Текст книги "Мой враг - мое сердце (СИ)"

Автор книги: Cold Clarice

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

   Марк прекрасно держался в седле. По-аристократически уверенно и по-мальчишески свободно. Волосы давно освободились от резинки и теперь старались не поддаваться провокациям ветра. Возможно, Данила родился с обостренным чувством прекрасного, иначе не смог бы объяснить, чем так заворожила его примитивная в общем-то картина – наездник и скакун. И еще было непонятно, кто из них двоих привлек его внимание больше. Он сделал несколько фотографий, которые обещали быть лучшими за все время его увлечения. А потом Марк решил, что пора заканчивать фотосессию, и в два счета оказался рядом с юношей.

– Вижу, моя скромная персона производит на тебя неизгладимое впечатление, – хмыкнув, информировал Марк, подводя мощного белого скакуна к Даниле, пытавшемуся придумать в ответ какую-нибудь колкость.

– Пф, я вижу здесь только одного фотогеничного персонажа. И это не ты, – выдал парень светлую мысль, с восхищением посматривая на животное. – Ты о себе слишком высокого мнения.

– Мне уже об этом говорили, – улыбнувшись, признался Марк. И что-то в его мимике заставило Данилу насторожиться. Даже улыбка получалась хитрой, скорее хищной, нежели дружелюбной.

– Значит, тебе говорили недостаточно часто и понятно. А может, до тебя плохо доходит.

– С чего вдруг ты так разозлился? – кажется, удивление Робертсона было искренним. – Я был искренен.

Данила решил, что у его шурина еще и амнезия. Вчерашний ужин забыл.

– И прямолинеен. И до зубного скрежета самонадеян. Больше всего в жизни я ненавижу таких людей, как ты. Считающих, что они сильные мира сего. Знаешь, я пожалуй, пойду.

– И сколько ты еще планируешь на меня дуться? – веселым голосом поинтересовался Марк, которого безумно радовал этот насупившийся зеленоглазый ребенок. Это одновременно и нравилось, и пугало. Давненько с Марком такого не происходило.

– Я не дуюсь на тебя, но и налаживать с тобой дружеские отношения не горю желанием. Мне нужно увидеться с твоей женой. Поговорить. И можно сказать, я буду доволен.

– Она возвращается послезавтра. Потерпи мое присутствие еще чуток, – иронично заметил Робертсон, про себя добавив: «А может чуть подольше».

  Вечером, не предупредив никого, Марк сел в машину и укатил в неизвестном направлении. Об этом услужливо, как бы невзначай заикнулась Мелисса, когда в восемь принесла ужин в комнату Данила. И с того момента сон к нему не шел. Интересно, куда мог отправиться этот сноб? Уж не к любовнице ли? От этой мысли почему-то автоматически стало жалко Кристину. Данила даже не мог помыслить, что у его сестренки тоже может быть рыльце в пушку, поэтому еще больше разозлился на шурина.

 На следующий день, все та же служанка, подавая завтрак, проболталась, что хозяин имения еще не вернулся. Теперь сомнений в том, что у Марка был кто-то на стороне, оставалось все меньше. Появилось желание набить ему морду. Появилось и тут же исчезло, лишь только вспомнило играющие под рубашкой мышцы и высокий рост Робертсона.

  Виновник душевных терзаний Хвостова соизволил появиться только после обеда и сразу же отправился в кабинет, чтобы провести там все оставшееся время. Парень решил, что время задавать вопросы было не самым подходящим, да и выглядело бы это глупо. Решил дождаться сестренки, чтобы прояснить интересующие его вопросы.

  Но, проходя мимо рабочего кабинета Марка, не удержался и решил заглянуть. Шурин сидел в кресле, закинув ноги на стол с мобильным телефоном у уха. Его рубашка была наполовину расстегнута, выставляя напоказ мощную грудь. Длинные ноги были скрыты широкими пижамными штанами. А лицо было утомленным, но не теряло при этом красоты и силы. Парень снова почувствовал, что в горле пересохло.

– Да, я работаю над этим, – Данила снова застал телефонный разговор Марка, и зарекся вообще подходить к кабинету даже на пушечный выстрел.

– …

– Ты же знаешь, что я добьюсь его. Просто потому что хочу. Угу. Вполне.

– …

– Колючий. О, он ругался. Был довольно забавен. Надо было меня предупредить об этом.

– …

– Знаешь, и не таких приручал. Конечно. Спокойной ночи.

Робертсон швырнул мобильник на стол, сверкнув синими глазами, скользнул взглядом по резным дверям кабинета и произнес:

– Дэни, а подслушивать нехорошо.

Данила отпрянул от двери и поспешил убраться к себе в комнату, лишний раз думая, что что-то тут не то.

        

========== глава 5 ==========

        Марк всегда получал то, что хотел. Нет, не силой. Но он прекрасно знал, как заставить людей слушаться его, ходить за ним хвостами, делать так, что подчиненные ели с его рук. Он не был самонадеянным. Он был лучшим. Таким его воспитал собственный отец.

  Семейство Робертсонов всегда было на устах в деловых кругах, на вечерах аристократических семей Англии, на первых полосах газет. Благодаря очень смышленым и проворным предкам, оно сколотило целое состояние, разросшееся во времена лорда Арнольда, покойного деда Марка, до размеров империи. И ныне не потеряло своего могущества. Просто теперь, в двадцать первом веке, в Англии несколько спокойнее относились к вычурным выходкам и громким скандалам, связанным с элитой. Просто ажиотаж и священный трепет постепенно сошел на нет, уступив место интересу и возможности распустить слухи. Англичане всегда любили сплетничать. О бизнесе Робертсонов. О родословной Робертсонов. О личной жизни Робертсонов.

  Поэтому семье под неусыпным контролем Арнольда приходилось «держать марку». Что все члены, а это миссис Розмари Анна Робертсон, мистер Кларк Лоуренс Робертсон – родители Марка, а так же двоюродный дядя Лу и тетя Мардж, с успехом выполняли. Все, кроме Марка…

  Мужчина посмотрел на часы. Уже давно за полночь. А сон никак к нему не придет. Марк в последнее время вообще плохо спал. Его мучили кошмары прошлого. Призрак деда, словно тень отца Гамлета, иногда врывался в затуманенное Морфеем сознание великого синеглазого грешника и напоминал, кем Марк является. Чем он обязан семье. Как велика его ответственность. Но, когда тебе идет четвертый десяток, а ты уже пресытился всеми развлечениями, развратил и душу, и тело, и раздражен подхалимажем окружающих, интереснее всего играть с этими самыми окружающими. Если представить людей шахматными фигурами, можно смело разыграть авантюрную, запутанную партию, из которой всегда выберешься победителем.

  Дело только за малым – найти соперника. Достойного. Хитрого. Отцу Марка повезло – его соперником был Арнольд. Вплоть до гибели первого. А вот Марк до некоторых пор не мог найти партнера по игре. До некоторых пор…

  На ночном небе мерцали холодные яркие звезды. Ветер-бунтарь покачивал верхушки деревьев, отчаявшихся противостоять его напору. Размеренный тихий стук часов позволял Робертсону расслабиться и поддаться напору собственных мыслей. Синие глаза со скучающим выражением заглянули в верхний, не до конца закрытый ящик стола. Взгляд скользнул по яркой красочной фотографии, где так удачно были изображены темноволосые юноша и девушка, задорно улыбающиеся и обнимающие друг друга. Марк хмыкнул.

  Он никогда не забудет той ярости в блеклых голубых глазах деда, узнавшего, что его единственный внук – гомосексуалист. Кажется, что повысь он тогда в кабинете еще немного свой хриплый старческий голос, и все в радиусе двухсот километров узнали бы про ориентацию Марка. Впрочем, Арнольд до последнего надеялся, что это лечится, и внук не посрамит «семейное достоинство». Однако его надежды рассыпались прахом. Юношеский максимализм и жажда мести бурлили в, на тот момент, еще юном Робертсоне настолько, что даже заняться сексом с однокурсником прямо на глазах у деда было бы недостаточным для охлаждения бунтарского духа. Тогда Марк наивно полагал, что может все. И даже сделать собственный выбор.

  Когда несколько лет назад, через определенный срок после смерти старика Арнольда, которого дядя Лу уже отчаялся увидеть на смертном одре, было оглашено завещание покойного хозяина крупнейшей судостроительной империи, Марк впал в ступор. Не мог поверить ушам. А затем просто пришел в бешенство.

  По завещанию Марку, для того, чтобы стать полноправным владельцем компании и всего остального имущества, он должен взять в жены девушку не позднее, чем через полгода после оглашения завещания. Иначе, все переходило дяде Лу.

  Увидев, как сверкнули жадностью хитренькие глазенки пьянчужки Лу, Марк решил, что не позволит даже таким глупым условиям поставить под удар свое наследство.

  Поразмышляв над ситуацией некоторое время, он решился. Гомосексуалист Марк Робертсон женится…

Улыбка проскользнула в уголках губ Марка и стремительно исчезла, уступая место задумчивому выражению лица.

…почему он решил посетить Россию, Марк уже не помнил. Кажется, поспорил с друзьями, что медведи там по улицам не ходят. Пришлось проверять. Тогда его партнером по любовным утехам был искусствовед и настоящий эстет, фанат русского изобразительного искусства. Естественно, Марк взял его с собой. Естественно, они потащились на выставку художников-импрессионистов.

  Кристину он заметил сразу. Невозможно не заметить такую яркую внешность и красное бархатное платье, неприлично пошло облегающее идеальную фигуру.

   Она подошла к нему сама. Не стесняясь. С порога принявшись флиртовать, не теряя при этом собственного достоинства. Заигрывать, не опускаясь до банальности и похабности.

  Ее глаза были слишком умными. Ее разговор слишком интеллектуальным. Ее намерения слишком явными.

И тогда Марку пришла в голову гениальная в своем идиотизме идея: «А почему бы и нет…» Они посетили ресторан, где Марк, оценив собеседницу по достоинству, выложил все карты.

– Кристи, я предлагаю вам сделку! – начал он на русском, за что был благодарен тяге к самообразованию, и был польщен вытянувшимся от удивления и восхищения лицом девушки. – Я гей. Меня не прельщают девушки.

– Думаю, я совру, если скажу, что не расстроена, – ответила девушка, бросая на Марка разочарованные взгляды.

– Я хочу предложить тебе стать моей женой.

– Воистину, а я думала, что только мы сумасшедший народ.

– Я говорю серьезно. У тебя есть чудесный шанс жить безбедно. Я пальцем тебя трогать не буду. От приставаний ты спасена. А деньгами можно будет сорить без зазрения совести.

– Зачем тебе это? Если конечно, ты не умалишенный.

– Видишь ли, мой дед…

 Кажется, сегодня ночью Марк побил рекорд. Он еще никогда не сидел в кабинете так долго. Но уходить не хотелось. Еще столько всего нужно было вспомнить. Он, скорее всего, не уснет до утра. Даже темное бездонное небо и белый ясный диск Луны, мерцающим светом заполняющий комнату, не смогут его сейчас усыпить…

   Свадьба была тайной и только для избранных. Противоречила стилю «а-ля помпезность». Но в права наследства Марк вступил беспрепятственно, стоило пару раз перед нотариусом пострелять влюбленным взглядом в так артистично краснеющую жену и пообжиматься с ней при слугах и подчиненных. Единственным недовольным, хоть и неподающим вида, был дядюшка, у которого бриллиантовые горы утекли прямо из-под носа.

  С того самого момента, как газетные страсти и шумиха вокруг «грандиозного события в семействе Робертсонов» утихла, Кристи исправно играла роль примерной жены, развлекаясь потихонечку на полную катушку, а Марк стал настоящей акулой бизнеса.

   Но однажды стал замечать, как нервничает Кристи после разговоров с семьей. Точнее, с таинственным братом, о котором Робертсон даже не потрудился узнать. После общения с ним она становилась раздражительной и причитала:

– Да как он смеет! Я же его старшая сестра! Он даже не понимает, насколько хорошо для меня все сложилось! – ходила она из одного конца рабочего кабинета Марка в другой.

– Что он тебе такого сказал?

– Что я неблагодарная избалованная дрянь! Представляешь? Он же тоже не святоша, но, тем не менее, исправно прикрывается своими моральными убеждениями!

– И что, все так плохо?

– Он просто завидует! Прикрывает болезнью матери банальную зависть!!!

– Крис, зависть присуща всем без исключения. Это индивидуальное качество каждого человека. Оно заразно, кстати.

– Ты не понимаешь, Марк. Он всегда был самостоятельным, мечтательным, но никогда не смотрел на мир сквозь розовые очки. Кстати, вот его фотография, – девушка протянула снимок заинтересовавшемуся мужу. Марк увидел миловидного юношу с яркими зелеными глазами и стройной фигурой. И самым неожиданным образом его захотел! Сначала просто увидеть воочию, а потом … по обстоятельствам.

  Парень был очень симпатичным, да еще, как говорит Кристи и с характером. Марку нравилось общаться с такими людьми, а потом ломать их мнимые моральные барьеры, напускную важность и приручать. Он удовлетворенно хмыкнул, уже зная, что намечается интересная игра.

– Он словно дикий котенок! Добрый и ласковый, а потом до крови кусает, если чувствует, что ты – враг. Это мне даже нравится в нем, черт возьми! Но он смеет упрекать меня…

– Знаешь, человеку всегда свойственно меняться. Становиться покладистым. В зависимости от влияния на его личность. Может, деньгами. Может, любовью.

– Нет, мой брат – тот еще индивид. Твои деньги его возвышенную душу не прельстят. Могу поспорить, он плюнет тебе в лицо за сальные намеки, а уж с твоим образом жизни вообще категорически не согласится!

– Фу, не было еще ни одного мальчика, юноши, мужчины, которого бы я не приручил! У всех есть свои слабые места. Своя цена.

– Данила на это не купится. Он не глуп. Совсем не глуп, – отчеканила Кристина, но потом задумалась, и успех перешел на сторону Марка.

– Дорогая, я влюблю его в себя на раз-два!

– Значит, пари, мой самоуверенный супруг? – поинтересовалась Кристи. Ее взгляд блеснул азартным лукавым огнем.

– Определенно пари, моя упрямая супруга, – удовлетворенно произнес Марк, с почти восхищением наблюдая за сидящей напротив девушкой, только что из любопытства подставившей собственного брата.

«Интересно, а ради собственного удовольствия и выгоды, продаст ли она родную мать?»…

========== глава 6 ==========

         Данила проснулся только после полудня. Всю ночь его преследовал странный сон, будто стоя на распутье, он отчаянно пытался выбрать, по какой дороге следовать далее. Интуиция подсказывала юноше, что нужно выбирать ту, что ведет к спокойствию и тихой жизни, но все его существо желало следовать по другой – извилистой, неизвестной, неопределенной. Данила метался во сне, и смог заснуть лишь с появлением первых лучей солнца.

 Молодой человек был уверен, что сестра не появится еще несколько дней, сославшись на «неожиданно подвернувшееся важное дело». Но Кристина его мало беспокоила. У Хвостова было время поразмыслить и понять, что ему интересен Марк. Как личность, конечно же. Как представитель той ступени социальной лестницы, на которую Данила никогда не сможет ступить. Он решил попытаться если не наладить с Робертсоном диалог, то хотя бы разрядить напряженную обстановку между ними, возникшую два дня назад по вине обоих. И начать решил немедленно.

– Добрый день, Марк, – попытавшись как можно дружелюбнее улыбнуться, поздоровался Данила, входя в гостиную, где его шурин удобно расположился в кресле со свежим номером газеты в руках. А потом уже чуть тише добавил: – Надеюсь, сегодня будет хорошая погода.

Если бы он не шел целенаправленно к небольшому столику, а именно, к вазочке с фруктами, вольготно расположившейся на нем, и бросил взгляд на Марка, то увидел бы, как в изумлении приподнялась его бровь. Он даже отложил детище публицистической мысли и, как могло показаться, с опаской произнес:

– Э, доброе утро, Дэни, – надо было поддержать диалог, если уж юноша был в таком приподнятом настроении, что даже поздоровался. – Как спалось?

– О, хорошо, спасибо, – парень присел в кресло напротив и взглянул на Робертсона. – А почему ты не на работе?

В принципе, Марк действительно мог бы сейчас уехать в офис, если бы страдал паранойей и думал, что его подчиненные недостаточно компетентны. Но это было не так, и мужчина мог себе позволить не появляться в компании.

– У меня свободный график. Как ты понимаешь, я могу не беспокоиться за свое рабочее место.

– Тогда могу я попросить тебя об услуге? – замявшись, поинтересовался Даня, а Марк был настолько заинтересован, что даже чуть подался вперед.

– Я весь внимание.

– Ты не мог бы немного поучить меня верховой езде? – выдавил парень, судорожно соображая, куда делась его серьезность и спокойствие. Просто после вчерашнего мастер-класса от Марка Хвостов тоже решил попробовать свои силы, а кроме шурина потренировать его было некому.

Робертсон был крайне удивлен такой неожиданной просьбе. Он думал, что Данила теперь вообще с ним разговаривать не будет, что было бы прискорбно. Но раз такое прелестное создание, на которого у Марка имеются определенные планы, просит о помощи, отказать невозможно. К тому же, поставленная перед Робертсоном задача существенно упрощается.

– Буду рад помочь.

 Как и надеялся Хвостов, погода была хорошей. Привычно серое небо уступило место безоблачному, нежно-голубому. Солнце прогревало продрогшую от дождей и ветра землю, попутно касаясь лучами сочной зелени деревьев и кустарников.

   Марк решил не надевать костюм для верховой езды и сменить уже поднадоевшие классические брюки на что-нибудь более удобное и практичное. Его мало беспокоила мода. Он не гонялся за современными заезженными брендами, предпочитая красоте комфорт. Пожалуй, только этим он отличался от остальных представителей бизнес-элиты.

  Данила ожидал Робертсона у конюшни, слушая собственное участившееся сердцебиение. Словно ребенок в предвкушении чего-то необычного и очень приятного, Хвостов рассматривал спокойных животных, бережный уход за которыми чувствовался с первого взгляда.

– Ну что, начнем? – обернувшись на голос, Данила замер. Потому что не ожидал увидеть Марка в светло-голубых потертых джинсах и кремовом джемпере. Потому что не думал, что этот циничный представительный мужчина может выглядеть по-другому. Так естественно. Так притягательно. Так по-домашнему. Так сексуально.

От последней характеристики Данила отмахнулся, как от назойливого насекомого и слегка покраснел. Что не осталось незамеченным для Марка, потешив его самолюбие.

– Нравится? – взгляд синих глаз блеснул лукавым огоньком, а полные губы сами собой сложились в подобие улыбки. – Для тебя старался.

– Кхм, приступим? – нетерпеливо осведомился юноша, проходя к лошадям.

 – Думаю, для начала ты попробуешь свои силы с Мэгги, – начал Марк, поглаживая пегую симпатичную кобылку по морде. – Она смирная. И ласковая.

Даниле могло казаться, но Марк впервые в жизни искренне улыбнулся. Так тепло, что у Хвостова перехватило дыхание, и не было сил и желания отвести взгляд от его лица. Но Марк этой реакции не заметил, иначе решил бы, что задуманная им игра уже начинает медленно воплощаться в жизнь.

– Я хочу начать с твоего скакуна, – выдал Данила, немного отойдя от секундного помутнения разума из-за разом преобразившегося шурина. – Того, которого видел вчера.

– Не думаю, что это хорошая идея, – в подтверждении своих слов Марк даже нахмурился. – Буран  слишком ретив. Даже я иногда с трудом с ним справляюсь.

– Мда, я вчера это заметил. Но я настаиваю! Пожалуйста, – Данила твердо решил, а настаивать на своем всегда любил. Ему хотелось если не почувствовать полностью, то хотя бы попытаться, что чувствует Марк, когда  седлает этого белоснежного жеребца, когда управляет этим красивым животным, подчиняя своим желаниям и интересам.–  Прошу тебя, Марк!

«Упрямый мальчишка!» – хмыкнул Робертсон, но все же уступил. Просто потому что зрелище обещало быть забавным.

  Буран фыркал и брыкался. Было видно, что никого кроме хозяина он своим наездником видеть не желает. Но Марк сумел исправить ситуацию и уже через считанные минуты Данила, с плохо скрываемым восторгом на лице, восседал на жеребце, словно древнеримский триумфатор, возвратившийся с поля сражения. Робертсон всегда был рядом, ведя Бурана за поводья по небольшой зеленой аллее, дававшей возможность созерцать особняк во всем его великолепии. Мужчина не мог взять в толк, как такой пустяк – прогулка верхом, может повлиять на настроение человека. Хвостов радовался незамутненной, кристально чистой, детской радостью. И пусть он пока держался рысцой, и до галопа было далеко, он все равно был признателен Марку за такую возможность.

– Дэни, выпрямись! Постарайся расслабиться, но не скрючивайся, как огурец на солнце, – наставлял Марк, пока аллея незаметно для них заканчивалась, и можно было держать обратный путь на конюшню.

– Я выпрямился!

– Я этого не вижу. И сделай лицо попроще.

– А что с моим лицом? – недоуменно поинтересовался Данила.

– Просто выражай восторг не так открыто.

– А что плохого в том, чтобы выражать открыто свои эмоции?

– Ничего, но лучше держать их при себе.

– Я не согласен с тем, что лицо должно выглядеть так, будто по нему проехался каток. Это неправильно. Люди же не роботы, в конце концов!

«О Боги, а ведь всего лишь попросил его быть чуть сдержаннее» – вздохнув, мысленно бубнил Марк, когда они вышли к тому открытому участку, где вчера упражнялся сам Робертсон. – «Может, попросить его заткнуться?»

 Отсутствие плотного аппетитного завтрака давало о себе знать. Желудок Хвостова предательски урчал, заставляя Марка тихонько ухмыляться. Уже настало время обеда. И вот этой трапезы ни Данила, ни Марк пропустить не могли.

– Ну что, перекусим? – поинтересовался Марк, выпуская из рук поводья. – Мелисса уже давно накрыла на стол.

– Конечно, я сейчас, – Данила пыхтел, потому что одна нога, заняв стратегически неудобное положение, застряла в стремени, мешая спуститься. – Сейчас…

Буран терпеливо ждал, пока неизвестная ему доселе личность соизволит слезть, периодически фыркая и отбивая копытами одному ему известный ритм.

– Господи, да просто обопрись на меня! – подхватив под руки Данилу, предложил Марк, и потянул парня на себя. Ему надоело смотреть на жалкие потуги Хвостова. Парень ухватился одной рукой за плечо Робертсона, а другой уперся в его грудь, и старался не смотреть ему в глаза.

– Ну, вот. Проблем-то! – довольно фыркнул Марк, ставя парня на твердую землю. Получалось так, что он почти держал Данилу в объятиях, и отпускать, естественно, не горел желанием.

– Спасибо, – прошептал Хвостов, чувствуя, как учащается сердцебиение, а руки даже сквозь одежду ощущают тепло другого тела. Аромат свежести и коньяка, исходивший от Марка, словно способствовал затуманиванию мыслей, и гнал поднимающиеся в глубине сознания попытки отбежать от Робертсона на безопасное расстояние.

– Дэни, – мягко позвал Марк, внутренне злорадно ликуя, и блестяще синие, будто воды английских озер, глаза встретились со сверкающе зелеными. Данилу показалось, что сердце сейчас остановится. Робертсон наслаждался моментом. И наклонялся все ближе и ближе, к дрогнувшим на мгновение губам. – Дэни…

– ДАНЬКА!!! – внезапно проорал до боли знакомый голос, нарушив все очарование момента. – БРАТИШКА!!!

  На встречу раздосадованному Марку и резко отпрянувшему от него Данилу неслась миниатюрная брюнеточка, с белозубой улыбкой до ушей, в коктейльном платье. Ее густые прямые волосы были собраны в высокий хвост, а глаза все так же хитро сияли.

– Привет, Кристи, – промямлил юноша, все еще не отошедший от недавнего момента. – Рад видеть.

– Данька, я тоже. Пойдемте. Пойдемте в дом. Я хочу о многом с тобой поговорить, – подхватив брата под руку, без перерыва вещала Кристи, бросив лукавый взгляд в сторону мужа. И только Марк знал, что на самом деле означает эта коварная ухмылочка и легкий прищур темных глаз. Проиграть в споре миссис Робертсон не хотела.

– Как продвигаются твои дела? – ненароком поинтересовалась девушка у хмурого Марка, пока Данила отлучился из столовой.

– Все ОК. Он почти мой.

– Держи карман шире. Что-то я не заметила.

– Я его чуть не поцеловал.

– И кто же тебе помешал сделать не «чуть»? – притворно возмутилась Кристи.

– Ты, моя не вовремя появляющаяся жена.

– Упс! – хихикнула девушка и добавила «Мне очень жаль», конечно же, ничуть не сожалея…

========== глава 7 ==========

          Хвостов никак не мог поверить в то, что чуть было не произошло днем. Если бы парень имел склонности к суициду, то немедленно убился бы об стену. А так, оставалось лишь нарезать круги по комнате и пытаться своим этическим складом ума, далеким от рационализма, проанализировать сегодняшний инцидент.

   То, что Марк чуть было не поцеловал его – было очевидно. Но тот факт, что Данила хотел, чтобы его поцеловали – не лез ни в какие ворота. Похоже смена обстановки пошла молодому человеку не на пользу, а английский климат окончательно затуманил разум.

  «Черт возьми, что такое происходило? Я сошел с ума! Иначе, как еще назвать внезапно появившееся желание прикоснуться к губам другого мужчины?! Не просто другого, а мужа родной сестры! Последнего человека на земле, с которым хотелось бы сблизиться!» – анализировать получалось плохо. Щеки заалели, а в глазах цвета молодой травы появился нездоровый блеск. – «Он же мужчина! Красивый, но разве это что-то меняет? Я все равно терпеть его не могу! Так почему же?»

  Данила в недоумении хватался за голову. Сколько он себя помнил, ему всегда нравились девушки. И проблем с личной жизнью не возникало. Не заглядывался же он на Ваську, хотя тот был тем еще красавцем – широкоплечий, чуть выше среднего роста, черноглазый. Мечта любой барышни.  Конечно, он мог оценить мужскую внешность и некоторых представителей считал очень даже брутальными, но на губы их он же не глазел.

   А тогда на прогулке что-то щелкнуло внутри, поддавшись ощущению теплого мужского тела, странному, мерцающему огоньку сапфировых глаз, чувственному голосу…Черт! Данила тряхнул головой, отгоняя въедавшееся в каждую клеточку тела наваждение, и решил, что такого больше не повторится. Слишком пугающим было желание поцеловать Марка. Слишком запретным. А потому, по мнению Данилы, не имеющим права на существование…

  За ужином Марка так и распирало захохотать в голос, видя, как в неравной схватке сошлись брат и сестра. Как гневно они кидали в друг друга молнии взглядами, как шипели, стараясь не повышать голос. Данила был непреклонен и непробиваем, и от того еще более привлекателен, чем раньше. Стараясь наставить неблагодарную Кристи на путь истинный, он сам не замечал, как загораются его глаза, как на щеках играет румянец возмущения, и как приглушенно, с наставительными нотками, звучит его голос. Темная длинноватая челка мешала юноше продолжать возмущаться, поэтому резким движением головы он постоянно откидывал ее назад. Тогда, на мгновение, выбираясь из плена высокого воротника, Робертсону открывалась часть его шеи с персиковой кожей.

  Отчего-то, помимо эстетического наслаждения при бросаемых на Хвостова взглядах, Марк испытывал легкое, ненавязчивое чувство нежности. Словно перед ним сидел маленький дикий щенок, которого хочется потискать и погладить. Но Робертсон не был настолько сентиментален, если был таковым вообще, поэтому новое и бесполезное чувство немедленно погибло в зародыше. Не будет же он испытывать нежность к какой-то пешке?!

– Ты ведешь себя, как неблагодарная свинья! – прохрипел Данила, бросая полные презрения взгляды на сестру. – Неужели всегда за эти годы тебе не хватало времени просто позвонить?!

– Я же звонила! – упрямо твердила Кристи, но по чуть надувшимся губкам было видно, что преимущество все-таки на стороне Данилы. Робертсон наблюдал за тем, как хрупкий молодой парнишка строго воспитывает старшую сестру.

– Это были плевки, а не звонки! Так, для отвода глаз! – распалялся парень, но решил, что не доставит шурину удовольствия созерцать его в гневе и старался сдерживаться. – Словно ты пыталась просто загладить муки совести!

– Что ты несешь, мелкий недоумок! Вы – моя семья, я не могла про вас забыть!

– И тем не менее, забыла. Ты хоть позвонила маме после того, как вернулась сюда? Ты хоть раз позвонила ей с того момента, как прислала жалкую подачку?!

– Я старалась помочь! – не унималась Кристи, а Марк с интересом и удивлением отметил, что в его жене проявляется доселе ему, да ей самой, неведомое чувство – стыд. – Я знаю, что мама болеет. И…

– Хватит. Просто побудь хоть раз человеком – позвони ей, – устало произнес Данила, и сестра тут же поспешно вышла из столовой.

  Оставшись с устало потершим переносицу парнем, Робертсон решился-таки вмешаться на правах супруга. Скорее, чтобы услышать, что скажет парень.

– Это было несколько грубо, Дэни. Не находишь? – и в ответ получил взгляд, способный заморозить все в радиусе пяти километров.

– Это не твое дело. Она не должна забывать, кто ее самые близкие люди, даже несмотря на то, что теперь далеко от них.

– И все-таки, она уже достаточно взрослая девочка, чтобы принимать решения. Чтобы строить свою жизнь, – Марк сидел за столом небрежно, расслабленно.

– И чтобы плевать на любящих людей. Хотя, кому я здесь буду доказывать!? Ты ничем не лучше,–  Данила старался, чтобы голос звучал как можно увереннее, но брошенные слова казались чем-то несправедливым.

– Конечно, – картинно всплеснул руками Робертсон, – я самая подлая, избалованная, эгоистичная скотина на свете, так?

Хвостов покраснел и потупил взгляд. Поколебавшись секунду, ответил:

– Я такого не говорил!

– Но ты так подумал, Дэни. И продолжаешь так думать. Мне очень жаль, что ты обо мне такого плохого мнения, толком меня не зная, – Марк старался придать голосу как можно более разочарованный и обиженный оттенок, и лишний раз удивлялся, почему не пошел наперекор семейке и не связал свою жизнь с театром. – Это может означать только одно…

– Что?

– Что мне придется доказать тебе обратное…

   Хвостов уже клевал носом, но продолжал читать какую-то уэльскую рукопись, переизданную на английском языке, обнаружившуюся в кабинете Марка. «Мне придется доказать тебе обратное…». Эта фраза эхом раздавалась в голове, разбрасывая в разные стороны все мысли и догадки, мешая сосредоточиться. Интересно, как он собрался доказывать, что является мягким и пушистым? Будет играть и изворачиваться? Притворяться и лицемерить?

Неожиданный стук в дверь прервал сумбурные размышления. Кого могло принести в его комнату в такой поздний час?

– Войдите.

Кристи нерешительно заглянула в комнату, словно опасаясь, что в нее тут же запустят чем-нибудь тяжелым. Так же нерешительно вошла, когда убедилась, что начинает страдать паранойей.

– Данька, можно поговорить?– девушка присела на краешек кровати и выжидательно уставилась на брата.

– О чем? – ради такого, можно было и книгу в сторону отложить.

– Я позвонила маме.