сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)
- Расследование проводило главное управление жандармерии под надзором прокуратуры Петербургского окружного суда. Если Вы и сможете получить бумаги, то только оттуда, ибо это было политическое дело и судебное решение, как вы понимаете, не имело места.
***
Переночевав в гостинице, помывшись и переодевшись, Яков Платонович подавил желание бросить все и поехать разыскивать барышню Миронову. У Анны все в порядке, а вот его репутацию, как и дела службы, следовало поправить немедленно. С денежным вопросом проблем не возникло - накопления надворного советника никуда не исчезли, более того, ему было выплачено жалование за двухлетний срок и компенсация за перенесенные неудобства. Деньги не радовали. Его вообще почти ничего не радовало. долгожданная свобода на поверку оказалась довольно серой и унылой.
Никто не вернет ему два года жизни, потраченные нервы, репутацию, а, самое главное, почти потерянную связь с девушкой, что он очень любил.
Адрес Анны Викторовны легко нашелся через адресное бюро. Действительно, барышня Миронова проживала в столице вместе со своим дядей. Яков составил для нее письмо с просьбой о встрече и занялся насущными делами. Прежде всего, он поехал к следователям, ведущим эти два года его дело и попросил предоставить ему возможность ознакомиться с личным досье, а также снабдить постановлением, которое можно предъявлять для реабилитации.
Надворный советник Штольман не столкнулся с особыми трудностями. Прокурор Константинов тотчас отдал требуемые бумаги, и заметил, что было установлено, что обвинения против господина надворного советника совершенно безосновательны, ибо все они опирались на злокозненные фальшивки, и на небрежное дознание.
Требуемые документы Якову Платоновичу выдали за подписью министра внутренних дел.
Генерал Данилов объяснил, что дело под надзором полковника Варфоломеева, жандармерия расследовала образцово. Вся корреспонденция, а равно и как и каждое слово показаний, были проверены с особым тщанием и после перепроверены.
- Я благодарю Вас, господа, за честное и тщательное дознание! - сказал Штольман.
- Теперь я могу, господин Штольман, с чистой душой констатировать, что вы политически чисты, словно новорожденный младенец. Кстати, поздравляю Вас с новым назначением в министерство юстиции. Следователь по особо важным делам при окружном суде... звучит прекрасно и сулит замечательные перспективы.
Идти к голубоглазой барышне без приглашения он опасался. За три дня Яков был во многих конторах и ведомствах. Попав в свою привычную среду, он чувствовал, что буквально в считанные часы стал прежним - уверенным в себе надворным советником, бесстрашно смотрящим в будущее. Он был чист, и ему нечего было опасаться.
Кроме одного. Мысль о том, что Анна теперь может отказать ему, не давала покоя. Он часто вспоминал намек прокурора Константинова на поклонника, с которым Анна часто гуляет в парке возле дома. Судя по мечтательному виду господина Константинова, он и сам был не прочь пообщаться со столь прелестной соседкой.
Это не добавляло Штольману уверенности.
***
Приближалось Рождество. Центральные улицы столицы наводнили вереницы веселых, спешащих куда-то людей. Несколько дней спустя Яков Платонович, заехав на Невский, зашел в петербургское отделение Московского коммерческого банка распорядиться о денежном вкладе. Там неожиданно он увидел сначала Петра Ивановича Миронова, а потом и Анну Викторовну. Барышня, разговаривая со своим дядей, просто светилась от радости. Штольман замер.
Они стояли у кассы, ожидая свою очередь.
С жадной внимательностью Штольман, неузнанный, не обнаруживая себя, вслушивался в разговор. Это произошло случайно. Просто в очереди они стояли прямо перед ним, да так близко, что Яков Платонович растерялся.
- Какой же подарок ты ему выбрала, моя радость?
- Самый лучший! - убежденно и капельку лукаво сказала Анна Викторовна. - Потом сам посмотришь!
В душе у Штольмана поднялась глухая ревность.
- Нельзя так баловать будущего государственного мужа. Мужчина должен быть скромен. Все лучшее даме.
- О, нет. Кого мне радовать, как не его?
- А мой долг, как дядюшки, умерить твой пыл, Аннет. Во всем нужна мера! Ты же растворилась в своей любви. А что потом?
- А что потом?!
- На шею тебе наш молодой человек сядет, вот что потом!
Штольман опешил. Он не решился обнаружить себя, осмысливая услышанное, хотя этикет требовал, чтобы надворный советник немедленно обнаружил себя и поздоровался.
Тут Анна, словно что-то почувствовав, обернулась на него. Прямо на Якова смотрели родные пронзительно-голубые глаза.
Он замер от ее красоты, строгости, и все той же, непостижимой ему уверенности в себе. Это была другая Анна.
- Яков Платонович? - поразилась она.
На миг глаза Анны Викторовны вспыхнули почти детским восторгом.
Яков сделал шаг вперед.
- Здравствуйте, Анна Викторовна...
Анна во все глаза смотрела на него, отмечая изменения. Все так же хорошо одет. Подтянут. Все такой же молодой и красивый. Она не могла поверить, что они увиделись случайно.
- Вас отпустили? Как давно? - пораженно спросила она.
- Пять дней назад, - спокойно сказал Штольман.
- Пять дней?! - Глаза Анны вспыхнули сначала разочарованием, а позже и растерянностью.
- Но почему же я не знала ... мы бы с дядей встретили Вас!
- Да все в порядке. Я не хотел никого беспокоить, мне нужно было прийти в себя, разобраться с делами. Привык уже быть один. Не стоит беспокоиться.
Анна молча смотрела на него, прижимая к груди коробки с рождественскими подарками.
Они вышли на улицу, оставив Миронова-старшего в банке. Яков неожиданно захотел уйти. Ему стало очень одиноко. От того что у всех была налаженная жизнь, у всех, кроме него. В руках у взрослой, цветущей Анны Викторовны были подарки, среди которых самый лучший - загадочному "ему".
- Я думала, Вы нанесете визит нам... - растерянно пролепетала Анна.
- Я не знал, насколько это уместно. Прошло два года! - пожал плечами Штольман.
- А почему Вы считаете, что это может быть не уместно? - задрожал голос у его собеседницы.
- Да потому что я был в заключении, а у Вас, похоже, есть с кем праздновать Рождество и без меня. Вы меня простите за грубость и прямоту.
- Ну, Яков Платонович... Вы что же, даже не позволите мне с вами объясниться? - пораженно качала головой Анна.
Некоторые вещи вот так на улице не расскажешь. Особенно самые важные.
- А, по-моему, признаться, что Вы выходите замуж очень просто. И быстро. Я бы понял и оценил Вашу искренность! - он забылся и раздосадовано схватил ее за локоть.
- Ну, знаете! - Аня аккуратно отцепила ткань пальто от его крепких рук и возмущенно смотрела на Штольмана.
Прошло два года. Она и забыла, что он может быть таким... гневливым и несносным, особенно, если выдумал себе что-то совершенно нелепое.
- Возьмите письмо, - устало попросил Штольман. - Я носил его для Вас, Анна Викторовна. Прочитайте и, если сочтете возможным, назначьте место встречи. Мы поговорим.
- Эти два года я ждала Вас каждый день. Нет у меня никакого жениха! - обиженно сказала Анна.
Но поклонник точно есть... Наверняка молод, богат, красив, любит роскошные подарки и вхож в семью - все на радость Марии Тимофеевне! - желчно подумал Штольман.
Он молчал, собираясь откланяться.
- Хорошо, я прочитаю Ваше письмо и дам ответ, - вздохнула Анна, отступая.
- До свидания, Анна Викторовна! - резко сказал Штольман и быстро ушел.
***
- Не сердись, не сердись! - успокаивал ее дядя. -А что ты хотела, два года прошло. Штольман - непростой фрукт, этого тигра придется укрощать заново. Но он же письмо написал?
- Написал, - смахнула слезу Анна.
- Значит, все идет своим чередом.
Ответное письмо не заставило себя ждать.
Дорогой Яков Платонович! Приглашаю Вас 24 декабря. Пожалуйста, приходите пораньше, в шесть часов пополудни. Я буду очень ждать. Анна
Острым ум Штольмана не мог дать однозначный ответ, почему Анна назначила такое странное время. Завтра сочельник. Шесть часов пополудни - слишком рано, чтобы праздновать. Его пригласили отдельно, чтобы Яков заведомо не встретился с другими гостями? А ведь на самом торжестве почти наверняка будет ее поклонник. Тот, кому Анна с таким восторгом выбирала "самый лучший подарок".
Ладно. Раз его зовут, пусть и в такое обескураживающе-нейтральное время, он все равно придет и будет ждать соперника. Собираясь к любимой женщине, словно на бой, он взял кольцо. Яков купил его еще несколько дней назад. Красивое помолвочное кольцо, у его матери было похожее. В России было не особенно принято дарить невестам кольца, то вот ему захотелось связать себя с Анной чем-то осязаемым.
Если барышня пригласила его, значит ей все еще не все равно? Если он увидит хоть намек на взаимность в ее глазах, он сделает ей предложение. А потом предпримет все усилия, чтобы тот, второй, немедленно исчез из жизни Анны.
Ну, а если она откажет ему, то, значит, он, Яков, уйдет без промедления...
***
С самого утра Анну трясло, и она ничего не могла с собой поделать. Слезы наворачивались на глаза. Она постоянно выглядывала в окно.
- Анна, успокойся, придет твой суженый! - заверил ее дядя. - Я уже коньяк для нас приготовил. Нервы, они не железные.
Еще вчера в гостиной установили большую рождественскую елку. Многие ёлочные украшения Анна приготовила сама: золотила и серебрила грецкие орехи. Тонкое листовое золото так липло к пальцам! Она резала из цветной бумаги юбочки для конфет и клеила гирлянды. Петр Иванович принес румяных яблочек и глазированных пряников, которые они подвесили на нитках. Огромная елка до потолка наполнила гостиную чудесным хвойным запахом.
В пять часов пополудни Аня увидела знакомый силуэт. Яков Платонович пришел пораньше! Какое счастье!
Однако надворный советник прогуливался в парке и зайти не спешил.
Подождав пять минут, Анна схватила шубку, намереваясь выскочить на улицу.
- Стой! Пусть господин Штольман сам идет! В состоянии же он пройти сотню метров? - возмутился поведением племянницы дядя.
- Дядя, не вмешивайся! - коротко сказала Анна, метнув на него обжигающе-сердитый взгляд.
Маленький Яша, увидев, что мама схватила шубку, расплакался. Он страшно не любил, когда она уходила.
- Наташа, уведи пока его! Скоро вернусь! - коротко кивнула Анна няньке и выскочила за дверь.
- Ааааа! Маама! - горько залился слезами Яша, которого няня ласково взяла на руки.
- А кто это у нас тут плачет? Мальчик наш плачет? Пойдем милый, в окно на маменьку посмотрим! - сказала она.
Штольман с удивлением увидел, как к нему бежит Анна. Она не хочет, чтобы он заходил?
- Яков Платонович! - облегченно сказала любимая женщина и абсолютно по-родственному уткнулась лбом в его плечо.
А потом вдруг беспокойно и виновато оглянулась на окна квартиры.
- Я ненадолго, - убитым голосом объявил Штольман.
- Как ненадолго? Да почему же ненадолго? - возмутилась Анна.
- Скоро вечер, у вас, наверное, будут гости. Не хотел мешать.
- Что за фантазии? Никого у нас не будет. Я... пригласила вас пораньше, потому что мы рано укладываемся спать, в семь-восемь вечера.
- В семь-восемь вечера? Позвольте удивиться. Привычка следователя. Вас и раньше было не заставить соблюдать режим, а уж ложиться в детское время...
- Яков Платонович, пойдемте уже! - взмолилась Анна. - Просто пойдемте. Мне нужно вас с кое-кем познакомить. Вы не знаете всего. Я вам все объясню, и потом мы поговорим. Пора уже перестать вам терзаться. И меня терзать заодно.
Яков решился.
- Аня, прошу вас, дайте мне шанс. Даже если вы тому, другому что-то пообещали, то у вас все еще есть возможность передумать...
- Идем! - прослезилась Аня.
Она опять оглянулась на окна.
Анна схватила Якова за руку и почти потащила его за собой.
Совсем рядом с домом Штольман остановился. Покачал головой. Анна обернулась на него. Бледный, возбужденный, с горящими глазами и решительным выражением лица. Надворный советник остановился у заснеженной ели.
- Прежде чем мы войдем в Ваш дом, Вы должны дать мне ответ. Я не готов более жить в подвешенном состоянии и думать о том, что было обговорено два года назад. Вы выйдите за меня?
Анна поджала губы и беспокойно посмотрела на окна.
Яков достал кольцо. Настал момент истины. Или да, или нет!
- Надевайте! Я согласна. - быстро протянула руку драгоценная.
Яков поднял бровь, а потом, пока взбалмошная барышня не передумала, быстро надел на тонкий пальчик помолвочное кольцо.
- Ну, а теперь пойдемте уже! - возмутилась Анна.
- А вот теперь вы возьмёте меня под руку, и мы спокойно пойдем. Никто нам не страшен. Сразу предупреждаю. Я не потерплю никаких соперников. Мы немедленно обвенчаемся, чтобы там не говорили ваши близкие.
Аня упрямо и капельку сердито молчала.
- Он что, у Вас дома? - осенило Якова. - Вас заставляют выйти замуж родители?
- Дома. Только это не то, что вы думаете, и никто меня не заставляет!
Новоиспеченным жениху и невесте дверь открыл сам Петр Иванович.
- Ну наконец-то! - усмехнулся он.
Анна мгновенно сбросила шубку и помогла раздеться аккуратному чинному Якову Платоновичу, вдруг оробевшему под добродушной усмешкой Миронова-младшего.
- Аннет! Яков Платонович! Он заждался. Все окна высмотрел. Возмущается. Словно чувствует, уведут тебя у него, такую красавицу.
- Уже увели! - мрачно сказал Штольман. - Анна Викторовна согласилась выйти за меня замуж. Не ожидал от Вас, Петр Иванович.
Миронов ничуть не смутился.
- Мое дело соблюсти интересы всех сторон. Думаете, вы один скучали и ждали встречи? Нет, это не так. Этот молодой человек тоже ждал и надеялся...
- Дядя! - возмутилась Анна. – Хватит интриговать! Где он?
- Так с Натали, как ты и распорядилась.
- Зови!
Дальнейшее надворный советник Штольман помнил смутно.
Потому как случившееся потрясло его воображение... Да что там! Вселенная вдруг разверзлась перед ним и явила настоящее чудо.
Из комнаты, нетерпеливо оттолкнув няню, выбежал маленький заплаканный и моментально забывший все печали, мальчик. Он бросился к Анне.
- Мама! - закричал малыш. - Мамочка!
А его хрупкая юная Анна, сама еще вчерашняя девочка, с румяными от мороза щеками вдруг присела перед ним и сказала:
- Яшенька, ты маму потерял? Мама совсем ненадолго ушла. Вот видишь, уже вернулась. Никуда от тебя не уйду.
Яков не верил своим глазам. Он с удивлением смотрел, как Анна привычно погладила мальчика по спинке и с готовностью сцеловала все подвысохшие дорожки слез.
Яков пытался что-то сообразить, но не получалось.
Она взяла сына... сына? Своего? Аня...
Анна обернулась к жениху.
- Яков Платонович, а это наш сын Яша. Ему всего годик. Он родился прошлой осенью, десятого сентября.
- Как вы его назвали? - не поверил ушам Штольман.
- Как его папу. Его зовут Яша.
- Как меня? - прошептал Яков.
У него пропал голос.
- А можно подержать?
Он протянул руки, чтобы взять мальчика, но сын крепко обхватил маму за шею и отказался отпускать.
- Нет, нет! Это моя мама! - ревниво сказал надворному советнику маленький Яша и спрятал лицо в мамины кудри.
Штольман не стал настаивать. Он просто взял и обнял их обоих. Новоиспеченный отец прикрыл глаза, чтобы скрыть набежавшие слезы.
Мужчине не пристало плакать. Но иногда слезы — это единственное средство, чтобы облегчить невыносимую душевную боль. Сильные мужчины плачут, чтобы стало чуть-чуть легче. Слезы Якова были от осознания того, что эти два года Анна провела без него, и их маленький чудесный сын родился в его отсутствие.
- Все хорошо, - прошептала Анна, целуя Якова, - все будет хорошо.
В семь тридцать пополудни Яшенька начал зевать, а ровно в восемь уснул.
- Режим! - пожала плечами Анна.
Пока Анна укладывала возбужденного мальчика, ревниво поглядывающего на незнакомого любвеобильного дядю, Петр Иванович заботливо отпаивал будущего родственника коньяком и угощался сам.
И вот, несколько часов спустя, Анна Викторовна и Яков Платонович уже почти спокойно сидели за столом и пили чай.
Яков разглядывал метрику маленького Яши Миронова* и потихоньку сердился на весь белый свет. Кроме, разумеется, своей драгоценной невесты. Он хмурился, проводя пальцем по прочерку в графе "отец". Тер переносицу. Потом улыбался, потом снова сердился. А еще он задавал бесконечные, безумно дотошливые вопросы.
Яков хотел знать все.
Как Анна себя чувствовала? Ругали ли ее родители? Кто содержал их? Не обидел ли кто? Как прошли роды? Болел ли Яша и какими болезнями?
Анна, видя возбужденный вид жениха, сначала терпеливо отвечала, но потом возмутилась:
- Яков Платонович, по третьему кругу я рассказывать все свои жизненные перипетии не буду. В конце концов, я - не подозреваемая и не на допросе. Никто меня не обижал. Наш сын рос с большим комфортом, настолько, насколько это возможно.
- Смиренно принимаю все Ваши претензии, Анна Викторовна. Уж простите, меня не было так долго, что хочется узнать подробности каждого дня. Я догадывался, что у Вас тут за эти месяцы прошла целая жизнь, но не мог даже представить себе, насколько насыщенная она была! - смущенно улыбнулся Яков Платонович.
