Текст книги "В пустыне Мохаве нет верблюдов (СИ)"
Автор книги: Чиффа из Кеттари
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
– Постоянно оставляю где попало, – с улыбкой поясняет Уэйн, и Кларк отчетливо слышит, что он лжет.
Лжет спокойно, осознавая, что на правду это похоже неприлично мало, но зато у Кларка есть возможность убедиться, что он не ошибся насчет аромата, окутывающего Брюса – чем ближе, тем теплее и насыщеннее.
– Плохая привычка, – голос кажется немного охрипшим и Кларк запрокидывает голову, чтобы вдохнуть воздуха. Брюс воспринимает этот жест по своему, тем более, что Кларк действительно оказывается слишком близко.
С мужчинами Кларк никогда не целовался. Вообще никогда. Ни в школе, ни в колледже, ни во взрослой своей жизни, не слишком-то насыщенной чем-то кроме работы. Да и девушек – если быть честным с самим собой – можно было пересчитать по пальцам одной руки.
И сейчас он проваливается в незнакомые ощущения, словно сорвавшись со скалы – только суперсил никаких нет и полет кажется бесконечным. И приятным.
Напористая властность, так или иначе проскальзывающая в каждом движении Брюса, и здесь дает о себе знать, хотя чувствуется, что он сдерживается, не дает себе воли. Кларк подчиняется впервые, и от неожиданности, и от полной беспомощности – просто не знает, как перехватить инициативу в поцелуе, когда тебя вот так обнимают за затылок, слегка вжимают в кресло, да и вообще, когда тебя целует красивый мужчина, явно знающий, что делает.
“Ты должен был вывернуться и сказать, что мистер Уэйн, видимо, неверно тебя понял”, – бормочет где-то у левого виска самая-самая правильная часть Кларка.
Настолько правильная, что даже самому Кларку хочется от неё избавиться.
Сейчас в любом случае уже поздно, потому что мистер Уэйн неторопливо и обстоятельно имеет его рот своим языком. И, господи, у Кларка стоит так, что от возбуждения ломит виски. Что уж тут неверно понять.
Уэйн отстраняется, когда Кларк уже готов стонать в поцелуй, окончательно запутавшись в происходящем. Кларку кажется, что он все еще падает в пресловутую пропасть – или тонет в голубовато-сером тумане чужих глаз.
“Неверно тебя понял” окончательно разбивается на осколки, когда Кларк сам тянется вперед, прикасаясь губами к губам, но еще одного поцелуя не получает – в дверь аккуратно стучат, и Уэйн с явным сожалением отстраняется, застегивая пиджак и меряя взглядом растерянного, возбужденного Кларка.
– Пора идти, к сожалению, – Брюс убирает мобильник в карман, умудряясь за долю мгновения словно бы привести в порядок все свои мысли. Перед Кларком вновь стоит собранный, уверенный в себе и спокойный бизнесмен, а не разгоряченный мужчина, только что заставивший Кларка по новому взглянуть на словосочетание “оральный секс”. – Я думаю, мы в ближайшие дни еще увидимся, Кларк.
– Наверняка, – Кларк уже не удивляется тому, что бизнесмен помнит его имя. – Спасибо за номер, кстати…
– Понравился? – улыбка на секунду становится из деловой мягкой и словно даже нежной. – Попробуйте выкроить немного времени на отдых.
Кларк кивает, все еще собираясь с мыслями, немного вздрагивая, когда аккуратный стук повторяется.
– Иду, Кэт, иду, – нараспев произносит Уэйн и, напоследок улыбнувшись Кларку, произносит:
– Хорошего вечера.
Вечер уж точно не обещает быть хорошим, серьезно. Когда за Брюсом закрывается дверь, Кларк еще несколько минут просто сидит, стараясь разложить мысли по полочкам, унять возбуждение, собраться и пойти дальше делать свою работу.
Конечно, ему это удается. Всего дюжина минут или около того, и он, приведя в порядок мысли и записи в блокноте, выходит обратно в зал, надеясь, что не пропустил ничего такого, за что Перри может его прибить.
Вроде бы нет. Вечер идет своим чередом, как и три запланированых интервью, и дорога до отеля – из машины Кларк пытался дозвониться до Лоис, но телефон у неё был отключен. Судя по ощущениям, все с ней было в порядке, его помощь не требовалась, а голос Ло на автоответчике сообщал, что она перезвонит как только освободится.
Хорошо. Ладно. На самом деле совершенно ничего нового.
Горячий душ помогает расслабиться, смывая если не тревожные мысли, то хотя бы усталость. Кларк задумчиво водит пальцами по керамической плитке в душевой, и думает, что в отелях, где он останавливается обычно, даже в холле плитка в десяток раз хуже качеством. А чтобы отрегулировать душ уходит обычно примерно половина вечности.
Тут главное не привыкнуть к хорошему, оно имеет свойство быстро заканчиваться. Мысли об этом плавно перетекают на мысли о Брюсе Уэйне, и возбуждение накатывает быстрой, мягкой волной, неожиданно сильное, хотя Кларк, как ему казалось, вовсе не собирался сбрасывать напряжение таким способом. Тело, удивительно непослушное сегодня, явно собиралось. А мозг, вдобавок ко всему, вместо точеной фигурки Лоис транслировал крепкие руки готэмского миллиардера, оглушая очень отчетливым воспоминанием о его парфюме и добивая фантомным ощущением тяжелой, жаркой близости чужого тренированного, мощного тела.
Кларку хватает полдюжины раз провести ладонью по члену, потереть большим пальцем головку, уткнувшись лбом и свободной рукой в стену, чтобы кончить ярко и бурно, прикусив нижнюю губу, чтобы ни в коем не простонать чужое имя.
Становится немного легче – совсем немного, и мысли хоть чуть-чуть приходят в порядок. Кларк позволяет себе еще немного насладиться теплым душем, прежде чем выключить воду.
Гостиничный халат настолько мягкий, что Кларк впервые в жизни понял людей, ворующих халаты в отелях. Даже дома у Кларка халат был неприятнее к телу, хотя он его долго выбирал.
Сосредоточиться на работе все еще немного сложно – так и тянет оглядеться по настоящему, разлечься на широкой кровати, на балкон выйти, взглянуть на город с такого ракурса. Но Перри услужливо напоминает о своем праведном гневе парой сердитых смс – таких традиционных, не требующих ответа, вроде: “я жду от тебя материалы полчаса назад!” – и это, как всегда, помогает.
Кларка никто не беспокоит примерно до половины первого. Он бодро стучит по клавишам, переосмысливая и переписывая диктофонные записи – правда, интервью с Уэйном оставляет напоследок, справедливо полагая, что снова отвлечется. В половину первого его отвлекает тихий, но достаточно настойчивый стук в дверь, и будь Кларк немного менее вежливым человеком, он бы рявкнул, чтобы его не беспокоили – был шанс закончить за полчаса, если не отвлекаться, но делать подобное, зная, что за дверью наверняка стоит ни в чем не виноватая работница отеля, просто выполняющая свою работу, Кларк не умел.
Что за дверью девушка – узнал по звуку каблуков, мерно постукивающих о паркет. И еще пахло едой. Которую Кларк, вообще-то не заказывал, хотя стоило – последний раз ел еще до самолета, где то ближе к завтраку, чем к обеду.
– Ужин для мистера Кларка Кента, – с вышколенной улыбкой произносит девушка, постучав ноготками по ручке хромированной тележки с подносом.
– Я не заказывал, – на всякий случай поясняет Кларк, понимая, что это навряд ли смутит девушку. – Но я догадываюсь, кто заказывал…
Кларк отходит в сторону, пропуская деловито кивнувшую девушку в номер. Она быстро и ловко расставляет на столе приборы, откуда-то с нижнего ящика тележки достает бутылку красного вина, уложенную на лед, открывает жестом профессионального фокусника – Кларк даже невольно любуется процессом, и, пожелав хорошего вечера, уходит, оставляя Кларка одного. Наедине с аппетитно пахнущим стейком, вином и недописанной статьей.
Перри Уайт ценил Кларка за то, что тот был отличным, ответственным работником, всегда выполнял работу в срок и ставил её на первое место, в случае, если приходилось выбирать между работой и какими-то личными желаниями.
Но оставлять стынуть стейк было не просто кощунством, а самым настоящим преступлением.
Кларк идет на компромисс с совестью, самим собой и Перри – за пятнадцать минут дописывает, откладывая интервью с Уэйном на неопределенный срок, и скидывает Перри, сделав пометку, что это черновой вариант.
Таким образом он выкраивает себе минут тридцать-сорок, пока его никогда не спящий редактор вычитает статью, а стейк не успевает остыть.
Очень даже неплохо. Особенно хорошо после вкусного ужина постоять на балконе с бокалом вина и наконец-то просто насладиться видом мерцающих в ночном тумане огней. В Готэме туманы не редкость, и выглядят они здесь как-то особенно опасно и завораживающе, даже в самом центре города навевая мысли о том, что творится на его окраинах. Кларк гонит от себя эти мысли – Летучая мышь не отличалась дружелюбием и коммуникативностью, лезть на его территорию без особой надобности не стоило, это Кларк уже уяснил.
А особой надобности не было. Он здесь совершенно по другому делу и думать должен о чем-нибудь другом. О том, что эти ухаживания, конечно, красивый жест.
Приятный даже при том, что Кларк совершенно не привык к подобному. Из размышлений о том, насколько происходящее вообще нормально, Кларка вырывает мелодия, стоящая на звонке Лоис.
Кларк буквально чувствует,как щеки обжигает стыдом и волнением, вздрагивая, когда тонкая ножка бокала переламывается у него в пальцах. Проследив, чтобы под балконом никого не было и грохнувшийся с высоты двенадцати этажей бокал не причинил никому вреда, Кларк отвечает на звонок, примеряясь к тому, чтобы пить вино черт знает какого года – но явно отличное – прямо из горла. Вызывать кого-то с бокалом во втором часу ночи ему совершенно не хочется.
Лоис, кажется, куда-то торопится. Говорит, что с ней все в порядке, что она скоро во всем разберется – “всё” это, как и всегда работа, а не вся остальная жизнь, разобраться в которой Кларк имеет острую потребность прямо сейчас. Но сейчас точно не время. Ло спешит, коротко расспрашивает про гостиницу, про работу, говорит что соскучилась и прощается.
На весь разговор ушло меньше пяти минут, и это тревожно и грустно. Пить из бутылки уже не кажется такой уж странной перспективой, даже несмотря на то, что Кларк никогда не пьянел. Но что-то привлекательное в этом было – стоять на балконе, смотреть на ночной город, пить из горла прекрасное вино и думать о разном. Почти как самый обычный человек. Правда вино совсем не бьет в голову, да и не каждый обычный человек может позволить себе люкс в Золотом Фениксе.
Перри присылает сообщение, что Кларк, так и быть, может закончить с материалом завтра утром. Пустит статью двумя частями, в утреннем и вечернем выпуске.
“Спи и наслаждайся жизнью”, – гласит последнее сообщение от Уайта, и это точно не пожелание приятных снов или вроде того. Кларк улыбается, гася экран мобильника – все таки даже при своей едкой язвительности Перри все равно оставался хорошим человеком. Особенно учитывая, что он был главным редактором Дэйли Плэнет, а не продавцом в цветочном магазине, например.
Кларк развивает эту мысль, проваливаясь в сон и наблюдая, как воображаемый Уайт язвит покупателям, подрезая стебли у роз. На самом деле, Кларк хотел бы увидеть во сне Лоис, но она явно слишком занята для этого.
Дома увидит. Через два или три дня, как она сказала.
Звонок телефона вырывает его из сна слишком рано даже по меркам Перри Уайта.
– Давно лег? – участливо интересуется Перри.
– Полчаса назад, – хрипит Кларк в трубку, сверяя время на мобильнике с внутренним ощущением. – Перри, ты с ума сошел? Если это твоя изощренная месть…
– Нет, но это приятный бонус, – рявкает Уайт. – Слушай, у меня к тебе важное дело.
– В три часа ночи, – ворчит Кларк, зарываясь лицом в подушку. Супервыносливость это, конечно, хорошо, но когда еще доведется поспать на такой удобной кровати? – Это негуманно, Перри.
– Да знаю я, знаю. Будь хорошим мальчиком, Кларк, закажи себе чашку какого-нибудь крутецкого кофе, напяль костюм и будь готов к делу.
– Не томи уже, – бухтит Кларк, не поднимая головы от подушки.
– Знаешь, что у Уэйна лаборатории в центре Мохаве?
– В пустыне? Да, знаю. Исследовательский центр, если быть точным.
– Исследовательский, ага, – хмыкает Перри. – В центре пустыни, куда не доберешься ни на каком кривом верблюде…
– В Мохаве нет верблюдов, – уяснив, что поспать не удастся, Кларк неохотно садится на постели, свешивая ноги на пол и только сейчас замечая на полу у кровати мягкий ковер.
– Да мне насрать на верблюдов, – отрезает Перри. – Что-то там неладно в этой его лаборатории, говорят, что-то рвануло и чуть ли не радиационным пеплом до самого Лас-Вегаса завалило.
– Отлично, – Кларк вздыхает. Серьезно, ему немного жаль Уэйна.
– Хотя другие источники утверждают, что это все брехня, а пресс-служба Уэйн Энтерпрайз и вовсе молчит…
– Спят наверное, – Кларк не упускает случая ввернуть шпильку, но нарывается только на сердитую грубость от Перри.
– Ты должен что-нибудь разузнать, – заканчивает свою мысль Перри, и Кларк живо представляет, как бы мрачно и выжидающе Перри смотрел на него сейчас, если бы сидел напротив.
– Ты отдаешь себе отчет в том, что я не в одной постели с Брюсом Уэйном сейчас лежу? – выпаливает Кларк раньше, чем мозг профильтрует информацию, и мучительно краснеет, радуясь, что Перри этого не видит.
– Это, конечно прискорбно, – сообщает Уайт. – И я вообще не понимаю, какого хрена ты еще в постели, Кларк…
– Одеваюсь уже, – успевает вставить Кларк.
– Выясни что к чему. Рой землю носом и чем вообще захочешь, мне нужно знать, что там происходит… а в этой отлюбленной пустыне, как ты понимаешь, у меня никого вообще нет.
– А в Вегасе все под кайфом, – угадывает дальнейшую мысль начальника Кларк.
– Ну хоть ты меня понимаешь. Иди работай. Жду от тебя материал. С предыдущим можешь не заканчивать, я доработаю, а интервью с Уэйном присобачим к тому, что ты сейчас найдешь. Отбой.
Кларк следует совету начальника и, позвонив на ресепшн, просит чашку самого крепкого кофе.
Лоис обычно смеялась, когда он заказывал нечто подобное, и предлагала ему погрызть кофейные зерна.
Едва Кларк заканчивает с костюмом, привычно раскладывая по карманам диктофон, блокнот с ручкой и мобильник, как последний разражается звонком с незнакомого номера.
– Думаю, я вас не разбудил, мистер Кент? – голос Брюса Уэйна звучит абсолютно уверенно и вопросительные интонации здесь исключительно из вежливости.
– Это зависит от того, с какой стороны взглянуть. Разбудил меня редактор, но по вашу душу, мистер Уэйн.
– Приношу свои извинения, – теперь он звучит весело. – Позвольте загладить свою вину и несколько облегчить вам задачу. Кофе можете выпить в машине. Спускайтесь.
– Далеко поедем? – Кларк оглядывается, уже догадываясь, каким будет ответ, и начинает упаковывать ноутбук.
– Думаю, вы прекрасно знаете, мистер Кент. В пустыню Мохаве. Полеты хорошо переносите?
***
Полеты в частном самолете Кларк готов переносить хоть с утра до вечера. По скорости, конечно, уступает полетам Супермена, но зато ни в какое сравнение не идет, если говорить о комфорте.
Кэтрин ставит перед ним чашку с ароматным кофе – судя по запаху, он даже лучше того, который Кларк все-таки успел выпить в отеле, – папку с документами и флэшку.
– Информация в папке и на флэш-карте идентична, – поясняет девушка. – Мистер Уэйн сказал, что вы предпочитаете изучать доступную информацию о том, о чем пишете. Он скоро подойдет. Разговаривает с пилотом. Взлет через шесть минут.
– Спасибо, Кэтрин, – Кларк неловко улыбается, внезапно получив ответ на все вопросы, которые его на данный момент интересовали.
Исследовательский центр Уэйн Технолоджис, раскинувшийся в центре пустыни Мохаве, напоминал скорее маленькую частную военную базу, судя по краткому, и наверняка не слишком точному описанию и фото в начале папки. Занимаются разработками для Министерства обороны и частными проектами.
В любом случае, Брюс Уэйн выглядит слишком спокойным для человека, чей исследовательский центр засыпал пустыню радиационным пеплом.
– Да нет там никакого пепла, – хмыкает Брюс, словно прочитав мысли Кларка по его лицу, когда тот в очередной раз коротко поднимает на него взгляд. – И никакой радиации. И, подозреваю, вообще ничего нет, кроме стаи птиц, которую засосало в какую-нибудь турбину.
– Такое случалось? – уточняет Кларк.
– Не в пустыне. Птицы обычно не совершают перелетов над чертовой пустыней, – Брюс пожимает плечами. – Руководство на месте сообщает, что все в порядке и ничего вообще не произошло. Интернет полон слухами, а это плохо для бизнеса. Я лечу, чтобы убедиться во всем лично, как и вы. Вот и все.
– Сколько нам еще лететь? – Кларк поправляет совершенно ему не нужные очки, съехавшие на кончик носа, и перелистывает страницу.
– Около часа, – после секундной паузы Уэйн уточняет:
– Я могу звать вас по имени, Кларк?
– Думаю, да, – Кларк кивает, уперевшись невидящим взглядом в документы и усилием воли запрещая себе краснеть.
Господи боже, как же ему нравится, как его имя звучит его голосом.
– Позавтракаете?
– Нет, спасибо… Рановато еще, – признается Кларк, внезапно для себя задаваясь вопросом – ну ладно он, Супермен, бодр в четыре утра, но Брюс Уэйн какого черта кажется вполне выспавшимся, свежим и собранным?
– Тогда на месте позавтракаем, – соглашается Брюс. – Спрашивайте, если что-то хотите узнать.
Кларк вместе с ним переводит взгляд на отложенную на стол папку и качает головой.
– Навряд ли я получу ответ на вопрос, чем именно вы там занимаетесь под эгидой Министерства обороны, так что… – Кларк выразительно пожимает плечами. – Да и то это было бы чистой воды любопытством, а не необходимостью. Так что спросить мне, наверное, нечего.
– Хорошо, – Брюс кивает, а его голос наполняют какие-то новые, незнакомые Кларку интонации. Может, если бы он сказал что-то, Кларк бы и сам разобрался, что именно сквозит в голосе готэмского миллиардера, но Брюс, плавным движением поднявшись на ноги, стаскивает с себя пиджак, и также плавно опускается на колени ровно между ног Кларка, сжав ладонями колени и разводя его бедра еще сильнее, чтобы придвинуться ближе.
Кларк только и может, что открыть рот, хрипло вздохнуть и, широко распахнув глаза, следить за тем, как чужие руки жарко и плотно гладят бедра, уверенно поднимаясь выше и справляясь с ремнем за долю секунды.
“Господи боже”, – кажется вслух произносит он, закрыв на мгновение глаза, когда Брюс прижимается губами к коже возле пупка, а следующий поцелуй оставляет еще ниже, коротко лизнув дорожку темных волосков, тянущуюся к паху. Кларк послушно приподнимает бедра, давая стянуть с себя брюки и белье. Одним движением куда-то аж до лодыжек, чтобы руками уже по коже провести от коленей к бедрам, снова заставляя развести чуть пошире.
Кларк только сейчас осознает, что он жмурится, ориентируясь только на чужие прикосновения, но открыть глаза и посмотреть на Уэйна, наклонившегося над его пахом, пока еще… еще очень даже “слишком”. Кларк запрокидывает голову, невидяще упираясь взглядом в потолок, и наощупь зарывается пальцами в чужие волосы, не давя и не направляя – Брюс все равно лучше знает, что Кларку нравится, судя по тому, сколько удовольствия приносят его прикосновения. Просто запускает пальцы в густую шевелюру, безнадежно портя прическу, поглаживает затылок, закусывая губу и сдерживая громкий стон, когда горячий умелый рот обласкивает потяжелевшие яйца.
Брюс ласкает его с такой отдачей, что сомневаться не приходится – ему безумно нравится то, что он делает, и негромкий, вибрирующий стон, с которым он неторопливо вбирает Кларка до основания, отличное тому доказательство. Кларк невольно подается бедрами вперед, погружаясь еще глубже в горячее, сокращающееся горло, и почти не контролируя себя стонет, чувствуя, как головка туго двигается в вибрирующих от постанываний стенках глотки. Брюс выпускает его изо рта, с озорным весельем взглянув в глаза, и Кларк издает какой-то отчаянно нуждающийся звук, невольно залипая на этой картинке, едва не пропуская следующую, еще более убийственную – то, как Брюс жадно сосет головку его члена, старательно втягивая щеки и надрачивая основание, а потом насаживается горлом на всю длину, даже не вздрогнув, да еще шлепает Кларка по запястью, когда тот тянет его за волосы, бормоча что-то бессвязное и уже содрогаясь в подступающей оргазменной судороге.
Кончить в глотку Брюсу Уэйну?… – мысль бьется где-то между висков, и Кларк несколько раз коротко двигает бедрами, вбиваясь в податливое горло, и спускает, замерев глубоко внутри и хрипло, громко застонав, сбиваясь на поскуливание, когда Брюс вылизывает его дочиста, напоследок еще раз обласкав головку.
– Уау, – с довольной улыбкой чеширского кота выдыхает Уэйн, проводя ладонью по взъерошенным волосам. – Ты не против поцелуев, солнце?
– Не против, – Кларк облизывает пересохшие губы, моргая и пытаясь поймать фокус, но не успевает справиться с задачей. Брюс вламывается в его рот языком с таким жаром, словно действительно – господи! – трахает, а терпкий вкус спермы еще усиливает это ощущение, и Кларк понимает, что у него снова встает только от поцелуя, и жадно скользнувших по плечам рук.
– Голодный до хорошего секса? – бормочет Брюс в поцелуй, ощутимо сильно обнимая Кларка за затылок, второй рукой быстро и ловко расстегивая пуговицы на его рубашке и пробираясь ладонью под тонкую ткань, по хозяйски обласкивая крепкие мышцы, прихватывая пальцами твердые соски и слегка царапая просто для того, кажется, чтобы Кларк задышал еще чаще и еще сорваннее – это, видимо, вполне воспринимается Уэйном как ответ.
– Секс отложим до постели, ладно? – куда-то в шею, прикусывая и проводя языком вдоль кадыка. Кларк кивает, ничего не имея против секса в постели, но в следующее мгновение немного приходит себя, выкарабкиваясь из сладкой неги, и пытается сказать что-то раньше, чем его властно затыкают поцелуем.
Сногсшибательным, упрямым и откровенно намекающим на то, что Кларку лучше бы заткнуться и получать удовольствие.
Кларк получает. А еще, послушный умело направляющим его рукам, через какое-то время оказывается сидящим на бедрах у Брюса Уэйна, и ему отчаянно нравится в происходящем все – жадные, заставляющие кожу гореть от прикосновений колкой щетины поцелуи, горячие руки, касающиеся груди, спины и лишь немного, пробуя, прикасающиеся к заднице – кроме слоя ткани, отделяющего его от Уэйна.
Рубашка поддается быстро, брюки – проблемнее, но и с ними Кларк справляется, едва не сломав к чертям тугую, крепкую застежку. Но после короткого, резкого звука открываемой молнии, решимости у Кларка убавляется – он гладит кончиками пальцев твердый, крепкий живот над кромкой обтягивающего чужую эрекцию белья, но обхватить ладонью возбужденную плоть не решается, словно натыкаясь на выстроенные где-то в мозгу барьеры.
Брюс давит на его затылок, чтобы не вздумал отстраняться, коротко, шутливо кусает за нижнюю губу, утаскивая в новый, горячий поцелуй раньше, чем Кларк успеет отреагировать, коротко выгибается, стаскивая белье, и снова тянет Кларка к себе, обхватывая ладонью оба крепких, возбужденных члена.
Кларк скулит, впившись пальцами в плечо и опуская взгляд вниз, на широкую ладонь, неторопливо приноравливающуюся к размеренным движениям, оглаживающую обе головки, чуть сжимая. Кларк тяжело, шумно дышит, завороженный непривычным зрелищем, а Брюс целует линию ключиц, смачно прикусывает шею, снова целует, уже под челюстью, заставляя Кларка рвано выдохнуть и зажмуриться, и обнимает – придерживает – за задницу, вжимая пальцы в крепкую ягодицу.
– Хочу тебя, – очевидное все равно звучит сладко, и в груди сводит спазмом и сердце, и легкие – Кларк в ответ тихо стонет, двинув бедрами, вбиваясь в чужой кулак.
Неудобно. Оба немаленькие, ладонь обхватывает хоть и приятно, но неплотно, и Кларк, прильнув ртом к губам Брюса, опускает свою руку рядом, аккуратно обхватывая его пальцами, проводя ладонью вдоль ствола к головке и обратно, затем подстраиваясь под движения чужой руки на своем члене.
Брюс снова прикусывает его нижнюю губу, на этот раз мягко, чувственно, с довольным стоном, ловя прерывистые постанывания Кларка.
На секунду разрывает поцелуй, хорошо облизав пару пальцев, и снова прижимается губами к губам, не целуя, замирая, только большой палец вкруговую натирает налитую, потемневшую головку, размазывая капли естественной смазки и доводя возбуждение до состояния звенящей, перетянутой струны. Кларк еще больше напрягается, почувствовав скользкие влажные пальцы между ягодиц, короткими, прерывистыми вдохами хватая воздух, пока Брюс гладит его, не надавливая, не проникая внутрь, только дразня и наслаждаясь отзывчивой реакцией.
– Двигайся. Ничего лишнего, я тебе обещаю, – россыпью поцелуев вдоль шеи, и не поверить – невозможно, а не попробовать – чистой воды сумасшествие.
Кларк неторопливо вбивается в крепкий кулак, подстраивая движения своей руки на чужом члене, и бесстыдно потирается о едва не проникающие в него пальцы, хрипло постанывая. По коже словно электрический заряд пробегает, когда он слышит, что Брюс шепчет в его плечо, лаская кожу дыханием и короткими, кусачими поцелуями. Кларк не должен бы услышать,но с суперслухом справляется, и плавится в бесконечных сладких вздохах: “отзывчивый… вылизать и вылюбить, солнце… какое же ты чудо…”
Приходится неудобно извернуться, чтобы найти губами его губы, а потом все катится как по маслу в самую темную и глубокую пропасть – поцелуи, сбитое дыхание, быстрые движения ладоней, доводящие до разрядки, ласковые, почти трепетные поглаживания там, где Кларка уж точно никто не касался, и это многообещающее “вылизать” в самый подходящий момент всплывшее в мозгу.
Кларк содрогается в оргазме, чувствуя, как Брюс подкидывает бедра, вбиваясь в его ладонь, догоняя его в несколько движений, и валится на его грудь, чувствуя себя по хорошему пустым, безвольным и уставшим.
Поцелуй в макушку – не самое странное за сегодня, но Кларка почему-то смущает.
– Хочешь в душ? – Брюс зарывается пальцами в его волосы, почесывая затылок, и это ощущается по странному приятно и умиротворяюще.
– А здесь есть? – зачем-то уточняет Кларк, искоса наблюдая, как свободной рукой Брюс дотягивается до пачки влажных салфеток и ловко выуживает парочку.
Прикосновение влажной прохладной ткани к коже не очень приятно, но поцелуи, достающиеся доверчиво подставленной шее, все компенсируют.
– Здесь все есть, – бормочет Брюс, закончив вытирать себя и Кларка. – А нет, вру. Ванны нет. Душ – есть.
Кларк встает, пошатываясь, все еще чувствуя какое-то странное, томное и тянущее возбуждение, по-прежнему копящееся в паху, и Брюс ни капли не помогает избавиться от этого ощущения тем, что влажно целует низ живота, заставляя Кларка ухватиться за его плечо, удерживая равновесие.
– В душ, – Кларк мотает головой, наблюдая за тем, как Уэйн, кивнув, застегивает его брюки и, наскоро приведя в порядок свою одежду, тоже встает, плавно приобнимая Кларка за талию и разворачивая в нужном направлении.
– Думаю, мне стоит тебе одолжить рубашку, – бормочет Уэйн, придирчиво оглядев измятую и испачканную спермой рубашку Кларка. – О, определенно, стоит. Белая подойдет?
– Вполне, – Кларк кивает, надеясь, что прохладный душ приведет его в порядок и позволит сконцентрироваться на работе, а не… например, не на губах Брюса, потому что зрелища более возбуждающего и красивого, чем эти губы на его члене, Кларк, кажется, еще не видел.
Вот черт. Ты попал, Кларк Кент, по самые уши.
Девочки из отдела светской хроники навряд ли предполагали такой расклад хоть в одной своей смелой фантазии.
Черт с ним, с гостиничным халатом. Тонкую, белоснежную сорочку, приятно и терпко пахнущую чужим парфюмом, Кларк просто обязан стащить, и никакая совесть ему не помешает.
***
Над пустыней только-только начинает заниматься рассветное зарево, но воздух уже горячий, сухой, неприятно обжигающий кожу при каждом, даже слабом порыве ветра. Кларк изумленно оценивает взглядом Уэйна – тот выглядит идеально, словно находится на светском мероприятии, а не в пять утра в пустыне, после полуторачасового перелета. Свое отражение Кларк ловит в глянцево-черном стекле бронированного внедорожника, припаркованного возле самолета. Несмотря на все свои попытки привести себя в порядок, выглядит он слегка растрепанным, особенно по сравнению с Уэйном, но, в конце концов, он ведь простой журналист, которого подняли после тридцати минут сна и потащили на самолете в пустыню.
Если забыть о том, что он чертов Супермен, выглядит он вполне пристойно.
– Можешь подремать по пути, – предлагает Брюс, садясь на заднее сиденье рядом с Кларком. – Минут сорок будем ехать.
– Тридцать, босс, – откликается Кэтрин с переднего сиденья, сверяя что-то в смартфоне. – Уложимся за тридцать.
– Хорошо, – Брюс кивает, откидываясь на спинку автомобильного кресла, пахнущего дорогой кожей, и на секунду прикрывает глаза, из под-ресниц ловя изучающий взгляд Кларка. – Значит, у тебя тридцать минут.
Полчаса хватает на то, чтобы привести мысли в порядок и даже не коситься на сидящего рядом мужчину, сдерживая желание потрогать обтянутые дорогими брюками крепкие бедра или мерно вздымающуюся грудь – Брюс всю дорогу что-то читает на планшете. В очках, сдвинутых почти на кончик носа, он тоже выглядит отлично. И когда задумчиво кусает нижнюю губу, перелистывая страницы. И когда чуть косится на Кларка, чувствующего себя шестнадцатилетней школьницей, так сладко и нервно екает каждый раз в груди.
Но полчаса все равно хватает на то, чтобы сосредоточиться на работе.
Изнутри территория УэйнТех больше похожа на какой-то футуристический город, раскинувшийся в самом сердце пустыни, один из заповедников на территории которой носит недвусмысленное название “Долина Смерти”.
– Никакой съемки, договорились? – коротко бросает Брюс, протягивая Кларку пару темных очков, пришедшихся, в общем-то, кстати.
– Хорошо, – Кларк не уточняет, конечно, что мог бы и по памяти нарисовать все в мельчайших деталях. Вокруг все выглядит действительно совершенно спокойно.
Кларк и так может определить, что здесь нет ни повышенного радиационного фона, ни каких-либо техногенных загрязнений, превышающих или приближающихся к допустимой норме, но он внимательно выслушивает эту информацию, правда уже с точными цифрами, а в таких статьях точность важна, – от главного инженера, представившегося мистером Кларксоном. Инженер по эстафете передает Кларка начальнице отдела охраны окружающей среды, строгой женщине в возрасте с тонкими губами, то и дело сжимающимися в едва заметную полоску, и цепким взглядом. Кларка она оценивает так, словно собирается взять на работу как минимум своим замом, но немного разговорившись с ним, смягчается, и даже проводит для него небольшую экскурсию.
Проблема пока что лишь в том, что ответа на вопрос, что тут произошло ночью, Кларк не получает, только убеждается в отсутствии каких-либо видимых нарушений или отклонений, угрожающих окружающей среде.
