Текст книги "Смерть Охотника, рождение Вампира (СИ)"

Автор книги: Cloude Guardian

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Покусывая край уха пепельноволосого, Канаме вырвал из него тихий стон.

– Очень хорошо, – прошептал он, второй рукой начиная расстегивать рубашку. Зажав между пальцами бусину соска, Канаме с легкой улыбкой слушал, как учащается дыхание Зеро. Признаться, шатен уже терялся, каким его любовник нравится ему больше – неприступным и страстным, как в самом начале, или таким, каким об был сейчас – мягким и более доступным.

– Юки… нх… может вернуться, – выдохнул Зеро. Сейчас он чувствовал себя несколько выбитым из колеи. Ему было о чем подумать. Но не было на это времени. И пока он в таком состоянии, принудить его к чему-то было очень просто, потому что морально он сейчас был очень слаб.

– Это не важно, мы закончим позже, – отстранившись, Канаме, помедлив, шагнул к духовке и, открыв ее, вытащил противень с уже полностью готовым блюдом. – Пахнет просто изумительно.

Растерянно выпрямившись, Зеро стал одеваться обратно. Канаме странно себя вел. Раньше он не стал бы медлить, просто сделал бы это, в крайнем случае просто напросто запечатал бы вход в кухню – лишь бы получить свое. Но может быть, ему пока хватило утра… Хотя, пока они были на миссии, его это не останавливало. Они могли вылезти из душа, час-полтора заниматься своими делами, а потом просто пересекались в одной комнате и все начиналось по новой.

Подавив новую волну непонимания, Зеро помотал головой, и, взяв нож, стал помогать разрезать запеканку, незамедлительно укладывая пару особенно крупных кусков на тарелку – все-таки, они не завтракали, хотя давно было пора.

Уплетали запеканку в полной тишине. Кирию думал, чем они займутся после завтрака, но единственное желание в голове было просто-напросто лечь в свою кровать в гордом одиночестве и подумать, потому что поводов было – хоть отбавляй.

***

POV Зеро.

Помыв посуду и выпроводив Курана, я снова вернулся в свою комнату. Беспорядок в ней был невообразимый.

Окровавленные, измятые и, в целом непригодные для дальнейшего ношения, вещи были отправлены в мусорный пакет вместе с постельным бельем.

Чтобы взять новый комплект, пришлось идти в хозяйственные помещения на другом конце академии, где хранились вот такие мелочи вроде чистого постельного белья.

На территории было непривычно тихо, но, как никогда, эта тишина ласкала слух. Вздохнув, я одним движением руки распахнул настежь окна в комнате и принялся за уборку.

В голове роились мысли, от которых в груди разливался неприятный холодок.

С одной стороны, Юки мне простила мою «нецивилизованность.» Хотя, я думаю, что это еще слабо сказано. Нецивилизованность. Ха.

А с другой – я не мог прогнать из памяти вкус ее крови, звук пульса и запах, запах ее кожи. И ощущал я себя просто ужасно. Юки – самый дорогой мне человек, единственная, кто принимает меня таким, каким я являюсь.

Каким я являлся.

Перед глазами встала другая пара карих глаз и я только тяжело вздохнул. Да, Канаме в последнее время часто появлялся в моих мыслях, да и перед глазами мелькал не реже. Что больше всего раздражало – его запах, вкус кожи, ритм сердца – все это я тоже помнил.

Как вести себя в их присутствии, остается непонятным до сих пор.

Составив все вещи на широкий письменный стол, я принес ведро и таз с водой.

Очистив все горизонтальные поверхности, кроме пола, я протер многочисленные безделушки и расставил их по местам, затем вымыл пол и застелил постель.

Образцовый порядок, в народе изредка называемый педантичностью, был у меня в крови.

Чертовы вампиры, вся моя жизнь проходит среди них! Сначала Хио Шизука. Затем та женщина в школе. Многочисленные вампиры, встреченные мной на заданиях. Куран Канаме и целый класс ему подобных. И наконец – я сам.

И как я могу надеяться разобраться в себе, когда все крутится еще и вокруг них?

Раскрыв шкаф, я принялся перебирать и перемеривать вещи. Быть занятым хоть чем-то – лучше, чем с ума сходить от безделья.

И все же, мысль, что с Кураном все как-то очень быстро произошло, не оставляла меня. Сколько там – месяц или около того мы на том задании были? И на нем же впервые… переспали?

От воспоминаний я невольно покраснел и теснее сжал зубы. Мало того, что первый секс, так еще и с кем умудрился… Хотя, я же не виноват, что у Курана крышу сорвало? Правильно, не виноват. Пристрелить похотливую тварь, которая умудрилась спасти меня от сумасшествия, но при этом лишила девственности и даже в любви не призналась ни разочка.

А с чего я вообще о любви заговорил-то?

***

Пошлепав себя по щеке, Зеро подошел к зеркалу. Со зрачками все в порядке, пена на губах не выступила. Значит, ничего фатального.

Но с чего ему вдруг так захотелось услышать эту глупую фразу «я люблю тебя» или хотя бы «ты мне дорог»? Однако, сердце капризно скрипело и склоняло к первому варианту. Заскоки, о которых Кирию раньше даже не подозревал, вылезли во всей красе и теперь заставляли нервно кусать губы и взволнованно стискивать пальцы.

Черт, а ведь как хорошо было раньше, как просто и понятно… Ну и что, что потенциальный кандидат в класс Е – он был неограничен в своих передвижениях, и за каждым углом его не поджидал Канаме Куран, пытающийся сорвать поцелуй, Юки ничего не знала и не боялась его. Хотя, она и сейчас его не боялась, но все же…

По мнению Зеро, все слишком быстро произошло. Их отношения мало напоминали отношения двух влюбленных, хотя временами проскакивало щекочущее чувство, что они пара. Но, по сути, даже предложения встречаться Зеро не получал – его поставили перед фактом, что теперь он что-то вроде собственности, низшее существо, которое еще даже своей силой пользоваться не умеет, и свой собственный пистолет взять в руки не в состоянии, потому что током бьет.

Злило, злило все это бешеное и стремительное движение вперед, он еще не успел попрощаться с той жизнью, а его уже течением несет дальше. За несколько месяцев слишком много всего произошло, и Кирию не успевал обдумывать, как себя вести в той или иной ситуации, не успевал привыкнуть к собственному положению.

Для Курана он был никто – просто любовник, которого можно бросить, когда он наскучит. Одновременно, они были связаны кровью, но Зеро был другим – не А и В класс, промежуточное звено, которое никто не воспринимал всерьез – его раньше больше боялись, чем сейчас. Его ученица, если он имеет право еще называть так Икари, уже сама справлялась со своими обязанностями, на которые Зеро плюнул некоторое время назад, пытаясь усмирить собственную жизнь, в то время, как жизнь давно скрутила его по рукам и ногам, наслаждаясь беспомощностью. Гильдия охотников еще не знала, как относиться к этакому «полукровке» – вроде и отпрыск чистокровной семьи охотников, а вроде Куран заклеймил, как своего отпрыска. Черт знает, как относились к Зеро наверху и, как Зеро в ближайшем будущем будет вынужден относиться к ним.

За своими заботами Зеро протер окна и вымыл пол, перебрал вещи в шкафу, пустил пару рубашек на тряпки. Комната была чиста и свежа, однако… Гнетущее чувство не исчезало, и чем больше Зеро об этом думал, тем противоестественней казались ему их с Кураном отношения. Будто что-то было не на своих местах.

А если подумать… Да все было не на своих местах! Зеро бесили эти поцелуи украдкой, будто вампир играется с ним, хотя наедине тот и вел себя так, будто все под контролем. Но, по сути, внимания, серьезного внимания, тех часов, которые возлюбленные должны проводить вместе, Зеро не наблюдал. Будто вампир пользовался им и на этом все.

Правильно ли он поступает, что продолжает? Не стоит ли отказаться от всего этого?

А что он будет делать дальше, да и как порвать то, у чего нет начала или какой-то другой границы, по которой он может ориентироваться?

С глухим стоном опустившись на пол, Зеро прижался спиной к стене, яростно ероша волосы. Он ничего не понимал. Все эти 18 лет он был, так с чего именно сейчас Канаме Куран внезапно воспылал такой страстью?

Чем больше он об этом думал, тем больше выходило, что это все мимолетная игра сбрендившего чистокровного, который только кажется серьезным и собранным, а на деле просто использует Зеро для своих нужд.

Так не стоит ли закончить этот театр? Пойти и высказать все, что он думает?

Только вот уж больно не нравился Зеро этот ехидный голосок в голове, шипящий: «А кишка не тонка?»

***

Забавно…

Канаме уже давно гадал, что же изменилось в их с Зеро взаимоотношениях. Кажется, что и повода чему-то меняться не было – он все также настойчиво шел вперед со своим планом заполучить Зеро любой ценой, использовать, свести с ума, соблазнить, развратить… А получалось наоборот – это Зеро учил ему чему-то новому, ранее спящему или забытому, сводил с ума и все время удивлял, открывая новую грань, доселе не ограненного алмаза.

Но теперь Куран ощущал – кое-что все-таки пропало за эти несколько месяцев.

Его несерьезное отношение к бывшему охотнику.

Канаме ощущал ответственность за этого мальчишку, ничего не смыслящего о жизни простого человека или вампира, не ввязанного в закулисные игры. Подумать только, будущий король боялся за него, ревновал и переживал.

Игра переставала быть игрой и превращалась во что-то совсем другое, что-то, о чем понятия не имел сам Куран, зато, кажется, понимали Икари и Юки – судя по тем взаимоотношениям и узам, которыми был связан с ними Зеро.

Неужели он позволяет втянуть себя в новую семью? Зеро, дурак, а ведь он же говорил ему уже, что не хочет делить его ни с кем!

Ну вот, опять. Эта беспричинная злоба на девушек за то, что они понимают чувства Зеро лучше, чем он может себе вообразить. Хотя, наверное, это сущность женщин – понимать и ничего не говорить, просто быть рядом, поддерживать. Делать какие-то странные и глупые вещи, которые не приняты в вампирском обществе. Боже мой, девочка-охотница и спящая чистокровка… Сколько же в них человеколюбия и света, а главное, вроде бы, в кого они такие?

Крутанувшись в своем кресле, Канаме сделал очередной глоточек из изящного бокала, где до этого он утопил несколько кровяных таблеток. Концентрация получилась такая большая, что воду ему пришлось доливать, потому что они не растворялись. Но, боже, какой же у них мерзкий вкус, в отличие от крови самого Зеро.

Мечтательно прикрыв глаза, Куран воскресил в памяти ту ночь, когда он перешел свой предел и обратил Зеро. Кто же знал, что и такое он сможет? А ведь теперь то, как он провел тот день, позволяет ему открывать в себе все новые и новые силы, потому что желания, страсть, похоть, кровь и любовь – самый страшный и сильный коктейль, который, преломляя очевидность, каждый день творит самый потрясающие вещи.

Однако, он отвлекся. И как так вышло, что теперь это он был привязан к мальчишке, а не наоборот? Ведь он его глава, а в итоге, сидит сейчас в своем кабинете, заставляя мучиться подчиненных вопросом, что произошло с его обычно нейтральным настроением, что оно сменилось мрачной и тяжкой думой?

Бокал лопнул в руке от слишком сильного сжатия, вампир зашипел и языком провел по исчезающим ранам. Надо думать, все почувствуют этот запах. Ну и ладно, раньше небольшие кровопускания были в моде, а он был весьма старомоден во многих вещах.

Стук в дверь. Но не успел он послать визитера к черту, как дверь открылась. Мария Куренай со своим «слугой» скользнула в комнату и Куран ощутил, как дернулся его глаз – черт, ведь даже запах у близнеца Зеро такой же, каким раньше он был у самого Зеро. Правду говорят о проклятье близнецов – связанны на всю жизнь единой нитью, одной судьбой. Хотя, насчет судьбы, кажется, наврали. Но, кто знает? Если он и дальше так будет реагировать…

Отчего-то стало противно от самого себя и, будто фантом Зеро встал перед ним, – не то видение, не то воспоминание, – занося руку и давая весьма ощутимую пощечину.

Вздрогнув, вампир широко открытыми глазами посмотрел на вампиршу рядом с Ичиру. Совсем еще ребенок, даже еще в свет не вышла, дальняя родня Шизуки Хио. Знать бы только, как и чем она умудряется удерживать подле себя этого Ичиро, который даже сейчас верным псом застыл за ее левым плечом, готовый если что закрыть своим телом.

– Чем обязан визиту? – Канаме всегда быстро оправлялся от всяческих потрясений, и этот феномен с фантомом его сознание тоже занял ненадолго.

– Как и полагается – пришла отдать честь президенту Курану, – милая улыбка, реверанс, опущенные в пол глаза – нет ничего, к чему прицепиться, манеры безукоризненны, отточены многочасовыми лекциями и тренировками.

Кажется, визит затянется и он еще не скоро вернется к своим мыслям.

Я обязательно покажу тебе сладкий сон следующей ночью…

Комментарий к НОЧЬ СЕДЬМАЯ. КТО Я?

ОПРОС В ГРУППЕ ВИСИТ С ИЮЛЯ, НЕ ВЕРЮ ЧТО ВСЕГО 15 ЧЕЛОВЕК ХОТЯТ ПРОДУ ==

Оп, неждан, чтобы не было повода беспокоиться за нашего пепельноволосика. Я же говорила, что дайте Зеро волю – сам выебет кого угодно по диагонали, и мучиться не будет! х)

========== НОЧЬ ВОСЬМАЯ. ПОПЫТКА АНАЛИЗА. ==========

Это утро у ректора академии Кросс, сиречь Кросса Кайена, не задалось. Да и вообще, где это вы видели, чтобы в каникулярный период, директора поднимали в пять утра?!

Да, он, разумеется, тоже сначала негодовал. Потом увидел, на кого негодует и затих.

А как тут не затихнуть, когда прямо у него на глазах Зеро настойчиво что-то ищет в винном шкафчике, бормоча что-то вроде «с этими кровососами – одни проблемы, вечно они какие-нибудь гадости устраивают, а ты страдай из-за них…»

Ну, раз Зеро ворчит на представителей темной половины человечества, можно продолжить спать – определенно, с такими мыслями, вино будет пущено на благое дело, он и сам иногда…

Потом до ректора дошло, что такими темпами вино будет использовано не для подделки пятен крови на кофтах эмоциональных доверчивых учениц-балбесок, «покормивших» маленьких воспитанников Ночного Класса, и даже не для удовлетворения их с Ягари моральных нужд, а скорее на удовлетворение моральных нужд самого Зеро. Но к тому времени, как ректор опомнился и вспомнил, что сына надо предостеречь от распития алкоголя – в конце концов, ему всего-то восемнадцать! – прошло уже полчаса, и Зеро уже и след простыл.

Пожаловавшись одному из висящих на стене портретов, мол, вот так дети и растут, не видясь в родителями и не успевая получить необходимый базис правды о жизни, Кайен поправил ночную рубашку, перевернулся на другой бок и ушел в страну Морфея, досматривать прерванный сон.

Зеро тем временем искал в классе домоводства хоть какой-нибудь мало-мальски приличный стакан. Вино уже полчаса лежало в морозилке, и Зеро честно не спешил его оттуда доставать. Надеялся найти причину передумать. Но отчего-то передумать не получалось и тема «Куран со мной просто играет» не спешила выходить из головы.

Единственным способом сейчас успокоиться и собраться с мыслями было избегать Курана и всячески игнорировать его при встречах, если получится. Они возвращались к своим старым-добрым отношениям, только вот парень уже задумывался – а получится ли?

Сетуя, что нельзя просто пристрелить ублюдка, Зеро немного погоревал, что надежная, как никто, его любимая «Кровавая Роза» ему более недоступна.

Как Зеро вообще дошел до того, что теперь собирался напиться, потому что не мог выкинуть из головы одного вампира большую часть вечера и кусок ночи? Внутренний голос уклончиво намекал, что это дело нехитрое. Напиваться-то по любому поводу можно, а что не мог из головы выбросить… Ну, во всем виновата любовь.

Вытащив за горло бутылку с полки и пинком закрыв морозилку, Кирию поспешил в свою комнату, стараясь ступать как можно тише и не задумываться, правильно ли он поступает.

Сегодня ночью он умыкнул из библиотеки несколько книжек, чтобы точно разобраться – как в своих чувствах и желаниях, так и получить представление о поведении влюбленных по уже описанным моделям.

Со стуком поставив стакан и бутылку на стол, Зеро откупорил бутылку и принялся наливать ярко-красную отраву в граненый стакан.

Наверняка во всем виновато отсутствие опыта. Может быть, будь у него до этого хоть одна девушка, сейчас было бы проще сообразить, что делать. Тогда бы он хотя бы знал, влюблен ли он сам, и правда ли Куран играет, или это у него такой специфический способ выразить симпатию? А еще он смог бы разобраться в своих чувствах и желаниях, а то он то хочет, чтобы Куран его касался и целовал, то готов кричать, что не желает его видеть ближе, чем на расстоянии пять метров от себя.

Прижавшись лбом в холодной поверхности стакана, Зеро вздохнул и открыл первую книгу, желая понять, а что такое, в сущности, любовь? Ведь он вроде бы уверен, что ощущает именно ее, знает, как она ощущается, это приятная, горячая истома в груди, но по факту… По факту он был еще неоперившимся птенцом и его мучения, его попытки разобраться в этом, как в головоломке – все это было лишним доказательством, горьким фактом, который он просто не мог проглотить.

Открыв первую книгу, оказавшуюся какой-то энциклопедией, Зеро принялся листать страницы в поисках нужной ему темы.

***

Любо́вь – чувство, свойственное человеку, глубокая привязанность к другому человеку или объекту, чувство глубокой симпатии.

***

У него точно есть симпатия и привязанность к этому мерзкому типчику, иначе бы он не мучился так от своих же собственных мыслей и не пил бы мерзкую алкогольную отраву.

Как Зеро понял, любовь бывает разная, вернее – нескольких видов. Для себя он отмечал только неразделенную любовь, платоническую любовь. Но здесь описывалось куда больше видов и на еще три Зеро наткнулся практически сразу.

***

Любовь, которая более даёт, чем получает, или нисходящая любовь (лат. amor descendens) – к этому виду любви относится родительская любовь, преимущественно материнская любовь к детям. У человека эта любовь, или попечение старших о младших, защита слабых сильными, создаёт отечество и постепенно организуется в национально-государственный быт;

***

Любовь, которая более получает, чем даёт, или восходящая любовь (лат. amor ascendens) – к этому виду любви относится любовь детей к родителям, а также привязанность животных к своим покровителям, особенно преданность домашних животных человеку. У человека эта любовь может распространяться также на умерших предков, а затем и на более общие и отдалённые причины бытия (до всемирного провидения, единого Отца Небесного), и является корнем всего религиозного развития человечества;

***

Любовь, которая равно даёт и получает, или половая любовь (лат. amor aequalis) – к этому виду любви относится любовь супругов друг к другу, а также устойчивую связь между родителями у других видов животных (птиц, некоторых животных и т. п.). У человека эта любовь может достигать вида совершенной полноты жизненной взаимности и через это становиться высшим символом идеального отношения между личным началом и общественным целым.

***

Первые два вида отпадали сразу, третье было тем, к чему Зеро стремился. Взаимность, устойчивая связь между ними, так, чтобы понимали друга с полуслова, читали по глазам.

Подумав об этом, Зеро смутился. Все-таки он романтик. Хотя, это было очевидно сразу – еще в тот момент, когда он подумал, что хочет от Канаме признания. Не просто трахаться, а утром рычать друг на друга, а начинать с каких-то мягких, приятных слов. Звучало, конечно, идиллически, но Зеро бы хотелось попробовать так. Простое, мягкое счастье. Оно ощущалось так же тепло, как и то, что он обычно испытывал, когда задумывался о чистокровном.

Все-таки он влюблен.

Уткнувшись лицом в книгу, Зеро затих, вдыхая запах книжной пыли. Нет, ему этого мало.

Пролистав историю определений любви от античности до наших дней, мнения различных философов всех периодов, Зеро наткнулся на заметку, которая вызвала в его душе странный отклик.

***

Любовь эта, в которой только и есть жизнь, проявляется в душе человека, как чуть заметный, нежный росток среди похожих на нее грубых ростков сорных трав, различных похотей человека, которые мы называем любовью. Сначала людям и самому человеку кажется, что этот росток, – тот, из которого должно вырастать то дерево, в котором будут укрываться птицы, – и все другие ростки все одно и то же. Люди даже предпочитают сначала ростки сорных трав, которые растут быстрее, и единственный росток жизни глохнет и замирает; но еще хуже то, что еще чаще бывает: люди слышали, что в числе этих ростков есть один настоящий, жизненный, называемый любовью, и они вместо него, топча его, начинают воспитывать другой росток сорной травы, называя его любовью. Но, что еще хуже: люди грубыми руками ухватывают самый росток и кричат: «вот он, мы нашли его, мы теперь знаем его, возрастим его. Любовь! Любовь! высшее чувство, вот оно!», и люди начинают пересаживать его, исправлять его и захватывают, заминают его так, что росток умирает, не расцветши, и те же или другие люди говорят: все это вздор, пустяки, сентиментальность. Росток любви, при проявлении своем нежный, не терпящий прикосновения, могущественен только при своем разросте. Все, что будут делать над ним люди, только хуже для него. Ему нужно одного, – того, чтобы ничто не скрывало от него солнца разума, которое одно возвращает его.

***

Так может ли быть, что вот это его первая «любовь» на самом деле такой же сорняк, а он его взращивает, холит и лелеет?

От этой мысли было тоскливо. Выпив остаток вина из стакана, Зеро, не задумываясь, схватил бутылку за горло, начиная жадно пить. Напиток лился по подбородку и пачкал рубашку, но Кирию было уже плевать.

С этим надо кончать. Зеро не хотел в конце обнаружить, что это и правда только игра, где он был пешкой. Да, Куран ревновал его – но он сам был порядочным пройдохой, Зеро точно знал, что некоторые вампирши в ночном классе подкармливают его собой и, что наказания в Лунном общежитие – далеко не уборка всего корпуса.

Захлопнув пыльные тома, некоторые из которых ему совершенно не пригодились, Зеро пошатывающейся походкой побрел к выходу, по пути избавившись от бутылки. Плевать, что он не допил – поговорить, сейчас ему необходимо было поговорить с Канаме Кураном.

***

Куран был чертовски заинтригован.

Не прошло и пятнадцати минут, как Мария и Ичиро, с которого Куран весь вечер не сводил взгляда, отбыли к себе, как в кабинет к Курану вломился, по-другому и не скажешь, опьяневший до безобразия Зеро.

Выглянув в коридор, Канаме оценил подергивающиеся тела на полу. Пусть и не имея особой способности, Зеро простой рукопашной уложил на пол всех его подчиненных.

– Итак, что заставило тебя совершить этот, несомненно, героический путь? – убирая со стола шахматную доску и стараясь не потревожить фигуры, Канаме сложил руки на столе.

Держась рукой за косяк, Зеро качался как береза, которую сгибает ветер, и часто дышал.

– Нам нужно поговорить.

– Это уж точно, – не без сарказма выплюнул чистокровный, снова поднимаясь со своего места и опираясь руками о рабочий стол. – Ты вломился сюда в совершенно непотребном виде и говоришь, что хочешь поговорить? Да тебе проспаться нужно, ты грязный, как свинья! – почти рычал вампир и его недовольство выражалось в ползущих по потолку трещинах. Айдо в коридоре, когда ему на голову свалился кусок штукатурки, поняв, что его идол использует свою силу, едва не забился в оргазме.

Куран бы еще долго бушевал, но короткая, едва слышная фраза, которую выдохнул Зеро, перед тем, как упасть и практически мгновенно заснуть, заставила чистокровного похолодеть и с немым ужасом понять, что он очень многое упустил в их с Зеро отношениях, и тот теперь делает все, чтобы исправить что-то было невозможно. Зеро в прямом смысле сжигал все мосты между ними.

– Мы расстаемся, Канаме.

– Зеро? – немеющими губами, Куран позвал спящего любовника. Недоверие, удивление, жгучая боль – все смешалось в карих глазах вампира. На слабеющих ногах приблизившись к пепельноволосому, Канаме осторожно сел на ковер рядом с ним, недоверчиво трогая растрепанные пряди. У Зеро под глазами были синяки, и чистокровный понял, что его потомок не спал, или спал плохо с тобой момента, как они виделись в последний раз.

Что же произошло за эти сутки, что они не виделись? О чем думал Кирию, что пришел к таким выводам и сейчас говорит ему такие болезненные слова?

Неожиданно его пробило на смех. Растерянный, горький смех, звучащий как мелодия бросаемых на плиты осколков стекла. Прижав тонкие пальцы ко рту, шатен смеялся, пока слезы на глазах не выступили и тогда он заплакал.

– «Как он может спать, пока я в таком состоянии?!» – билась в голове истеричная мысль. – «Как он смеет расслабляться, когда я даже не знаю, что думать обо всем этом?!»

Когда волнение и первый шок улеглись и чистокровный взял себя в руки, Канаме, так и не коснувшись больше экс-охотника, пересел на диван, задумчиво кусая губы и бросая короткие взгляды на спящего.

Он пил и, может быть, этим объясняется все, с чем он сегодня вошел.

Да, изначально Канаме не планировал, что его затянет в эту игру, и что это превратится в подобие отношений. Он совсем не планировал ничего такого, не планировал обращать Зеро. Все слишком сильно и быстро запуталось и, может быть, продолжало бы путаться и дальше, но…

Но Зеро все же оказался умнее его, и первым разрубил этот Гордиев узел.

А ведь только сегодня Куран задумывался, что именно он чувствует по отношению к этому ребенку, думал, почему он так ревнует. Но в конце-концов, Зеро – его детище, они связаны кровью, так что ничего удивительного в этом нет. Это просто узы, самые обычные, как у его отца и матери, как должно быть у них с Юки.

Юки… Да, теперь, когда с Зеро все разрешилось так… горько, но быстро, он должен вновь сосредоточиться на плане. На миссии, оставленной ему родителями. Он должен защитить свою сестру, чего бы ему это не стоило, и…

Горло конвульсивно сжалось. Что-то внутри отказывалось мириться, что они с Зеро теперь больше будут ни врагами, ни любовниками. Все-таки Канаме правда очень долго хотел его, хотел так, что с ума сходил, даже строил какие-то глупые ловушки, потом пытался разобраться с тем, к чему его ловушки приводили.

С Зеро все с самого начала было не так. Кажется, для отношений нужно было согласие двоих, но Кирию был во всем совершенно пассивен. Флегматичный, грубый, безумный – как же дошло до того, что Канаме так сильно захотел обладать им? Почему именно Зеро, черт возьми? Ведь вокруг него всегда была уйма других людей, тот же Айдо, Лука – они готовы были душу продать, чтобы иметь возможность так сблизиться, как сблизился с Канаме Зеро.

Недоступность? Неужели в Зеро самой привлекательной чертой была недоступность, неподступность, неприступность, невинность?

Цепочка слов сама выстраивалась в голове, и все это напоминало Курану о том, что Зеро, этот глупый мальчишка всегда до него выглядел безумно одиноким и именно этим завораживал. Он напоминал царственного оленя, пастуха, который следил за остальным стадом, защищал от хищников, брал все на себя, уводил погони стаи; и вожаком этой стаи был именно он, Канаме Куран, именно так их судьбы и сплелись – тот, кто созидал и тот, кто хотел заполучить созидателя. Тот, кто нуждался в уничтожителе, чтобы научиться контролировать обратную сторону своего созидания.

Зеро-Зеро, как же так вышло, что после всего что было, он только сейчас понимает, что все это было неизбежно, и рано или поздно белоснежный царственный олень все равно попал бы в постель к вожаку стаи, если бы, конечно, никто из них не убил друг друга, или если бы Зеро не сошел с ума?

С безумцами та и беда, что с ними все расчеты валятся, как карточный домик в бурю.

Поднявшись со своего места, Канаме поднял юношу на руки, носом зарылся в шею, где запах бегущей крови был сильнее всего.

Неужели он больше не позволит увидеть свое прекрасное нагое тело, покрытое чудесной росписью синяков, некоторые из которых идеально точно повторяли контуры и размеры ладоней чистокровного?

Все же, если подумать, Канаме вовсе не хотел терять такого любовника, многогранный алмаз, полученный ценой стольких усилий. Он ведь и правда хотел от Зеро любви, обожания, чтобы тот разрушил свою стену именно ради него, и в какой-то момент, это почти удалось, но…

Обретенная почва оказалась не такой крепкой, как он думал. Наверное, виной всему было упрямство этого мальчишки, который после возвращения в Академию снова замкнулся – как и обещал.

А вообще, как часто они говорили о своих чувствах? Канаме не привык спрашивать, чего хочет или не хочет его любовник, а тот, в свою очередь, мирился с таким положением дел. Но, видимо, границы есть у всего, и Зеро тоже не выдержал.

Может быть, все же стоит сесть и обсудить?

А не слишком ли поздно уже обсуждать? Есть, конечно, надежда, что Зеро, когда проснется, ничего не будет помнить, но как долго продолжится эта алкогольная амнезия, и не стоит ли Канаме к тому времени найти себе того, кто сможет смягчить боль утраты?

Пожалуй, он и самом деле подготовится к такому повороту событий.

Открыв рот и вобрав как можно больше мяса, Чистокровный выдвинул клыки, пронзая кожу и мышцы, добираясь до желанной жилы.

Кажется, сегодня он уже задумывался о схожести, проклятой схожести близнецов-охотников.

Может, и правда стоит присмотреться к Ичиру Кирию?

***

Наверное, стоило поговорить, да?

Какой же он дурак.

После того, как он все обдумал, Канаме отнес «отпрыска» в свою спальню и улегся вместе с ним, крепко прижимая к себе теплого партнера. А вот проснулся уже обнимая подушку, пропахшую запахом несносного мальчишки.

Искать его Канаме не стал. Он был уверен, что Зеро у себя, либо выполняет какие-то свои дела, и собирался придти к нему ближе к вечеру.

Так что он был неприятно удивлен, узнав, что еще в полдень Ягари забрал ученика с собой на задание и заодно – продолжить прерванное обучение. На большую часть лета забрал – как потом осознал Куран.

Значит ли то, что Зеро ничего ему не сказал и даже клочка записки не оставил, что они и правда разорвали всякую связь, или слова Зеро об их расставании можно оставить висеть в воздухе и не обращать внимание?

Канаме честно не знал, что думать. Охотник со своим учеником будто в воду канули, даже тайком сделанный запрос в Гильдию ничего не дал.

Юки все это время была занята пересдачами – со своей работой префекта девушка, как обычно, ничего не успела; и Канаме, даже когда очень хотел, не смел отрывать ее от занятий – скорее, когда мог чем-то помочь – помогал. Сестринско-влюбленное отношение Юки немного умасливало беспокойное сердце, но Канаме чувствовал, что очень волнуется за своего вампира-охотника.

Когда Куран спросил, знает ли шатенка, где сейчас Зеро, у нее сразу стало такое лицо, будто она сейчас расплачется, и чистокровный оставил расспросы до более удачного времени.