Текст книги "Я принадлежу тебе (СИ)"

Автор книги: Чиффа из Кеттари

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

– Потренируй волчат утром, – напоминает Питер.

Айзек лениво вытягивает вперед руки, потягиваясь, пристраивая подбородок на макушку мужчины.

– Ага, потренирую. И я помню про Мею и Илая. Я справлюсь, альфа.

– Я и не сомневаюсь, – Хейл качает головой. – Я знаю, что ты справишься.

Айзек благодарно трется кончиком носа о висок Питера. Его уверенность в своей паре действительно льстит, и Айзеку действительно хочется соответствовать ожиданиям своего альфы. Лейхи нравится, когда в глазах Питера нежность мешается с гордостью за него. Это и так случается часто, но Айзек не прочь добавить к череде этих взглядов еще один.

– Иди спать, волчонок, – Питер ласково гладит Айзека по затылку, почувствовав, как тот старательно сдерживает зевок. – Я только через два часа уезжаю, а тебе завтра рано вставать.

Айзек недовольно ворчит, перегибаясь через спинку кресла и забирая с коленей Питера книгу.

– Тогда пойдем в спальню, – заявляет тоном, не терпящим возражений. – Посидишь со мной.

Альфа старается фыркнуть с возмущением, но получается насмешливо, и поднимается с кресла, вслед за любовником проходя в просторную, погруженную в ночной сумрак спальню.

Айзек включает небольшую лампу, стоящую на тумбочке у кровати, и, лукаво косясь на Питера, начинает раздеваться.

Знает, что альфа не устоит перед соблазнительным зрелищем, знает, что он отложит на стол книгу, которую Айзек ему вернул, подойдет ближе, укладывая ладони на крепкие узкие бедра, и по-волчьи ткнется носом в затылок, вдыхая солоноватый, пряно-свежий запах своего волчонка.

Питер не спрашивает, специально ли Айзек его дразнит, потому что и так ясно, что специально.

Лейхи стягивает с торса майку, берется за пряжку ремня, дожидаясь, пока Хейл сместит руки выше, под ребра, и расстегивает ремень и джинсы, наклоняясь, чтобы снять их вместе с бельем, ногой отталкивая в сторону кресла.

– А вернешься ты тоже ночью? – тихо уточняет Айзек, расслабленно откидываясь на грудь Питера, позволяя его рукам скользить по груди и животу.

– Да, примерно в то же время, что уеду, – альфа аккуратно прихватывает зубами кромку розового ушка. – И я надеюсь, что ты будешь спать.

Айзек издает какой-то протестующий звук и Питер, конечно, прекрасно знает всё, что юноша хочет ему сказать, поэтому продолжает, понижая голос до шепота:

– Потому что я хочу взять тебя спящего. Хочу, чтобы ты подготовился, – прикасается губами за ухом, чувствуя как по стройному телу в его руках прокатывается волна сладкой предвкушающей дрожи. – Чтобы ты еще спал, когда я буду медленно растягивать тебя членом, – Айзек тяжело, хрипло дышит, неосознанно потираясь ягодицами о пах мужчины.

Питер отвлекается на несколько мгновений, чтобы приспустить брюки и вытащить твердый член, удобно легший между ягодиц, которые Айзек услужливо раздвигает, вцепляясь пальцами до белых пятен на коже и наклоняясь немного вперед. Питер удерживает его, положив ладонь на грудь, и плавно двигает бедрами, потираясь возбужденной плотью о нежную, еще влажную от смазки кожу, иногда надавливая головкой на податливо раскрывающуюся дырку.

– Хочу, чтобы ты проснулся, когда я уже буду двигаться в тебе, – Питер оглаживает бедро волчонка, сжимая. – Или, чтобы ты проснулся, кончая подо мной… Сделаешь это для мня?

– Да… – Айзек невольно нагибается ниже – поза неудобная, и Питер тянет его к себе, заставляя выпрямиться.

– Хочешь этого? – Питер мурлычет на ухо, слегка отстраняясь, чтобы провести головкой члена между ягодиц.

– Очень… – Айзек просяще выгибается и послушно делает несколько шагов к кровати, когда Питер подталкивает его вперед, сам двигаясь следом, отставая на полшага.

Айзек понятливо забирается на кровать, не оборачиваясь, широко разводит ноги, выпячивая задницу, ложится грудью на постель и только тогда поворачивается к любовнику, нетерпеливо облизывая губы.

Питер рывком стаскивает футболку, джинсы оставляет болтаться на бедрах и медленным плавным движением погружает член в растянутое, жаждуще-жаркое нутро, заставляя Айзека громко застонать. Лейхи никогда не сдерживался, хоть и понимал прекрасно, что никакая звукоизоляция не спасет чуткий волчий слух от его стонов. Айзеку даже нравилось это – Питер чувствовал кожей его восторг от осознания того, что вся стая слышит, как альфа покрывает свою пару. Слышит, как Айзек стонет. Знает, как ему хорошо.

Айзек вытягивает вперед руки, сминая простынь, сильнее прогибается в пояснице, подаваясь бедрами назад до глухого пошлого шлепка столкнувшихся тел.

Питер придерживает его за задницу, наслаждаясь тугим жаром обнимающих член мышц, гладит пальцами края растянутой вокруг твердой плоти дырки, и медленно двигается назад, полностью вытаскивая член и проходясь пальцами по влажной, пульсирующей дырке. Айзек достаточно растянут еще после предыдущего раза, поэтому сейчас края ануса не смыкаются, оставляя проход раскрытым, манящим.

Питер не собирается противиться искушению – зачем, если его мальчик принадлежит ему полностью? – и наклоняется, проводя языком по розовеющей коже и толкаясь внутрь. Волчонок тихонько всхлипывает, чувствуя волнующие прикосновения, зовуще стонет, расслабляясь, когда волк начинает вылизывать его изнутри с азартом, возбуждением и страстью.

Слюна стекает по промежности, прохладой обдавая тугие яйца, и Айзек скулит от контраста ощущений.

Айзек протяжно выдыхает “пожалуйста, альфа”, и Хейл прислушивается, выпрямляясь, проводя ладонью по подбородку, и снова заполняет волчонка собой, звонко, сильно шлепнув по крепкой ягодице.

Айзек сначала вскрикивает, захлебнувшись удовольствием от проникновения и обжигающей болью от шлепка, а потом начинает двигаться сам, насаживаясь на член Питера.

Альфа довольно порыкивает, кончиками пальцев касаясь крестца и порозовевшей кожи ягодиц, но сам не двигается, позволяя Айзеку все сделать самому.

От каждого сильного, звонкого шлепка Айзек сжимается туже, подталкивая Питера к оргазму, и Хейл не сдерживается, опуская ладони на разгоряченную кожу, наполняя спальню звуками частых, звонких ударов.

У Айзека темнеет перед глазами от удовольствия и жгучей, но сладко-правильной боли, он долго, прерывисто воет, когда Питер вцепляется обеими ладонями в ярко-алые ягодицы, оставляя поверх следов от ударов царапины от когтей, и начинает натягивать волчонка на свой член в нужном ему темпе.

В нужном им обоим темпе, потому что контраст удовольствия и боли вышвыривает Айзека за край очень быстро. Бета только задворками одурманенного разума чувствует оргазм любовника. Чувствует, как пульсирует внутри член, выплескивая сперму, и снова сжимается, потому что Питер хлестко бьет снова, поверх царапин, поверх предыдущих ударов.

Айзек захлебывается воздухом, обмякая на кровати. Нежно улыбается, когда чувствует, как Питер проводит языком по царапинам и синякам, заботливо залечивая.

– Вот что ты со мной делаешь? – Питер легко поглаживает юношу по бедру, отстраняясь и приводя в порядок свою одежду.

Айзек аккуратно переворачивается, морщась от соприкосновения саднящих ягодиц с тканью, и укладывается набок, тихо посмеиваясь.

– Я тебя люблю, – мурлычет юноша, когда альфа садится рядом. – Вот и всё, что я делаю.

Хейл удовлетворенно хмыкает, запуская ладонь во вьющиеся волосы любовника, убаюкивающе, мерно перебирая чуть влажные пряди до тех пор, пока волчонок не задремлет.

***

В принципе, Айзек скорее присматривает за тренировкой Стаи, чем проводит её. Стоит признать, за те несколько месяцев, что Питер был альфой, дисциплину в своей стае он выстроил железную.

– Кто вас тренирует, когда альфа в отъезде? – Айзек внимательно наблюдает за тренировочным боем троих младших волчат, сидя на крыльце особняка. Саломея сидит ступенькой ниже, почти прижимаясь плечом к его ноге. Айзек чувствует, что девочка тянется к нему – без какого-либо сексуального подтекста, как к старшему брату. Айзек понимает, почему Питер их с братом принял в стаю. Младших волчат, оставшихся в Бэйкон Хиллс после отъезда Маккола с остальной частью стаи, Питер взял к себе, потому что они были его ответственностью. Старших – выбрал и обратил сам. Саломея с Илаем напоминали Айзеку его самого в юности.

– Дерек, – Айзеку отвечает Рэнди – высокий смуглый парень с большой долей латиноамериканской крови.

Саломея как-то очень по-волчьи, недовольно, ворчит при упоминании имени бывшего альфы Айзека.

Лейхи усмехается, качнув головой.

– Он всё так же сначала кошмарит, а потом объясняет за что?

– Не всегда, – несмело улыбается Мея, как и всегда отводя взгляд.

– Не всегда объясняет, – хохочет Рэнди, тряхнув головой.

Айзек шумно фыркает в ответ, поднимаясь на ноги и рыком останавливая затянувшийся бой. Он уже собирается отпустить волчат – второй час подходит к концу, – но замолкает, не успевая произнести и слова – Илай подходит, тихо, просяще взрыкивая, исподлобья глядя на Лейхи.

– Что? – Айзек прекрасно знает, в чем дело и, в принципе, не против спарринга. Размяться никогда не помешает.

Но в еще не начавшийся разговор беспокойно вмешивается Саломея – сначала дергает брата за рукав футболки, недовольно поджимая губы, а затем вовсе тянет его в сторону, шепотом отчитывая.

Айзек вздыхает – потому что он правда не хотел этого делать – и одним четким, сильным движением впечатывает сжатый кулак Илаю в ребра, одновременно обхватывая за плечи, чтобы волчонок не повалился на землю.

Хруст ломающихся костей пугает Саломею почти до слез – она широко распахивает глаза, всего секунду глядя прямо на Айзека, и снова опускает голову, тихонько, болезненно завыв.

Айзек удерживает её брата, чувствуя, как Илай хватает губами воздух, вздрагивая, стараясь справиться с болевым шоком.

– Альфа ведь предупреждал тебя, Мея, – спокойно и даже ласково произносит Айзек, кивком позволяя ей подойти ближе.

Волчица тихонько угукает, задирая футболку брата, прижимая ладони к коже – вены мгновенно вспыхивают чернотой, а молодой волк начинает дышать спокойнее, осторожно, немного недоверчиво откидываясь на руку продолжающего держать его Айзека.

– В следующий раз – думай лучше, – Лейхи поворачивается к Илаю ловя виноватый взгляд терракотовых глаз. – Хочешь спарринг?

Волчонок осторожно кивает, сердито глянув на сестру.

– Отложим до вечера, – Айзек кивает на темнеющие вены на руках Саломеи. – Я не альфа, так что заживет быстро. Устраивает?

Илай согласно кивает. Саломея тихо вздыхает, но ничего не говорит. Айзек чутко принюхивается к её эмоциям и, не найдя настоящего страха или неприязни, удовлетворенно кивает в ответ.

***

Айзек всегда признавал, что лучшие идеи ему приходят в голову в самое неподходящее для этого время, но из-за этого не собирался лишать себя одного из любимых занятий – блаженного ничего неделания в ванной. Питер говорил, что это богемно до неприличия, но еще он говорил, что ему это нравится. Нравится, как Айзек долго выбирает гель или соль, придирчиво принюхиваясь к каждому флакончику, как утаскивает с собой бутылку вина и включает музыку. Питера это немного забавляло и он никогда не вмешивался, давая Айзеку в полной мере насладиться спокойствием, понежиться в теплой воде. Питер ловил его в объятия после ванны, когда разморенный теплом, пахнущий каким-нибудь изысканным букетом Айзек, едва обтеревшись полотенцем, обнаженным выходил в спальню.

Тогда секс был неизменно нежным, ласковым, почти трепетным.

Айзек всегда говорил что для него ванна с вином и приятным ароматом – способ отвлечься от всего, подумать о чем-то никак не связанным с реальной жизнью, поймать идею за хвост, чтобы потом воплотить.

Но сейчас мысли плавно ускользают в сторону совершенно конкретных воспоминаний о совершенно конкретном человеке. Оборотне.

О плотно скользящих по влажной коже руках, о горячих поцелуях, о жаркой тяжести чужого тела, прижимающего Айзека к постели.

О затапливающем мысли желании отдаваться, принадлежать, чувствовать его в себе. Чувствовать, что он в не меньшей мере принадлежит Айзеку.

От весьма приятных, откровенно возбуждающих мыслей Айзека отвлекает шум подъезжающей к особняку машины.

Почему-то мягкий утробный рокот дерековой Камаро Айзек узнает даже через семь лет.

Лейхи со вздохом стряхивает с себя дурманящую истому, вставая под душ, чтобы наскоро ополоснуться, с недовольным урчанием проводит ладонью по все еще стоящему члену, и выходит в спальню, встряхиваясь, рассыпая веер брызг вокруг, но так и не озаботившись полотенцем.

Шаги в коридоре Айзек слышит слишком поздно – точнее, не думает, что кто-то из волчат захочет сунуться в спальню альфы даже сейчас.

Можно ведь просто позвать.

А не соваться в вотчину Питера и его пары – волчата вообще очень редко позволяли себе вторжения на их половину особняка. И тем более без стука.

Айзек видит испуганные глаза Саломеи и думает о том, что у него до сих пор стоит и это, наверное, немного неловко.

Хотя, в общем-то, это скорее смешно.

Девушка заливается ярким, мучительным румянцем, опуская глаза в пол, и едва слышно бормочет:

– Извини…

– Да ладно, – Айзек со вздохом пожимает плечами – особой неловкости он не чувствует, только краснеющую и жутко смущающуюся волчицу ему жаль.

– Дерек приехал, – так же тихо продолжает Саломея, не поднимая глаз. Впрочем, Айзек совершенно точно не собирается метаться в поисках одежды.

– Я сейчас спущусь, – Айзек кивает.

– Ага, спасибо, – еще тише шепчет девушка, так и не подняв головы выскальзывая за дверь.

Айзек старается не рассмеяться, чтобы не смущать и не обидеть девчушку еще больше.

Дерека Айзек не видел с тех пор, как уехал из Бэйкон Хиллс, как, впрочем, и многих других, на самом деле. Но первое изменение, которое Айзек видит в Дереке – Хейл выглядит счастливым. Всё такой же щетинистый, в майке и черной кожанке, на своей любимой машине.

Но счастливый. Абсолютно.

Некоторые люди, обозначая свое счастье улыбаются. Или меняют стиль одежды. У Хейлов все всегда в глазах – даже если на лице написана одна эмоция, смотреть нужно в глаза, и внимательно смотреть. И уметь смотреть.

А Дерек действительно счастлив, спокоен, несмотря на то, что выражение лица у него привычное, немного хмурое. Айзек думает, что это выражение лица Дерек бережет для бет – своих и чужих.

Рукопожатие крепкое, а дружеский хлопок по плечу кого-нибудь мог бы и сбить с ног. Айзек довольно скалится, коротко обнимая Дерека. В конце концов они теперь одна семья, а Айзек знает, как Дерек относится к семье.

– Ты просто не мог выбрать другого дня, чтобы приехать, – Айзек весело фыркает, проходя вместе с Дереком в зал и наливая ему стакан апельсинового сока из стоящего на столике кувшина.

Сок Дерек выпивает одним махом – на улице действительно нечеловечески жарко – издавая при этом какой-то вопросительный звук.

– Питер в срочном порядке уехал в Нью Йорк на сутки, – поясняет юноша, улыбнувшись. – Вот сколько времени прошло с приезда, мы даже из особняка не выезжали. А сегодня ночью он уехал.

– Ну, что поделать, – Дерек пожимает плечами с какой-то непривычной, но идущей ему беззаботностью. – Не критично в любом случае. Мы с Гретой хотели позвать вас на обед в воскресенье.

– Семейный обед? – Айзек чувствует, как его губы растягиваются в широкой теплой улыбке. – Серьезно? Это было бы классно.

– Ну мы вас ждем, – Хейл кивает. – Я просто по пути заехал, подумал что так лучше, чем звонить.

Айзек понимающе кивает.

========== Часть 13 ==========

– Значит так… – Айзек аккуратно укладывает босые ноги на кофейный столик, откидываясь на спинку удобного мягкого кресла. – Дерек пригласил нас на обед в воскресенье.

– Хорошо, – Питер тихо усмехается в трубку, как и всегда в такие моменты вспоминая ту неприязнь, почти ненависть, которая пропитывала их с племянником отношения несколько лет после того, как Питер вышел из комы. Пришлось немало поработать над этим, чтобы сейчас Дерек приглашал дядю и его пару на семейный обед и делал это даже не из вежливости и не под чьим-то давлением.

Многое изменилось за последние четыре года.

– Пришли мне фотографию Греты, я помню, что я хотел подарить ей заколку, помнишь, те, которые я отхватил на ярмарке в Лионе? – Айзек дожидается благодушного угуканья в трубке. – Но я тогда так и не смог выбрать какую. Посмотрю сегодня, подумаю…

– Собрался в квартиру? – уточняет Питер, прекрасно помня о том, что несколько неразобранных коробок всё ещё стоят там.

– Да, – задумчиво тянет Айзек. – Тебе там что-нибудь нужно?

– Нет, ничего, – альфа пожимает плечами. – Просто уточнил. Какие потом планы?

– Потом хочу съездить в город, пройтись по магазинам… может, еще что-то присмотрю. Знаешь, то, каким счастливым она делает взгляд Дерека… у меня слов нет, на самом деле, я подумал, что нюх, слух и зрение меня подводят, когда я его увидел, – Айзек смеется. – На фотографиях эти перемены не так заметны. Думаю взять с собой Саломею.

– В качестве представительницы экспертного женского мнения? – с легким сомнением отзывается Питер. – Нет, я ничего не имею против, но…

Айзек хихикает, перебивая альфу и рассказывая ему о происшествии в спальне, о том, что Мея до сих пор жутко краснеет, только взглянув на него и что девочка жутко переживает.

– Ладно, – роняет Хейл, отсмеявшись. – Засмущал мне единственную девчонку в стае, Айзек…

– Мне не стыдно, – Лейхи широко улыбается в ответ. – Я возьму твою машину?

– Бери, – Питер пожимает плечами. – Разве у тебя есть права?

– Только французские, – Айзек тихо хмыкает. – Но у меня есть французский паспорт и доверенность на твою машину, прикинусь дурачком-туристом, а Саломея у меня будет гидом. Вот такой я у тебя конспиратор, – удовлетворенно заканчивает мысль волчонок, не переставая улыбаться.

– Ты её совсем засмущаешь, – Питер фыркает. – Ладно, следуй своему безумному плану в стиле раннего Стилински…

Айзек отзывается взрывом хохота.

– А, и еще, Питер… у тебя же будет время зайти в какой-нибудь торговый центр?

– Найду, – Хейл кивает.

– Купи вертолетик.

Питер молчит несколько секунд, явно ожидая хоть какого-нибудь пояснения, и, не дождавшись, переспрашивает:

– Вертолетик?

– Радиоуправляемый, – деловито подсказывает Айзек. – Эштону. Ну и Дереку, потому что, как говорила Ирэни: “каждый мужчина, у которого есть сын, мечтает, чтобы им подарили радиоуправляемый вертолетик”.

– Мы не будем спорить с Ирэни, – Питер ухмыляется. – Ладно, я присмотрю что-нибудь завтра, – Питер замолкает на несколько мгновений, представляя Дерека с сыном и вертолетиком. Картина получается совершенно идиллическая. – Как ты сам?

– Хорошо, – Айзек поворачивается в кресле, свешивая ноги с одного подлокотника и откидываясь спиной на второй. – Сегодня всё-таки собираюсь на спарринг с Илаем, думаю, сломанное утром ребро у него уже срослось…

Альфа одобрительно хмыкает.

– Завтра по магазинам пройдемся, да и вообще по городу погуляем… Нужно все-таки вспомнить, как выглядит родной город…

Голос у Айзека становится тише и неувереннее, от этого Питер недовольно поджимает губы, укоризненно покачивая головой.

– Не ходи в те места, которые тебе неприятны, – мягко, но убедительно проговаривает Хейл. – Не нужно себе ничего доказывать, Айзек.

– Я не собирался, – волчонок лжет совершенно неубедительно и прекрасно понимает, что любовник чувствует ложь в его голосе. Так же, как он сам чувствует его искреннее беспокойство и желание уберечь. – Я тебе обещаю, что мне понравится эта прогулка, хорошо?

– Хорошо, – ровно произносит Питер. – Я на тебя надеюсь.

Айзек негромко смеется и, глянув на часы, заканчивает разговор, пообещав Питеру перезвонить ему перед сном.

***

Грета Айзеку очень понравилась, еще когда Питер впервые, три года назад, показал Айзеку её фотографию. На тот момент Эшу, сыну Дерека, как раз исполнился год, и уже тогда Дерек выглядел на фотографии невероятно счастливым. Она была невысокой – по плечо Хейлу, хрупкой, и, как говорил Питер, очень улыбчивой. По всей видимости настолько, что научила улыбаться даже вечно хмурящегося Дерека. Она была обычным человеком, до встречи с Дереком ничего не подозревала о сверхъестественном, и Айзек до сих пор задавался вопросом: как Дерек всё-таки сумел подпустить её так близко к себе. Айзек, зная своего бывшего альфу, понимал, насколько это для него сложно. Но что-то поменялось. То ли в Дереке, то ли Грета просто сумела найти к нему подход – теперь эти двое были совершенно счастливы, растили сына, а Питер с какой-то семейно-стайной трепетностью, ограждал его от всех стайных проблем, даже когда еще не был альфой.

Вот это Айзеку как раз странным не казалось – Питер таким и был: в чем-то жестоким, во многом властным, где-то холодным, где-то даже по-настоящему ужасным, но только не с теми, кого считал своей семьей, не с теми, кто был ему дорог.

А Дерек, каким бы удивительным это не казалось, был Питеру по-настоящему дорог. Сейчас, когда этим двоим удалось добиться вполне конкретного взаимопонимания – особенно.

А еще у Греты были просто великолепные волосы, и когда Айзек на той ярмарке в Лионе увидел резные заколки из металла, переплетенного с деревом и неброско, изящно украшеные перламутром, сразу понял, что просто обязан подарить ей такую при знакомстве. Правда выбрать тогда одну Айзек не смог, а Питер, покорно сносящий пятый час блуждания по лавкам, уже начинал скучающе ворчать, и Айзек купил все три, здраво рассудив, что всегда сможет раздарить две лишних.

Ближе к полудню, после тренировки, Айзек отправляется искать Саломею – она сидит в одном из залов на первом этаже, сосредоточенно уставившись в стоящий у неё на коленях ноутбук. Питер вроде бы говорил, что она учится заочно и подрабатывает переводами.

– Сильно занята? – Айзек тихо подходит ближе, обходя кресло, в котором устроилась девушка, и садится напротив.

Саломея испуганно вздрагивает и, подняв взгляд на Айзека, снова заливается румянцем. Молодой волк тяжело вздыхает, тут же легко, приветливо улыбаясь, и вопросительно приподнимает брови.

– А?… Нет, не очень, – девушка привычно отводит взгляд, но ноутбук закрывает, чтобы не создавалось впечатления, что она смотрит на экран. – Точнее, я не занята, просто…

– Не хочешь съездить со мной в город? – Айзек перебивает её прежде, чем Саломея начнет по-настоящему оправдываться неизвестно за что, и продолжает прежде, чем она испугается окончательно, смущаясь еще больше, хотя казалось бы, куда:

– Я давно не был в городе, так что мне пригодится чья-то помощь, а Питера я ждать не могу. Ну и Дерек нас зовет на обед в воскресенье, я подумал, что ты бы могла мне помочь присмотреть что-нибудь для Греты… Вы же знакомы с его женой?

– Да, – тихо откликается Саломея. – Она очень милая.

Айзек медленно водит пальцами по разноцветным деревянным бусинам браслетов, через дюжину секунд уточняя:

– Поедешь со мной?

Саломея неловко улыбается, смущаясь, и кивает. Айзек чует, что ей нравится его предложение, нравится внимание, и удовлетворенно кивает.

***

Неожиданно девушку расслабляет быстрая езда – она открывает окно, высовываясь наружу и счастливо улыбается, щурясь от бьющего в лицо ветра.

Поэтому, когда Айзек заруливает к многоэтажке в центре города, Саломея уже чувствуется успокоившейся и даже довольной поездкой, только когда Айзек собирается выходить из машины, опасливо вздыхает, привлекая внимание, и спрашивает:

– Может, мне подождать в машине?

Айзек непонимающе моргает несколько секунд, затем встряхивается и качает головой.

– Не говори глупостей, Мея, пойдем. Если ты переживаешь из-за Питера, то я ему сказал, что сегодня буду в городе с тобой, так что он в курсе… Пойдем, – Айзек взмахивает рукой, маня девушку за собой.

Саломея выскальзывает из машины, одергивая подол сарафана из темной тонкой джинсы, и задирает голову, рассматривая высотку.

– Я сам был тут только два раза, – Айзек беззаботно взмахивает рукой, приветствуя консьержа, и проходит к лифту, нажимая на кнопку вызова. – Один раз вот, когда мы приехали, и еще один раз до этого.

Айзек с нежностью щурится, вспоминая свой позапрошлый визит в эту квартиру. Айзек никогда не называл этот эпизод “поездкой в Бэйкон Хиллс”, потому что за три дня он ни разу не вышел из квартиры и даже города не видел толком – самолет был ночью, а Айзек был достаточно вымотан, чтобы дремать в машине всю дорогу до аэропорта.

Это было на выпускном курсе, когда уровень кофеина в крови оборотня был настолько высок, что у него подрагивали руки и подергивался уголок глаза. Айзек по собственному мнению был похож на капризную беременную девицу, которая не знает чего хочет и ничего не может с этим поделать – дипломная работа вызывала самый настоящий токсикоз, да еще у Питера год выдался загруженным, и видел Айзек его реже, хотя звонил каждый день, в любое время дня и ночи.

В тот год Питер забрал его на Рождество к себе домой, потому что Айзек не хотел ехать отдыхать, хотел провести выходные дома, но видеть стен своей квартиры уже не мог – ночи, проведенные без сна за порчей холстов сказывались.

Питер тогда решил, что его дом тоже подойдет для этих целей и увез несопротивляющегося Айзека на каникулы.

– Дальше куда? – Мея оглядывает широкий холл, осторожно трогая Айзека за руку. Лейхи смаргивает, понимая, что слишком увлекся воспоминаниями.

– Направо, – молодой волк усмехается, проходя по коридору и останавливаясь у одной из дверей. – Собственно, все, что нам здесь нужно, – Айзек неспешно проворачивает ключ в тугом замке, – это забрать пару вещиц, и, что примечательно, я знаю, где их искать, – Айзек распахивает дверь, жестом приглашая Саломею проходить. Та осторожно переступает порог, проходя в прихожую и неуверенно оглядываясь по сторонам, оценивая монохромную неоклассику квартиры.

Айзек же оглядывая изящные, но холодные формы думает о том, что особняк, во всяком случае их половину, Питер отделывал под его вкус, не под свой. Хотя, например, кабинет и спальня в квартире выпадали из общего визуального ряда и были выполнены в теплых тонах с обилием дерева.

Айзек проходит в зал, садясь на пол возле стоящих на полу запакованных коробок, наскоро перебирая, вспоминая, что в какой.

– Всё такое… холодное, – Саломея тихо цокает каблучками по паркету, обходя полупустую комнату по периметру.

– Питер иногда бывает минималистом, – Айзек оглядывается, пожимая плечами. – Но здесь не все комнаты такие, просто мебель в гостиной Питеру чем-то не угодила, кажется, он собирался её менять, но началась вся эта заварушка… со Стайлзом, его отцом и статусом альфы, и Питеру уже было не до того, – Айзек выбирает нужную коробочку, аккуратно вспарывая по шву когтями. – Иди сюда.

Саломея с готовностью садится рядом с молодым волком, издавая тихое восхищенное оханье, когда Айзек достает небольшую резную шкатулку и, поставив вещицу на колени к девушке, открывает крышку, поясняя:

– Шкатулка вообще не от них… Она у меня стояла на продаже и подошла по размеру.

– Красивые… – Мея берет в руки поочередно каждую из заколок, рассматривая совершенно индивидуальный узор и украшения каждой. – Я таких никогда не видела…

– Мне тоже никогда не попадались такие, – Айзек согласно кивает. – Ручная работа, купил на ярмарке… типа ярмарки талантов или что-то вроде того. Теперь надо придумать, какую выбрать для Греты…

Айзек несколько мгновений рассматривает фотографию молодой женщины в телефоне, вопросительно поглядывая на задумчиво поджавшую губы Мею.

– Мне кажется, вот эта, – Саломея поглаживает пальцем одну из заколок, эта из более темного дерева. – Мне почему-то кажется, что у неё узор такой… более подходящий…

Айзек задумчиво кивает, рассматривая безделушки.

– Да, наверное ты права, – Айзек медленно, задумчиво кивает. – Окей, тогда возьму для Греты её…

Лейхи хитро улыбается, ставя шкатулку на пол, и, прихватив одну из вещиц – чуть рыжеватую, определенно понравившуюся девочке, мгновенно оказывается за её спиной, мягко удерживая за плечи, не давая обернуться или подняться и успокаивающе поглаживая, чтобы не пугалась.

– А эту для тебя, – с улыбкой мурлычет Айзек, как-то по-особенному закручивая и закалывая немного вьющиеся, рыжевато-русые волосы волчицы. – Не… не пытайся мне сказать, что я в чем-то там неправ, – Лейхи хмыкает, фотографируя получившуюся прическу и показывает экран мобильника Саломее.

– Красиво, – сдается она, осторожно мотая головой из стороны в сторону. – Спасибо, Айзек… Правда, это…

– Тише-тише, – Лейхи переключает мобильник с просмотра на камеру. – Сделаем селфи для альфы?

Мея успевает только испуганно распахнуть глаза, а Айзек уже довольно улыбается, нажимая кнопку.

***

Питер, как и собирался, возвращается домой около трех часов ночи, когда вся стая уже спит и дом погружен в бархатисто-свежую ночную тишину. Питер привычно прислушивается к тихим порыкиваниям и посапываниям, убеждаясь, что его стая в полном порядке и полном составе, пока поднимается на второй этаж в спальню.

На тумбочке с его стороны кровати слабо светит небольшая лампа, разбавляя темноту золотисто-желтым слабеньким светом, и не мешая спать Айзеку, привыкшему засыпать при этом неверном отсвете, когда Питер в очередной раз допоздна зачитывался какой-нибудь книгой.

Волчонок тихонько посапывает, обняв руками подушку, никак не реагируя на прошедшего в комнату Питера, и Хейл бесшумно обходит кровать, рассматривая лежащую на тумбочке под лампой записку, придавленную небольшим, полупустым пузырьком.

Емкость Питер, конечно, узнает – когда Айзек учился на последнем курсе и почти не мог заснуть, Питер вытребовал у Алана рецепт хорошего оборотнического снотворного, которое тогда определенно спасло молодого волчонка от нервного срыва.

А небольшие эксперименты с составом позволили использовать это зелье в несколько иных целях.

В записке стоит точное время, когда Айзек выпил снотворное – два с половиной часа назад, а значит через полчаса юноша начнет просыпаться, еще около тридцати-сорока минут нежась между сном и явью.

Питер садится на постель, немного приглушая кажущийся слишком ярким свет лампы, аккуратно отгибает край тонкого одеяла, укрывающего Айзека до плеч, обнажая молочно-бледную гладкую кожу и любуясь наготой распростертого перед ним юноши.

На прикосновения Айзек пока не реагирует, только чуть-чуть убыстряется ритм сердца, когда Питер плотно проводит ладонью по спине, оглаживая изящный изгиб, но быстро выравнивается, когда тело привыкает.

Хейл мягко взъерошивает золотистые мягкие кудряшки, и поднимается с постели, раздеваясь по пути в ванну.

До окончания действия первой фазы снотворного остается около дюжины минут, когда Питер снова садится на постель, на этот раз полностью стягивая одеяло с ладного тела. Сейчас волчонок податлив словно кукла, поэтому Питеру не составляет труда уложить его именно так, как альфе будет удобно. Айзек уж точно не будет возражать, проверено.