Текст книги "Дом для Кузьки (СИ)"

Автор книги: Constance V.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

========== Глава 1. Кузьма Кузьмич ==========

Уезжать из города не хотелось. Дома есть книги, компьютер, да и Колька каждый день приходит. А в деревне с забавным названием «Дворищи» будет тоска полная, да еще и ехать туда несколько часов. Несколько книжек она с собой возьмет, а дальше что? Ну что ей там неделю с лишним делать? Правда, мама говорит, что там очень красивый лес, но в зимнем лесу не очень-то и погуляешь – холодно! И выбора все равно нет. Дядя Паша, один из старых приятелей отца, уговорил родителей отпраздновать Новый год у него и погостить потом с недельку. Папа решил ехать в гости тридцатого декабря, чтобы помочь хозяевам с подготовкой к празднику, а возвращаться восьмого января.

– Катюха, тебе все равно на работу выходить только девятого января, а так хоть воздухом подышишь, на природу полюбуешься. Уработал тебя совсем твой начальничек, отдохнуть тебе надо, дочка.

Спорить с папой было бессмысленно. Да и может так будет легче пережить разлуку с Андреем? До девятого января она его не увидит. Может, это и правильно: Андрей – в Лондон с невестой, а она с родителями… в Дворищи.

Время до праздника пролетело быстро – нужно было наряжать елку, помогать маме и тете Клаве готовить салаты и печь торт. Нового года Катя ждала, как в детстве. Загадала под бой курантов «Быть вместе с Андреем всю жизнь». А вдруг сбудется?

Снег валил тяжелыми пушистыми хлопьями, сугробы росли прямо на глазах, а деревья казались сказочными, готовыми ожить в любой момент.

Но кроме снега и деревьев развлечений не было. Книжки она перечитала уже ко второму числу, общаться было не с кем. У дяди Паши гостила внучка, Леночка, но было ей всего двенадцать лет, и с Катей ей было скучно. Каждое утро она убегала общаться с деревенскими девочками, и для ее компании Катя была слишком взрослой. Оставалось только считать часы до начала рабочего дня девятого января. Как там Андрей? Что делает? Как отпраздновал? Все ли у него хорошо? Скорее бы конец отпуска!

Накануне отъезда в Москву, тетя Клава отозвала Катю в сторону:

– Катенька, я с твоей мамой поговорила, погадать тебе нужно. Только не на этих ваших новомодных картах, а по-настоящему. Святки наступили, самое время посмотреть, что год тебе готовит, да приманить судьбу. Я тебе на втором этаже зеркала установила, пойдем, покажу и объясню, что к чему. Если долго в такие зеркала смотреть, увидишь своего суженного. Возраст у тебя такой, что о замужестве пора думать, а ты одна, хоть и умница с дипломом. Пойдем, солнышко.

Согласилась Катя сразу же. Вон нагадала ей Амура, что будет у нее роман с Андреем, и сбылось… Может, сейчас увидит в зеркале именно его, и станет легче ждать конца отпуска.

Тетя Клава усадила ее на стул перед двумя зеркалами, сказала какие слова произнести, когда зажигаешь свечи, и ушла, тихо прикрыв за собой дверь. Свечи удалось зажечь не сразу – руки дрожали от волнения. Но вот огонь свечей освещает комнатку, слова произнесены, и остается только вглядываться в зеркальный коридор, повторяя слова гадания, и ждать.

Свечи уже почти прогорели, и Катя уже почти смирилась, что не увидит ничего в зеркальном коридоре. Видно, не судьба. Андрею суждено быть с холеной и изящной Воропаевой, а она останется одна. «Суженый, ряженый, приди…» – снова начала она повторять слова гадания и вдруг увидела в зеркале мужской силуэт. Андрей? Мужчина сделал несколько шагов по коридору, и Катя поняла, что это совсем другой человек. Не Андрей. Фигура, лицо, прическа – все чужое. Незнакомец держал в руках огромный букет белых роз и мягко улыбался. Он был симпатичный и на вид очень добродушный, но Катя испугалась этого видения так, словно ей привиделся черт с роками и копытцами. Она тихо охнула, отшатнулась от зеркал и махнула рукой, словно отмахиваясь от ласкового взгляда незнакомца. Одна из свечей потухла, видение исчезло, а Катя выскочила из комнаты. Она осторожно прикрыла за собой дверь, чтобы та не хлопнула – время позднее, все уже спят, да и не хотелось сейчас никого видеть. Было обидно до слез, что зеркала показали ей не Андрея, а какого-то совершенно чужого человека.

Катя села на ступеньках лестницы и беззвучно расплакалась. Она была уверена, что зеркала покажут ей Андрея. Так хотелось снова увидеть его лицо, улыбку, серьезный взгляд… а зеркала показали ей этого, в белом. Ну и как ей жить после этого?!

– Кать, ты чего? – услышала она приглушенный шепот Леночки. – Ты гадала на зеркалах и снова никто не пришел? Ну, на следующий год придет, подумаешь. Ты же не старая еще почти.

– Гадала, – всхлипнула в ответ Катя, – прише-ел…

Леночка растерянно моргнула, а потом понимающе вздохнула:

– Совсем старый пришел да? Такой, уже лет тридцати, да?

Катя невольно улыбнулась.

– Не старый… Красивый даже, но чужой. Я другого человека там надеялась увидеть.

– Та-ак, я-ясно, – протянула Леночка, наморщив веснушчатый носик. – Тебе какой-то парень нравится, да?

– Нравится, только ты никому не говори, ладно? Пусть это будет наш с тобой секрет.

Леночка серьезно кивнула и задумалась.

– Кать, слушай, – произнесла она через какое-то время, – говорят, есть такой способ… Если очень хочешь сменить судьбу, нужно собраться с духом, зажмуриться и побежать. Бежать до тех пор, пока тебя что-то внешнее не остановит. Ну, в забор упрешься или в дерево. И вот когда ты остановишься, твоя судьба сменится на другую. Лучше или хуже – как повезет, но она точно будет другой. Главное, чтобы, когда ты побежишь, вокруг было темно и безлюдно. Ну и чтобы ты очень хотела изменить судьбу и не боялась ни перемен, ни бега с закрытыми глазами. Сейчас на улице темно и людей нет, все спят давно. Так что…

Катя шмыгнула носом, поправила очки и вздохнула.

– Нужно попробовать. Терять мне точно нечего.

– Только если этого самого, «красивого, но чужого». Не боишься его потерять?

– Не боюсь. Только ты не подглядывай. А то не выйдет, наверное. Нужно же чтобы место было безлюдное, так?

– Ага! Я тогда спать пойду, а ты завтра расскажешь, как и что было, хорошо?

– Договорились!

Леночка ушла в свою комнатку, а Катя поспешно натянула сапоги и пальто, надела шапочку и выскользнула из дома. На дворе было темно и тихо. Катя, вышла со двора – ей показалось, что судьбу лучше менять уже выйдя за ворота, а не оставаясь за забором. Ночь была звездная. Катя запрокинула голову, немного покружилась на месте, любуясь на звезды, а потом зажмурилась, представила себе лицо Андрея и побежала. Ей казалось, что она должна почти сразу же во что-то упереться или споткнуться, но бежать пришлось довольно-таки долго. Она успела запыхаться, но на шаг переходить было страшно – а вдруг это будет уже не в счет? Нужно бежать. Вперед! И когда она уже почти совсем выдохлась, нога зацепилась за что-то твердое, и Катя едва успела выставить вперед руки, чтобы смягчить падение, и рухнула на что-то высокое и твердое, расцарапав ладони до крови. Очки слетели с носа и свались в снег.

Катя долго шарила по заснеженной земле и наконец нащупала в снегу свои очки. Дужки погнулись, одна из линз треснула. Катя надела очки и огляделась. «Высокое и твердое» оказалось стеной дома. Дом этот был на самой окраине деревни и в нем уже давно никто не жил, хозяева приезжали туда только летом на пару месяцев, как на дачу.

– Ну и зачем ты это сделала? – услышала Катя хрипловатый ворчливый голос и обернулась. Сперва она никого не увидела, а потом сообразила поднять взгляд выше. На перилах освещенного луною крыльца сидел человечек размером с куклу. Вернее, Катя сначала и показалось, что это кукла, но когда тот вытер кулаком нос и хмуро посмотрел на Катю, она поежилась и поняла, что это и есть ее собеседник.

– Здравствуйте.

– И тебе не хворать. Звать-то тебя как? – спросил человечек.

– Катя. Пушкарева. А вас как зовут?

– Кузьма Кузьмич Дворищев, потомственный домовой, – гордо представился человечек, но тут же сник: – Только без дома, как видишь… Так зачем ты судьбу меняла, дуреха? Разве тебе Святочное гадание плохое предсказывало? Семья была бы с добрым человеком, детишки светленькие, да жизнь всегда при харчах…

– Я очень люблю другого человека, – ответила Катя доверительно. – И он говорит, что меня любит. Но у него другая жизнь и вообще, я ему не ровня.

Кузьма Кузьмич склонил голову на бок и изучающе уставился на Катю.

– Может, и любит… – он помолчал, теребя кончик веревки, которой был подпоясан, а потом уверенно произнес: – Значит так, Катюша. Сделанного уже не вернуть, но для меня оно и к лучшему. Не могу я из этого дома уйти, хоть он и заброшен. Не долго мне тут осталось одному. Еще пару лет и истаю совсем по весне. А вот ты меня можешь забрать, раз с пустого поля начать решила. Но не в родительский дом, а в свой, мужний, если только такой у тебя будет. Ну а если не будет – так мне тут все равно не выжить. Так что рискну, ну и помогу тебе, дурехе. Только не просто это будет, ох как не просто… Глупость ты сделала, что от хорошей судьбы отказалась, беду на себя накликала. Беду эту я постараюсь от тебя отвести, но и ты сама постарайся. Не таи зла, сумей простить и поверить, коли уж ради своего цыганоглазого от такой светлой судьбы отказалась. Ну и обо мне не забывай, возьми в свой дом. А я твоей семье буду верой и правдой служить, уют и лад ваш беречь, слово потомственного домового. Возьмешь?

– Возьму, Кузьма Кузьмич, – растерянно кивнула Катя. Она протянула руку к домовому, тот крепко ухватился за нее своей ладошкой, спрыгнул с перил и исчез.

Катя огляделась. Никого рядом не было, только снег искрился под лунным светом. Она вернулась в дом дяди Паши, тихо пробралась в отведенную ей комнату, быстро разделась и легла спать. Вот что она теперь скажет Леночке? Про Кузьму Кузьмича ей говорить точно нельзя… Наутро все произошедшее казалось сном. И домовой, похожий на мультяшного Кузьку, и ласково улыбающийся парень с букетом белых роз. Леночка так ничего и не спросила, и Катя решила сама разговор не заводить. К тому же очки наутро были как новенькие. И дужки не погнуты, и линзы целы. Значит, приснилось?

Комментарий к Глава 1. Кузьма Кузьмич

Мне очень важен положительный фидбэк, поэтому я всегда с нетерпением жду ваших отзывов – именно они подталкивают меня к написанию того, что задумано. Для меня они гораздо важнее чем циферки “ждут продолжения”.

Огромное спасибо всем, кто исправляет опечатки в “публичной бете”!

========== Глава 2. Андрей Палыч ==========

Андрей возвращался со встречи в приподнятом настроении. Кредит подтвердили, встреча в банке оказалась скорее формальностью, чем проверкой, так что все идёт по плану. Ещё и поездки в Прагу удалось избежать по уважительной причине! Ходить после вчерашней ночи с Катей по улицам Праги вместе с своей невестой, улыбаться ей, говорить о надвигающейся свадьбе – все это было бы тошно. А так у него передышка в несколько дней и «до понедельника он совершенно свободен». Повезло.

В их первую ночь с Катей, он не знал с чего и начать, как быть с этой нескладной девочкой. Катю было жаль, но Зималетто было жаль ещё больше. Когда шёл в гостиницу, не было ни любви, ни возбуждения, ни желания близости. Хотелось, чтобы все поскорее закончилось, а ещё лучше – не начиналось. Надеялся до последнего момента, что произойдёт какое-то чудо и ему не придётся вымучивать дёшево-пафосные и пошлые слова, доказывать Кате свою любовь и играть непойми что. И чудо случилось. Катя сказала все сама. Попросила его молча слушать и не смотреть на неё в это время, и сказала все за него. Он толком не понял, что тогда почувствовал. Стыд за свои поступки? Возбуждение от ее прикосновений? Злость на себя и Ромку? Растерянность? Страх за Катю? Радость от того, что она защитила его снова – на этот раз от самого себя? Желание поцеловать ее тонкие пальцы, провести губами по ладони от пальцев до запястья? Тоску, что потом нужно будет как-то разбираться со всем, что он натворит сейчас? Эмоций было слишком много, чтобы вычленить что-то одно. Он не раз возвращался к этим мыслям во время отпуска в Лондоне, и понял, что боится. Боится того, что будет дальше. После того, как вся история с НикаМодой закончится. Что он скажет Кате? Как завершит те отношения, в которые он ее втянул? Ну не говорить же Кате, что собирается быть верным Кире в преддверии свадьбы и после неё – это просто смешно!

Вчерашняя ночь запутала все окончательно. Он уже не был полностью уверен, что именно играет во влюбленность. И ничуть не преувеличивал, когда говорил Ромке, что все было просто замечательно. Только, кажется, Ромка решил, что он язвит. Может, и лучше, что Ромка его не понял. Если понял бы, то начал бы подкалывать, острить, а сейчас отвечать на подколы на эту тему совсем не хотелось. Тут и без подколов…

И ещё эта история о Денисе. Ну кто тянул его за язык, спрашивать о том, кто был у Кати первым мужчиной?! Теперь нет-нет да и сравнишь себя с тем мерзавцем. Конечно, он не собирается обижать Катю и говорить ей правду, напротив, он уж постарается упаковать эту историю покрасивее, чтобы она не догадалась. И все же!

Зато сейчас у них впереди несколько дней свободы от Киры. Несколько дней, которые он может сделать для Кати по-настоящему счастливыми. Она этого стоит. А как быть дальше – разберёмся!

Андрей поднялся на административный этаж и прошел к своему кабинету. Клочковой на месте не было, и он решил, что это и к лучшему. Вошел в кабинет, тут же запер за собой дверь и только потом заметил лежащую на полу Катю.

– Катя!..

Кинулся к ней, пытаясь сообразить, что же делать. Перевернул с бока на спину, свернул и подложил ей под голову свое пальто, задним числом подумав, что кажется в правилах оказания первой помощи сказано делать как раз наоборот.

Она судорожно вздохнула и открыла глаза, но тут же зажмурила их, словно увидела не его, Андрея, а что-то жуткое и пугающее.

– Катенька, что случилось? – выпалил Андрей на одном дыхании. – Давай я тебе водички налью?

Андрей метнулся к столику, на котором стоял графин с водой, наполнил стакан и кинулся обратно к Кате, приобнял ее сзади, помогая сесть и поднес к ее губам стакан с водой. Катя попыталась отстраниться, и Андрей перехватил ее поудобнее.

– Катюш, где болит? Скорую вызвать? – спросил он с тревогой.

– Не нужно… Андрей… Палыч… – выдавила Катя бесцветным тоном. – Уже не болит. Уже… отмерло.

– Кать, ты о чем? Что случилось? Сердце прихватило? Давление?

Она вяло махнула рукой в сторону каких-то листов бумаги.

– У деревянных кукол нет сердца. Это же просто смешно.

– Каких кукол? – переспросил Андрей растерянно.

Он окинул взглядом кабинет. У стены валялся ярко-розовый пакет с выпавшими из него игрушками. Откуда? Зачем?

– С железными зубами, – ответила Катя со смешком. – Как вам в инструкции Роман Дмитриевич указал.

– Да какой, к черту, инструкции?!

По-прежнему придерживая Катю одной рукой, он схватил исписанные знакомым почерком листы и пробежал текст глазами.

«Мой дорогой друг и президент…»

Андрея бросило в жар.

«Жданов, неужели она все это прочла? – подумал он в ужасе. – И кем она теперь тебя считает? Денисом-2? Нет, скорее всего еще большей мразью. И все это после вчерашнего. И после того, что она говорила тебе в вашу первую ночь. Ну как теперь выкручиваться? Это же бомба. Ядерная. И как мне теперь Кате в глаза смотреть? Хорошо еще, что сейчас она сидит спиной ко мне. Но рано или поздно придется посмотреть в глаза и… и что тогда?»

– Кать, Катюш, все не так, – произнес он после долгой паузы. – Это бред полный, честно… Не понимаю, почему Малиновский это написал. У него юмор иногда специфичный, но эта шутка и для него как-то глупо.

Он прижал Катю ближе к себе и поцеловал в макушку:

– Катюш, ну пожалуйста, поверь. Это не правда. Я сейчас позвоню Малиновскому, и он извинится за кретинскую шутку. Хорошо?

Катя не ответила, но и не отстранилась, и Андрей торопливо достал из кармана пиджака мобильный, набрал номер и тут же включил громкую связь. Ромка снял трубку почти сразу:

– Прага на проводе! Что требуется господину президенту? Печетесь о том, хорошо ли я долетел?

– Прекрати паясничать, – оборвал его Андрей резко. Ему даже не пришлось изображать раздражение – он действительно был предельно зол на друга: – Объясни, пожалуйста, нам с Катей, что за дрянь ты затеял?! Что за кретинская шутка с твоей запиской?

– Вам с Катей? – хмыкнул Ромка удивленно, но тут же сориентировался. – Катюша, и вам здравствуйте. А какая именно муха укусила нашего президента, вы не в курсе? Я из его рычания понял только то, что он на что-то злится.

– Розовый пакет с кучей, как вы выражаетесь, всякой дряни. Припоминаете, Роман Дмитриевич? – произнесла Катя тускло.

– Припоминаю. А в чем дело? – удивился Ромка. – Я что-то вообще ничего не понимаю. В чем криминал-то? В том, что у меня в ящике стола был пакет с игрушками-шоколадками? Или в том, что вы шарились в ящиках моего стола без спроса и на него наткнулись? Поясните, Катенька?

Комментарий к Глава 2. Андрей Палыч

Мне очень важен положительный фидбэк, поэтому я всегда с нетерпением жду ваших отзывов – именно они подталкивают меня к написанию того, что задумано. Для меня они гораздо важнее чем циферки “ждут продолжения”.

Огромное спасибо всем, кто исправляет опечатки в “публичной бете”!

========== Глава 3. Роман Дмитриевич ==========

Андрей снова прижался губами к Катиной макушке и замер. Кажется, Ромка придумал, как выкрутиться. Только бы он не перегнул палку, в попытках защититься. Угадать его план пока не получалось, но Андрей решил бросить пробный шар:

– Ром, постой, я не думаю, что Катя что-то искала в твоем столе…

– Пакет мне передала Шура, – произнесла Катя все так же тускло. Она не отстранилась, но вся словно сжалась еще больше, закаменела. – Шура сказала, что он был на вашем столе, для Андрей Палыча.

– Абалдеть… – протянул Малиновский насмешливо. – Я его на стол точно не клал. Когда я уходил из кабинета пакет был в закрытом ящике стола. Ну да ладно, отложим на потом обсуждение того, как к вам в руки попал этот розовый пакетик. В чем дело-то?! Чем он вам не угодил? Причем обоим сразу?

– Ром, ты действительно не понимаешь? – спросил Андрей с нажимом.

– Не понимаю, Андрюха. И не нужно из себя обиженного строить, ты и сам в курсе, что с ухаживаниями у тебя на троечку. По семибалльной системе, где высший балл далеко не единица. Ты привык, что девушки тебе прямым текстом всегда говорят, что именно и как именно они хотят, поэтому фантазии на тему у тебя нет совсем, извини за прямоту. Кстати, Катенька, имейте это ввиду, на него из-за этого дуться совершенно бессмысленное занятие, он плохо обучаем в этом плане, это можно только принять, как природное явление. Приноравливаемся же мы как-то к дождю и снегу, даже утверждаем порой, что нет плохой погоды, но есть одетые не по погоде люди…

– Ромка!

– Ах, да, ты же мне в Прагу на мобильный звонишь, не до рассуждений. Андрюх, мы же с тобой обсуждали, что ты не знаешь, что и как Катюшке подарить, как порадовать. С модельками все просто, с Кирой тоже – как по железной дороге. А вы, Катенька, прямо-таки загадка природы. Зарплату вам Андрюха повысил, а вы вместо нормальной реакции – ну, там, поцеловать хотя бы в щеку и свое расположение выказать каким-нибудь способом, доступным для понимания простых смертных, засмущались и сбежали с таким видом, словно он вам язык показал и за косички дернул. Где логика?! Я не вижу. Зато я вспомнил, что Андрюхин экспромт с куклой пришелся вам по вкусу – бывают и у нашего с вами президента внезапные озарения на ниве одарения, хм… редко правда. И мне показалось, извините, Катенька, если вас это задело, что вас больше всего радуют презенты, так сказать, пионерско-октябрятского масштаба. Шоколадки, куколки, открыточки и прочее детство. Ну, бывает. Я, например, постельное белье с прикольным принтом люблю. У всех свои слабости. Вот я и решил Андрюхе помочь – купил кучу того, что по моим прикидкам может вам понравиться. Он бы глянул, выбрал оттуда что ему интуиция подсказывает и вуаля – в магазин тайно от Киры и Вики бегать не нужно, выбор большой, ну а если забракует – не беда, я с запасом взял, что-то да пригодится. Тут тоже ничего плохого нет. Те же цветы мы же не сами в букет собираем, а говорим более опытному флористу, что нам нужны белые розы или красные герберы, например. Так что за что вы на меня взъелись, не понимаю. Нет бы «спасибо, Ромочка» сказать…

Андрею показалось, что Катя то ли вздрогнула, то ли слабо дернулась, пытаясь высвободиться. Он положил мобильный на стол, обнял Катю и второй рукой тоже, скользнул губами по ее виску и вздохнул, понимая, что отмолчаться не удастся:

– Ром, ты и сам понимаешь, наверное, что дело в записке.

– Ты имеешь в виду надпись на пакете? – уточнил Малиновский удивленным тоном. –А по мне так «Спасти рядового Жданова» очень даже смешно вышло. Ну, где ты свое чувство юмора потерял, Палыч? У тебя его Кира в Прагу умыкнула, что ли?.. Вы, серьезно, на «рядового» обиделись, господин президент? Вот ведь… детский сад! Ну, простите холопа неразумного, коли такое дело. Не рассчитал.

– Я имею в виду записку, которая была вложена в пакет, – отчеканил Андрей.

– Хм… Андрюх, ну ты что, действительно свое чувство юмора где-то прикопал, пока в банк ездил? С утра ты еще нормальный был, вроде как… Хочешь сказать, что ты на «редкую форму склероза» обиделся?! Ну ты даешь, Палыч… Ну, хорошо, мои извинения за то, что я озвучил очевидный факт, что ты склеротик полный, когда речь идет об ухаживаниях. За «друга и президента» мне извиняться тоже?! И, кстати, Кать, вы-то на что именно в этом черновике записки умудрились обидеться? На «склеротика», из солидарности с Палычем?!

Катя молчала.

– Ром, там из всей записки только первая фраза и нормальная. А за остальное хочется набить тебе морду. Это даже на шутку не тянет, бред и мерзость, иначе не скажешь.

– А вот с этого момента поподробнее, – произнес Малиновский озадаченно. – В моем черновике только фраза про склеротика и была. Ну и немного пониже слово «цветы» в кружочке, чтобы не забыть тебе напомнить. Это все. И за что ты там мне морду бить собрался, я не понимаю. Может, просветишь хотя бы, прежде чем голову рубить?

Андрей едва сдержал вздох облегчения. Кажется, Ромка придумал хороший вариант отбиться ото всех нападок. Только вот почерк…

– Мой дорогой друг и президент, – начал Андрей сухим тоном, – поскольку ты с детства страдаешь редкой формой склероза, я снова решил прийти тебе на помощь. Первую часть плана по укрощению нашего монстра ты уже выполнил, за что тебе от лица трудового коллектива огромное спасибо. В некотором смысле ты даже герой, потому что, – тут он замолчал, поморщился и произнес уже раздраженно: – Извини, дальше у меня язык не поворачивается. Там куча мерзкого бреда о том, что я якобы совращаю Катю из-за НикаМоды и Зорькина. Причем в хамских выражениях, очень оскорбительных по отношению к Кате.

– Однако… – протянул Малиновский после долгой паузы. – Палыч, следовало бы дать тебе по шее, за то, что ты так легко приписал авторство этой записки мне. Ладно Катя – она меня всего несколько месяцев знает, хотя и это обидно. Но ты… Не ожидал, – он резко выдохнул: – полагаю, о таком понятии, как презумпция невиновности, вы не слышали. И раз у нас в ходу презумпция виновности, мне нужно оправдываться. Кто бы не напечатал эту записку, это наверняка было сделано на принтере в Зималетто, так на фишку с особыми западающими клавишами печатной машинки мне рассчитывать нечего. Бумагу могли взять и с моего стола, так что своим отпечаткам на ней я не удивлюсь. Так что у меня, похоже, только один аргумент – мое честное слово.

Андрей не выдержал и улыбнулся, все равно Катя не видит его лица. Молодец Ромио, хорошо придумал! Гнет свою линию, как Акулька из «Шведской спички»!

– Текст написан от руки, – произнес он вслух.

– Правда? – обрадовался Малиновский. – Ну тогда у меня все шансы доказать вам, что я не верблюд! Почерк там точно не мой. А если кто-то и пытался мой почерк подделать, это же легко узнать специальной экспертизой.

«… а экспертизу можно купить, тем более, это же нам не для суда, а так, для внутреннего пользования! Ромка, ты гений!» – мысленно поаплодировал другу Андрей. Он снова кинул взгляд на записку и радостно выпалил:

– Точно, Ромио! Почерк тут явно не твой! Камень с плеч просто! А почерк очень знакомый, – пронзившая его догадка была настолько абсурдна, что Андрей вздрогнул и выдавил предельно ошарашено: – Погодите, мне кажется, я знаю, чей это почерк. Но… нет, этого не может быть!

Комментарий к Глава 3. Роман Дмитриевич

Мне очень важен положительный фидбэк, поэтому я всегда с нетерпением жду ваших отзывов – именно они подталкивают меня к написанию того, что задумано. Для меня они гораздо важнее чем циферки “ждут продолжения”.

Огромное спасибо всем, кто исправляет опечатки в “публичной бете”!

========== Глава 4. Инструкция ==========

Андрей встал с пола. Отстраняться от Кати и выпускать ее из объятий очень не хотелось, но ему было необходимо проверить свою догадку. Андрей окинул взглядом свой стол, потом заглянул в ящики. Как назло, никаких бумаг с пометками. Может, у Кати на столе что-то есть? Андрей стремительно прошел в каморку. На столе лежало несколько распечаток каких-то документов, но ничего написанного от руки. Он выдвинул верхний ящик стола, бумаг там тоже не было, зато лежала похожая на ежедневник толстая тетрадка в бледно-фиолетовой обложке. Открыл, сверил почерк и понял, что окончательно запутался в происходящем. Вернулся к Кате, молча сел рядом на пол и протянул ей свою находку.

– Это мой дневник, – пролепетала Катя потрясенно. – Но почему…

– Почерк совпадает. Извини, думал, что беру твой деловой ежедневник, а не что-то сугубо личное. Машинально схватил.

Его взгляд рассеяно скользнул по тексту в дневнике, и Андрей внезапно вычленил несколько фраз до того, как Катя захлопнула тетрадку: «Он удивительный. Он первый мужчина, который смог разглядеть во мне то, что никому и никогда не удавалось. Мою душу. Самое удивительное – я поверила ему. Потому что он был таким искренним. А я… я не смогла быть такой же искренней и признаться ему, что люблю его с первого взгляда, с той первой секунды, как увидела.»

Он растерянно уставился на Катю. То, что почерк в Катиной тетрадке и в записке совпал, выбило Андрея из колеи окончательно, а фразы были как контрольный выстрел в голову. О ком она писала? О нем, Андрее? Или о Николае Зорькине? И ведь не скажешь теперь «дай дочитаю страницу»… Да что это за день такой сумасшедший!

– Так, народ, вы что там притихли оба, только сопите сосредоточено? Я правильно понял, что записка была написана Катиным почерком?

– Но это не я писала! – пискнула Катя тихо. – Я не понимаю, кому это вообще могло потребоваться… Так… Со мной… С вами…

Она поежилась и обхватила себя руками, прижимая дневник к груди.

– Я не говорю, что это вы писали, Катенька, – ответил Малиновский вкрадчиво, – вы мне только на один вопрос ответьте: вы часто свой дневник оставляете в открытом ящике стола? И я правильно понимаю, что вы там писали и об отношениях с Андреем, и о проблемах Зималетто, и о НикаМоде?

Катя шмыгнула носом, готовясь расплакаться.

– У меня стол не запирается. А дневник всегда либо в сумке, либо в столе. Писала, конечно же. Это же дневник!

Андрей провел рукой по лицу, пытаясь успокоиться и хоть как-то сосредоточиться. С одной стороны, хорошо, что Катя уже не записывает его с Ромкой во враги. С другой – кто-то в компании знает обо всем. Причем знает гораздо больше, чем могла бы написать в своем дневнике Катя.

– Абалдеть… – хмыкнул Ромка, – мы с Андреем тоже конспираторы так себе, но чтобы так палиться…. Отожгли вы Катенька, напалмом прямо-таки. Причем вариант того, кто бы мог этим воспользоваться, у меня только один. Клочкова. Во-первых, у нее на меня зуб. Во-вторых, у нее зуб на Катю. В-третьих, она бы не постеснялась шариться и по ящикам Катиного стола, и по ее сумке. В-четвертых, она видела у меня пакет и видела, как я пишу записку. Собственно, она вошла в мой кабинет, когда я написал первую фразу – принесла документы, которые нужно было просмотреть и подписать до отъезда в Прагу. Мне пришлось перевести записку в ранг черновиков, сделать там пометку о цветах, сложить и сунуть в пакет, а пакет убрать в ящик стола, раз я там все равно ничего компрометирующего написать не успел. Викуся все это видела, и с нее сталось бы достать пакет и доработать записку. В-пятых, ей плевать на компанию и мозгов у нее, как у курицы, так что такую подставу нам всем она вполне могла организовать даже просто от любви к искусству.

– При чем тут мозги, – буркнула Катя расстроено.

– Элементарно, Катенька, элементарно. Эта ситуация, если с ней не разобраться сразу же, с огромной, почти что стопроцентной вероятностью ведет к краху Зималетто. Вот посудите сами. Пакет переложили из ящика стола на столешницу. Зачем? Чтобы Шура отнесла его Андрею. Который – и Викуся об этом знает – был в это время в банке. То есть, очевидно, что пакет взяли бы вы. И, конечно же, тут же открыли – и из обычного любопытства, и потому что вся почта Андрея и так идет через вас. И не только почта, кстати. Так что тут расчет стопроцентный. И что потом тоже очевидно, хоть и с вариантами. Практически фантастический вариант из серии «монетка зависла в воздухе», с которым нам внезапно повезло: Андрей приехал чуть раньше, чем планировалось, увидел все это и стал разбираться. А вот более реальные варианты были как раз совсем другие. Вы могли сразу развернуться и уйти из компании, а потом либо запустить процесс против Зималетто на полную катушку, отобрать компанию, а потом столкнуться с последствиями захвата. Либо вернуть НикаМоду Андрею, полностью открывая Зималетто для всех кредиторов, что привело бы к неминуемому краху. Либо аккуратно отказаться от ото всех претензий НикаМоды к Зималетто, тоже открыв Зималетто для всех кредиторов и с теми же последствиями для Зималетто – в этом случае и сама НикаМода, и ее кредиты остались бы на вас. Вот и все варианты. Ну, если не считать опции, что вы притворились бы на несколько недель, словно ничего не случилось, и открыли бы все карты на Совете Директоров, основательно макнув этим нас с Андреем, ну а дальше – по тем же трем вариантам. Вы действительно считаете, что нормальный вменяемый человек срежиссировал бы весь этот армагеддец просто чтобы насолить нам с вами? На мой взгляд, для этого нужно быть предельно тупой… курицей, мягко говоря. Понятно, что и по вам это бы пребольно ударило, поверь вы в эту писанину, и меня бы в бетон вашими же руками закатали, ну и Андрюху до кучи. Но сделать все это мог только тот, кому плевать на компанию.