Текст книги "Суметь вернуться (СИ)"

Автор книги: Чиффа из Кеттари

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Под утро Питер бесшумно поднимается с постели, опираясь рукой о стену, по памяти находит ванную, включая там прохладную воду, с легким отвращением глядя на свои запястья. Кровь, сбегающая по пальцам, уже не черная, темно-бордовая, какая бывает обычно к концу первой недели после полнолуния, а значит скоро придет время головной боли, расплавленного серебра, разливающегося внутри черепной коробки, выжигающего любые появляющиеся на поверхности замутненного сознания мысли, раз за разом воскрешающего полуистертые образы и воспоминания, и запечатывающего волка в клетке его собственного прошлого.

Стайлз просыпается через час, когда Хейл, тщательно оттерев керамическую поверхность раковины от черных потеков, и продержав голову под ледяной водой минут пятнадцать, возвращается в спальню, по ставшему по-особенному тревожным дыханию определяя, что мальчишка вот-вот снова подскочит на кровати.

Стайлз хмурится, поворачиваясь к мужчине, но взгляд смягчается через несколько мгновений, когда Питер садится рядом, чуть наклоняясь к нему, обнимая одной рукой за талию. Стилински не позволяет ему снова склониться к исцарапанному плечу – перед сном волк долго и вдумчиво зализывал нанесенные чужими когтями царапины, – задумчиво перебирая длинными бледными пальцами волосы вервольфа. Друид медленно моргает, разворачивая Питера лицом к свету, проводит кончиками пальцев по щеке, к глазу, чуть надавливая на тонкую кожу, оттягивая вниз. Хейл не сопротивляется, замирая, почти не дыша, косит взглядом на прищуривающегося мальчишку, напрягаясь, когда тот убирает руку, отстраняясь. Стайлз слезает с кровати, жестом приказывая оборотню оставаться на месте – и Хейл слушается, – шарит взглядом по комнате, удовлетворенно кивая, подцепляя со стола мобильник Питера. Привычным движением снимает блокировку – вервольф внезапно осознает, что ни телефон ни пароль на нем не менял за это время, мысль никчемная и дурацкая, но почему-то первая пришедшая в голову, – и возвращается к кровати, быстро постукивая пальцами по сенсорному экрану.

Сам ты до этого додуматься, конечно, не мог?

И смайлик.

Питер довольно щурится несколько секунд, чувствуя, как подзабытое уже, ни с чем не сравнимое чувство легкого раздражения, смешанного с нежностью, растекается по мыслям игристым вином, вызывая к жизни легкую, но вполне искреннюю и живую улыбку.

– Смайл зачем, а?

Стайлз пожимает плечами, усмехаясь.

И это все, о чем ты хочешь спросить?

– Я начинаю испытывать желание нежнейшим образом перегрызть тебе шейные позвонки, – Питер качает головой. – Голоден?

Мальчишка чуть кривит губы, качая головой.

Пока нет. Хочешь кофе?

Питер и утренний кофе неразделимы как Ирландия и зеленый цвет, по мнению Стилински.

– Знаешь, я не думаю, что здесь вообще есть что-то съедобное, – альфа задумывается на мгновение, резонно уточняя, – кроме нас самих. Поэтому кофе откладывается.

Закажи пиццу и кофе, и расскажи, что с твоими глазами.

Питер почти невольно прикрывает тусклый отблеск глаз ресницами, принимая из рук мальчишки телефон, пожимает плечами.

– Тебя очень долго не было.

Стайлз нервно комкает одеяло, в которое снова успел закутаться, наблюдая за проговаривающим заказ в трубку Питером. Стоит альфе сбросить вызов, как цепкие руки выворачивают мобильник у него из рук, и через несколько секунд Стайлз разворачивает гаджет экраном к оборотню.

Три года? Почему так долго? И что тут происходило? Что вообще происходило? И где мой отец? Дитон вчера говорил про Скотта, я помню. Рассказывай.

– Так ты Дитона прекрасно слышал? – Питер смотрит почти укоризненно.

Я просто не знал, как с ним общаться. То есть… С тобой – знаю, ты понимаешь. А с ним… Мне не хотелось.

Оборотень задумывается на несколько мгновений, будто собираясь с мыслями и не зная, с чего начать.

– Я не был здесь несколько лет… – Стилински вскидывает брови, показывая волку три пальца и тот согласно кивает. – Ага. Так что от меня мало толка, если ты хочешь узнать последние новости. Все, что знаю – Кора вышла замуж, твой отец по-прежнему живет здесь, и еще несколько никому, включая меня, не интересных мелочей.

С отцом все в порядке?

– Стайлз… – альфа хмурится, качая головой. – Ты сам понимаешь, о чем спрашиваешь?

Мальчишка откладывает телефон, сутуля плечи, низко опускает голову, отворачиваясь от вервольфа. Тот качает головой, перебираясь за спину своего советника, обнимает юношу за плечи, несильно прижимая к себе, наклоняется к его уху, негромко проговаривая:

– Он здоров, насколько я знаю, – хорошо, что вчера хватило ума спросить у Дерека, – но я не думаю, что с ним все в порядке. Из-за всей этой сверхъестественной дряни ему пришлось похоронить сына, которого не смогла защитить даже стая оборотней. Конечно с ним не все в порядке.

Мне нужно его увидеть.

– Через пару дней, ладно? – Питер прижимается щекой к макушке Стайлза, осторожно проводя ладонью по его щеке, чувствуя остающуюся на пальцах соленую теплую влагу. – Пара дней ничего не изменит. Нужно подумать, что делать дальше.

Стилински шумно вздыхает, откидываясь затылком на плечо мужчины, смотрит в потолок пару минут, смаргивая слезы, потом кривовато улыбается, снова беря в руки телефон.

Теперь ты меня старше еще на три года. Просто ужас.

Альфа усмехается, согласно кивая.

– Ужас, да. Согласен.

Что с тобой вчера было? Вены черные, я помню. И Дитон тебе что-то давал.

Питер отвечает не сразу, осторожно подбирая слова.

– Сошедшему один раз с ума альфе становится действительно сложно контролировать себя, когда он… по своей же вине теряет свой якорь. Это помогает.

Теперь не нужно?

– Не нужно. Все будет хорошо. Рано или поздно.

“Поздно” меня не устраивает, бэдвульф.

– Язва, – Хейл усмехается, оборачиваясь на громкий дребезжащий звонок. – Быстро они.

Стилински пожимает плечами, вставая с кровати вслед за оборотнем.

– Пойдем на первый этаж? – Стайлз кивает, кладя телефон в карман шорт, и слегка улыбается оборотню.

Альфа медленно пьет черный кофе, подталкивая к уплетающему пиццу Стайлзу стаканчик с латте. От мальчишки должно пахнуть молоком, по мнению оборотня, поэтому интересоваться его кофейными предпочтениями на сегодня Питер не стал. Стилински довольно щурится, в пару глотков осушая сразу половину большого стакана и сыто вздыхает, прикрывая глаза.

– Почему ты молчишь? – Питер взбалтывает кофе, с подозрением разглядывая темную жидкость – кофе не слишком хорош, и сахара в нем много, несмотря на уточнение: “Черный без сахара”, кажется вполне отчетливо прозвучавшее в заказе.

Стилински наскоро вытирает руки салфеткой, снова хватаясь за телефон.

Не знаю, не получается. Я вроде пытаюсь что-то сказать, даже рот могу открыть, но как-то… не срастается. Не знаю. Это когда с тобой пытаюсь говорить. А больше ни с кем… не хочется разговаривать. Знаешь, бывает такое – упорно хочется молчать.

Питер неуверенно качает головой.

– Кажется, не знаю. Тебе вообще несвойственно желание упорно молчать, ты в курсе?

Стайлз закатывает глаза, набирая новый текст.

Поверь, в курсе, я двадцать лет с этим живу. То, что я не могу заткнуться, вовсе не означает, что я не хочу иногда заткнуться, ага.

– Удивительное откровение, – альфа усмехается.

Ты так странно на меня смотришь иногда

Юноша неловко улыбается, кажется пытаясь изобразить взгляд вервольфа.

– Представь себя на моем месте.

О, я бы ни капли не удивился, поверь. Ты мастер вылезать из могил. Наверное, это заразно.

– Я бы предпочел какой-нибудь другой термин, – Питер качает головой, пряча улыбку.

Ты расскажешь о том, что тут происходило? Тогда, три года назад.

– Вкратце: тех ненормальных мы нашли и убили. Всех, не вдаваясь в мотивы и подробности. Дерек стал альфой. Ты больше трех недель пролежал в ледяной воде.

А потом вы меня похоронили.

Стайлз кривит губы.

Питер замолкает, медленно кивая.

Отец видел меня… ну, там?

– Видел, конечно. Сидел с тобой почти все время. Сам-то как думаешь, Стайлз? – Хейл качает головой.

Мне просто… сложно это все осознать. Что я тебе пытаюсь объяснить, ты сам шесть лет в коме пролежал. Это почти одно и то же.

– Не совсем, – альфа задумчиво водит пальцами по слегка липкой столешнице. – В то, что человек вышел из комы проще поверить, чем в то, что он вернулся из мертвых. Я про окружающих.

Тебе ли об этом говорить. Бэдвульф, ты, вроде как, тоже умер.

– Ну, я не сын местного шерифа, однозначно.

Намекаешь на то, что проще всего будет уехать из города?

– Ты шустро соображаешь…

Для того, кто три года пролежал в гробу?

Альфа прищуривается почти сердито, но Стайлз не особо акцентирует на этом внимание, довольно улыбаясь, замечая намек на ответную улыбку в изгибе губ вервольфа.

– Пока не будем об этом, ладно? Пока и здесь дел достаточно.

Мальчишка кивает, поднимаясь со стула.

– Я тебе говорил, что у тебя чрезвычайно гибкая психика? – Питер поворачивает голову, наблюдая за тем, как Стайлз сгребает со стола коробку с остатками пиццы, подходя к холодильнику. Стилински коротко кивает, открывая дверцу и запихивая коробку внутрь.

– Включить нужно, – уточняет Питер, поднимаясь со стула.

Мальчишка разводит руками кивая, наблюдает несколько мгновений за оборотнем, отойдя от тихо загудевшего холодильника, снова берет в руки телефон, серьезно поглядывая на подошедшего Питера.

Отвези меня к отцу. Сегодня. Пара дней это тоже очень долго.

Стайлз стоит совсем близко, пахнет молоком и кофе, ромашковым мылом, и, самое главное, самим собой. Вервольф наклоняется к изгибу шеи, медленно проводя губами по сладковатой коже, с удовольствием вслушиваясь в сбившийся сердечный ритм, но юноша чуть отстраняется, почти больно вцепляясь в волосы альфы, смотрит требовательно и немного просяще.

Питер кивает, не сразу, задумавшись на несколько мгновений. Стайлз это замечает, снова протягивая телефон.

Что такое? О чем думаешь?

Питер думает о том, что шериф мальчишку не отпустит, да он и сам не захочет уходить, думает о том, что даже если Стайлз станет настаивать, остаться с ним там альфа просто не сможет – слишком тяжело им с шерифом будет смотреть друг на друга, вспоминая, в чем виноват каждый из них. Питер не спорит с тем, что фактически вся вина за произошедшее со Стайлзом, лежит на нем, но простить шерифу похороны все равно не получается, хоть и поставить ему это в вину – тоже. Да и задержание…

Питер резко качает головой, отгоняя мысли. Глупо пытаться искать себе оправдание, да еще и убеждать себя в том, что он не этим занимается.

– Отвезу. Но сначала в магазин – тебе нужно одеться.

========== Стайлз? ==========

Питер останавливает машину напротив дома шерифа, в очередной раз оглядывая замершего на переднем сиденье, теребящего край клетчатой синей рубашки, мальчишку. Хейл наклоняется к нему, обнимая, устраивает подбородок на плече, тихо, размеренно шепча:

– Я тоже нервничаю. И я думаю, что нужно было все-таки подождать пару дней, тебе нужно бы прийти в себя.

Стайлз роется в карманах джинс, выискивая телефон, но оборотень успокаивающе накрывает его руку своей ладонью, чуть сжимая.

– Я не знаю, что мне ему сказать, не знаю, как объяснить произошедшее. Но если ты хочешь его увидеть, ты его увидишь. Хорошо? Успокойся.

Стайлз чуть расслабляется, чувствуя прикосновение губ к шее, все же нашаривает телефон – новый, купленный в первом попавшемся салоне связи, – проводя пальцам по клавишам.

Мне страшно, бэдвульф.

– Даже мне страшновато, – Питер усмехается, мягко целуя повернувшегося к нему юношу, проводит ладонью по его волосам, приглаживая, серьезно кивает, добавляя. – Пойдем. А то проторчим здесь до вечера.

Стайлз кивает, почти неохотно выскальзывая из машины, цепляется за руку вервольфа, снова прижимаясь к нему, ища защиты. Эту повторяющуюся реакцию на окружающий мир Питер расценивает как попытку компенсировать потерю единственного для Стайлза оружия – голоса, и, как следствие, пулеметных очередей сарказма. Поэтому мальчишка каждый раз, стоит им выйти на улицу, прижимается к своему волку.

Хейл обнимает друида, успокаивающе поглаживая по бедру, ведет к двери, чувствуя как на второй ступеньке у мальчишки подкашиваются ноги. Стайлз судорожно ищет телефон, тяжело, надрывно дыша, кусая нижнюю губу до крови, зажмуривается, мотая головой.

– Успокойся. Стайлз, успокойся, все будет хорошо, ладно? Все будет хорошо, – тяжелая ладонь скользит по затылку, надавливая, прижимая человека к груди оборотня, пока вервольф чуть растерянно успокаивает своего мальчика, застыв прямо перед дверью.

Стилински судорожно кивает, делая несколько глубоких вдохов, тянется к кнопке звонка, не сразу попадая по ней дрожащими руками – альфа перехватывает его запястье, фиксируя, кладет пальцы мальчишки на кнопку и слегка надавливает. Чуть дребезжащая трель прокатывается по дому, Питер убирает руку, качая головой, когда Стайлз безвольно опускает ладонь, сутуля плечи.

– Выпрямись, – Стилински смешливо морщит нос, выпрямляя спину, прислушиваясь к происходящему в доме, снова несмело тянется к звонку, но оборотень его останавливает, поясняя:

– Уже идет. Сейчас.

На Хейла накатывает безграничное спокойствие, что-то уже давно забытое, почти необъяснимое. Уходит нервозность, уходят любые сомнения, Питер слышит, как человек с обратной стороны деревянной преграды останавливается на секунду, раздумывая, затем задает вполне ожидаемый вопрос:

– Кто там?

У шерифа хрипловатый, чуть надтреснутый голос.

– Джон, откройте.

– Питер? – альфа слышит усмешку в голосе шерифа, и Стайлз наверняка слышит – вздрагивает, прижимаясь теснее.

– Да. Откройте.

– Ты думаешь, я хочу тебя видеть, – приглушенно бормочет мужчина, проворачивая дверной замок и распахивая дверь.

Юноша втягивает в легкие воздух, тут же плотно смыкая губы и глядя на отца большими, широко распахнутыми глазами. Альфа убирает руку с его плеча, чуть подталкивая в спину, и отходит на шаг назад, пряча руки в карманы куртки.

– Стайлз? – мужчина делает короткий шажок вглубь дома, резко посерев лицом, тяжело опирается одной рукой о дверную ручку, кажется, забывая дышать.

Стайлз делает еще полшага вперед, прижимаясь лицом к груди отца, шумно всхлипывает, часто, мелко кивая, обвивая мужчину руками. Шериф неверяще смотрит ровно перед собой, проводя ладонями по коротко стриженным волосам мальчишки, по спине, обнимает за плечи, сильно сжимая.

Питер борется с желанием закурить и совершенно не знает, куда деть глаза – рассматривает стену дома, аккуратные занавески на окнах, втягивает еле уловимый сладкий запах духов и, специфический, больницы, тянущийся из дома, еще раз смотрит на шерифа, убеждаясь, что тот вполне здоров, делает выводы, чуть дернув плечами.

– Он не говорит пока, – альфа по-собачьи встряхивает головой, отвлекаясь от мыслей, поднимая взгляд на людей. – Какая-то… невралгия, по словам Дитона, – Питер напряженно вспоминает, что ему говорил Дерек. – Истерическая немота или что-то вроде. Это пройдет. Со временем.

Джон оборачивается к оборотню с таким видом, будто уже успел подзабыть о его присутствии. Хейл пожимает плечами, нервно щелкая крышкой зажигалки в кармане.

– Пойдемте в дом, – мужчина тянет всхлипывающего сына в прихожую, кивая оборотню, – входи, Питер.

Альфа переступает через рунный ряд, начерченный у порога, закрывая за собой входную дверь.

В доме чуть сильнее пахнет духами и больницей, Питер помнит этот запах – эту женщину он пару раз приглашал на свидания, в бытность свою свихнувшимся альфой. Джон ведет сына в гостинную, стараясь не терять тактильного контакта – то держит за руку, то за плечо, взъерошивает волосы на макушке, проводит ладонью по мокрой от слез щеке, тянется к столу, протягивая юноше пачку бумажных полотенец, усаживает его на диван и сам садится рядом, всматриваясь в лицо сына.

Питер садится на стул чуть поодаль, внимательно наблюдая за своим друидом, вытирающим покрасневший от постоянных всхлипываний нос. Альфа невольно и почти незаметно улыбается, глядя на своего мальчика, снова щелкая крышкой зажигалки.

– Да кури уж, – Джон встает с дивана, протягивая оборотню пустой стакан, и снова возвращается к сыну, трясущимися руками набирающему очередной текст на экране мобильника.

– Боже, я тоже тебя люблю, сынок, – шериф снова обнимает Стайлза, судорожно сжимая в объятиях, боясь отпустить.

Помолчав еще пару минут, Джон поворачивается к оборотню, продолжающему задумчиво вертеть зажигалку в руках.

– Ты можешь объяснить, что произошло? Как? Это же мой сын, это действительно он, – Джон говорит быстро, но четко, не сбивчиво. – Как такое возможно?

– Я не знаю, – альфа все же раскуривает сигарету, выдыхая сизый дым. – Он позвал, и я пришел. Все, что могу сказать. Никаких обрядов, никаких старых легенд… Я ничего не делал, – пепел хлопьями оседает на дне стакана, дым горьковатым ароматом расползается по комнате. Альфа встает, открывая окно, ставит стакан на подоконник, снова поворачиваясь к шерифу и пожимая плечами. – Я бы хотел что-то сделать, но не знал, что. Он просто сам вернулся.

Джон внезапно вздрагивает, потирая висок двумя пальцами.

– Куда вернулся?

Хейл не произносит вслух, просто медленно кивает, на мгновение прикрывая глаза, а шериф сильнее сжимает запястье сына, вздыхая.

– Господи.

Стайлз снова строчит что-то в телефоне, показывает отцу, неловко, но счастливо улыбаясь, шмыгает носом, щурясь, вытирает слезы рукавом, оттягивая уголки глаз к виску, снова улыбается, поднимая взгляд на своего волка. Питер усмехается в ответ, размазывая окурок по прозрачному стеклу, вытирает руки, снова садясь на стул, задумчиво смотрит на своего друида, чуть прищуриваясь от накатывающей волнами головной боли. Головная боль – это плохо, долго скрывать от догадливого мальчишки свое состояние не получится, поэтому Питер походит к дивану, присаживаясь на корточки перед замершим парнем, не особо обращая внимание на не слишком одобрительный взгляд старшего Стилински.

– Оставайся с отцом, хорошо? Я пойду. Дела.

Стайлз сердито щурится, перехватывая запястье альфы, будто удерживая, хотя оборотень и не порывался вставать, щелкает пальцами по клавиатуре, через несколько секунд разворачивая телефон к Питеру.

Какие еще дела? Останься. Не хочу, чтобы ты уходил.

– Нужно съездить к Дитону, – Питер мягко ведет пальцами по еще чуть влажной щеке Стайлза. – Он обещал найти тебе специалиста. Нужно поговорить с Дереком. Думаю, и с Макколом придется поговорить… Хотя… – альфа поднимает взгляд на шерифа. – Может, передадите через Мелиссу, чтобы зашел к вам вечером?

Джон на мгновение удивленно вскидывает брови, а затем кивает, разводя руками.

– Если что-то от меня потребуется – пиши, – Хейл внимательно смотрит в темные глаза своего друида. – Просто нужно уладить все эти мелочи, верно?

Стайлз кивает, не слишком уверенно пожимая плечами.

Ты придешь вечером?

Альфа неуверенно качает головой.

– Не думаю…

Не хочу без тебя засыпать. И просыпаться, кстати, тоже.

– Я не думаю, что..

Стайлз зажимает оборотню рот ладонью, набирая новый текст.

Я уже взрослый парень, Питер. Мне уже… Кстати, сколько мне? Двадцать или двадцать три? Неважно. Приходи. Я руны с оконной рамы сотру.

Альфа хмыкает, опуская голову, замирая, когда чувствует, как чуть прохладные пальцы проходятся по волосам, сжимая, слегка оттягивая, поглаживая. Джон, так до конца и не привыкший к особенностям поведения волка и его мальчика, смотрит на эту картину удивленно, почти непонимающе. Хейл осторожно выворачивается из-под ласкающей руки, мягко целуя раскрытую ладонь, поднимается на ноги, поворачиваясь к шерифу.

– На ужин навряд ли приду. И стуком в дверь беспокоить не стану, если вы не против, Джон.

– Будто мое мнение учитывается здесь, Питер.

Стайлз обеспокоенно поднимает голову, судорожно перебирая пальцами клавиши, пока его отец, на секунду скосив взгляд на своего ребенка, продолжает заметно мягче.

– Впрочем, поступай как знаешь. Можешь и побеспокоить, если вернешься до полуночи. Найдем о чем поговорить.

Мальчишка с шумным вздохом стирает написанное, заново клацая кнопками.

Питер кивает, снова наклоняясь к Стайлзу, коротко целует его в висок, отстраняясь.

– Не теряй.

Стайлз хватает его за руку, старательно впиваясь ногтями в кожу.

Я, блин, не успеваю писать.

– Я жду, – Хейл кивает.

Просто приходи, хорошо? Я знаю, что ты не терпишь Скотти, понимаю, что с моим отцом у вас… не лучшие отношения. Но приходи, пожалуйста. На ужин.

Мальчишка коротко облизывает губы, которые волку почти нестерпимо хочется облизать самому, растерянно смотрит в темные от линз глаза оборотня, не глядя набирая дальше:

И я хочу обратно твои голубые глаза.

Питер кривовато улыбается, проводя большим пальцем по подбородку мальчишки.

– Я постараюсь, ладно? В любом случае – пиши. Джон, – полувопросительно.

– Я закрою, – шериф кивает, поднимаясь с дивана, проходя за оборотнем в прихожую. Стайлз задумчиво крутит телефон в пальцах, глядя им вслед.

– Питер, – шериф окликает оборотня, уже на пороге. – Спасибо тебе. Огромное. Я сам еще не до конца осознал, насколько… Насколько вообще нереально произошедшее.

– Вам меня не за что благодарить, шериф, – альфа оборачивается, делая шаг назад, пересекая рунную границу, будто отгораживаясь от человека. – И не в этом дело.

– Ты ведь сам понимаешь, ты взрослый человек…

Головная боль накрывает душной плотной волной, будто три слоя одеял, а нижний еще и пропитан мазутом. Липко, душно, жарко, в глазах темно.

– Понимаю, Джон. Вам бы меня видеть не хотелось, – Хейл непроизвольно тянется пальцами к виску, надавливая, стараясь отвлечься от боли.

– Я рад, что ты это понимаешь, Питер Хейл, – шериф качает головой, закрывая входную дверь за оборотнем.

Альфа медленным нетвердым шагом добирается до машины, буквально падая за руль, судорожно сжимая его пальцами до хруста.

Короткая трель пришедшего сообщения заставляет оборотня встряхнуть головой, приводя мысли в порядок.

А еще ты, по всей видимости, забыл, что я прекрасно чувствую, когда тебе плохо, бэдвульф. Не хочешь торчать на семейном ужине – ладно. Но чтобы ночью пришел.

========== Условие ==========

Я не могу. Просто приезжай, ладно? На меня паника накатывает.

Питер, чертыхаясь, пытается оттереть кровавые потеки с кожи, скашивая взгляд в угол экрана – начало восьмого, прошло всего несколько часов с того момента, как он оставил своего мальчика в доме его отца, и за эти несколько часов единственное, что Хейл успел сделать, так это избавиться от ощущения, что ему в голову закатился свинцовый шар для боулинга.

Почему? Что случилось?

По хорошему, нужно позвонить и Дитону, и Дереку, перед тем, как ехать к Стилински.

Просто все это слишком… странно, что-ли. Бэдвульф, у меня гибкая психика и все такое, но Скотти-отец семейства – это, кажется, перегиб.

С кровопусканием можно завязывать – Питер закручивает кран, хмуро глядя на свое отражение в зеркале. Осталось справиться с головной болью, а в полнолуние не сорваться. И все будет почти в порядке, за исключением по-прежнему неестественно красных глаз. Неестественно даже для оборотня.

Мне кажется, тебе нужен кто-то, с кем ты сможешь поговорить. Попросить Дитона поговорить с сестрой?

Молчание затягивается, что дает альфе время переодеться и привести себя в более менее годный вид.

Черт, еще нужно бы позвонить Тайлеру. Хотя Дерек по-любому с ним уже связался.

Нет, не надо. Мне тяжело общаться. Даже с отцом. Мне нравится находиться рядом с ним, но нет никакого желания отвечать на расспросы.

Пока Питер размышляет над ответом, одновременно ища связку ключей, приходит второе сообщение:

Мелисса очень милая. Нет, она всегда была чудесной. Но сейчас она прямо… Не знаю, я жутко рад за отца.

То есть, вместо того, чтобы хоть как-то общаться с ними, ты болтаешь со мной?

Угу. И жена у Скотти милая. Блин, это какой-то сюр, честно. И все это странно. И… Ты приедешь?

Уже собираюсь.

Питер останавливается посреди квартиры, оглядываясь, пытаясь собраться с мыслями.

Ты же помнишь, что я не любитель тихих семейных вечеров?

Хейл успевает дойти до машины, к тому времени, как приходит ответ.

Бэдвульф, не будь такой задницей.

Тем более, Скотти уже уходит.

Дверь открывает Мелисса. Питер не может не отметить, что со времени их последней встречи она не только почти не изменилась, но даже как-то похорошела, по-видимому статус бабушки ничуть не понизил ее самооценки, как женщины. Она окидывает оборотня долгим взглядом, приветливо улыбаясь, коротко кидает взгляд на порог, произнося привычное:

– Входи, Питер.

И тут же добавляя:

– Знаешь, эти руны – действительно странная штука.

– Знаю, – осторожно произносит Хейл, вешая куртку.

– Я даже сына должна официально приглашать, – Мелисса мягко улыбается, оглядываясь на мужчину, идущего вслед за ней. – Но, должна признать, вещь действенная и надежная.

Стайлз выныривает откуда-то со стороны кухни, крепко вцепляясь в руку Питера, показывая телефон.

Я дезертировал, ага. То есть все хорошо, просто… А, не знаю. Сидел на кухне. У тебя есть сигареты?

Альфа отвешивает своему друиду легкий подзатыльник.

Ну пожалуйста. Аддерала-то у меня нет.

– Посмотрим на твое поведение, – еле слышно проговаривает Питер, заходя вслед за Мелиссой, тактично ни разу не повернувшейся к ним, в зал.

Джон сдержано кивает, оглядывая прильнувшего к мужчине сына, чуть поджимает губы, вопросительно глядя на Питера. Хейл в ответ не менее вопросительно смотрит на шерифа.

– Ну как вы… тут? – дурацкий вопрос, дурацкая постановка вопроса, но ничего более годного в голову, по-прежнему будто заполненную свинцом, не приходит.

– Нормально, – шерифа выдают пальцы, нервозно выстукивающие какой-то ритм по столешнице.

Стайлз подходит к отцу, показывая ему экран телефона, и тот кивает, добавляя:

– Только дай нам пару минут поговорить. Наедине.

Друид неуверенно кивает, на пару секунд оборачиваясь к вервольфу, ловя успокаивающую улыбку.

– Иди. Я скоро.

***

Когда шаги мальчишки стихают на втором этаже, а голос Мелиссы выводит какие-то незамысловатые мелодические пассажи на кухне, Питер садится в кресло напротив шерифа, напряженно глядя на него.

– Мне кажется…

– Нет, – Хейл качает головой. – Ты не должен меня благодарить. Тебе не за что меня благодарить. Ни за то, что я сделал сейчас, ни за то, что было сделано тогда.

– Если говорить честно, Питер, мне бы очень хотелось, чтобы ты исчез из его жизни, – шериф водит пальцами по столешнице, там, куда раньше, по обыкновению, ставил стакан. Но стакана нет, и нет ни малейшего намека на запах алкоголя в доме, кажется, Мелисса Маккол – обручального кольца ни у нее, ни у шерифа Питер не заметил, – сумела наложить вето на алкоголь в этом доме. Шериф тем временем продолжает, – но я понимаю, что это уже просто невозможно. Если бы он вернулся тогда, сразу… Я бы нашел способ…

– Я в любом случае собирался уезжать, – ровно произносит Питер, не давая шерифу договорить. – И я тебя понимаю, Джон. Во всяком случае, я понимаю, чем продиктованы твои слова. Но это действительно невозможно.

– Даже несмотря на то, что ты не можешь его защитить? Питер, я очень плохо разбираюсь в этих ваших волчьих порядках, но могу заметить, что у Скотта, который, как я понимаю тоже альфа, и у которого нет стаи – проблем в жизни нет. Он доучился, работает вместе с Аланом, у него семья и ребенок. К нему приходят иногда за защитой, как я могу понять, но он всех отправляет к твоему племяннику. У Маккола более-менее нормальная жизнь. Теперь о Дереке – он берет в стаю этих, как вы их называете… – Джон прищелкивает пальцами.

– Омег.

– Да. Постоянно влезает в какие-то разборки, перманентно добавляя Алану работы. В прошлом году Дитону пришлось собирать Айзека чуть ли не по кускам, и это при том, что… – шериф неловко замолкает на мгновение. – При том, что он живет с Дереком…

– Я понял, – Хейл кивает, внимательно оглядывая мужчину.

– Я к тому, что судя по всему, наличие… стаи мешает альфе адекватно защищать тех, кто ближе всего.

– Ты не думаешь, Джон, что это связано скорее с характером…

– Нет, – шериф ударяет пальцами по столешнице. – Не связано. Я не спорю – ты в пекло первым не лезешь, но это никак не влияет на происходящее. У меня условие, Питер.

– Или стая, или Стайлз? У меня нет стаи, шериф.

– Окружающие считают по-другому, Питер. Даже Скотт об этом говорит. Часть твоей стаи здесь, и еще тот рыжий парень. А значит, рано или поздно начнутся проблемы. Я бы хотел, чтобы ты подумал над тем, что я говорю.

Питер коротко кивает, поднимаясь с кресла.

– Я понял твою мысль, Джон.

– Я должен его защищать, – тихо и ровно произносит шериф, глядя в глаза оборотня. – Даже от тебя, если понадобится. Другое дело, что мне не удастся это без твоих… уступок. Стайлз взрослый и очень упрямый парень, он не станет меня слушать, воспримет в штыки любую попытку ограничить его… связь с тобой. Я понимаю, что между ним и тобой связь куда более странная, чем я могу себе представить, – Джон немного устало вздыхает, поднимая глаза на Мелиссу, замершую в дверях комнаты.

– Намного более странная. Я обдумаю твое предложение. Твои условия, – исправляется, слыша как взволнованно забилось сердце женщины. – И, я так понимаю, никаких консенсусов не предвидится?

– Это и есть консенсус, Питер. Просто пойми.

– Волку нужна стая, Джон. Стая – это сила. Стая – это контроль. Стая – это защита.

– Все мы чем-то жертвуем, не так ли? Например, амбициями.

– Дело не в амбициозности, – волк внутри щерит клыки даже от мысли о том, чтобы окончательно отказаться от стаи, но Хейл сдерживает хищника, почти не выдавая его эмоций. – Дело в необходимости.

– Мне все равно, как ты это называешь, Питер. Если ты три года обходился без своей стаи, то ничего кардинально не изменится, не так ли?

Альфа прикрывает глаза, беря себя в руки, отходит на шаг назад, медленно кивая и снова глядя на шерифа.

– Я же сказал, что я подумаю, Джон.

Мелисса неловко и обеспокоенно улыбается ему, провожая взглядом до лестницы.

***

О чем вы с папой говорили?

– А о чем мы могли говорить, по-твоему? – Питер чуть улыбается, оглядывая комнату. Такую знакомо-незнакомую – в ней по-прежнему лежат вещи Стайлза, только приведенные в непривычный для Стилински порядок, в ней не пахнет чипсами и едкой газировкой, совершенно нет запаха аддерала, и она совершенно не пахнет самим Стайлзом.

Мальчишка сидит на подоконнике, прижимаясь спиной к стеклу, лениво разводит ноги, подпуская мужчину ближе и протягивает руку, осторожно касаясь его шеи. Питер медленно сглатывает, наклоняясь к своему советнику, размеренно вдыхает его запах, блаженно жмурясь и проводя рукой по худощавому, обтянутому тканью футболки плечу.

Обо мне?

Стайлз довольно улыбается, откидывая назад голову, подставляя маняще-беззащитное горло.