Текст книги "Дом для Кузьки (СИ)"

Дни без Киры показались Андрею «отпуском без отрыва от работы». Она не звонила каждые пару часов, не наведывалась в его кабинет, не рассуждала о поисках квартиры и выборе ресторана для свадьбы. Все это его прежде злило, но он только сейчас почувствовал, насколько приятнее жить без всех этих раздражителей. А ведь когда-то все с Воропаевой было иначе. Желание контролировать каждый его шаг было у нее всегда, но масштабы контроля увеличились именно после того, как он сделал ей официальное предложение. Увеличивались они по нарастающей, и поэтому он даже не сразу понял, что происходит.

«Говорят, так ведет себя лягушка в кастрюле с водой, – мысленно хмыкнул Андрей. – Если воду нагревать постепенно и медленно, то лягушка не почувствует изменений и может медленно свариться заживо. Интересно, а сейчас уже поздно «выпрыгнуть»? Какая сейчас температура воды в моей кастрюле? И если выпрыгнуть, то что будет «за бортом»? Тоже кипяток? Или жидкий азот? Расстаться с Кирой – гарантированно потерять место президента компании, потому что на ближайшем же Совете Директоров она будет голосовать за СашЕньку. А как только он станет президентом, всем станет ясно, что компания в долгах и заложена НикаМоде. Кошмар. Но… А вдруг он и так уже все знает из «Вестника»? С него станется этот журнал прочитать и ничего не говорить до Совета, чтобы устроить спектакль при всех. Что же делать, Жданов, что же делать?..»

Никакого решения в голову не приходило. Было страшно решиться открыть все карты и сознаться на Совете о реальном положении дел в компании – ведь тогда у него не только отнимут место президента, но и отец окончательно разочаруется в нем. Думать об этом было неприятно, поэтому Андрей старался на эту тему и не думать. Тем более, на работе было чем занять голову – подготовка к показу шла полным ходом, к тому же появился шанс наладить контакт с одной японской компанией, и он старался этот шанс не упустить. Если повезет, будет у Зималетто контракт с японцами, а это же прорыв на азиатский рынок!

За несколько дней он неожиданно привык ехать домой вместе с Катей, ужинать с нею, а потом перебираться на диван, поближе к камину. Теперь казалось странным, что он раньше думал, будто она ничем не интересуется, кроме экономики. И как он вообще мог ничего о ней не понять во время их «свиданий»? О чем они вообще тогда говорили? Но ведь говорили же о чем-то. Оказалось, что им даже театр один и тот же нравится – «Мастерская Петра Фоменко». Только он туда ходил с родителями – Кира любила лишь балет, Ромка предпочитал зрелищные мюзиклы. А Катя – одна. Они всегда брали билеты в первые ряды, а она дежурила за студенческими бесплатными билетами, а потом ходила на задние ряды. Ее родители театр не любили, считали пустой тратой денег, которых и так не хватало, Зорькин же любил только кино.

– И вот что удивительно, – рассуждала раскрасневшаяся от эмоций Катя, – они ставят такие акценты, вытаскивают такие детали спектаклей, которые я прежде, в других постановках или при чтении, не замечала совсем. И вот так смотришь, удивляешься, а потом сверяешься с текстом – да, слово в слово сыграли. Только сыграли так, что ахаешь: «Ну как же я раньше-то этого не поняла и не увидела?!» И еще раз задумываешься, что все увиденное – очень созвучно и теперешней жизни, о чем бы они не играли – о начале прошлого века или о шестом веке до Рождества Христова.

– Забавно, я думал это только я один такой зануда, что с текстом после спектакля сверялся, – рассмеялся в ответ Андрей. – Слушать Катины рассуждения было приятно, но оставался странный осадок – пригласить ее сходить вместе в любимый театр он решиться не мог, и от этого чувствовал себя предателем.

– Андрюша, ты просто в метро из театра не возвращался, – покачала Катя головой и тоже улыбнулась. – Там то и дело видишь попутчиков, которые листают книги, по которым только что посмотрели спектакль. Знаешь, это так здорово, сесть в вагон, открыть книжку и увидеть, что сидящий напротив человек тоже «проверяет» что-то свое.

Он соглашался, обсуждал особенно понравившиеся моменты, а после одного такого обсуждения потом долго не мог уснуть ночью – вспоминался спектакль «Три сестры», как он его смотрел первый раз, так и не удосужившись прочитать пьесу до спектакля. Переживал за своего тезку и его сестер, думал, что Наташа со временем поймет, во всех смыслах разницу между «зеленым» и «матовым», будет тянуться наверх, и в этом и будет смысл – в росте, в развитии. Не подумал тогда, что она может оказаться бездушной и неспособной расти. В начале второго действия Наташу ему было именно жалко – Прозоров же ее явно не любит, она ему скучна и уже почти безразлична, он уже не раз пожалел, что женился на ней. Сестры ее избегают, да и на уме у Наташи только лишь ребенок. Ее измена с Протопоповым Андрея покоробила, но он сначала попытался ее оправдать: Наташе плохо, она чувствует нелюбовь мужа и его сожаления о женитьбе, возможно, сама начинает жалеть о женитьбе, а потом внезапно проступило, что она прогнала ряженых и разрушила праздник, якобы потому, что ребенок болен, но тут же сбежала от больного ребенка на гулянку. Лицемерка! А потом был момент, когда его тезка наедине с самим собой называл Наташу «мелким, слепым, этаким шершавым животным» – с ненавистью и презрением, с отвращением и раздражением. Вроде бы и за дело Прозоров так ее называл, но звучало жутко. И тогда ему даже не приходило в голову примерить эту роль на себя. Он тогда о женитьбе вообще не думал. А теперь невольно проводил параллели, и от них становилось тошно.

Кира и Ромка должны были вернуться в понедельник, выходные были свободны, и в пятницу утром Андрей решился на хулиганство. Позвонил Катиным родителям, извинился за форс-мажор и сказал, что ему необходимо уехать в командировку в Подмосковье на выходные, а без Катиной помощи он не обойдется. Зато в воскресенье он обязуется доставить Екатерину Валерьевну прямо к дому. Валерий Сергеевич поворчал немного для порядка, но от нескольких комплиментов талантам его дочери растаял и тяжело вздохнул:

– Ну, раз надо, так надо, Андрей Палыч. Вы только напомните, пожалуйста, чтобы она завтракала и ужинала, а то Катюша у нас человек увлекающийся…

Клятвенно пообещал лично проследить, чтобы она завтракала, обедала и ужинала, причем вовремя. Кажется, убедил.

Эти выходные они провели в его квартире безвылазно. Андрею очень хотелось, чтобы они растянулись как можно дольше, но вечер воскресенья наступил до обидного быстро. Оставалось только наблюдать, как Катя собирает вещи в сумку и проверяет, не забыла ли она что-то в ванной или на кухне. Хотелось, чтобы она осталась тут и дальше, но что он скажет Кире? И без того не ясно, как выкручиваться теперь перед консьержкой. Еще и свадьба эта надвигающаяся снежной лавиной…

А Катя поняла все правильно – что она уходит из этого дома навсегда. Она уже надела сапоги и пальто, но вместо того, чтобы натянуть берет, вернулась на кухню:

– Кузенька, Кузьма Кузьмич, давай это будет твой дом? Андрею без тебя будет плохо, ты тут нужен. У него скоро будет семья, дети. Ты ведь ему поможешь, правда?

Она погладила куклу по вихрастой голове и улыбнулась:

– Андрюш, пусть лучше домовой хранит твой уют. Так будет правильнее.

Андрей неопределенно пожал плечами. Лгать Кате сейчас и убеждать ее, что свадьбы не будет, язык не повернулся. Но отчего-то вспомнился сон, в котором он так ничего не сделал, чтобы защитить Катю.

К дому Пушкаревых ехали молча. Настроение у Андрея было отвратительное. А когда Катя поцеловала его в щеку – не в губы! – перед тем, как выйти из машины, на душе стало и вовсе погано. И ведь ничего не изменишь.

Комментарий к Глава 12. Лягушка в кипятке

Мне очень важен положительный фидбэк, поэтому я всегда с нетерпением жду ваших отзывов – именно они подталкивают меня к написанию того, что задумано. Для меня они гораздо важнее чем циферки “ждут продолжения”.

Огромное спасибо всем, кто исправляет опечатки в “публичной бете”!

========== Глава 13. Не такое уж и плохое утро ==========

Домой Андрей приехал в полном раздрае. Пару часов слонялся по квартире, не зная, чем и заняться. Дел никаких не было – перед своим уходом, Катя убрала все, что могло напомнить о ее присутствии, даже сменила постельное белье на чистое. То, что эти дни все-таки были на яву, подтверждала только кукла домового на кухонной полке.

– Ну что, Кузя, вот и остались мы одни, – произнёс Андрей вслух. Тишина, которая прежде казалась уютной и приятной, теперь давила. – Нужно просто пережить этот вечер, а завтра все будет проще. Катя будет рядом в кабинете, еще и Ромка приедет. Прорвемся.

Он лег спать, когда еще не было и десяти вечера, но проснулся утром по будильнику совершенно разбитый. Всю ночь ему снилось что-то туманно-неприятное, не вспомнить даже. Позавтракал машинально, не потому что был голоден, а потому что «надо», и поехал на работу. Катя была уже на месте, строгая и сосредоточенная, полностью погруженная в написание отчета к Совету Директоров. Попытался ее обнять и поцеловать – отстранилась:

– Андрюш, не надо. Кира Юрьевна вот-вот приедет. Тебе не нужны лишние проблемы.

Оставалось только скрипнуть зубами и ретироваться на свое место за президентским столом. Несколько раз пытался прочесть какой-то документ, но сосредоточиться никак не выходило и смысл ускользал. Плюнул и ушел в бар пить кофе. Там его и застали вернувшиеся из аэропорта Кира с Ромкой.

Не то что бы Андрей ожидал от Воропаевой извинений при Ромке, но ее поведение – как ни в чем ни бывало – его покоробило. А она щебетала, словно ничего не произошло, и даже похвалила его за примерное поведение в ее отсутствие. Взъерошила ему волосы, оставила след помады на щеке и упорхнула к себе в кабинет.

– Палыч, пойдем-ка в мой кабинет, – предложил Малиновский в полголоса, – а то после ухода Киры у тебя такой мрачный вид, что ты всех сотрудников распугаешь. Это от того, что она ушла к себе в кабинет работать или потому что она вообще приехала?

– Увы, второе, – буркнул Андрей так же вполголоса. – Пойдем, поговорим.

Они обсудили Катино предложение играть по сценарию инструкции, Ромка это вариант горячо поддержал, сказал, что Катя молодец и умница, но легче от этого не стало. Андрея корежило от одной мысли что сейчас нужно будет писать фальшиво-любящие слова на открытке и нести ее в Катину каморку с очередной безделушкой в придачу. И самое гадкое было в том, что слова-то – при всем их дешевом пафосе – как раз вполне соответствовали истине, но писать их приходилось как ложь.

– Андрюх, не раздробляйся, все будет хорошо, – попытался приободрить его Ромка. – Переживем Совет, а там все наладится.

Махнул рукой и ушел в свой кабинет, писать открытку. Только сгрузил подношения на Катин стол – пришла Воропаева. Точно, обеденное время. Пришлось идти с ней в «Корицу». Оттуда поехал напрямую в банк, а после к Юлиане. Вернулся в Зималетто уже когда Катя уехала. Ехать домой одному было как-то странно, непривычно. Хорошо еще, что от поездки к Воропаевой удалось отвертеться – сказал, что устал, да и ей после перелета нужно бы отдохнуть.

Рано радовался. Кира приехала, когда он только-только вошел в свою квартиру и сел на диван, пытаясь сообразить, что делать дальше – оставаться в пустой квартире было муторно. Пришлось изображать радость от ее приезда и делать вид, что не заметил ее удивления от того, что она застала его дома. Кира заказала ужин в японском ресторане, и оставалось только давиться суши. Впрочем, под виски со льдом роллы пошли неплохо. Ко многому можно приладиться.

Только вот во время ужина они едва снова не поссорились: Кире очень не понравилась кукла домового и она предложила выкинуть «эту безвкусицу». Сказал, что ему эта игрушка нравится, поэтому Кузька будет сидеть, где сидит. Кира скривилась, но спорить не стала, фыркнула только с пренебрежением:

– Андрюш, ну зачем тебе всякий хлам вокруг себя собирать? Ты же не Пушкарева, это в кладовке твоей горе-помощницы хламник из дешевых игрушек смотрится естественно, и то, потому что его никто не видит. А ты президент огромной компании, тебе вся эта дешовка ни к чему.

– Будет сидеть, где сидит, – повторил Андрей, – баста.

Он ушел с кухни и хотел было лечь спать, отговорившись тем, что устал за день, но Воропаевой приспичило поиграть в безудержную страсть. Закончилось это полным фиаско, от чего Кира совершенно растерялась – прежде у жениха «осечек» никогда не было. Она выдавила нечто отдаленно напоминающее слова поддержки и, наконец, отстала. Теперь можно было отвернуться и попытаться уснуть, как и собирался вначале. Только сон не шел. Вспоминались вечера и ночи с Катей.

«И как она там, а, Жданов? Спит уже? Или строчит в своем дневнике? Ну почему она так рано уехала домой? Конечно, шесть вечера – это ничуть не рано, но все же. Могла бы и дождаться. Хотя, что бы это изменило…»

Под утро ему приснился сон, от которого он проснулся с солоноватым привкусом во рту и тут же сбежал в душ – стоило ему заворочаться, как зашевелилась и Кира. Меньше всего ему сейчас хотелось объяснять, что он сейчас совсем не в настроении обеспечивать ей утренний секс, который она любила. Хотелось смыть неприятное ощущение от сна, который был прямым продолжением давнишнего кошмара, где Воропаев организовал арест Кати. Во сне он знал, что Кате дали немалый срок, но встретиться с ней он так и не смог. Не смог даже выяснить, куда ее отправили – ни в полиции, ни в суде, ни у Зорькина, ни у родителей Кати. Думал, что если ездить к ее родителям каждый день, они рано или поздно поверят его словам, но не тут то было. Дни летели, но он так ничего и не мог узнать. А потом Зорькин с отчаянной злостью крикнул ему, чтобы перестал травить душу Катиным родителям, ведь Катя все равно уже не вернется. Во сне он тут же понял, что это значит, но проснувшись, гнал от себя мысли об этом, потому что иначе было бы невозможно удержаться от звонка Кате, чтобы проверить, все ли у нее в порядке. Переполошил бы и ее, и старших Пушкаревых. Еще и Кира…

Когда он вышел из душа, Кира уже была на кухне и накрывала стол к завтраку. Милая семейная картинка. Можно сказать, уютная. И тосты вкусные, и омлет воздушный, и кофе крепкий и сладкий. Не такое уж и плохое утро, если задуматься. И если забыть этот дурацкий кошмар.

После завтрака он поставил тарелку и чашку в посудомоечную машину, выпрямился и кинул взгляд на полку, на которой сидел Кузя. Прежде сидел. Сейчас на том же месте стояла запечатанная коньячная бутылка – похоже, Воропаева купила в дюти-фри.

– Кир, а где домовой? – спросил Андрей, медленно закипая.

– Я его выкинула, – беспечно пожала плечами Кира. – От тебе весь дизайн кухни портил.

– Как это – выкинула?! Я же тебе вчера сказал, что мне он нравится и поэтому он будет на полке в моей кухне!

– Андрюш, ну ты что? Это же совершенно дурацкая игрушка. И ты разве забыл, что мы с тобой через пару месяцев поженимся, а значит, кухня у нас будет общая? Всякому хламу там не место, дорогой.

– Кира! – рявкнул Андрей со злостью. – Ты никогда не думала, что в семье люди советуются, а не только поступают так, как заблагорассудится? Я сказал, что мне он нравится. Ты всегда так собираешься поступать, наплевав на мои слова?

Он сунулся в шкафчик под мойкой и достал домового из мусорного ведра. Рубашка у Кузи была залита молоком, в волосах запутались обломки яичной скорлупы, и Андрей стал приводить его в порядок, все больше раздражаясь на Киру.

– Так я вчера с тобой и посоветовалась, Андрюша, – удивленно пожала плечами Кира, – ты просто забыл. Я сказала, что этот хлам нужно выкинуть. Вот я его и выкинула. И вообще, нам нужно посмотреть квартиру для покупки. До поездки я уже поговорила с риэлтором и подобрала подходящий вариант. Давай сегодня вечером съездим и посмотрим?

– Не стоит, – ответил Андрей уже спокойным тоном. Вулкан внутри затих, от принятого решения злость как-то схлынула, оставив после себя усталость. – Кир, ничего у нас не получится, ни с квартирой, ни со свадьбой. Я не смогу с тобой жить. Меня доводят до белого каления твоя ревность и постоянные слежки, меня достало, что ты пытаешься все решать за меня и ни в грош не ставишь мои желания. Я уже не раз и не два пожалел, что сделал тебе предложение, потому что с тех пор все это пошло по нарастающей. Твои проверки на прошлой неделе были предпоследней каплей. Это, – он кивнул на игрушку, – последняя капля. Хватит. Надоело. Мы расстаемся.

– Андрей, ты с ума сошел? – выпалила Кира возмущенно.

– Нет, не думаю.

– Я… я буду голосовать против тебя на Совете. За Сашу.

– Вперед!

– И не буду его больше уговаривать не продавать акции.

– Атлична. Только вот я не жиголо Кристины, не стоит пытаться меня купить. И шантажировать не стоит – добрых чувств к тебе это не добавит.

– На жиголо ты и не тянешь. Импотент!

Андрей резко развернулся, пошел в коридор и стал рыться в комоде в поисках ключей от Кириной квартиры.

– Андрей, извини! Я не подумав сказала, – тут же прибежала за ним Кира, – я не это имела ввиду…

– А я – именно это. Свадьбы не будет, – отрезал Андрей. Ключи от ее квартиры, наконец-то, нашлись, и он положил их на комод: – Вот твои ключи. Скажи Федору, когда он может забрать мои вещи – просто сгреби их в чемодан, который я у тебя оставил. Я там больше не появлюсь.

Комментарий к Глава 13. Не такое уж и плохое утро

Мне очень важен положительный фидбэк, поэтому я всегда с нетерпением жду ваших отзывов – именно они подталкивают меня к написанию того, что задумано. Для меня они гораздо важнее чем циферки “ждут продолжения”.

Огромное спасибо всем, кто исправляет опечатки в “публичной бете”!

========== Глава 14. Сказано – сделано ==========

Кира ушла, хлопнув дверью, и Андрей задумался, что же делать дальше. Кира сейчас бросится звонить его маме, а значит, скоро нужно ждать звонка от родителей. Он сверился со своим ежедневником – никаких встреч на сегодня у него назначено не было, прекрасно.

«Так, Жданов, – подвел он итоги своих размышлений, – сейчас первым делом нужно спуститься к консьержке и вызвать через нее столяра, чтобы срочно сменил дверной замок, а заодно предупредить, чтобы она Киру сюда не пропускала. Еще не хватало, чтобы Кира вломилась к тебе вечером, если решит продолжить выяснение отношений.»

Сказано – сделано. Со столяром повезло, он только что закончил работу в соседнем подъезде и был рад выполнить еще один заказ. Пока тот ездил за новым замком и ставил его на место, Андрей успел позвонить Кате и предупредить, что задержится. Он решил не вдаваться в подробности по телефону, тем более, тон у Кати был очень деловой – наверняка «неоптимистическую» версию отчета дописывает, лучше ей не мешать.

Но только он успел порадоваться быстро замененному замку, как раздался звонок мобильного. Мама.

– Андрюша, сынок, здравствуй! Что случилось? – произнесла она встревоженно.

– Привет, мамуль. У меня все прекрасно.

– Кирочка сказала, что у тебя был нервный срыв… Сынок, такого рода неприятности у мужчин бывают, это нормально и ни в коем случае не повод расставаться с невестой.

– Мам, скажи, вот похоже по моему голосу, что у меня что-то не так? – фыркнул Андрей. – У меня все хорошо. Особенно после того, как я решил расстаться с Кирой. Как я вижу, она тебе нажаловалась тут же. Удивительная оперативность.

– Андрюша, она за тебя волнуется.

– Это не так. Извини, но правда в том, что ей совершенно наплевать на мои желания, чувства и далее по списку.

– Кирочка просто брякнула глупость от обиды, – стала увещевать его мама. – Не относись к этому серьезно.

– Мам, последние полгода я только и делал, что пытался не брать в голову ее постоянные «контрольные» звонки, слежку через подружек и наплевательское отношение к моим желаниям. Очередная проверка несколько дней назад, когда Кира уезжала в Прагу, заставила меня крепко задуматься, не совершил ли я ошибку, сделав ей предложение. Жить под постоянным наблюдением – это ненормально. Нам только не хватало для полноты картины нацепить на меня браслет с маячком, как на выпущенного под залог преступника. Я сказал, что для меня та выходка стала почти что последней каплей, и что мы обсудим Кирино поведение, когда она вернется. Но вернувшись в Москву, она даже не подумала извиниться! Наоборот! Сплошное «мне так хочется, поэтому ты сделаешь так». Я этого больше терпеть не намерен.

– Мне кажется, ты преувеличиваешь. У тебя нервное потрясение…

– Скорее, преуменьшаю. И, мамуль, такими темпами ты у меня найдешь все возможные заболевания по алфавиту, кроме воспаления коленной чашечки, – рассмеялся Андрей. – Кира меня, действительно, заколебала, но на нервное потрясение это не тянет, и я очень рад, что наконец-то разрубил этот гордиев узел. То, что Кира мне наговорила при расставании, окончательно расставило все точки над i.

– Андрюша, она очень сожалеет, что сгоряча сказала глупость о твоей мужской силе.

– Мам, на это мне как раз плевать с высокой колокольни. А вот то, что Кира пыталась меня шантажировать тем, что не будет голосовать за меня на Совете и поддержит Сашкино решение продать его акции – вот это для меня полная точка невозврата. Мне надоело отказываться от личной жизни непонятно ради чего. Если отец решит, что теперь он сам будет руководить Зималетто или же поставит президентом человека, который захочет распродать и растащить компанию – вперед! Ну а если тебя так волнует моя сексуальная жизнь, у меня все прекрасно. И даже любимая женщина есть, я тебя и папу с ней с радостью познакомлю, как только вы приедете в Москву. Не переживай из-за Кириного вранья.