Текст книги "Человек в красном (СИ)"
Автор книги: ComradFelix
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
***
Я не помню, как провёл этот день, – он просто выветрился из моей головы. В памяти стояли лишь глаза Иры, а на кончиках пальцев сохранялись ощущения от прикосновения к её волосам. Я злился. Злился на самого себя.
Вечерело. Я долго стоял у дома Ирины; свет в нём горел, но у меня не хватало духу постучаться. Что я ей скажу? Как буду смотреть в глаза? Нет, я ничего не смогу. Буду стоять, как столб, но не решусь даже извиниться.
Сделав последнюю затяжку, я направился в сторону дома председателя. Я не знал, где мне можно было бы переночевать, – только там. Естественно, я не горел желанием оставаться с Йонесом в одной комнате, даже на пару минут, но делать было нечего.
Литовец не спал – об этом свидетельствовал тусклый свет, исходящий из окна верхнего этажа. Со вздохом, я открыл дверь и, специально шумя ботинками, поднялся наверх. В доме было темно, лишь из-за двери на втором этаже едва пробивался луч света.
Йонес лежал на кровати и держал в руках журнал «Юный натуралист». Его правая рука находилась на поясе и прикрывала наган; сам парень лежал почти на самом краю кровати, дабы успеть быстро с неё встать в случае опасности.
– Слушай, а ты знал, – Йонес не отвлекался от журнала. – Что хаулоид может жить на дне, при давлении в шестьсот пятьдесят атмосфер?
Я промолчал и прошёлся по комнате, присматривая угол, где мог бы завалиться спать. Литовец взглянул на меня и со вздохом покачал головой.
– Что случилось, сержант?
– Не твоё это дело, – я уселся у стены и стянул фуражку.
– Ну нет, – Йонес поднялся с кровати. – Вот поэтому у тебя и нет друзей, Коршаков.
– А у тебя они, как будто, есть, – огрызнулся я. – Весь отдел тебя терпеть не может.
– Терпеть, не терпит, – усмехнулся парень. – Но, если выпить куда, или в баню, про меня не забывают. А про тебя?
– Заткнись!
– Давай, рассказывай, – он поставил свечку на невысокий столик. – Я всё выслушаю.
– Хочешь узнать? – Усмехнулся я. – Хорошо. Сегодня я едва ли не убил девушку, которая помогала мне и дала крышу над головой в этом чёртовом захолустье; предварительно я начистил морду её другу детства! Подробности нужны?
– Коршаков, ты всё-таки неисправим, – Йонес залез под стол и вытащил бутылку с какой-то жидкостью и пару стопок. – Садись.
– Ты это откуда взял? – Я неодобрительно посмотрел на парня.
– Да, отобрал у двух алкашей, пригрозив расстрелом, – он ухмыльнулся. – Хоть какая-то польза от формы этой!
– Я на работе не пью.
– Да брось ты, – отмахнулся парень. – Давай, я один пить не стану.
– Ты что, глухой? Я же сказал: не пью, – пробурчал я в ответ. – Да и закусить нечем…
– Да ну, – он зашуршал обёрткой шоколадки. – У меня всегда есть, чем.
С одной стороны, пить на таком важном задании не следует, но с другой, мне было паршиво, хотелось как-то отвлечься от плохих мыслей. Йонес заманчиво тряс бутылкой, искушая меня нарушить принцип.
– Чёрт с тобой, – я сел, напротив. – Наливай!
– Другой разговор, – парень улыбнулся во все тридцать два и налил в стопки мутно-белой жидкости. – До дна!
Самогон оказался крепким, обжигал внутренности похлеще любого другого пойла, да и в голову отдавало – будь здоров! А, может, я просто давно не пил алкоголя?
– Так что, ты эту девушку… того? – Закусывая ломтиком шоколада, поинтересовался Йонес.
– Что значит: «того»?
– Ну, любил?
– Наверное, – неуверенно ответил я. – По крайней мере, было на то похоже.
– Это в твоём стиле, Коршаков. – Усмехнулся он. – И что думаешь делать?
– Я почти вышел на след этой секты, – я залил в себя ещё стопку. – Завершу задание – и поеду назад.
– И всё?! – Парень повторил моё действие. – Ты так просто её оставишь?!
– Я и не собирался брать её с собой или оставаться здесь, – я уставился в окно, наблюдая за медленным покачиванием веток на дереве. – Я не человек, Йонес. Я – партийная машина, я не могу быть с ней.
– Ты не партийная машина, – литовец приложил руку ко лбу. – Ты идиот.
– Да что ты знаешь?!
– Я многое знаю, – он полез в нагрудный карман и достал фото, на котором была изображена миловидная стройная девушка в лёгком летнем платье. – Ева была моей соседкой, когда я ещё в Вильнюсе учился. Я с ней до самого последнего курса за ручку ходил, всё мечтал, что когда-нибудь привезу её к себе домой в Каунас.
– И в итоге?
– В итоге, меня направили в Одессу, а она, насколько мне удалось узнать – вышла замуж и живёт сейчас в Ленинграде, работает ветеринаром, как и мечтала. Я всю жизнь жалею, что не решился её забрать, что боялся отказа.
Впервые я увидел Йонеса серьёзным, со столь печальными глазами, что, казалось, он вот-вот заплачет. Я никогда не думал, что он может быть таким ранимым человеком. Вся неприязнь к нему вмиг исчезла.
– Не повторяй моих ошибок, Коршаков, – литовец налил ещё самогонки. – Иди завтра к ней и, хоть на колени упади, но не допусти, чтобы всю оставшуюся жизнь жалеть о том, что сегодня струсил!
Я молчал, обдумывал сказанное Йонесом. Он ведь был прав – однажды я уже потерял человека, которого любил, а теперь всё повторяется. Я до боли сжал кулаки и закрыл глаза. В этот раз я не отступлюсь!
– Спасибо, – я поднялся из-за стола. – Я этого не забуду!
– Да, всё нормально, сержант, – Йонес снова улыбнулся. – Мы же товарищи.
– Товарищи.
Я завалился на пол и подложил под голову стопку журналов, стоящих неподалёку. Завтра я пойду к Ире. Завтра я всё ей скажу.
========== Глава V ==========
Вся наша смена уже стояла на автобусной остановке; все с упоением и наперебой делились впечатлениями. На всю остановку играл гимн пионерии, вожатые пересчитывали своих подопечных и обеспокоено бегали в поисках потерявшихся.
Лена смотрела в сторону, где находился наш лагерь. В её глазах всё ещё стоял тот самый юношеский блеск, но всё же в них читалась тоска, лёгкая, едва различимая. Девочка одной рукой держала чемодан на колёсиках, а другой гладила свой галстук.
Мне было не лучше. Казалось, что можно было успеть гораздо больше, ведь это наша последняя смена в жизни, последнее лето в пионерском лагере. Вместе с Леной я смотрел на пустую дорогу, ведущую к воротам нашего лагеря.
– Не хочу уезжать, – пробурчала девочка. – Не хочу становится комсомолкой.
– Я тоже не хочу, – я попытался ей улыбнуться. – Но, что мы можем сделать?
– Давай убежим отсюда, – её глаза вспыхнули. – Все уедут, а мы останемся – дождёмся следующую смену!
– Не думаю, что это хорошая идея, – я оглянулся на вожатую.
– Всё ясно, – Лена тяжело вздохнула. – Ты, наверное, прав.
– Эй, не расстраивайся; в крайнем случае, можем попробовать стать вожатыми.
– Было бы неплохо, – девочка заулыбалась. – И можно было бы ничего не делать, а заставлять мелкотню.
Прозвучал голос нашей вожатой, который объявлял посадку в автобусы. Пионерия толпой повалила внутрь красного икаруса. Мы, недолго повременив с этим, зашагали туда же. Почти все места были уже заняты, кроме двух, в самом конце.
Автобус затарахтел и двинулся с места: он увозил нас из детства, увозил нас от игр, от беззаботности, от неподдельного веселья, от первой любви, от первой ненависти. Икарус увозил нас в будущее, из которого мы уже никогда не вернёмся…
Лена смотрела в окно, но так и не проронила ни слова. Скоро она уснула, облокотившись на моё плечо. Кажется, я хотел что-то у неё спросить, но не хочу её будить, пускай отдыхает. Мимо проносились деревья, дорожные знаки, редкие машины и поля.
Шум внутри не утихал: кто-то играл в карты, пока вожатая не смотрит, кто-то разглядывал журналы, кто-то спорил о конфетах. Я молчал, потому как, кроме Лены, у меня не было никого, с кем бы я мог найти общий язык, с кем бы я смог поговорить, не замыкаясь.
Ехали мы около двух часов; Лена так и не проснулась до самого конца поездки. Перед нами открылся вокзал – там своих автобусов ждали другие пионеры. Мы же скоро разъедимся по разным городам.
– Хочу есть, – Лена толкнула меня в бок.
– Кажется, тут нет кафе, – я обречённо развёл руками.
– Дурак ты, – Лена скрестила руки на груди и скуксилась.
– Может быть, – я уставился на свои ботинки.
– А я дура, – усмехнулась девочка. – Недалеко мы друг от друга ушли.
От усталости меня потянуло в сон, и теперь уже я спал на плече у Лены. Такое хрупкое, словно хрустальное, даже во сне я боялся повредить его. Я провалился в глубокий сон, но мне ничего не снилось, лишь полная темнота.
Меня разбудил резкий удар по макушке, отчего я с ворчанием открыл глаза. Лена стояла напротив и чуть ли не плакала.
– Что случилось? – Я на ватных ногах поднялся со скамейки. – Да найду я тебе поесть!
– Дурак, – она заулыбалась. – Пока.
– А?
– Ещё встретимся когда-нибудь, – она крепко обняла меня и побежала в сторону зелёного вагона, где её уже поджидала проводница.
Я долго стоял в оцепенении – не мог понять, что же произошло. А когда до меня всё же дошло, то ноги сами понесли меня за вагоном.
– Лена! – Закричал я, на бегу бросая чемодан. – Лена! Куда мне писать?!
Девочка лишь махала мне рукой из вагона и печально улыбалась. Поезд набрал скорость, и я, тяжело дыша, остался смотреть ей вслед. Всё произошло так быстро, я ничего не смог поделать, только смотреть на стремительно удаляющийся поезд.
– Лена, – тихо повторил я её имя.
Подняв свой чемодан с земли, я поплёлся назад, на станцию, не обращая на окружающих никакого внимания. Я смотрел себе под ноги и ни о чём не думал; всё разом посерело. Я снова остался один.
Я пришёл в себя от резкого столкновения с кем-то. Я поднял глаза и встретился с девочкой, кажется, она была младше меня – тёмные волосы, стрижка под каре и странные разноцветные глаза.
– Эй, пионер! – Гаркнула она. – Смотри, куда прёшь!
– Простите, – я слегка замешкался.
На бегу к ней подскочила невысокого роста подруга и обхватила за плечи, отчего первая сжалась и задёргалась. Подруга её была ещё младше – зелёные глаза, странная ухмылка, руки за спиной.
– Пошли быстрее! – Крикнула она. – Автобусы приехали!
Кто это был? Почему я так хорошо запомнил, как выглядели эти девочки? Не знаю. Тогда я ничему уже не удивлялся. Это был последний раз, когда я видел Лену. Последние её слова так и не сбылись, мы больше не встретились.
***
Самогонка, которая ночью не давала о себе знать, ударила по голове утром. Я открыл глаза; картинка постепенно приобретала резкость. Стена. Я поднялся и поморщился от ноющей в голове боли. Йонес спал, как убитый, но рука его всё также находилась на поясе.
Сегодня нужно извинится перед Ирой, любой ценой удержать её. Сегодня или больше никогда! Я с трудом встал на ноги и надел фуражку. За окном солнце только поднималось из-за тёмно-синих облаков, розовые лучи тёплым светом ложились на качающиеся от лёгкого ветра деревья.
Раннее утро. На улице пусто, нет ни одного прохожего. Я встрепенулся и двинулся к дому Иры, подбирая в голове слова, собирая мысли в единое целое. Однако, я не мог придумать ничего
стоящего.
Вот и её дом; вокруг него тишина, даже птицы замолчали. Я зашёл в ограду и, выдохнув, постучал в дверь. Никто не открыл. Я повторил действие, но никакой реакции не последовало. Дверь оказалась открыта, и я, повернув ручку, зашёл в прихожую.
– Ира? – Прокричал я. – Софья Андреевна?
– Александр! – Послышался голос женщины из кухни. – Как хорошо, что вы пришли!
Женщина сложила руки на груди и взволновано глянула на меня – глаза у неё были уставшие, словно она не спала всю ночь.
– Софья Андреевна? – Я насторожился. – А где Ира?
– Пропала, Александр, – эта новость поразила меня.
– В каком смысле?
– Вчера она ушла на склады к Семёну, – женщина едва держала себя в руках. – И так и не вернулась.
– Не беспокойтесь. Я… Я… – На секунду меня охватило какое-то замешательство. – Я сделаю всё, чтобы найти её! Главное – не волнуйтесь, с ней всё будет в порядке!
– Пожалуйста, Александр, – Софья Андреевна не отходила от окна. – Пока не стало слишком поздно.
То, с чем я столкнулся в этой деревне, оказалось гораздо опаснее, чем мне казалось на первый взгляд. Если это и вправду похищение, то глаза и уши у этой секты повсюду, а значит, каждый может быть к ней причастен.
Дрожащими руками я завёл волгу и выехал на центральную дорогу – мой путь лежал к дому Семёна. Парень жил недалеко от места работы, так что Ира просто могла заночевать у него. Я надеюсь на это.
Теперь времени мешкать и искать свидетелей нет, нужно действовать. Они должны были оставить свежие следы, ни одно преступление не случается бесследно! Причём похищение явно не планировалось, а значит, они были обязаны совершить ошибку!
Вокруг цивильного кирпичного домика стояла тишь: рядом с небольшими клумбами с полевыми цветами кружились пчёлы, породистый пёс мирно спал в будке. Я перемахнул через забор и твёрдой поступью направился к двери.
После стука на пороге я встретил Семёна в майке и семейниках – разбитая губа начала засыхать, а на нос наклеен пластырь. Парень в ужасе отошёл от двери и повалился на пол, запнувшись об чьи-то тапочки.
– Что вам ещё нужно?! – Истерично закричал он. – Я вам всё сказал!
– Где Ира? – Сжимая кулаки спросил я.
– Что? – Семён поднялся с пола. – Не знаю я!
– Ты видел её последним, – я переступил порог. – Где она?!
– После вчерашнего она отправилась домой, – парень задумался.
– Одна?
– Нет, кажется, её подвёз участковый, – неожиданно он сорвался. – Это вы виноваты! Я вас предупреждал! Это из-за вас Ира пропала!
– Успокойся! – Рявкнул я в ответ. – Нужно собрать всю деревню в администрации. Ты этим займёшься.
– Ради чего? – Упёрся он.
Я схватил его за майку и потянул на себя. Семён не успел среагировать и округлил глаза, смотря прямиком на меня.
– Ради Иры!
***
К середине дня, в просторном здании местной администрации толпились все жители, которых, по моим подсчётам, было около пяти десятков с лишним. Я и Йонес стояли на невысокой сцене и допрашивали главу местной милиции.
– Почему вы не обратились в город после первых же пропаж? – Йонес смотрел на него из-под тонких бровей.
– Так это, чего город-то беспокоить, – на лбу у невысокого и слегка полноватого мужчины выступил пот. – По таким мелочам…
– Мелочам! – Вскипел мой коллега. – Люди пропали! А вы замалчивали это! Вы знаете, что вас за это ждёт?!
Мужчина не нашёл что ответить и просто смотрел в пол, пытаясь как-то выкрутиться из сложившейся ситуации. Я же наблюдал за этим со стороны.
– Где участковый, который патрулировал улицы вчера вечером? – Вмешался я.
– Тополев? – милиционер почесал затылок. – Он сказал, что приболел сегодня и не пришёл.
– Вы замечали за ним какие-то странности?
– Да ничего особенного, – пожал плечами мужчина. – Он не особо общительный, постоянно один ходит, но ничего необычного.
– Где он живёт? – Я переглянулся с коллегой.
– Так, рядом с сельмагом, прям-таки, напротив.
– Йонес, проверь его, – я повернулся к литовцу. – Если он дома, веди сюда.
Парень кивнул и быстрым шагом направился к выходу. Толпа в зале молчала, слышались лишь тихие перешёптывания. Здесь были все мои знакомые: Софья Андреевна, Йозеф Чечик, «дядя Коля», продавщица из сельмага, Семён и его коллеги.
– Граждане, – подошёл я к микрофону. – Я знаю, вы напуганы, знаю, что каждый из вас опасается за себя и за своих близких. Но стоит взглянуть правде в глаза – за два месяца случилось два похищения, был убит председатель, а сегодня пропал ещё один человек.
– Это всё лукавый! – Послышалось из зала. – За грехи наши нас карает!
– Я не хочу нагнетать атмосферу, – я оглядывал толпу. – Но я уверен, что среди ваших сограждан скрываются преступники, стоящие за этими происшествиями. Потому, я прошу всех оставаться в этом здании до тех пор, пока дело не разрешится.
– А когда ж оно разрешится? – Послышался голос «дяди Коли». – Али нам тут годину сидеть?
– Мы не можем рисковать, – ответил я. – Не пытайтесь уйти и не провоцируйте людей. Если кто-то из вас что-то знает, можете рассказать всё мне лично.
Однако никто не поспешил выходить ко мне; толпа начала переговариваться и шуметь. Я повернулся к побледневшему милиционеру, который был в предобморочном состоянии.
– Мне нужно связаться с командованием, – я подошёл к нему. – Есть тут телефон?
Он указал на телефонный аппарат, который стоял в углу комнаты. Подойдя к нему и сняв трубку, я набрал знакомый мне уже номер, послышались гудки, затем трубку взяли. Повисло молчание.
– Сержант госбезопасности, Александр Коршаков, – отчеканил я в трубку.
– Слушаю, – послышался прокуренный бас.
– В связи с сложившимися обстоятельствами в селе Красное, – я слегка замялся. – Нужны ещё люди.
– Много хочешь, Коршаков, – послышалось в трубку. – Нет.
– Слушай сюда, – прорычал я шёпотом. – Здесь работает чёртова банда – сектанты! Ты понимаешь?! Они хорошо организованы и вооружены. Сегодня их от силы десять человек, завтра двадцать, а потом и всё село! Если их сейчас не накрыть, отвечать будешь ты!
– Ты как с старшим по званию говоришь, зелень! – Раздался крик. – Я с тебя последние звёзды сдеру! Ты понял?!
– Они грохнули председателя колхоза, запугали всех местных, – я продолжал шептать, надрывая голос. – Если ты не пришлёшь поддержку, я буду звонить людям выше!
– Если ты всё провалишь, – рычание в трубку также продолжалось. – Я тебя лично к стенке поставлю! Жди, сейчас найду кого-нибудь.
Трубку положили. Я повернулся к толпе, которая, к тому времени, слегка утихла. Через пять минут дверь в администрацию с грохотом открылась, в неё вошёл Йонес. Парень развёл руками.
– Нет его дома.
– Так и знал, – я сжал зубы. – Я вызвал подкрепление. Скоро ребята подтянутся, будем прочёсывать село вдоль и поперёк.
Я снова оглянул людей, но заметил, что несколько человек пропали. Я не мог поверить своим глазам – около десятка человек исчезли, но ведь я отвернулся всего на пару минут, а дверь открылась только сейчас.
Из знакомых исчезли: «Дядя Коля», продавщица и двое коллег Семёна. Я вновь повернулся к милиционеру, который уселся на стул, держась за голову.
– Вы! – Крикнул я. – Здесь же есть запасные выходы?
– Есть один, – кивнул он. – Пожарный, вон тама.
Мужчина указал себе за спину. За ним находилась небольшая тёмная комната с разными украшениями для фестивалей и праздников. Небольшая дверь в конце этой комнаты была приоткрыта.
– Чтоб тебя, – выругался я. – Йонес! Остаёшься за главного, никого не выпускай.
– Слушаюсь, товарищ, – литовец заскочил на сцену и уставился на толпу.
***
Выбежав на улицу, я увидел лишь прижатую к земле траву, по которой недавно шли, но дальше пары метров след разобрать было уже невозможно. Первым делом на ум пришло проверить дом «дяди Коли», так как, из всех сбежавших, только его дом я смог посетить.
Я завёл волгу и, проклиная свою невнимательность всеми возможными словами, двинулся в сторону лачуги старика. У меня были мысли, что с ним что-то не так, но я и думать не мог, что он тоже замешан в похищениях.
Через какое-то время я добрался до его лачуги, но было уже поздно. Дверь в дом открыта на распашку, так же, как и сарай. Я вышел из машины и подошёл к сараю. Пропал тот самый охотничий нож, которым старик так кичился.
В доме со стены было снято ружьё, он основательно порылся в поисках чего-то, так как все ящики и шкафы был открыты, а всё содержимое лежало на полу. Я не мог ума приложить, куда они могли скрыться. Село отпадает сразу, так как туда скоро наведается поисковый отряд.
Краем глаза, среди куч хлама я заметил грамоту: «За усердный труд и годы, отданные лесопереработке, награждается – Николай Осипович Циммер». Лесопереработка? Недалеко отсюда расположена лесопилка. Хорошее место, чтобы укрыться.
Путь до места назначения оказался весьма коротким, я мог дойти и пешком, но оставлять машину всё же не стоило. Лесопилка оказалась весьма крупным объектом, с небольшими домиками по периметру и заржавевшим трактором.
Никаких следов, что тут вообще кто-то мог находится, не было, но что-то удерживало меня в этом месте. Я принялся осматриваться: картина и вправду удручала, место было абсолютно покинутым, ужасно одиноким.
Я уселся у стены одного из домиков и схватился за виски. Я был обязан найти Ирину, я обещал ей, что сделаю всё, чтобы она жила в спокойствии. Но где? Где мне её искать? За это время её могли увезти в другой город.
Повернув голову, я не сразу осознал, что сижу рядом с подвалом. Люк оказался открытым, а снизу тускло пробивался неяркий свет. Я выхватил из кобуры наган и начал аккуратно спускаться по лестнице, стараясь не шуметь.
***
Я попал в длинный туннель: стены были исчерчены разными иероглифами и рисунками в которых разобрался бы только Йонес, свет излучали небольшие свечки, которые кто-то оставил на полу. Галька под ногами издавала неприятное шуршание, но больше тишину ничего не нарушало. Затхлый запах мешал дышать.
Я медленно продвигался вперёд, но конца туннелю видно не было. Кто бы мог подумать, что под простым провинциальным селом есть такая сеть катакомб! Когда её построили? И для чего? Я не знаю сколько я блуждал по этому месту, но, в конце концов, мне удалось выйти в небольшой зал.
Комната была освещена намного лучше, вдоль стен стояли лавочки, посреди же комнаты лежали сгоревшие брёвна и палки – кто-то жёг тут костёр. Для чего нужна эта комната? Я двинулся дальше – следующая дверь снова вывела меня в коридор.
Следующий туннель вывел меня в комнату, которая, по своей планировке, напоминала столовую, – вернее, ей и являлась. Посередине располагался длинный стол, на котором лежало что-то отдалённо похожее на пирог. По комнате разносился запах горелого мяса. Я внимательно осмотрел помещение: небольшая печка, выложенная из кирпича, всяческие столовые приборы, тарелки, ухваты, казан. На полу обнаружилась сигарета.
– Кто-то не докурил, – я поднял её с земли. – Проходили тут пару минут назад, не иначе.
Следующая же дверь выводила сразу же в следующую комнату. Помимо разных красок, холстов и тёмно-алых балахонов на стенах, рядом с небольшим рукомойником стоял человек. Моего присутствия он не заметил, чем я и воспользовался.
– Молчи, – я стянул с него капюшон и приставил наган к виску. – Дёрнешься – и твои мозги окажутся на полу.
Я развернул его к себе лицом. Как и ожидалось – участковый. Зрачки у него были расширены, движения заторможены, словно бы его чем-то накачали.
– Где остальные? Сколько вас?
На мои вопросы он не ответил, хотя пытался раскрыть рот. Что-то узнать от участкового не выйдет – он едва ли держался на ногах.
– Где вы держите похищенных? – Я тряханул его. – Давай, веди!
Медленно качаясь, мужчина повёл меня к массивной железной двери – приходилось его поддерживать, так как он норовил вот-вот упасть. Дойдя до двери, мужчина неуклюже схватился за вентиль и с трудом повернул его.
Ещё одна комната, абсолютно пустая, мебели или каких-либо вещей в ней не наблюдалось. На полу белой краской начертан рисунок солнца, а также расставлено множество свечей. В дальнем конце комнаты сидела фигура: руки были связаны за спиной, волосы опущены на лицо.
– Ира! – Крикнул я не задумываясь.
Фигура с трудом подняла голову. Теперь я был уверен, что передо мной именно она. Лицо бледное, как мел, напуганные глаза. Она отрицательно замотала головой.
– Двигай, – я толкнул участкового в спину.
Подойдя к девушке ближе, выяснилось, что руки за спиной были скованны наручниками. Я прижал участкового к стене.
– Где ключи? – ствол нагана по-прежнему упирался в его висок. – Ну!
Мужчина кивнул в сторону очередной двери, которая была слегка приоткрыта. Катакомбы уводили куда-то далеко от лесопилки, мы явно уже давно находимся не под ней.
– Давай, иди вперёд.
***
С десяток человек в тёмно-алых балахонах смотрели на меня из-под капюшонов. Комната представляла из себя нечто вроде зала собраний: стулья, выставленные в несколько рядов, небольшая импровизированная сцена с аналоем и какой-то книгой на нём.
На сцене, во весь рост, стоял «дядя Коля», и широко мне улыбался. Сейчас он не выглядел таким немощным, каким он показался мне при встрече, даже наоборот – он внушал какой-то непередаваемый словами ужас.
Скоро тишина, которая висела всё это время, прервалась громким голосом «дяди Коли».
– А вы очень проницательны, молодой человек, – с лёгкой усмешкой начал он. – Феноменальный у вас ум!
– Не двигайтесь, – я ещё сильнее прижал наган к участковому. – Где заложники?!
– Ирину вы встретили в предыдущей комнате, – развёл руками старик.
– Остальные где?!
– Увы, – мужчина открыл книгу на аналое. – Дарье выпала честь первой увидеть забытых богов.
Глаза старика были по-прежнему добродушные, движения слегка неуклюжие; ходил он, опираясь на палочку, но голос его больше не звучал так хрипло, а был ясным и звучным.
– Что же касается иудейского ребёнка, – мужчина пожал плечами. – Мы вкусим его плоти, как это делали наши предки.
Я не верил своим ушам. Мне встречались разные отморозки, маньяки и убийцы, но до такого не опускался никто.
– Вы… Вас к стенке всех поставят… – Я с трудом подбирал слова. – Каждого!
Старик опустил руку под аналой и достал оттуда ружьё, которое висело на стене его дома. Ружьё он направил на меня, улыбаться при этом он не переставал.
– Отпустите-ка нашего друга, молодой человек, – напряжение накалялось. – У меня-то нервишки на старость лет сдают иногда.
Я запаниковал, руки сами отпустили участкового, который на ватных ногах поплёлся в толпу сектантов. Ружьё старика всё ещё было направлено на меня.
– Брось свой пистолетик, – указал он на моё оружие. – Он тебе тут ни к чему!
Наган с грохотом упал на каменный пол; я смотрел прямиком в глаза мужчины – взгляд его был гипнотический и невероятно спокойный для такой ситуации.
– Молодой человек, вариантов у вас, увы, немного, – подытожил старик. – Или вы остаётесь тут и вскоре обретаете просветление, или же боги будут вас судить.
– Отпустите Иру, – голос предательски задрожал. – Зачем она вам?!
– Я, право слово, не хотел навредить Ирочке, – он покачал головой. – С её отцом мы были хорошими друзьями, я же её с пелёнок знаю.
– Так отпустите!
– Увы, не могу, – мужчина спустился со сцены. – Она очень много знает, да и, к тому же, мы слов на ветер не бросаем.
– Вас же всё равно найдут, – я сжал кулаки. – С минуты на минуту сюда прибудут поисковые отряды!
– Ничего, мы выкрутимся, – широкая улыбка не сползала с его лица. – С помощью наших богов, в которых вы и вам подобные, не верите.
Повисла тишина; я стоял в оцепенении, не в силах ни двинутся, ни дотянутся до лежащего на полу нагана.
– Ну, вы решили, молодой человек? – послышался голос старика. – Нам нужно проводить обряд, вы нас задерживаете.
– Я…
По комнате начал расходится газ, от которого все, в том числе и я, зашлись в кашле. Дверь резко открылась, ударившись об стену. Раздался громкий выстрел; толпа людей в тёмно-алых плащах упала на землю, закрыв головы руками. Стоять остался только участковый, который качался из стороны в сторону.
– Мордой вниз! – Послышался голос Йонеса.
Газ начал действовать на меня, и я повалился с ног – перед глазами поплыли нечёткие очертания людей в форме, которые скрутили «дядю Колю». Йонес, расхаживающий туда-сюда. Дышать стало невозможно. Я отключился.
***
Темнота. Я ничего не чувствую, не могу даже двинутся, – я словно скован цепями. Я попытался крикнуть, но и рта не смог открыть. Едва на уровне слышимости, я различал какой-то шум, топот чьих-то ног.
Это конец? А где же тогда их боги? Странно, неужели я и вправду в них поверил – наивный! Видимо, так и выглядит конец: ты скован, слеп и нем, – теперь нужно смирится, больше делать нечего.
Стоило мне примирится с участью, как щека отозвалась лёгким покалыванием. Значит, я всё же могу что-то чувствовать? Уже не так плохо. Покалывание усиливалось с каждой секундой, а шум, который я недавно еле слышал, приобретал всё больше красок. Скоро я смог различить голос.
– Коршаков! – Затем снова. – Коршаков!
Темнота рассеялась и перед моим лицом предстал Йонес. Парень хлестал меня по лицу, чтобы привести в чувство; когда же он заметил открытые глаза, то с выдохом отошёл.
– Ещё минута, и я решил бы, что ты труп, – усмехнулся литовец. – Ты в порядке? Идти можешь?
– Всё нормально, – меня пробил кашель. – Как вы меня нашли? Я же не говорил…
– А мы тебя и не искали, – Йонес сел на корточки рядом. – Командование вырвало из ближайшего села отряд НКВД. Когда они прибыли, один из этих вот фанатиков, которого они оставили в администрации, чтобы наблюдать, – раскололся.
– Где Ира? – Я с трудом поднялся на ноги.
– Вон, – парень указал на девушку.
Ира стояла совсем рядом; руки её тряслись, но на лице появилась лёгкая улыбка. Она хотела подойти, но Йонес её опередил и повёл меня к выходу.
Вокруг метались люди в форме, уводя из катакомб сектантов. Стояла полная неразбериха, как и всегда на месте преступления. Меня вновь провели по длинным коридорам. Когда мы вошли в импровизированную кухню, меня начало воротить.
Наконец, спустя какое-то время, все выбрались на свежий воздух. Небо затянуло тучами, где-то вдалеке уже громыхал гром. Я облокотился на стену одного из домиков и вдохнул полной грудью – свежий воздух дурманил после затхлости, стоящей в катакомбах.
– Спасибо, Йонес, – я пожал руку литовцу. – Дальше я сам.
– Как знаете, сержант, – он снова ухмыльнулся. – Я тогда пойду, там работы немерено, но ты отдыхай – и так много сделал!
Всё кончилось. Чувство облегчения прошлось по телу, смывая усталость и притупляя головную боль. Теперь нужно возвращаться домой – мне нужна небольшая передышка, пара выходных бы не помешала.
– Александр Евгеньевич! – Послышался высокий девичий крик.
Я повернул голову. Всего в паре метров от меня стояла Ира. Русые волосы развевались на налетевшем ветру, изумрудные глаза наполнились слезами, в руках она мяла испачканную юбку. Чувствовал ли я к ней что-то? Не знаю. Не уверен.
Я ничего не ответил, лишь посмотрел в её сторону. Ира подбежала ближе и попыталась меня обнять, но я отстранился, сделав шаг влево.
– Простите, Александр Евгеньевич, – голос её срывался. – Простите меня!
Она закричала так громко, что Йонес и нквдшники обернулись на нас. Я же, в свою очередь, продолжал молчать, глядя на её заплаканное лицо, затем повернулся и медленно направился к своей машине, оставляя Иру позади.
– Простите! – Она не двигалась с места. – Не бросайте меня! Прошу…
Я повернул ключ зажигания и, слушая тарахтение мотора, направился на выезд из деревни. В тот момент я ничего не чувствовал – ни печали, ни сожаления. И всё же, я неисправим, я – партийная машина, неспособная на простые человеческие чувства, как бы я себя не обманывал.
Мимо пронеслись: дом председателя, дом Иры, сельмаг, склады… Я уезжал, давил на газ как можно сильнее, смотрел только на дорогу, уверяя себя, что всё вернётся на круги своя, что я скоро забуду всё произошедшее.
