Текст книги "Дом для Кузьки (СИ)"

Автор книги: Constance V.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

За этот поступок ему было стыдно еще тогда, но сейчас вся мерзость той ситуации проступила резче и сильнее. Он ведь и вправду воспринимал Катю в то время именно как удобнейший органайзер и рабочий инструмент, не слишком задумываясь о ее чувствах, а ведь таким отношением можно вытравить и изничтожить любую влюбленность.

«А ведь не будет ничего странного, – хмыкнул он мысленно, – если так и вышло, что прочитанные днем строки написаны не о тебе, Жданыч, а о совсем другом человеке, который не вел себя по отношению к Кате как последняя скотина. Закономерный финал, по большому счету…»

Он стал читать дальше. Катя переживала, что пыталась покрыть перед ним Федю. За что? Что могло случиться в тех ноябрьских числах? Он же уезжал тогда в командировку. Стоп, Федя же должен был отогнать его машину на место. Наверное, этот шалопай на ней еще и покатался, а Катя узнала. И из-за такой ерунды она расстраивалась? Подумать только…

О моменте, когда он с Ромкой узнали об участии Зорькина, она тоже писала. Переживала, что он перестанет ей доверять, но при этом в ее записях не было ни слова о каких-то личных планах на НикаМоду и, тем более, Зималетто. Только переживания, что если он перепишет НикаМоду на кого-то еще и прогонит ее, Катя его больше не увидит.

Андрей потер ладонью лоб, потом взял опустевший стакан и приложил его к виску, чтобы немного остыть. Мысли метались, и картинка не складывалась: – «Жданов, но ведь это же форменный бред! Даже если бы у тебя был еще кто-то, на кого ты мог бы полностью положиться и доверить этому человеку судьбу компании, как бы ты мог переписать НикаМоду на этого человека? Все права на компанию у Кати, у тебя там с юридической точки зрения даже согласовательного голоса нет. Ты там никто, и Катя не могла этого не понимать. Значит, понимала, но при этом все равно боялась? Чушь какая! Если только она не собиралась передать компанию по первому твоему требованию, если ты решишь, что кто-то «достоин» этой сомнительной обязанности больше, чем Пушкарева. Получается, она даже не рассматривала вариант оспорить твое возможное решение, не то что покуситься на компанию… Просто передала бы все права на НикаМоду другому человеку и ушла. Невероятно. Немыслимо. И в ответ на это ты с Ромкой…»

Андрей со злостью запустил стакан в стену, тот жалобно звякнул и разбился, но легче от этого не стало. Андрей сходил на кухню за новым стаканом, наполнил его и снова открыл дневник.

Катя писала об их первом поцелуе, который сам он помнил с трудом – все, что всплывало в памяти, это ощущение неловкости и стыда, что приходится так поступать ради Зималетто. А Катюша, выходит, посчитала тогда это сиюминутным влечением по пьяни и очень расстраивалась, что после этого он станет хуже к ней относиться. Еще она писала, что радуется и его поцелуям, и его словам, что он ревнует ее к Коле.

«И ведь очевидно из этих записей, Жданов, – рассуждал он все больше злясь на самого себя, – что с Зорькиним у нее никогда ничего не было. Действительно, просто друг. И такие бывают, выходит. Хотя, может он из этих, друзей Милко? Скорее всего. Говорят, они бывают самыми лучшими подружками… И те фразы оказались именно про тебя, без вариантов. С ума сойти, она тебя – тебя, Жданов! – считает очень искренним и честным человеком, который никогда не предаст. На самом же деле все с точностью до наоборот, и от это гадко и муторно. Ты ее целовал и пафосно клялся луной, как в дешевом водевиле, а эта искренняя и верная девочка тебе верила, возводила на пьедестал и собиралась защищать от всего мира. Ну как, не больно будет шлепнуться с пьедестала в грязь, а, Жданов?»

«Не понимаю, почему Андрей всё время спрашивает про Колю. Ревнует, что ли? У него прямо глаза кровью наливаются, когда я Колино имя произношу. С ума сойти! Точно, Андрей – ревнует меня к Коле. Это так неожиданно. Никто никогда не ревновал меня, кроме Коли, конечно, и то потому, что я раньше защитилась у нашего профессора, чем он.»

«Смешно, Жданов, до чего же смешно… – подумал он, даже рассмеялся вслух и вздрогнул от того, насколько резко и неприятно прозвучал его смех. – Она считала твою ревность к Коле неожиданной и странной. И понятие ревности в ее жизни было прежде завязано на достижения в учебе, а не на отношения между людьми. А ведь… – Андрей вздрогнул от пронзившей его мысли, – ты ведь тогда действительно ревновал. Да, был и страх за Зималетто, но злость на Зорькина была вызвана далеко не только именно этим страхом. Тебя бесило, что у кого-то могут быть какие-то права на Пушкареву. Словно у тебя самого на нее какие-то права есть. Эксклюзивные. Абсолютные. И далее по списку… Да и сегодня, когда ты ее дневник увидел, ты же именно заревновал к мифическому мистеру Икс, и это занимало тебя гораздо больше, чем история с инструкцией.»

Он ошарашено уставился на дневник, потом отложил его и откинулся на спинку дивана, прикрыв глаза.

«Нет, Жданов, это не может быть правдой. Ты сейчас перепсиховал и делаешь неверные выводы, – попытался убедить он самого себя, но тут же пришел к обратному: – Но ведь и мысли об опасности для Зималетто, если с Катей что-то случится или она решит отомстить, пришли тебе только когда Ромка стал рассуждать о возможных вариантах. До этого ты переживал именно из-за того, что может измениться Катино отношение к тебе лично. И к Зорькину ты именно ревновал. И к выдуманному тобой «мистеру Икс». Ты ревновал, значит, она тебе не безразлична. Ты попал, Жданов. Кажется, твои подленькие игры в любовь ударили по тебе тем углом, который ты считал нереальным в принципе. Ты умудрился влюбиться. И в кого! В Катю Пушкареву.»

Он хрипло рассмеялся: – «Да уж, Жданыч, это похлеще всего остального, что ты откалывал прежде. Вот Ромка посмеется. Да и не только Ромка… И родители ее не примут. Стоп! Ты что, Жданов, сейчас всерьез прикидываешь, мог бы ты быть с ней вместе, так сказать, официально? Да ты с ума сошел…»

Чтобы перестать думать об этом, он уткнулся в дневник, и тут же едва не выругался вслух. Было ощущение, что все раскручивается по спирали, набирает обороты, и еще немного, и мир его окончательно разлетится в дребезги. Или уже разлетелся, а он не успел осознать этого до конца?

«Он… он самый красивый, умный, сильный, нежный! И он любит меня. Мне иногда кажется, что это сон, что я вижу его во сне, моего Андрея. Моего рыцаря. Да, он рыцарь. Он даже подрался из-за меня на улице. Он рыцарь, только теперь не во сне, а наяву. Никто и никогда не дрался из-за меня, только Коля, но он мой друг, а Андрей мой любимый. Я так ценю всё то, что он делает. Всё, что он дает мне вместе со своей любовью. Я готова сделать ради него всё, всё, что он пожелает. Всё, на что хватит моих сил и моей любви к нему.»

«Рыцарь. Атлична. Озвереть просто. Она бы еще крылышки и нимб мне пририсовала, для полноты картины», – мысленно съязвил Андрей и окончательно сник. Катины слова ему очень льстили, но еще приятнее было то, что она все это писала не для него, для себя. Это не было комплиментом, ни в коей мере. Это были ее мысли, искренние при всей их пугающей восторженности. – «А может тебя именно это и зацепило? Кто еще был бы настолько на твоей стороне, безусловно и безоговорочно? Только Ромка, но он – друг, единственный, пожалуй.»

«В Новый год, когда били куранты, я думала о нем, а он? Он думал обо мне? Папа и мама всё спрашивали, что я хочу получить от Деда Мороза. А я загадала: мы с Андреем будем вместе.»

Он попытался вспомнить, что же загадал он сам. Самым важным для него тогда было. Чтобы Зималетто вышла из кризиса как можно быстрее, и чтобы никто не узнал о его провале. Загадал ли он это? Кажется, он вообще ничего не загадывал в ноль-ноль. Кира перед этим рассуждала о свадьбе, а он слишком сосредоточился на том, чтобы скрыть свое раздражение от этого разговора и выглядеть радостным и довольным. И зачем ему эта свадьба, о которой и думать неприятно? Только ради расчета, что Кирин голос на Совете Директоров будет за него. А будет ли, если она узнает о его ошибках и о том, как он эти ошибки срывал за фальшивыми отчетами. Скорее всего, нет. А если она и вправду читала Катин дневник, то все вообще теряет всякий смысл…

Андрей перелистнул страницу и стал читать последнюю запись.

«Я никогда не думала, что в этом мире найдется человек, для которого я стану важнее всего. Всего, что его окружает – друзей, работы, семьи… Но этот человек есть. Он существует на самом деле. Он есть в моей жизни, такой красивый, чистый, светлый, нежный, заботливый. Андрей Жданов, я люблю тебя. Я верю тебе, потому что ты любишь меня, несмотря на все предрассудки и обстоятельства. Если бы ты не преодолел их своей сильной натурой, если бы не сделал первый шаг, всё могло бы быть иначе. Я даже думать не хочу – как. Просто всё было бы без тебя. А я не могу без тебя. Не могу.»

Андрея замутило. Он пошел в ванную, пустил холодную воду и умылся, а потом сел прямо на кафель в ванной.

«Вот теперь уже точно вдребезги,» – отстраненно подумал он. Не хотелось ни вставать с пола, ни шевелиться. Хотелось полностью отключиться, чтобы перестать думать. Катя писала о нем столько чудесных восторженных слов, что становилось во сто крат более стыдно за то, что он морочил ей голову, обманывал и лгал.

«А так ли уж ты лгал? – спросил он себя. – Поначалу – возможно, но вчера? Или сегодня? Были же переживания за нее, была ревность. Тебе же тошно от одной мысли о том, что ты рухнешь с ее пьедестала. Тебя задело, что она сегодня ушла после вашей близости, а ты остался. И ты рад, что она будет с тобой в следующие ночи, пока Кира в Праге. Ты влюбился, так что разве это важно, с чего все началось? Катя об этом никогда не узнает. Тут о другом нужно думать – что делать? Ведь Кира…»

Андрей даже не сразу понял, откуда идет звук. Телефон. Домашний. С родителями он говорил на выходных, так что звонок явно не от них. Катя? Что-то случилось? И почему она звонит на домашний? Он что, умудрился отключить мобильный?

Он снял трубку.

– Алло.

– Андрей? Ты дома? – услышал он удивленный голос Киры.

– Странный вопрос, Кира. Ты же звонишь мне на домашний номер. Что случилось?

– Я просто хотела узнать, как ты. Вика сказала, что ты сегодня ушел с работы раньше обычного, а потом еще Лена сейчас позвонила, сказала, что видела похожего на тебя человека в баре «У Севы», только что.

– Очередная проверка? Атлична, дорогая, я тронут. К твоему сведению, Викусю я сегодня с утра не видел, как вернулся из банка, так моя секретарша словно испарилась. Как ты думаешь, насколько я этим доволен? Мне, вообще-то секретарь для работы нужен. И нет, как видишь, я физически не могу быть ни в том баре, ни в каким бы то ни было еще. Я дома. Работаю. И, Кирочка, спасибо тебе огромное за звонок. Я все чаще ощущаю себя преступником, за которым ведется круглосуточное наблюдение. Ты подумай, может нам купить для меня браслет с маячком, который на преступников надевают, когда их к нормальным людям под залог выпускают? Так тебе за моими передвижениями было бы удобнее следить, да и твое отношение ко мне сразу бы всем видно было, а не только твоим Викусе и Леночке. Ты подумай, милая, это вариант. А сейчас я занят, извини. Мне еще несколько документов разобрать нужно. Адьес!

Он нажал кнопку сброса звонка, а потом со злостью зашвырнул трубку в угол комнаты подошел к базе телефона и выдернул ее из розетки. С него довольно!

Не успел он налить себе остатки виски из бутылки, как зазвонил мобильный. Снова Кира. Разговаривать с ней не было никакого желания, и Андрей сразу же сбросил звонок. Не помогло – через несколько секунд телефон зазвонил снова. Тоже сбросил. Отключать и мобильный тоже Андрей не решился – а вдруг Кате будет нужно ему позвонить?

Мобильный пискнул – пришло смс от Киры: «Андрюша, извини меня, пожалуйста. Я меньше всего хотела тебя обидеть. Давай поговорим.»

Пришлось послать ответное смс: «Обсудим после твоего возвращения из Праги. Я слишком зол сейчас, чтобы говорить о чем бы то ни было. Баста.»

Андрей какое-тот время с напряжением ждал следующего смс, едва сдерживаясь, чтобы не запустить телефоном об пол, но мобильный затих, словно испугался. Андрей перевел дух, налил себе виски и залпом выпил. После ссоры с Кирой стало, как ни странно, легче. Он прошелся по комнате туда-сюда, воткнул провод телефона в розетку и поднял с пола чудом уцелевшую трубку.

– Знаешь, Кузька, – произнес он в воздух, – позвоню-ка я Малиновскому. Насчет той инструкции мы с ним так и не договорили.

Комментарий к Глава 8. А так ли уж ты лгал?..

Мне очень важен положительный фидбэк, поэтому я всегда с нетерпением жду ваших отзывов – именно они подталкивают меня к написанию того, что задумано. Для меня они гораздо важнее чем циферки “ждут продолжения”.

Огромное спасибо всем, кто исправляет опечатки в “публичной бете”!

========== Глава 9. Прага на проводе ==========

Ромка ответил на звонок тут же, словно держал телефон в руке:

– Прага на проводе!

– Ром, привет. Кира рядом?

– Нет, я у себя в номере, один. А что, нужно ее от чего-то отвлечь или, наоборот, организовать тебе алиби?

– Поговорить хотел. Не при Кире.

– Понял. Записывай номер стационарного телефона в отеле, а то мы с тобой разоримся.

Андрей записал номер и перезвонил уже на телефон в номере Малиновского. Ромка сразу же перешел к делу:

– Палыч, я правильно понимаю, что с Катюшкой ты помирился и она на нас с тобой зла не держит?

– Правильно, Ром. Но я хочу выяснить, кто это все наваял. И зачем.

– Слушай, а ее не могла сама Катюшка написать, а?

– Я серьезно!

– И я серьезно. Мне просто вдруг подумалось, что это вариант.

– Ром, ты даже не знаешь, что с ней было. Я пришел, она в полубессознательном состоянии на полу. Думал, скорую вызывать нужно.

– Однако… А вариант с шизофренией отбрасываем?

– Ром, я же сказал, я серьезно.

– А я сказал, что я тоже серьезно. Я бы не отбрасывал.

– Дам в глаз, Малиновский, – огрызнулся Жданов уже зло, – но если тебе так важно, позволю себе напомнить, что диспансеризация Зималетто включает в себя и психдиспансер. Доволен?

– Нет абсолютно здоровых людей, есть плохо диагностированные.

– На себя посмотри.

– Посмотрю. Как там в фильме было? И меня вылечат, и тебя вылечат? Вот именно так, ага. Но я понял, что эту версию мы оставляем как о-очень запасную. И, честно говоря, я был бы рад, если бы она не подтвердилась. Недееспособная хозяйка НикаМоды – это для нас полный кирдык… Ладно, значит, пока основная версия – Клочкова увидела Катюшкин дневник, потом порылась в моем столе, нашла черновик записки и продолжила ее, насколько хватило вдохновения. Так?

– Так. Если эту записку написал не ты сам.

– Жданыч, ты забываешь, что это память у меня практически идеальная, зато я и собственную подпись практически никогда не могу вывести одинаково – бывает у творческих людей такой заглюк, так что я… – Малиновский неожиданно запнулся и замолчал на полуфразе. Потом тихо выругался и продолжил: – Я вот что вспомнил. Буквально пару дней назад я то же самое говорил Кире – про подпись. Она ответила, что у нее та же проблема, а вот Викуся наша как принтер – всегда точно свою подпись выводит, да и чужую скопировать может в легкую. Она еще в школе Кире дневник подписывала, если нужно было что-то родителям не показать. Воропаевы потом Викусины записи от своих отличить не могли.

– Понятно… – протянул Андрей. – Значит, мы попали.

– Скорее всего. Но вот что странно – Кира ведет себя абсолютно как обычно. Я от нее никакой интриги не чувствую, а по ней обычно видно, если она что-то затеяла. Мне кажется, что она не в теме. Так что тут либо своя игра Викуси, либо Воропаев, либо… – Малиновский снова запнулся и продолжил уже как-то неуверенно: – Палыч, у меня есть еще одна версия, но она тоже… из серии «и тебя вылечат, и меня вылечат». Ты только не смейся, когда я буду рассказывать, ладно?

– Ты думаешь, это может быть смешно? Повторяю, Кате от этих шуточек было очень плохо. Мне не до смеха, – рявкнул Андрей в трубку.

– Палыч, ты того… остынь. Это очень трогательно, что ты за Катюшку переживаешь, но мне тоже совсем не смешно. По многим причинам. Слушай, а ты эту писанину не выкинул, надеюсь? Мне нужно знать, что там написано. Полностью, а не только две первые фразы. Это важно.

– Не выкинул. Даже захватил с собой. Прочитать?

– Да.

Тон у Малиновского был, действительно, очень серьезный. Андрей достал записку и начал читать. Ромка внимательно слушал, а когда Андрей дочитал уже почти до конца и на секунду перевел дух, Ромка неожиданно проложил вместо него, словно видел проклятый листок своими глазами:

– Крепись, старик, и помни: это не надолго. Обещаю, как только этот кошмар закончится, я лично организую тебе такой мальчишник, что ты тут же забудешь обо всех ужасах. Иветта, Лизетта и Мюзетта и далее по списку уже подтвердили своё участие, так что готовься! Жму твою мужественную руку. Твой верный оруженосец.

Голос Ромки звучал глухо и как-то обреченно, словно тот не каяться в собственной подлянке решил, а нашел доказательства того, что все устроил Воропаев.

– Значит, все-таки ты эту дрянь написал, – сухо подвел итог Андрей. – Ты тогда зачем мне сейчас голову морочил всякой ерундой?!

– Я не морочил. И не писал я этого! Андрюх, я сегодня при Кате сказал правду. Я просто недоговорил кое-что, что ей лучше не знать. Я бы и тебе не сказал, чтобы с больной головы на здоровую не перекладывать, но если все так совпадает, до фраз…

– Не писал, но смог повторить текст дословно. Потрясающе. Ты меня совсем за идиота держишь?!

Андрею хотелось схватить друга за грудки и как следует встряхнуть, но по телефону это было невозможно. Можно только бросить трубку. А еще лучше швырнуть трубкой в стену, как можно сильнее.

– Палыч, стой. Успокойся и выслушай. Потом можешь сказать, что в психдиспансер нужно прогуляться мне самому, без Катюшки.

– Говори, – процедил Жданов.

– Про всю эту мелочовку в пакете я сказал правду. И про то, что от записки написал только первую фразу – тоже правду сказал. Но. Когда ты прочитал начало записки… Понимаешь, я узнал вторую фразу. Я эту фразу придумал и как раз собирался записать, когда пришла Клочкова и мне пришлось заняться документами. Как я и сказал при Кате, я убрал в пакет свой черновик с одной единственной фразой и словом «цветы» обведенным в кружок, пакет положил в ящик стола. И да, Палыч, я кретин – я когда я собирался написать инструкцию, я планировал положить ее в пакет, оставить его на своем столе и сказать тебе по телефону, чтобы ты этот пакет у меня со стола взял. Я не подумал о том, что Шурочка проявит трудовое рвение и доставит пакетик по назначению, через Катюшу, а та вполне может открыть пакет… Так что нам с тобой крупно повезло – и в том, что ты вовремя вернулся к себе в кабинет, и в том, что я не дописал записку сам и не оставил пакет на столе, как планировал.

– Но откуда ты тогда знаешь окончание записки? – спросил Андрей со злой иронией.

– А вот это, Палыч, уже какая-то чертовщина выходит. Я пока в такси с Кирой ехал, вспомнил о недописанной инструкции и от нечего делать стал ее мысленно – именно мысленно! – дописывать. Придумывал фразы, подбирал слова. В результате у меня в голове родился вариант, который показался мне достаточно бодрым и веселым. Я даже расстроился, что записать не удалось – не при Кире же такое записывать… Вот как, скажи мне, Клочкова могла написать в инструкции все то же самое, что я придумал по дороге в аэропорт? Причем дословно. И ведь это даже не пара коротких фраз!

– Не знаю… – ответил Андрей озадаченно. – Но ты точно не шутишь? Если что, я совершенно не настроен шутить. Для меня все это слишком серьезно.

– Палыч, я абсолютно серьезен. Более того, мне от этого совпадения очень не по себе.

– Ром, – выдавил Андрей после долгой паузы, – Катя сказала, что ей кажется будто инструкция самозародилась. Из ее страхов.

– И пакет сам на стол телепортировался, ага… На фоне моего дежа-вю это очень даже гармонично смотрится. Более того, мои с Катюшкой глюки дополняют друг друга просто идеально. Поздравляю, Палыч, у тебя не только вице-балбес крышей поехал, но и помощница.

– Не знаю, что и сказать, честное слово, – Андрей прошелся по комнате и его взгляд зацепился за кофейную чашку, стоявшую перед домовым. Пустую чашку. – Ром, знаешь, кажется нам всем троим уже в дурку пора. Мне тоже всякое глючится. То ли провалы в памяти, то ли… И я точно не пьян. В смысле, не до такого состояния.

– Ты о чем?

– Не важно, Ром. Это я так…

– В таком случае, предлагаю пока спустить все на тормозах и понаблюдать несколько дней за Викусей. Если даже это все затеяла она, а совпадения – просто случайность такая дикая, то я бы делал ставку на то, что она работала не на Киру, а на СашЕньку. Воропаев же до Совета вряд ли что-то будет делать. Он захочет нашей внезапной и публичной порки, а не кулуарных разбирательств. Так что время у нас есть при любом раскладе.

Комментарий к Глава 9. Прага на проводе

Мне очень важен положительный фидбэк, поэтому я всегда с нетерпением жду ваших отзывов – именно они подталкивают меня к написанию того, что задумано. Для меня они гораздо важнее чем циферки “ждут продолжения”.

Огромное спасибо всем, кто исправляет опечатки в “публичной бете”!

========== Глава 10. Сон – отраженье мыслей дня? ==========

После разговора с другом Андрей еще пару часов слонялся по квартире, не зная, что и думать. Малиновский не стал бы лгать ему и выгораживать себя так по-дурацки. Не тот этот человек, не в его это духе. Значит, действительно, произошло нечто сверхъестественное, и им с Ромкой очень повезло, что все их планы не рухнули в один миг из-за дурацкой инструкции. Как бы он смог жить, если бы с Катей из-за такой вот записки случилось что-то непоправимое? И что было бы с ним, если бы Катя окончательно разочаровалась в нем? Даже думать об этом не хочется.

Он был согласен с Ромкой, что пока им лучше принять выжидательную позицию в истории с инструкцией. Если это их Ангелы-Хранители или какие-то мистические барбарашки, не давшие Ромке совершить непоправимое, и записка «самозародилась», то делать ничего не нужно, пусть все идёт своим чередом. А вот если мистика мистикой, а аферы аферами? Что, если записку написала Клочкова? Что, если она все-таки видела Катин дневник? Время покажет, а пока не стоит делать резких движений, как бы не хотелось узнать все поскорее.

И как быть с Кирой? Сегодняшняя ее проверка окончательно расставила все точки над i в их отношениях. На фоне всего того, что писала в своём дневнике Катя, Кирино желание контролировать каждый его шаг было особенно неприятно. Может, всё-таки отменить свадьбу, и будь что будет? Нет, к этому он не готов, слишком серьезные и неприятные последствия могут быть у такого шага…

Спал Андрей в эту ночь плохо. Сначала он никак не мог уснуть, а потом ему приснился Совет Директоров, на котором он с Катей представляли «оптимистическую» версию отчета. Отец довольно кивал, мама с Кирой улыбались, а Сашка молча слушал. Он не ухмылялся, не кривился, и это было странно. Неужели Воропаев наконец-то сдал назад? Кто бы мог подумать, что он на это способен!

Совет уже почти подошёл к концу, отец поздравил его с успешным управлением компанией, и тут слово взял Сашка:

– Вся эта липа выглядит мило, но у меня один вопрос к Екатерине Валерьевне. Вы отдаёте себе отчёт в том, что подобные преступления уголовно наказуемы? Андрюшу родители, естественно, отмажут, ну а вам грозит далеко не условный срок. А уж если учесть размах сумм…

– Сашенька, что ты имеешь в виду? – охнула мама.

– Зималетто по уши в долгах. По сути, компания нам уже не принадлежит. Она заложена, целиком и полностью, фирмочке под названием НикаМода. А фирмочка эта принадлежит Екатерине Валерьевне. Очаровательно, не так ли?

Катя побледнела, вся как-то сжалась, но ответила твёрдо:

– Это была вынужденная мера для спасения компании. Я ни на что не претендую. Как только Зималетто сможет расплатиться с банками…

– А почему мы должны вам верить, Екатерина Валерьевна? – ухмыльнулся Воропаев. – Лично я вам не верю, и я подготовился к нашей встрече как следует. И заявление на ваши махинации написал куда следует. За преступления вы ответите по всей строгости закона.

Дверь в конференц-зал распахнулась, и вошли люди в полицейской форме. На Катю надели наручники и увели, а он сидел и не мог не то что пошевелиться, даже рта открыть не мог – тело не слушалось, как в параличе, и он отчего-то понимал, что то же самое происходит с Ромкой.

Потом он вдруг оказался в своем кабинете, только кабинет этот был уже Сашкин и Сашка сидел за его столом, а отец стоял у окна. Отец выговаривал ему, что он поступил безответственно и что он должен благодарить Воропаева за то, что Сашка согласился вывести его из-под удара, а Сашка рассуждал о том, в каком потрясении он был, когда узнал о ситуации с залогом. Доказывать что бы то ни было бессмысленно, да и поздно – Кате уже дали срок, и он знал, что на апелляцию надеяться не стоит, потому что к делу присовокупили показания Дениса, что Катя не дала ему заработать на честном споре в полной мере. Ему хотелось возразить Сашке, но ничего никак не приходило в голову, кроме жалкой шпильки.

– И где именно ты все это вычитал? – спросил Андрей презрительно. Не то что бы он ожидал, что Сашка не смутится, но очень хотелось вывести того на чистую воду, заставить признать, что рылся в личных вещах Пушкаревой.

Воропаев иронично ухмыльнулся в ответ:

– Андрюша, я очень рад, что ты начал интересоваться, в каких именно изданиях публикуют такую информацию. Рекомендую обратить внимание на «Вестник». Гламурные журнальчики это хорошо, но и на серьезные вещи обращать внимание нужно. Горе-президентик ты наш…

– Причем Зималетто на это издание подписано, – кивнул отец поджав губы. – Андрей, я не могу поверить, что ты его даже не открывал. Как тебе не стыдно? Я разочарован, что ты даже такую мелочь не освоил. Ты должен поучиться у Александра.

Андрей проснулся в холодном поту. Все-таки это всего лишь сон. Несколько минут лежал в кровати, пытаясь успокоиться, а потом глянул на часы – шесть утра – и поплелся в душ. Было противно, что во сне он оказался полной тряпкой, даже Катю защитить не смог. Но ведь на самом деле все не так! Если бы такое случилось в реальности, он бы такого не допустил. Приснится же всякая мерзость…

В голове крутились строчки Высоцкого:

«Дурацкий сон, как кистенем,

Избил нещадно:

Невнятно выглядел я в нем

И неприглядно.

Во сне – и лгал, и предавал,

И льстил легко я …

А я и не подозревал

В себе такое!»

Андрей долго стоял под горячими струями воды, пытаясь смыть липкое ощущение после сна. Стало немного спокойнее, но гадкий осадок на душе не смылся. Отбросить мысли о кошмаре не получалось, о то и дело возвращался к то одним, то другим моментам, и никак не мог убедить себя, что это всего лишь пустой сон, навеянный вчерашней нервотрепкой. А что если это не просто сон? Как там, у Высоцкого:

«Сон – в руку ли? И вот в руке

Вопрос остался.

Я вымыл руки – он в спине

Холодной дрожью!

… Что было правдою во сне,

Что было ложью?

Коль этот сон – виденье мне, -

Еще везенье!

Но – если было мне во сне

Ясновиденье?!

Сон – отраженье мыслей дня?

Нет, быть не может!

Но вспомню – и всего меня

Перекорежит.

А после скажут: “Он вполне

Все знал и ведал! ..” -

Мне будет мерзко, как во сне,

В котором предал.»

Андрей задавил в себя завтрак, чтобы хоть как-то взбодриться, и поехал на работу. К зданию Зималетто он подъехал в восьмом часу, чем очень удивил Потапкина. Поднялся на административный этаж, прошел в свой кабинет, сел за стол и несколько минут бездумно смотрел на экран выключенного компьютера. Мысли то и дело возвращались к ночному кошмару, и отделаться от них окончательно никак не выходило.

– Андрей Палыч? – услышал он внезапно голос Кати. Пушкарева стояла в дверях кабинета и растерянно смотрела на него: – Андрей Палыч, у вас все в порядке? Еще и восьми утра нет, а вы уже здесь…

Андрей заставил себя улыбнуться:

– Не спалось, Кать. Вот и приехал. А ты почему так рано?

– Тоже не спалось… – ответила она грустно. – Вы ведь все прочли?

– Прочел. Только, Катюш, я дневник дома оставил, чтобы сюда не приносить. Ты же вечером все равно ко мне приедешь, правда? Удалось все уладить с родителями?

– Удалось, только мне маме нужно будет днем позвонить… Я даже сумку на всякий случай взяла. Но вы точно уверены, что вы этого хотите?

Андрей только сейчас заметил, что она держит видавшую виды спортивную сумку.

– Конечно, уверен. Я же тебе еще вчера это говорил.

– Ну так то было вчера, Андрей Палыч. До того, как вы читали мой дневник.

– Кать, а почему от этого должно было что-то измениться, причем в такую сторону?

Она неловко пожала плечами и перехватила сумку поудобнее. Андрей улыбнулся уже искренне, встал из-за стола и подошел к Кате. Взял у нее сумку и поставил на пол.

– И почему я вдруг снова «Палыч»? Екатерина Валерьевна, так не честно, я так не играю, – он обнял Катю, уткнувшись носом в ее макушку. – Нет между нами этой дистанции, и не стоит ее придумывать. Ты даже не представляешь, как я за эту ночь по тебе соскучился.

Мысли о ночном кошмаре наконец отступили. Андрей наклонился к ее губам и поцеловал, пытаясь одновременно с этим снять с Кати пальто. Тугие пуговички все же поддались, пальто упало на пол, и одновременно с этим они с Катей услышали стук в дверь кабинета.

Катя тихо охнула, подхватила пальто и скрылась в каморке.

– Андрей Палыч, можно? – Федор просунул голову в дверь. – Я почту принес, и вижу – у вас свет горит, вот решил сразу вам отдать, а то Виктория еще засунет куда-то не туда…

Комментарий к Глава 10. Сон – отраженье мыслей дня?

Мне очень важен положительный фидбэк, поэтому я всегда с нетерпением жду ваших отзывов – именно они подталкивают меня к написанию того, что задумано. Для меня они гораздо важнее чем циферки “ждут продолжения”.

Огромное спасибо всем, кто исправляет опечатки в “публичной бете”!

========== Глава 11. Сложно? ==========

Андрей забрал у курьера почту, кинул на стол и, как только Федор ушел, направился к двери в Катину каморку.

– Катюш, мы не договорили.

Катя сидела за столом, раскрасневшаяся и неожиданно серьезная.

– Андрей, не стоит. Это слишком опасно. И я хотела с тобой поговорить об этой инструкции.

– Конечно, давай поговорим. – Андрей присел на корточки напротив Катиного стола и положил подбородок на сложенные на столе руки. – Что именно ты хочешь обсудить?

– Мне кажется, тебе нужно следовать инструкции?

– Что?!

– Если инструкция не самозародилась, а вполне рукотворная, то нам нужно вычислить, кто это сделал. Мне кажется, что если мы сделаем вид, что я ее не видела, а ты ей следуешь, то рано или поздно автор этого сценария как-то себя выдаст. А если будет ясно, что мы на эту удочку не клюнули, вычислить автора будет сложнее.