Текст книги "Петля любви и времени (СИ)"
Автор книги: Да-ромаС
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)
========== Первая ночь часть 1 ==========
Целых 10.000 рублей за семь дежурств.
Я никак не мог отвыкнуть от мысли, что смогу получить такие легкие деньги так быстро, да и еще практически ничего не делая. Всего-то мне нужно было смотреть за мониторами в комнате охраны, выслеживая непутевых дрочунов, которые хотели пробраться к секс-игрушкам ночью.
А я разве не сказал, где я работаю?
Это пиццерия с интим-услугами аниматроников. Никогда не понимал желание людей трахать силиконовых бездушных машин, это же как минимум мерзко. Тереться о куклу, которая лежит, словно труп, отрешенно задирая ножки кверху своему клиенту, да и еще понимая, что до тебя о нее спускало еще сотни таких, а уж после тоже. Да и тем более, какими бы красивыми лица им не приделали, я вижу лишь кусок ткани, приклеенной на машину. Почему этого не замечают другие?
Ну с другой стороны, кто я такой, чтобы судить о чужих вкусах, разве я сам идеален? Нет. К сожалению, такого человека не существует, но даже если бы и существовал, то я думаю, он бы с ужасом застрелился, не выдержав весь тот беспредел, который хранится в головах людей-посетителей.
Но несмотря на то, что теперь я сам сижу в кабине, освеженный ветром кондиционера, я счастлив. Меня ожидала целая ночь в решении судоку, прочтении любых манг, что могло бы быть более лучше, чем это?
Хотя надо было бы взять повербанк, а то телефон, зараза, разрядился. Как не вовремя. Но мне не стоит переживать, ведь тут находится стационарный телефон, так что в случае необходимости, начальство сможет со мной связаться.
Пролистывая экраны камер, я вздыхал, ведь качество изображение желает оставить лучшего. Гнусавые звуки переключения и эти затемнения перед картинками, господи, неужели они не могут потратить деньги, чтобы улучшить систему слежения? Это что по-вашему заведение восьмидесятых?
Промямлив про себя, я пообещал, что постараюсь не думать об этих мелочах, ведь за такие деньжища, я был готов сам ходить хоть с фонариком и проверять каждую комнату каждый час. Я рассмеялся от этой мысли и на всякий случай сплюнул через плечо три раза, хотя не слишком доверяю приметам. Но чем черт не шутит?
Устав прочесывать каждую комнату, я изумлялся странному смешению стилей. То тут находится полу-детская арена для вокала, небольшой буфет и зал для гостей, а на по соседству расположены комнаты любви. Они хотели разместить заведения для детей вперемешку с борделем, или что? По четвергам вы можете отведать вкусные печеньки от няши-чики, а по пятницам засадить ей по самые кексики, держа за розовый слюнявчик сзади?
М-да, чего только не придумают. Думал я, вращая ручку возле пальцев, размышляя то о очередном слове, загаданном дядюшкой-кроссвордом, то о том, какая история этого комплекса.
Хоть я всю жизнь рос, учился в школе, и продолжаю учиться в универе в этом городе, я никогда бы не подумал, что рядом со мной располагается местная улица красных фонарей с роботами-шлюхами. Хотя, я слышал, что здесь была пиццерия, может, она появилась совершенно недавно из-за банкротства, а владелец до сих пор не прибрал остатки? Ну тогда же должен же был быть резонанс. Чтобы в России открыли тако-о-о-е легальное заведение, да и еще с необычными девушками, должно стать если не сенсацией, то хотя бы освещать по телевидению.
Но смысла нагружать мозг не было, он нужен был, чтобы расшифровать остальные слова по вертикали. Сколько бы я не думал, сколько бы кроссвордов я не прорешивал до этого, каждый из них будет уникален по-своему. Тут не поможет опыт, набитая рука или сотни часов задротства. Важна твоя эрудиция, общий кругозор и, конечно же, хорошее знание языка. Ведь в случае чего, используя свою внимательность и цепкость ума, ты сможешь догадаться о недостающих буквов. Идеальная стратегия, если тут бы не встречались и иностранные слова, которые вертели мою стратегию так же энергично, как аниматроники вертят свои попы на шестах в залах под ламповую музычку.
Вот, к примеру, дайте понятие, когда технический прогресс станет настолько быстрым и сложным, что окажется недоступным пониманию человеку. Что он имеет в виду? Откуда обычный среднестатистический обыватель знает об этих терминах? Я не понимаю…
Раздраженный и нервный глаз уловил колебание на планшете. Сначала я забил, спустив все на заторможенный движок, однако мой перфекционизм думал иначе. Он настаивал, даже немножечко требовал, чтобы я бросил эту книженцию и взглянул, почему он мигнул.
Разумеется, спорить с инстинктами больного мозга, не имела большого смысла. Даже если бы я проигнорил, то он бы продолжил точить мне совесть, словно червь, пожирающий эпителий кишечника, а еще говорят, что человек выше животных, так как имеет волю!
Наверное, просто я такой слабовольный. И слегка параноидальный.
Схватив длинными пальчиками края планшета, я бегло просмотрел комнаты.
Тут не водилось полтергейстов, наверняка призраков тоже не было, реальности никто не менял, но я заметил, что рука одного из аниматроников стояла не на своем месте. Она была чуть изогнута, может быть, мне просто кажется и все это несущественно, это ведь из-за сквозняка. Да точно, сквозняк, что может быть иначе?
Они не живые и не могут покинуть свои сцены. Эта аксиома.
Я настолько взбодрился идеей, доказать себе, что это воспалилась бурлящая фантазия, что я решился сходить сам. Только очень… темно. Да, нужно прихватив фонарик, а то можно упасть и получить синяк. Не очень хочется оставшуюся смену растирать себе ранку и ныть о том, почему я не взял его.
Захватив фонарик, я дернул включатель. Лучи освещали путь, тускнея в пяти метрах, а после жадно пожирались бездной. Бу-у-у-у. Пора завязывать с хоррор-играми, да и режим сна наладить нужно тоже, иначе так и буду ловить неприятные галлюны.
Пройдя через коридор, я хмурился от разрисованных артов этих игрушек. Такие милые, чистые и невинные, посмотрите, как они улыбаются. Эх, никакой правды, лицемерят даже тут. Но ведь их понять тоже можно, какой смысл расставлять тут портреты голых девиц, когда можно слегка прикрыть их одеждой, спрятав самые вкусные части от похотливых взглядов, и затем уже в полную насладиться мужской энергией, получив денюжки и положительные отзывы на сайте из-за разожженного желания?
Пройдя в буфетный зал, я слегка скривился.
На сцене стояли три аниматроника. Три сердцевины, скрепляющих воедино все то лучшее, что есть здесь. Пройдя сюда, по сути в главную комнату, ты мог понять, что тебя ждет и готов ли ты к этому.
Фредди, Бони, Чика. Девушки представляли из себя антропоморфных существ. Бони была
синим кроликом, довольно высоким, как и остальные, если подумать. В центре груди тянулся красный бантик, закрывавший внушительные прелести. Чика была курицей. Короткая стрижка в виде карэ, огромные дойки и розовый слюнявчик с провокационной надписью ”время вечеринки! ” И наконец центральная фигура трио, та кто является, по видимому главной подпевалой в этом убогом месте: Фредди.
Медведица-аниматроник имела бурую окраску, мягко переливающийся кремовый оттенок на животе и туловище низ подмышек. Судя по тем микротрещинам и многочисленным царапинам на силиконе, она пользуется большим спросом.
Они все также стояли. Неподвижно, с нежной улыбкой и подкрашенными для выразительности лаком глазами. Пускай их тела были повернуты немного вбок, а глаза бессмысленно сверлили потолок, но я все равно чертовски нервничал рядом с ними. Как можно трахать этих кукол и при этом наслаждаться, осознавая, что они не дышат, не моргают, а все также терпеливо и ласково смотрят на тебя, обхватив кибернетическими ногами.
Не желая больше задерживаться на этом месте, я судорожно, но осторожно, словно подкрадываясь к чему-то страшному и неизвестному (добавьте сюда гнетущую темноту и мигающие лампочки, на сука, одном из лучших борделей, на минуточку! Почему тут вообще нет посетителей, они же должны приходить как раз ночью, разве нет?) подобрался ближе к крольчихе.
Я видел ее женственную идеальную фигуру. Эту округлую талию, с узким переходом на ровный живот без грамма естественного жира. Эти волнистые, извитые неровности на теле, имитировавших шерсть, даже запах дешевого пластика, который бывает, когда ты впервые открываешь дисковод или упаковку с компьютерной мышью. Даже когда я дотронулся до руки, чтобы вернуть ее на место, то ощутил с какой мягкостью пальцы тонули в кисти, проваливаясь как воздушный бархат.
Кажется, я начинаю понимать, почему людям здесь нравится.
Закончив поправление, я еще раз нажаловался на свою параноидальность и нервозность и пошел обратно и случайно ударился о край стола.
– Блять! – Моя кисть взбухла от боли, и я массировал ее, наблюдая за нарастающим отеком.
– Все хорошо?
Я застыл. Боль исчезла, так же быстро, как и появилась. Мне казалось, что время замерло вместе со мной, и что будто бы кто-то нажал кнопку паузы над лентой под названием ”жизнь.”
Голос…
Тут же никого нет, ведь так? Если бы кто-то сюда зашел, то я бы услышал пощелкивание ключей на входной двери, или же точно бы заметил стучание каблуков. Ведь это был женский голос. Я бы сказал, что женственный…
Я ведь не мог настолько погрузиться в свои размышления о ни о чем, что буквально раствориться в фоновом шуме мусорных мыслей и не заметить реальности вокруг себя.
Но с другой стороны, это ведь могло объяснить, почему я услышал незнакомый мне голос. Грабители вряд ли бы стали здороваться со мной, максимум, что они могли бы мне передать, так это удар по затылку чем-то тяжелым.
А значит, здесь кто-то есть. И если я до сих пор в сознании, значит, что кем бы она не являлась, то вряд ли будет злой.
Сглотнув слюну, я собрал всю гордость и последнюю каплю рассудка в кулак и повернулся.
А после окончательно убедился, что сошел с ума.
Эта крольчиха смотрела на меня. Этот взгляд нельзя было спутать ни со случайным колебанием ветра, ни с безжизненным пяляньем, ни с чем-то другим. Этот взгляд был пропитан беспокойством, какой-то тревогой, а значит, он излучал самую, что есть настоящую жизнь.
Неестественно естественные морщины, которые возникли возле лба, разгладились, стоило ей моргнуть.
Она… моргнула.
И затем еще раз и еще. До тех пор пока, она не попыталась подойти ко мне, скрестив руки сзади. Она наклонилась ко мне, нарушая все законные и незаконные границы, бесцеремонно ворвалась в личное пространство.
Но я не ощущал хотя бы мнимой агрессией или преднамеренной провокации. По крайней мере, не ощущал теми оставшимися нейронами, которые не разбежались из-за паники. Я чувствовал ее дыхание, влажное и теплое, которое не могут издавать машины, я видел, как поднималась ее грудь на вдохе, и как медленно она опускалась на выдохе. Я чувствовал колебание пара и видел его конденсат.
– С тобой… все в порядке? – сказала она. На этот раз голос звучал яснее, громче, но это никак не отразилось на прекрасном и девичьем тембре.
–…
Я лишился дара речи, я не мог проронить ни слова, все было похоже на чью-ту злую шутку, игру мозга, все было в тумане. Но даже в таком тумане, какая-то частичка меня советовала мне, чтобы я хоть как-то ответил ей.
И я решил последовать интуиции.
– Н-нор…маль-н-но. – заикаясь, я пробубнил стандартную фразу, которую мы все используем в обычном разговоре. Возможно, поэтому она выскочила на автомате и мне не было так сложно ее произносить.
Решив не углубляться в психологию человека, я вновь сглотнул слюну и решил действовать.
– К-кто ты… такая? Это… розыгрыш?
Она наклонилась в ступоре. Я ощущал этот давящий недопонимающий взгляд, полный изумления, и уже сам чувствовал себя глупо. Это никак не мог быть чьим-то розыгрышем, уж слишком она реальна.
А поэтому вместо того, чтобы бомбить ее множественными вопросами, я решил сосредоточиться на одном единственном. И расспрашивать ее поочередно. Все же по ее реакции, боится она меня ничуть не меньше, чем я ее. Ну… Или мне так кажется.
– Ты… ты живая? Или… это твой код?
Она улыбнулась. Края рта изогнулись, подобно змее, а уголки глаз последовали за ней. Она улыбается искренне. Я не вижу лжи в ее эмоциях. Просто не могу почувствовать ее.
– Как бы тебе объяснить, – начала та. – Живая ли я, как ты? Думаю, что нет. Но могу ли я мыслить, как ты? Определенно да.
Такой неясный, уклончивый ответ, на удивлении, был краток и емок достаточно, чтобы я хорошо понял, что она имела в виду.
Словно подшучивая надо мной, она немного прикрыла рот от хихиканья, а затем вновь обратилась ко мне. Видимо, эта ситуация раскрепостила ее, ведь теперь она не так сильно переживала. Чего нельзя было сказать обо мне.
– Ты мне сразу понравился. Я поняла, что ты необычный парень, который не устоит от небольшой шалости. Когда я заметила твои разноцветные книжки и кроссворды, то знала, что ты обязательно заметишь то, как я слегка передвину руку.
Она постучала пальцами по кисти и рассмеялась.
– Как видишь, я не прогадала.
Я не знал, что мне делать. Как мне реагировать на эту ситуацию. Что я должен был делать в таком случае? Плакать? Истерить, бежать, молиться, или же радоваться, как школьник, который встретил фурри в реальной жизни. Жизнь меня к этому не готовила, черт подери, никакая жизнь к этому не подготовит, о чем вообще речь.
Но заметив, что крольчиха уже вторую минуту вздыхала от искрометной шутки, рассказывая о своем гениальном плане, я решил, что нужно как-то переманить инициативу на себя.
Неизвестно, что творится у нее в голове. А если она продолжит доминировать в общении, то я точно не смогу и слова вставить.
Давай, ты сможешь. Я верю в тебя.
– Бони… – выпалил я, чуть не потеряв сознание, когда та удивленно посмотрела на меня. Как к этому вообще можно привыкнуть? – Давай присядем, пожалуйста.
– У тебя ноги затекли? Они трясутся. – с интересом заметила она, осматривая мои колеблющиеся ноги.
Конечно, мать твою, трясутся, ты разве не понимаешь, что это не нормально?
Но, разумеется, я ответил совершенно другое.
– Да, мне тяжело долго стоять. Ты, наверное, заметила, что я все время сижу за креслом.
Она прищурилась, словно лиса, вкрадчивым взглядом, и в тот момент у меня перехватило дыхание. Я готовился к тому, что сейчас меня раскусят, однако вместо обвинений во лжи, она ничего не ответила.
Лампочка мигала и, вероятно, она пощурилась из-за нее. Да, ведь она часто шумит.
К моему счастью, отговорка сработала, и она послушно уселась за один из многочисленных столиков. Бонни вальяжно откинулась на диване, раскинула руки по краям так широко, что словно хотела забрать себе побольше места и скрестила ноги. Хотя я и не мог видеть подробнее, но я догадывался об этом.
Я сел супротив, сжавшись на одном из дешевых стульев. Из-за пластика у меня разболелась спина, поэтому я сидел, выпрямившись, боясь, что боль разноется еще сильнее.
– Итак, Бонни, – сказал я. – Могу ли я…
– Постой-постой. – прервала она, не дослушав. – Раз мы с тобой общаемся, то могу ли я узнать как тебя зовут?
Она потянулась ближе, держа ладонями наклонившейся подбородок. Ее локти стояли, как столбы, на столе. Голос веял энергией, любопытством, в глазах пестрил искренний интерес.
Я не мог знать наверняка, однако не видел ни враждебности, ни чего-то похожего на злобу. Может быть, сказалась давящая атмосфера и невероятность происходящего, однако факт оставался фактом – я хотел поговорить с ней и узнать, кто она, но без знания имен, продолжать разговор было бы трудно.
– Саня. Зови меня Саней. – честно ответил я, решив не лукавить.
Ее длинные ушки слегка дернулись, не так сильно, но достаточно заметно, чтобы я смог увидеть.
– Это ведь от слова Александр? Прямо, как Александр Македонский. – взбудоражилась крольчиха. Ее глаза забегали из стороны в сторону, когда она пыталась вспомнить, чем же мое имя так напомнила ей. – А расскажи еще.
– Бонни, – сказал я еще раз, продолжив прерванную беседу. – Разве так поступают друзья? Можешь рассказать о себе, пожалуйста. Тогда я расскажу и о себе.
Она удивилась и игриво нахмурилась.
– Хо-хо, ты хочешь узнать меня поближе? – улыбнувшись до ушей, ее кожа покраснела.
Она флиртовала. Довольно агрессивно и развязно. Я решил, что производители запрограммировали ее вести себя таким образом, поэтому не питал особых иллюзий.
Меня волновал не ее характер, не ее чувства, а то, почему она ведет себя таким образом. Почему на ее силиконовой мордашке, залитой синей краской, появляется мягкий румянец, черт тебя возьми.
Но я так и не смог парировать ее подкат. А поэтому молчал, словно дуб.
– Да я шучу. Ха-ха, такой серьезный. – ответила она, выпив из стакана. Она втянула губы и проглотила жидкость. Я ощущал, как вода шебуршит горло, как машина имитирует акт глотания. И чем больше деталей я замечал, тем сильнее сомневался в своих убеждениях.
Я хотел верить в то, что это очень искусная подделка тайных разработок, или то, что это все игра моего воспаленного воображения, и что я уснул на работе.
Но я щипал себя, и чувствовал боль. Я осмысливал себя, находил логику, даже соединял ее в цельную картину, но она рушилась из-за чертового фундамента. Ведь нельзя построить догадки без каких-либо фактов.
Я сжал кулаки. А затем вздрогнул от накатившей боли в запястье. Оно не вовремя разболелось и распухло.
– Саня, боже, не надо трогать ее. – воскликнула она, прикоснувшись к нему. – Ты сделаешь только хуже.
Я ошалел от ее активности и волнения. Она дотронулась до него, обхватив ладонями, и гладила, массажируя другой рукой.
Мягкие руки расслабляли отек. Машинный холод от конечностей остудил воспаление. Она заботилась о ней, как о собственной, с любовью, которую я и представить и не мог.
Я погрузился в мысли, что и не сразу заметил, как мои пальцы увлажнились.
Они стали липкими.
– Какого… – ужаснулся я, заметив то, как аниматроник облизывала их. Она засунула их к себе в рот и водила по нему.
Она не ответила, лишь взглянула на меня снова, опустив взгляд. Но этой секунды хватило, чтобы понять больше, чем я мог бы получить от слов.
Я знал, что я ей нравился, по ее поведению этого мог не понять лишь идиот, однако я не верил в то, что она решится.
А еще я никак не мог поверить в то, что мои пальцы ощущали тепло. Настоящее человеческое тепло, которое может испускать живое тело. Кончики терлись о нёбо, закованные в танец языка, склизкого и влажного. Она обсасывала, не торопясь, медленно наращивая темп, пока полностью не погрузила четыре пальца себе в рот. А после я видел, как они покидали ее, покрытые слюной.
Но это была не она, а вода. Я не чувствовал особого запаха слюны, она была бесцветной, слегка мутной и вязкой для придания естественности. В этот момент я осознал одну вещь…
– Я не очень хороша в лечении ран. Но думаю, что твоя кисть в порядке. Может быть, покажешь мне, как хорошо я справилась с ней?
Я осознал то, что она ненастоящая. Эта фильтрованная вода с мукой, похожая на слюну, капающей с ее подбородка. Этот ненастоящий румянец на щеках, напоминавший мигание микроскопических светодиодных лампочек. Эта ненастоящая теплота, которая мимикрировала под влиянием паров двигателя, эти эмоции, заранее спродюсированные искусственным интеллектом, и наконец, эта чертовая игра, которую с самого начала спланировала крольчиха.
Ясно было одно: она была живой, но не человеком. Ожившая машина, рехнувшаяся на сексе. Такими были и остальные. Я точно уверен. Они стоят неподвижно, но точно наблюдают за мной.
Теперь я начинал понимать, почему работа планировалась только на семь дней.
Семь кукол. Семь ночей. И семь бесконечных, долгих и изнурительных потрахушек.
Бонни передвинула стол одной рукой, словно перышко.
Я не мог сбежать, она бы просто не позволила. Даже если я откажусь от ее ласк, то она возьмет силой. Она машина, а я человек. Она сильнее меня.
И если у меня все равно нет выбора, то по крайней мере, я наслажусь этим моментом сполна.
Погладив мокрой рукой ее подбородок, я слегка сжал его. Я почувствовал упругость силикона, силой вытолкнувшего мои попытки.
Она играла пальцами, разводя ширинку брюк. Послышался щелчок спадающего ремня и ее удивленный вздох, когда припухлость ударила по щеке. Она цокнула зубами и сняла трусы, медленно засовывая ладонь внутрь.
Она не могла поддерживать температуру всего тела на приемлемом для меня уровне, ее рука была холодной, но даже так я возбуждался еще сильнее, словно растапливая лед.
Энергичная Бонни наращивала темп, обхватывая по всей длине, пока я наслаждался ее шоу.
Я запрокинул голову и не видел ее лица, однако чувствовал ее взгляд. Он больше не был невинным. От нее веяло аурой похоти, эта жажда стала сильнейшей, заменив даже желание дышать. Я то и дело, что вспоминал о воздухе, когда темнота в глазах становилась настолько отчетливой, что я не мог игнорировать ее.
Это наслаждение нельзя описать словами – она распространялось не только на пах, но тянулось дальше, словно волшебная нить, сладкая и приятная. Ноги дрожали от волнения, я потянулся к ушкам и обхватил ее кончиками пальцев.
Она взбудоражилась.
– Ой, будь аккуратней, пожалуйста. – взмолилась она, теперь уже сама вздыхая от волнения.
Я не мог проиграть. Даже в такой ситуации, когда наслаждение накрыло мой мозг, частица здравого смысла шептала мне, чтобы я не расслаблялся. Ведь за самым светлым подъемом может появиться самый страшный спуск.
Я сжал мочки ушек и услышал кроличий писк. Я растирал их, сжимал и давил, отпускал, когда следует. Она не отставала от меня.
Мы сражались в любовной борьбе, пытаясь обогнать друг друга. Пытаясь выяснить, кто сдастся первым, кто наконец прекратит сопротивляться и кончит.
Но в отличие от нее, у меня не было такого опыта, и я сдался.
Я ощутил, что ее язык обхватил член и не разжимал пульсирующий орган до тех пор, пока спазмы не прекратились и пока последняя капля не была выжата досуха.
Эта краткая секунда высшего счастья погрузила меня в удрученное состояние.
– Было здорово. – сказала она, подмигнув мне.
Я сидел на стуле, все еще приходя в себя. И когда она поняла, что я не слушаю ее колких замечаний, она щелкнула пальцами перед моими глазами.
– Все хорошо? – удивилась она, наклонив голову вбок.
– Сингулярность…
– Что?
– Я понял, какое слово вертелось у меня в голове. Какое определение наиболее точно описала бы тебя. Получеловека-полумашину.
Я улыбался, как ребенок. Очередной день остался позади, но я радовался лишь тому, что наконец закончу этот чертов кроссворд и свалю нахрен с этого поганого места.
========== Первая ночь – часть 2 ==========
Я проснулся.
Я слышал слабый ветер вентилятора. Все еще чувствовал мигание лампочки наверху и ощущал фибрами души покалывание затекшего ото сна тела.
Все же это был сон?
Подумал я, массируя правую кисть. Она была в норме, хотя в грезах стонала от боли прилипших слюней той чокнутой крольчихи.
Но все же он был довольно ярким и очень реалистичным.
Я читал о том, что люди практикуют осознанные сновидения и иногда могут воображать весьма подробные ощущения, которые похожи на жизнь. А иногда даже лучше. Я не интересовался этой тематикой, но понимал, что иногда они могут получаться сами по себе.
Но все же он продлился слишком быстро. Или мне так кажется?
Потому, что когда я повернулся в сторону настольных часов, то увидел надпись 23:59, сменившегося на полночь, стоило мне взглянуть на них.
Минута прошла только из-за пробуждения, но почему все еще так рано, если я должен дрыхнуть как минимум несколько часов?
Они же могли сломаться, правда?
Я покрутил часики, постучал по ним пальцам, но так и не понял в чем состояла поломка. Я не был электриком или специалистом по ремонту, поэтому смотрел на внешний вид и искал причины в нем. Но они идеальные. Кроме микротрещин и сальных отпечатков пальцев, я не смог увидеть дефекты. Красота. Я еще думал свериться со временем на телефоне, но потом вспомнил, что он разряжен.
Глаза увидели всю ту же дату восьмого июня на календаре, отмеченного красным цветом. Я закрасил его фломастером, так как хотел отсчитывать дни до конечной смены. Вот же ленивый сукин сын, мечтал о конце, даже не приступив к работе.
Я решил просмотреть камеры, ведь заняться было нечем. Кроссворды и манги не считались, так как они мне поднадоели. Включив одну из кнопок на старом девайсе, я увидел затемненное помещение, напрочь лишенного света.
И если бы не приоткрытая дверь, то я бы дальше продолжил щелкать по экрану. Однако его вид показался мне знакомым. Я видел его во снах.
Недопонимание возникло первым. Оно стояло в очереди, уступив место дрожи. Она накатила, словно волна бриза синего моря, тихонько заменяясь страхом. Он нарастал, словно поднимающаяся карусель, которая долго ехала вверх, чуть остановясь перед устьем. А затем спустилась вниз с огромной скоростью. Эта карусель превратилась в трепет.
Я щелкнул в другую дверь.
Мои ноги дрожали словно их сжали в тиски, нагревавшиеся на медленном огне. Раньше я мог остановить дерганье ступней, то теперь не мог справиться со дрожанием ног.
Капельки пота собирались в кружочек, стекали волной по лбу, питая влажные ресница, а затем лезли в ноздри и рот.
Чем больше я елозил по комнатушкам, тем больше ощущал соленость во рту и тем сильнее моргал от потока пота. Я знал эти комнаты, хотя видел их во сне. Я никогда не ходил по ним, у меня не было инструктажа, я точно не бывал в этом месте раньше и не натыкался на случайные фотографии в интернете.
Я не верил своим ощущениям. До конца боролся с паранойей, отправляя ее в к здравому смыслу. Но когда он тоже не мог оставаться на моей стороне и пришел вместе с бредом ко мне, тогда я понял, что сон был реальностью.
Отрицать очевидное стало глупостью – я ходил там раньше. Этот мандраж не подделаешь.
Я помню эти мигающие лампочки, помню скрипучий кафель, припоминаю разрисованные картинки по холлу, даже знаю расположение этой чертовой стойки с микрофон и силиконовой медведицей. Я видел, как она наклонилась рядом с ним, улыбалась словно говоря в него, застывшая, как статуя. А рядом с ней по обе руки находились два аниматроника…
Ее излюбленные подружки. Пернатая курица Чика и…
Воплощение похоти – Бонни. Та, которая выманила меня, как ребенка. Окрутила как пацана и трахнула до потери сознания. Ее кисть стояла не на своем месте. Эта оплошность взбесила меня вновь. Как и в прошлый раз. Однако злоба возникла скорее от ужаса.
Я не мог пошевелиться, экран дрожал в моих руках, дыхание прерывалось из-за нехватки воздуха. Я хотел вдохнуть глубже, но не мог. Мышцы содрогались, и истерика выглядывала из спины, дыша тяжелым, душным тоном.
Девайс выскользнул из рук, а я дропнул к дверям позади. Эти чугунные советские столбы не двигались ни на миллиметр, замок заховался в крепкие цепи рукоятей и не хотел расставаться с ними. Сколько бы я не рвался, сколько бы я не толкал двери, они не реагировали на мои жалкие попытки.
Я толкал их, шумы сопровождались длительными, звонкими ударами металла. Они глушили крики боли. Но адреналин помогал мне справиться с ними, но даже так ему было трудно одолеть потуги.
Сейчас я понимал, что выход был заблокирован и что более не было иных выходов. Даже запасных.
Я бегал по комнате как сумасшедший, рыскал в тайных тоннелях, хотел пролезть через вентиляцию, но боялся темноты внутри.
Темноты, которая окружала меня со всех сторон и не вовлекала в объятия, остерегаясь луча светильника.
Я застыл, посмотрев на запотевшую камеру планшета. Край сцены пустовал, его место занял гул ветра. Бонни исчезла.
Нет. Нет. Нет. Где она?!
Я боялся подходить к камерам, ведь они напоминали мне о вчерашнем. Но сейчас мне было плевать. Когда исчезла крольчиха, я понял, что прошлый страх может вернуться, а он мотивировал меня больше, чем прежняя неуверенность.
Я листал камеры друг за другом, в мучительном ожидании, пока чертов процессор соизволит собрать пиксели воедино. Под этот шипящий звук, серое качество, я прошерстил все – начиная от кладовки, заканчивая вентиляционными шахтами.
Вместо длинных ушек, я получал перевернутые стаканчике в баре, вместо пушистого, накаченного винилом, хвостика, я видел лишь бубенчики колокольчиков в караоке, вместо проклятого тела, я любовался телами остальных аниматроников.
Они пугали до чертиков. Но они стояли. Стояли на своих местах, в своих позах, а самое главное – они стояли без движений.
А Бонни сбежала.
Она воспользовалась моей слабостью и скрылась из виду, решив, что я не заметил ее наживку. Ха-ха-ха, глупая Бонни, не ты ли говорила, что я очень сообразительный, а, чертова шлюха? Ты была права, я очень подозрительный, особенно когда на меня охотится сумасшедший аниматроник.
Я бы даже сказал тебе по секрету, что все люди встревожились, окажись они на моем месте. Но я такого не скажу. А знаешь почему?
Я не собираюсь встречаться с тобой, рехнувшаяся ты сука!
Я боялся собственной тени и переживал из-за каждого пустяка. Но волнение исчезло, а на ее месте возник проблеск надежды. Эта крупица счастья, которую в жизни никто бы не почувствовал, стало веткой, последней веткой перед пропастью безумия.
И я не собираюсь ее отпускать! Не в этот раз!
Но реальность вернула меня на землю. Ведь вслед за краткой эйфорией, пришло краткое осознание.
Проблеск той самой сообразительности, о которой талдычила эта сумасшедшая.
Если ее нет на камерах, то значит она там, где их нет.
Единственное место, которое не попадала под камеры – это комната охранника.
И время застыло. Я не отрывался от девайса, но не страшился. Меня не тошнило, голова перестала кружиться и живот не скручивало от бреда. Сознание прояснилось. Я знал, что она рядом. Что она здесь.
От меня находились две двери, правая и левая. Два пути, по которым можно было пойти. А еще рядом со мной на столе лежали две кнопки.
Они автоматически блокировали двери. Но загвоздка была в том, что Бонни-машина. Она быстра, раз успела пробраться сюда так скоро. Но я не успею нажать на обе кнопки, моя свободная рука сможет потянутся только к одной. Потом она отреагирует и нападет. Осталось выбрать, какую из них мне нажать.
Правая или левая?
Вопрос крутился словно пицца на микроволновке. Чертовая ассоциация, какого черта ты появилась в такой момент? Сейчас не время и не место, чтобы думать о таких вещах. Хотя я ругал себя и недопонимал, но догадывался, откуда они взялись – эта гребаная Чика с ее кексиками закинула мне эту идею. Да, это точно она.
Я сверлил взглядом планшет, но смотрел боковым зрением. Старался подметить детали, хоть какие-то тени, которые выбивались из общей колеи комнаты. Это давалось с трудом, из-за плохого освещения, детали смешивались друг с другом, растения в горшках переливались со стульями, иногда исчезали, уйдя чуть дальше.
