Текст книги "«Титаник»: рейс, который должен войти в историю (СИ)"
Автор книги: Count Raven
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
Пятый помощник капитана не поверил своим глазам. Он вдруг вспомнил свое недавнее желание найти Алекс… Даже в любом состоянии – а теперь, когда желание исполнилось, молодой человек в нем раскаялся. Вот так проходит знакомство со смертью… Конечно, для мистера Лоу это знакомство не было первым. Он успел объездить полмира и видел всякое, но сейчас… Умереть самому и наполовину не так тяжело, как потерять кого-то из близких. Впрочем, оставалось надеяться, что еще не все потеряно – ведь с ее стороны раздавалось постукивание, обозначающее всемирно известный сигнал? Ну, или всем просто хотелось в это верить…
Когда Алекс оказалась в шлюпке, прошло немало времени, прежде чем Томас Эндрюс со вздохом облегчения сказал, что сердце еще бьется.
Гарольд Лоу смотрел на это лицо, внезапно ставшее таким чужим, и думал, как это неправильно. Конечно, остальные его не понимали – никто ведь не знал той сумасшедшей истории, которую ему совсем недавно пришлось выслушать.
Он не заметил, как мистер Мэрдок велел вернуться обратно после нескольких часов поисков, но когда шлюпка подошла к «Карпатии», понял, что пора вмешаться. Трое пострадавших при помощи офицеров взобрались на борт, а Томас Эндрюс и Гарольд Лоу поддерживали Алекс. Непросто было взобраться по такому пути с бессознательным человеком, и при этом не свернув себе шею. К счастью, эта трудность оказалась последней; едва оказавшись на палубе, всеми пострадавшими занялись врачи.
Было раннее утро; солнце уже взошло над океаном, когда капитан Рострон, вышедший на палубу, узнал о результатах. Он выслушал Уильяма Мэрдока и перевел взгляд на остальных мужчин:
– Джентльмены, теперь вам стоит отдохнуть. Вас проводят в каюты, – тут же подошел стюард, готовый выполнить приказ капитана.
Неприятная, мешающая, ноющая боль заставила с трудом открыть глаза – белые стены, высокий потолок, запах медикаментов. Что за..? Поразмыслить над этим я решила позже, когда избавлюсь от какого-то предмета, который мешался. Ну надо же… Все тот же злополучный черный ключик. «И как он в воде не потерялся», – со злостью подумала я, избавляясь от источника своих неприятностей.
Вдруг меня словно током ударило. Я в одно мгновение встала с кровати, немедленно в этом раскаявшись – перед глазами все поплыло. Так пришлось постоять около минуты. Потом уже, держась за стенку, я направилась в сторону двери. Очередной не слишком умный поступок… Эта мысль вызвала улыбку. Конечно, я ведь еще не знала, что тот голос больше никогда не появится.
В таком положении меня застал человек в белом халате, открывший дверь с обратной стороны, столкновения с которой я чудом избежала.
Появившийся врач был пожилой мужчина с приятной улыбкой и добродушным лицом, которому он придал строгое выражение:
– Почему мы встали? Ну-ка быстро обратно, не то упадешь, да еще добавишь себе проблем к тем, что уже есть!
– Уже есть? – с плохо скрываемым страхом повторила я.
– А ты голос свой слышала? Да, это неприятно, но не так страшно. Чудо, что у тебя лихорадка не началась, – мужчина вздохнул, – поэтому постарайся поменьше говорить и побольше отдыхать, тогда быстрее поправишься.
После этих слов доктор перешел к другим больным. Им повезло меньше, чем мне – многие были без сознания или в бреду. Они звали своих родных, а иногда говорили так, словно до сих пор были на «Титанике». Чем скорее ко мне возвращалось ясное сознание, тем более жутко я себя чувствовала. Нестерпимо хотелось выйти, с кем-нибудь поговорить… И вот, поздно вечером, когда врач ушел, я тенью скользнула за дверь. Миновав несколько лестничных пролетов, шарахаясь от каждого незнакомого голоса, я наконец вышла на палубу. Появилось знакомое чувство, совсем как в первую ночь на пароходе. Здесь было прохладно, но меня это не волновало – знаете, чем усерднее бежишь от болезни, тем скорее она тебя догоняет…
И звезды все те же, когда я в последний раз на них смотрела. Как же трудно поверить, сколько всего произошло.
Едва слышный шорох рядом заставил меня испуганно отпрянуть, но через несколько мгновений облегченно выдохнуть:
– Мистер Лоу… Вы бы хоть кашлянули.
Молодой человек ничего не ответил. Он явно хотел поговорить о чем-то важном и не знал, с чего начать.
– Я рад, что вас удалось спасти, – наконец произнес он резко севшим голосом. Заметив это, он откашлялся и продолжил: – Хотя ваш план, мисс Бэйли, едва не стоил жизни.
– Вы ведь не хуже меня знаете, что спаслась я благодаря случайности.
Эта «случайность» больно задела Гарольда, но он, сделав усилие над собой, совершенно не изменился в лице.
– Я признательна всем, кто спас меня, и вам, мистер Лоу, однако… Теперь, когда опасность миновала, лучше будет вам держаться от меня подальше. Вы ведь понимаете, какой это кошмар – знать, что будет? Поэтому без моего вмешательства ваша жизнь будет такой, какой и должна – долгой и счастливой.
– Но вы уже вмешались, – эти слова пятый помощник произнес прежде, чем осознал весь их смысл. – Я хотел сказать…
– Вам известно, что я говорила тогда правду?
– Разумеется.
– Тогда почему вам не хочется избегать меня?
Трудно сказать, как эти слова подействовали на офицера; понять что-либо по его лицу не представлялось возможным, слишком хорошо он научился владеть собой. Только пауза, длившаяся дольше, чем обычно, заставила меня обеспокоенно взглянуть на собеседника. Я и представить не могла, что простая констатация факта могла его задеть или тем более разозлить.
– Нет, мисс. Уверяю, все рады, что вовремя нашли вас и успели спасти. Даже мистер Мэрдок, чей револьвер вы так вольно конфисковали, участвовал в этом предприятии, – голос, которым были произнесены эти слова, удивил меня; так он со мной не разговаривал даже во время «допроса» после первого завтрака на верхней палубе. – А сейчас вам пора возвращаться, мисс Бэйли. Вы чудом не простудились, не стоит искушать судьбу.
Как бы мне ни хотелось продолжить разговор, на этот раз у меня не было желания с ним спорить . Поэтому я развернулась и возвратилась в каюту, оборудованную под больничную палату.
Вздохнула и снова опустилась на кровать. Спать совершенно не хотелось; несмотря на небольшое головокружение, мое тело требовало хоть какой-то физической активности, ведь за долгие часы лежания конечности затекли, а мышцы стали как деревянные.
Мне было решительно нечем заняться. Не было даже книги. Я могла попросить кого-нибудь принести что-нибудь почитать, но доктора беспокоить было неловко, а сестер милосердия я поблизости не наблюдала. Поэтому оставалось лишь сидеть без дела и думать. Во-первых, о том, что происходило на борту тонущего «Титаника». В частности, пока я лежала в нижнем отсеке, прикованная наручниками. Мне все еще хотелось узнать, кто стал виновником моей отключки и, возможно, даже разыскать этого человека (если он выжил, конечно). А во-вторых… Все равно все мои мысли возвращались к мистеру Лоу. Почему же он так со мной обращается? Его слова о том, что мне лучше не испытывать судьбу и пока оставаться в каюте, приобретали совсем иной смысл: в них сквозила не забота, а простое желание избавиться от моего общества… Почему? Я ведь никак его не обидела, кроме того, что почти всегда поступала по-своему на «Титанике» и тогда немного невежливо сбежала, прихватив его ключи… А может быть, я только зря накручиваю себя? Как хотелось в это верить… Однако не получалось. Уверена, если бы голосок мог появиться, он бы с присущей язвительностью подтвердил мои опасения. Неясное опасение превратилось в уверенность о том, что чего-то важного я явно не знаю.
Внезапно дверь в каюту скрипнула, и я быстро вскинула голову. На пороге стоял мужчина, и узнать посетителя мне удалось не сразу. Уставшее лицо, выдававшее недолгий и беспокойный сон, поседевшие волосы, но все те же добрые, умные глаза и ободряющая улыбка, которая согрела мое сердце и рассеяла все мрачные мысли.
– Мистер Эндрюс!
– Здравствуйте, мисс Бэйли. Простите, что так поздно… Рад, что не разбудил вас. Хотел навестить вас утром, но решил все-таки зайти. Как вы?
– Лучше, чем могло быть, – слабо улыбнулась я. – Давно хотела попросить вас звать меня по имени. Если вас не затруднит…
– Как вы… Как ты хочешь, – поправился Томас Эндрюс.
– Спасибо, что пришли, – вздохнула я. – Честно говоря, тут невероятно скучно… Доктор требует, чтобы я оставалась в постели.
– Конечно, – улыбнулся мужчина. – Это правильное требование, и если доктору удастся удержать тебя на месте, я пожму ему руку. Думаю, мистер Лоу тоже.
От меня не укрылся подтекст этой невинной фразы, и я подняла немного виноватый взгляд на инженера.
– Мне очень жаль… Простите.
Мы помолчали. Я была почти уверена, что он в тот момент тоже думал о «Титанике».
Наконец, тронув его за рукав, я спросила:
– Мистер Эндрюс… Вы не могли бы просветить меня насчет того, что происходило, пока я находилась в нижнем отсеке? Моя неосведомленность мешает мне составить полную и достоверную картину событий… Что произошло? – мой мозг был достаточно ясен, чтобы воспринимать информацию. Мужчина такого мнения, по-видимому, не придерживался, однако его внутренняя борьба длилась недолго и завершилась моей победой.
– Когда столкновения избежать не удалось, даже несмотря на все действия мистера Мэрдока, повреждения получили три отсека в разных частях корабля. Тогда капитан приказал не останавливаться, чтобы не допустить паники, однако эта команда не была выполнена. Иначе насосы не справились с напором воды… Сколько они смогли бы откачивать воду, мы не знали, но пока они работали, следовало решить, как действовать, когда вода станет прибывать быстрее. Выходя из каюты капитана, я услышал мистера Мэрдока, который говорил с пятым помощником, и они напомнили мне, как можно сохранить устойчивость корабля путем затопления дополнительных отсеков. Около двух часов – еще до того, как я вернулся в салон первого класса – было решено открыть водонепроницаемые двери, чтобы попытаться выиграть время. Но тогда наверняка никто ничего не знал… Мне очень жаль, Алекс, что ты оказалась в нижнем отсеке. Я узнал об этом только на «Карпатии», – голос Томаса Эндрюса дрогнул, и я перевела на него взгляд, полный благодарности:
– В этом только моя вина. Удивительно, но мистер Лоу спас меня, хотя… Я никак этого не ожидала. У меня сложилось впечатление, что этот человек не слишком ко мне расположен, – да, я до сих пор в глубине души была уверена, что моему рассказу он не поверил. Если бы поверил, корабль изменил бы курс без такой опасной выходки.
– Алекс… Он спас тебе жизнь не только тогда.
– Что вы имеете в виду? – я вопросительно взглянула на мужчину. Возможно, какой-то части моего сознания хотелось продолжать верить в то, что пятый помощник капитана обошелся со мной несправедливо.
– Понимаешь, – мистер Эндрюс склонил голову на бок. – Если бы не он, то… Ты бы не сидела сейчас здесь. Мы отыскали тебя на поверхности воды благодаря тому, что он услышал твой сигнал SOS. Ты ведь выплыла самостоятельно, правда?
Я кивнула.
– Но перед этим… Перед этим Гарольд Лоу провел восемь минут под водой, пытаясь тебя разыскать.
Мое лицо побелело.
– Что?! Он… Что он сделал?..
– Он нырнул вслед за затонувшим кораблем, – повторил мистер Эндрюс, который с пониманием отнесся такой реакции удивления. – Когда мистер Лоу осознал, что это его единственная возможность тебя найти, то решил попытаться сделать это. Несмотря на то, что первый помощник капитана пытался отговорить его.
У меня закружилась голова. Может, от усталости, но, скорее всего, от другого. Услышанные слова не укладывались в рамки моего сознания. Конечно, я знала, что все офицеры отличаются смелостью, но его поступок был близок к самоубийству.
– Почему… Почему он ничего не сказал? – задохнулась я. Неслыханно! Возмутительно! Человек едва не пожертвовал своей жизнью и промолчал!
– Потому, Алекс, – устало молвил мистер Эндрюс, будто объяснял мне очевиднейшую вещь. – Что о своих подвигах и заслугах офицеры не говорят.
На лице мужчины проступила слабая улыбка, и мне не оставалось ничего, кроме как натянуто улыбнуться в ответ.
Утро началось довольно скоро. В остаток ночи я плохо спала: перед глазами воскресали то образы моего подводного путешествия, то бегущие в панике люди, их искаженные ужасом лица, слезы, крики, и бесконечная толпа…
Насладиться прекрасным сном без сновидений мне не удалось, поэтому я оставила эти попытки, совершенно не чувствуя усталости. В круглом окне уже появлялись признаки рассвета, когда в моей голове обозначился список действий на этот день.
Первая мысль, которую я и сочла наиболее правильной, была пойти и поискать Гарольда. После того, что я узнала о нем, все сказанные слова приобрели совершенно иной смысл, и мне хотелось ударить себя чем-нибудь тяжелым за все сказанное ранее. По меньшей мере стоило извиниться, высказать благодарность словами…
Ускользнуть из палаты мне удалось без каких-либо препятствий и угрызений совести; единственное, за что я переживала, – это предстоящий диалог.
Дверь в каюту мистера Лоу, на мое счастье, оказалась открыта. Я постучала для приличия и вошла, сразу отмечая, что в комнате совершенно темно.
Но радоваться было рано, так как при ближайшем рассмотрении каюта оказалась пуста. Встал закономерный вопрос – и что дальше? Может быть, это не та комната? Может, я ошиблась номером? Но номер каюты точно был указан на двери. Нет, ошибка была явно не в этом. Что-то случилось… У меня появилось нехорошее предчувствие. Чтобы рассеять эти глупые страхи, я решила спросить у кого-нибудь, что же произошло. Возможно, капитан Рострон беседует с выжившими офицерами или… Да мало ли вариантов!
На палубе мне попалась горничная, которая явно изначально плыла на «Карпатии».
– Простите, мисс, вы не знаете, где можно найти мистера Гарольда Лоу, офицера «Титаника»? Вы, должно быть, слышали…
– Да, мисс, – кивнула молодая девушка, – но я не уверена, что идти сейчас будет хорошей идеей. Мистер Лоу… Понимаете, он находится сейчас в лазарете.
– Что с ним? – медленно протянула я, стараясь таким образом скрыть свое беспокойство, но на самом деле лишь еще более явно выдавая его.
– Ах, мисс… Мне, наверное, не велено говорить… Но сегодня ночью из разговора врачей я узнала, что у него началась лихорадка.
При этих словах горничная, похожая на мышку, смешно приблизила свое лицо ко мне, словно кто-то на пустой палубе мог слышать наш разговор.
– Не беспокойтесь, я никому не скажу, откуда я узнала о болезни мистера Лоу, спасибо вам, мисс… – воцарилась непродолжительная тишина, после которой горничная догадалась назвать мне свое имя:
– Бейдж. Элизабет Бейдж.
– Алекс Бэйли, – кивнула я.
Вдруг глаза девушки округлились от удивления:
– Бэйли?! Так это вы спасли пассажиров третьего класса?!
Секунда мне понадобилась на то, чтобы мысленно чертыхнуться. Какая же болтушка эта мисс Бейдж… Как ее только взяли горничной?!
– Откуда вы это услышали? – наконец произнесла я.
– Просто… Слышала, как несколько пассажиров третьего класса говорили с господами офицерами с «Титаника», – повинилась девушка.
– Что бы вы ни слышали, это все полные глупости и совершенный бред, потому что никого я не спасала. Не стоит слушать каждого встречного, мисс Бейдж.
– Простите, – горничная покраснела и поспешила скрыться с моих глаз. Я же направилась в медицинскую каюту.
– Можно? – едва слышным голосом спросила я у доктора, который склонился над одним из больных. Этот врач был несколько моложе, но такое же уставшее, выражавшее тревогу за своих пациентов. Мой быстрый взгляд скользнул по небольшому помещению – все пострадавшие были без сознания.
– Кто вы, мисс?
– Алекс. Алекс Бэйли, и мне бы хотелось увидеть мистера Лоу. Я узнала, что ему вдруг стало хуже, и… И хотела узнать, что с ним и в каком он состоянии.
– Что ж, мисс Бэйли… Он сейчас без сознания, и я не думаю, что вам удастся добиться от него хоть слова, – устало вздохнул доктор, не делая, однако, никаких попыток выставить меня за дверь.
– Можете сказать, когда он придет в себя?
– К сожалению, мисс, никто не может знать, когда точно очнется мистер Лоу. Но, думаю, лихорадка не затянется надолго, если у нас будет хватать медикаментов.
– У нас нехватка медикаментов? – прищурив глаза, я поглядела на этого молодого врача. С каждой минутой он нравился мне все меньше и меньше.
– Пока нет, мисс.
Я прошла к кушетке, для устойчивости прикрепленной к стене, и чуть склонилась над лежащим на ней Гарольдом, чувствуя на себе заинтересованный взгляд.
– Вы не могли бы оставить нас наедине? – не выдержала я.
– Конечно, – кивнул доктор. – Но если увидите, что ему становится хуже, непременно зовите меня.
Я вздохнула с облегчением, когда комната оказалась пуста, взяла себе стул и присела возле молодого человека. В голове витала мрачная мысль о том, что на его месте должна была быть я. Нужно было умереть… Тогда бы его жизни сейчас ничего не угрожало.
Я смотрела на него, не в силах отвести взгляд. Он был бледен, но щеки горели, а на лбу находилась грелка со льдом; дышал он тяжело. Я знала, что лихорадка – вещь нелегкая, и что известны многочисленные случаи, когда люди погибали от нее. Но я не позволяла себе думать ни о чем подобном, потому что это было так… Неправильно. Мы слишком много пережили, мы – как парадоксально! – спаслись с затонувшего корабля. Мы вместе повернули ход истории… Он ведь сумел поверить мне, и эта мысль грела душу.
И теперь я ни за что не поверю, что он может умереть от такой ерунды, как лихорадка.
На какую-то долю секунды я застыла в замешательстве, но потом все же коснулась его холодной руки, лежащей поверх клетчатого шерстяного одеяла, и осторожно сжала ее, пытаясь согреть. Пытаясь хоть как-то помочь, хоть как-то отблагодарить и заявить о своем присутствии. Мне было спокойно от того, что Гарольд не может сейчас видеть, что я делаю, потому что… Потому что мне хочется плакать. Я считала слабые удары его пульса, и в голове возникали самые странные мысли. Два коротких удара… Как буква «I» в азбуке Морзе. Короткий, чуть длиннее, опять два коротких – он напоминал «L». И снова два коротких и длинный. Это была «U». Мне можно было гордиться своим знанием… Эта мысль вызвала слабую улыбку.
Но взгляд снова остановился на неподвижно лежащем молодом человеке, и улыбка мгновенно исчезла. Я снова задавала себе один и тот же вопрос – зачем? Ты ведь мог и не лезть в холодную воду в попытках разыскать и вытащить меня. Куда целесообразнее было бы сначала обыскать всю поверхность воды, а уж потом нырять… Но ты все равно сделал это. Даже зная, что это может отразиться на твоем здоровье, или вообще стать последним поступком в твоей жизни…
Я только тогда очнулась от заполнивших голову мыслей, когда моей руки вдруг коснулось что-то теплое. Слеза. Сначала одна, потом другая, третья. Как же неловко… Не смогла сдержать себя на этот раз. Ведь я не люблю плакать, даже ненавижу, но это тогда, когда мне хочется быть сильной – то есть почти всегда.
Внезапный звук заставил меня вздрогнуть. Я снова слишком далеко ушла в свои мысли, выпав из реальности. Но посторонний шум был произведен не мною, а тем, кто лежал на кровати. Моя реакция оказалась мгновенной – ему стало хуже! Нужно немедленно позвать того врача.
Я рывком поднялась со стула, расцепила пальцы мужчины, которые, казалось, сжались на моей руке, и поспешила к двери. Но у самого выхода меня остановил тихий, но уверенный голос со знакомой интонацией доброй иронии:
– Алекс?
Я оглянулась и вдруг ощутила себя глупо, словно была маленькой девочкой, которую застали за кражей яблок, печенья или конфет, приготовленных на Рождество. Мне не хотелось ничего не объяснять и скрыться поскорее, но я понимала, что не могу так поступить. Ведь этого момента я и ждала…
– Мистер Лоу, – я вернулась на свое место, не зная, куда теперь мне деть свой взгляд. – Вам лучше? Думаю, мне все же следует позвать доктора.
– Не стоит, – быстро отказался офицер. – Скажите… Давно ли вы здесь находитесь? Надеюсь, вашим ответом не будет «всю ночь»?..
Мой взгляд упал на часы. Половина девятого утра. Значит, я сидела здесь два часа? Или больше? Но не все ли равно…
– Не беспокойтесь, мистер Лоу, – учтиво улыбнулась я, с досадой чувствуя, что только этот человек и сейчас превосходно распознает ложь в моем голосе. – Я даже устать не успела.
– Я же говорил вам, Алекс, – голос мужчины стал еще более серьёзным и даже суровым, – не нужно испытывать судьбу, вам самой нужен постельный режим, будьте любезны соблюдать его!
Улыбка против воли появилась на моем лице.
– Я сказал что-то смешное?
– Нет, – мое лицо быстро приняло серьезное выражение. – Но… Дело в том, что я узнала кое-что важное. Я искала вас, а когда нашла, не смогла уйти, не убедившись, что все в порядке.
– Правда? – Гарольд заинтересованно взглянул на меня. – И что же такое вы узнали, мисс Бэйли?
Я помедлила с ответом; сказать такое непросто, к тому же, не знаю, будет ли он рад, что мне стало все известно… Но уже поздно об этом рассуждать.
– Вчера мистер Эндрюс сообщил мне кое-что очень важное… Он не только рассказал обо всем, что произошло с «Титаником», но также то, что вы еще раз спасли мне жизнь.
Повисло недолгое молчание. К моему удивлению, ответ, нарушивший тишину, был довольно тверд и спокоен:
– Не совсем так, мисс Бэйли. Я только заметил вас, да и то потому, что не находился за веслами, а сидел без дела. И в шлюпку вас затащили без моего участия.
– Вы ошибаетесь, Гарольд, когда думаете, что я не знаю всего, что вы сделали ради меня. Или готовы были сделать, что в принципе одно и то же. Вам кажется, что между «хотеть» и «сделать» большая разница – но это не всегда так.
– То, о чем вы говорите, лишь долг чести офицера. Спросите любого, он ответит вам, что поступил бы на моем месте точно так же, – с усилием выговаривая слова, возразил пятый помощник капитана.
– И все же никто, кроме вас, не решился нырнуть вслед затонувшему кораблю в надежде найти меня, – слабо улыбнулась я. – Честно говоря, идя сюда, я надеялась застать вас в здравии, чтобы поблагодарить. Вы так много для меня сделали, Гарольд… Даже не представите, как много. Дважды спасли мне жизнь, а может, и еще больше раз, о которых я попросту не знаю из-за вашей скромности. И… Вы оказались единственным, кто смог мне поверить. Простите, что доставила столько лишних неприятностей…
– О чем вы? – удивленно переспросил офицер. – Поверьте, мне не за что вас прощать, Алекс.
После этой фразы я не смогла сдержать истерический смешок; мой красноречивый взгляд говорил выразительнее любых слов.
Внезапно из-за двери послышались голоса, и я поспешила сказать еще кое-что:
– На самом деле по-настоящему я жалею только об одном – о своих вчерашних словах на палубе. Это было очень глупо с моей стороны. Молодой человек не успел ничего ответить, но на его лице показалась улыбка, которая рассеяла все мои опасения.
В комнату вошел доктор, а за ним несколько сестер.
– О, наш пациент пришел в себя, – довольным голосом констатировал врач, а я, обменявшись взглядом с Гарольдом, едва заметно кивнула:
– Теперь ему будет гораздо лучше.
========== Часть 6 ==========
В ночь перед прибытием «Карпатии» мне приснился странный сон. Я не помню, как именно он начался, но отчетливым осталось одно ощущение некой смеси счастья и свободы. Это не прошлое и тем более не будущее, нет, все выглядело так, словно я смотрю на мир чужими глазами. Порой слишком долго думаешь о чем-то… Или о ком-то, и во сне приходит ответ, над которым бьешься в реальности. Я в реальности гадала, какой была судьба мистера Лоу; да, простой биографии мне оказалось мало.
Перед глазами мелькал пейзаж бескрайних полей, залитых солнцем, а рядом раздавался мужской голос, выражавший свое недовольство. Из всего потока я разобрала только «финансист», «ученик», «достойная профессия», и после этого в глубине души зародилось тихое бешенство, сдержать которое не получилось – все мысленное раздражение вылилось вслух. Каким удивительно твердым оказался мой голос! Я бы никогда не смогла так возразить; впрочем, мое мнение и не имело никакого значения – я была не больше, чем простым зрителем того момента, который мне дали возможность наблюдать.
После этой сцены картинка сменилась. Вокруг не было красивых сельских пейзажей Англии; впереди показался корабль, огромный корабль, вид которого вызвал нетерпение, восторг, а еще уверенность в правильности принятого решения. Образ корабля больше не покидал меня, и хотя окружающая обстановка менялась, раздавались разные голоса, в которых звучали приказы, но ощущение легкого покачивания преследовало везде. Но было еще какое-то необычное ощущение. Нельзя сказать, что это было пресловутое чтение мыслей, нет. Я просто чувствовала, что этот человек испытывает трудности, боль разлуки, может, нечто еще… Но его счастье было сильнее всех негативных эмоций.
Спустя четыре дня «Карпатия» вошла в порт Нью-Йорка. На берегу творилось что-то невообразимое: такое внимание людей шокировало всех, кто хотел тихо и без лишнего шума добраться домой, не отвечая на назойливые вопросы о случившемся. Но, как видно, эта мечта была неосуществима. Толпа репортеров кольцом окружила сошедших пассажиров; глядя на эту картину, я не спешила спускаться с парохода вниз по трапу. Такого же мнения, по-видимому, придерживался и мистер Эндрюс, который стоял рядом. Он, уловив мое внимание, пояснил:
– Родственники пострадавших из первого класса сейчас поднимутся на борт, не беспокойтесь. Я слышал, что капитан Рострон велел передать телеграмму с фамилиями всех выживших. Нужно немного подождать.
Его слова, как всегда, блестяще подтвердились – несколько минут спустя я услышала знакомый голос, зовущий меня.
Джордж стоял позади и широко улыбался, по старой доброй традиции раскинув руки для объятий.
– Живая…
– Ну, разумеется, – улыбнулась я в ответ, отмечая про себя, что внешность моего брата, вопреки всем опасениям, осталась прежней: темные непослушные волосы, огромные карие глаза, и только рост такой же небольшой, как и у меня. И характер гораздо лучше.
– Пойдем, – Джордж, не теряя времени, повел меня вниз, по пути объясняя, что в ближайших планах: – На какое-то время нам с тобой придется остановиться в Нью-Йорке. Я предупредил маму и Маргарет… Мою жену, – пояснил он, заметив мой недоуменный взгляд. – Ну а недели через две отправимся домой.
Оглянувшись, я бросила взгляд на мистера Эндрюса. Он улыбнулся и махнул рукой на прощанье, я ответила тем же. Грустно было уходить от людей, которые успели стать мне такими близкими.
Несколько дней спустя
Вчера в Нью-Йорк прибыл пароход, на котором приехали многие из членов семьи пострадавших. Среди них, к немалому изумлению и радости мистера Эндрюса, оказалась и его жена с маленькой дочерью. Теперь семья оказалась в сборе, и сейчас, поздним вечером, инженер сидел вместе с Хелен, но не мог поверить, что реальность может быть к нему столь благосклонной. Мысли главного конструктора витали где-то далеко, а неподвижный взгляд остановился на единственном человеке в комнате – на его жене.
Сколько бы он не смотрел на нее, не уставал восхищаться. Хелен была удивительно красива, к тому же имела отменный вкус… У нее было все, что только мог пожелать увидеть в спутнице жизни добропорядочный английский джентльмен.
Но ее главным богатством оставался характер. Миссис Хелен Эндрюс была совсем не старой женщиной, но имела тихий и скромный характер и не особенно тянулась к развлечениям и веселью, как бывало со скучающими дамами ее возраста, уже нажившими опыт, но еще сохраняющими молодость. Нет. Хелен совсем не находила приятного в шумных приемах и балах, и поэтому, когда ее мужа стали приглашать на такие мероприятия, стоило ему завоевать место в обществе, она появлялась там исключительно ради приличия. Обычно Томас старался не задерживаться, чтобы не дать жене совершенно заскучать и загрустить. Они уходили, стоило им почтить своим присутствием наиболее важных гостей.
Мистер Эндрюс незаметно взглянул на супругу, которая сидела в кресле перед камином и вышивала. Сейчас огоньки пламени предоставляли ему волнующую картину, очерчивая трепетные линии склонившейся над шитьем головки, маленьких белых рук и плеч.
Словно внезапно ощутив его взгляд, Хелен оторвалась от работы и робко взглянула ему в лицо, потом неуверенно улыбнулась:
– Почему ты так на меня смотришь, Томас?
Мужчина на миг поглядел в сторону.
– Потому, что давно не делал этого.
Он был рад, что у них завязался разговор. Такого давно не случалось – как раз перед отправкой «Титаника» его завалили работой по проверке конструкции корабля, он до полуночи просиживал в кабинете и приходил в их темную спальную уже тогда, когда белокурая головка жены мирно покоилась на пуховых подушках.
При воспоминании о затонувшем корабле, о своем утерянном детище, у мистера Эндрюса сжалось сердце. Но не только от того, что ему было жаль погибшего «Титаника»: была куда более весомая причина его волнения. Ведь он помнил, как в минуту отчаяния, почти перед тем, как лайнер погрузился в воду, был готов совершить страшный поступок и утонуть вместе с кораблем…
Сейчас ему это казалось дикостью. Но что не было дикостью из того, что происходило на корабле? Все было неправильно, от начала и до конца.
Мысли о возможном ужасном исходе потянули за собой мысли о доброй девушке, которая сумела убедить его выбраться с лайнера, хотя сама в итоге едва не погибла. Мистер Эндрюс был отчего-то уверен, что сейчас у нее все хорошо… По крайней мере, он надеялся на это.
А что все-таки было бы, если мисс Бэйли не вспомнила бы о нем?.. Волна дрожи прокатилась по позвоночнику сидящего у журнального столика мужчины. Все верно. Сейчас бы он здесь не сидел…
– Ты в порядке? – на лице жены отразилась тревога.
– Да, Хелен… Со мной все хорошо.
Женщина неслышно встала, отложила вышивание и, поправив складки на пышной вельветовой юбке терракотового цвета, приблизилась к мужу. Опустилась рядом на диван, обняла его за плечи в успокаивающем жесте.
– Снова думаешь о «Титанике»? – проницательно заметила она. – Ведь прошло не так уж мало времени, Том.
Мистер Эндрюс вздохнул и приобнял супругу за талию. Он молчал до тех пор, пока, наконец, не нашел в себе силы дать ответ:
– Да.
– Ты беспокойно спишь последнее время, – снова осторожно сказала Хелен. – Тебе снятся кошмары? Возможно, я сделала бы тебе успокаивающий чай, и тебе стало бы лучше.
– Спасибо, не нужно, дорогая, – Томас Эндрюс выдавил нечто, похожее на улыбку. – Это пройдет в скором времени, и мы навсегда забудем то, что случилось.
