Текст книги "8 КУРС (Снейджер) - КНИГА 2 (СИ)"
Автор книги: Chuhayster
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)
Разлепив ресницы, я огляделась. Шутка о том, что я скоро поселюсь в больничном крыле Хогвартса более отдавала правдой, нежели сарказмом. Вдохнув воздух полной грудью, я не сумела сдержать глупую, но счастливую улыбку, втянув вместе с кислородом запах полевых цветов. Скосив глаза в бок, узрела подтверждение своей догадке. На тумбочке возле койки стояла ваза с букетом цветов, которые кто-то несколько неуклюже (даже на мой взгляд видно) сорвал совсем еще недавно. Сердце, пустившееся бешено вскачь, попутно разогнав кровь по венам и разрумянив мои щеки, не позволило усомниться в персоне собирателя цветов. Жаль, никакой записки не было, но и без этого мне раньше такие букетики дарил только дядя, и то на праздники. Не то, чтобы он жадничал, но как-то повелось так… Стоп! Где Люциус Малфой нашел весенние цветы в практически разгар зимы? Магия и волшебство – налицо. Надо будет узнать, хотя подарок от этого становится только ценнее.
– Дарк! – позвала я громким шепотом. – Забирай меня скорей отсюда, – свесив ноги с больничной, до неприличия узкой койки, я схватила правой рукой вазу с цветами, которая оказалась довольно увесистой, и требовательно посмотрела на своего эльфа.
– А вам можно? – как-то странно глядя на меня, поинтересовался голубоглазый паршивец.
– Я всё еще думаю над твоим подарком на Новый Год, – строго нахмурилась я, а то, видите ли, роптать кто-то вздумал на Хозяйку!
– Точно? – жалобно прижав уши-локаторы к голове, наивно похлопал глазками домовик. Притворяется, гад малолетний, как пить дать. Дарк мне весь год непрозрачно намекает на цветные контактные линзы, которые «ой» как хочет! Конечно, эльф не говорит это прямым текстом, пока что, но всякие журналы, которые я нахожу буквально повсюду, и которые уж точно лично не покупаю, свидетельствуют о страстном желании ушастого подлизы. В последнем выпуске, прочитанном мною перед заказом оных, красным кружком были обведены линзы, делающие радужку красного цвета. Вампир, брр-р…
– Да-а-а… – протянула я, закатив глазки к потолку, будто бы о чем-то задумалась. В следующее мгновение меня неожиданно перенесли в пустую комнату восьмого курса. Видимо Грейнджер, умница и отличница, была на уроках, что мне только на руку. Потому что боль, резко пронзившая руку, заставила повалиться на кровать, застонав сквозь зубы.
– Хозяйка? Вика? – встревоженный эльф метнулся ко мне, но контроль над телом вновь вернулся ко мне, а рука пусть и ныла, но намного слабее.
– Всё в порядке, – потихоньку разминая предплечье, я порадовалась хорошо пойманному на крючок Дарку. – Но, если ты в моей квартире откопаешь синий флакончик в ванной комнате, а также черный в рабочем столе и принесёшь – буду крайне благодарна.
– Сию минуту! – пискнул друг и умчался. Времени его отсутствия мне полностью хватило, чтобы осознать некоторое соответствие действительности. И как только домовик явился с необходимыми зельями, я поспешила прояснить ситуацию.
– Да-а-арк, – позвала я задумчиво, – ты что здесь вообще делаешь? – получилось не слишком точно, и домовик меня не понял. А может сделал вид?
– Хозяйка позвала Дарка и Дарк пришел, – подражая собратьям по виду, но не по складу ума, показав полное отсутствие какого-то бы ни было умения к театральной игре, отрапортовал эльф.
– Ты сейчас у Макса должен быть, – покачала я головой. Со мной такие фокусы, который могла проглотить бабушка, не прокатят, потому что я этого домовика знаю, как облупленного.
– Господин Ван Хельсинг устал и спит, – виновато пискнул друг. – Он вообще в последнее время почти не отдыхает, – неодобрительно покачал головой голубоглазый, – похудел…
– Так корми его, – пожала я плечами, на мгновение забывшись и тут же пожалев о своих действиях. Справившись с очередным приступом и прошипев сквозь стиснутые зубы несколько ласковых слов, я тряхнула головой, прогоняя дурноту.
– Считай, – сказала совершенно спокойно, – что ты его личная сиделка, в обязанности которой входит: покормить, при надобности усыпить, а также помыть, одеть и выгулять, – перечислила я всё то, что обычно забывал делать Максимилиан. – В общем, следить за ним и его здоровьем, пока он загорелся очередной идеей и не закончил ее. Что за идея, к слову? – не преминула случаем полюбопытствовать я и напоролась на… наглость.
– Не велено говорить, – встретившись с моим прищуренным взглядом, кто-то икнул. – Да… я особо и не понял, – исправился нахал. Даром, что домовой эльф.
– Ладно, – фыркнула я, больно интересно! – И больше, чтобы я тебя в Хогвартсе не видела, даже если лично позову! – не слишком здесь безопасно, тем более для моего молодого друга. Если уж Кураму зацепить сумели, то сделать что-либо с моим эльфом труда не составит, а я за него отвечаю, как и за демонов.
– Но… – попытался возразить Дарк, впрочем, мой хмурый взгляд был красноречивее слов.
– Никакого Хогвартса, до той поры, как я разрешу в письменном виде… – подумав немного, добавила, – в трех экземплярах. Понял? – мне кивнули в ответ. – Тогда чего стоим? Выполняем!
С тихим хлопком, немного обиженный, друг исчез. Вздохнув поглубже, я переключила внимание на свою рану, оценив усердие Поппи и воздав ей мысленные благодарности. Надо будет подарок какой-то сделать, а то я себя знаю – неблагодарная девчонка со скверным характером и манерами, вопреки всем стараниям бабушки Фисы. Но это все позже, а сейчас, зажав нос здоровой рукой, предварительно откупорив черный полупрозрачный флакон, я влила гадость с отвратительным вкусом себе в рот, безбожно глотая эту мерзкую дрянь и стараясь не обращать внимание на вкус. Запах и вкус у зелья повышающего уровень регенерации тела до предела был отвратительным, и это еще мягко сказано. Помнится, как-то раз, я вливала его в Ван Хельсинга, так тот, не добежав до ванной, вернул отраву обратно прямо посреди коридора.
Судорожно глотнув воздуха и не заботясь об стеклянной бутылочке, упавшей на ковер, я попыталась задушить рвотные позывы на корню. С усердием делая глубокие вдохи-выдохи, полностью сконцентрировавшись на этом, я прикрыла глаза. Открыла их, когда сумела нормально сглотнуть вязкую слюну, без последующего желания вновь явить ее миру вместе с зельем. Снова оказавшись плашмя на уютной постельке, даже не попыталась приподняться. Буквально физически чувствуя, как по телу медленно распространяется «лекарство», я с ужасом ждала момента соприкосновения с ранами, оставленными тем чудовищем в лесу. Захлестнувшее острое чувство повергло меня в пучину Бездны на некоторое время. Главный, и не единственный, минус дурно пахнущего и выглядевшего, честно говоря, зелья, сваренного по одному из многочисленных рецептов семьи. Но оно реально помогает, и теперь, ведя раненным плечом туда-сюда, я лишь чувствовала терпимый зуд, что полностью окупало мои страдания. Следы конечно остались, но если их сейчас смазать резко пахнущей цитрусом водицей из синего флакона, и они исчезнут.
Проделав все необходимые процедуры, поняла, что дядя может гордиться и мной и собой. Наконец-то я начала следить за своим телом, хотя бы немного. Вот, даже из-за каких-то царапин переживаю, а ведь раньше считала их так, не стоящей особого внимания, мелочью. Интересно, что поменялось?
✡🔯✡
История – собрание фактов, которых не должно было быть.
Е. Лец
Почти любой урок в Школе Волшебства и Чародейства Хогвартс, как бы странно это ни звучало, был почти идентичен остальным, имея пусть и разный, но вполне обычный для этого учебного заведения сценарий. И если большинству адептов было интересно на лекциях, они с вниманием слушали учителей, познавая новые аспекты магии, то вот сами информаторы могли заскучать. Шутка ли, из года в год одно и тоже? Конечно, каждый класс был особенным со своими «близнецами Уизли» или «Невиллами», но от скуки они спасали не на долго, а порой, просто действовали своим профессорам с реальным стажем на нервы, потому что шутки… они повторяются. Вот и сегодня, Северус Снейп откровенно страдал. Удивительно, но Лонгботтом, в кои-то веки, не взорвал котел и приготовил сносное зелье без нашептывания со стороны мисс Грейнджер. Впрочем, это не удивительно, так как подавленное состояние отличницы было видно невооруженным глазом и подсказывать рецепты всяким неучам желания она явно не испытывала, варя свое зелье как-то механически.
Вздохнув, профессор зельеварения понял, что оставить одну конкретную ученицу после урока не удастся. К сожалению, его лекция была всего лишь третьей у восьмого курса на сегодня. У мужчины возникло непреодолимое желание позвать девушку на «изготовление зелья Следопыта», но минутная слабость была задавлена на корню. Во-первых, Гермиона и так приходила к нему за этим ежедневно, а во-вторых, гриффиндорка имела полное право забыть об этом сегодня. Все-таки, у его девочки был реальный стресс, хотя Северус попытался прошлым вечером сделать все возможное, дабы Миона не думала о случившемся. Даже удивленно-вопросительно-возмущенный взгляд МакГонагалл не остановил приобнявшего и буквально силой, на руках вынесшего юную львицу из больничного крыла профессора. Хотя у директрисы имелись иные решения проблемы, нежели, явно превышающие нормальные, отношения учителя-ученицы. Ей еще необходимо было выдворить из помещения профессора ЗОТИ, чье поведение также было странным. Люциус просто уселся возле спящей девушки на койку, полностью игнорируя стул. Неодобрительный взгляд целительницы аристократа не волновал, он полностью сконцентрировал внимание на Виктории…
Так, совершенно обычно, пролетел день у Северуса. Скука, что называется «смертная», не отступала впредь до вечера, непреклонно и неожиданно сменившись грустью и ожиданием непонятно чего. Точнее, Снейп прекрасно понимал, что ждет он Гермиону. И это осознание капельку нервировало мужчину, особенно, когда он поймал себя на том, что постоянно поглядывает на часы. Какой раз за день тяжело вздохнув, Снейп решил отвлечься. До начала работы со «следопытом» оставался час.
Протянув руку к книжнице, обнаруженной в замке Снейпов, он без особого энтузиазма раскрыл ее. Вчитываясь во вполне понятный почерк некоего «Дэвида С.», зельевар без угрызений совести листал дневник… видимо своего давно покойного родственника, а возможно и предка. И чем больше брюнет читал, тем быстрее выпадал из реальности, хмурясь и увязая в историях, описанных в дневнике.
Видимо это был не первый дневник, так как записи начинались хаотично, без каких бы то ни было внятных пояснений. По большей части, это были рассуждения, и как писал сам автор, философствовать он начал перед закатом своей жизни. Что в общем объясняло, почему записи обрываются, Северус проверил, не дойдя даже к середине большой и увесистой книги-тетради.
Позавчера в мир не магов ушел мой племянник… Мне больно об этом говорить, вспоминать и писать. Для моих угасающих глаз он был последним утешением в этом мире. Но и он не выдержал прогнивший до мозга костей «магический мир Великой Британии», который таким как он никогда не давал покоя. Еще и Принцы постарались, подлые хлыщи и прощелыги, даром что кичатся своей чистокровностью!.. Хватит о них, иначе и так до скорого конца жизни не закончу.
Пожалуй, я даже рад, что мой мальчик ушел отсюда, последовав примеру многих других членов нашего некогда великого рода. Буду надеяться и молиться всем известным богам, чтобы в мире простых людей, не ведающих о магии, он обрел свое счастье. Тем не менее, больно осознавать, что я последний «одарённый» волшебством наследник Снейпов. На ум поневоле приходит старая шутливая и глупая в своей неправдоподобности и сюрреализме легенда семьи, которую придумали явно на пьяную голову. Иначе, как объяснить, что речь в ней идет о единственном способе примирения двух враждующих семей Принцев и Снейпов? Хороша шутка, что единственное возможное решение для снятия якобы проклятия с двух родов – это их союз. При этом счастливый!..
И даже, если можно понять о каком таком «проклятье» говорится про нас (вырождение волшебства – поистине подобно злой волхве), то Принцы! Этим, не блещущим красотой и умом колдунам, чьим снобизмом можно заполнить целый океан, все ни-по-чем. Их глаза подобны Бездне и это говорит о всем. Несколько мрачные, они кажутся ледяными статуями в изменчивом свете любого светила, что привлекательности им не добавляет.
Если задуматься, что я с превеликим удовольствием делаю, доживая свой век, когда наша вражда с чистокровными паразитами началась? Ее уже используют как притчу во языцех, но когда все случилось в первый раз? Или так было от начала мира и будет длиться до скончания веков? Странно, но раньше меня это не сильно волновало. Сейчас любопытно. Необходимо поискать информацию.
Между обрывками записей не было дат, как будто человек, писавший, не задумывался о времени. Поэтому об окончании первой пометки Северус мог судить лишь по большим отступам между абзацами. Некоторые моменты, если не все, были магу совершенно неясны, но они затягивали. Это было очень странно, так Снейп никогда не любил чужое «нытье» и себе подобного не позволял. А здесь нравится, любопытно следить за жизнью уже давно умершего волшебника, который пытается разобраться в устоях своей семьи и мира. Что, как, почему? Протерев глаза и даже не взглянув на часы, Северус вернулся к чтению. Для него время тоже прекратило иметь значение.
Удивительно! Нет, просто изумительно! И так жаль, что поделиться я этим могу лишь с бумагой. Близких людей совсем не осталось, а мои преданные домовые эльфы… Есть у маглов столь интересная поговорка, а точнее сравнение – «с таким же успехом можно разговаривать с кирпичной стенкой», что, в сущности, означает «бессмысленно». Вот и с верными моими слугами сей термин очень сопоставим, так как они не собеседники мне, когда я желаю побеседовать о высоком.
Возвращаясь к моему открытию, дорогой дневник, хочу поведать миру, что отсутствие результата – это тоже результат. Иногда, как в нашем с тобой случае, просто-таки громадный! Пересмотрев библиотеку и все имеющиеся записи Снейпов, могу с уверенностью сказать, что складывается впечатление, будто вражда двух семей извечна. Как добро и зло. Свет и тьма. Принцы и Снейпы…
Рассуждая об этой дивной ситуации, я не могу не подметить, что сие просто невозможно. Всё имеет начало и конец. Это высказывание заставляет меня склоняться к правдивости легенды семьи и искать ее исток. Но это трудно. Состояние моего здоровья ухудшается не по дням, а по часам. Даже перо я держу с трудом. Мой конец близок. Но тайна манит, и пусть я не увижу эпилог, но вспомнить пролог еще могу. Возможно, вырождение в нашей семье волшебников это не финита, а просто антракт?
Новый продолжительный отступ. Потерев затёкшую шею и размяв плечи, зельевар закидывает ногу на ногу. В таком положении чтение пошло легче. Тишину комнаты нарушало лишь тиканье часов, но профессор напрочь забыл о всём, уговаривая себя, что это последняя запись на сегодня. Дневник никуда не убежит, а взяться за полезные дела необходимо.
Я понял!!! И даже три восклицательных знака не передадут всю мою радость от «знания», как и печаль о неизведанном.
Все началось с моих размышлений в час поздний. Перед сном я долго вертелся, обдумывая прошлое, настоящее и будущее. Последнее не кажется мне столь ужасным, как большинству «сочувствующих» мне живых и не очень (приведения и картины ныне болтливы) моих знакомых. Но это все не важно, дрогой мой дневник.
Вспоминая ненавистных мне Принцев, и да буду я не прав, так как «ненависть», да будет известно всем, слишком сильный термин для этой жизни, не могу понять – зачем эта рознь между нашими семьями им? У нас слишком разные взгляды? Но это не повод при каждой встрече стыкаться рогами, как драчливые бараны. Все мы, как бы ни тяжело это признавать, взрослые и рассудительные люди, коим (и это известно мне как факт) конфликт удовольствия не доставляет.
Годрик Гриффидор и Салазар Слизерин, так же имеют очень различные взгляды на жизнь, но их крепкую дружбу даже эта железная преграда не сломила. Так почему мы, как прокажённые, «собачимся» на каждом шагу с не менее рациональными и хладнокровными чистоплюями?
Подобные размышления наталкивают меня на иной взгляд. Здесь можно назвать меня параноиком, старым маразматиком и сообщить, что вся моя теория высосана из пальца. Но мне все равно. Итак, лично я думаю, что версия «проклятия» вполне вероятна. И заключается злое колдовство не в вырождении потомков моего славного рода, а в неладах между Принцами и Снейпами. Если все так, тогда возникает закономерный вопрос из не менее логических выводов.
Кто третья сторона?
Боюсь, что ни мы, ни Принцы столь глупое колдовство весить не стали бы. Кто те посторонние, а скорее всего, именно посторонний род, что сотворил это? Возможно, они совсем близки к нам и затесались в друзья? Хотя нет, подобными силами столь долгого срока владеют лишь древние чистокровные семьи. Блэки? Малфои? Мраксы? Вокансы?..
Хотя последние вряд ли. Эта семья выглядит исключительной из всех правил. Живет обособленно, хотя изредка и контактирует с остальными волшебниками. Чем-то напоминает нас – Снейпов, но… Не знаю, как объяснить. Им плевать. На всё и всех. Это видно по поведению, это видно по жестам и взглядам. Интересно лишь то для них, что вызывает хоть какой-то всплеск сильных эмоций. К примеру, один из наследников пристрастился к пыткам над людьми или так говорит молва. Если эту семью что-то и заставит пошевелить пальцем, то лишь максимальная выгода. Другого от них ждать не стоит.
Я буду продолжать рыться в этой истории. Это интересно и однозначно. Дай мне Мерлин достаточно сил и времени, чтобы раскрыть все тайны. Прошу. Молю.
Снейп захлопнул книгу. Последние записи Дэвида, как и его рассуждения, были похожи на лихорадку. Какие-то непонятные объяснения и догадки. Хотя вполне возможно, что это Северус, из-за переутомления и насыщения информацией, искажает понимание всех этих строк. Впрочем, одно декан Слизерина заметить сумел, вялый и отрывистый почерк, коим заканчивался последний прочитанный отрывок. Но над этим он подумает позже, утро вечера мудренее. А мужчине следует заняться зельем и отправиться спать, старательно не думая о дневнике и… Грейнджер. Она так и не пришла. Часы пробили полночь, намекая Снейпу на час покоя.
✡🔯✡
Серость – это компромисс между белым и чёрным.
Юрий Рыбников
Ирония судьбы, но лекции восьмого курса в понедельник кончались ровно в то же время, что и последний урок профессора Защиты от Темных Искусств. Поэтому ничего удивительного в стычке Гермионы Грейнджер и Люциуса Малфоя перед дверьми обители мадам Помфри не было. Это даже было закономерно, как и взгляды полные ледяной неприязни, которыми обменялись волшебники. Ни слова сказано не было, но давящая тишина образовалась, как на заказ. В такой, не слишком дружелюбной обстановке, что хорошо и не в ненавидящей атмосфере, открывалась дверь лечебного крыла, чтобы продержаться ровно десять секунд, в которые уместились слова обиженной и злой Поппи:
– Воканс здесь нет, – по поведению целительницы было ясно, что нерадивая пациентка опять сбежала. Видимо это стало недоброй традицией Виктории, которую никто искоренить был не в силах.
Дверь закрылась перед носами волшебников, не позволив им полюбопытствовать, куда делась пациентка. Грейнджер, как всегда, думала намного быстрее остальных, а по сему и просчитать место расположения подруги труда кареглазой не составило.
– Наша комната, – вслух хмыкнула Миона, оборачиваясь назад.
С маленькой заминкой, но Малфой последовал за гриффиндоркой. При том так стремительно, что чуть не обогнал практически бежавшую по коридорам девушку. Той пришлось даже окликнуть его, по ходу удивившись нескольким деталям. Девушка никак не могла понять, каким образом это волшебник сумел подобраться так близко к Волдеморту, если сейчас несется в гостиную восьмого курса, где ему, мягко говоря, большинство учеников будут не рады?
– Профессор, – это обращение всё еще давалось тяжело Гермионе, когда она упоминала или заговаривала с Малфоем-старшим. – Вы в нашу гостиную? – тональностью попыталась намекнуть Гермиона, но наткнулась на ледяную стену сарказма и непонимания.
– А каким путем мне еще попасть к комнате Виктории? – с лёгкостью назвал Воканс по имени блондин, даже не задумавшись.
– Но там сейчас собрался весь наш курс, – в очередной раз переоценила умственные способности Люциуса шатенка.
– И?.. – вздернул бровь мужчина.
– Вам там будут не рады, – сдалась на милость «непонятливым» всезнайка.
– Я что, Альбус Дамблдор, чтобы всем нравиться? – ядовито выплюнул аристократ.
– Да прекратите вы, – скрестила руки на груди Гермиона, не имеющая желания спорить. У нее была несколько иная идея, но профессор делал всё исключительно для того, чтобы любое желание ему помочь испарилось. Впрочем, в первую очередь она собиралась сделать это нечто для подруги, а поэтому стоило запастись терпением. – Профессор Малфой, возможно вам лучше не компрометировать Вику, и меня заодно, подождав ее снаружи? Я скажу ей о вашем желании побеседовать с ней, – представив на месте Люциуса Гарри и Рона вместе взятых, когда те пытаются понять очередной закон нумерологии, спокойно проговорила девушка. Взгляд, полный скепсиса, не помогал ей, тем не менее, сделав тихий вдох-выдох, Грейнджер продолжила увещевать. – Подумайте о Виктории, наш класс и так ее не сильно любит, – сказала чистую правду она. – Конечно, Вика и не старается всем понравиться, но ее замкнутость, пренебрежительное отношение к одногруппникам и постоянные прогулы, которые вскоре станут притчей во языцех, не способствуют налаживанию контакта с остальными.
– Если она не заботится о своем взаимопонимании с остальной частью группы, кроме тебя… – минутная заминка и тихое, – маглорожденная, почему я должен об этом заботиться? – резонно, без толики насмешки, спросил Люциус, прекратив наконец-то недобро скалиться. Поэтому и Гермиона не спешила оскорбляться на его обращение, тут и так был виден прогресс.
– М-мм… – Гермиона, что происходило довольно редко, не имела ответа на вопрос. Прекрасно это понявший мужчина не спешил что-либо добавлять к своим словам, ожидающе смотря на нее еще какое-то время.
– Мисс Грейнджер, – без особого труда хмыкнул Люциус, понимая, что его ранние принципы и ценности сильно, точнее кардинально, изменились и цепляться за прежнее – дело напрасное, – с учетом того, что вы тоже настроены не на короткую беседу с Викторией, я пойду вам на уступку. Будьте так любезны, – с лёгкой иронией растянул губы в вежливой улыбке Малфой, – оповестить свою подругу о моем желании с ней поговорить. Всего хорошего.
Развернувшись, Люциус Малфой зашагал прочь. Он и сам не сумел бы объяснить своего поступка, так как желание увидеть голубоглазую нимфу, похитившую и чуть не остановившую его сердце своими безрассудными выходками, было невероятно сильным. Увидеть, подойти и заключить в объятия, чтобы больше никуда не ушла. Зарыться носом в черную макушку и рассказать, какая она глупая и неосторожная девочка, и насколько сильно он волновался из-за нее. Увидеть радость в ее голубых глазищах и почувствовать ответные объятия, как напряжённое до этого юное и упругое тело расслабляется в его руках. Прикоснуться к пухлым губкам, скорее почувствовав, нежели услышав, как прерывается ее дыхание от предвкушения, а затем…
На этих мыслях Люциус поспешил вынырнуть из фантазий, понимая, что поступил верно. От одних мечтаний об этой ласковой девочке он возбуждался, а чуть было не отправившейся к предкам накануне ночью девушке подобная встреча ни к чему. Вот если она сама к нему придет… Это совершенно другой разговор, хотя Люциус, наверное, попытается сдерживаться. Если или когда Воканс явится к нему? К сожалению, на этот вопрос точного ответа у мужчины не было, а поэтому ледяные купания на данный момент выглядели наилучшим решением.
Мисс Грейнджер же была немного ошарашена. Поражение ее вызывала небывалая учтивость Малфоя, хотя она и понимала, что предыдущее его «грязнокровка», так впрочем и не прозвучавшее, было сказано исключительно на эмоциях. Аристократ просто волновался из-за сына, это было нормально и как-то по-человечески, что тоже выглядело довольно странно для страшного Пожирателя Смерти. Тем не менее, привыкшей считать почти всех Малфоев закоренелыми чистокровными волшебниками, вполне адекватное поведение старшего из них… удивляло. Но об этом можно подумать позже или вообще не думать, сейчас имела больше значение Воканс, опять нарушившая любые рекомендации врачей, а также знающая ответы на многие вопросы. Начиная от «Что это вчера было?» и заканчивая «Моя задумка возможна?».
Комментарий к 22. Не всё так просто в “Датском” королевстве!
*Пилеры (peeler или bobby (англ.)) – полицейские ( британский сленг). Человека, создавшего британскую полицию, звали Робертом (Бобби – уменьшительное от Роберта). Сэр Роберт Пил, британский политик, занимавший посты и министра внутренних дел, и премьер-министра, в 1829 году распорядился создать лондонскую полицию – знаменитый Скотленд-Ярд. Некоторое время лондонцы называли полицейских и “бобби”, и “пилер”, но первое прозвище оказалось более живучим.
Прошу прощение за задержку главы, но у автора немного сместился график.
========== 23. Карт-бланш или Карты на стол! ==========
Везение – это удачи, к которым непричастен испытующий разум.
Аристотель
Темная фигура, под три с половиной метра ростом, стояла у подножия гор, привалившись к какому-то валуну спиной. Если приглядеться к ней, можно было рассмотреть мускулистые ноги, покрытые тонкой светло-серой кожей с выпуклыми тёмными дорожками вен, которые исчезали в том месте откуда эти ноги начинались, под странной накидкой из черных перьев. На самом деле же, эта «накидка» являлась настоящими крыльями, которые благодаря своей величине спокойно окутывали их обладателя словно плащ, скрывая торс. Еще одной странностью в облике этого демона была шевелюра, из которой торчали черные рожки, впрочем, они немного терялись в общей массе темных волос. Глаза были сомкнуты, а кожа отливала нездоровой серостью, только подчёркивая острые, будто бы вырубленные из камня скулы и хищные черты лица.
– Что ты здесь делаешь? – шелковистым баритоном протянул Курама, так и не распахнув веки. Приближение чего-то светлого и не слишком приятного он ощутил еще за милю.
– Прибыл забрать несколько раскаявшихся душ, – фыркнул Светозар, не соврав, но и не сказав всей правды. – А заодно и тебя проведать, – после продолжительной паузы добавил ангел.
– Урии́л, ты… – настоящее имя ангела непривычно резануло слух и оставило после себя привкус дискомфорта. – Эта твоя отмазка и гроша ломаного не стоит. Думаю, ты и сам прекрасно это понимаешь, чтобы тебя, да за исправившимися грешниками послали – невероятно. Любой, знающий тебя, поймет, что в ад ты спустился с какой-то целью. И единственный мой вопрос: тебе ничего не будет из-за этого? – поинтересовался Курама, упорно не смотря на собеседника.
– Не бойся, к моему огромному счастью, у нас не только полномочий больше, но и свободы, как бы странно это ни звучало, – отмахнулся от тревог друга Светик и был совершенно прав. В отличие от демонов, у светлых была возможность спокойно посещать мир смертных и по надобности ад, рогатые же не могли и помыслить, чтобы ступить на землю обетованную, а для посещения поверхности Земли надобно осознанное, или не очень, приглашение человека.
– Ладно, – решительно отмахнулся от заботы о Светике Курама. – Я тебе зачем?
– Мне было любопытно, в каком ты состоянии, – вдруг холодно улыбнулся ангел, впрочем, его собеседник этого не видел. Но вот ледяные нотки в вопросе почувствовал, как и легкий запах угрозы в воздухе. – Раз твоя хозяйка была в состоянии полу трупа, – добил Светозар, прекращая играть в дружелюбие. – Ей, к слову, уже лучше.
– Я чувствую, – кивнул Курама, открыв глаза и… лучше бы он этого не делал, потому что темные провалы, подобные бездне, заставили одного из сильнейших ангелов резко сглотнуть. – Спасибо.
– Не для тебя старался, – вздохнул ангел, впрочем, проявив наконец человеческие эмоции. – Что у вас там случилось? – это был вопрос, который остался без ответа.
Недолгое молчание повисло в воздухе, пока ангел и демон мерились взглядами. Почти белые глаза с золотыми искрами и черный взгляд тьмы, две совершенные противоположности, которые, тем не менее, дружили, что в следующее мгновение доказали слова Светика:
– Малышка определенно права, в образе ворона – ты душка! – складывая белоснежные крылья, ангел, не чураясь, уселся на голое каменное плато. – Если ты не намерен поведать мне душещипательную историю о твоем эпичном поражении, – на этих словах демон фыркнул, тоже садясь, ведь в ногах правды нет, как известно, – не беда! Вика сама мне всё расскажет, а ты лучше изложи мне то, что не хочет или не может, как малышка утверждает, выложить она.
– И о чём Вика не сообщила своему «лучшему другу»? – с легкой обидой в голосе спросил Курама. – Я весь во внимании.
– О! Это я сейчас буду весь во внимании, – усмехнулся беззлобно Уриэль. – Почему ты служишь Воканс? – прозвучало резко и грубовато, но никто, кажется, не услышал этой смены тональности.
– Этого точно Виктория и сама не знает, – вздохнул Курама. – Если так любопытно, то я тебе расскажу, каким чудом оказался наверху. Хотя, даже не так. Каким образом меня сумели подставить, как я оказался у людей и почему Воканс меня спасла. – Ты, наверное, знаешь, что меня подставил…
– Твой лучший друг, – улыбнулся ангел, который в данный момент совершенно не походил на светлое создание.
– Не совсем так, – криво улыбнулся Курама. – Я привязался к тому демону, но мы даже друзьями не были, – покачал головой он. – Все складывалось так, что я якобы украл один фолиант у Люцифера, – произнес демон, вызывая замешательство и шок на лице собеседника. – С учетом того факта, что сие практически невозможно, Сатана или кто другой не сомневались в моей виновности, как никак, я ворон. И ты сам понимаешь, подобное не прощается, тем более, что наш Владыка хранит знания, как зеницу ока.
– И это, как раз-таки, бред, – перебил ангел, впрочем, не безосновательно. – Понятно, что подобное «невозможное» обычно могут совершить крылатые демоны, вроде тебя, но смысл тебе похищать что-то у Люцифера?
– К сожалению или к счастью, никто об этом не подумал, – криво улыбнулся Курама, – а Вегард подтвердил, мол всё видел собственными глазами. Хотя ему это не помогло, ябед в нашем сообществе не любят, как и «лучших друзей» признанных воров. Поэтому на него начались негласные гонения, не дающие ему нормально существовать.
