Текст книги "Мой враг - мое сердце (СИ)"

Автор книги: Cold Clarice

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

  На деле  Кристина только невинно хлопала глазками, всем видом давая понять, что все замечательно и «ее хата – с краю».

– Какого лешего ты тут забыл?!

– Я подумал, что именно сегодня ты разбираешься с бумагами, и решил помочь! – как можно искреннее заверил Эдвард.

– Точно. А я  – губернатор Калифорнии, – хмыкнул Марк, но Эдвард уже перевел взгляд за его спину. Данила замешкался лишь на пару секунд, но потом, заметив Джонса, просиял и улыбнулся, от чего у Марка в районе, где, по теории, должно находиться сердце, неприятно кольнуло.

– Edward! Glad to see you so soon!-* Эдвард! Рад так скоро тебя увидеть!* – радость от присутствия приятного человека возрастала в Даниле со сверхзвуковой скоростью.

– Hi, fellow. How are you today? Did you sleep well? * Привет, приятель! Как ты? Хорошо спалось?* – вопрос был просто учтивостью, но Данила покраснел, натолкнув Марка на нехорошие размышления.

– Yes, thank you.  I just feel a bit bored here, Edward. You understand me, don’t you? -*Да, спасибо. Я просто немного скучаю здесь, Эдвард. Ты ведь понимаешь, о чем я?*

– Yes, and in such case I have a proposition. Would you like to go with me to the theatre? -*Да и в таком случае, у меня есть предложение. Не согласишься ли ты сходить со мной в театр?***

На колебания времени не требовалось.

– I’d love to! -*С удовольствием!*

Но, к сожалению, не все были довольны ответом Данилы…

        

========== глава 11 ==========

        Спектакль был интересным и захватывающим. Данила с трудом мог вспомнить, когда последний раз был в театре или кино, признавая лучшим отдыхом посиделки с друзьями или чтение книг. Но представление было действительно чарующим. Актеры поражали игрой, легко перевоплощаясь в своих героев, живя их жизнью, эмоциями, чувствами. Неудивительно, что по окончании зал разразился бурей аплодисментов.

    Эдвард был очарован. Его поражал детский восторг на личике юноши, его зеленые глаза, то, как избирательно он относится к выбору собеседников, как дружелюбен по отношению к нему. Ему понравился Данила. С первого взгляда. На стройную фигуру, скрытую под светло-серым костюмом.  На скучающее, но милое лицо, чуть скрытое темной челкой. А потом они пообщались, и Джонс решил, что очень хочет стать мальчишке другом, втайне надеясь на что-то большее.

    Когда спектакль завершился, Эдвард пригласил Хвостова, бывшего в приподнятом настроении, и казалось, на время забывшего о проблемах, в ресторан. Помимо желания подольше побыть с юношей, цель была чисто практическая – не слишком культурно от голода урчал желудок. У обоих.

   Джонс, будучи гурманом, прекрасно знал, в каких местах готовят, что называется «пальчики оближешь», поэтому, не долго думая, повез Хвостова в итальянский ресторан в центре Лондона. В никогда не спящий район неоновых огней.

 – So, did you like the performance?-* Итак, тебе понравилось представление? *  – поинтересовался Джонс, когда официант уже принял внушительный заказ и успел незаметно улыбнуться, наблюдая, как возмущается Хвостов решению Эдварда  угостить его ужином.

 – Oh, it was amazing. Definitely, I have never seen anything like this before. The actors were brilliant and the atmosphere fantastic, -* Ох, это было поразительно. Я никогда еще раньше такого не видел. Актеры были блестящи, а атмосфера фантастическая.* – Данила не лукавил и искренне улыбался, стараясь не вспоминать о Марке и своем смятении. Меньше всего он хотел, чтобы Джонс видел, каково его состояние. – You have my sincere gratitude. -*У тебя есть моя искренняя благодарность.*

– Nonsense! The evening has only begun. So I’ll try to entertain you tonight. I know how boring and brute Mark can be. And how busy Christine with herself is.  It’s a doubtful pleasure to stay at the mansion constantly. So, I’ve decided to become your savior,– *Пустяки! Вечер только начался. Так что я постараюсь развлечь тебя сегодня. Я знаю, каким скучным и грубым Марк может быть. И как Кристина занята собой. Постоянно оставаться в особняке – удовольствие сомнительное. Так что, я решил стать твоим спасителем.* – темные глаза мужчины мерцали в чуть тусклом свете, которым был наполнен весь ресторан. В них был задор и теплота. Данила невольно сравнивал их с холодными, глубокими сапфировыми глазами и прекрасно понимал, что взгляд Джонса не может притягивать так, как гипнотизирующий, парализующий взгляд Робертсона. Как бы Данила не старался, мысли все равно вертелись вокруг шурина. Но никому об этом знать не надо.

– My fair knight! You saved my life from claws of bore! -* Мой верный рыцарь! Ты спас мою жизнь из когтей скуки!* – Хвостов картинно закатил глаза и схватился руками за сердце, стараясь не засмеяться. У обоих получилось плохо.

  Они еще много смеялись, когда Эдвард рассказывал о своей скучной работе юриста и о напыщенных клиентах, играя голосом и мимикой. Юноше было с ним легко и свободно, как со старшим братом, к которому всегда можно было обратиться за советом.

  Заказ принесли, и Эдвард, вооружившись столовыми приборами, сказал:

– Daniel, tell me something interesting about yourself -*Дэниэл, расскажи что-нибудь интересное о себе.*

 И Хвостов выкладывал информацию о себе, как на духу…

   Юноша вернулся в особняк только к полуночи, свято уверенный, что все его обитатели, кроме Мелиссы, уже давно покоятся в объятиях Морфея. Любопытная и открытая девчушка, с которой Данила уже успел сдружиться, потребовала от него подробного рассказа о проведенном дне. Она бы не уснула, пока не поговорила с ним.

  Меньше всего ему хотелось бы встретиться сейчас с Марком, но, как известно, не все желания имеют привычку сбываться. Пробираясь через гостиную к лестнице, ведущей на второй этаж, Данила увидел у окна знакомый и такой желанный силуэт. Появилось легкое ощущение «дежа вю». Марк курил, стоя лишь в свободных пижамных штанах, лениво скользя взглядом по застывшему в дверях парню. У мужчины могла бы быть бессонница, но раздраженное выражение лица, вполне различимое в неосвещенном зале, наталкивало на другую мысль.

– Ты меня напугал! Почему не спишь? – Данила забыл, в каком просторном доме находится, поэтому старался говорить как можно тише, боясь, что кого-то разбудит.

– Как провел вечер? – даже натянутая улыбка не могла в полной мере скрыть стальные нотки в голосе.

– Замечательно. Но тебя это касаться не должно.

– Еще как должно. Эдвард мой юрист. Мой деловой партнер. Даже что-то, напоминающее друга, – «и мой любовник», хотелось добавить, но здравомыслие перебороло злость. – Не думай, что он чем-то отличается от меня.

 Данила мгновенно ощетинился.

– Мне плевать, кто он для тебя. Для меня он – единственный нормальный человек здесь. Естественный и добрый. И мне нравится проводить с ним время.

 Марк захохотал. Едко, саркастично, чуть ли не хватаясь за живот. Не знай Данила, кто перед ним, подумал бы, что это истерика. И ревность. Но разве не многого парень захотел?

– Блажен тот, кто верует! Ты думаешь, что, пообщавшись с ним пару дней, знаешь об Эдварде все? Не смеши меня, Дэни!

– А какое тебе, собственно, дело?! Я тебе никто!

– К тебе я никого не подпущу, даже не надейся! – угроза в голосе. Небрежная поза. Руки в карманах.

– Иди в задницу! Ты мне никто! И я тебе ничего не должен. Не мешай мне нормально жить.

– Сдается мне, думай ты так, не вырывался бы так слабо из моих объятий.

– Заткнись! Это больше не повторится. Я слишком ценю свою, хоть и никудышную, сестру.

– Да причем здесь Крис?!

– Она твоя жена.

– О любви между нами и речи быть не может. У нее любовник в Лондоне живет. И я об этом неплохо осведомлен.

– Что? – Данила от такой новости даже присел на софу.

– То. Так что тебя мой брак беспокоить должен в последнюю очередь, – Марк судорожно соображал, как же заставить мальчишку подчиниться ему. Его нужно срочно приручать, иначе проигрыш неминуем. Но стоило признать, что ревность тоже была замешана. Просто Робертсон прекрасно знал, как убедителен и настойчив может быть Джонс. Они с ним уже это проходили. – Чем больше ты отталкиваешь меня, тем сильнее мое желание тебя заполучить.

 Хвостов устал за сегодняшний день. Глаза слипались, а соображать совсем не хотелось. И ни к чему этот глупый ночной разговор не приведет.

– Смирись. Я больше не буду нарушать свои принципы. Больше не буду…

«В угоду своим чувствам и твоему самолюбию» – подумал  Данила перед тем, как удалиться...

     Все последующие дни Марк бесился, наблюдая, как комфортно и свободно себя чувствует Данила в обществе заезжавшего по делам Эдварда. Он помогал с бумагами, проверял схемы работы фирм, в гнетущей тишине наблюдая за нахмуренным и отстраненным Марком, и злорадно ликуя от этого. Но неизменно проводил время с Данилой, болтая о пустяках. Юноша был очень эрудирован и начитан, что не могло не радовать, и служило хорошей пищей для разговоров.

     Кристина думала, что все складывается, как нельзя лучше, но, будучи человеком проницательным, замечала, какие перемены происходят с ее мужем. И была поражена.

– Какого черта ты его-то сюда приплела? – отстраненно поинтересовался Марк, когда спустился к ужину. Данилы не было. Он совершал очередную прогулку по парку с фотоаппаратом в руках. Кристина же была всем довольна и сияла.

– Кого?

– Ой, перестань. Какого хрена ты его сюда приплела!?

– Хм, ну поначалу мне захотелось внести разнообразия, добавить интригу. А потом я подумала, что если вдруг в моем брате начнут зарождаться способности к участию в «Голубом огоньке», то Джонс как нельзя лучше подходит на роль кавалера.

– Угу. Черта с два!

– Не нравится проигрывать? – уточнила Кристи.

– Детка, я никогда не проигрываю, – отчеканил Марк, вовремя замолчав, так как Данила тотчас материализовался за его спиной.

– Я это запомню, муженек…

  Казалось бы, дел было не так много. Компания как функционировала, так и продолжала. Причем, со значительным улучшением финансовой ситуации. И, тем не менее, Марк и Эдвард засиделись допоздна. У обоих уже гудели головы, но Марк все-таки решил не откладывать в долгий ящик долгожданный разговор «по душам».

– Что тебе потребовалось от Данилы? – по выражению лица Эдварда казалось, что этого разговора он ожидал меньше всего. Но раз уж речь зашла об этом, то скрывать было нечего.

– Ничего. Мне просто нравится его общество.

– И его задница! – Марка злил спокойный и уверенный голос Джонса.

– Черт возьми, не все такие похотливые ублюдки, как ты, мой друг. Он мне очень дорог. И действительно нравится мне. Не только, как мужчина. Но тебе со своим самодурством этого не понять!

– Ой, перестань жевать эти сентиментальные сопли!

– Мне плевать, что ты об этом думаешь.

– Ты слишком часто стал сюда наведываться. Не приближайся к нему!

– Ох, брось, Марк. Кому ты угрожаешь?

– Он мой.

– Черта с два! Он очередная твоя забава. Возможно, если бы ты видел дальше собственного носа, то смог бы его получить. Но ты слишком избалован, хладнокровен и циничен. Чувства – непозволительная роскошь для тебя. Поэтому, я так просто не отступлюсь.

– Мой юрист сошел с ума! – сам себе констатировал Марк, вгрызаясь взглядом в Эдварда. – Не думай, что я буду спокойно наблюдать, как…

– Как кто-то уводит из-под носа добычу, – продолжил за него Эдвард, и усмехнувшись, принялся складывать бумаги в кейс. – Не думай, что все всегда будет по твоему, дружище.

Через некоторое время Джонс ушел, а Марк, скрепя сердце, сам себе признался, что уже не рассматривает Данилу как «добычу»…

========== глава 12 ==========

        Кристина, казалось, посетила все спа-салоны, которые только смогла найти. Обошла все бутики, которые только существовали. Данила же, которого сестра буквально силой выволокла из дома, проклинал тот день, когда ей в руки дали платиновую кредитную карту.

  Он не хотел оставаться с Марком, а поскольку у шурина был, мягко говоря, свободный рабочий график, тот постоянно торчал в имении, никуда не выезжая. Но когда Кристина, поддавшаяся особо садистскому вдохновению, решила, что для красного коктейльного платья ей не хватает белой сумочки, Хвостов засомневался, то ли из двух зол он выбрал.

  Ближе к вечеру запас энергии у Кристины закончился, и донельзя обрадованный Хвостов, с облегчением пристроил свою пятую точку в одном из удобных плетеных кресел милого уютного кафе. Взглянув на устроившуюся напротив сестру, он понял, как давно не гулял с ней, не разговаривал. Сейчас представлялась прекрасная возможность, даже если весь день он играл роль носильщика, обвешанного пакетами с платьями и обувными коробками.

– Ну, по чашечке кофе? – довольная Кристи, наконец, оторвалась от мобильного телефона, и улыбаясь, посмотрела на брата. Перед ней сидел уже не сопливый подросток с кучей комплексов, но упрямым характером, еще не мужчина, с устаканившимся образом жизни, а миловидный юноша с живыми глазами и излишней принципиальностью. Не будь она такой стервой, возможно, никогда не познакомила бы его с Марком, никогда бы не поспорила. Но, условия были интересными, а о личной жизни Данилы она ничего не знала, поэтому любопытствовала, сможет Марк сделать задуманное, или нет.

– И как тебе здесь?

– Страна, как страна. Ничего особенного. Воистину, везде хорошо, где нас нет.

– А то место, в котором я живу?

– Красивое. Но слишком большое. Простор, конечно, хорош, но необязателен, – Данила пожал плечами, уткнувшись в фарфоровую чашечку.

– Конечно, не наша квартирка, но все же, – хмыкнула Кристина и, словно невзначай, поинтересовалась:

–  Вы с Марком хоть нашли общий язык?

Хвостов понадеялся на чудо в этот момент, чтобы не покраснеть. «О да, нашли. Еще как!»

– Не думаю, что мы поладим. Все-таки, я его может, и вижу-то последний раз в жизни. Это того не стоит. К тому же, иногда он меня просто бесит!

«Особенно, когда не принимает мои отказы и набрасывается на меня».

– Ну, это его натура. Избалованный бизнесмен. Да к тому же гей, – миссис Робертсон прикрыла рот ладонью, наблюдая за реакцией Данилы, неестественно широко раскрывшего рот.

– Что-что? – тогда становится понятно, к чему были все эти плотоядные взгляды и поцелуи. На него запал гей. Он сам запал на гея. Хм, такое с ним происходит впервые.

– Да. Голубее не бывает. Опережая твой следующий вопрос, скажу, что у нас с ним просто деловые отношения. Точнее, он меня содержит. Безвозмездно. За мелькание с ним на приемах, конференциях и светских раутах перед носами приставучих папарацци.

– Я думал, вы люби..те друг друга, – в свете таких новостей, парень засомневался, в каком времени употребить глагол.

– Ага. До гроба, – девушка захихикала.– Не смеши меня. Мы просто друг другу удобны. Я уже давно встречаюсь с другим человеком, и Марк знает это. И даже прикрывал меня пару раз.

   Хвостов не верил своим ушам. Для них с Робертсоном все выходило так просто. Просто вместе, просто муж и жена. Так, одни названия. Но это означало, что если бы Данила согласился, то мог бы…быть с Марком. Но, оценит ли это Робертсон? Нужно ли ему то, что Данила предложит?

– Данька, я заметила, как вы друг на друга реагируете. Скажи, между вами что-то происходит? – Кристина могла бы когда-нибудь получить «Оскар» за лучшую женскую роль.

– Не говори ерунды! Я же не… гей.

– Даже если бы и был, ничего особенного. Здесь с этим проще. Сейчас вообще с этим проще.

– И что теперь, сменить ориентацию на радостях? – Хвостов неудобно себя чувствовал, разговаривая на эту тему.

– Нет. И знаешь, не увлекайся Марком. Он скользкий мужчина. Самонадеянный. Черствый. Я же его несколько лет знаю. Постоянно вижу его. Слышу. Общаюсь с ним.

– Я и не собираюсь. Он мне не нужен, – отрезал Данила, решая переключится на другую тему, потому что еще чуть-чуть, и он ляпнет сестре то, что ей знать не надо. – Лучше расскажи о парне, который сумел тебя закадрить…

  Через пару дней, в стенах особняка появился Эдвард, чтобы переговорить с Данилой. Совершенно игнорируя возмущенные взгляды Марка, он прошел в гостиную, обнаружив интересующий его объект за болтовней со служанкой, аккуратно расставляющей на чайный столик фарфоровый сервиз.

  Джонс специально пришел к чаю, чтобы иметь возможность побыть рядом с парнем подольше, и к тому же, увидеть реакцию Робертсона на свое предложение.

  Кристина уехала к «подружке», понадеявшись, что за это время ничего, из ряда вон выходящего, не произойдет. Эдвард же, выждав определенную паузу, заполненную беспечным, безинформативным лепетом, заговорил о том, ради чего сюда и приехал:

– Daniel, I invite you to my mansion on weekend,-* Дэниэл, я приглашаю тебя в мой загородный дом на выходные. * – от такой наглости Марк хотел треснуть нахала чем-нибудь тяжелым, внутренне почти восторгаясь его напору, а Данила задумался. Идея была не такой уж и плохой.

– But sister…I mean, without her permission…,– * Но сестра…Я имею ввиду, без ее разрешения…* – казалось, что Данила не чувствует, что синие глаза его в данный момент прожигают насквозь, с нетерпением ожидая ответа.

– She knows. I told her.– *Она знает. Я сказал ей.*

– Then I  suppose…Fine.-* Тогда, я думаю…Хорошо*

   Договорившись, что он заедет на следующий день после обеда, чтобы препроводить Данилу в свой загородный дом, Эдвард ретировался, провожаемый всевозможными проклятиями со стороны Марка, и мысленно сжигаемый и развеваемый по ветру.

  Не дожидаясь, когда Робертсон начнет что-либо говорить, Данила просто скрылся в своей комнате, и спустился только к ужину, чтобы спустя полчаса вновь незаметно удалиться.

   Часы пробили десять вечера, когда Марк, меряя шагами свою спальню, решил, что пора действовать. Ему надоело, что пока он подготавливал почву, разведывал обстановку и делать первые пробные вылазки, к его объекту уже подбирались другие. Судя по всему, более располагающие к доверию. Это было абсолютно нежелательным. Данила был нужен Марку. И тот не собирался уступать парня своему бывшему любовнику. Была ли это ревность, или все еще просто пари, Робертсон уже не понимал. Все цели, изначально поставленные, рушились, как карточный домик, смешиваясь с вновь устанавливающимися, более светлыми. Он еще точно не знал, к чему его будущие действия приведут, но упускать Данилу больше не собирался, поэтому плюнул на последствия, и не рассчитав силы, слишком громко при выходе хлопнул дверью…

– Кто? – Данила мучительно думал, что же ему брать с собой, когда в дверь постучали. Какие вещи положить в рюкзак так, чтобы было и не тяжело и все, что необходимо присутствовало? Хвостов ухмыльнулся. Как ребенок, ей Богу! Но любопытство брало свое. Было интересно узнать, каким будет дом Джонса. К тому же образец для сравнения уже был. – Войдите.

– Спросил бы сначала, вдруг это я пришел, – хмыкнул Марк, проходя внутрь.

– Даже если бы я не пустил, тебя бы это остановило? – Хвостов начинал грубить, скрывая смущение и разом нахлынувшее желание чувствовать вкус губ Марка на своих губах.

– Дэни, я пришел сказать, что ты никуда не поедешь. Тем более к Эдварду!

– Тебя забыли спросить! – с такой наглостью Хвостов сталкивался впервые. – Если ты пускаешь слюни на мою задницу, это не значит, что уже можешь мной распоряжаться!

– Слюни пускаю? – в два прыжка Марк оказался перед Данилой и захватил его вздрогнувшее тело в стальные тиски своих рук. – Между прочим, не я один. Кристи, конечно же, не рассказала, что Эдвард – мой любовник.

– Что?!

– Да, так что на твою задницу, как ты выразился, виды имею не только я! – Марк вновь чувствовал запах его кожи, смотрел в его зеленые глаза. Ну и что, что в них промелькнул испуг. Не важно. Главное – юноша снова в его руках.

– Прекрати! Я не собираюсь мириться с вашими озабоченными фантазиями! Пусти! – усилия отодвинуться подальше были тщетны, но попытаться стоило.

– Перестань же вырываться, Дэни, – шептал Марк, касаясь невесомыми поцелуями ушной раковины Хвостова.

– Зачем ты это делаешь? Чего ты хочешь от меня? Пусти, пожалуйста, – голос дрожал от смешавшихся чувств. Данила прекрасно понимал, что еще чуть-чуть такой пытки, и вырываться не будет ни сил, ни желания.

  Марк только крепче прижал юношу к себе, намереваясь добраться уже до кровати, но вместо того, чтобы прикусить, наконец, свой аристократический язык, ляпнул:

– Что мое, то мое! И я не позволю на это претендовать другим, – и резво подхватил на руки, начавшего после этих слов брыкаться, Хвостова. Кажется, в пути до кровати Робертсон чуть не споткнулся, уворачиваясь от кулаков парня.

– Я ненавижу тебя! – шипел Данила, извивающийся под тяжестью горячего тела Марка, начиная возбуждаться так, что в глазах темнело. – Каждой клеточкой тела ненавижу!!!

– И каждой клеточкой хочешь, – констатировал очевидный факт Робертсон, накрывая припухлые губы парня своими…

А дальше уже ничего не имело значения. Ни начавшийся внезапно за окном ливень, ни мерное тиканье всегда точных часов, ни редкие шаги прислуги за дверью.

  Они были поглощены друг другом. Уверенные пальцы неторопливо расстегивают рубашку на чуть подрагивающем от предвкушения теле. Одежда становится абсолютно лишней. Ненужным предметом, лишь мешающим двум возбужденным, разгоряченным телам почувствовать друг друга. Теплые, чуть сухие губы Марка скользят по коже, оставляя огненные следы. Его руки с завидными упорством и внимательностью проходят путь от острых, точеных ключиц до напряженных сосков, исследуя мягкую, шелковую кожу.

Данила закрывает, затуманенные страстью и желанием глаза, отдаваясь новым ощущениям, превратившись в одно сплошное нервное   окончание. Язык Марка уже давно измывается над каждым миллиметром тела парня, приближаясь к возбужденному до предела члену. Он делает своему мальчику приятно, стараясь сдерживаться, контролировать острую потребность кусать, терзать, обладать безраздельно.

  Губы касаются возбужденного члена любовника, вырывая хриплый стон. Марк пробует напряженный орган на вкус, вбирая до основания, заставляя Данилу впиваться ногтями в его плечи, ближе притягивать к себе, извиваться от наслаждения, подаваясь ближе. Покусывая пряную, чуть солоноватую кожу, мужчина чувствует, что пора дать такому покорному и нежному мальчику большее. Тем более что сам уже не в состоянии сдерживаться.

  Он отстраняется от члена любовника, вызывая недовольный стон, чтобы приникнуть к его влажным приоткрытым губам, глотая  всхлип юноши, вызванный дискомфортом от своих пальцев внутри него. Марк бережно растягивает и подготавливает Данила, отвлекая поцелуями-укусами и нежным шепотом от неприятных ощущений. С удовольствием видит, как очередное движение пальцев заставляет юношу выгнуться дугой и телом просить большего.

– Дэни, мой хороший, расслабься, – шепчет Марк, закидывая ноги парня себе на плечи, и резким движением входит в него, видя, как судорожно любовник хватает воздух и закусывает губу от новых, болезненных ощущений.

– Потерпи, пожалуйста, Дэни, – прерывисто просит Марк, начиная двигаться медленно, томительно, постепенно наращивая темп. Проходит несколько мгновений перед тем, как Данила сам впускает его глубже, требует не останавливаться, стонет от удовольствия, закусывая ребро ладони, чтобы не кричать.

– Марк…Марк… – шепчет парень, извиваясь, чувствуя, как рука мужчины обхватывает его напряженную плоть, задавая ритм движений, усиливая напор. Хвостову уже все равно, что будет дальше. Ему нужно, чтобы это абсолютно новое для него безумие не заканчивалось.

  Марк наклоняется ближе к заалевшему лицу парнишки, глядя в сверкающие зеленые глаза, видя растрепавшиеся темные волосы с чуть уловимым ароматом хвои, и шепчет:

– Никому не отдам… – последний, глубокий толчок, последнее движение руки и тишина разрывается хриплым полустоном – полувскриком, а Марк обессиленный и удовлетворенный падает рядом с часто дышащим, улыбающимся Данилой. Он чувствует, как под его рукой учащенно бьется сердце. Сейчас не нужно ни о чем говорить. Они просто восстанавливают дыхание. Приходят в себя после совершенно новых, непередаваемых эмоций.

  И только лишь, когда парень прижимается к мускулистому телу любовника, кладет голову ему на плечо, попадает в теплое и крепкое кольцо рук, словно защищающее от внешнего мира, и проваливается в сон, Марк шепчет:

– Мой… – и закрывает глаза, следуя примеру Данилы.

========== глава 13 ==========

        Данила проиграл в споре с яркими солнечными лучами, освещающими его спальню, и с трудом открыл глаза. Он бы вообще никогда не вставал с постели. Особенно, когда рядом, крепко прижимая его тело к себе, спокойно и ровно дышит любимый мужчина. Чуть повернув голову, Хвостов взглянул на спящего Марка. Его губы были плотно сжаты, а черные длинные ресницы чуть подрагивали. Никогда еще его лицо не имело такого по-детски беззащитного, но вместе с тем, серьезного выражения. Данила улыбался, думая, что произошедшее было самым замечательным и страстным моментом в его жизни. Ему было плевать, что рядом – мужчина, что на все это скажет Кристина, мама, друзья. Он просто хотел ощущать тепло сильного тела Марка как можно дольше.

– Ты хочешь засмотреть меня до смерти? – сонным голосом буркнул Марк, и крепче сгреб в охапку хрупкое юное тело, поленившись открыть глаза. – Имей ввиду, я так просто не сдамся!

– Посмотри на меня, Марк, – улыбаясь, шепотом попросил Данила, и встретился взглядом с ясными сапфировыми глазами. В них неуловимо отразилась какая-то новая эмоция. Новое чувство, раньше не проявлявшееся. Нежность.

  Губы Марка скользнули по скуле Хвостова, опускаясь к подбородку, подбираясь к припухлым губам. Он обнимал его, думая, что сегодня обязательно нужно поговорить с Кристи. И черт с этими деньгами! Лишь бы это упрямое, ранимое, вредное и прелестное создание не разочаровалось в нем. Марк уже давно разочаровался и в самом себе, и в окружающих его людях. Проще быть напыщенным идиотом, чем Робин Гудом. Легче жить, зная, что все в этом мире и места рядом с тобой не заслуживают. Но, наверное, Данила научил бы его жить по-другому. Научил бы?

– Что теперь будет? – поинтересовался разморенный поцелуями Хвостов, когда Робертсон соизволил оторваться от его губ. Мужчина на секунду нахмурился, словно думая о чем-то серьезном и важном, но потом ухмыльнулся и произнес:

– Ну, к Джонсу ты не поедешь! – легкий укус мочки уха и в ответ приглушенный смех.

– Не поеду, – сверкает глазами темноволосое чудо. – Но правда, Марк, что теперь будет?

Робертсон откинулся на подушки, притянув Данилу к себе, уткнувшись носом в темную макушку, и задумчиво произнес:

–  Все будет хорошо. Я это обещаю…

   Провалявшись до обеда в постели, они решили, что пора бы уже и перекусить, тем более, что скоро должен был приехать Эдвард. Приехать, чтобы получить отказ. Такое событие не могло не радовать Робертсона, и не смущать Данила. Все-таки, несмотря на свои чувства, в свете открывшихся сведений об Эдварде, обижать его не хотелось. Этот чуть выше среднего роста мужчина, с неизменным теплом во взгляде и добродушным выражением лица, не прочно, как Марк, но все же занял свое место в сердце молодого человека. Хвостову всегда претили новые знакомства. Он был доволен лучшими друзьями и старыми знакомыми. Новых заводить было утомительно и нецелесообразно. Но Джонс смог бы стать для него хорошим другом.

  Когда после обеда Эдвард, сияющий, как серебряный пятак, прошел в гостиную, Данила как раз пытался вырваться от зажимающего его в кабинете Марка. В принципе, ничего против тактильного контакта с этим синеглазым красавцем парень не имел, но Марк вел себя отнюдь не как тридцатидвухлетний взрослый мужчина, а как ребенок. И такая резкая смена поведения зарождала в глубине души Хвостова тень беспокойства, словно Марк знает что-то, что неизвестно ему.

– Иди, а то Эдвард забеспокоится, – хмыкнул Робертсон, получая в ответ укоризненный взгляд. – Я еще поработаю здесь.

– Не надо так, Марк. Он же и тебе был когда-то близок, – проговорил Данила, выходя из кабинета.

– Hi, Danny. So are you ready?-* Привет, Дэни. Ты готов? * – улыбнулся Джонс, увидев входящего в гостиную Хвостова. По напряженному выражению лица парнишки, по задумчивым зеленым глазам и неуверенным ломаным движениям, мужчина почти все понял, и сердце пропустило удар. Но догадки – лишь догадки, какими бы близкими к реальности они не являлись. Хотелось услышать все из уст Данилы.

– I’m sorry, but I can’t-, *Прости, но я не могу.* – начал юноша, виновато глядя на Эдварда. – I know about your interest towards me, but I can’t accept it. Sorry. Really, just do not be upset.– *Я знаю о твоем интересе по отношению ко мне, но не могу принять его. Прости. Правда, просто не расстраивайся.**

  Эдварду оставалось только слабо улыбнуться в ответ, не думая ни о чем, просто слушая теплый юношеский голос. Он знал, что Марк добьется своего. Жажда лидерства в его крови. Он слишком искусный любовник и хитрый соперник. Не тот, которого можно недооценивать. Это чревато проигрышем. А еще он знал, что Робертсон стоит за дверью и подслушивает. Не потому что настолько дурно воспитан, а потому что хочет насладиться моментом.

– I like you very much, Danny. More than I could imagine.– * Ты мне очень нравишься, Дэни. Больше, чем я мог вообразить. * – если все и так понятно, то остается только сказать о своих чувствах напрямую. Его слова заставили Хвостова смутиться и потупить взгляд.

– I’m sorry.– * Мне жаль.*

– Is it because of him? Just be honest. -*Это из-за него? Просто будь честен.* – произнес Эдвард, спиной чувствуя, как в комнату заходит Марк, и еще не зная, что Кристина давно вошла в дом, и ждет удобного момента, чтоб предстать перед мужчинами во всей красе.

Данила бросил теплый взгляд на стоящего в дверях Марка, вздохнул поглубже, и прошептал, обращаясь к Эдварду:

– I love him…-*Я люблю его.* – парень не увидел, как тепло улыбнулся Марк, и как широко открыла в изумлении рот, только что вошедшая Кристина. Воистину, женщины хитры и коварны.

– Черт возьми, Марк, ты выиграл! – возмущенно вскрикнула сестра, наблюдая, как вздрагивают и Робертсон, и Данила, решившийся поднять глаза. – Братец, ты оставил меня без средств к существованию!

– Что все это значит? – дрожащим голосом поинтересовался Хвостов, чувствуя, как горечь, пока еще непонятно чем вызванного разочарования, поднимается из глубин души. Сапфировые глаза смотрели прямо перед собой, словно ничего не происходило вокруг, и никого не было.

  Эдвард вообще старался не влезать в разговор. Во-первых, по-русски он вообще ничего не понимал. Во-вторых, он почему-то смутно ощущал ликование, наблюдая за напряженным лицом друга.

– Ничего. Просто Марк и я поспорили, что он влюбит тебя в свою непревзойденную персону. На карту поставлена, кхм, была поставлена половина его состояния. Он был очень уверен в себе, черт возьми! И выиграл же! – обиженно бубнила Кристина, острым проницательным взглядом подмечая, как хмурится Марк, и в каком смятении находится ее брат. Она бы ни за что так открыто, с бухты-барахты, не раскрыла все, как на духу. Не так внезапно. Не так прямо. Но на то были свои, одной ей известные причины. – А ты профессионал, Марк.