Текст книги "«Титаник»: рейс, который должен войти в историю (СИ)"
Автор книги: Count Raven
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)
Миссис Эндрюс понимающе кивнула, тоже улыбнувшись, и после кратковременного молчания попросила:
– Расскажи мне, Томас.
– Уже почти ночь, дорогая. Может быть, не стоит тебе слушать такие напряженные истории на сон грядущий? – впервые за время объятий мужчина поглядел на жену.
– Я сильная, Том, и со мной все будет в порядке. Я хочу, чтобы ты мог высказаться, а не держал в себе эти ужасы… Тебе станет легче, обещаю.
Мистер Эндрюс моргнул и подумал, как же он все-таки слаб. Нет, он мог легко переставлять мебель у себя дома в одиночку, мог долго работать в саду, он с увлечением засиживался допоздна за своими чертежами и был способен перенести многие трудности, уготованные судьбой. Но, как ни парадоксально, он слаб перед одной-единственной, еще более слабой, женщиной. Хелен.
А этот момент был полон соблазна рассказать, наконец, все, поделиться лежащей на душе тяжестью. И… попросить прощения.
– Мы начали тонуть, когда борт корабля встретился с айсбергом. Вода наполнила нижние отсеки… – тщательно выбирая слова, начал Томас. – Три из них оказались повреждены. Айсберг повредил обшивку корабля, и после осмотра стала очевидна дальнейшая судьба лайнера.
За то время, пока он был способен держать нить рассказа в руках, не сбиваясь, чтобы судорожно вздохнуть, Хелен несколько раз побледнела, тихо охнув и прикрыв рот ладошкой; один раз в ее глазах можно было заметить слезы – это случилось, когда мистер Эндрюс упомянул, что были и погибшие; после того, как мужчина рассказал ей о странной, но доброй девушке на борту,супруга выразила свое восхищение мисс Бэйли. И вот, наконец, вся история озвучена в стенах его дома, а на сердце стало легче… Но предстояло еще кое-что.
– Я должен сказать тебе одну вещь, любимая, – начал Томас Эндрюс, внимательно глядя в лицо жене. – Дело в том, что… мисс Бэйли оказала мне еще одну неоценимую услугу. Фактически, она спасла мне жизнь, Хелен.
– Ты находился в опасности? – она старалась оставаться спокойной, но ее глаза ее подводили, выдавая ее ужас.
– Я сам себя ей подверг, – сознался он и плотно сжал губы. – Я должен просить у тебя прощения, милая. Ведь когда я понял, что ничего уже не исправить, и корабль неизбежно уйдет под воду, я был готов… утонуть вместе с ним, – мистер Эндрюс перевел дух. – Я даже не вспомнил о тебе, Хелен. Прости меня.
– Матерь Божья, – женщина вцепилась ему в рукава и крепко прижалась к мужскому плечу. – Ты просто не представляешь, что значишь для меня… Зачем? Что я могла бы делать после этого?
Она не плакала, хотя могла бы – и губы ее предательски подрагивали.
– Я был в абсолютном отчаянии, – объяснил мужчина, качая головой, – я сходил с ума от осознания, что виноват в гибели корабля. Мне нужно было настоять на лучшем аварийном обустройстве, требовать, чтобы на борту оказалось больше шлюпок…
– Ты ни в чем не виноват, – спустя некоторое время выдохнула Хелен. – Виноват был лишь слепой случай. Ты не мог всего предвидеть.
– Но я виноват перед тобой. Я был эгоистом, не подумав о том, каково придется тебе одной.
Вместо ответа жена крепко обняла его. Потом, отстранившись, заметила:
– Нам сегодня обоим нужен успокаивающий чай.
Мистер Эндрюс кивнул, взяв маленькую руку супруги.
Да-да, сколько бы он ни смотрел на эту женщину, он не уставал ею восхищаться. Нет сомнений, что она казалась ему лучше всех на земле.
– Томас, ведь многие люди из тех, о которых ты мне рассказал, сейчас в Нью-Йорке? – неожиданно спросила Хелен, когда они собирались уже ложиться спать.
– Кажется, да, – задумался инженер, что-то припоминая. – Но почему ты спрашиваешь, дорогая?
– Прошло уже девять дней, и я подумала… Стоило бы пригласить всех, кто был там рядом с тобой, – тихо произнесла миссис Эндрюс, не решаясь взглянуть в глаза мужу.
– Ты просто умница, – улыбнулся мужчина. – Именно так мы и сделаем.
Брат на месяц снял уютный двухэтажный дом, в котором нам и предстояло провести некоторое время. Джордж поначалу старался не заговаривать о «Титанике», но газеты, постоянно появлявшиеся в его руках, постепенно изменили такую позицию. Его наводящие вопросы не вызывали во мне ничего, кроме плохо скрываемой досады, и все сводилось к тому, что я с каждым днем все глубже и глубже уходила в себя. Как странно – ведь это мой родной брат! И все же нельзя было заговорить об одном, не упомянув другого. Поэтому самым разумным мне показалось молчать.
Эти несколько дней полного одиночества дали мне время о многом подумать. Пора было разобраться со всем, что тревожило в последние дни, но сделать это оказалось нелегко. Особенно теперь, когда язвительный голосок пропал, что, может, и к лучшему… Я гадала, что это могло бы значить, и пришла к одному выводу: он больше не нужен. Мы оба выполнили свою роль, и теперь все может быть иначе. Я свободна. Мне больше не нужно ломать голову, вспоминая биографии всех этих людей; странно, но после этого сна я вдруг подумала – а если значение имеет именно то, что было «до»? Жаль, что эта мысль пришла слишком поздно…
На «Карпатии» я старалась держаться ото всех подальше, и в первую очередь от мистера Лоу. Конечно, после того, как убедилась, что его жизни ничего не угрожает. Только когда страх за его состояние прошел, я смогла серьезно задуматься над тем, имею ли право вот так вмешиваться в чужую жизнь. В тот момент в правильности своих мыслей я не сомневалась, хотя мне этого очень хотелось. Каким сильным было желание убедиться, что я имею право быть рядом с ним, что мне не нужно пересилить себя и уйти…
Чтобы исчезнуть из его жизни, нужно остаться в Америке. Тогда он вместе со всеми сядет на «Адриатик» и вернется в Англию, через полтора года женится и, надеюсь, проживет ту насыщенную жизнь, о которой я читала. Но она может измениться, если я вернусь на этом же корабле. Что мне делать? Возможно, на этот раз стоит прислушаться к себе и еще раз все вспомнить. Если даже не говорить о том, что я обязана ему жизнью… Разве не говорят мои последние поступки о том, о чем я пытаюсь молчать?
Да, поначалу вопросы и наблюдения пятого помощника вызвали у меня страх, но каким ошибочным оказалось это первое впечатление. Конечно, перед катастрофой и особенно в момент крушения я переживала за многих, но по-настоящему привязалась только к одному человеку.
И все же что-то не давало проявить мне этого. Как только Гарольду стало лучше, я решила не попадаться ему на глаза. На следующий день «Карпатия» вошла в порт Нью-Йорка, и среди толпы на верхней палубе едва ли можно было хоть кого-то найти. Так или иначе, но на пароходе я его больше не видела. Оставалось надеяться, что и он меня тоже.
Тихий стук в дверь заставил меня оторваться от книги, совершенно бездарной, надо отметить. Ведь все мои вещи утонули, и теперь приходилось довольствоваться тем, что нашлось в библиотеке дома.
– Войдите, – безразлично откликнулась я, едва бросив взгляд на потревожившую меня мисс Лестер.
Она нашла нас только после прибытия, и то отыскала лишь моего брата, от которого и узнала, что я жива. Ну а что произошло с ней, когда стало ясно, что «Титаник» обречен?
В ночь на пятнадцатое апреля она находилась в своей каюте второго класса, среди других горничных известных и богатых дам. Их разбудил стюард, и мисс Лестер со свойственным ей благоразумием не стала возмущаться, а прошла к шлюпкам, заняла место и одна из первых отплыла на безопасное расстояние, наблюдая, как «Титаник» медленно погружается в воду. Уже на «Карпатии» женщина услышала историю от пассажиров третьего класса о том, как их спасли. Тогда горничная, конечно, не знала, кто именно это был… Ей удалось подслушать фамилию из разговора двух почтенных джентльменов, один из которых был мистер Эндрюс; из всего сказанного мисс Лестер поняла, кто был на нижней палубе в ту ужасную ночь. Но умная женщина решила молчать – она ни словом не обмолвилась о событиях той ночи крушения и вела себя, как ни в чем не бывало.
– Вам письмо, мисс Бэйли, – тихо произнесла горничная, передав мне конверт.
– Опять… – протянула я, даже не взглянув на него. За последние дни приходило столько почты, что читать ее не было никакого желания. Люди словно обезумели; они с упоением следили за тем, что пишут газеты, в которых новость о крушении «непотопляемого» лайнера вот уже неделю занимает первые полосы. Я была в мрачном недоумении – да, мне никак не удавалось понять, почему, когда удалось избегнуть столь масштабной катастрофы, интерес к этому событию нисколько не утихает.
Усталый взгляд все же скользнул по конверту, и вдруг фамилия, обозначенная на нем, привлекла внимание. В одно мгновение послание оказалось в моих руках и, распечатав его, я пробежала глазами его небольшое содержание:
«Мисс Бэйли!
Очень приятно было узнать, что Вы тоже решили остаться в Нью-Йорке, и благодаря этому у меня есть возможность пригласить Вас сегодня на ужин, на котором соберутся все, кто был с нами в те тяжелые минуты. Многие члены семьи пострадавших решили приехать в Америку, среди них моя жена и дочь, миссис Мэрдок и другие. Выражаю надежду, что и Вы с мистером Бэйли также сможете прийти.
С наилучшими пожеланиями,
Томас Эндрюс»
Это послание будто вывело меня из оцепенения; вечером я поговорила с братом, который не имел никаких возражений против того, чтобы ответить на это приглашение. Мне показалось, что Джордж был оживлен даже сильнее, чем хотелось бы – должно быть, он просто хотел познакомиться с теми людьми, чьи фамилии и фотографии мелькали в газетах еще задолго до крушения «Титаника».
Так или иначе, но вечером мы вдвоем вышли из дома, брат – в черном костюме, я – в черном платье.
Дорога заняла не больше часа, но все время, пока мы ехали в экипаже, меня мучить странное чувство, которому можно было бы дать название «томления». Я не могла дождаться встречи с людьми, ставшими мне такими знакомыми и даже родными, но в то же время мне было тревожно видеть их. Ведь ни у кого из нас из памяти еще не стерлись ужасы катастрофы, а кто-то из приглашенных непременно потерял близких… Я никогда не любила траурные мероприятия, и сейчас без этого вряд ли обойдётся.
Может быть, мы еще не готовы к тому, чтобы снова встретиться? Или, напротив, чем раньше, тем лучше?..
Я, стараясь отвлечься, смотрела в окно, за которым мелькали жилые дома, какие-то витрины, вывески, нарядные люди. Надо же, они одеваются совсем не как англичане. Чересчур вычурно, по мнению моих земляков, но мне даже нравится – хотя и не всегда. Думая о пышных нарядах, мне вспомнилась миссис Браун, ее огромная шляпка, веселый голос, всегда поправлявший собеседников по поводу ее имени…
– Алекс, мы на месте, – окликнул меня Джордж. Я, словно очнувшись, поспешила покинуть экипаж. Мы стояли теперь перед благовидным коттеджем приятного кремового цвета, и я с улыбкой подумала, что именно таким и представляла себе дом мистера Эндрюса.
Кроме нас, на крыльце были еще несколько незнакомых мне лиц. Вежливо поздоровавшись, мы с братом вошли в дом.
Основная масса людей обосновалась в большой гостиной с камином. Гости беседовали на посторонние темы, но все разом замолкли, услышав голос инженера «Титаника», раздавшийся со стороны наименьшего скопления народа. Люди моментально образовали полукруг около заговорившего мистера Эндрюса.
– Дамы и господа, я счастлив сегодня видеть всех вас,– откашлявшись, произнес тот. – Однако этим вечером мы не можем не вспомнить имена тех, кто навсегда остался там, в самом сердце Атлантики. Капитан Эдвард Смит… Наш лучший капитан, и что бы там не писали в газетах, этого убеждения им не изменить. Оно живет глубоко в нашей памяти. Брюс Исмей, смерть которого в самом расцвете его славы и успехов явилась такой потерей для его семьи и, конечно, для всей компании. Пассажиры и члены экипажа, исполнявшие свой долг, не успевшие спастись… Почтим их память.
Воцарилось глубокое молчание, длившееся дольше минуты. После этого гости негромко беседовали между собой, а я тщетно искала среди них знакомые лица, в то время как Джордж рядом что-то мне говорил.
И тут к нам подошел мистер Эндрюс с женой. Я действительно была очень рада познакомиться; миссис Эндрюс оказалась красивой женщиной, не лишенной ума и обаяния.
И я подумала, как же все-таки хорошо, что она не осталась вдовой, что все дорогие мне люди спаслись, и что все хоть немного, но счастливы. Теперь мне есть за что воздавать ежедневную хвалу Создателю.
– Рад вас видеть, мисс Бэйли, и вас, Джордж. Я много слышал о вас и вашей недавней свадьбе, – учтиво улыбнулся хозяин дома. – Позвольте вам представить мою дорогую жену, Хелен.
Мы с белокурой женщиной дружелюбно кивнули друг другу, и я сразу поняла, что с ней легко будет найти общий язык. Тем временем, брат легко пожал затянутую в перчатку ручку миссис Эндрюс, а затем мужчины, извинившись, удалились, оставив нас для более близкого знакомства.
– У вас очень милая дочь, – искренне улыбнулась я.
– Спасибо вам, – губы собеседницы тоже тронула улыбка, но более застенчивая, чем моя. – И… Спасибо, что приехали сюда, мисс Бэйли.
– Не стоит благодарности, – тепло ответила я, – для нас с братом честь посетить ваш дом.
Миссис Эндрюс на несколько секунд смутилась, словно подбирала правильные слова, но никак не могла их найти, пробежала глазами по гостям, будто кого-то искала, а затем снова встретилась взглядом со мной:
– Мисс Бэйли, мы могли бы поговорить в более уединенном месте?..
– Да, разумеется, – кивнула я, становясь серьезной. Мои глаза сразу перестали улыбаться.
– Прошу вас, пройдемте со мной, – женщина вышла в коридор и направилась к ближайшей двери. – Это кабинет моего мужа, мисс Бэйли. Здесь нам будет достаточно уютно.
Я расположилась в кресле, предложенном мне миссис Эндрюс. Другое кресло она заняла сама, бережно уложив свою задремавшую дочь на стоящий неподалеку диван.
На несколько секунд снова воцарилось молчание.
– Пожалуйста, расскажите, что вам известно, – глаза молодой женщины проницательно блеснули, и я почувствовала себя неловко.
– Миссис Эндрюс, я… Я не знаю, что вам сказать кроме того, что уже известно, – мне не хотелось развивать эту тему, но, с другой стороны, она имела право знать, что произошло с ее мужем. – Боюсь, вы многое уже знаете, поэтому я могу лишь кое-что добавить. Мистер Эндрюс первым сообщил капитану о том, что пароход затонет. Все то время, которое так неразумно использовали пассажиры первого класса, он потратил, помогая другим… Он спасал многих людей, но только мне так неожиданно пришла мысль, что спасать нужно его. Я не знала наверняка о решении мистера Эндрюса оставаться на корабле… Об этом можно было только догадаться, и мне хватило одного взгляда, чтобы это понять.
– Вы спасли его, – просто констатировала Хелен, а я снова отвела взгляд в сторону:
– И все равно, всех убедить последовать за собой я не смогла.
– Вас мучает чувство вины? – проницательно подметила миссис Эндрюс, и от этих слов по спине пробежал знакомый холод.
– Да…
– Как и моего мужа, – тихо призналась собеседница, и я подняла вопросительный взгляд. – Вас всех мучают кошмары, вы страдаете от того, что не смогли сделать больше, чем было в ваших силах. Но так только кажется, поверьте! Если бы я могла вам помочь… Но помочь всем сможет только время.
Мы проговорили больше получаса, когда, спохватившись, решили снова выйти к гостям. Вниманием миссис Эндрюс сразу завладели, а я неспешно прошла в другую часть гостиной, тем более, что до моего слуха донесся знакомый голос. Взгляд мгновенно нашел говорящего, и какова была моя радость, когда я узнала не только мистера Мэрдока, но и двух других джентльменов, между которыми и велась беседа!
Я медленно подошла ближе и встала неподалеку от этой небольшой компании. Их оживленные голоса привлекли мое внимание, но что-то внутри советовало пока помолчать, не выдавая своего присутствия.
– Повторяю, что не стоит говорить об этом.
– Рано или поздно все равно станет известно, – возражал другой, не менее знакомый голос. – Мисс Бэйли, добрый вечер!
– Здравствуйте, мистер Лоу, – улыбнулась я молодому человеку, – мистер Мэрдок, сэр Лайтоллер, рада вас видеть. Мне показалось, вы говорили о газетах? Что же в них пишут – надо полагать, ничего хорошего? – я смотрела то на одно, то на другое лицо, и одинаковым показался мне тот взгляд, каким мужчины обменялись между собой.
– А вы их не читали? – осторожно поинтересовался второй помощник, и я чертыхнулась про себя, но все же нашла силы вежливо ответить:
– Нет. Однако ваши слова заставляют меня пожалеть об этом…
– Алекс, я хотел бы вам кое-что сказать, – вздохнул мистер Лоу, не обращая внимания на едва заметное покачивание головой со стороны мистера Мэрдока.
– Вы меня пугаете, – совершенно искренне призналась я. – Что случилось?
– Дело в том, что кто-то из выживших пассажиров дал интервью некой газете. Непонятно, как этот человек смог узнать ваше имя… Но теперь эта новость разнеслась повсюду, и… – мне не понравилась эта фраза, и еще больше мне не нравилось то, что за ней скрывалось.
– И вам придется вернуться в Англию.
– Зачем? – задала я самый глупый вопрос из всех возможных, и сама на него же ответила: – Чтобы поговорить с владельцами компании…
– «Адриатик» отходит через пару недель, в начале мая. На нем вернутся все, кто пострадал на «Титанике».
– Ясно, – упавшим голосом произнесла я. – Спасибо, что открыли мне настоящее положение дел, мистер Лоу.
На этом непродолжительный разговор закончился. Легко догадаться, в каком настроении проходил весь оставшийся вечер… Но мне приятно было смотреть на такие знакомые, счастливые лица мистера Эндрюса и Хелен, на мистера и миссис Мэрдок, на сэра Чарльза, на Гарольда Лоу, который был расстроен не меньше. Всем нам вскоре предстоит непростое время в Англии, и все же… Будет ли оно таким непростым, как мне кажется? Ничего не стоит бояться – эта простая мысль почему-то пришла ко мне только сейчас.
Внезапно сзади меня негромко окликнул знакомый голос. Сейчас я стояла в коридоре, разглядывая скромную лепнину и картины на стенах. Даже не поворачиваясь, я могла угадать с первого раза, кто стоял почти за моей спиной.
– Неужели вы сообщили мне еще не все плохие новости? – честно говоря, я не была уверена, как реагировать на его появление, поскольку не могла знать наверняка, зачем мистер Лоу опять меня нашёл. Поэтому на моих губах появилась уместная в любых случаях доброжелательная, но чуть натянутая улыбка.
Молодой человек неуверенно взглянул на меня.
– Можете звать меня просто Гарольд.
– Тогда вы меня просто Алекс, – ответствовала я, все еще оставаясь в неведении, к чему он клонит. – Можете даже называть меня на «ты», это упростит обращение.
– Ну что ж, полагаю, так нам обоим будет удобнее, – молодой человек пожал плечами, – буду рад, если и вы… Если и ты перестанешь звать меня официально.
– Официально? – в деланном удивлении я приподняла брови. – А мне казалось, что официально – это звать не только по фамилии, но и по второму имени…
– А ты знаешь мое второе имя?
– Разумеется, – кивнула я, как будто спрашивалось нечто само собой разумеющееся. Недоумение на лице офицера сменилось пониманием; он сам улыбнулся своей недогадливости.
Но этим наша приятная беседа исчерпана не была. И в самом деле, не подошёл же ко мне этот человек просто затем, чтобы сообщить, что между нами достаточно сократилось расстояние, чтобы я могла называть его по имени… Поэтому я до некоторого времени терпеливо ждала, пока он сам начнет разговор на волнующую его тему, и почему-то от молчания нас обоих не становилось неловко.
– Так ты хотел мне что-то сказать? – пытаясь привыкнуть к новому местоимению, задала я вопрос.
– Да… Хотел обсудить с тобой тонкости нашего визита в компанию.
– Правда? И какие же?.. – я заинтересованно поглядела на взволнованного Гарольда.
– Касательно того, что нам следует озвучивать не все, а только то, что никому из нас не повредит.
– Например? – в душе колыхнулось странное ощущение, похожее на то, что обычно называют неприязнью.
– Никто не должен узнать о твоей выходке на капитанском мостике. Помни: ты заметила, как у стюарда выпали ключи, и решила помочь пассажирам третьего класса.
– Превосходная версия… Мне ведь все равно придется вместе с вами явиться в компанию «White Star»? – с досадой спросила я.
– Да, – его лаконичные ответы всегда выводили меня из себя. Почему каждое слово мне приходится вытягивать с таким невероятным трудом?
Кажется, мое раздражение не укрылось от проницательного взгляда, потому что после недолгого молчания молодой человек глубоко вздохнул:
– Они хотят видеть всех, кто имеет к случившемуся хоть какое-то отношение. Это всего лишь формальность. Не стоит переживать, – ободряюще улыбнулся Гарольд. – Неприятная процедура допроса быстро закончится. По крайней мере, для тебя…
– А для тебя? То есть, я хотела сказать, для всех вас, – поправилась я, разозлившись на себя за неосторожно вырвавшиеся слова.
– Будем надеяться, – повторил офицер, избегая встречаться со мной взглядом.
– Хочешь знать, чего я боюсь? – напрямую спросила я, становясь прямо перед ним и упрямо добиваясь зрительного контакта: – Того, что вас заставят произнести оправдательную речь ради сохранения чести компании. Того, что вы пойдете на это, а ее руководители потом вас же и сделают козлами отпущения, мешая дальнейшему продвижению по службе, подкупая газеты и стараясь свалить свою вину на…
– Мисс Бэйли! – резко одернул меня мистер Лоу. Кажется, в своих словах я перешла некую черту, о чем красноречиво говорил взгляд молодого человека.
– Алекс… – смягчившись, позвал Гарольд, понемногу успокаиваясь сам и успокаивая меня. – Ты не должна думать об этом.
Мне нелегко было стерпеть эту фразу, она больно ударила по самолюбию. Это желание «не вмешиваться» звучало как «ты достаточно натворила, теперь отойди в сторону и не мешай взрослым разбираться со всеми создавшимися проблемами».
– Как вам будет угодно, – сухо кивнула я, не сдержав при этом ядовитой усмешки.
Мой слух уловил глубокий вздох со стороны молодого человека:
– Алекс, мы все желаем тебе добра, поэтому и хотим, чтобы ты держалась в стороне от всего, что начнется в Англии.
Я обернулась и натолкнулась на такой взгляд, который заставил ярость мгновенно утихнуть.
– Порой я забываю, что тебе столь многое известно, – покачал головой офицер, – но это и неважно. Ты ведь просто человек, Алекс! Очень смелый, глупый и отчаянный человек, который любит читать и… Искать свои мысли в словах великих писателей, – я не сразу поняла, что произошло; в руках Гарольда совершенно неожиданно, как у фокусника, появился какой-то предмет. Поначалу мне показалось, что это книга, но, приглядевшись, я не поверила своим глазам. Белая кожа с золотой отделкой… Моя записная книжка, хоть и сухая, но со смешно топорщившимися листами, будто напоминавшими о том, где им пришлось побывать.
– Господи, – только и смогла произнести я, все еще не веря своим глазам. – Ты… Ты вытащил книгу? Когда нырял на тонущий корабль, ты вытащил мою записную книгу? – мои расширившиеся глаза остановились на лице молодого человека, довольном от произведенного эффекта. – Не знаю, что и сказать.
– Скажи мне уже «спасибо» вместо своего постоянного «извините», – улыбнулся молодой человек, наклонившись вперед.
– Спа… – я не успела закончить фразу, с изумлением почувствовав теплое дыхание на своих губах. Такое осторожное прикосновение изумило едва ли меньше, чем сам факт поцелуя.
– Ты поцеловал меня?!
– Прекрати говорить очевидные вещи, – усмехнулся молодой человек, глядя на мое ошарашенное лицо.
Я уже не слышала его голоса, а в ужасе оглядывалась вокруг. К счастью, коридор продолжал оставаться пустым, но меня это мало успокоило. С большим восторгом я бы запустила вновь приобретенной книжкой в моего недавнего собеседника… Только жалко стало терять такую памятную вещь. Поэтому я, бросив на прощание весьма красноречивый взгляд, направилась в сторону гостиной, чтобы поблагодарить мистера Эндрюса за прекрасный вечер, попрощаться и вернуться домой.
Домой я пришла, погруженная в невеселые мысли. Так ли мне нужна эта компания, чтобы возвращаться в Англию, или я хочу плыть по другой причине? Эта мысль заставляла серьезно задуматься. Что руководит мной? Что это – приступ малодушия или желание сохранить человеку заранее известную судьбу? Правильно ли было пытаться забыть все, что произошло и на «Титанике», и на «Карпатии»? Но теперь, кажется, все разрешилось… Я плыву обратно. Не знаю, откуда во мне взялась эта уверенность, но она была совершенно четким знанием чего-то неизбежного.
Я долго думала – кажется, больше недели – и приняла решение. Не знаю, правильное ли оно… Это покажет время. Так или иначе, до отплытия «Адриатика» оставалась пара дней, и я начала складывать все необходимое в чемоданы.
– Что ты делаешь? – Джордж, которому я недавно сообщила о моем решении, был несказанно удивлен. Он тогда не воспринял эти слова серьезно, и теперь находился в полном недоумении.
– Собираю вещи, – лаконично ответила я, даже не взглянув на брата. – Мне нужно вернуться.
– Да, я слышал, что компания изъявила желание поговорить с тобой, – его тон мне совсем не понравился, а когда я повернулась, его выражение лица мне не понравилось еще больше, чем голос.
– Как ты узнал?
– Из разговора с гостями, – медленно протянул брат, не сводя с меня своих огромных карих глаз. – Поверить в это оказалось непросто, и я решил поговорить с твоей горничной. Она и рассказала, как ты оказалась на нижней палубе, как потом тебя потеряли и посчитали утонувшей… И что только пару дней спустя она услышала из разговора, как трое офицеров и мистер Эндрюс нашли тебя.
Я не знала, что на это можно ответить, да ответ, по-видимому, ему и не требовался. Молодой человек вышел, громко хлопнув дверью, а я с досадой отметила, что никак не могу найти свою записную книгу. Где она? И я, чертыхнувшись, поспешила в библиотеку.
Джордж с трудом дождался момента, когда сестра, наконец, покинула свою комнату, собрав чемодан и саквояж. Кажется, она ушла на кухню спросить себе чаю… Что ж, это у нее никогда не занимало много времени, но ему хватит тех нескольких минут, которые она проведет внизу.
Он беспорядочно поднимал, рассматривал и снова бросал какие-то вещи: книги, брошки, серьги, шарфики, даже бинокль.
Вдруг он услышал шаги со стороны коридора и тотчас скользнул ближе к дивану, чтобы его нельзя было заметить сразу. Шаги не принадлежали его беспутной сестрице, чему он был рад. Скорее всего, это ее горничная, мисс Лестер, которая хоть и души не чает в своей подопечной, зато… Зато ее гораздо проще склонить на свою сторону. Да, она тоже упряма (не зря же Алекс выбрала именно ее!), но у нее есть слабое место, о котором ему известно очень хорошо. Ее работа. Она боится потерять свое место в этом доме.
Молодая женщина торопливо вошла в комнату, оглядываясь и, очевидно, что-то ища. Она на ходу подобрала несколько брошенных украшений и сложила на трюмо у зеркала, потом подошла к окну и приоткрыла его, впустив весенний воздух. В это время Джордж, скользнув к двери, повернул в скважине кстати торчащий ключ и, вынув его, зажал в руке.
Мисс Лестер вскрикнула и обернулась.
– Вы, мистер Бэйли?! Пожалуйста, предупреждайте меня в следующий раз, если будете входить, – пробормотала она.
– Послушаю вашего совета, мисс Лестер, – Джордж медленной поступью прошелся вдоль комнаты. – А сейчас я хотел бы поговорить с вами, и в ваших интересах, чтобы этот разговор был нашей общей тайной. Постарайтесь не производить много шума.
По застывшей позе женщины он понял, что ее насторожили его слова.
– Конечно, сэр, – справившись с собой, горничная учтиво кивнула. – Что вы хотели бы узнать у меня?
– Почему моя сестра так хочет вернуться в Англию?
– Я… Мне это неизвестно, сэр, – дрогнувшим голосом произнесла мисс Лестер.
– Вы лжете, – отрезал Джордж, – горничные должны знать все. Другое дело, если они не хотят этого говорить. Я не хочу вас… Компрометировать в глазах Алекс, поэтому ответьте мне на простой вопрос. Не приходили ли на адрес моей любезной сестры какие-нибудь письма?
На секунду горничная задумалась.
– Я не припоминаю, мистер Бэйли. Кажется, нет.
Джордж сделал шаг к стоящей у окна женщине.
– А если вы хорошо подумаете, мисс Лестер?.. Не стесняйтесь, расскажите мне все, что знаете. Я увеличу ваше жалованье вдвое.
– Не нужно, мистер Бэйли, потому что мне ничего не известно, – сухо ответила Анна Лестер.
– Ну что ж… Тогда у меня есть более верный способ заставить вас говорить, – Джордж сделал еще один шаг, и бедная женщина вжалась в подоконник. – Если вы сейчас же не покажете мне все до единого письма, адресованные моей сестре, то я выставлю вас из дома без единого гроша.
– Не нужно, мистер Бэйли! – в ужасе мисс Лестер подалась вперед, сложив руки на груди. – Только не лишайте меня работы, я вас умоляю!
– Тогда у вас только один путь – показать мне письма, которые ей присылали, – заметил Джордж будничным тоном. – Это нужно ради ее же безопасности.
С минуту в комнате стояла страшная тишина. Анна Лестер теребила оборки на рукавах, видимо, судорожно думая, как ей поступить. Наконец, она вздохнула.
– Хорошо, мистер Бэйли. Идемте со мной.
Он не удивился, когда его привели в кабинет Алекс, где стояли стол, кресла и секретер. В верхнем ящичке, запасной ключ от которого был у горничной, и лежала вся почта, в том числе и нераспечатанная.
– Вот видите, мисс Лестер, – благосклонно улыбнулся Джордж, – вы все можете сделать, когда захотите.
Женщина выложила всю кипу писем на стол, избегая острого взгляда молодого человека. Тот сейчас же принялся просматривать конверты на предмет отправителя и даже отложил несколько показавшихся ему подозрительными. Но вдруг его взгляд упал на странную фамилию, аккуратным почерком надписанную на узком голубоватом конверте. Письмо еще было не прочитано.
– Лоу… Кто это? – острый взгляд Джорджа впился в горничную, которая явно хотела только одного – провалиться сквозь землю.
– Мне мало известно об этом человеке, – едва слышно отвечала мисс Лестер, все еще боясь взглянуть на мистера Бэйли. – Но на «Карпатии» я слышала, что он один из тех, кто спас вашу сестру.
– Вот как… – протянул Джордж. Он больше не произнес ни слова и разорвал конверт.
Анна Лестер тихо ахнула, но мистер Бэйли окинул ее внимательным взглядом, заставившим ее тотчас успокоиться.
Дочитав, Джордж взглянул на стоявшую рядом женщину:
– Пожалуй, я заберу его с собой… Спешу заметить, моя дражайшая мисс Лестер, что все делается исключительно для блага Алекс. Сама она слишком… Импульсивна, чтобы принимать рациональные решения. Позаботьтесь о ее безопасности, пожалуйста, и не давайте ей никакой информации о письме этого господина.
