Текст книги "О, hello, Death (СИ)"

Автор книги: Chuky

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 37 страниц)

– Наверное, я просто устала с дороги, – тихо произнесла девушка, вставая под прохладные капли воды, позволяя им смыть с себя грязь, волнение, пот и запах крови, который будто въелся в кожу. Чакки немного видела убийств. Телевидение не в счёт, ведь то, что показывают там и что происходит в настоящей жизни далеки друг от друга. Она, конечно же, была на охоте, и ей даже нравилось стрелять по уткам, а потом радостно визжать, когда одна из них обрушивалась мертвой тушей на землю. Она видела, как отчим разделывал зайцев. Но никогда она не была так близка к порогу смерти, не заглядывала за эту грань. Смерть Брокколи дала начало многим мыслям и пониманию. Она всё ещё была нестабильным подростком, которому ещё только предстояло стать личностью.

Волосы прилипли к шее и лопаткам. Прохладные капли стекали по ключицам, плоскому животу, бёдрам. Горячее дыхание паром вырывалось изо рта. Девушка закрыла глаза, наслаждаясь своим одиночеством, секундными слабостями. Она чувствовала себя в какой-то степени свободной, но в тоже время невероятно приземлённой.

Приняв душ, Логан переоделась в чистое бельё, натянула шорты и майку. Из зеркала на неё смотрела уже посвежевшая девушка с кислой улыбкой. Мокрые волосы начали виться, окружая светлое лицо, с милыми веснушками, тёмным ореолом. На майке, по плечам, образовались тёмные пятнышки, от стекающих с кончиков волос, капель. Взлохматив мокрую шевелюру, Чакки вышла из ванной. В доме стояла непроницаемая тишина. И казалось, всё было как обычно, но подсознанием девушка чувствовала, что что-то не так. Воздух приобрёл какой-то иной запах, мебель в приглушённом свете казалась такой громоздкой, пугающей. Фотографии перестали излучать радость, всё будто стало чужим и холодным. Невольно поёжившись, Логан прошлась по коридору второго этажа до спальни дяди, из которой исходили странные звуки. Осторожно приоткрыв дверь, она заглянула внутрь. Было темно, но лунный свет, пробивающийся сквозь прозрачную тюль, довольно хорошо освящал кровать, на которой неспокойно спал Ник. Он то и дело вздрагивал, как если бы кто-то невидимый обрушивал на его тело удары плетей. Лицо морщилось в гримасах боли, губы шептали что-то бессвязное. Чакки проскользнула в комнату, села на край кровати рядом с мужчиной.

– Дядя, – тихо зашептала девушка, тормоша мужчину. – Дядя, – более требовательно повторила она, встряхнув Ника. Мужчина дёрнулся и резко сел, смотря мутным взглядом куда-то перед собой. Чакки осторожно коснулась рукой его щеки, поглаживая большим пальцем по щетине. – Ник, что случилось?

Блондин дёрнул плечами, медленно поднял на племянницу взгляд. Такой убитый, загнанный, что невольно девушка позволила сочувствию отразиться в своих глазах, но тут же скрыла его за чувством безграничной трепетной любви. Мужчина прерывисто вздохнул, запрокинул голову назад, опираясь всем телом на руки, чтобы не упасть обратно на кровать. Логан положила руки на острые коленки, нервно сжимая пальцы в кулачки.

«Что терзает Ника? Смерти Сары и малыша подкосили его окончательно.»

– Почему ты не спишь? – проигнорировав её, задал свой вопрос мужчина, смотря в потолок. Мысли и чувства путались в его голове. Отголоски страха, вина и ненависть к себе, ко всему миру мешали дышать полной грудью. Получалось лишь сделать мелкие глотки воздуха и дыхание будто перехватывало. Алкоголь путал мысли, и только усугублял ситуацию, вытаскивая на свет любимые воспоминания о его семье. Если бы только можно было бы переписать историю заново. Но, к сожалению, жизнь не сказка, её нельзя начать сначала вопреки всем убеждениям вроде «жизнь с чистого листа», всегда появится что-то, что напомнит о прошлом. Жизнь складывается из мелких деталей, случайностей, каких-то глупостей, решений. Не всегда нам удаётся ускользнуть от встреч и событий, которые меняют нашу жизнь в худшую сторону. Но и изменить их ход нельзя. Чакки забралась на кровать рядом с Ником, положив голову на пустующую подушку. Раньше, когда она была младше, она вот так же забиралась в эту кровать, ложась между Сарой и Ником, обнимая женщину, чувствуя тепло мужчины. Для неё во многом эти двое заменили родных маму и папу. Саре можно было рассказать о парне, что учился в старшем классе и был таким красивым, холодным и невообразимо привлекательным. Она всегда могла дать совет, подбодрить и наставить на путь истинный. С Ником можно было покататься на машине, сходить на ярмарки, которые он так не любил, но терпеливо шел ради жены и племянницы. Он мог набить морду недо-ухажёру девушки и сказать, что так и было. Он был невероятным человеком. Очень добрым, заботливым.

«За что ему всё это?» – думала Логан, рассматривая печальный профиль друга.

– Не спится, – тихо произнесла она. – Тебе снился кошмар?

– Нет, – как-то поспешно ответил Ник. Помедлив секунду, он тяжело вздохнул, опустился на подушку, повернувшись лицом к девушке, смотря в её большие глаза. Тёплые слегка шершавые пальцы скользнули по лбу, заправляя вьющуюся прядь за ушко, что вызвало у Чакки улыбку. Рука мужчины сползла по плечу, и вот девушка уже лежала в тёплых объятиях, накрытая белым одеялом. Долгий поцелуй в макушку. Ник тяжело вдохнул запах её мокрых волос, прижался к ним щекой, отчаянно хватаясь за её тело. Логан осторожно обняла его в ответ, шмыгнув носом. Ей хотелось расплакаться, но вместо этого она уткнулась лицом в ключицу своего дяди и тихо произнеся «спи спокойно», постаралась отдаться тревожному сну. Часы на прикроватной тумбе тихо тикали, шелест листвы за окном успокаивал, но Ник больше не мог спать. Он перебирал пряди волос племянницы, размышляя о своей судьбе, о судьбе этого ребёнка, о несправедливости Бога. Спать уже совершенно не хотелось, а остатки алкоголя выветрились с появлением её запаха в душной комнате. Мужчину терзали сомнения, он не знал, что ему делать. Чакки словно вихрь ворвалась в его жизнь, снова устраивая суету и балаган в его доме, но это ему нравилось. С её появлением многое отошло на задний план, но теперь он был сбит с толку. Если ещё день назад он знал, что может отдать свою жизнь без промедления, спалить душу без сомнения, то теперь он не мог так уверенно это сделать. Если он умрёт, кто останется рядом с ней? Кто присмотрит за ней, похлопает по плечу, взлохматит волосы? Кто вот так будет лежать рядом с ней в этой кровати, прислушиваться к размеренному дыханию? Так же он понимал, что хоть эта малышка и говорит что сильная, что вынесет весь этот гнилой мир на плечах, но она была чертовски слаба. Он видел это. Многие люди не убивались бы из-за смерти собаки, она же из-за этого сбежала из дома. В свои семнадцать она порой говорила как уже давно изжившая своё старуха. И каждый раз он думал, что нынешние подростки не такие, как были в его время.

– Ник, – послышался родной голос. От чего всё внутри мужчины заледенело. Осторожно, стараясь не разбудить заснувшую Чакки, мужчина сел на кровати. В тени окна стояла женская, такая знакомая, фигура в белой ночнушке. Она смотрела на него мягко, но как-то по-другому. Тёмные волосы были уложены в аккуратную причёску, глаза едва заметно подведены карандашом.

– Сара? – с придыханием уточнил мужчина, не зная снится ли это ему, или же перед ним действительно любовь всей его жизни.

– Я не твоя жена, Ник. Имя моё – Люцифер, – отозвался женский голос. Ник закатил глаза, поджал губы.

– Напомни мне, Сатана, что бы в следующий раз я не напивался перед сном.

– Я реален, Ник, – падший ангел, в облике женщины неслышно ступая по полу, приблизился к кровати, на которой заворочалась девушка, промычав что-то непонятное. Ник бросил на неё взгляд, наблюдая за тем, как она перевернулась на другой бок, с головой спрятавшись под одеялом, свернувшись в клубочек, и снова поднял взгляд на собеседника.

– Только ты, Ник. Ты особенный, – мужчина вздрогнул, накрыл лицо ладонью, будто это могло помочь. А в следующую секунду открыв глаза, он никого не увидел. Поднявшись с кровати, обойдя всю комнату, он в недоумении сел обратно на постель, пытаясь осмыслить происходящее.

«Это всё выпивка. Я всё ещё сплю. Это нереально» – твердил он себе. Чакки рядышком снова заворочалась. Ник осторожно лёг, обняв её одной рукой, и спасительный сон сморил его. Больше этой ночью ничто его не тревожило.

***

Чакки проснулась раньше обычного, в приподнятом настроении. Соскользнув с кровати, она бросилась сначала в ванную – приводить себя в порядок, а потом на кухню – готовишь яичницу, варить кофе и делать бутерброды. За всеми этими утренними хлопотами она и не заметила, как спустился её дядя и уже на протяжении нескольких минут наблюдал за её беготнёй.

– О! Ник! Давно ты здесь? Садись завтракать, уже почти всё готово, – с широченной улыбкой на лице произнесла она, выкладывая еду на тарелки и расставляя на столе чашки с дымящимся кофе. Молча сев за стол, и помолившись, они принялись за трапезу. От взгляда девушки не скрылось и то, что её любимый дядюшка был каким-то нервным, подавленным. Его будто что-то беспокоило, но спросить его об этом она так и не решилась. Чакки знала, что Ник не любил, когда лезли в его душу. Если он захочет, он обязательно расскажет, а пока нужно просто подождать.

– Что будем сегодня делать? – отпивая кофе, спросила Логан, искоса наблюдая за невозмутимым выражением лица друга. Ник оторвался от тарелки, пережёвывая пищу, будто призадумался.

– Слышал недалеко проходит ярмарка. Клоуны, развлечения, сладкая вата, газировка и шарики. Всё как ты любишь. Можем сходить, – девушка прищурилась.

– Ты же не любишь подобные мероприятия, – Ник пожал плечами.

– Моё дело предложить – твоё отказаться.

– Нет, нет, нет! – запротестовала Чакки, подскакивая с места, размахивая руками, как мельница лопастями. – Мы обязательно туда пойдём! Я давно не ела сладкую вату, да и там, наверное, есть тир, комната страха, а ещё куча всяких весёлых штук! – с мечтательным выражением на светлом личике, она принялась расхаживать по кухне, уже представляя, что первым делом она сделает, как только попадёт на это празднество. Что не говорите, а Чакки была тем ещё ребёнком. Всё-то ей нужно было попробовать, потрогать, пошалить, кого-нибудь достать и всем этим поднять себе настроение. Наблюдающий, за мельтешащей перед глазами девушкой, Ник обречённо вздохнул. Ему в отличие от неё предстоит изрядно потрепать нервы, следя за тем, что бы это горе луковое никуда не пропала, чего-нибудь эдакого не сотворила, да вообще, чтобы она вернулась в целости и сохранности. Но как бы он не ворчал, не закатывал глаза и не отпускал в её сторону злорадные словечки, в глубине души он был счастлив, что она приехала. После смерти Сары семья Чакки перестала поддерживать контакт с ним, да что там говорить, Елена, мать девушки, до сих пор винила его в смерти сестры. В их последнюю встречу, она не просто морально добила его, она запретила ему видеться с племянницей, появляться у них в доме, вообще хоть как-то участвовать в жизни своей дочери. То, что её любимое чадо общалось с ним, для неё было просто невыносимо.

– Ник! – громко воскликнула девушка. – Хватит сидеть! Вставай, давай! Скорее пошли!

Чакки буквально скакала по крохотной кухне, не зная куда себя деть. Мужчина хмыкнул.

– Встаю, встаю, – пробормотал он. – Ты лучше бы переоделась, на улице не май месяц, чтобы в шортах по городу шляться, – несколько грубо бросил он. Чакки тут же спохватилась и побежала к лестнице, но на первой ступеньке замерла и вернулась обратно. Крепко обняв своего дядю и чмокнув его в щёку, она с криком «Ты самый лучший!» – побежала обратно. Ник вздохнул, взлохматил светлые волосы, хмурясь. Его руки дрожали. Многое не укладывалось в голове, боль от потери любимой сдавливала лёгкие, но он терпел. Смотря в спину убегающей Чакки, он думал, что возможно его страданиям пришёл конец. Что вот оно его солнышко, выглянуло из-за туч, поманило за собой ручкой. Сара была бы счастлива, узнав, что Чакки прибежала именно в их дом, а не чей-либо другой. Она была бы счастлива, знать, что он заботится об этой девочке. И он не бросит её, не оставит без присмотра. Он сделает всё, чтобы этот беззаботный ребёнок вырос хорошим ни в чём не нуждающимся человеком.

Идя по пыльной дороге, ведущей к тому адскому месту под названием – ярмарка, Ник мысленно рассуждал о жизни. Его всё так же грызли мысли о несправедливости Господа, о том, что это всё нечестно по отношению к нему. Он ведь был примерным семьянином, любящим мужем и отцом, ответственным рабочим. Да, был грешок выпивал иногда, но он никогда не поднимал руку на свою жену. И за что ему такое «счастье»? Чакки же была увлечена тем, что рассматривала проходящих мимо людей. Казалось, что её больше не волновала смерть любимого пса и то, что она сбежала из дома. Будто ничего и не было, но так ей было легче. Сделать вид, что всё отлично и с широченной улыбкой, светящимися задором глазами, мчаться вперёд, таща за собой пропащие души. Нытиков в мире хватает, ему нужны те, кто вытащил бы их. Так всегда считала Чакки. Наверное, поэтому она ещё не впала в депрессию и продолжала бодрствовать.

Мимо Ника и его спутницы шли семьи держась за руки, о чём-то весело разговаривая. Пёстрая вывеска, раскинувшаяся на входе, привлекала внимание прохожих, но то, что было за ней, было куда более интересным.

– Ник, смотри! – дёрнула его за рукав девушка, указывая тонким пальцем в сторону тележки возле которой стоял размалёванный клоун и раздавал детям сладкую вату. – Пошли, скорее!

И вот она уже в нетерпении тащит его за собой, бурча себе под нос про медлительность и «старость не радость». Мужчина криво улыбнулся, наблюдая за тем как кучерявые пряди нервно дёргаются, а тёмные глаза блестят золотом на свету.

– Нам две, пожалуйста, – очаровательно улыбнувшись, попросила Чакки, достав из заднего кармана штанов монетки. Клоун шустро принял их, спрятав в нагрудный кармашек. И выдал девушке розовую вату на белых палочах.

– Пожалуйста, юная леди, – красные губы растянулись, оголяя перепачканные в краске зубы. Логан слегка передёрнуло, но она постаралась это скрыть за всё той же улыбкой и громким «спасибо».

– Держи, – девушка буквально впихнула в руку Ника палочку с ватой, на что тот лишь раздражённо хмыкнул. Чакки покачала головой, усмехаясь. Отщипнув небольшой кусочек, она запихнула его в рот и тут же зажмурилась, чуть не пища от удовольствия.

– Вкусно-то как!

– Хватит стоять, пошли. Ты вроде бы пострелять хотела, – задумчиво произнёс блондин, осматриваясь вокруг. Странное чувство, будто кто-то за ним наблюдает, закралось в душу. Этот пристальный взгляд сопровождал его с самого утра. Но в доме он думал, что это Чакки, а теперь Ник не знал на кого это повесить. Столько радостных людей вокруг. Вряд ли кому-то было до него дело. От тревожных мыслей мужчину отвлёк восторженный визг Чакки, которая уже тащила его за руку вглубь, распихивая, громко разговаривающих, людей. Остановилась она только когда добежала до будки, в которой расположился тир. Ник всё также держал в одной руке сладкую вату, другую сжимала о чём-то говорящая девушка. Взглянув на неё, он слабо улыбнулся. Она снова смешно морщила носик, по которому рассыпались тёмные веснушки. На щечках появились очаровательные ямочки, которые она люто ненавидела. Тёмные брови ходили ходуном. Он вообще поражался мимике её лица, когда буквально каждая клеточка что-то делает. Перехватив его внимательный взгляд своими карими, с вкраплениями золотого, глазами, она задорно усмехнулась, изогнув губы таким непонятным образом, что можно было заметить кончик белого клыка с левой стороны.

– Будешь стрелять? – Чакки мотнула головой в сторону выстроенных банок на расстоянии от стойки. Мужчина по ту сторону стойки ободряюще улыбнулся Нику, уже достав мелкокалиберное ружьё и пули.

– Собьёте все и получите вон того зайца, – взгляд девушки метнулся в сторону пушистой игрушки, сидящей на верхней полке. Он был большим и белым с длинными ушами и глазками-бусинками голубого цвета. Невольно она даже сравнила Ника с этим зайцем, проведя между ними параллели.

– Давай, – Ник положил на деревянную поверхность купюру, а сам стал заряжать ружьё. Чакки забрала его вату, свою она умяла всего за какую-то минуту, и теперь лакомилась второй порцией. Пальцы её были липки и сладкими, также как и поалевшие губы от частого облизывания и кончик носа, что был испачкан ватой. Карие глаза задорно блестели, наблюдая за движением рук друга. Он умело прижал к плечу ствол, прикрыл один глаз, целясь. Выстрел, второй, третий. Девушку дёргало, от каждого нового щелчка. В голове невольно раздался тот оглушающий хлопок, который будто контузил её. Перед глазами встала картинка с окровавленным, содрогающимся псом. Видит Бог, не хотела она такой участи для своего питомца. Не стоило ей тогда выходить на улицу, не стоило поддаваться маминому натиску и выводить пса в гараж. Если бы только она могла всё изменить. Но в этом есть и плюсы. По крайней мере, она вырвалась из-под крыла родителей и вернулась туда, где считала, что её настоящий дом, она увидела Ника.

– О! – воскликнул мужчина за стойкой. – Да вы превосходный стрелок!

Он снял с верхней полки того самого плюшевого зверя под радостные хлопки Чакки. И передал его Нику, который тут же вручил мягкое чудо своей спутнице.

– Спасибо, Ник! – девушка приподнялась на носочки, целуя сахарными губами блондина в щёку. Он лишь запихнул руки в карманы потёртых джинсов, равнодушно пробормотав:

– Это было просто.

Чакки заулыбалась ещё шире, обняв его за руку, прижимая к себе зайца и жестикулируя ватой, подробно рассказывая, куда же они пойдут дальше. Ник обречённо вздохнул, но выжал из себя улыбку. Всё же это лучше, чем-то, что он топил бы себя в алкоголе и погружался в горестные мысли. Эта маленькая непоседа не давала ему снова рухнуть в бездну, не давала ему оказаться в одиночестве.

Смешавшись с толпой, они вышли к огороженному перилами участку, за которым должны были проходить «свиньи бега». Весьма забавное зрелище. Пробравшись совсем близко, они не заметили, как втянулись в радостную атмосферу криков, рукоплесканий. За те полчаса, что они провели около свиней Ник и Чакки успели поспорить, кто же выиграет. И в итоге оба оказались в проигрыше. Мужчина ставил на черного свина, что своим рылом бурил всех вокруг. Девушка же доказывала что победит белый в розовых пятнах. А оказалось, что первым доплёлся самый мелкий серый свин.

– Эй, он жульничал! – воскликнула Чакки, надув щёки и угрожающе сдвинув брови. Ник прыснул от смеха, подхватив буйствующего подростка под руки, поволок её к комнате страха. Девушка брыкалась, вырывалась, но это скорее было в шутку, чем всерьёз.

Поздним вечером, держась за руки, они вернулись домой. Чакки светилась от счастья. У неё на лице появился рисунок в виде бабочки, который ей сделала какая-то девушка гуашью. Белый заяц был по-прежнему зажат в её объятиях, и она даже не собиралась его выпускать. Немного повеселевший Ник тут же поник, стоило ему взойти на порог дома. Мысли с новой силой обрушились на него. И даже в какой-то степени он чувствовал себя виноватым за то, что радовался дню вместе с Чакки.

– Сегодня был лучший день в моей жизни! – наивно воскликнула девушка, прыгая по залу, как заведённая юла. Всего за какое-то мгновение она сумела перевернуть стопку книг, раскидать подушки, зацепить ногами стул, который с грохотом опрокинулся. И после всего этого, тяжело дыша, завалилась на тёмный диван, тиская плюшевого друга, довольно жмурясь. Ник склонил голову набок, созерцая макушку, виднеющуюся с подлокотника и голые стопы, закинутые на спинку дивана.

– Слушай, Ник, – Чакки перевернулась на живот, при этом, чуть не скатившись со своего лежбища, благо успела вцепиться в обивку, – блин, – пробормотала она себе под нос. – Давай завтра ещё куда-нибудь сходим? Я так давно не гуляла по Пайк-Крик, что уже забыла, где что находится.

Мужчина внимательно вглядывался в улыбчивое лицо. Ну, как он мог отказать этой улыбке? В который раз, обречённо вздохнув, он согласно кивнул, на что девушка уже громко воскликнула:

– Да-а-а! – при этом закусив нижнюю губу и вскинув вверх руку, зажатую в кулак. Улыбнувшись краешками губ, блондин скрылся на втором этаже, оставив Чакки наедине с собой, телевизором и белым зайцем, которого она тоже окрестила Ником.

Щёлкнул выключатель, и в комнате зажёгся свет. Пустой манежик был застелен светлым покрывальцем с розовыми ленточками. Коробки стояли на небольшом столе в углу. Подойдя к ним, Ник достал коричневого медвежонка, бережно сжимая его в руках. Детская одёжка была сложена ровными стопочками и казалась словно кукольной. На глаза мужчины наворачивались слёзы. Руки затряслись, а ноги чуть не подкосились. Оглянувшись назад, он с ужасом замер на месте. Перед ним снова стояла Сара в той же белой ночнушке со свёртком в руках, с которого на ковёр капали алые капли крови.

– Ник, – тихо позвала она, улыбаясь как раньше, смотря на него так же трепетно. – Ник.

Мужчина пошатнулся. Мишка выпал из его рук, и вот он сам рухнул на колени, не смея отвести глаз, открывая и закрывая рот, не зная, что сказать. Женщина склонила голову на бок, улыбаясь чуть шире, покачивая в руках свёрток, который громко заплакал. Ник опустил голову, издав придушенный всхлип. Плечи его сотрясались, как и всё тело. Ладони накрыли уши, закрывая их по возможности так сильно, что бы ни единый звук не достиг слуха. Но плач младенца будто насмехался над ним, раздаваясь в голове всё громче и громче.

– Хватит! – выкрикнул он, ударив кулаком об пол. – Прекрати!

– Ник! – Чакки вбежала в комнату, как только услышала крик дяди, она как раз поднималась в свою спальню, что бы со спокойным сердцем лечь спать. То, что она увидела, испугало её. Ник бил кулаками об пол, стиснув зубы, ронял слёзы. Таким она ещё никогда не видела его. Сердце замерло, так и не сделав следующего удара.

– Ник, – тихо произнесла она, осторожно подходя к нему, опускаясь на колени рядышком. Девушка едва ощутимо провела рукой по его спине. Мужчина дёрнулся, опустил голову ещё сильнее, сгорбил спину.

– Иди спать, Чакки, – Логан закусила нижнюю губу, жалостливо глядя на скорчившуюся фигуру, но перечить не стала. Если бы она осталась, то это могло плохо кончиться.

– Спокойно ночи, дядя, – и шатенка поспешила удалиться. Уже будучи в своей комнате она осела на пол, обхватив коленки руками, прижав к груди белого зайца, положив на его мягкую голову подбородок. Она была расстроена, напугана.

«Как же я могу помочь ему? Как мне порадовать его? Что сделать, что бы он перестал терзать себя?!»

Нервно грызла девушка кончик большого пальца. Ник сделал для неё слишком много, что бы она могла игнорировать его душевное смятение. Она хотела бы ему помочь, хотела бы развеять тучи, и снова впустить в его маленький мир солнце. Чакки прикрыла глаза.

– Что же мне делать?

***

Ник лежал в кровати, накрывшись белым одеялом, прижав руку к разгорячённому лбу. Сон никак не шёл. Несколькими минутами ранее, он заходил в комнату племянницы, дабы удостовериться, что она уже спит сном младенца, как обычно перевернувшись на живот, спрятав руку под подушку, и на этот раз, затащив к себе в кровать приз, что он выиграл для неё. Погладив её по голове, поправив одеяло, что почти сползло на пол, он вернулся к себе. Мужчина лежал с закрытыми глазами, прислушивался к стрекоту кузнечиков, шуршанию тюля. Воображение рисовало его улыбающуюся Сару, хнычущего малыша. Сколько ещё ему предстоит терзать себя?

– Ник, – снова послышался родной такой любимый голос. – Ты спишь, Ник?

Мужчина открыл глаза, медленно сел в кровати, не сводя усталого взгляда с призрака, что мерещился ему в каждой земной женщине, что преследовал его не первый день. Ему начинало казаться, что он сходит с ума. Ну не может быть, чтобы Сара была здесь.

– Что тебе нужно? – загнанно произнёс мужчина. Ангел в облике Сары сел рядом на кровать, доверительно заглядывая в глаза человека.

– Ты особенный, Ник. Ты моя оболочка. Очень сильная оболочка, – в тишине комнаты было слышно тиканье часов. – Не бойся. Решение принимаешь ты. Ты должен пригласить меня, что бы я овладел твоим разумом и телом.

– Даже если всё это правда, а это не так. Но давай представим. То, какого чёрта, я должен соглашаться на это? – спросил Ник, неосознанно прильнув к руке, что коснулась его ладони. Те же пальцы, тонкие, изящные.

– Люди плохо знают меня. Они называют меня Дьяволом, Сатаной. Но ты знаешь, в чём был мой грех? – казалось на глазах «Сары» навернулись слёзы, а голос дрогнул. Ник невольно покачал головой, внимательно вслушиваясь в слова, наслаждаясь родным голосом. Но в тоже время он помнил, что перед ним не его любимая женщина, а ангел. Грешный ангел, сброшенный с небес. – Я слишком сильно любил Господа. И он покарал меня за это. Так же, как покарал и тебя, Ник.

– Подумай, – продолжил Люцифер. – Почему Господь не вмешался когда тот мужчина вломился в твой дом и зарезал твоих близких. Есть только два варианта: либо он садист, либо ему всё равно.

Ник вздрогнул, поднял на Ангела полный скорби, ненависти и обиды взгляд. Он бы многое отдал. Люцифер сжал его руку.

– Прости, Ник. Я не могу вернуть их тебе. Но я могу заставить Господа ответить за содеянное. Нужно лишь твоё согласие.

– У меня будет просьба, – тихо заговорил мужчина, после нескольких мгновений тишины, нарушаемых лишь тиканьем часов и шелестом тюли. – Чакки, моя племянница. Я хочу, чтобы она была защищена, чтобы она была счастлива.

– Я могу сохранить её жизнь и душу, – отозвался Ангел, устремив взгляд в стену, за которой на своей кровати спала девушка, ничего не подозревая о том, что происходило так близко. Он видел её сны. Они были красочными и тёплыми. Он слышал её размеренное дыхание, такое как у любого спящего человека, окружённого любовью и заботой. Для него она была просто человеком, но что значит всего лишь один человек в запасе перед миллионами других людей, что падут перед его ногами? Верно. Ничего не стоит. И он мог себе позволить такой незначительный компромисс.

– Она будет в сохранности? – Люцифер кивнул, заглядывая в опустошённые чувством боли глаза человека, а теперь его сосуда.

– Я обещаю тебе, – Ник замолчал, борясь с желанием прогнать Падшего и согласиться на сделку. С одной стороны он наконец-то обретёт покой, да и малышка Чакки будет под защитой. Именно защитой, которую он не мог ей дать. А с другой стороны: если Люцифер начнёт мстить Богу, то погибнут люди, может быть, сгорит дотла планета. Но всё равно это лучше, чем дети вырастут в убийц, мошенников и бродяг. Он вздохнул в последний раз полной грудью и на выдохе тихо произнёс:

– Мой ответ – да.

Яркая вспышка света, заполняющая собой каждый миллиметр пространства, а затем темнота. В своей комнате дрогнула Чакки, но она лишь посильнее прижала к себе белого зайца, снова погружаясь в беззаботные сны.

========== Глава 2: The Rider War. ==========

Комментарий к Глава 2: The Rider War.

Breaking Benjamine-Fade away

cheryl cole feat william-3 words

Vol 2.1

Лишь только забрезжил рассвет, как тишину комнаты, в которой спала Чакки, разорвала надоедливая трель мобильного телефона. Промычав во сне что-то нечленораздельное, она попыталась заглушить звук, спрятавшись под подушкой, обхватив оную руками. Но мобильный продолжал настойчиво дребезжать, ползая по тумбе.

– Кому там помереть захотелось? – пробормотала сонная девушка, высунув руку из-под тёплого одеяла, не глядя, шаря ей по мебели, натыкаясь на всё что только было возможно, но только не на телефон. – Ну, блин! – взвыла Чакки, нехотя выбираясь из-под подушки, потирая глаза. После непродолжительного сна она чувствовала себя разбитой, усталость говорила во всём теле, а голова просто раскалывалась. Казалось, что в мозг вкручивают гвозди дрелью. Ощущение не самое приятное. Наконец-таки найдя телефон, она не глядя, прижала его к уху, приняв вызов.

– Что надо? – грубо произнесла она, чувствуя, как разум снова погружается в сон. Чакки не боялась, что ей может позвонить мать, этого не случится. Елена была женщиной умной. Она делала все, что бы её дочь думала, что она вольна как птица, но на самом деле это было не так. Она могла выпустить её из-под своего крыла, но девушка была уверена – через месяц её за уши снова потащат домой, объяснив это тем, что ей нужна поддержка близкого человека.

– Ина, – послышался плачущий голос, на другом конце провода, от чего Чакки резко села на кровати, широко раскрыв глаза, моментально проснувшись. Голос всхлипывал, говоривший плакал, а точнее плакала.

– Леся? – хрипло выдохнула девушка, сглотнув ком, вставший в горле. Звонка, от этого человека, она ожидала меньше всего. Со своей двоюродной сестрой они были несколько в отстранённых отношениях. И в этом не последнюю роль сыграла их разница в возрасте. На тот момент, когда Чакки было всего лишь семнадцать, её сестре уже было тридцать девять, и она только два года назад родила ребёнка. Чакки иногда приезжала к ним в гости, в Колорадо, чтобы поиграть с малышкой. Для Бетти девушка стала кем-то вроде второй мамы, что и заставляло её преодолевать ради неё километры, отсиживать задницу в седле мотоцикла. Любовь этого ребёнка она ценила, как никто другой.

– Что случилось? – серьёзно спросила девушка, откидывая одеяло, мельком глянув на часы и чуть не взвыв. Было только шесть утра. День явно начинался не так, как хотелось бы, а значит жди чего угодно, что извернётся и тяпнет тебя за задницу.

Леся громко хлюпнула носом, перед глазами Чакки буквально встала картина, как самая старшая из сестёр сидя на стуле, раздвинув ноги на ширине плеч, уперев в них локти, опустила голову, пряча от всего мира лицо светлыми спутанными волосами. Из её голубых глаз нескончаемым потоком текли слёзы, губы покраснели от частого облизывания и покусывания. Кончик носа так же стал красным. Светлые руки нервно сжимали розовый, с рисунком пасхального зайчика, платок, периодически прикладывая его к лицу, то стирая слёзы, то сопли. Чакки до мелочей могла вспомнить каждое движение, каждый вздох. Вот сейчас она прочистит горло хриплым кашлем. И действительно Олеся сдавленно откашлялась, перед тем как начала говорить. Сбивчиво, спешно, иногда прерываясь на всхлипы.

– Это просто какой-то кошмар, – послышался хлюпающий звук сморкания. Чакки неприязненно скривилась. – Город будто сошёл сума. Эрик вломился в дом с ружьём и начал палить по нашей кошке, потом застрелил соседку, что сидела с Бетти.

Логан вздёрнула брови приоткрыв рот.