Текст книги "God Jul! (СИ)"

Автор книги: Cold February

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

– Хм… Делайте, как знаете, – в итоге отмахивается Один, под синхронное облегчение двоих зарвавшихся лгунов.

***

Обмен подарков превращается в довольно забавное мероприятие, во время которого отец семейства строго настрого запрещает «детям» открывать подарки до завтрашнего дня. И Сигюн по-детски надувает губы от досады: так хочется узнать, что же приготовил для нее Локи в неопознанной прямоугольной коробке довольно большого вида.

– Так и не скажешь? – с веселой угрозой наступает на него Сигюн на кухне, когда они вызываются сходить за десертом.

– Завтра откроешь и узнаешь! – шуршаще смеется Локи, наслаждаясь ее нетерпением и досадливым шутливым рычанием.

– Неужели тебе совсем не интересно, что для тебя приготовила я? – игриво склоняет она голову, пытаясь подцепить его на такую неприкрытую провокацию.

– Очень интересно, дорогуша. Но в отличие от тебя, я знаком с таким явлением как «терпение», – усмехается он. – Поверь мне, ожидание приза только делает приз слаще.

Сигюн закатывает глаза, проходя мимо него к холодильнику. Это все звучит как очередной завуалированный подкат.

– Ладно, Лис-Ренар, нам все еще нужно принести десерт, и…

Неожиданная вспышка зеленого за окном заставляет Сигюн осечься. Она неверяще округляет глаза и подходит вплотную к стеклу, опаляя его жаром дыхания.

– Это?.. – она шепчет дрожащими губами с нескрываемым трепетом, бросая поистине детский восторженный взгляд на Локи и обратно – в окно. Точно ожидая от него доказательства, что глаза ее не обманывают.

Всполохи зеленого рассекают налитое чернотой небо, погружая его в оттенки голубого. Отсвечивают яркими бликами от снегов и льда. Пляшут в невообразимом прекрасном быстром танце, переходя в розовый и фиолетовый. Полностью затмевают собой рассыпавшиеся по всему небосводу яркие полярные звезды. Ничего подобного Сигюн еще не приходилось видеть прежде.

– Аврора Бореалис. Северное сияние, – отчего-то тоже шепотом подтверждает Локи, лишь мельком бросая взор на привычную картину.

Они не включили свет, думая что быстро заскочат за десертом и все. И сейчас, в полной темноте, Локи полностью поглощен сияющим лицом. Слабым зеленоватым свечением, ложащимся на молочно-белую кожу; играющим с тенями на впалых щеках, невольно растянутых в лучезарную улыбку полных губах с мелкими трещинками, появившимися от норвежского холода, крыле носа, подрагивающих от волнения ресницах и глазах, буквально источаемых счастье.

– Так красиво… – едва слышно проговаривает Сигюн.

И Локи не может с ней не согласиться, тут же вновь метнувшись взглядом к приоткрытым губам.

От его предательски хриплого «да», прозвучавшего над ухом, она оборачивается. И застывает, не смея даже пошевелиться – настолько его потемневшие гипнотические глаза оказываются близко. Локи, кажется, точно так же теряется, совершенно не понимая, как так вышло, что ее горячее дыхание гладит его губы. Он тяжело сглатывает. По наитию тянется поймать очередной медленный выдох и сталкивается с Сигюн носами. Ближе. Еще ближе…

Я – страстное желание поцеловать ее.

Я – страстное желание поцеловать его.

– Локи, на ул… оу!

Они резко отскакивают друг от друга как ошпаренные, покрываясь ужасающими мурашками понимания того, что сейчас могло произойти.

Я – разочарование Локи.

Я – разочарование Сигюн.

Фригга бегло оглядывает застывшую на приличном расстоянии сконфуженную парочку и понимающе улыбается, с интересом отмечая, как ее сын максимально старается придать себе отстраненное выражение лица, заламывая руки за спину. Делает вид, будто ничего не происходит. Девочка же просто прячет глаза и густо краснеет, хватается за волосы, будто они спасут ее от накатившего шквала стыда. Ох, дети…

– Прошу прощения, что помешала, – она хмыкает. – Просто хотела сказать, что на улице северное сияние. Вряд ли Сигюн его видела. Может, сводишь ее прогуляться, Локи? На улице его явно лучше видно, чем из дома.

– Отличная идея, мама, – коротко кивает Локи, натягивая мимолетную улыбку. Ясное дело – только для отвода глаз.

Внутри у него плещутся негодование, злость и жгучее желание дать себе хлесткую пощечину, чтобы перестать уже быть из-за какой-то недоблизости такой тряпкой.

– Это было… – неуверенно начинает Сигюн, стараясь не смотреть ему в глаза. Прекрасно зная, что Локи, наоборот, только и ждет того, чтобы вновь поймать ее в свои сети.

Но неожиданно…

– Правдоподобно! – с энтузиазмом подхватывает он, кивая в сторону ушедшей матери.

И Сигюн все-таки не удерживается от соблазна взглянуть на него.

– Да! – соглашается она, с неприкрытым воодушевлением.

– Прогуляемся? – слегка наклоняет голову в вопросе Локи. – Фригга права: снаружи это зрелище будет куда более захватывающим.

– Конечно. С удовольствием! – улыбается Сигюн, принимая от него ответную чуть кривоватую улыбку.

Он простирает к выходу руку и манерно наклоняется вперед.

– В таком случае, после вас!

В широком коридоре особняка, пока они одеваются, им кажется довольно тесно. Они оба ощущают себя чересчур близко друг к другу. Опасно близко. То ли от почти-поцелуя, то ли от того, что у каждого сущая суматоха в голове, и вместо разумных доводов балом правит притяжение тела. Они неосознанно стараются как можно чаще друг друга касаться. И когда выходят на улицу, ни холод, ни великолепная и неповторимая Аврора Бореалис не могут унять пожар, разразившийся в двух сердцах. Не могут унять хаотичные мысли, все возвращающиеся и возвращающиеся к губам напротив. К мускусному запаху, который так и хотелось ощутить на языке, слизав с распаленного тела…

– Это было неправильно, – в конце концов тормозит свой шквал Сигюн, избегая тут же устремившегося на нее цепкого взгляда.

– Ну, раз уж мы снова об этом заговорили… – иронично усмехается Локи, выпуская в холодный воздух столб горячего пара.

Я – стойкое желание Локи снять напряжение сигаретой.

– Ты хотела этого. И не нужно этого отрицать, дорогуша. Нам не пятнадцать лет.

Я – ужасное сожаление Сигюн, что вновь подняла эту тему.

– Хотела, – соглашается она, судорожно сглотнув и предательски облизнув губы. – Но это не больше чем влечение, и ты знаешь это.

Локи протяжно хмыкает и сощуривает глаза с читающейся в них тяжелой насмешкой.

– Тебе виднее, любовь моя… это ведь ты меня бросила.

Комментарий к Часть 3

Немного матчасти:

1. В Норвегии довольно отрицательно относятся к таким явлениям как табакокурение и наркотики. И, напротив, положительно к распитию спиртных напитков. Для них совершенно нормально начинать день с бокала вина и распивать его на протяжении всего дня. Что, в принципе, не удивительно, ибо страна холодная, и греться-то как-то надо хд И, имея устоявшуюся в менталитете, как норму, отрицательную привычку “алкоголизм”, норвежцы не понимают, зачем пристращаться к курению и наркотикам. Ну типа, нафига уходить от традиций, уже своя национальная есть :D

2. На самом деле Сочельник в Норвегии проходит чуточку не так. Перед Рождеством все уходят в мощные каникулы, и там НИЧЕГО/НИКТО не работает. Но мне надо было вытащить Локи и Сигюн в горы, так что вот))

========== Часть 4 ==========

Комментарий к Часть 4

Глава ОЧЕНЬ большая (41 стр). Поэтому, если вы открыли ее ночью, лучше идите спать с:

С заботой о вашем здоровье, Cold February <3

Локи медленно выдыхает, смотря в потолок. Треск разъедаемых огнем поленьев, кажется, методично сопровождает треск самоконтроля.

Ни в одном глазу.

Снова. Опять. В очередной раз. Точнее – вторую ночь подряд. И мало, что Локи и без того не может выкинуть Сигюн из головы, так после пламенного «вчера» каждую секунду их совместного существования в этой постели (будь она триста раз проклята!) борется с неукротимым желанием жадно впиться в розовые губы, вновь почувствовать вкус сладковатых, слегка приторных духов на языке, оставивших след за ушком, придавить своим весом желанное тело к матрасу и сжать округлые бедра до побелевших костяшек.

Я – жгучее вожделение Локи.

Она сводит его с ума… Он мог бы послать все к черту на самом деле и взять все, что так давно хочется, но это был бы точно конец. Конец единственно возможных «их», и так довольно хрупких.

Локи старается смотреть в потолок, не позволяя взгляду даже мельком скользнуть по спине в жалких пятнадцати дюймах. Он ведь знал, что так будет. Что им нельзя оказываться так интимно близко, иначе задавленные с большим трудом чувства вновь вспыхнут. А что ей, что ему многого для этого не надо – вчерашний почти-поцелуй доказательство. Вот только, если в своих мотивах он уверен, то ее четкая позиция неприятия и в то же время нешуточной тяги к нему вынуждает взвыть.

Локи сам не замечает, как рука соскальзывает с живота вниз, к выпирающему стояку из плотных спортивных брюк. Мерное дыхание на соседней части кровати, и напряженные пальцы сжимаются на затвердевшей плоти. Приятная дрожь проходится по всему телу, переходя в задавленный сомкнутыми губами выдох.

Вот и что он, черт возьми, делает? Ведет себя как подросток-девственник, боги, какого дьявола?..

Я – стыд Локи перед самим собой.

Внезапное дребезжание стекол пугающе сотрясает спальню и выдергивает Сигюн из сна, заставляя буквально подпрыгнуть на месте. А Локи смачно про себя выругаться и спешно вынуть руку из штанов.

– Что это было? – осевшим голосом спрашивает Сигюн.

Никак не придет в себя после резкого пробуждения. От тяжелого дыхания грудь часто поднимается и опускается. И Локи невольно задается вопросом: есть ли под толстой тканью толстовки вообще белье?..

Дьявол!

– Очевидно, ветер, дорогуша, – чересчур едко вставляет он, выплескивая злость на единственного человека в пределах досягаемости.

Сигюн изумленно выгибает брови, дивясь такому «чудному» настроению с самого утра. Впрочем, зная Локи, лучше это не комментировать, иначе он взорвется и будет желчить до самого вечера, а им еще лететь уйму времени вместе на соседних сидениях.

От нового порыва ветра стекла снова звенят в ночной (или уже дневной?) тишине, подначиваемые протяжным воем. Сигюн с Локи синхронно приподнимаются и поворачиваются к окну, стойко выдерживающему натиск разыгравшейся вьюги. И Локи, скривившись, с торжественной иронией провозглашает:

– Поздравляю. Наш полет домой отменяется.

– Что?! – ужасается Сигюн. – Поч?..

– А как ты себе это представляешь, любовь моя? – язвит он, свешивая ноги с постели. Дойти до шкафа, взять вещи и… – До аэропорта около тринадцати миль, а в такую погоду за руль сядет только самоубийца. Нет, если хочешь, можешь, конечно, пойти пешком. Но ты вряд ли доберешься живой. Я первый в душ.

Душ. Срочно холодный душ!

– И какая бешеная собака его укусила?.. – себе под нос бурчит Сигюн, когда дверь за ним закрывается.

Хотя «какая» вполне легко можно догадаться. Синяки под глазами выдают его ровно так же, как и ее. И все из-за вчерашней минутной слабости! Сигюн винит их обоих в одинаковой степени. Хотя Локи все-таки чуточку больше. Какого черта его лицо оказалось рядом с ней так близко?! Какого черта он до сих пор не поймет, что порознь им намного лучше, чем вместе?!

Она закусывает губу, вспоминая его горячее дыхание напротив и трясет головой, отгоняя наваждение. Сейчас не то время, чтобы об этом думать. Сигюн подтягивает к себе ноги и, сев в позу лотоса, тянется к прикроватной тумбе за телефоном. На экране 7:49. Снежная буря разбудила их почти вовремя. Но вот то, что из-за нее им теперь не уехать… Засада. Их возведенные стены «дружбы» дают трещины. Этого Сигюн и боялась.

Я – ее желание забыть вчерашний вечер.

***

Локи успокаивается только тогда, когда после второй выкуренной сигареты возвращается в дом, продираясь через сильный ветер с вязанкой колотых поленьев. Сваливает дрова в углу и вытряхивает ворох снега из капюшона. Скидывая перчатки, длинный пуховик, шапку и шарф, он понимает, что разыгравшаяся стихия разбудила всех. Тор что-то недовольно бурчит в гостиной, перебрасываясь колкостями с Одином, а Фригга о чем-то беседует с Сиф. Локи пытается уловить и ее голос на фоне, но, как ни старается, ему это не удается. Значит, еще не вышла из спальни?

Он осторожно проскальзывает мимо собравшихся родственников наверх с вязанкой, но не находит Сигюн и там. Так, а вот это уже заставляет насторожиться… Она же не пошла реально пешком, поддавшись его совету? Зная, что это нелепо, Локи все равно проверяет ее вещи в шкафу и с каким-то глупым облегчением (как будто могло быть иначе) выдыхает.

Ладно. Следующий пункт – кухня. И вот на этот раз ему везет.

Сигюн что-то тихо говорит в телефон у окна, соскабливая ноготками наморозивший снег с уголков стекол.

– Хорошо, спасибо, – она сбрасывает вызов и поворачивается в его сторону.

Они вновь на кухне совершенно одни. Только в этот раз горит свет. На них вновь накатывают воспоминания.

Я – неловкость Сигюн.

Я – неловкость Локи.

– Я звонила в аэропорт, – отчитывается она, разрушая давящую заминку. – Сегодняшний рейс в Осло отменили из-за метели. Но завтра к утру буря должна утихнуть, так что самолет обещали дать в девять.

– Звучит прекрасно, – одобрительно кивает Локи с равнодушием в глазах.

– А вот с рейсом в Нью Йорк не так удачно. Стоимость билетов нам вернут только наполовину, а рейс, на который есть места, через день после того, как мы прибудем в Осло.

– Если ты переживаешь о потерянных деньгах и о том, что придется доплатить, то это не проблема, – хмыкает он. – Тем более, что ты ни цента на это не потратишь.

– Я переживаю о том, что мне придется задержаться тут с тобой дольше, чем я планировала, – хмурится она, складывая руки на груди.

Боги, и почему он порой такой невыносимый?

– Боишься, что вновь захочешь меня поцеловать, если останешься рядом чуть дольше, любовь моя? – нагло ухмыляется он, подходя почти вплотную.

Так что Сигюн приходится отступить и воровато заглянуть ему за спину.

Я – страх Сигюн. Самой себя и его.

– Не то место и не то время, чтобы это обсуждать. Я уже сказала тебе вчера: это было просто мимолетное влечение! – резко заключает она. И прежде чем он с лукавой полуусмешкой вставит хоть слово, интересуется: – Ты завтракал?

– Нет, – насмешливо фыркает он.

– Отлично. Потому что я тоже – нет, – Сигюн с напускным энтузиазмом разворачивается к шкафам и задумчиво оглядывает кухонный гарнитур. Все что угодно, только бы избежать этого разговора. Или хотя бы по возможности его отсрочить. – Фригга сказала, что где-то тут есть вафли…

– Первый ящик снизу у плиты, – подсказывает он, как раз тогда, когда кофемашина сообщает коротким сигналом о готовности напитка к употреблению. – Как я вовремя, – самодовольно улыбается он.

И Сигюн не удерживается от того, чтобы не улыбнуться в ответ. Невозможен. Но такой, улыбчивый Локи, ей нравится намного больше.

Он разливает кофе по чашкам и ставит на небольшой столик у окна, жестом приглашая разложившую вафли на тарелку Сигюн присоединиться. Они садятся прямо друг напротив друга. И если Сигюн всячески старается занять свое внимание едой, избегая его взгляда, то Локи всеми силами старается оный поймать. Сам не зная зачем, ведь это бессмысленно…

Я – раздражение Локи.

Нет, какого черта он изгаляется, если очевидно, что ей это не нужно?!

– И что мы будем делать сегодня? – ее невинный, брошенный лишь ради того, чтобы не сидеть в напряженной тишине, вопрос вынуждает Локи серьезно задуматься.

Действительно, что? Еще один семейный вечер он просто не выдержит. На больше, чем два с половиной дня, он не рассчитывал.

– Импровизировать. У нас есть еще какой-то выбор?

– Очевидно, что нет, – невесело хмыкает она и нервно дергается, когда порыв ветра ударяется в окно, заставив стекла ходить ходуном. – Мне кажется, еще немного и окна просто выбьет.

– Не бойся, дорогуша, – с улыбкой заверяет Локи. – Дом крепкий, выдерживал и не такое. Это-то даже бурей нельзя назвать.

– Издеваешься? – выразительно изгибает бровь Сигюн.

– Ничуть.

Я – уверенность Сигюн, что она не хочет знакомится с тем, что Локи называет «настоящей бурей».

– О, вот ты где, милый, – мелодично протягивает Фригга, проходя на кухню.

На нее синхронно обращаются две пары глаз.

– Доброе утро, мама.

Не то чтобы он не рад ее видеть… Просто сегодня его абсолютно от всего тяготит.

– Не такое уж и доброе, учитывая разыгранное природой представление, – качает она головой. – Дорогая, ты дозвонилась до аэропорта?

– Да, – спешно отвечает Сигюн, отнимая кружку ото рта. – Наш рейс из Тромсё перенесли на завтра в девять. С рейсом из Осло вышло не так гладко, но я тоже все уладила.

– Замечательно, – облегченно проговаривает Фригга, со знанием дела выуживая из плотно закупоренных банок какие-то травы и складывая их в чайник. – А то я беспокоилась, что из-за погоды у вас возникнут сложности.

У них-то они еще вчера возникли, а вот…

Я – волнение Локи.

– У отца снова понизилось давление? – наблюдая за тем, как мать заваривает травы, справляется он.

Фригга сдавленно улыбается.

– Твой отец уже старик. К сожалению, в этом нет ничего удивительного.

– У вас всего четыре года разницы. А тебя у меня язык не повернется назвать «старушкой», – очаровательно растягивает губы Локи.

Она со смешком любовно проходится по его щеке ладонью.

– Ты, как обычно, мне льстишь, милый.

Сигюн тепло улыбается, наблюдая за этой картиной. Ей никогда еще не приходилось видеть в его глазах столько нежности. Столько бескорыстной любви и заботы. И от этого становится даже как-то неуместно завидно. По-хорошему завидно.

– Чем планируете заняться сегодня?

– Это был риторический вопрос, мама? – игриво приподнимает бровь Локи.

– Отчасти, – соглашается она с хитроватой улыбкой. – Раз уж мне выпала такая великолепная возможность, я хотела бы провести побольше времени со своими невестками и узнать Сигюн получше.

Бинго. А вот и тайный замысел.

– А нас с Тором ты отправляешь к отцу на линчевание, – как само разумеющееся произносит он. Картинно вздыхает и поднимается, отнимая у Фригги чайник, – можешь не продолжать.

– Ты же не против, Сигюн? – игнорирует она его остроту, обращаясь к невестке.

– Да, – по-ребячески передразнивает Локи, хватая со столешницы кружку, – «ты же не против, Сигюн»?

Он с шуршащим издевательским смехом нагло оставляет ее с открытым ртом, не имеющую возможности ничего возразить, на растерзание собственной матери.

Гад!

Это она ему еще припомнит!

Шумный вздох вынуждает Сигюн оторваться от планов отмщения и обратить свое внимание на «свекровь». Фригга качает головой вслед сыну и серьезно задается вопросом:

– И где только он постоянно берет эту нескончаемую энергию, чтобы паясничать?

***

Все оказывается не так страшно, как вначале Сигюн представляется. Они с Фриггой и Сиф занимают диваны в части гостиной у камина, довольно плохо прогревающего большую комнату в такую знатную стужу. Так что они втроем кутаются каждая в теплый плед. А Сигюн еще в довесок натягивает вторую пару носков. Не дом, а настоящая морозилка! Фригга рассказывает о своей молодости, о том, что они с Одином одно время жили в Англии, где он пытался расширить свой бизнес, но после отказался от этой затеи. Сиф делится историями о годах, проведенных в школе с Одинсонами, и Сигюн делает вывод, что Локи начал терроризировать окружающих с самого детства. Она кое-что рассказывает о себе – в основном отвечает на вопросы. Их непринужденная беседа приятно не выходит за рамки этакого «путешествия по прошлому», пока Сигюн, рассматривая семейный альбом, не задает, казалось бы, совершенно невинный вопрос:

– А почему здесь нет ни одной ранней детской фотографии Локи?

Этот момент заинтересовал ее еще во время подготовки к Рождеству, в Сочельник, когда она смогла урвать пару свободных минут, чтобы пройтись взглядом по расставленным в гостиной фото. Почти на всех – Тор и Локи: в кругу семьи, в школе, пара фотографий из университета. Локи выглядел забавно в подростковые годы: его волосы ужасно вились и были в постоянном беспорядке. Хотя уже тогда он имел свой чарующий шарм. А еще вредность: каждый снимок так и кричал, что Локи ненавидел фотографироваться. Ей стало интересно, каким он был в еще более раннем возрасте. И когда Фригга предложила ей посмотреть семейный альбом, Сигюн ни секунды не сомневалась в ответе. Вот только оказалось ужасно странным, что, в отличие от Тора, Локи впервые появился на слегка пожелтевших страницах лишь в шесть лет.

Сигюн выжидающе окидывает взглядом как-то странно улыбающуюся Фриггу и неловко отводящую взор в сторону Сиф. Она спросила о том, о чем не следовало бы?

– Локи не говорил тебе? – мягко справляется Фригга.

Я – сожаление Сигюн о том, что она задала этот вопрос.

– О чем? – опасливо произносит она. И на каком-то интуитивном уровне понимает: ей совсем не хочется знать ответа.

– Локи – наш приемный ребенок.

Это знание бьет Сигюн громом среди ясного неба. Абсолютно не то, что она ожидает услышать. Абсолютно не то. Абсолютно! Ей даже становится как-то нехорошо…

Я – кошмарное сожаление Сигюн о том, что она задала этот вопрос.

Вот почему ей все время казалось странным, что Локи не вписывается ни в эту семью, ни в атмосферу суровой Норвегии с ее северными традициями. Да еще этот его совершенно исключительный британский акцент… В университете все были уверены, что он просто смеется над ними, а на самом деле приехал из Туманного Альбиона.

– О, ты не должна так реагировать, дорогая, – мягко касаясь ее руки, увещевает Фригга. И улыбается совершенно невозмутимо.

Как ей вообще это удается в такой ситуации?..

– А… я… – Сигюн сумбурно перебирает губами, процеживая гласные.

Пальцы непроизвольно сжимаются в кулаки, впиваясь заостренными ногтями в ладони. У нее наверняка все написано на лице.

Я – ее желание провалиться на месте.

– Просто Локи никогда даже не давал намека об этом, – наконец находит в себе силы Сигюн. – У меня даже мысли подобной не закрадывалось. Поэтому… это немного… шокирует.

– Возможно, Локи просто не считал нужным об этом говорить. Мы все всегда относились к нему, как к родному. Хотя и было время, когда он грызся с отцом и братом по этому поводу, – иронично усмехается Фригга.

«Грызся»? Что он мог не поделить со своей семьей? Может, что-то из-за биологических родителей? Сигюн спешно отгоняет эти неуместные мысли. Не сейчас.

– Все-таки он британец? – поборов в себе сумятицу, она несмело улыбается, стараясь хоть как-то вернуть беседу в более оживленное русло.

– Да, – хмыкает Фригга. – Я уже рассказывала, что одно время мы жили с Одином в Англии. У нас там осталось много друзей, так что иногда мы ездим их навещать. В одну из таких поездок моя подруга пригласила меня посетить благотворительную акцию для приюта. Один раз пообщавшись с этим мальчиком, я уже не смогла представить свою жизнь без него. Это очень сложно объяснить… – с неожиданным смущением признается она. – Это как шестое чувство. Я просто поняла, что он мой, и поставила Одина с Тором перед фактом. И хотя мы очень долго добивались усыновления, ты можешь видеть итог.

Прекрасный, если не считать тяжелого заносчивого характера одного засранца.

– Ему, наверное, тяжело пришлось. Ну… с переездом.

– О, поначалу он был просто в ужасе, – невесело смеется Фригга. – В основном, из-за другого языка, конечно. Но у Локи потрясающий ум, мы с Одином заметили это еще в процессе усыновления. Ему в некотором роде повезло, что по возрасту он как раз должен был идти в начальные классы. Дома мы бы не смогли дать ему настолько активный социум. Через полгода здесь Локи уже свободно говорил на норвежском.

«Ну да…» – мысленно хмыкает Сигюн. Учитывая, что на последнем курсе он почти не посещал занятия, а только работал, потому что уже не получал на лекциях ничего нового, она нисколько не удивлена.

– Я рада, что все хорошо закончилось. Ему очень повезло с вами, – Сигюн искренне улыбается. – И простите, что вам пришлось мне это рассказывать. Я не должна была задавать этот вопрос.

– О, дорогая, в этом нет ничего страшного! Единственное, что меня волнует, так это то, как отреагирует сам Локи на то, что я тебе рассказала. В конце концов, по-хорошему он должен был сделать это сам, когда сочтет нужным.

– Только вот, зная его, этого бы не случилось никогда. С его-то завышенным самомнением, – со смешливым фырканьем пытается разрядить отвратительно давящую обстановку Сиф.

И, к счастью для всех троих (а особенно для Сигюн), ей это удается.

– Увы, что есть, то есть, – даже не пытается отпираться Фригга.

Они глухо смеются, а после Сиф резко переводит тему:

– Что тебе подарил Локи на Рождество?

Я – растерянность Сигюн.

Она в ступоре застывает. Точно. Подарок. Из-за вчерашнего инцидента мысли о нем напрочь выскользнули из ее головы. Она совсем про него забыла!

– Я его еще не открывала.

– Как так? – удивляется Сиф. – Тебе что, совсем не интересно?

– По-правде говоря, я немного боюсь… – нервно смеется Сигюн, привлекая к себе два заинтересованных взгляда. Она объясняет: – У Локи специфическое понятие о том, как должны выглядеть подарки. На нашу первую годовщину он подарил мне змею.

– Э-э-э… – напряженно тянет Сиф. – Змею-игрушку? Змею-браслет? – с надеждой перечисляет варианты она.

Ох, если бы…

– Змею-животное, – невесело хмыкает Сигюн, вдаваясь в воспоминания.

– Локи, ты ненормальный?!

– Что? Тебе ведь нравятся змеи!

– Ту, которая ползает и ест живых мышей. Я сдала бедняжку в один из филиалов Всемирного общества защиты животных. Они выпустили ее в среду естественного обитания.

В комнате повисает немая пауза.

– Простите, Фригга, – серьезно заключает Сиф, – но младший сын у вас с Одином не получился.

Фригга широко улыбается, весело хохотнув. Слышать такое ей не впервой. Ой как не впервой. Что в приюте, что в школе в Норвегии и просто дома Локи изливал свой проказливый характер на всех, кто попадался ему под руку. Но от этого любить этого несносного мальчишку меньше как не получалось, так и не получается.

Какое-то время Сиф восторженно рассказывает о подарке, который сделал ей Тор. Назначение которого Сигюн не особо понимает, так как совершенно не разбирается в снаряжении для скалолазания. В любом случае, она очень рада за светящуюся счастьем Сиф.

Около двенадцати в гостиную спускается Тор и очень тактично намекает, что неплохо было бы чем-нибудь подкрепиться. Фригга отправляет их с Сиф на кухню, явно намеренно оставаясь со второй «невесткой» наедине. Сигюн делает глубокий вдох, морально готовясь к худшему.

– У вас что-то случилось?

И. Вот оно!

– Нет, что вы! – чересчур спешно отвечает Сигюн, пряча взгляд от пристально следящей за каждым ее движением Фригги. – У нас все хорошо!

– Сигюн, – она снисходительно улыбается. – Я же вижу, что что-то не так. Вокруг вас так и витает любовь. Когда вы вместе, весь мир будто останавливается для вас двоих. Я еще никогда не видела своего сына таким счастливым, и я благодарна тебе за то, что ты делаешь его таким. Но со вчерашней ночной прогулки между вами как будто выстроилась стена. Так что случилось? Вы поссорились?

У Сигюн до отвращения сдавливает горло. Фригга даже не представляет, как жестоко ошибается. Ведь вся их «любовь» – лишь наигранная фальшь и отголоски шестилетней давности.

– Да, вы правы, – скрепя сердце лжет Сигюн. Ну, не совсем лжет… – Мы поссорились накануне. А вчера, пока говорили, случайно коснулись этой темы и… Поэтому все… так.

– И что же натворил мой сын? – глубоко вздыхая, справляется Фригга.

Многое. Очень многое. Но… у Сигюн было шесть лет, чтобы трезво обо всем подумать.

– Вообще-то… это я. В меньшей степени, но… Отчасти я дала ему повод. Так что я тоже виновата.

– Где ты была?

От ледяного тона Сигюн едва не подпрыгивает. Она тут же находит глазами его удушающий взгляд и мысленно стонет. Опять.

– Ходила за красками для плакатов к следующей игре, – приподнимает она пакеты. – Это мне теперь тоже запрещено?

– С одним из них? – игнорирует он ее раздражение.

Сигюн прикрывает глаза, убито вздыхая. Неужели снова об этом? Разве этот конфликт не исчерпан?

– Не начинай снова…

– Значит, с одним из них! – едко хмыкает он, делая шаг вперед. – С кем?

И Сигюн очень хочется сделать шаг назад. Но она уже так устала плясать под его дудку.

– Локи, они мои лучшие друзья.

– Между женщиной и мужчиной не бывает дружбы! – шипит он, опасно сощурившись. В нем так и пышет всепоглощающая ревность, напрочь отравляющая рассудок. – Или мы с тобой тоже друзья, только дружим под одеялом? О, а, может!..

Да черт возьми!

– Локи, мы с Баки и Стивом выросли вместе! В одну школу ходили! Сколько еще раз мне нужно это повторить?! Ты ведешь себя как параноик!

– У вас что-то было? С кем из них?

– Локи!..

– Хотя не нужно, любовь моя. Я сам догадаюсь. С тем, кого ты так мило называешь «Баки», – язвительно скалится он и тут же пугающе меняется в лице. – Вы целовались?

Сигюн раскрывает рот, но так и замирает, не найдя, что ответить. Локи разражается болезненным ядовитым смехом, зарываясь пальцами в волосы и, очевидно, желая перенаправить стойкое желание смачно ее ударить.

– Это было до тебя! Еще в старших классах! – спешно оправдывается Сигюн, пока он по обыкновению ничего себе не надумал. – И просто в качестве эксперимента! Чтобы проверить, чувствует ли он ко мне что-то, ведь в школе Баки считал меня лучшей девушкой, что он встречал!

– О, я слышал! – желчно шипит он, наступая на нее. – А ты? Что ТЫ к нему чувствуешь?

– Ничего! Боги! Я говорила тебе уже тысячу раз: мы просто друзья!

– Знаешь… Мне все равно! – неожиданно хлестко выплевывает Локи, прожигая ее взглядом, и больно сминает вздрогнувшие предплечья. – Я не желаю делить тебя хоть с кем-то. Друзья или я, любовь моя. Выбирай.

Сигюн нервно заправляет прядь за ухо, чувствуя себя просто ужасно под голубым понимающим взглядом. Но, вообще-то, первоначально, это она жертва! Да, она дала повод, но она не сделала ничего плохого! Просто общалась со своими друзьями детства. В чем ее вина, что оба они парни, и один из них заядлый ловелас?! Не хуже самого ревнивца, между прочим! Локи не имел никакого права ставить ей такой ультиматум и заставлять выбирать между собой и людьми, с которыми она была знакома всю свою жизнь! Скажи она, что ей нравятся девушки, он бы вообще запер ее в подвале и посадил на цепь?!

– Не стану оправдывать действия своего сына, но не могу не сказать, что понимаю, откуда это взялось.

Я – скепсис Сигюн.

О, неужели?

– Не суди его строго, дорогая. Ты уже должна была понять, что, несмотря на его активное красноречие, по характеру он замкнутая и закрытая натура. Локи показывает себя настоящего лишь немногим. Для остальных же – носит маски, чтобы для всех и каждого быть в лучшем свете.

«Это неуверенность в себе», – читает Сигюн в глазах Фригги.