Текст книги "Мисс Винчестер (СИ)"
Автор книги: Christin_Collins
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)
– Ты ушел, а я просто все выдумала, правда? – с прозрачной надеждой в голосе прошептала я в пустоту.
– Я здесь, Дженни. Ты ничего не выдумала.
Собрав всю внутреннюю силу в кулак, я все же открыла глаза. Вот он, из плоти и крови, такой же реальный, как и я сама. Поддавшись секундной слабости, я резким движением притянула к себе Кастиэля и просто впилась ему в губы, надеясь так доказать его реальность. Страх, стеснение, боязнь расплаты – все отошло на второй план, я просто была счастлива тем самым горьким видом счастья, когда знаешь, что каждое мгновение может стать последним для вас обоих. К моему удивлению, ангел не отстранился, лишь покорно поддался, сминая в руках мою футболку.
– Я не уйду. Никогда не брошу тебя одну, Дженни, – горячо прошептал он, несмело целуя мою шею, – Я всегда буду с тобой, каким бы ни было наказание.
– А я никогда тебя не отпущу, слышишь меня, пернатый гаденыш? Никогда, – ответила я, стягивая с себя футболку, окончательно выбив из колеи ангела. Тяжело дыша, он на мгновение отвел взгляд, прекратив поцелуи, но вскоре вновь повернулся ко мне, заливаясь краской от вида обнаженного женского тела. Пытаясь успокоить, я вновь начала мягко целовать его губы, скользя рукой вниз по его обнаженной спине. Незаметными легкими движениями попыталась расстегнуть ремень на брюках, но вскоре Кас перехватил мою дрожащую ладонь, которая никак не могла совладать с раздражающей пряжкой, и, оторвавшись от моих губ, быстрыми рваными движениями избавился от брюк. За эти несколько мгновений я успела открыть глаза и взглянуть на своего ангела. В нем было сложно узнать привычного молчаливого и стеснительного Кастиэля так же, как и непоколебимого воина божьего гарнизона: я видела перед собой человека, подвластного и страху, и волнению. Он боролся с нерешительностью, пряча ее за торопливостью и маской доминанта, будто пытался переспорить себя самого, стать другим человеком хоть на эти несколько предрассветных часов.
Освободив Каса от остатков одежды, я осторожным небыстрым движением спустилась рукой вниз по его животу и обхватила возбужденный член, не обращая внимания на испуганный взгляд васильковых глаз. Сделав несколько скользящих, словно дразнящих движений, я направила его в себя, тихонько прошептав: «Давай». Инстинктивно подавшись вперед, Кастиэль вошел в меня, широко распахнув глаза от переизбытка эмоций.
– Тише, тише. Все хорошо, – успокаивающе прошептала я, пытаясь сдержать стон, готовый сорваться с губ в любой момент. Зажмурившись от напряжения, Кас начал медленно двигаться, стараясь справиться с волнением от нахлынувших чувств, которые были для него новы. Рука невольно скользнула вверх по его спине, ненадолго задержавшись на уровне плеч, а затем запутавшись в угольно-черных волосах. Я потянулась к таким любимым бледным губам, усыпанным многочисленными трещинками, надеясь сохранить молчание благодаря поцелую, но вскоре движения ангела приобрели более напористый темп. Кастиэль наконец справился с волнением и вошел во вкус, не давая мне удержаться на грани сознания. Балансируя между обмороком и реальностью, я прокусила губу ангела до появления блестящих капелек крови, вскоре расползшихся по каждой трещинке. «Держись, Винчестер, только держись, иначе отец узнает, как ты ограничиваешь общение с Кастиэлем», – пронеслось у меня в голове прямо перед тем, как сдавленные стоны начали переходить в охрипший крик. А, к черту! Пусть знает, мне плевать. Вцепившись немеющими пальцами в плечи ангела-хранителя, который держался из последних сил, я дала себе волю, то выкрикивая имя новоявленного любовника, то снова переходя на шепот. Тихий полустон-полурычание Каса только сводил меня с ума, мешая контролировать свои эмоции. Наконец финальный толчок, сопровождаемый жалобным скрипом кровати, и мужчина обессилено навалился на меня, продолжая тяжело дышать.
– Я люблю тебя, – неразборчиво прохрипел он, измученно целуя в ключицу. Я лишь промямлила что-то в ответ, прижимая ангела к себе. В глазах рябило, все контуры словно размыты, а усталость тяжелым валуном навалилась на меня, поэтому я просто сомкнула веки, мертвой хваткой вцепившись в плечо Кастиэля. Не отпущу, даже во сне не отпущу.
Несколько минут мы просто лежали, обнявшись, но вскоре идиллия была нарушена. Приподняв голову, мужчина начал кашлять, словно прочищая горло. Я не придала этому особого значения, ведь и у самой горло саднило от крика, но приступ все не прекращался. Сев на кровати, Кас пытался откашляться, прикрыв рот рукой. Удивившись, я подсела рядом, завернувшись в одеяло, и ласково погладила ангела по голове, мягко отведя его ладонь в сторону.
– Кас, какого черта… – ошарашено протянула я, рассматривая кровавые брызги, медленно стекавшие вниз по его запястью. – Нет, нет, нет! Они же не посмеют… Кас, не молчи!
Крепко сжав мою руку, ангел лишь грустно взглянул на меня и, задержав дыхание, а вместе с ним и кашель, прошептал:
– Прости, Дженни. Возможно, это последние слова, но я ни о чем не жалею. Прости, – договорив это, Кастиэль зажмурился, отворачиваясь. Раскаты его кашля прекратились вместе с хлопком крыльев. Исступленно уставившись на свои руки, я молча сидела, закутанная в одеяло, и пыталась понять, что только что произошло. Все еще горячие простыни, смятые вещи, раскиданные по полу, а в ушах до сих пор звенит от криков, но моего ангела больше нет рядом. Капли его крови начали расползаться по моей ладони витиеватыми узорами, смешиваясь со стекающими со щек слезами.
========== Ходячие мертвецы ==========
Слезы скатывались по щекам, смешиваясь с потеками крови. Странный состав напомнил капли акварели, растворяющейся в воде, рисуя непонятные, но завораживающие узоры, и это сравнение немного отвлекало от остальных мыслей, кружившихся в моей голове, словно вальсирующие снежинки в начале декабря. Не было сил ни на крик, ни на истеричные мольбы о помиловании, даже на полноценные рыдания их не хватало, поэтому мне оставалось лишь молча лежать, распластавшись на полу, и ждать. Чего? Я и сама толком не знала. Возможно, было бы проще, если бы все наши страдания завершились прямо сейчас, но сердце отчаянно ныло, моля об исцелении. Привычным жестом рука поползла к карману куртки за очередной сигаретой, но я вовремя остановилась, вспомнив, что на мне надета лишь пижама. Черт.
– Это я во всем виновата. Прости, – сдавленно вздохнув, прошептала я. Кислород почти не поступал в легкие из-за веса навалившегося на меня ангела, но в нем было все меньше необходимости. Кас не дышал, так и я не буду.
Сколько прошло времени между исчезновением истекающего кровью Кастиэля и его возвращением? Час, два, семнадцать минут? Неважно, сколько длилось мое ожидание, оно убивало независимо от временных рамок. Но и сказать, что при появлении ангела мне стало легче, я не могу. Его выбросили, словно ненужного щенка, и теперь он лежал рядом, такой родной и бездыханный, истекал кровью, с каждой минутой холодея. Я отказывалась верить, что это конец. Поцелуи слишком быстро перешагнули в разряд последних, признания так и не успели стать привычными, а взаимность чувств все еще казалась невозможной. Все слишком быстро и скоротечно, слишком неправильно и больно. Реальными остались только прикосновения: слегка влажные полы плаща морозили неприкрытые колени, неподвижные пальцы касались ладони, а почти пересохшая струя крови медленно стекала по моей шее, ежесекундно напоминая о случившемся. Все еще отчетливо слышался свежий запах, который не могла заглушить даже кровавая затхлость. Этот аромат всегда исходил от моего ангела, и, наверное, именно так пахнет дождь, и я уже боялась тех мгновений после гроз, когда в голову ударяет воздух, до предела насыщенный озоном, ведь он неминуемо будет напоминать о Кастиэле, если мои худшие опасения оправдаются.
В висках отбивался замедляющийся сердечный ритм. Казалось, не больше сорока ударов в минуту. Интересно, как быстро это число сползет до нуля? Видит Бог, я хотела, чтобы хватило и доли секунды, но тело безжалостно хваталось за жизнь вопреки моим желаниям. Пожалуйста, пусть все закончится…
Так, хватит! Хватит разводить сопли, повышать сырость помещения и устраивать эпические прощания, словно в дешевом фильме. Закадровой музыки только не хватает, чтобы окончательно разжалобить бедных зрителей, которые только зря деньги потратили, ей-богу! Подъем, Винчестер, труба зовет, нельзя валяться на полу и рыдать, как побитый второклассник. Вставай, дуреха, и делай хоть что-нибудь, иначе последующий час родители будут лицезреть оригинальнейшую драку их дочери с самой собой. Да будь это хоть самый противный фильм всех времен и народов, но черт меня дери, если я не буду сражаться до самых финальных титров!
Чертыхнувшись, я сделала несколько глубоких вдохов и, прошептав «прости», скинула с себя ангела, переворачивая его на спину. Наконец оказавшись в вертикальном положении, я размяла затекшие конечности и снова склонилась над Кастиэлем, став на колени справа от него. Все его лицо было залито кровью, она стекала из носа, тонкой струйкой сочилась изо рта и капала на пол. Поднеся ладонь к полураскрытым губам ангела, я не почувствовала теплоты дыхания, из-за чего приступ паники решил вновь вернуться, но разум велел спасать Каса, а не начинать истерику. Тряхнув головой, словно отгоняя лишние мысли, я двумя пальцами нащупала пульс на его шее. Слабо, едва уловимо, но его сердце билось. Так, можно вздохнуть с облегчением, одной проблемой меньше. Вскочив на ноги, я заметалась по комнате, раскидывая попавшиеся под руку вещи в поисках телефона. Вот он, родимый, слабо светится в темноте, свалившись за тумбочку. Расстояние между ней и кроватью было слишком маленьким, чтобы просунуть туда руку, и тогда я, набрав в легкие побольше воздуха, рванула массивную деревянную тумбу на себя изо всех сил. Видимо, адреналин, который, скорее всего, сейчас тек по моим сосудам вместо крови, прибавил мне достаточно сил, чтобы почувствовать себя женской версией Халка, и поэтому тумба поддалась почти сразу, предоставляя мне достаточное расстояние. Фантики от конфет, несколько сигарет, маленький целлофановый пакетик с каким-то белым порошком – все это преграждало мне путь к телефону, но вскоре, разгребая весь хлам, я дотянулась до столь необходимой техники. Дрожащие в нетерпении пальцы набрали 911, и я окаменевшим голосом вызвала скорую помощь. Услышав заветные «ожидайте, машина уже в пути», я ринулась обратно к Касу. Пульс на месте, дыхания нет – все неизменно, но я радовалась и тому, что нет ухудшений.
Так, Джен, вспоминай «Доктора Хауса», это же почти медицинское образование. Если человек без сознания, а дыхания нет, то нужно делать что? Правильно, искусственное дыхание! Бинго! Осталось вспомнить, как это вообще делается. Начнем с простого: расстегнуть ворот рубашки (и когда его там обратно одеть успели?) и развязать галстук. Так, ладно, дальше-то что делать, мать вашу Гигиею*! Здесь определенно нужен эксперт.
– Поднимайся, у нас ЧП, и мне… – выпалила я, без стука врываясь в комнату родителей, чтобы вытянуть отца. – Блин, серьезно?
Картина Репина «Не ждали», современное видение. В темноте я различила только мать, лежащую на кровати, отца же видно не было.
– Дженнифер, не могла бы ты… – сдавленно прошептала Эмили, прерываясь на стон. Кажется, она только что выдала дислокацию рядового Винчестера.
– Прости, мам, но сейчас есть дела поважнее, так что… Ку-ку, папуль, – сказала я, приподнимая одеяло. Ну кто бы сомневался… – Закончишь потом, дамский угодник, – брезгливо поморщившись, я закрыла глаза рукой, а свободной вытянула Дина за плечо на свет божий.
– Что ты творишь, сумасшедшая?! – запричитал он, соскальзывая на пол. Я молча схватила отца за руку и повела в свою комнату, и он заткнулся сразу же, как только увидел истекающего кровью ангела, лежащего на полу. – Что с ним? – нервно бросил бывший охотник, подбегая к другу. Проверив зрачки, пульс и дыхание, он запрокинул голову Каса, положив тому под затылок ладонь.
– Ты будешь делать ему искусственное дыхание? – бесцветным голосом спросила я, садясь на пол по другую сторону от ангела-хранителя. От вопроса старший Винчестер странно дернулся и, судорожно сглотнув, задержал взгляд на мне.
– Я буду делать массаж сердца, а ты – искусственное дыхание. Скорую вызвала? – уточнил отец, расстегивая рубашку лежащего перед ним ангела.
– Да.
– Хорошо. Все остальное обсудим потом. Начинай, – строго приказал Дин, кивая головой на Каса.
Закрыв нос мужчины рукой, я глубоко вдохнула и резко припала к его губам, выдыхая воздух. Почему-то именно в тот момент захотелось снова рыдать, так и не поднимая головы, но отец потряс меня за плечо, чтобы я наконец отлипла от ангела. Послушно поднявшись, пять бесконечных секунд я молча наблюдала за тем, как Кастиэлю делают массаж сердца, пока Винчестер снова не крикнул: «Давай».
Пугающий с детства запах хлорки и медикаментов, суетливо снующие туда-сюда врачи и медсестры, звонки, доносящиеся со стойки регистратуры – все это сбилось в одну кучу ощущений, на которой я и пыталась сконцентрироваться последние полчаса. В городской больнице я была редким посетителем, и этот прием явно не запомнится ничем хорошим, как и все предыдущие. Я была тут всего четыре раза: дважды, когда сломала ногу в десять лет, один раз при наркотическом отравлении и при плановом школьном медосмотре среди старшеклассников. Вряд ли все это можно отнести к разряду приятных воспоминаний.
– Держи, – обессилено свалившись в соседнее кресло, отец протянул мне один из картонных стаканчиков с кофе из стоящего поблизости автомата.
– Спасибо, – вяло отозвалась я, выдавливая из себя жалкое подобие улыбки. Да уж, настолько жалкое, что меня и саму передернуло, стоило увидеть свое отражение в стекле, отделяющем реанимационное отделение от коридора: на меня смотрело беспомощное существо, лицо которого больше напоминало личико фарфоровой куклы с трещиной у рта, которую я так ласково и самоуверенно назвала улыбкой. Оставалось надеяться, что изображение искажено, и на самом деле мои глаза не сияют холодом и пустотой, а кожа не приобрела такой мертвенно-белый оттенок.
– Если честно, мне даже отчитывать тебя не хочется, хотя надо бы, – произнес Винчестер, опираясь локтями о колени. Казалось, он хотел спрятаться, уронив голову на руки, но что-то не позволяло ему сбежать из сложившейся ситуации, держало здесь, в реальности. – Сама ведь знаешь, что все это твоя вина.
– Знаю, – согласилась я, нервно барабаня пальцами по картонному стаканчику, – Прости меня. Прости за то, что убила твоего лучшего друга.
– Не смей так говорить, слышишь?! Не смей! – прорычал отец, поднимая на меня глаза. – Он все еще жив и таким и останется.
– Я тоже на это надеюсь, – прошептала я, разглядывая всхлипывающую женщину, сидящую в дальнем углу коридора. Вся ее изможденная фигурка сотрясалась из-за рыданий, а лицо было почти полностью закрыто платком. Что-то внутри меня кольнуло от вида безутешности, видимо, эмоции начали возвращаться.
Не выдерживая длительного бездействия, я встала и подошла к стеклу. Врачи и медсестры сновали по помещению, загораживая собою лежащего на операционном столе Кастиэля, но это было к лучшему, ведь я боялась представить, какой будет реакция, если я его увижу. В данный момент я была слишком отрешенной, не чувствовала ни боли, ни страха, одну лишь усталость от бесконечного ожидания. Сделав небольшой глоток горячего кофе, я скрестила руки на груди, цепляясь пальцами за ткань пиджака. Хм, тот самый, в котором я сбежала из дома, угнав папину тачку. Погодите-ка…
Засунув руку во внутренний карман, я вытащила оттуда перо. Иссиня-черное, идеально гладкое, оно заставило меня вздрогнуть и наконец понять, что все может закончиться прямо сейчас. Мой ангел может лишиться жизни за этой стеной, а я даже не успею извиниться перед ним. И в этом некого обвинить, кроме меня самой.
Вскоре двери распахнулись, и вышел один из врачей, мужчина лет пятидесяти с поседевшими висками. Я мгновенно подскочила к нему, не давая пройти, и почти сразу же ко мне присоединился старший Винчестер.
– Доктор, как он? – спросила я, чувствуя, что вот-вот упаду в обморок от нагрянувшего волнения.
– Мне очень жаль, но мы сделали все, что в наших силах. Мистер Новак скончался от остановки сердца несколько минут назад… Простите, мисс, но почему вы улыбаетесь?
– Как бы вам это объяснить? Знаете, у меня хоть и нет медицинского диплома, но я все же рискну с вами поспорить насчет смерти вашего пациента, – едва сдерживая смех, проговорила я, глядя за спину врача.
– Простите мою дочь, это ужасный стресс для ребенка, вот она и… – начал оправдываться Дин, устало вздыхая, но вскоре его челюсть медленно поползла вниз, угрожая полу неминуемым столкновением. – Святой ежик!
– Я понимаю, это очень тяжело принять. Может, вам принести успокоительного и… Что там происходит? – испуганно спросил мужчина, увидев визжащих медсестер, в ужасе выбегающих из операционной. Заглянув в палату, он отшатнулся назад, начиная креститься. – Господи Иисусе!
Через несколько мгновений с жутким грохотом в коридор ввалился Кастиэль, по пути пытаясь освободиться от намертво прицепленной капельницы. Очумевшими глазами он водил туда-сюда, пытаясь сфокусироваться, но это ему не удавалось, поэтому траектория движения была действительно странной. Мечась по помещению, мужчина то и дело натыкался на кресла, автоматы с напитками и даже на медицинский персонал, который в ужасе вылетал прочь при приближении новоявленного мертвеца. Моя реакция на происходящее была довольно неоднозначной: с одной стороны меня одолевал истерический хохот от лицезрения картины, а с другой я была до слез счастлива, что ангел-хранитель все еще жив, даже несмотря на мои «старания».
– Нам нужно уходить отсюда, пока эти идиоты-медики на органы его не растащили с помощью полиции, – шепнул мне отец, пытаясь оторвать от себя вцепившуюся в его рубашку медсестру, которая лепетала что-то о зомби-апокалипсисе.
– Хорошо, – кивнула я, убегая к восставшему из мертвых. – Кас, это я, – пытаясь привлечь внимание щелчками пальцев прямо у носа мужчины, я трясла его за плечи, приводя в чувство. Судя по его нервозности и расширенным зрачкам, ему вкололи нехилую дозу адреналина.
– Джен? Где мы находимся? И почему все так кричат? – мотая головой из стороны в сторону, спросил Кас.
– В больнице, мы в чертовой больнице. Господи, неужели ты живой? – словно не веря во все происходящее, произнесла я, прижимая к себе ангела-хранителя. В реальность меня вернули крики отца, – Ладно, поехали домой, иначе перепуганный персонал тут вообще обстрел начнет, – потянув Кастиэля за собой, я выбежала на парковку, наконец освободив его от надоедливой капельницы.
– Кас… Я рад, что ты жив, – дрогнувшим голосом сказал Дин, обнимая друга за плечи. От неожиданности тот немного пошатнулся, но все же похлопал Винчестера по спине, тяжело вздохнув. Через несколько секунд молчания охотник резко отстранился, словно что-то осознав, – Но ты ведь…
– Пал. Моя связь с небесами полностью разрушена, – спокойно продолжил мой бывший ангел-хранитель, – Из-за наших отношений с Дженнифер…
– Джен, сядь в машину. Сейчас же! – оборвал его отец, обратившись ко мне. Поежившись под его колючим взглядом, я послушно села на заднее сидение, прекрасно понимая, что в этой ситуации лучше не спорить.
– Что вы вытворяете, Кас?! – голоса слышались приглушенно, но некоторую часть разговора я все равно могла различить, так как мужчины стояли достаточно близко к Импале. – Тебе уже не раз давали понять, что ни к чему хорошему это не приведет.
– Я люблю ее, – коротко ответил Кастиэль, глядя Дину прямо в глаза.
– Она же всего лишь ребенок, черт возьми! Испорченный, запутавшийся, глупый ребенок, который строит из себя невесть что, потому что боится. Ей не нужны такие жертвы, в которых она будет всю жизнь винить себя. Ей нужен не ты, Кас.
– А кто ей нужен? Один из таких же подростков-бунтарей, для которых твоя дочь – всего лишь кусок мяса? Этого ты хочешь для Дженнифер? – начинал выходить из себя мужчина. Видеть его таким было совершенно непривычно, но, кажется, с лишением благодати он открыл дорогу своей человечности. – Дин, послушай меня. То, что я больше не являюсь ангелом-хранителем твоей дочери, не значит, что я перестану защищать ее. Я никому не позволю причинить боль Дженни. Я найду работу, стану обычным человеком, сделаю все, что ты скажешь, но не отступлюсь от нее. Ты не смог заставить ее измениться, но я смогу, просто позволь мне попытаться, Дин. Я спас тебя из ада, так дай мне спасти и ее.
*Гигиея – богиня здоровья в древнегреческой мифологии.
========== Всего лишь немного времени ==========
– Это были самые странные двенадцать часов в моей жизни, – устало протянула я, разглядывая мелькающие за окном здания, иногда переводя взгляд на раздосадованного отца. Плотно сжатые губы, побелевшие от усилий, резкие движения и похолодевший взгляд – все это выдавало его нервозность с головой, посылая всю конспирацию к чертям. Но его недовольство интересовало меня меньше всего: непонятным образом Кас выжил и стал человеком, и теперь нам нужно решать, как вести себя дальше. Да, нужно вести себя по-взрослому, пытаться решить проблему, возникшую передо мной, но сейчас хотелось только свернуться калачиком под одеялом настолько далеко от моего настоящего местоположения, насколько это возможно, чтобы ни одна живая душа не догадывалась о том, где же я на самом деле нахожусь. Включая меня саму.
Бледно-розовые потеки рассвета на посеревшем небосклоне приковали к себе мой несфокусированный от усталости взгляд. Непрогретый майский воздух навязчиво врывался в полуопущенные окна Импалы, заставляя меня то и дело зажмуривать глаза, которые непривычно быстро пересыхали. «Нужно меньше плакать», – пронеслось в голове. Вдруг я почувствовала приятный холодок на своей руке и, опустив взгляд, заметила, что Кастиэль несмело пытается взять меня за руку, все еще глядя на передние сидения. Слабо улыбнувшись, я переплела наши пальцы, отводя взгляд.
– Как ты себя чувствуешь, Кас? – нарушил робкую тишину Дин, метнув быстрый взгляд на отражение брюнета в зеркале заднего вида. Тихо кашлянув, тот немного подался вперед, только сильнее сжав мою ладонь.
– Я в порядке, – ответил мужчина и, смущенно покосившись на меня, добавил: – Впервые за довольно долгое время.
– Интересно, сколько длилось твое «довольно долгое время», – протянул отец, с ненужным усердием следя за пустынной дорогой. Несмотря на некоторую безмятежность ситуации, Винчестер выглядел очень подавленным и сконфуженным. – Ладно, сладкая парочка, выгружайтесь.
Удивительно, как окружающая действительность зависит от того, что происходит с нами, наблюдателями. Несколько дней назад этот дом был мне ненавистен до нервного тика, а сейчас мне хотелось скакать по лужайке и обнимать все, что только попадется под руку. Ни покосившаяся ива на заднем дворе, ни скрипящая половица порога, ни местами облупившаяся от времени краска не нервировали, как бывало обычно, а наоборот добавляли немного уюта, пробуждая далекие воспоминания из детства – царства малышки Дженни, робкой и любящей жизнь во всех ее проявлениях. Небо казалось ярче, трава – зеленее, а дом – роднее, и все это благодаря одному лишь человеку, который сейчас так осторожно и ласково держал меня за руку. Всеми клетками тела я чувствовала, как во мне пробуждается граничащее с потребностью желание заботиться обо всем, что движется (а что не движется – двигать и заботиться).
– Дженнифер, с тобой все хорошо? – тихо спросил Кас, встревожено глядя мне в глаза. Видимо, увлекшись рассуждениями о своей вселенской любви, которой я готова одарить хоть полпланеты, я и не заметила, что уже несколько минут пялюсь на небо с блаженно-идиотской улыбкой на губах.
– Да, все в полном порядке. Я просто задумалась, – растерянно ответила я, пытаясь вернуться с небес на землю. Надо, кстати, забыть об этом выражении на некоторое время, иначе получается не очень красивый по отношению к падшему ангелу каламбур.
Как в трансе, я дошла до своей комнаты, пару раз споткнувшись о подлые ступеньки, которые отделяли меня от кровати, являющейся воплощением всех моих мечтаний в данный момент. Я не спала уже около тридцати шести часов, но из-за постоянного напряжения усталость отступала на второй план, уступая место беспокойству и нервной суете. Но тогда, на заднем сидении Импалы, меня убаюкало тихое рычание мотора и холодок ладоней Кастиэля. Отныне я не буду бояться, что он может просто раствориться в воздухе, хлопнув крыльями, или появиться неизвестно откуда, истекая кровью. Всегда рядом, всегда в безопасности. Разве я могла мечтать о большем?
Не раздеваясь, я упала лицом в подушку, из последних сил борясь со сном. С первого этажа доносились громогласные команды отца, который явно требовал завтрак, щебет Эмили, отчаянно делающей вид, что ей не все равно, и редкие ответы Каса, которого заставили остаться для «очень серьезного разговора». Несмотря на последний факт, я не чувствовала угрызений совести, ведь под серьезным разговором подразумевалось удовлетворение любопытства моей матери по поводу прошлой ночи да и наших отношений в целом. Не маленький, отобьется как-нибудь.
Через несколько секунд раздался приглушенный скрип подоконника, и в комнате появился довольный Мистер Котангенс. Хоть у кого-то жизнь-малина, хотя что этому обормоту нужно? Регулярная жратва, чьи-то ноги в качестве когтеточки и дворовые кошечки. Эх, всем бы такую жизнь. К моему удивлению, кот, вальяжно помахивая десятикилограммовым брюхом, приземлился рядом на кровати и ласково замурчал, закрывая огромные зеленые глазищи. Воспользовавшись редким моментом, я обняла питомца и уже приготовилась провалиться в безмятежный сон, впервые за долгое время не обремененный ни муками совести, ни страхом за любимого.
Через пару часов, а может и через доли секунды, противная вибрация на телефоне выдернула меня из сладкой дремы. Дурацкое жужжание нервировало и мешало снова уснуть, поэтому мне пришлось повиноваться и добраться ползком до тумбочки. Светящийся дисплей оповещал о том, что Лиз старательно пыталась дозвониться мне ровно семнадцать раз. По правилам дружбы, даже такой своеобразной, я должна была мгновенно подскочить и перезвонить ей. Вот только я знала свою подругу достаточно хорошо, чтобы и так понять, что она снова позовет меня на сомнительную вписку к какому-то незнакомому парню, который «очень хороший друг брата Лили, которая дружит с Тони, который мутит с Мэри, которая живет рядом с Дафни, которая раньше встречалась с Заком, который частенько зависает в баре с Лиз». В общем, родственные и дружеские связи в этом городе довольно запутанны и тесно переплетены, но даже это не является достаточным аргументом, чтобы бросить все и ломануться со скоростью шаровой молнии на очередное «величайшее событие года». Именно поэтому я отправила мобильник в увлекательнейшее путешествие сквозь время и пространство прямиком на стоящее неподалеку кресло и с чистой совестью увалилась спать. В новой жизни нет места для подростковых глупостей, Винчестер, пора взрослеть. Это единственное правильное решение, но если бы я знала, что произойдет через пару дней, я бы уж точно не игнорировала лучшую подругу.
Во второй раз я проснулась в половину двенадцатого ночи. Видимо, пока я отсыпалась после всех этих ужасов, Кас аккуратно переодел меня в ночную рубашку и вернул в кровать, заботливо накрыв одеялом. А вот и он, на соседней подушке, спит, размеренно дыша. Удивительно, насколько сильно во сне он напоминал ребенка – такой же беззащитный и бесконечно милый в своей безмятежности. Не удержавшись, я осторожно, стараясь не разбудить, поцеловала Кастиэля в висок, боковым зрением заметив мерцание телефона. «1 новое сообщение от Лиз». Нет, Дженнифер, выкинь все это из головы. Помнишь, чего ты добивалась последний месяц? Правильно, взаимности от Кастиэля, а потом и просто спокойствия рядом с ним, и вот он здесь, спит рядом с тобой, мило морщась во сне. Все, можешь танцевать на столе макарену под звуки свадебного марша и придумывать имя для шестого ребенка, беспредельное счастье уже на твоей подушке.
Но ведь ничего страшного не случится, если я просто прочту сообщение, верно?
«Эй, зануда, прекрати пропадать дома! В курятнике сегодня намечается вписка, и если ты не явишься, Рапунцель, я лично вытащу тебя из твоей башни прямо за шевелюру».
Лиз такая… Лиз. Курятником мы называем дом семейства Маккензи, поскольку дочурка вся пошла в родителей, и интеллектом там явно никто не блистал. Судя по всему, старшее поколение свалило на очередное светское мероприятие за пределами Монтпилиера, оставив все хозяйство на Саманту и кучу горничных. Что же, мне всегда хотелось лично взглянуть на бар этого денежного мешка, а после акта благотворительности на конкурсе красоты хозяйка тусовки считает меня чуть ли не лучшей подругой…
Стоп. Дженнифер, посмотри направо. Кого ты видишь? Правильно, Каса, который тебя любит и ждет какой-то отдачи. Так что пуляй мобильник в дебри комнаты и бегом спать! Угрюмо вздохнув, я перевернулась на другой бок и… вскочила с кровати, подлетая к шкафу. Нет, вот чего вы хотели? Я шестнадцатилетняя Дженнифер мать ее Винчестер, и меня ждут на вечеринке. Будем считать, что это церемония прощания с буйным пубертатным периодом и переход в новую, ответственную жизнь.
Да, я знаю, что это неправильно. Да, это несправедливо по отношению к моему ангелу. И нет, я не откажусь от этой затеи. Одна ночь, всего лишь одна. Несколько часов для своеобразного выпускного и прощания с безбашенной бунтаркой, а потом я вернусь домой до рассвета и стану примерной девочкой, готовой к взрослой жизни и ни капли об этом не жалеющей. Лучше выбить всю дурь из головы именно сейчас, чем сорваться через год, ведь так? Надеюсь, так.
Предав кеды и мартинсы, я вытащила из шкафа единственные черные босоножки на шпильках и, быстро надев черное же платьице, выскочила из комнаты, осторожно закрыв за собой дверь. Сжимая в одной руке обувь, а другой строча смс для Лиз, я на цыпочках спустилась по лестнице и благополучно вышмыгнула из дома, не создавая лишнего шума, который мог бы разбудить родственников. Уже на улице обув босоножки, я уверенно зашагала к дому Маккензи. Раз уж я все же изменилась, то нужно установить правило трех «не»: не напиваться, не принимать, не спать, даже если очень попросят. Выпью дорогущего вина, закурю пару косячков, поскольку душа просит уже который день, и потанцую. Вполне культурная программа, что может пойти не так?
