож на отца, а может они просто доверились интуиции. Том не знал. Но уже перед отъездом с каникул дед и предупредил его, что переписывает завещание и готов уже сейчас помочь внуку устроиться в магическом мире, раз мир маглов все же не для него.