Текст книги "Разбитое и собранное / Broken And Gathered (СИ)"
Автор книги: christmas_child
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)
«Милосердная женщина», – улыбнулся сам себе Джейден.
И это действительно так. Выходит, что тогда… философия Энакина оправдывает себя – джедаи созданы любить. Это их величайшая цель и добродетель.
Но затем он вспомнил Асоку. Она ведь тоже мать. И, наверное, Джейден навсегда запомнит её до жути потускневшие, печальные глаза, опущенные уголки губ и слёзы, скатывающиеся по её нежным щекам. От одного только воспоминания о несчастье Асоки у Скайуокера сжималось сердце. Вот она – обратная сторона материнства: защита своего ребёнка всегда стоит выше чувств родителей. И порой это разбивает сердца безутешных матерей.
По-настоящему любящие матери пойдут буквально на всё ради защиты своих детей. И в том обе они – Энио и Асока – похожи, хотя сегодня и оказались противоположностями, крайностями, присущими материнству.
В конце концов, сердце матери – самое любящее сердце.
========== Глава 6. Последнее желание ==========
Комментарий к Глава 6. Последнее желание
Музыкальные темы по порядку:
Apologize – One Republic
Born To Die – Lana Del Rey
Она услышала стук его сердца прежде, чем успела переступить порог.
– Где Джек?
Асока приоткрыла рот, но вместо слов вырвался лишь тихий хрип. Как объяснить Рексу, что она отдала их сына?
Капитан стоял напротив двери, буквально в двух шагах от Тано. Его руки были опущенны, а удивлённый взгляд блуждал по лицу тогруты. И Асока знала, что он видит эти дорожки слёз на её щеках, припухшие красные глаза и искусанные до крови губы. Она покачала головой, опуская взгляд. Нет. Она не может смотреть ему в глаза.
Рекс сделал шаг ей навстречу, протянул руки, но Асока резко попятилась обратно, вжавшись в дверь. Полностью облокачиваясь на её, женщина разрыдалась. Слова застряли в горле горьким комом, смешиваясь вместе со слезами и тихими стонами, вырывавшимися из её горла. Капитан бессильно опустил руки, потупив взгляд.
Он понял.
– Ты отдала его, – прошептал он с осознанием, и взглянул на Асоку. На миг их взгляды встретились, и Тано показалось, что в глазах мужа мелькнуло разочарование. Нет, не показалось.
– Рекс…
Он отвернулся, приложив руку ко рту. Не может смотреть на неё, предательницу и лгунью. Не верит в то, что она сделала.
– Ты же могла сказать мне, – наконец прошептал он, нарушая звенящую тишину, давившую на обоих. – И я бы тебя поддержал.
– Ах, Рекс! – воскликнула она, съезжая на пол.
Капитан тут же метнулся к ней, подняв с пола и ставя перед собой. Женщина отвела глаза в сторону, но вдруг шеи коснулась тёплая, дрожащая рука. На секунду Асока подумала, что Рекс готов задушить её, но он лишь плавно поднял лицо женщины, заставляя взглянуть на себя. Тано прикусила дрожащую губу, и со свистом вздохнула. Рекс с сожалением покачал головой и, закрыв глаза, прижался лбом ко лбу Асоки. Его руки всё ещё лежали на её шее, он поглаживал большими пальцами линию её челюсти. Это было так… спокойно, так ласково. Словно бы ничего не случилось, и раньше она могла бы подумать, что это проявление нежности.
Увы, сейчас это не нежность. Лишь сожаление и крушение всех надежд.
– Я люблю тебя… – надломленным голосом шепнула она сквозь слёзы. Как будто бы это может изменить то, что она сделала. Но Рекс лишь улыбнулся – горько, печально – и покачал головой.
– Знаю.
Затем он отпустил её и вышел из дома.
***
Было уже темно, когда Асока услышала звук открывающейся двери. Она обернулась, вскочила со стула… но Рекс жестом остановил её.
– Где ты был? – тихо спросила она, когда капитан прошёл мимо неё, чтобы снять куртку. Он аккуратно сложил её – совсем, как прежде – и взглянул на Асоку. Повёл плечами, глянув в сторону.
– Прогуливался. Плавал.
Он не лгал – во всяком случае, Тано могла различить правду от лжи. Он был абсолютно спокоен, холоден – от озёрной воды, которая ещё не до конца высохла на его шее, или от произошедшего? Асока подошла к нему, когда он остановился в центре комнаты. Обняла за торс, втягивая носом его запах. Рекс пах как обычно – мылом и жжёным сахаром, и только этим.
– Ты же не думала, что я пошёл напиваться? – в голосе мужчины промелькнуло удивление вперемешку с иронией. Асока помедлила несколько мгновений, а затем кивнула. Из уст Рекс вырвался утробный смешок, и она виновато покачала головой.
– Прости. Мне не стоило… мы можем поговорить? – она подняла на него глаза, чуть ли не умоляя о разговоре. Рекс с минуту смотрел на неё, а затем отрицательно покачал головой.
– Я устал. Разберёмся со всем завтра, – его лицо так и осталось серьёзным, и её лба не коснулись его сухие губы. – Спокойной ночи.
– Да. Спокойной… – прошептала она в ответ, когда Рекс ушёл в спальню. Когда шаги мужа стихли, а дверь за ним закрылась, Асока вернулась за стол. Сев, она положила локти на столешницу, и закрыла лицо руками. Она уже не плакала – не хотелось, все слёзы она выплакала утром. Внутри корчилась лишь отравляющая боль, сухими спазмами и рвотными позывами напоминая о себе.
Она снова облажалась, подумала Асока. Подумать только – ещё сутки тому назад она имела и сына, и мужа, оба были с ней; были её, прочно и нерушимо. А теперь они оба быстрее быстрого ускользали из её рук. Да так, что догнать их или остановить она уже не сможет.
Женщина с размаху опустила кулаки на стол. Сама виновата. Знает же.
Асока оглянулась на зеркало в деревянной оправе, висевшее на противоположной стене. Она подошла к нему на негнущихся ногах, и замерла, рассматривая своё отражение. Вдруг она поняла, что из зеркальных глубин на неё взирает не Асока Тано. Да, ведь Асока Тано была энергичной, неунывающей молодой женщиной, счастливой и заботливой. Нет, на неё смотрела другая женщина – с понуро опущенными уголками рта, заплаканными и покрасневшими глазами, потрескавшимися губами. И абсолютно безрадостным взором, словно бы всю радость выкачали из жизни.
Она опустила голову, не в силах смотреть на себя в зеркало. И вдруг стала бояться, что сейчас оттуда на неё посмотрит та Асока, которой она была сутки назад. Взглянет на неё и скажет: «Погляди вокруг – что ты наделала? Разрушила свою семью. Погляди на себя – ты выглядишь жалко».
Через миг зеркало лежало на полу, разбитое вдребезги. Асока сидела посреди осколков, держась за голову. И последнее, что она запомнила перед тем, как уснуть – это свои руки, перепачканные собственной кровью.
***
Проснулась Асока резко, словно пролетала через витражное окно. Женщина оглянулась – она лежала в их с Рексом спальне, прикрытая одеялом, чистая. Она перевела взгляд на руки – те были завёрнуты в бинты, и каждое движение пальца отдавалось ноющей болью. Асока скривилась, услышав мягкие шаги босых ног Рекса. Открыв дверь пяткой, мужчина вошёл, неся в руках кружку с ароматным чаем и тарелку с завтраком. От запаха еды живот Асоки скрутило – со вчерашнего дня она ничего не ела.
Поставив чашку и тарелку на прикроватный столик, Рекс сел на краешек кровати и взял руки Асоки, принимаясь рассматривать их и бинты. Затем вздохнул и отпустил её ладони.
– Скоро всё заживёт.
– Рекс, – позвала она его, и мужчина поднял янтарные глаза на неё. – Поговорим? Сейчас.
– Хорошо, – после томительно долгой паузы ответил он, сделал приглашающий жест рукой. – Что я должен услышать?
– Я… мне жаль…– прошептала она. Рекс покачал головой.
– Знаю, – мужчина помолчал несколько секунд. Затем посмотрел в окно, явив Асоке свой мужественный профиль. – Порой я задумываюсь… задумываюсь над тем, что лучше было бы для нас с тобой.
– То есть?
– Недомолвки или эта наша… любовь? – последнее слово он то ли прошептал, то ли выплюнул. Затем взглянул на неё – прямо в душу. – И знаешь, что? Я не понимаю нас.
Сердце Асоки упало, тихо ухнув, будто бы перед смертью. Но, быстро собравшись с мыслями, она нашла в себе силы наклониться ближе к Рексу и коснуться его кожи. Он вздрогнул, но остался неподвижен. И Тано заглянула в его глаза. Снова умоляя.
– Рекс… давай начнём всё с чистого листа, – в его глазах вспыхнуло удивление и непонимание. – Позволь мне искупить мою вину. Рекс, слышишь? Я прошу, прошу тебя!
– Тш-ш… – его тёплые руки вновь легли по обе стороны её лица. И это было так правильно, так по родному. Асока опустила веки, наслаждаясь его касаниями. Боги, как же она жаждет чувствовать тепло его мозолистых рук, силу его тела… Как она хочет вернуть то время, когда они были на четыре года моложе, когда они были так упоены своей любовью.
– Рекс…
– Давай, – она распахнула глаза. – Давай попробуем… вновь.
Из груди вырвался хриплый стон, и Асока упала на плечо Рекса.
– Прости меня… прости, прости…
– Всё хорошо, – шептал он ей на ухо, обнимая. – Мне нечего прощать.
В глазах Асоки снова стояли слёзы, а в сердце вновь стала теплиться надежда.
***
– Как себя чувствует Джек? С ним всё хорошо?
Асока сидела на кровати в нижнем белье, кутаясь в вязанную шаль, накинутую поверх. Последние летние дни на Такодане одаривали теплом, но ночи были холодными. Ветра с каждым днём дули всё сильнее, и ставни нужно было закрывать, дабы тепло не уходило.
– Он в полном порядке, – улыбнулась голограмма Энио Скайуокер. – Делает большие успехи, завёл себе товарищей. С Джейсоном они прямо закадычные друзья!… Но ещё сильно скучает по вам. Недавно просил поспать с ним – говорил, папа и мама ему иногда разрешали, – Скайуокер засмеялась, и резко посерьёзнела. – Я работаю над тем, чтобы вас с Рексом пустили в анклав.
– Энио…
– Нет, правда! Я уже взяла Совет за яйца, осталось только дожать до нужного…
– Энио. Это всё ни к чему, – прервала подругу Асока. – У нас всё хорошо, честно.
– Хм, – голограмма пожала плечами. – Я не буду спрашивать, сколько раз вы занимались сексом с тех пор. Хотя бы потому, что это не прилично.
– И не спрашивай, – покачала головой Тано. – Нам обоим нужно время снова привыкнуть к жизни без ребёнка. Прошёл лишь месяц…
– Мне можешь не отчитываться, бога ради, – Энио подняла руки в защитном жесте. Затем вздохнула, по-птичьи наклонив голову. – Я очень надеюсь, что вы переживёте этот период. Вместе, – запала тишина. – Ладно. Мне уже пора – Оби-Ван тоже должен видеться со мной.
– Планируете ещё одного ребёнка? – мстительно-дружелюбно проворковала Асока, ожидая услышать в ответ привычную колкость. Но Скайуокер просто улыбнулась – грустно, этого нельзя было скрыть.
– Не знаю. Время покажет, – по лицу женщины пробежалась тень, но через миг её лицо вновь просияло. – До связи, Шпилька.
– До связи, – ухмыльнулась Тано, когда голограмма погасла. В этот момент в спальню вошёл Рекс. Он только что вышел из душа: по шее и ключице стекали капли воды, бёдра были завёрнуты в полотенце. Капитан сел на свою сторону кровати, и повернулся к Асоке.
– Кто это?
– Энио, – женщина отложила голопроектор на тумбу у кровати. Рекс кивнул.
– Как Джек?
– Говорит, что в полном порядке, – пожала плечами Асока. – Прилежно учится, иногда хулиганит. И нашёл много друзей.
– Это хорошо, – пауза. – Асока… – она взглянула на мужа.
Рекс протянул ей руку, и Тано сжала её. Мужчина некоторое время глядел на пальцы женщины, не отрываясь. Затем коснулся губами тыльной стороны ладони. По коже прошёлся электрический разряд, и Асока охнула, вздрогнув всем телом.
– Ты не касаешься меня, – прошептала она. Рекс застыл, устремив взор в её глаза, не выпуская её руки.
– Но сейчас я коснулся.
– Это не то, – ей казалось, он издевается над ней. А впрочем, так и было: на лице Рекса пронеслась лёгкая усмешка.
– Как я должен это сделать?
– Вот так, – в следующую секунду она прильнула своими губами к его. И он ответил.
Его пальцы скользнули по всей длине её руки, от плеча до кисти, стягивая шерстяную накидку, казавшейся лишней в этот самый момент. А она цеплялась за его спину, лопатки, стараясь притянуть ближе, так, чтобы кожа к коже.
Рекс прижал её к себе, полностью садясь на кровать. Пользуясь положением, Асока быстро взобралась на его колени, продолжая с чувством целовать его. Только так она могла почувствовать, что он действительно с ней, её Рекс, целующий её и принадлежащий ей одной. И с каждым сантиметром разгорячённой и обнажённой кожи, это чувство усиливалось. Желание накатывало всё сильнее, пульсируя внизу живота.
Когда руки Рекса расстегнули лиф Асоки, она ужаснулась, что сойдёт с ума от счастья. Он целовал её ключицы, когда уложил на простыни под собой, а она нетерпеливо водила руками по его спине, когда он, проведя руками по её бокам, стянул с неё остатки белья. Она не осталась в долгу, отбрасывая полотенце на его бёдрах куда-то в сторону.
Ведь это было лишним, когда оставались только они – Рекс и Асока.
– Асока… – прорычал он ей на ухо, когда она приподняла бёдра, вновь прижимаясь к нему со всей силы. Тянула его на себя, не справляясь со страстью и влагой между ног. Не могла сдержаться, потому что хотела его, до безумия. И он хотел её – она чувствовала его затвердевшую плоть у своего бедра. Но он не спешил, словно играл с ней. Нетерпение и желание разрывали грудь на части, как голодный дикий зверь.
– Рекс, пожалуйста… прошу…
Она никогда не должна долго упрашивать – и вот, он уже в ней, медленно, чувственно войдя. В голове лопнул лавовый шар, разбрызгивая всё внутри остатками сознания. Асока снова выгнулась, чтобы быть ближе к нему. И в этот миг она словно бы вернулась в ту чудесную ночь на берегу озера. В ту ночь, когда они зачали Джексона.
Она громко ахнула, когда Рекс сделал первый толчок. Он шумно вздохнул, и подхватил её правую ляжку, проводя по ней пальцами. Асока снова притянула его к себе, целуя его, шепча его имя на ухо. Его движения в ней участились, влажные хлопки плоти сводили с ума своей страстью и пошлостью, перемешиваясь с их стонами. Спинка кровати стучала о стену, ножки поскрипывали, когда Рекс буквально вбивал Асоку в кровать. И ей нравилось, она хотела больше, сильнее, жёстче. Она хотела его всего и сразу.
– Рекс, – позвала она его.
– Я здесь, – прошептал он на ухо ей.
– Люби меня.
И он любил её, и она его. Как в последний раз. Снова и снова, содрогаясь от звуков этой любви – больной, трагической, но такой сладкой, радостной. Метались в эйфории, слыша лишь голоса друг друга, теряясь в любовных звуках, порочных и страстных. Они были словно два мотылька, кружившие около горящей свечи, слишком далеко, чтобы умереть, но слишком близко, чтобы продолжить жить. Они оба это знали, но тем не менее, любили друг друга.
В один миг тысячи звёзд взорвались под веками жуткой, ослепляющей реальностью, раздирая уста громким стоном. Они оба содрогнулись в накрывавших с головой волнах оргазма, тяжело дыша, пытаясь вновь привести биение сердец в обычный ритм. И тогда время содрогнулось и замерло, всё пропало, а единственный функционирующим чувством осталось прикосновение.
Прошла вечность, а время вновь содрогнулось и медленно, тяжело пошло. Луна висела в небе, а они лежали рядом неподвижно, среди сбитой постели, среди дрожи и дымящегося тепла и постепенно угасающего счастья. А вокруг клубилась невыразительная тьма, насыщенная запахами ночи и голосами цикад.
***
Асока проснулась за час до рассвета. Села в кровати, обнаружив, что Рекса рядом нет. Его часть кровати пустовала. Лишь слабое тепло и запах жжёного сахара витал над простынями. Тано вскочила с кровати и, позабыв об одежде, выбежала из спальни.
Её ужас тут же улетучился, как только она заметила Рекса, который привычно сидел за столом, привычно положив правую стопу на левою ляжку. Всё было как обычно – даже открытые окна, через которые в дом влетали свежие порывы утреннего ветра, что окончательно пробуждали ото сна. И, чувствуя легкое дуновение на своей коже, Асока поняла, что бегает по дому голой.
Облокотившись о дверной косяк, женщина засмеялась, прикрыв лицо рукой. Рекс обернулся на звук её голоса.
– Что?
– Я превращаюсь в истеричку, – Асока переместила руку ко рту. Мужчина покачал головой.
– Вовсе нет.
В воздухе повисла неловкость, усиливаемая лишь обнажённым телом Асоки. Никто из них не спешил прервать эту молчанку, сказать хоть слово. Но оба они не спешили. Лишь думали, и думали об одной и той же вещи.
Что это их последнее утро вместе.
Асока знала об этом давно, но поняла лишь вчера, когда предприняла ещё одну отчаянную попытку вернуть в их жизни всё на свои места. Но ничто – ни её извинения, ни его привычная сдержанность, даже секс – ничего не может обратить время вспять, повернуть в обратную сторону. Что-то в них надломилось, с треском разбилось и с грохотом упало наземь. И этими вещами были их сердца.
Она знала, что любит его. Любит… не знала, как это описать. В голову ударило осознание, что эта другая любовь – не плотская, но братской её назвать будет кощунством. Асока не знала, как описать те чувства, которые захлёстывали её, когда она видела, или думала, или когда находилась рядом с Рексом.
Она всё ещё любит его. Но уже не так, как раньше.
– Наш брак исчерпал себя, – она не слышала – прочитала эти слова по губам. И кивнула. – Тогда… мне стоит уехать.
– Куда?
– На Салюкемай, – пожал плечами Рекс. – У меня там есть своё пристанище.
– А потом?
– Время покажет, – капитан грустно улыбнулся ей. И Асока улыбнулась в ответ. Затем он поднялся. – Я соберу вещи.
Она молча кивнула, продолжая печально улыбаться. Но на душе стало легче.
***
Солнце уже начинало садиться за горизонт, оставив после себя ещё немного витающего тепла. Но увы, в этом году такой жары уже не будет. Да и чего греха таить – они оба сюда не вернутся.
Рекс перебросил сумку через плечо, куда он сложил лишь самые нужные вещи. Он вновь накинул свою куртку – ту, в которой был в день их новой встречи на Альдераане. Асока провожала его, стоя на пороге домика в том белом платье, которое было на ней во время обручения под сенью Древа Душ. Тогда они оба думали, что это навсегда, а вышло вот как.
– Связывайся со мной, – попросила она. – Пиши Джеку… или что-нибудь ещё…
– Обязательно, – кивнул он, стоя рядом.
В этот миг их глаза вновь встретились. Вновь тепло, забота… и любовь. Увы, другая.
Асока порывисто обняла его, вновь прижимаясь к сильному телу, вдыхая уникальный аромат. И ей стало вдвойне легче, когда знакомые руки легли на спину.
– Я тебя Вижу… – прошептал Рекс.
– И я тебя Вижу…
Они отстранились, и Рекс, в последний раз кивнув ей, пошёл прочь от их дома, где творилась их история… и где она закончилась. Так внезапно, так скоро и в то же время легко. Асока стояла на пороге, глядя, как фигура Рекса исчезает под сенью рощи, через которую шла тропинка к замку Маз Канаты.
Когда капитан скрылся из виду, женщина развернулась. Ветер колыхал верхушки деревьев, создавал рябь на поверхности озера Наймив. Подол платья зашелестел, когда ветер едва приподнял его, развевая на вечернем воздухе. Асока взглянула на сакуры, что росли вокруг их дома – они уже давно отцвели, и не раздавалось их благоухание в округе. И в этом году не раздастся. Ведь завтра на Такодане – первый день осени.
Асока вошла в дом ещё не скоро – стояла на пороге, глядя на сумеречный пейзаж до тех пор, пока не замёрзла на ночном холоде, и пока слеза, застывшая на её щеке, не упала вниз. Но и задерживаться в этом доме она не могла – в нём витали призраки её счастья, которое ускользнуло, прошло вместе с летом и четырьмя годами.
«Как жаль, что мы ценим моменты лишь тогда, когда они становятся воспоминаниями», – подумала Асока, в последний раз ложась на хладную постель домика у озера.
На следующее утро Асока Тано собрала вещи и, выйдя из дома, закрыла его на ключ. Окинув всё ещё раз долгим, тоскливым взглядом, женщина направилась вдоль берега озера. Прочь от дома, к своему звездолёту, который доставит её туда, где живёт её сын.
На Пандору.
========== Глава 7. Тьма несчастья ==========
На Пандоре был полдень. Солнце ощутимо припекало, в воздухе чувствовалась влага, как будто после дождя. Насекомые летали на поверхности туда-сюда, а далеко в джунглях слышались крики диких зверей. Всё было как обычно и в анклаве: дети были на дневных занятиях в лесу, а взрослые джедаи были либо с ними, либо заняты своими делами.
Энио кивнула сама себе. Сегодня утром она решила сделать обход территории, посмотреть, что нужно убрать и что добавить, чтобы сделать анклав максимально удобным для всех. Но недавно, буквально десять минут назад, она получила входящее от Асоки. Так что теперь Скайуокер шагала прямиком к посадочной полосе около ангара на бывшей базе «Адские врата».
Вскоре в небе показался знакомый шаттл, быстро шедший на снижение. Пилот осторожно посадил корабль, и, как только опустился трап, из него вышла Асока Тано – уставшая и печальная. Она подошла к Энио и с долей вины посмотрела на неё.
– Здравствуй, – тогрута замялась. – Мне нужно убежище. Я…
Она не успела договорить, ведь Энио уже крепко обнимала её, пресекая всякие объяснения. Скайуокер уже наперёд знала, что произошло.
– Потом всё скажешь.
– Спасибо… – Тано обняла Скайуокер в ответ. А когда они отстранились, Энио заметила дорожки слёз на щеках Асоки. Старшая женщина вздохнула, и стёрла их с лица тогруты.
– Я скучала по тебе, – улыбнулась Энио как можно ободряюще, и Асока улыбнулась в ответ. – Пойдём. Выделим тебе комнату, м?
– Точно.
Две женщины ушли вглубь анклава.
***
Асока одёрнула платье и оглядела своё новое жильё. Комната в правом крыле деревянного здания анклава являла собой просторное помещение с письменным столом, широкой кроватью, сундуком, зеркалом и огромным круглым окном напротив двери с широким подоконником. Асоке вдруг пришла в голову мысль, что неплохо было бы сделать из этого подоконника небольшое лежбище.
Затем Тано поглядела на своё платье. Оно оказалось в собственности Асоки полчаса назад, когда она поняла, что пока не может без сожалений носить прежнюю одежду. Новое платье было создано из той ткани, которую изготовляли в клане Оматикайя, которые, в свою очередь, были непревзойдёнными мастерами ткачества. Совсем простое, на тонких бретелях, белое и в пол. Такая одежа как раз пригодна для жизни в жарких погодных условиях Пандоры, хотя Асока и предпочла бы комбинезон или хотя бы штаны с майкой.
Женщина вышла во внутренний дворик – большую зелёную поляну с фонтанчиком посередине. Два высоких дерева, росших почти рядом с фонтаном, создавали прохладную тень, в которой стояла Энио Скайуокер, ожидая свою подругу.
Кто-кто, а Энио была одной из самых удивительных персон, которых Асока знала. Они были близкими подругами в личной жизни, соратницами на поле боя и связанны особой связью почти сестринских уз. Тано хорошо знала сестру своего бывшего учителя, и могла только поражаться этой женщине, её стойкости и уверенности при всём пережитом. А ещё она слыла настоящей красавицей: стройная фигура, большие ярко-голубые глаза, роскошные тёмно-русые волосы, ниспадающие на плечи. В подростковом возрасте Энио была одной из двух женщин, которых Асока считала настоящими эталонами красоты.
Хотя, если хорошо присмотреться, и Скайуокер была неидеальна: немного длинноватый нос, не слишком большая грудь, бёдра шире, чем у обычных джедаек, не очень правильные брови… К счастью или нет, эти недостатки тлели на фоне вредности, остроты языка и дерзких манер, которыми обладала Энио наряду с непростым характером.
– Белый тебе к лицу, – с ходу отметила Энио, взглянув на подругу. Асока пожала плечами, промолчав. Скайуокер чуть опустила уголки губ, поправляя несуществующие складки на синем платье. – Прогуляемся в сад? Заодно и расскажешь обо всём, если хочешь…
Асока кивнула и, пересекая дворик, они вышли к широкой тропинке, которая вела в сад анклава. Раскидистые деревья закрывали её от солнечных лучей, а высокие цветочные кусты по бокам скрывали двух женщин от посторонних глаз. Под ногами хрустел гравий, сливаясь со звуками дикой природы.
– Так… вы расстались.
– Да. Расстались, – подтвердила Асока, затем почувствовала на себе испытующий взгляд Энио. – Без скандалов, криков. Я бы даже сказала, что мы остались друзьями.
– Ты всё ещё любишь его.
– Люблю, но не влюблена.
– Действительно, остались друзьями, – хмыкнула Скайуокер.
Тропинка закончилась, и теперь сад анклава представлял собою декоративный лесок с беспорядочно расположенными растениями. Но Асока знала, что если пройти ещё немного, то можно обнаружить высокую сетку из проволоки, что защищала анклав от прихода незваных гостей из леса. Энио села в тени одного из деревьев, и Тано плюхнулась рядом.
– Через некоторое время тебя ждёт приятная встреча, – улыбнулась Скайуокер, откидываясь на корни дерева, и складывая руки на животе. Асока покачала головой.
– Я не думаю, что мне позволят здесь задержаться…
– Позволят, – Тано непонимающе взглянула на подругу. – Вчера я получила место в Совете. Магистр Энио Скайуокер! Вот как.
– Поздравляю, – ухмыльнулась Асока. – Но какое отношение это имеет ко мне?
– Такое, что я смогу убедить Совет дать тебе должность преподавателя в анклаве. Они послушают меня, а если нет – то тебе к На’ви. Они всегда тебе рады, и примут, в случае чего… – и Энио вновь улыбнулась, широко и очень радостно. – Но этого не случится. Потому что я бы хотела доверить тебе роль инструктора. Фехтование, теория… что хочешь?
– Я не джедай, – процедила Асока, и Энио кивнула.
– Нет. Но ты – одна из лучших. И именно поэтому тебе, – Скайуокер ткнула пальцем прямо в грудь Асоки, – я готова доверить этих малышей. Ты же знаешь, как я их люблю… и как люблю тебя, милая.
Тано молча взглянула на Энио. Она улыбалась ласково – нет, гораздо больше, чем ласково. Такую улыбку, полную неиссякаемой ободряющей силы, удается встретить четыре, ну – пять раз в жизни. Какое-то мгновение она, кажется, вбирает в себя всю полноту внешнего мира, потом, словно повинуясь неотвратимому выбору, сосредоточивается на вас. И вы чувствуете, что вас понимают ровно настолько, насколько вам угодно быть понятым, верят в вас в той мере, в какой вы в себя верите сами, и безусловно видят вас именно таким, каким вы больше всего хотели бы казаться. Асока тяжело вздохнула и положила голову на плечо Скайуокер. Рука последней легла на плечи тогруты.
– Я совершенно не понимаю, что мне делать, – прошептала Асока. – Я любила Рекса, и до сих пор люблю его… но мне кажется, что вся моя жизнь и всё то, что мы вместе построили… попросту рухнуло из-за меня. Ничего уже нет, понимаешь?
– Понимаю. Ты разбита, устала и вышла из колеи. Но поверь мне, всё будет хорошо, Шпилька, – Асока улыбнулась, услышав давно забытое прозвище. – Вы с Рексом останетесь чудесными друзьями, у вас будет расти прекрасный сын. А ты встретишь мужчину, который будет любить тебя больше жизни, и ты будешь любить его в той же мере… только запасись терпением, дорогая.
Асока кивнула, и закрыла глаза. Нужно успокоится, верно. Ведь, прощаясь с Рексом, а может, и весь последний месяц, она действительно была не в себе. Но тот отрезок её жизни закончился, ушёл безвозвратно. Он не канул в Лету, но теперь теплиться в её сердце. Хоть и разбитом, но ещё бьющемся.
«Я обещаю тебе, дорогая», – сказала она самой себе. – «Ты ещё будешь счастлива. Снова».
***
– По идее, занятия уже должны были закончиться, – Энио сложила руки в козырёк, стоя под палящим солнцем. Асока хмыкнула в ответ, скрестив руки на груди. – Представь себе: двое взрослых на семнадцать детей!
Когда они заметили неподалёку от себя ораву шумных детишек, сердце Асоки почему-то ёкнуло. Она почувствовала два очень знакомых источника Силы, один из которых принадлежал…
– Мама! Мама, мама!
От толпы детей отделился один мальчик, изо всех ног бежавший к Асоке. Она сразу поняла: это её сынок, её мальчик!
– Джек!
Она подхватила его на руки, закружила, прижимая к себе. Она ткнулась носом в его затылочек, весь в невесомом белом пушке, обнюхивая, словно кошка. Его кожа и кудрявые волосы пахли так же, как раньше – мылом и сахаром. Это был её сын, её родная кровь. В груди резко потеплело, и Асока тихо застонала от счастья.
– Сыночек мой…
– Мама, я так скучал! Вот та-а-ак! – Джек раскинул ручки в стороны, словно бы показывая, как любит мать. Тано улыбнулась сыну и поцеловала его в лоб. – Ты в гости, мамочка?
– Нет, малыш. Я теперь буду с тобой, – шепнула женщина на ухо своему чаду. – И никуда не уйду…
– Здравствуй, Асока.
Приятный баритон, послышавшийся сверху, тут же привлёк внимание Асоки, от чего та резко запрокинула голову. И что же она увидела?
Перед ней стоял Джейден Скайуокер, высокий мужчина необыкновенной красоты, чьи длинные тёмно-каштановые волосы были собраны в хвост на затылке, а небесно-голубые глаза сверкали на солнце. Асока сглотнула; дыхание почему-то спёрло. Из всех троих Скайуокеров Джейден был самым старшим, самым сдержанным и, возможно, самым красивым. Он обладал аристократической бледностью лица и кожи, которая покрылась мелкими капельками пота на его лбу и шее. Одет Скайуокер был просто: белые рубашка и штаны, от колена до стопы скрытые лёгкими сапогами.
– Энио, – Джейден уважительно и немного весело кивнул сестре. Она наклонила голову набок, как птичка.
– Как сегодня прошло занятие? Кит не жаловался на обилие шума?
– Всё было замечательно, – мужчина говорил с Энио, но смотрел на Асоку. Затем положил руку на плечо Тано. – Рад видеть тебя. Что ты здесь делаешь?
– Я… – начала было Асока, но Энио прервала её.
– Джек, ты не опоздаешь на обед? – мальчик кивнул и посмотрел на мать. Асока со вздохом опустила его на землю. – Давай, дружок, беги. Сегодня будет суп. Тот, что тебе нравится, – Энио подмигнула Джеку и тот пустился по направлению к столовой, догоняя друзей. Взрослые посмотрели вслед мальчику, а когда он скрылся в здании, Энио тут же сменила тон на серьёзный. – Не спеши пока говорить ему. Подожди до вечера. Тогда всё спокойно объяснишь.
– Конечно, – кивнула Асока. Джейден недоверчиво скрестил руки на груди.
– Что произошло, Асока? – его участливый тон заставил Тано чуть дрогнуть. Энио же, тяжело вздыхая, кивнула брату и подруге, направившись туда же, куда ранее побежал сын Асоки. Затем Джейден и Тано переглянулись – во взгляде мужчины читался подлинный интерес. Тогрута вздохнула, прикрыв глаза, и принялась массировать кисти.
– Мы с Рексом… разошлись.
– Оу… ясно, – Скайуокер замялся. – Как ты себя чувствуешь?
– Ужасно, – честно призналась Асока, подбирая подол платья. Они неторопливым шагом отправились к остальным обедающим. Воцарилось молчание, и Асока приложила руку ко лбу. – Прости. Мне сейчас… очень плохо.
– Ты на эмоциях…
– И это тоже, – ухмыльнулась Тано. – Меня тошнит. И голова трещит как…
– Вот что я тебе посоветую, – Джейден мягко придержал Асоку за руку. – Иди к себе и хорошенько отдохни. Если к вечеру тебе станет лучше – приходи к ужину.
