Текст книги "Венсеремос! (СИ)"

Автор книги: Д. Н. Замполит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Но постепенно гряды становились ниже, сменяясь более равнинным ландшафтом, а когда слева показался крупный город, Болеслав перекинул пару тумблеров, бросил штурвал и с хрустом потянулся, насколько это позволяла кабина самолетика.

– Мендоза, – показал он на город. – Еще часа два на автопилоте и все.

– Слушай, а почему у тебя фуражка английская? – все-таки не выдержал и задал давно свербевший вопрос касик. – Ты же поляк, живешь в Чили.

– Все, что осталось мне от отца. Он служил в Королевских ВВС.

История Кржемидловского-старшего Васю не сильно удивила: уроженец Вильны, гражданский летчик в 1939 году успел вывезти семью сперва в Латвию, а потом в Швецию и далее в Англию, где вступил в ВВС и дрался с нацистами.

– А в 44-м погиб, мне и десяти лет не было. Так что немцев я не очень люблю, – скривился летчик. – Тут их полно, причем таких, что поперек рожи крупными буквами «гестапо» написано. Но в последнее время их отлавливают, начали с этого, как его, из Лиона.

– Барби, он же Альтманн.

– Погоди, это вы его что ли прихватили?

– Ага, взяли, раскрутили, вытрясли списки, вот по ним и ловят.

Авиаполе в Альта Грасии действительно походило больше на поле, чем на аэродром, даже Вильягранде, но имело домик диспетчера и цистерну с топливом. У нее Васю дожидался неприметный малый лет тридцати и автомобиль.

Болеслав остался обихаживать и заправлять самолет, договорившись с диспетчером о ночлеге, а водитель-охранник увез Васю в университетский городок.

Кордова, вопреки ожиданиям, выглядела вполне модерново и даже европейски, куда там Ла-Пасу или даже Лиме – высокие современные здания, плотное автомобильное движение, уйма девиц в мини-юбках, почти полное отсутствие негров и редкие индейские лица. Интересно, а как же тогда выглядит Буэнос-Айрес?

Поскольку университет пользовался правами автономии, в частности, запретом входа полиции на его территорию, там и собиралась левая тусовка, слегка закамуфлированная под конференцию философского факультета. Со слов водителя, прибыло человек триста, а Вася подивился простоте, что порой хуже воровства – тут военная диктатура, а мы типа философы, никто не догадается.

Потому Вася предпочел пока не светиться, а оглядел форум издалека, с галерей и балконов и увиденное ему не слишком понравилось, особенно благодаря комментариям человека Габриэля. Слишком много публичных фигур, слишком многие несут ярлык «заведомый левак», какая уж тут конспирация. Алисии, попросившей выступить, он сразу отказал – только в узком кругу, собирайте лидеров, в толпе договариваться невозможно.

Толпа же, слушавшая очередного оратора, взорвалась аплодисментами – Перу установило дипломатические отношения с Советским Союзом! – и Васе показалось, что среди собравшихся мелькнуло знакомое лицо.

– Это Дебре? – ошеломленно спросил он у Алисии.

– Да, я пригласила его.

– Алисия, я не буду утверждать, что он провокатор, но его действия дают основания так думать. Во всяком случае, его присутствие – однозначный индикатор «здесь планируют герилью». Я настоятельно советую немедленно изолировать его.

– Но он наш гость…

– Я тоже, и вы знаете мои полномочия.

Вторым потрясением стала организация охраны и контроля – приходи кто хочешь, делай что хочешь. Человек десять с фотоаппаратами в открытую снимали происходящее и Вася возблагодарил всех инкских богов, что отказался выступать, но внизу живота поселилось чувство тревоги.

Людям Габриэля и присоединившимся к ним людям Гильена он сделал серьезное внушение и потребовал нормальной организации службы. Представления о «нормальности» у гостя и хозяев сильно отличались и весь вечер первого дня пришлось посвятить обучению, пока там Алисия собирала великий курултай на завтра.

Второй день прошел в накуренной аудитории под портретами Аристотеля, Фомы Аквинского, Декарта и других титанов мысли, не опознанных с первого взгляда.

Алисия представила Васю и в него сразу же уперся десяток настороженных, насмешливых и недоверчивых глаз. «Давай, мальчик, научи нас делать революцию» прочитал в них Вася и малость остервенел.

– Нападение полиции, – резко скомандовал он. – Три машины, двадцать-тридцать вооруженных человек у входа в здание. Ваши действия?

Секунд пять собравшиеся хлопали глазами – все ждали занудной лекции, а не таких вот фокусов. Наконец, один вытащил пистолет и двинулся к окну.

– Неверно. К окну нужно подходить сбоку, так, чтобы с улицы не было видно.

Еще минут десять ушло на то, чтобы застращать собравшихся и привить им начатки здоровой паранойи. Но в качестве оправдания они заявили, что лучшие кадры давно отправились партизанить в Сальту и Хухуй. Даже после вытеснения армией колонны Че, действуют несколько отрядов, заложены склады. Правда, у Васи сразу же возник вопрос, насколько можно доверять этой информации, не привирают ли перед таким гостем, чтобы казаться значительней?

От состояния движения перешли к профсоюзам, вернее, к недавнему расколу между «конформистами» и «перонистами». Рассказывал Родольфо Уолш, писатель, профсоюзник и член «монтонерос» одновременно. При этом, к удивлению Васи, он даже не был на подпольном положении!

В Аргентине на двадцать четыре миллиона населения имелось десять миллионов работающих, из них в профсоюзах числился миллион человек, а если с конформистами, то полтора. Офигительная цифра, отчего профсоюзное руководство постоянно провоцировано забастовки и волнения, а военное правительство сильно нервничало.

Уолш предлагал создавать боевые группы под единым командованием и опираться на массу членов профсоюза. Вася в ответ зачитал подготовленные еще в Боливии тезисы.

– Чую дух Авраама, – сразу же отреагировал Уолш. – Это же план Авраама Гильена и Джона Кука!

При упоминании недавно умершего мужа встрепенулась Алисия:

– Что вы имеете против этого плана?

– Ничего. Но он неосуществим без сильного лидера.

– Гевара, – удивленно пожал плечами Вася.

Действительно, кто же еще?

– Он ушел за границу.

– Ничто не мешает руководить оттуда. Вон, как во Вьетнаме.

Итогом стало предварительное согласие на создание Аргентинских сил освобождения, куда по большей части вступали левые перонисты – Революционное перонистское действие, Перонистские вооруженные силы, те же монтонерос и утурункос. Компартия под твердым управлением Викторио Кодовилье глядела в рот Москве и только что избавилась от «маоистов». Последние же соглашались партизанить только в сельской местности.

И то хлеб.

Уже ближе к полуночи договорились начать с акций, направленных на освобождение соратников из тюрем.

***

Телекс доставили вечером и до утра Фрэнк сидел на узле связи, дергая за все доступные ниточки в Аргентине. Такой шанс судьба дает только раз – возможность захватить Тупака Амару, если уж не выгорело с Геварой! На связи есть несколько решительных аргентинских офицеров, которые не упустят шанс отличиться!

И он организует это сам, без Майкла!

Впрочем, почему без? Еще неизвестно, как оно обернется, так почему бы не дать Майклу возможность еще разок сесть в лужу? Фрэнк отправил сообщение своему номинальному шефу полностью официально – с номером, датой, фиксацией в журнале и продолжил рассылать свои указания, но уже неофициально. Получится поймать этого гребаного кечуа – Фрэнк герой, а Майкл опоздал. Не получится – об этом никто не узнает, а Майкл все равно опоздал.

***

С утра, стоило только продрать глаза, пронзительно заверещала чуйка. Вася проверил оружие, запасные магазины, растолкал спутников и поделился своими опасениями. Решено было вызвать подмогу и бдеть неусыпно. В университет с конспиративной квартиры поехали на двух авто, но стоило припарковать их у корпуса, как из пяти или шести стоявших неподалеку машин выскочили человек двадцать и бросились к Васе явно с недобрыми намерениями.

Второй водитель успел выстрелить, но тут же получил пулю.

– В здание!!!

Они ворвались внутрь, отстреливаясь на бегу. «Конференция», будто ничему их и не учил, прилипла к окнам и пучила глаза на происходящее. Вася уж было решил, что толку от них не будет, но в вестибюль сверху уже набежали трое или четверо вооруженных бойцов, а следом по лестницам загремели ботинки и раздались осмысленные команды.

– Всем укрыться, огонь на вход! – крикнул на бегу Вася и махнул охранникам. – К телефону!

За спиной загрохотали выстрелы, звонко запрыгали выброшенные гильзы. Грохот потряс здание факультета. На полы посыпалась щепа из дверей, штукатурка, осколки мраморного портала, брызнули осколками плафоны люстры и окна.

Заглянув в ближайший кабинет, Вася увидел на столе телефон и буквально подтащил к нему второго охранника и сунул ему в руку бумажку с номером:

– Звони в аэропорт Альта Грасиа, пилоту Кржемидловскому. Пусть срочно прогревает двигатель и будет готов к немедленному взлету.

Они выскочили через другой подъезд, водитель провел взглядом по машинам и ткнул в «мерседес». Вскрыть и завести – секундное дело, но не только если в полусотне метров не идет огневой бой…

Гонку по улицам Кордобы и потом, по дороге в Альта Грасия Вася помнил урывками – вот с опасным наклоном машина проходит поворот, вот вслед кричат проклятия едва успевшие отскочить пешеходы, вот пуля пробивает заднее стекло, а водитель, пригнув голову под руль, давит на газ…

Преследователи цепко висели на хвосте, чувствовался опыт. Вася еще раз проверил рукой два оставшихся магазина. Притащить такой хвост к самолету – проще застрелиться самому.

– Сбрось скорость.

– Догонят же!

– Сбрось. Держи дистанцию метров в 50.

Охранник начал сбавлять, что вызвало бурю энтузиазма у погони. Краем глаза отслеживая расстояние, Вася перезарядил оба пистолета и, дождавшись выхода на дистанцию, буквально за несколько секунд выпустил все пули в подобравшийся автомобиль.

Одна, судя по струе пара, пробила радиатор, а другая попала в колесо – авто вильнуло, задергалось по дороге, полетели клочья резины, завизжал тормоз…

Бац!

Следующая машина не успела отвернуть и вписалась в первую.

Вася вынул пустые магазины, вставил наполовину полные и выдохнул.

Кржемиловский, картинно поставив ногу на колесо, держался за дверцу и по мере приближения Васи с охранником терял свое благодушное и расслабленное состояние.

– Срочно взлетаем!

– Где у нас случилось?

– Погоня на хвосте, kurwa mat! [i]

Неясно, что больше подействовало на Болеслава – мать курвы, встрепанный вид Васи или пулевые пробоины в автомобиле, но в кабину он буквально запрыгнул.

Взлетели штатно, но при развороте над авиаполем Вася углядел внизу целую колонну, пылящую по дороге от Кордобы – как минимум два грузовика с солдатами и несколько легковушек.

– Стоит прибавить ходу, как бы они не вызвали авиацию.

– Ходу прибавит стоит в любом случае, – несколько флегматично ответил пилот, – по прогнозу над Андами собирается дождь.

Вот через пару часов они и вписались – еще на подлете к горам вдали сверкали зарницы молний, а вблизи начинались плотные низкие облака.

Кржемидловский пошуршал картами в планшетке, ругнулся сквозь зубы и потянул штурвал на себя.

– Проблемы?

– А как же! В облаках лететь низко нельзя, можно врезаться.

– А высоко?

– А высоко нас не пускает потолок и опасность обледенения.

Водитель, устроившийся на сиденье сзади, мелко перекрестился и зашептал молитву.

Летчик, не иначе, как верхним чутьем и божьим промыслом, вел самолет в облаках, а Вася поглядывал на циферблаты и стрелочки кокпита. Но что они означали, неизвестно, и потому он больше глазел на крылья и раскосы, на которых понемногу нарастала блестящая корка.

Самолет сильно тряхнуло, Кржемидловский удержал с восклицанием «Матка боска Остробрамска!», но чем дальше, тем труднее давалось ему управление, тем крепче выражения он использовал.

– Kurwa mat!!!

– Что случилось? – встревоженно спросил Вася.

– Все в порядке, падаем!

[i] Kurwa mat (кечуа) – непереводимое ругательство

Глава 6 – Южный конус

Каким чудом Кржемидловский углядел относительно ровную площадку – бог весть, но самолет он посадить сумел.

Ну как посадить… Уронить на землю так, чтобы никого не поубивало. Три перелома можно считать отличным результатом – ноги охранника Пабло и левая рука Васи, сам летчик отделался разбитым лицом, когда его приложило о штурвал.

Вот он и вытаскивал всех из того, что было самолетом, не дожидаясь, когда полыхнет остаток бензина. Впрочем, обошлось, и чуть позже, когда Вася и Болеслав наложили импровизированные шины, они даже нацедили горючки в маленькую канистру.

Кржемидловский, пробуя языком разбитую губу, сверился с картой и уверенно показал на юг – там, по его мнению, должна идти горная дорога или тропа, ведущая в долину Рио-дель-Волкан. А где долина и вода, там люди.

– Жаль, нету радио, сообщили бы об аварии, – посетовал Вася.

– Что поделать, все деньги ушли на автопилот.

– Ты уверен, что мы в Чили?

– Головой ручаюсь. Смотри, – летчик сунул Васе под нос компас, – горы понижаются к западу, граница проходит как раз по главному хребту. В Аргентине они понижаются к востоку.

Помимо компаса, в самолете нашелся аварийный запас – фонарик, зеркальце, фальшфееры, аптечка и все прочее, необходимое для выживания, включая нож и топорик. Еды, правда, было совсем мало, всего три консервных банки, но Вася понадеялся, что ниже в горах он сможет подбить камнями птиц.

Из самолетных чехлов и кресел выкроили нечто вроде вьюка для переноски Пабло и двинулись вниз. До темноты они прошли всего ничего, от силы полтора километра, но вышли к ручью, что сильно обрадовало Кржемидловского:

– Это должен быть Кебрадо-Моралес, значит, километрах в пяти по нему Баньос-Моралес, там источники, маленький курорт.

– Тогда с утра ты идешь в поселок за подмогой, а я потихоньку тащу Пабло вниз.

– А если я ошибся? Лучше идти всем вместе.

– Не спорь, Болек, так будет быстре…

– Как ты меня назвал??? – страшным шепотом спросил закаменевший Кржемидловский.

– Болеком… – оторопел Вася. – Это же от Болеслава, верно?

Губы поляка дрогнули.

– Так меня называл отец…

Из Байя-Моралес до госпиталя в Сантьяго-де-Чили их довезли за каких-то два с небольшим часа – местный доктор, едва заполучив пациентов, развил бурную деятельность: обновил перевязки, изыскал машину, организовал погрузку, уведомил коллег в столице и отправился вместе с ними, мотивировав волнением за Пабло. Чисто Айболит, даже круглые очки похожи.

Вася пытался дремать, но петлявшая по горам и предгорьям дорога не давала заснуть и в ходе анализа своих действий он неожиданно пришел к вопросам «Почему меня тащит волна событий? Почему я не создаю события сам?» Анализ не утешил – налицо средний полевой командир, и то, за счет некоторых методик из будущего. Очень средний политик – исключительно за счет некоторых знаний в истории континента. И вообще никакой революционер – кстати, благодаря именно взгляду из XXI века.

События развивались как бы без него, все, что он мог сделать – время от времени подсказывать ходы, уберегая от провальных и наводя на эффективные. Получается, что его роль – катализатор? Платиновый, ага, можно погордиться.

В госпитале, когда он смог на секунду вырваться из-под плотной опеки медиков, Вася добрался до телефона и набрал пару номеров, сообщив после пароля-отзыва, где он и что произошло. Примерно тем же занимался и Кржемидловский, и с каждым звонком настроение у поляка все больше портилось.

– Что случилось?

– Страховая, пся крев! Упираются, что полет в непогоду, вопреки прогнозу и потому покрытия не будет. То есть, я должен коллеге за самолет.

– И много?

– Тысяч десять, – скривился Болеслав и уточнил: – Долларов.

Вася внутренне хмыкнул – совсем не запредельные деньги, тем более для совладельца экспортной фирмы и черного археолога. Ну не совсем черного, статуэтки и прочее все равно попадают в музеи, пусть и частные, а пускать ораву ученых на Касигуачу он не собирался – не ровен час, еще кто в прошлое провалится и такого там нахреновертит…

– А оптом дешевле?

– То есть? – вытаращился летчик.

– Если брать три самолета, например?

– Не знаю, никогда не покупал несколько самолетов сразу. Но по логике, скидку должны дать.

Перу-Боливия-Чили, да еще Аргентина и прочие Колумбии с Венесуэлами – не наездишься, так что идея обзавестись собственными «герилья-джетами» все больше завладевала мыслями касика. Один пилот есть, еще пару найти, закамуфлировать под аэротакси…

Из расчетов и прикидок его выдернуло появление двух из ларца, почти одинаковых с лица. Макс, помоложе, назвал пароль, да не от Габриэля, а сразу от Мануэля Пинейро, а Баутиста, постарше, оказался врачом. Он внимательно осмотрел наложенную шину и со всей серьезностью, на которую способен человек лет двадцати пяти, одобрил действия коллег.

Макс сел за руль, Баутиста сзади и минут десять рассказывал «эмиссару центра», какие они молодцы. «Они» – это члены недавно созданного движения, разумеется, революционного, и, разумеется, левого. Названное без затей Левым Революционным движением, оно вобрало в себя радикалов, не ужившихся в компартии, соцпартии и других организациях.

– Мы не скучные системные социалисты! – разлагольствовал врач. – Мы за вооруженное сопротивление, за прямое действие! Захватываем пустующие земли, организуем поселения для жителей трущоб! Первое было в Консепсьоне, назвали «Ленин», сейчас еще несколько!

Когда от нападений на правых политиков Баутиста перешел к планам взорвать американское посольство, доселе помалкивавший Макс мягко его перебил:

– Скажите, Мигель, а что товарищ Гевара думает насчет вооруженной борьбы в Чили?

Фигурявший под псевдонимом «Мигель» Вася сообразил, что Макс наверняка знает, что везет Тупака Амару, но хочет малость вправить мозги энтузиасту Баутисте.

– Не знаю, как насчет Чили, но команданте неоднократно писал, что вооруженная борьба бессмысленна и даже вредна в государстве, где есть возможность парламентской борьбы и пусть даже несовершенные выборы. А в Чили некоторая демократия все-таки есть.

– Президент Фрей не демократ! – взвился Баутиста.

– Не демократ, – согласился Вася. – Но выборы объявлены, на них допущены и коммунисты, и социалисты. Но предположим, что Фрей запретит их или подтасует результаты – что вы сможете противопоставить? Складов у вас нет, обученных людей нет, сети явок нет, ваши поселения разгромят за неделю. И все, даже самая слабая полиция вас задушит. Но только представьте, что будет, если выиграет Альенде…

Баутиста со смехом махнул рукой:

– Он уже три раза пробовал, все время пролетал!

– Зато каждый раз набирал все больше голосов, – заметил Макс.

– Это реформист! Мы не будем с ним сотрудничать!

– Ну вот, вы не умеете и не желаете договариваться даже с социалистами. А вам предстоит договариваться с большинством, которому пофиг на ваши теории, им детей кормить надо.

Они въехали в центр города, Макс высадил Баутисту и повернулся к Васе:

– Это хорошо еще он не стал рассуждать о московских и пекинских, тут сейчас между ними такая свара!

– Почему это?

– Вооруженные столкновения на границе СССР и Китая, островок какой-то мелкий. Но вообще, вас хотел видеть мой патрон, если вы не возражаете.

– Это кто?

– Доктор Альенде, председатель Сената.

Уж что-что, а всю историю с «Народным единством», Альенде и Чили, где в начале семидесятых схлестнулись КГБ и ЦРУ, Вася знал куда лучше, чем нынешнюю Аргентину. И попытался часть своих знаний донести, но уперся в стену скепсиса – ну в самом деле, что может узнать нового шестидесятилетний сенатор от двадцатипятилетнего партизана? Тем более, если воспринимает его только как подручного Че Гевары. Что может все послезнание против взрослого, опытного человека, с колоссальным парламентским опытом – чем даже близко не мог похвастаться Вася?

Придавало сил понимание, что если оставить все как есть, через каких-то четыре года этот симпатичный дядька застрелится при штурме президентского дворца, а чуть позже мятежники изрешетят его уже мертвое тело из автоматов.

Так что почти все время, а засиделись они с сенатором заполночь, ушло чтобы развеять первоначальное впечатление и под конец доктор Альенде несколько раз надолго замолкал, протирая стекла очков в массивной оправе и подслеповато щурясь в угол кабинета.

Первый раз он завис, когда Вася заявил, что слишком резкая программа Фронта Народного действия скорее мешает, чем помогает. Например, мешает союзу с Радикальной партией. Отпугивает средний класс и мелких предпринимателей, они и так не сильно довольны идущей аграрной реформой, а социалисты обещают ее в разы ускорить! Этим они добьются ровно того же, что и большевики с форсированной коллективизацией – массового забоя скота.

Второй раз – что американцев нельзя выгонять сразу, хоть и очень хочется. Просто потому, что ставит под угрозу несколько миллиардов долларов. А они могут убить и за куда меньшие деньги. В конце концов, они контролируют почти все каналы сбыта чилийской меди и легко перекроют кран, оставив страну без экспорта и без импорта.

– Вы хорошо осведомлены, Тупак.

– У меня хорошие учителя, сенатор.

– Значит, не бросать лягушку в кипяток, а варить ее медленно-медленно, осуществляя реформы по мере роста народной поддержки? Боюсь, наши радикалы такую тактику не примут.

– Вы вообще радикалы не там, где нужно.

Тут Альенде завис в третий раз, а Вася бегом-бегом попытался втолковать, что без чистки в армии сколь угодно прогрессивные и желаемые народом реформы могут накрыться в мгновение ока – уж больно удобный инструмент для переворота! Офицерский корпус слишком сильно связан с буржуазией и предлагаемая программа озлобит их вместе.

Ночью касик ворочался с боку на бок, вспоминая, что не успел подать идею Андского пакта и совместной индустриализации – отличного, кстати, поля для вложения денег местными олигархами, пусть они строят заводы за свой счет. Если не душить их, а наоборот, дать возможность заработать, то это заметно снизит остроту конфликта. Не национализация, а налог на сверхприбыль – а когда с их помощью поднимется уровень жизни, можно будет делать и следующие шаги.

Не успел сказать и про диверсификацию сбыта чилийской меди – контролировавшие его американцы попросту перекрыли кран и задушили страну экономически, лишив ее валюты и, следовательно, критического импорта. Причем американцы начали вредить еще до инаугурации, пытаясь сорвать ее и не дать законно избранному президенту вступить во власть. Нет, потом и левые накосорезили изрядно, практически по методичке «Не надо так». И это при таких офигительных стартовых – победа на демократических выборах!

Придется писать письма с общей экономической программой – а с ней у будущего Народного Единства шансы на выборах вырастут. Есть еще время срезать острые углы, диверсифицировать сбыт чилийской меди, создать…

Вася заснул и видел грандиозные заводы в общей экономической зоне Такна-Арика-Оруро, блоки Народного Единства в каждой стране и Латиноамериканское Единство на континенте. Снился ему и Киберсин – попытка правительства Альенде внедрить кибернетическую систему управления, и танки на улицах, и грызня Москвы с Пекином, и японские бизнесмены, и боевики Моссада и черт его знает что еще.

***

За прошедшие с нового года пару месяцев Майкл активировал несколько старых контактов и почти восстановил сеть в Боливии. Он буквально рыл землю, давил на остатки рондас и фалангистов в департаменте Санта-Крус. Недовольство камба, населения самой плодородной части страны – теплых равнин Орьенте, росло медленно и потому играть приходилось на опасениях:

– Смотрите, чертовы индейцы забирают все больше власти! Смотрите, Торрес начал аграрную реформу! Смотрите, отстранен Уго Бансер!

Туда же, на восток Боливии Майкл загнал все доступные ему финансы, и даже несколько партий оружия через бразильскую границу.

А Фрэнк, наблюдавший всю эту суету и осведомленный о настроениях в армейский среде, хихикал про себя, а внешне подкидывал материалы, совпадавшие с ожиданиями Майкла. Ну в самом деле, если два источника сообщили об одном собрании офицеров 8-й дивизии, традиционно фрондирующей против Ла-Паса, то ведь подать эту информацию можно по-разному. Можно как есть, а можно усилить акценты – «по сообщениям агентуры, прошли собрания, на которых звучали призывы к выступлению против правительства Торреса». О части событий можно и умолчать, «аналитики считают эти симптомы несущественными». А у втянутого в круговерть сколачивания мятежного блока Майкла нет ни времени, ни возможности для проверки.

Так что когда пришло сообщение из Кордобы, что Тупак Амару ускользнул, Фрэнк просто подкинул еще одно – о якобы сложившейся группе в рядах Генерального штаба Боливии, готовой поддержать выступление. Готовность ведь разная бывает, правда? Одни готовы поддержать бездействием, другие – арестом собственного начальства, никто ведь не конкретизирует?

Страшно взбешенный провалом Майкл, похоже, окончательно утратил критическое восприятие и насчитал около пяти тысяч людей с оружием, готовых выступить по его приказу. Программа «нации равнин», создания отдельного государства, давно бродила в головах камба, осталось только обеспечить этим людям уверенное руководство и все, Боливию можно будет списывать со счетов!

– Фрэнк, подними наши каналы в Бразилии, я вылетаю в Рио и оттуда в Мату-Гроссу.

– Ты собираешься участвовать лично? – изобразил удивление Фрэнк.

– Латинов нельзя оставлять без присмотра. Жаль, что нельзя отправиться нам вдвоем.

«Я не самый большой фанат путешествий по Латинской Америке».

***

В Кочабамбу Васю доставили как белого человека – на рейсовом самолете, с крайне предупредительными к пассажиру с покалеченной рукой стюардессами. Взмах чилийским паспортом – вот и все пограничные формальности. Шаг из аэропорта – и прямиком в объятия товарищей, в машину, в горы, в лагерь, в штаб.

Где они с Че поржали и потыкали друг в друга пальцами – один безногий, другой безрукий, а после, собрав допущенных лиц, выслушали доклад о поездке.

– В массовом движении разброд и шатания, слишком много убежденных и мотивированных лидеров отправились партизанить, – Вася спецом не глядел на Че, чтобы никто не подумал, что ставит это в упрек Геваре. – Главная проблема, как я вижу, в большой напряженности между левыми и правыми перонистами, и те, и другие считают только себя «истинными».

Вася помнил основные вехи этой истории – Хуан Доминго Перон провозгласил третий путь между социализмом и капитализмом, проводил индустриализацию, выгодную и рабочим, и предпринимателям. Но размытость официальной доктрины «хустисиализма» приводила к нему всех: недовольные капитализмом пополняли левый фланг, недовольные коммунизмом – правый. Плюс традиционный для Латинской Америки авторитаризм и как результат Перона поддерживали люди с воззрениями в диапазоне от социализма до национал-социализма. А когда в 1973 году Перон возвратился в Аргентину, встречать его пришли все, и правые, и левые, и разница потенциалов привела к «пробою» – вооруженным столкновениям. Так началась «грязная война», продлившаяся почти десять лет…

К штабному навесу пропустили Пакари, она поставила на стол большую миску с кисленькими агуайманте, напоминающими крыжовник, потрепала по затылку мужа, отчего Искай блаженно сощурился, и ушла. Семь рук сразу полезли за ягодами и на некоторое время заседание превратилось в веселую перепалку – кто сколько зачерпнул, да не треснет ли рожа, чтоб тебе только кислые достались, но через минуту все набили рты и веселье прекратилось само собой.

Таская ягоды по одной из горсти, Вася закончил:

– Сейчас главным гарантом режима выступает армия. Она же не дает распространиться партизанскому движению.

– Помнишь свою идею насчет островов? – Че потирал раненую ногу. – Мы попробовали найти подходы, они вроде бы за, но упираются.

– Главная проблема – авианосцы, – кратко резюмировал Габриэль. – У Аргентины два авианосца на ходу.

– А тогда какие? – опешил Вася.

– Английские, chico, английские. Вояки готовы высадиться на Мальвинские острова хоть завтра, но Британия может послать два тяжелых авианосца.

– Так они же наверняка несут службу…

– Вот если бы они были заняты настолько, чтобы их не могли отозвать…

– Ну, тут я пас, abuelito. На флот Британии у меня влияния нет.

– Зато есть на советский, – ткнул в Вася пальцем Че. – Тебе надо ехать в Москву, уговорить своих.

– Уговорить на что?

– Если СССР затеет большие учения флота в Северной Атлантике, то англичане будут заняты.

Теперь и узкие индейские глаза расширились до европейского стандарта – Вася, конечно, знал, о склонности латиноамериканцев к авантюрам, но чтобы так…

– Но главное, тебе нужно убедить своих вложиться в индустриализацию.

Не будь касик краснокожим, остальные наверняка бы увидели, что он покраснел. Еще бы, в свое время наврал про мифическую группу в советском руководстве и спецслужбах, пославшую его в Боливию, теперь пришла пора отвечать за слова.

От дальнейшего позора его спас топот – к штабу от радиостанции бегом несся Артуро:

– Срочное сообщение из Ла-Паса! В Санта-Крусе мятеж!

Глава 7 – Мятеж не может кончиться удачей

Майкл закинул в рот две таблетки аспирина, запил тепловатой водой, и поднял воспаленные глаза на капитана:

– Что еще?

– Две новости…

– Начинайте с плохой.

Голова болела второй день – еще бы, после недели недосыпа, когда после перехода границы он носился по всему департаменту, сколачивал невеликие силы и убеждал колеблющихся присоединится к выступлениею.

– Артиллеристы заявили о нейтралитете, – сдержанно сообщил колобок на коротких ножках, смешно дернув поросячьими щечками.

Майкл скривился, как от горькой пилюли – никаких пяти тысяч, на которые он рассчитывал, не набиралось. Инженерный батальон, планируемое ядро выступления, еще месяц назад услали на парагвайскую границу, строить заграждения. В наличии человек пятьсот твердых сторонников, остальные ни рыба ни мясо. Как летчики или артиллеристы – на словах за, а на деле отойдут в сторонку, дожидаться чья возьмет. Летчики еще ладно, они сразу сказали, что не полезут в армейские дела, у них с сухопутчиками давние трения, а вот на артиллеристов Майкл рассчитывал, тем более, что там были заагентуренные люди.

Но как раз перед его прибытием, словно по заказу, один из них отправился на обучение в Перу, другой уехал вступать в наследство, третьего вообще арестовали за растрату, четвертый и пятый имели беседу неизвестного содержания с командиром дивизии и все, заговор в полку распался.

– Давайте хорошую.

– Майор Гарсия Меса прибыл из Кочабамбы, с ним около сотни курсантов сержантской школы!

А вот это хорошо, это belissimo! Будущие сержанты – это вам не малообученные пехотинцы, годные только изображать армию, это мотивированные и умелые ребята, каждый из которых стоит троих, а то и пятерых. Майкл довольно оскалил зубы, как сожравшая канарейку кошка.