Текст книги "В пустыне Мохаве нет верблюдов (СИ)"
Автор книги: Чиффа из Кеттари
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
Кларк очень часто задается вопросом, почему большинство их разговоров начинается именно так.
– Мне срочно нужно уехать, милый, прости, я знаю… Но это действительно важное дело.
“Любое твое дело – важное, Лоис”, – терпеливо и спокойно проговаривает Супермен про себя, прикрывая глаза и вызывая в памяти образ любимой женщины.
– Куда сегодня?
В его голове Лоис куда более мягкая, домашняя, такая, какой она бывала лишь несколько дюжин минут в месяц. Такую он её боготворил. Всю остальную Лоис Кларк… любил, наверное. Как иначе?
– В Африку, – на секунду замявшись, признается Лоис.
– В эпицентр событий, как и всегда, – Кларк мягко усмехается, невидяще оглядывая погруженный в глубокий вечерний сумрак сад. – Зови, если понадобится моя помощь.
Кларк бросает взгляд через плечо на огромный особняк, весь первый этаж которого расцвечен разноцветными огоньками в честь ежегодного благотворительного приема.
– Конечно, Супермен, – ласково смеется Лоис, тут же становясь серьезной. – Но на этот раз, я думаю, все пройдет тихо и мирно. Я обещаю не лезть в самое пекло и обещаю, что мы поужинаем на следующей неделе вместе. Только ты и я и никакой работы, да?
– Постарайся не лезть в пекло, дорогая. Береги себя.
– И ты, – девушка совершенно серьезна и её беспокойство немного приятно. – Береги себя, Кларк. Еще раз прости за выходные… Но ты же знаешь нашу работу.
– Знаю, – невесело улыбается Кларк уже замолчавшей телефонной трубке, садясь на какую-то скамейку, спиной к дому, погружаясь в свои мысли.
Перри Уайт будет в восторге от того, что пара его любимых журналистов забили на запланированный выходной.
Кларк от этого совершенно не в восторге. Несмотря на то, что он – Супермен, а Лоис – милая и умная девушка-журналистка, именно она пропускала большую часть назначенных встреч и запланированных ужинов. У Кларка было преимущество – в любую точку планеты он мог добраться за несколько минут, но иногда его посещают мысли о том, что будь у Лоис подобная возможность, он бы вообще не видел её месяцами.
А значит на вечер – ужин из морозилки, дописать статью для Уайта и полночи смотреть в потолок, потому что сон сегодня навряд ли посетит Супермена.
“Когда ты вернешься?” – посылает он сообщение вдогонку уезжающей на другой континент Лоис. Забыл спросить при разговоре. Лучше сейчас, хоть и выглядит глупо.
“Послезавтра”, – и крохотное анимированное сердечко. Лоис явно чувствует себя немного виноватой. Кларк бы солгал себе, если бы сказал, что его это хоть немного утешает.
Погруженный в свои мысли, застывший, словно каменное изваяние в глубине укрытого почти что ночной тьмой парка, Кларк слишком поздно замечает, что не он один именно этот уголок облюбовал для уединения. Хотя парочка, расположившаяся чуть поодаль, явно не для рефлексии здесь очутилась, кинематографически-отчетливые звуки мокрых, страстных поцелуев внезапно отрезвляют Кларка, выдергивают из мыслей о Лоис, о неудавшихся – “снова отложенных” – выходных и о размороженной пасте на ужин.
Мужчина и молоденькая, хорошенькая блондиночка в переливчатом лазурном платье слишком увлечены, чтобы заметить Кларка, бездумно наблюдающего за ними сквозь розовые кусты, заметно пооблетевшие к середине осени и ставшие почти прозрачными, особенно если смотреть с близкого расстояния – как Кларк.
Лазурное платье – вызывающе лазурное, словно оперение экзотической птички, было на спутнице Брюса Уэйна, Кларк привычно подметил эту деталь, так же привычно примеряя подобный наряд на свою воображаемую Лоис.
Ей бы пошло это платье, особенно если волосы, отливающие глубокой, медной рыжиной, украсить такого же цвета лентой. Вызывающе, немного даже слишком, но Кларку нравилось.
Лоис бы такое, конечно, не надела, но это совсем другой разговор.
Беседка, в которой расположились любовники на несколько ярдов ниже скамейки, где сидит Кларк, поэтому вид открывается более чем… откровенный. И надо бы встать, да и уйти отсюда, но тогда его точно заметят, и неловко будет всем присутствующим.
Особенно, наверное, девочке в лазурном платье, к которой Кларк невольно проникся симпатией за броский, но не вульгарный наряд. А рядом с Уэйном она и вовсе смотрелась великолепно, идеально дополняя образ элегантного миллиардера, и деловых партнеров, и конкурентов встречающего обворожительной, немного акульей улыбкой.
Вот тебе и ответ, Кларк, на вопрос – спит ли Уэйн с девицами, которые сопровождают его на приемах.
Ну конечно, спит. Может и не со всеми – хотя Кларк бы не удивился. Это девчонки из отдела светской хроники томно вздыхали и строили разнообразные версии о личной жизни Уэйна. Всем им хотелось, чтобы сердце плейбоя было свободно и, конечно, всем хотелось это место в его сердце занять.
Кларк достаточно хорошо считал, чтобы вычислить, что для любой из них куда вероятнее было бы встретить трицератопса по дороге на работу.
Впрочем, чудеса случаются.
С Уэйном Кларк пересекался достаточно часто – разумеется, на разнообразных мероприятиях, требующих внимания миллиардера. Знал, что тот недолюбливает Супермена, кажется, за тот бой с криптонцами, когда был уничтожен весь деловой центр Метрополиса.
Кларк ненавидел термин “сопутствующий ущерб”, но это был именно тот случай, когда без него было не обойтись.
Даже немного странно было, что человек, практически заново отстроивший многомиллиардную корпорацию, не понимал таких очевидных вещей.
Может, он кого-то дорогого тогда потерял – Кларк не знал: несмотря на почти демонстративную открытость, Уэйн был человеком-загадкой. Кларк даже не знал, где он живет – особняк Уэйнов пустовал много лет и, несмотря на все финансовые возможности, наследник не собирался восстанавливать родовое гнездо.
Ни постоянной любовницы, ни настоящих друзей, никого рядом.
Это трудно, ограждать от себя всех, кто тянется к тебе и хочет стать ближе, Кларк знает это лучше многих. И знает, какое счастье – довериться кому-то, кто поймет, примет и сбережет твою тайну и тебя самого.
Пускай даже видеться вы будете куда реже, чем хотелось бы вам обоим, говорить будете в основном о работе, и… ты даже до сих пор не познакомил Лоис с мамой, Кларк.
Впрочем и она тебя ни с кем не знакомила. Вся жизнь – в редакции и в заботе о мире за её пределами, Лоис пишет, а Кларк… ну, он Супермен. Делает, что может.
Протяжный, красивый женский стон вырывает Кларка из очередного омута невеселых мыслей. Все-таки нужно было сразу уйти, а теперь это втройне неловко – остается или переждать, или постараться удалиться чуть ли не ползком.
Верх берет не осторожность, а любопытство. Кларк не так уж часто в жизни поступал неправильно, не чаще остальных, наверное, но сейчас это точно не было правильным – наклониться чуть ближе, чтобы удобнее было наблюдать за парочкой в беседке.
Дыхание сбивается из-за того, что легкие заполняет острым, почти едким, пряным возбуждением, быстрой волной прокатившимся по всему телу – мужчина умело ласкает свою спутницу, по-хозяйски запустив руку под короткую юбку, а она стонет в его рот, почти не прерывая поцелуя и скользя тонкими ладонями по его груди.
Стоны становятся все отчетливее и через несколько секунд девушка, всхлипнув, затихает, прислонившись виском к плечу миллиардера, переводя тяжелое, сбитое дыхание.
Вот сейчас бы уйти, но Уэйн как назло смотрит чуть ли не прямо на Кларка, свободной рукой поглаживая девушку по золотистым мягким локонам, густой гривой ниспадающим на точеные плечи.
Девушка что-то шепчет миллиардеру прямо в ухо, почти прижимаясь губами к коже, и тот кивает, на секунду задержав её, собирающую встать со скамейки.
Кларк неверяще следит за тем, как Уэйн снимает пиджак, расстилая на дощатом полу беседки, как девушка опускается на него на колени, укладывая ладони на бедра мужчины.
Этого еще не хватало.
А Уэйн все смотрит куда-то в сторону Кларка все то время, пока девочка, стоящая перед ним на коленях, расправляется с его брюками. Отводит взгляд, только когда белокурая головка низко опускается над его пахом.
Кларк чувствует, как собственное сердце замирает от такого зрелища. Возбуждение затапливает постепенно, словно от кончиков пальцев подбирается к сердцу, к легким, к паху, заставляя кровь бурлить, а мышцы напрягаться в ожидании.
Девушка, кажется, весьма умела и старательна – двигается быстро, тихо постанывает, помогает себе руками, но Кларку плохо её видно – только спину и макушку. А вот Брюса Уэйна он видит прекрасно, внезапно для себя залипая на считывании эмоций с красивого породистого лица.
Уэйн ослабляет галстук, запрокидывая голову одновременно с тем, как опустить ладонь на затылок девушки, кажется не столько давя, сколько поощряя, и Кларк проклинает свое сверхчеловеческое зрение за то, что буквально может различить каждую каплю пота, стекающую по крепкой, загорелой шее мужчины. Может видеть, как часто и неровно вздымается грудная клетка на стонах и вздохах.
А еще Кларк слышит, как они оба негромко стонут – ненаигранно, стараясь не привлечь к себе ничьего внимания, но от того лишь более интимно.
Стыдом обжигает уши, щеки, шею, Кларк чувствует, как почти болезненный румянец расползается по коже, и совершенно не знает куда себя деть – хоть глаза закрывай. Страшно только, что воображение дорисует еще более яркие картины, чем то, что происходит в реальности.
А в реальности Брюс мягко толкается бедрами вперед, глубже погружая член в рот любовницы, и тихо, гортанно полурычит-полустонет, кажется, приближаясь к вершине удовольствия.
Кларк ловит себя на том, что часто-часто моргает, словно стараясь отгородиться от чужой интимной близости, но глаз не закрывает, в конце концов полностью сосредотачиваясь на чужом возбуждении, хотя собственным уже выкручивает мышцы.
Сильные, большие ладони, властно зарывающиеся в копну золотистых волос. Крепкая, широкая грудь, вздымающаяся на рваных вздохах и опадающая на коротких стонах, в которых отчетливо слышится первобытно-страстное порыкивание. Кларк все-таки поднимает взгляд на лицо Уэйна и ему кажется, что мужчина смотрит прямо на него. Сквозь все это расстояние, сквозь полуголые розовые кусты, сквозь подступающий оргазм, туманом заволокший голубые глаза. Кларк невольно облизывает губы, обхватывая себя одной рукой за пояс, царапая бок через рубашку, чтобы хоть немного вернуть себе трезвость мыслей, сбить возбуждение, разгорающееся все сильнее отнюдь не от взглядов на блондинку, старательно ублажающую чужой член.
Ничего не помогает. Брюс кончает, а Кларк едва не стонет с ним в унисон, словно какой-то маньяк впечатывая в свою память образ этого мужчины в момент оргазма.
Кларка еще немного потряхивает от всего произошедшего, но он сидит тихо все то время, пока Брюс помогает девушке подняться, пока приводит в порядок свою одежду – и Кларк, наверное, впервые ловит себя на мысли, что ему… интересно, просто интересно взглянуть на член другого мужчины.
Это странно. Кларк бы не мог о себе сказать даже, что его как-то интенсивно интересуют девушки, нет. Мужчины – тем более.
Но вот этот взгляд, брошенный Уэйном через плечо, когда они со спутницей уже выходили из беседки, взгляд, совершенно точно устремленный на Кларка, но не настороженный, а скорее заинтересованно-веселый… Это еще более странно.
***
С благотворительного приема Кларк убирается через полдюжины минут – торчать здесь дольше бессмысленно, и, помимо прочего, Кларк не уверен, что не зальется густым румянцем при виде Брюса Уэйна или его спутницы.
Тем более, что большая часть гостей уже начинает расходиться, а значит все хоть сколько-то интересное на сегодняшний вечер закончилось.
Когда они с Лоис решили съехаться, обоим это казалось хорошей идеей. Так ведь и делают влюбленные пары – живут вместе и все такое. Лоис слишком нравилась её квартира – и слишком не нравилась квартира Кларка, – так что остаться было решено у неё, и всё бы ничего, но в бесконечном отсутствии Лоис дома, Кларк себя здесь чувствовал неуютно.
Словно бы всегда в гостях, а собственного дома нет – разве что старая добрая ферма в Канзасе, но не отправляться же туда каждый раз, когда приходится спать одному в этой квартире.
Помещение становилось родным и светлым только когда Ло проходила по нему, аккуратно раскладывая принесенные с собой материалы по столу, кидая ноутбук на диван, и отправлялась в душ, напевая какую-то прилипчивую французскую мелодию. В остальное время Кларк слишком отчетливо чувствовал, что это – не его дом. Это дом Лоис. Может, следовало снять новую квартиру, где-то в совершенно другом районе? Нужно будет поговорить с ней об этом.
Статья пишется легко – спасибо феноменальной памяти и врожденному таланту, хотя перед отправкой Уайту её стоит перечитать раза три как минимум – Кларк постоянно ловит себя на том, что отвлекается от событий официальной части приема, все больше возвращаясь мыслями к увиденному в саду. А в мире как назло сегодня все довольно-таки спокойно, ничто не требует немедленного вмешательства Супермена, и даже размороженная паста с овощами и курицей, съеденная под банку пива и бейсбол, своей прозаичностью не слишком отвлекает Кларка от увиденного. И даже сам факт подглядываний за чужими ласками не так сильно смущал Кларка, как взгляд Брюса, брошенный напоследок. Как будто этот человек совершенно точно знал, что за ним наблюдали и даже, будто бы догадывался, кто именно это был.
Еще раз перепроверив статью, Кларк скидывает текст Уайту, собираясь закрыть ноутбук и все-таки попробовать уснуть, отвлечься от навязчивых мыслей, поселившихся в голове и не дающих покоя, но останавливается, задумчиво рассматривая пустую адресную строку браузера.
Найти порно с респектабельным брюнетом, которого ублажает симпатичная блондинка – проще простого, но три подряд по диагонали просмотренных ролика совершенно не цепляют Кларка, а девушки – излишне накрашенные, излишне громкие и излишне старательные, – и вовсе раздражают, не давая возбуждению наконец-то разлиться по телу сладостной волной.
Материалов по Брюсу Уэйну у Кларка за несколько лет работы в редакции скопилось немало, тем более, что в последнее время Перри решил, что Кларку лучше всех удается разговорить бизнесмена на интересные читателям темы. Несколько статей, фотографии, пара дюжин разнообразных видео, доставшихся от коллег с видеокамерами – Кларк любил присматриваться к людям, с которыми собирался вести беседу, а больше всего в этом помогали неудачные или просто неопубликованные нарезки из чужих видеорепортажей.
Это, пожалуй, могло сойти за вмешательство в частную жизнь, но какая частная жизнь может быть у привлекательного, холостого миллиардера?
Хотя навряд ли – наверное – кто-то использует эти материалы так, как собирался использовать Кларк.
Супермен, опора и защита человечества, черт возьми… Кларк завороженно смотрит на совсем недавнее видео с какого-то серьезного бизнес-форума. Здесь все присутствующие – крупные рыбы, но даже среди них Уэйн определенно акула.
Кларк отчетливо ощущает, как вдоль позвоночника приятной щекоткой прокатывается первая, легкая волна возбуждения. Скребет коготками где-то у загривка, затаивается на то время, пока Уэйна нет в кадре, а потом лавиной обрушивается вдоль тела, когда Уэйн наклоняется над каким-то макетом, присматриваясь к деталям, а камера до порнографичности удачно выхватывает обтянутые тканью рубашки бицепсы, резкую, строгую линию подбородка, внимательный цепкий взгляд.
Кларк откидывается на спинку дивана, прикрывая глаза, зная, что будет дальше – строго выверенная информативная вступительная речь, произнесенная Уэйном. Шесть минут наедине с его голосом. Кларк обещает себе позже подумать о том, насколько происходящее неловко, стыдно и даже грязно.
Разум услужливо подкидывает недавно увиденные образы, из колонок знакомый голос рассказывает об ответственности бизнес-сообщества перед гражданами и прочем, а разум Кларка весьма удачно компилирует из этого пока еще не слишком отчетливые, но достаточно возбуждающие образы, в которых точно отсутствуют блондинка, экономика и любые разговоры. В сторону летит домашняя футболка, Кларк тихо, сквозь зубы стонет, снова впиваясь взглядом в человека на экране, чувствуя, как и без малейшей ласки член становится тверже с каждым вздохом, а напряжение в паху, искрящееся огненными всполохами, все сильнее.
Кларк снова закрывает глаза, отдаваясь на милость своему разуму, уже рисующему в обжигающе-постыдных подробностях чужое тело, рельефное, тяжелое и мощное. Воздух, втекающий в легкие, кажется густым и тяжелым, от этого и дыхание сбивается все сильнее, а из горла вырываются короткие, хриплые постанывания.
Кларк и сам не знает, чего хочет от своей фантазии, которая не слишком обременена четкими образами, но пока что достаточно и этого – чужого голоса и подсмотренных деталей.
Уже чувствуя, как возбужденно поджимаются готовые излиться яйца, Кларк позволяет себе наконец-то вспомнить лицо Уэйна в мгновения оргазма – немного беззащитное, удовлетворенное, красивое лицо. Кларк быстро доводит себя до разрядки, по выученным интонациям, доносящимся с экрана, угадывая, что со вступительной речью Брюс скоро закончит.
Болезненно яркое удовольствие, прошившее тело, даже заставляет Кларка тихо вскрикнуть. Только через несколько минут он расслабляется, неловко заваливаясь на диван, бездумно и спокойно глядя в потолок, и почти через силу заставляет себя отправиться в душ, прежде чем лечь в постель.
Ноутбук так и крутит дальше файл, не закончившийся даже когда Кларк выходит из ванной комнаты.
Сказать, что Кларк чувствует некоторую неловкость от произошедшего – не сказать ничего, а от мыслей о том, что Уайту вполне может приспичить именно Кларка, как прекрасного журналиста, отправить через пару дней в Готэм, становится и вовсе дурно.
– Извините, мистер Уэйн,– задумчиво и устало произносит Кларк, взглянув напоследок на миллиардера, перед тем, как захлопнуть крышку ноутбука.
***
“Ло, Перри отправляет меня в Готэм на пару дней. Ты помнишь, наверное, очередное пафосное бизнес-собрание. Перезвони, как освободишься. Волнуюсь.”
Кларк всегда немного за неё волнуется. Хотя знает, что услышит-почувствует-поймет, если Лоис будет в нем нуждаться. Но Лоис последние несколько часов совершенно не отвечала на звонки, хотя по её собственным заверениям в это время должна была быть свободна, а Кларку не хотелось отправляться в Готэм, не предупредив Лоис. Впрочем, выбора не оставалось – это сообщение Кларк отправляет уже из аэропорта, про себя привычно поеживаясь от предстоящего часового перелета в эконом классе, где с его длинными ногами Кларку просто нечего было делать. Но Перри Уайт – известный на всю Америку скряга, даже Ло далеко не всегда может выбить что-то поприличнее, а у неё в запасе есть и обворожительная улыбка и невероятный послужной список.
Включенный в аэропорту Готэма телефон коротко тренькает, возвещая о лаконичной смс, пришедшей с дюжину минут назад – Лоис просит перезвонить, как прилетит, и Кларк, назвав таксисту адрес забронированного редакцией отеля, набирает номер своей девушки, немного расслабляясь на заднем сидении такси.
У Лоис все хорошо, как она утверждает. Кларк слышит в её голосе азарт с нотами веселья – Ло, словно маленький опасный хищник идет по следу сенсации и вот вот настигнет её. Кларк прекрасно знает эти интонации и его неизменно восхищает такая влюбленность Лоис в свою работу. Впрочем то же самое Ло говорила и про него, но себя Кларк никогда не чувствовал охотником за сенсациями. Впрочем, его отличало умение хорошо писать, вникать в любые проблемы со всей тщательностью и внимание к деталям. Это тоже было неплохо, да и работу свою Кларк очень любил. Не любил только перелеты в эконом-классе и дешевые – “зато приличные” – отели. Поэтому, зная, чего ожидать от великого экономиста Перри, Кларк, выйдя из машины, пару минут оглядывается сверяясь с выданным Уайтом адресом, но по всему выходит, что “Золотой Феникс” на этой улице и в этом городе, скорее всего, только один.
Огромный фешенебельный отель, один из крупнейших в коллекции Уэйн Энтерпрайз, немного выбивается из общего мрачноватого архитектурного ряда, переливаясь глянцевыми панелями с темно-золотистым отблеском. Действительно, словно птица Феникс среди пепла.
– Ты мне адрес точно верный дал? – уточняет Кларк у Уайта, проходя внутрь – он и здесь бывал пару раз, уже и не вспомнить, по какому случаю.
– Ты меня за идиота считаешь? – огрызается Уайт, привычно даже не пытаясь примерить дружелюбную маску. – Что, в Готэме хренова туча золотых фениксов? Целая, гребаная стая?
– Один, – покладисто соглашается Кларк, – протягивая улыбчивой девушке за стойкой свои документы. Та за пару секунд находит всю необходимую информацию и протягивает ему ключ-карту, объясняя, как пройти в номер после того, как Кларк привычно отказывается от помощи. – Но я не думаю, что ты бы заложил ради меня обе почки.
– Правильно думаешь, – ворчит Уайт. – Везет же некоторым, надо было мне самому оторвать задницу от кресла и махнуть в Готэм, хоть пару деньков пожил бы по-человечески.
– Так откуда номер? – без провожатого Кларка все-таки не отпускают, и симпатичная девочка-администратор на попросту опасных для жизни шпильках проводит Кларка к лифту, нажимая на нужную кнопку.
Двенадцатый этаж, последний. Дальше только крыша – бассейн и, если верить слухам, даже неплохой полутропический сад, черт знает какими усилиями выращенный в пасмурном Готэме.
– Уэйн Энтерпрайз платит. Не знаю, мы вроде бы ничем особо хорошим в последние месяцы не отличились, держали планку и не более того, – Перри, кажется, все еще жалеет, что отправил в Готэм Кларка, а не отправился туда сам. – Да и бронь, знаешь, пришла уже после твоего утверждения как корреспондента на это мероприятие. В общем, знаешь, Кент, мне плевать. Но я буду мучить тебя каждую минуту, поверь. Ты работать туда приехал, не забывай.
– Не забуду, Перри, – покладисто соглашается Кларк, сбрасывая звонок. Уайт, конечно, перебарщивал с угрозами, которых не собирался выполнять, но ему, как и Кларку, было чертовски любопытно узнать, что происходит.
Хотя Кларку, наверное, было даже любопытнее, чем он заслужил подобное. В конце концов, даже если Уэйн и узнал его – как вообще Брюс Уэйн мог его узнать это совсем другой вопрос, – ничего даже немного компрометирующего Кларк все равно не видел, так что подобный презент был, по крайней мере, нелогичен.
Хорошо хоть, что времени на размышления почти не остается – судя по расписанию мероприятия, выданному Кларку Уайтом, ближайшие пара дней обещают быть очень насыщенными. Иногда Кларку кажется, что Перри так или иначе подозревает о его сверхчеловеческих способностях, потому что посылать одного человека на мероприятие, с графиком которого он едва ли сможет за сутки выкроить четыре часа на сон – по меньшей мере негуманно. Через два часа начнется прием в особняке мэра, значит Кларк должен быть там через час, и, значит, сейчас он должен быть как минимум в душе, а не пялиться по сторонам, разглядывая непривычно шикарный номер.
Впору жалеть, что он проведет здесь от силы часа три-четыре, но раз уж спать ему все равно не обязательно, можно позволить себе немного расслабиться. Хорошо бы, конечно, сперва выяснить, с чего вдруг такая щедрость.
Светская хроника Кларку нравилась, он легко находил общий язык с людьми и зачастую узнавал от них намного больше, чем они ему говорили или хотели сказать. Располагающая внешность играла на руку – дамы всех возрастов обворожительно улыбались, если он задавал им какие-то вопросы, а мужчинам определенно нравилось его умение не отсвечивать больше нужного и задавать вопросы по делу – Кларк к работе подходил серьезно и, если уж собирался о чем-то писать, изучал весь доступный материал по теме.
Это, конечно, совсем не такая работа, как у Ло, и Кларк достаточно часто испытывал ничем не объяснимое раздражение, думая о том, что им с Лэйн надо бы поменяться местами в профессиональном плане. Ей – посещать светские рауты, экономические форумы и бизнес-презентации, а ему – носиться по горячим точкам с диктофоном в одной руке и блокнотом в другой.Но Кларк никогда даже не пытался заговорить об этом с Лоис, понимая, что любые попытки что-то поменять заранее обречены на провал.
Лоис мягко улыбнется, погладит по плечу и твердо скажет “Но ты ведь меня спасешь, Супермен”, и на этом разговор точно будет окончен.
Конечно, спасет. Если успеет, если сумеет – и еще десяток “если”, почему-то совершенно не пугающих и даже не волнующих Ло.
С другой стороны, писать о самом себе у Кларка бы точно не получилось.
Эта мысль внезапно веселит – Кларк вспоминает комиксы про Спайдермена и невольно фыркает, улыбнувшись, и опуская взгляд в пол, чтобы никого невольно не смутить дурацкой, неуместной улыбкой. Вообще, мысли, конечно, бродят неизвестно где, нужно сосредоточиться и делать свою работу.
Когда Кларк поднимает взгляд, перед ним стоит красивая молодая девушка в деловом костюме с тонким золотистым бэйджем, на котором выведено гравировкой имя, “Кэтрин”.
Такие девушки даже по подиумам не ходят – для этого они слишком красивы.
– Мистер Уэйн освободился и ждет вас, – произносит Кэтрин, завораживающе мелодичным голосом, и добавляет:
– Приносим свои извинения за задержку.
Ровно таким тоном, чтобы это звучало вежливо, но в то же время напоминало Кларку, что… нет, никто ему никаких извинений не приносит.
Кларк на сорок минут выбился из собственного графика, пока Уэйн за закрытыми дверями обсуждал что-то с мэром, правда половину из них он скомпенсировал, занявшись сопутствующей мелочевкой, всегда интересной людям, заглядывающим на страницы, посвященные всяческим светским раутам. Учитывая, что на разговор с миллиардером было запланировано около двадцати минут – максимум тридцать, если Уэйн будет в настроении, – то Кларк по прежнему безобразно выбивался из графика.
Мысли об этом рассеиваются почти сразу, стоит перешагнуть порог кабинета – Кэтрин закрывает за ним двери, оставляя журналиста наедине с Брюсом Уэйном, и Кларк впервые за много лет перед интервью чувствует волнение. Он отучился волноваться еще в первые пару месяцев работы журналистом, но сейчас чувствует себя так, словно ему двадцать, он первый день в редакции и его послали брать интервью у его кумира.
Ну или у объекта мокрых ночных фантазий. Кларк радуется про себя,что может усилием воли заставить себя не краснеть.
И тут же проклинает все остальные свои сверхчуткие органы. Потому что Кларк готов поклясться, что по всем признакам Брюс точно знает, кто наблюдал за ним там, в беседке. И, что еще более удивительно и странно – ему происходящее доставляет удовольствие.
Выражение лица может быть обманчиво бесстрастным, улыбка короткой и исключительно вежливой, но зрачки, ритм дыхания и самое трудно поддающееся контролю – биение сердца, все это врать не может и говорит Кларку куда больше, чем ему, наверное, нужно знать.
Или нет. Потому что взгляд у миллиардера далеко не бесстрастный и он явно знает, что и с кем себе позволяет.
Кларк против воли – и это при том, что тело ему почти всегда подчиняется идеально – чувствует, как в паху неуместно сладко тянет, когда Уэйн задерживает взгляд на его губах куда дольше положенного. И Кларк, по неписанному сценарию сейчас должен вежливо поздороваться и начать задавать вопросы, тем более, что времени у него немного, а вопросов – целый список, но он просто не может заставить себя разомкнуть губы, потому что взгляд человека, сидящего напротив, ясно дает понять, для чего он бы использовал этот рот. Ох, не для разговоров.
– Присаживайтесь, мистер Кент, – Брюс наконец-то отводит взгляд в сторону, указывая на кресло напротив, и Кларк не без труда выбирается из этой странной ловушки, куда угодил, бормочет какое-то приветствие и, проходя и садясь, старается взять себя в руки.
Получается паршиво. Уэйн сегодня в костюме, но без галстука, и Кларк постоянно цепляется взглядом за золотистую кожу, приятно контрастирующую с белоснежной рубашкой.
– Приятно увидеть знакомое лицо, – хмыкает Уэйн, лениво наблюдая за Кларком. – Выпьете?
В его бокале виски и немного льда.
– Нет, спасибо. На работе не пью, – Кларк качает головой, пытаясь придумать хотя бы одно годное объяснение тому, что происходит. Он несколько раз встречался с Брюсом наедине – тому нравилось, что Кларк легко цепляет самую суть вопроса и умело развивает любую тему, а так же, видимо, нравилось, что Кларк в статьях не лепил отсебятину, стараясь всегда оставаться беспристрастным и объективным.
Но, честное слово, эта встреча была немного похожа на начало одного из тех трех порнографических роликов, которые Кларк просматривал накануне. И он явно сейчас находился на месте той ярко накрашенной блондинки, не носившей белье.
– Вы не против диктофона? – Уэйн никогда не против, но банальная вежливость заставляет Кларка спрашивать об этом снова и снова. Сегодня он думает, что, возможно, будет использовать эту запись не по назначению.
Разговор двигается плавно, точно по намеченному Кларком пути, что совершенно не удивительно – Уэйн был не из тех людей, которые увлекались рассказом, он в основном четко, в меру подробно отвечал на вопросы.
Только сегодня он смотрел так, что у Кларка сводило спазмом легкие. Спасибо привычке всегда набрасывать план разговора – сейчас только он ему и помогает, потому что мысли постепенно растворяются, а мозги и вовсе стекают куда-то ниже пояса, и кроме того Кларк готов поклясться, что его собеседник тоже возбужден, причем достаточно сильно, судя по сердцебиению и скатывающейся по шее капле пота.
Происходящее не укладывается ни в какие рамки нормальности, и то, что Кларк, закончив с вопросами, несколько мгновений просто сидит и смотрит на Уэйна, вместо того, чтобы попрощаться, вполне вписывается в ситуацию.
Кларк слышит, как он дышит. Чувствует запах парфюма с древесными нотами, у самой кожи становящегося теплее и насыщеннее. Слышит, как сердце бьется неровно и быстро, рассказывая больше, чем слова и мимика. Вообще-то, он никогда не позволял себе так “погружаться” в другого человека, это было попросту неприлично. Кроме Лоис. С Лоис он себе это позволял.
Мысли о Ло немного отрезвляют – Кларк делает вдох, сосредотачиваясь, абстрагируясь.
– На сегодня, видимо, все, мистер Уэйн, – Кларк отключает диктофон, убирая в карман пиджака. – Спасибо вам за беседу.
– С вами приятно беседовать, мистер Кент. Пожалуй, я мог бы сказать, что вы – мой любимый интервьюер, – произнося все это Брюс поднимается на ноги, запахивая пиджак и подходит к Кларку, наклоняясь чуть ближе. Кларк следит за его рукой, скользнувшей по гладкой поверхности стоящего по правую руку от него журнального столика, сглатывая, когда пальцы миллиардера смыкаются на лежащем там мобильнике.
