Текст книги "8 КУРС (Снейджер) - КНИГА 2 (СИ)"

Автор книги: Chuhayster

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц)

– Ничего, – вздохнула Виктория, натягивая джинсы и поправляя надетую уже на себя безразмерную кофту, будто снятую с мужского плеча. – Постараюсь вернуться к лекциям, но не уверена. Если что, ты же дашь мне переписать записи и сообщишь о домашних заданиях? – попыталась отвлечь кареглазую Воканс.

– Разумеется дам, – на автомате кивнула Миона, и тут же спохватилась, не упустив возможности стребовать обещания, – только в том случае, если ты расскажешь мне, куда и зачем ходила…

– Как только вернусь – обязательно! – клятвенно приложила левую ладонь к груди Вика, в шутливом жесте.

– А еще, как тебе удаётся трансгрессировать в самом Хогвартсе! – заметив, как подруга взялась за белое древко своей палочки, поспешила поторговаться Грейнджер.

– А тебе палец в рот не клади – всю руку отгрызешь! – вновь рассмеялась голубоглазая. – Ты сама-то не поняла еще? Кстати, ты бы спросила у Сней… профессора Снейпа, может ли он перемещаться, – посоветовала Виктория и в следующее мгновение она исчезла, не забыв прихватить свою сумочку.

✡🔯✡

Настоящие новости – плохие новости.

Маршалл Маклюэн

Возле психиатрической больницы, в которой я работаю, стоял небольшой густой и очень ухоженный лесок. Лично я не занималась с пациентами на свежем воздухе, так как обычно мне было достаточно одного сеанса, чтобы помочь человеку, но вот некоторые мои коллеги, предпочитавшие немного нестандартные методы лечения, прибегали к свежему лесному воздуху часто. Мне нравился такой подход молодых, и особенно рвущихся помочь людям, лекарей, зачастую их пациенты быстро поправлялись, что повышало популярность нашей больницы, но люди, несмотря на высокие показатели и проценты, всё равно побаивались захаживать к нам. Наверное, этому способствовало саркастическое название клиники «Cane Hill»* прямым текстом отсылающее к печально известной больнице в Лондоне. Я слышала, что некоторые служащие (в числе которых был Брайан) пытались решить этот вопрос, но именно в тот момент, когда этим делом заинтересовались сотрудники, больница из государственной превратилась в частную клинику. Новому владельцу, который оказался тем ещё шутником, название ничем не мешало, поэтому просьба об переименовании была категорично отклонена.

Именно в глубь леса я обычно перемещалась магическим образом, не желая травмировать пациентов и работников еще больше. Первые, как и вторые, сразу уверятся что сошли с ума, если перед ними из ниоткуда с глухим хлопком появится один из лучших работников отдела, разбирающийся с психическими проблемами, возникающих из-за стрессовых ситуаций и тому подобного. Также я не могла трансгрессировать к себе в кабинет, не хотелось нервировать вахтершу, милую и приветливую, но невероятно внимательную женщину преклонного возраста, натыкаясь на нее в коридорах без возможности объяснить, каким именно способом я попала в здание, не минуя ее при этом.

Хотя в этот раз я не была настолько благоразумна, как всегда. Глухая ночь, больница по идее закрыта, а те пациенты, которые живут под присмотром моих коллег, обитают в другом, совершено противоположном к моему рабочему месту крыле. Поэтому, сейчас я безо всяких опасений переместилась в женский туалет на втором этаже. От него ближе к кабинету Рая, чем от моей каморки. Выскользнув в темный коридор, я направилась к лестнице, поднимаясь на этаж выше, благодаря Бездну за ночное зрение, а то на лестнице и шею свернуть можно ненароком. Можно было прямо в кабинет Уилфорта трансгрессировать, но лишь наудачу. Вдруг там еще кто-то есть? Использовать «Обливиэйт» и стирать людям память не было никакого желания.

– Привет, – тихо войдя в хорошо освещённый кабинет, поприветствовала я шатена, сидящего в кресле. Тот, явно дожидаясь меня, листал какие-то отчеты. – Зачем вызвал?

– Доброй ночи, – оторвав от листка бумаги покрасневшие от усталости и недосыпа глаза, мрачно поздоровался Брайан. – У нас тут ребенок. Девочка восьми лет, не больше. Без понятия как ее зовут, откуда она… – потер бледное лицо Рай. – Полиция обнаружила ее на улице в городе совсем одну, не в лучшем состоянии. Истощённая и боящаяся всех вокруг. Подпустила к себе лишь женщину патрульную, а от мужчин шарахается.

– Где она? – посерьёзнела я.

– В детском отделении. Ее еле успокоили – накачали снотворным.

– Обследовали? – разворачиваясь к двери и не сомневаясь, что начальник последует за мной, поинтересовалась я.

– Да, – подтвердил кареглазый. – Над ней явно ставили какие-то эксперименты, присутствуют и следы насилия.

– Какого характера? – уточнила я.

– Интимного, – я не видела, но знала, что Рай поморщился. Я и сама испытала схожие чувства, как по мне, наносить вред детям более жестоко, чем взрослым. Травмы глубже и дольше остаются.

Мы подошли к одному из самых маленьких отделов в больнице – детскому. Родители опасались отдавать сюда детей, вот и места для малышей много не требовалось. Несколько палат, общая комната для игр и множество разных игрушек. Невзирая на малую популярность больницы, деньги сюда вкладывались хорошие, поэтому и сотрудники не бедствовали и новейшая техника у нас имелась, а также восхитительная легкая обстановка.

✡🔯✡

Жажда наслаждений делает жестоким.

Пьер Буаст

– Ты как? – поинтересовался Рай, когда я вновь вошла в его кабинет. Мужчина не стал дожидаться меня в обществе встревоженных детских психиатров, так как терпеть их не мог из-за непонятной мне причины. Хотя, как-то раз проболтался, что это детская травма.

В ответ на его вопрос, я неоднозначно поводила рукой в воздухе, отстранённо достав пузырек с воспоминаниями. Пока мое состояние было в стадии потрясения от людской жестокости, я решила продемонстрировать воспоминания Рози, а именно так представилась мне девочка в конце нашего сеанса, Уилфорту.

– Доставай омут памяти, – кладя хрустальный флакончик, видоизмененный из ручки, на стол. Такая практика не была у нас с начальством в ходу, но мы регулярно ею пользовались, когда я не хотела пересказывать увиденное. Вот и в этот раз я пожелала, чтобы он увидел все своими глазами.

С тягостным вздохом шатен подчинился, а я поудобнее устроилась на стуле для гостей. Прикрыв глаза, пыталась заставить уставший мозг работать и разложить все по полочкам, пока начальство просматривает воспоминания. Их (воспоминаний) кстати, до сих пор было всего две штуки, а сейчас они пополнятся еще одним экземпляром. Память тощей сероглазой и темноволосой малышки я практически полностью подтерла, оставив большой провал в памяти. Для ребенка в этом нет ничего страшного, просто она уснула, а проснулась на улице, когда ее подобрали полицейские. Вот взрослый человек уже бы воспринял это по-иному. Мог начать сопоставлять факты. Момент, когда заснул и момент, когда проснулся – две совершенно разные даты, отделенные слишком большим промежутком. Конкретно в этом случае – три месяца. Исходя из этого, у взрослых я редко стираю воспоминания, лишь делаю краски менее насыщенными, а события менее важными. А порой, просто нельзя стирать воспоминания по совершенно объективным причинам, когда катастрофа становится уроком или фактором, позволяющим правильно относиться к некоторым людям из своего окружения, хотя обычно, это приводит к отсеканию всех связей с оными.

Примером может послужить один из недавних случаев. Самая обычная пара, парень и девушка. Все стандартно, миловидная девушка, капельку краше заурядной и немного замкнутый в себе парень. Знакомы с детства, не самого раннего, но с класса шестого… У них было все, как книга пишет: цветы, подарки, свидания, совместный поход на выпускной – стандартные ухаживания со стороны парня и положительная реакция девушки. Они строили и планировали совместное будущее (девушка так уж точно), но кто же знал, что милый и казалось застенчивый, такой знакомый парень окажется совсем не таким? Любовь к разным странным, на взгляд совершенно нормального человека, вещам не окажется маленьким невинным фетишем? Девушка совершенно не обращала внимание на незаурядные развлечения друга, и не просто разочаровалась в нем, хотя эта эмоция превалировала, нет. Она очень пострадала из-за неумелого молодого садиста. Парень сильно не пострадал, богатые родители и так далее, но девчушка поникла. Жизнь была серым пятном, прежние цели (поступление в универ) не интересовали, а то, что осталось крайне ярким пятном в памяти – вызывало желание банального суицида. Ко всему прилагалось полное недоверие к мужскому полу. Именно в таком состоянии души попала ко мне девушка. К сожалению, я не могу исправлять прошлое, как и не могу ментально помогать людям, не взглянув на их историю, не пережив ее с ними. Еле тогда удержала себя в чужом сознании, просматривая самые болезненные воспоминания пациентки. Благо знакомство со Светозаром подготовило меня ко многому. Затем наступила моя самая любимая часть работы – работа с эмоциями. Не прямая конечно. Не могу я заставить человека голодного ощутить только жажду. Но могу заменить ощущения, которые были в прошлом – сменив голод, ранее мучивший человека, на воспоминания о нестерпимой жажде. Примерно этим я и занялась: заглушила боль, отвращение к чужим прикосновениям, воскресила светлые и радостные ожидания учебы в колледже, добавила красок в лето, показав пляж и палящее солнце, а у ног воду блаженной прохладой обдающую тебя, чтобы не заскучать на учебе и к чему-то стремиться. Последним действием было вбить девочке в голову нашу «милую» беседу (которой не было и в помине), впихнуть карточку больницы вместе со своим номером и сказать, что если возникнут проблемы и (не дай Мерлин!) вернутся мысли о смерти – можно и надо смело обращаться. А теперь представляем всю эту стратегию, только вместо манипуляций с эмоциями я стираю память. Какие последствия? Разные, большие, и в любом случае – негативные.

– Что с девочкой… Рози? – вырывает меня хриплый голос из раздумий.

– Ничего не помнит, спокойно пошла с санитаром под ручку кушать нормированную дозу, спрашивая, когда к ней приедут родители, – лицо моего собеседника было бледно, и на нем читалась ярость, но это выражение смягчилось после моих слов. И я решила добить друга, – А до прихода санитара, все уши мне прожужжала о том, как скучает за родителями, хочет увидеть своего кота Дрю и много чего еще. Не беспокойся, Рай, ребенок ожил.

– На глазах? – с легкой улыбкой уточнил Уилфорт, на что я кивнула, тоже отвечая улыбкой. – Что будем делать?

– Что-что? – передразнила я, криво усмехнувшись. – Ты сам понял, что она не единственный ребенок.

– Их там, как минимум, пятнадцать, я считал, – подтвердил мужчина. – Но эти «экспериментаторы»…

– Пять всего, не считая охранников, – я тоже считать умею, о чем неприменула напомнить, – тоже подсчитывала.

– Справишься одна? – нахмурил брови Уилфорт, который всегда беспокоился за меня. Даже зная, что в гневе я страшна.

– Разумеется, – я продемонстрировала палочку. – Главное, чтобы они не успели смыться за все это время, что мы болтаем, – тонко намекнула, что мне пора.

– Ладно, но не геройствуй и… – недовольно буркнул мой начальник, который друг, а я закончила за него фразу.

– И позвоню тебе, как только окажусь в камере Рози, – с серьёзным выражением лица покивала я. – А ты отследишь меня с помощью полиции, пока я разберусь с этими… «экспериментаторами».

– Это, как всегда, будет странно выглядеть для служащих букве закона, – печально вздохнул мой босс.

– Им уже пора привыкнуть, – фыркнула я, поднимаясь на ноги и разминая тело. – Я довольно часто выполняю их обязанности. Тем более, это наши парни и они совершенно не против незаслуженных лавров, – подмигнула я закатившему глаза Уилфорту.

Воскресив в памяти каморку, где несколько месяцев провела малышка Рози, я трансгрессировала. В памяти, помимо воли, пронеслась целиком вся картина. Непонятные врачи в белых халатах, которые проводят тесты на детях: вводят разные препараты, дают непонятные лекарства, берут анализы. И их я сильно трогать не буду, потому что для них дети всего лишь подопытные кролики, а вот охранники…

Улыбка, застывшая на моем лице, стала хищной, когда я встретилась глазами с одним из них – насильником. Эти люди были далеки от науки, и в какой-то момент осознав, что за избиение детей им ничего не будет, кроме нескольких «ласковых» слов, начали воплощать в жизнь… многое. Даже мысленно не хочется перечислять это все.

День четверга выдался для меня необыкновенно тяжелым. И я была благодарна Брайану, который постоянно был рядом, поддерживая меня. Пожалуй, будь я одна, просто бы свихнулась от детских воспоминаний. Также у меня был человек, который в конце дня налил мне бокал красного кислого вина и заставил съесть ужин, потому как завтрак с обедом я пропустила, занимаясь детками. Не знаю, имело ли само начальство маковую росинку во рту за сутки, но свой ужин Уилфорт проглотил и не заметил – пришлось делиться.

Комментарий к 12. В Cane Hill

* «Cane Hill» – психиатрическая больница в лондонском боро Кройдон работала с 1882-го по 1992-й год, а в данный момент пугает смелых путешественников своими заброшенными комнатами. В 2000-х годах в лечебнице произошли пожары, которые придали ей еще более пугающий вид. К слову, в Кейн Хилл в свое время проходили лечение мама Чарли Чаплина и брат Дэвида Боуи.

========== 13. Все всплывало, всплывает и будет всплывать – без этого никак! ==========

Мы теряем большую часть молодости по собственной неловкости

Луи-Фердинанд Селин, «Путешествие на край ночи»

Я стояла на улице, с упоением вдыхая свежий вечерний воздух. Пора было вернуться в Хогвартс, но сначала следовало бы дождаться Марко и увериться, что драгоценный шеф наверняка окажется дома в целости и сохранности. Кисловатое вино приглушило воспоминания и эмоции бедных детишек, которые сейчас спокойно посапывают в детском отделении Cane Hill, пока определенные органы ищут их родителей и близких родственников. Экспериментаторы же с гадкими охранниками дожидаются завтрашнего суда в ближайшем отделении полиции. Надеюсь, сидя почти сутки в обезьяннике, они успеют потомиться в ожидании пожизненного приговора…

Вдалеке показался черный автомобиль, какой марки я не определила, так как в машинах разбиралась очень плохо. Единственные мои умения обращения с этой своенравной техникой – это управление железным конем и осведомленность, куда следует заливать бензин. Шум мотора заставил недавно отступившую мигрень вернуться, шутка ли, целый день копаться в чужих сознаниях, изменяя их? Тем не менее, когда машина остановилась, я натянула на усталое и бледное лицо радостную улыбку. Брайан явно выпил больше положенного, и позволить в таком состоянии Уилфорту садиться за руль я просто не имела права. Вот и пришлось звонить единственному знакомому родственнику родного начальства – Джанмарко Уилфорту. В отличие от брата, выскочивший из салона мужчина был хорошо сложен, обладал шикарной внешностью и мог одним взглядом теплых карих глаз растопить любое сердце.

– Привет, Тори, – обаятельно улыбнулся шатен, чьи длинные кудри были убраны в небрежный хвост, не пряча впрочем беспокойства. – Что-то случилось?

– Угу, Рай немного перебрал горячительного, – выдала я с потрохами босса, не испытывая при этом ни капли раскаяния.

– Какой повод? – приподнял брови Марко, а волнения в карих глазах только прибавилось.

– Лучше пусть сам расскажет, – вздохнула я, кривя лицо. – Не хочу об этом вспоминать. Так ты повезешь его?.. – с надеждой поинтересовалась я, зная натянутые отношения между братьями. Семья Уилфорта не слишком хорошо отнеслась к его уходу в мир маглов. Наивные маги думали, что в магическом мире Британии может найтись вполне достойная работа для сквиба, и мало кто интересовался душевным состоянием моего начальства, как и мнением. Поэтому произошла грандиозная ссора, когда Брайан решил отказаться от корней и пошел учиться на психиатра. И пусть младший сын четы Уилфорт, Джанмарко, в итоге последовал примеру брата – холодок в их общении присутствовал. Хотя, с чего он вообще там имеется, я понять так и не могла. Ведь оба они росли среди магии, оба переживали из-за собственной «бракованности», которая была наглядным плевком в высокомерные лица чистокровных магов. Целых два сквиба в семье не менее древнего и чистого рода, чем Блэки и Малфои!

– Разумеется, – кивнул мужчина, и только сейчас спохватился, что моего высокого руководства нет рядом. – А где Брайан?

– Сейчас спустится, ключ в кабинете потерял. Найдет, запрет свое логово и почтит нас своим присутствием, – подробно отрапортовала я, и между нами повисла неловкая тишина. Мы оба с шатеном решительно не знали, о чем говорить. От силы мы виделись с ним четыре-пять раз. Правде, за время коротких встреч успели перейти на неформальный стиль общения и обменяться номерами телефонов.

– Как у тебя дела? – банальный вопрос.

– Нормально, – стандартный ответ и чисто из вежливости брошенный ответный вопрос, – а у тебя?

– Тоже все хорошо, – кивает шатен, нервно улыбаясь и теребя в руках ключи от машины. Еще несколько томительных минут молчания, а затем совершенно неожиданное для меня, – что делаешь завтра вечером или на выходных?

– Работаю, – машинально отвечаю правду, и только спустя секунду осознаю, что отшила мужчину. – К сожалению, я на неопределенный срок должна находиться в… командировке, – пытаюсь смягчить свой ответ я, заливаясь легким румянцем. Меня редко когда приглашали куда-то, не считая одноклубников с колледжа, но то были шуточные предложения, имеющие цель поиздеваться над бледным призраком местной зубрилы, коей я обычно являлась на учебу. А сейчас… неожиданно, но крайне приятно.

– А здесь что сейчас делаешь? – решил поиграть в следователя или дознавателя Уилфорт.

– Рай позвал, пришлось срочно вернуться, – улыбнулась я краешком губ, и облегченно выдохнула, когда сзади раздался голос шефа. Как вовремя.

✡🔯✡

Женщина может сохранить лишь ту тайну, которой она не знает.

Сенека Старший

– А почему никто не заинтересовался массовым исчезновением детей? – глаза Гермионы азартно блеснули, а я мысленно вздохнула, прося Тьму, Бездну, и даже Мерлина дать мне терпения побольше. Слишком любопытной, порой, становилась дотошная гриффиндорская заучка Грейнджер.

– Ну, они же не настолько… глупые люди, – тихонько фыркнула я. – Разумеется, заинтересованные пропажей были, но все дети из разных регионов Англии, поэтому связать похищения было бы крайне затруднительно, – потерла я переносицу, так как обсуждать противное дело мне было не слишком приятно, от чего воскресла мигрень, напоминая о «пяти» условных годах моих мучений в доме дяди. – Хотя не спорю, – попыталась я задорно улыбнуться, – стащи они одну школьную группу детей из определенного города, было бы куда как проще!

– Вика! – непонятно почему возмутилась подруга, а я, взглянув на часы, радостно осознала, что скоро завтрак.

– Мы сейчас опоздаем на лекции! – отвлекла я на мгновение Миону, которая разбудила меня за час до подъёма и принялась вытрясывать, где это я столько времени была? – В ванную я первая, – срываясь с места, спряталась от юной следовательницы.

За дверью послышалось недовольное сопение, но кое-кто нечесаный и неумытый, видимо смирился с тем, что жертва сбежала и принялся шнырять по комнате, собирая учебники. Странно, правда, что подруга не упаковала сумку еще с вечера, как обычно это делала. Более того, когда я ночью вернулась в нашу комнату, сопящая студентка даже ухом не повела на плеск воды и шорохи снимаемой одежды, а ведь раньше от тихого чиха Гермиона могла проснуться, хватаясь по инерции за палочку. Любопытно было, что так утомило неугомонную ученицу или кто? Проснувшаяся в душе сваха с гордостью напомнила о вечерних встречах… вечернем варении Зелья Следопыта совместно с неким зельеваром и то, с какой резвостью гриффиндорская козочка на них скакала в последнее время. Довольная улыбка, продиктованная гордостью за открывшееся новое умение – сводить людей и не только с ума, тронула мои губы. Пришлось живо напомнить себе о Розовой Ведьме, которая недавно поселилась в Хогвартсе и хорошее настроение как ветром сдуло.

Выходила я из ванной комнаты очень задумчивой. В моей, несомненно светлой, головке вспыхнула чудесная идея. Возникла гениальная мысль из-за усталости, что тяжелым пледом укутала мои плечи, заставляя их сводить и сутулиться. Но ведь леди не имеют права ходить с горбом! Поэтому, в очередной раз отвесив себе мысленный подзатыльник, заставила худенькие плечики, норовившие съехаться друг к другу, распрямиться. Голова сама собой приподнялась, вскидывая подбородок повыше. Возможно, со стороны человеку могло показаться, что я проглотила прямую длинную палку, но бабушка бы гордилась мной! Возвращаясь к коварной и упоительно приятной мысли, необходимо было осведомиться у Мионы, что она планирует на субботу.

– Мион, а что ты завтра делаешь? – дождавшись, когда ведьма выйдет из умывальни, решительно заговорила я.

– М-мм… – как-то странно замялась шатенка.

– Так-так, – протянула я, щурясь и внимательно окидывая взглядом девушку. Мы говорили на ходу и это немного портило момент истины, – я, значит, рассказываю тебе всё, а ты… – многозначительная пауза, обязанная пробудить в Грейнджер совесть.

Молчание затягивалось, я давала колдунье возможность одуматься и поведать мне, что столь любопытного она планирует на выходные. Но поганка гриффиндорская молчала, как Пожиратель на допросе, лишь густо залившись румянцем. Девушка не образумилась, а я не стала настаивать. Зачем? Уверена, Миона сама мне потом всё расскажет, а сейчас пусть ее погрызёт совесть, которая, по многочисленным слухам, обитала в каждом ученике знаменитого красно-золотого факультета.

– Ясно, – хмыкнула я, как ни в чем не бывало, подливая масла в огонь. – Я сама хотела… домой смотаться и еще кое-куда, отдохнуть, развеяться. Раз ты тоже имеешь какие-то планы на этих выходных, то я ничего тебе не предлагаю, но скажи, пожалуйста, что ты хочешь на Рождество? – поинтересовалась я, меняя тему.

✡🔯✡

Ничто не бывает так редко на свете, как полная откровенность между родителями и детьми.

Ромен Роллан

– Ты хотела меня видеть, Минерва? – я вошла в кабинет директрисы Хогвартса. С каждым моим посещением этого помещения, оно становилась все более удобным и приятным для глаза. Ничего, впрочем, удивительного, отпечаток хозяйки неуловимо откладывался на предметах, обстановке, атмосфере и даже… стенах. Возможно, МакГонагалл не хотела ничего менять здесь, но кабинет преображался с каждым днем все сильнее, что радовало. Минерва, вообще хороший, пусть порой и слишком строгий, человек. Я искренне любила ее, хотя в последнее время начала забывать, что она не чужая для меня ведьма. Впрочем, у меня было на то не мало причин.

– Да, ты пропустила занятия, – коротко ответила женщина, сидящая за столом.

– У меня возникла работа, – так же тихо ответила, а затем клещами вытянула из себя вежливость. Банальную, но наверняка приятную, – прости, что не предупредила, была сильно занята. Сутки выдались сумасшедшими.

– Понятно, – величественно кивнула колдунья.

– Что-то еще? – спросила я, так как патронус директрисы сорвал меня перед лекцией ЗОТИ. А я, стыдно признаться, успела соскучиться по белокурому аристократу, который в этом году вел предмет. При воспоминании о серых стальных глазах и красивом лице мужчины, по позвонку пробежалась толпа мурашек, а губы вновь обожгло огнем…

– Да, – тихо ответила профессор, отвлекая от посторонних мыслей и совершенно нехороших воспоминаний. – Что происходит? – в лоб, как умели исключительно представители красно-золотого факультета, поинтересовалась директриса, блеснув зелёными глазами.

– Ты, о чем? – искренне полюбопытствовала я.

– Твоем поведении. Ты зла на меня? – твердый взгляд женщины ясно давал понять, что сыграть дурочку мне не удастся.

– Честно, Минни? – я вскинула брови, а уголки моих губ поджались от недовольства. У меня не было желания, выяснять отношения с нынешней директрисой Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, более того, я планировала быстро ускользнуть из кабинета, но… Правда не желала задерживаться у меня в мозгу, продолжая лелеять обиду и злость. Последнее время мне было крайне неудобно разговаривать в этом помещении, я никогда не откровенничала с дедушкой, и тем более, не собиралась делать это в его присутствии еще с кем-то. Впрочем, и молчать дальше, смотря как многоуважаемый и один из немногих по-настоящему близких мне людей гробит себя. А Минерва МакГонагалл действительно хоронила себя заживо в этой огромной усыпальнице под названием Хогвартс. И ладно бы от этого только она мучилась!

– Да, – серьезно кивнула не такая уж и пожилая, как я обычно подшучиваю, женщина.

– Да, потому что я еще хочу понянчить твоих спиногрызов, Минерва МакГонагалл! – не сдерживаясь, во весь голос выпалила я. – Тебе самой не надоело сидеть и чахнуть в этом гробу, воспитывая чужих оболтусов и вколачивая в их неблагодарные головы знания, которые половина из учеников забудет сразу же после устройства на какую-то жалкую работенку в Министерстве Магии, в лучшем случае? – задала я, в общем, риторический вопрос. – Или может тебе нравится мучить дядю Элфинстоуна*? – вновь поинтересовалась я. – Он волнуется о тебе, но не настаивает ни на чем, потому что знает твоей своенравный и упертый характер, дорогая моя. И твое, Минни, счастье, что его пригласили в самый отдаленный уголок Африки, во время того, как у вас тут происходила вся эта заварушка с Волдемортом. К твоему сведению, он до сих пор винит себя из-за того, что его не было рядом и он тебя не поддержал, как минимум! – выговорилась я и выдохнула.

Сама не заметила, как на глаза навернулись слезы, но слишком уж хорошие у меня были отношения с мужем Минервы. Бедный седой мужчина не должен был мучиться из-за упорства некоторых, и он не виновен в том, что из глубинки Африки письма не доходят к адресату.

– Почему ты ему ничего не написала? – тихо спросила я, даже не надеясь услышать честный ответ. Хотя, видимо, вопрос действительно прозвучал жалко и надо мной сжалились.

– Я писала, и не раз, но… – голос Минни дрогнул и она, стянув очки, потерла лицо руками, – глупо, наверное, но я не хотела втягивать во все это его, как и Альбус тебя, – усмехнулась женщина, вставив совершенно не нужный и болезненный пример.

– Очень недальновидно, – буркнула я, вновь замыкаясь в себе. Момент откровения прошел, наступило время советов. – Если не хочешь оставлять свой пост, – я недовольно изогнула губы в кривой улыбке, – хотя бы на Рождество вернись домой, – глухо попросила я, направляясь к выходу.

– Виктория, – остановил меня голос директрисы у выхода, – я просто не знаю на кого могу оставить школу и детей, – опять честно вздохнула зеленоглазая.

– Ты не обязана ее оставлять, – немного помедлив, поморщилась я. – Достаточно найти себе помощника-помощницу и постепенно перебросить на плечи этого сотрудника большинство проблем. Так же, как поступал дражайший Альбус Дамблдор, – не преминула пустить я шпильку, скрываясь в темноте прохода. Мне было прекрасно известно, откуда у моего дедушки имелась целая куча времени для страдания фигней. Он буквально всю свою работу перекладывал на хрупкие плечи одного преподавателя трансфигурации.

Комментарий к 13. Все всплывало, всплывает и будет всплывать – без этого никак!

*Элфинстоун Урхарт – чистокровный волшебник. Был женат на Минерве МакГонагалл, с которой он прожил в браке счастливые три года. (Автор оживил Урхарта и отправил в командировку на время войны с Волди)

Дорогие мои демонята, вновь извиняюсь за задержку. К сожалению, у меня сейчас нет постоянного доступа к ноутбуку, следовательно, и продолжение я пишу лишь тогда, когда удается сесть за клавиатуру. Благодарю за понимание и жду ваших отзывов 😉

========== 14. В путь только парами! ==========

Остроты – соль беседы, но не пища.

Уильям Гэзлитт

Пятница один из самых лучших дней в неделе. Ее несомненное достоинство начинает проявляться после последней лекции, когда галдящая толпа учеников отправляется кто куда. Большинство ребят расслабляется и начинает строить грандиозные планы на выходные, а у кого-то эти самые грандиозные планы уже имелись. И этот кое-кто решил провести свободное от учебы время, которое восьмикурсники по достоинству ценили, с самым ужасным, холодным, саркастическим, подлым, злым и… Этот список можно продолжать до бесконечности, потому что у Северуса Снейпа несомненно было много достоинств, слишком много. Подводя итоги, сейчас одна кареглазая ведьмочка с как всегда распущенными каштановыми кудрями мчалась по лестнице Хогвартса вниз на всех парах, стремясь как можно быстрее достигнуть своей, как обычно, хмурой цели, то есть профессора зельеварения. Девушка даже не попрощалась с членами пресловутого Золотого Трио, лишь чиркнула быструю записку для голубоглазой подруги и отослала клочок бумаги в комнату, надеясь, что Воканс его заметит. Хотя посторонние мысли выветрились из головы юной гриффиндорки, как только перед глазами мелькнули створки дверей в Большом Зале. Сердце предательски сбилось с обычного ритма и с невероятной скоростью начало биться об грудную клетку шатенки. И было неясно, девушка так реагирует на скорые приключения, тесно переплетенные с разгадками давних тайн, или на высокую и худую фигуру, как всегда закутанную в черную мантию, ожидавшую ее у выхода из школы.

Кто бы знал, насколько тяжело сейчас было экс-Пожирателю Смерти удерживать на лице непроницаемую маску. От усилий мужчина даже нахмурился, от чего стоящий рядом первокурсник, желающий задать какие-то вопросы декану Слизерина, ойкнув развернулся и рванул куда глаза глядят. Впечатлительные, однако, волшебники пошли, ничего не скажешь, будущее магической Британии… Но Снейп не обратил на улепетывающего мальчишку и капли своего драгоценного внимания, уделяя его одной единственной гриффиндорке, которая буквально летела к нему. И столь глупая, совершенно несвойственная, легкая улыбка так и пыталась выступить на лице Северуса, потому что Грейнджер не испугалась и явилась сюда. Хотя, о чем это он? Шатенке по статусу факультета бояться просто не положено, вот и Гермиона шла к своему профессору твердой походкой человека, уверенного в своем решении. А карие глубокие омуты светились от предвкушения, и даже подозрительные шепотки других учеников не потушили это, уже разгоревшееся до небольшого костерка, пламя.

– Профессор, – девушка подошла к мужчине и кивнула в знак приветствия.

– Мисс Грейнджер, – так же официально склонил голову Снейп и тут же развернулся, – идёмте.