Текст книги "Я принадлежу тебе (СИ)"

Автор книги: Чиффа из Кеттари

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Первая свеча догорает, оборотень прихватывает фитиль пальцами, туша, и ласково, нежно проводит ладонями по почти нетронутым воском бокам, наклоняясь к Лансу, мягко касаясь губами его подбородка, подтягиваясь выше, чтобы скользнуть языком по искусанным, припухшим губам, горячим и слегка солоноватым.

– Перевернись. Упор на колени и грудь, задницу повыше, – негромко приказывает Айзек, дав Ланселоту несколько минут на то, чтобы отдышаться и начать воспринимать происходящее.

Мальчик неловко цепляется пальцами за покрывало, переворачиваясь и ложась грудью на постель, высоко вскинув бедра, пока Айзек наконец-то берется за облюбованную девятихвостку.

Лейхи с размаха опускает ладонь на подставленную задницу, с довольной улыбкой наблюдая за тем, как кожа наливается краснотой, и поднимает взгляд на Питера, поглаживая пальцами плетеные хвосты плети.

Хейл отвечает ему чуть вопросительным взглядом и довольной усмешкой, оглядывая Айзека с головы до ног.

– Арджент учил меня работать с хлыстом, – Айзек опускает хвосты плети на спину Ланса, ласкающе оглаживая. – Думаю, принцип тот же.

– Мне стоит спросить, в каком контексте он учил тебя работать с хлыстом? – Питер довольно скалится, когда Айзек смеется, запрокидывая голову.

– Ну ты же знаешь Криса… В самом скучном контексте из возможных, – Айзек отступает чуть назад, становясь устойчивее и достаточно умело замахивается плетью, опуская её на вскинутую задницу Ланса, оставляя девять багряно-алых росчерков под аккомпанемент громкого вскрика мальчика.

– Ох, да… – Лейхи довольно рычит, не удержавшись и сверкнув золотой радужкой.

Айзек быстро входит в раж, оглаживая плетью бока, спину, бёдра и ягодицы Ланса, иногда делая недолгие перерывы, чтобы приласкать себя, коротко проводя ладонью по крепко стоящему члену.

Бледная, гладкая кожа быстро покрывается сетью ярких, припухающих полос, кое-где украшенных проступающими каплями крови, но Ланселот даже от этого получает откровенное, яркое удовольствие, срывая голос в крике, извиваясь под ударами, но не пытаясь от них уйти, напротив, жаждуще подставляясь каждому.

Молодого волка ведет от такой покорности, от запаха крови и возбуждения. Ланс словно желанная, сладкая добыча, распластанная под хищником, послушная, готовая принять любые желания волка. Мальчишка шире разводит ноги, изгибаясь, подставляясь так, что новые, менее сильные удары приходятся между ягодиц, плетеные хвосты опускаются на пульсирующий, приоткрытый анус, выбивая из саба долгие, звонкие, переходящие в хрипение крики.

Покрасневшие мышцы жадно пульсируют, когда Айзек наклоняется, проводя пальцами по дырочке, надавливая, легко проскальзывая внутрь, в жаркое, тугое нутро. Лейхи завороженно облизывает губы, не сводя взгляда со сжимающих его пальцы мышц, несколько раз двигая ладонью, и опускаясь на колени, легонько, едва прикасаясь, поглаживая ярко-алые от ударов ягодицы.

Еще один шарик льда заставляет мальчика нетерпеливо, хнычуще застонать, и Айзек, подождав несколько мгновений, толкается в растянутый проход членом, задыхаясь, рыча от ошущения плотно облегающих член, охлажденных льдом мышц. Лейхи хрипло выругивается, сильно сжимая ладони на боках Ланселота, натягивая его на свой член, входя до упора, вжимаясь пахом в подставленные ягодицы.

В нём действительно нереально хорошо, туго, контраст жара тела и прохлады тающего льда, вкупе с ритмично сжимающимися мышцами сводит с ума, стирает возможность связно мыслить, оставляя только голые инстинкты, похоть, жажду удовлетворения. Айзек давит ладонью между лопаток Ланса, там, где кожа почти не тронута плетью, опираясь, и начинает двигаться небыстрыми, глубокими толчками, на каждом движении почти вытаскивая член, давая себе возможность насладиться туго сжимающими головку мышцами, и толкаясь обратно, до упора, до хриплого вскрика роняющего голову на руки Ланса.

– Присоединишься? – Айзек двигается плавно, красиво, глядя только на Питера, его обласкивая замутненным, потемневшим взглядом.

– Если ты хочешь, сладкий, – голос Хейла сладким дурманом разливается по венам, а движения завораживают – Питер расстегивает мелкие рубашечные пуговицы, опускает ладонь к паху, расстегивая и приспуская джинсы, обнажая твердый, рельефный член. Айзек несильно тянет Ланса за волосы, заставляя приподняться на локтях, и тот с готовностью вжимается личиком в пах мужчины, старательно облизывая тяжелую тугую мошонку и толстый член, жаждуще приоткрывая рот и расслабляя горло, позволяя Питеру легко толкнуться в тугую глотку.

Хейл протягивает руку, ласкающе поглаживая не прекращающего двигаться Айзека по щеке, тянет его к себе, целуя глубоко, жадно, с укусами и привкусом крови, запуская ладонь в спутанные, влажные кудри, второй рукой сжимая мягкие волосы Ланса, направляя его, задавая нужный ритм и наслаждаясь абсолютной, безоговорочной покорностью мальчика, распятого между двумя оборотнями.

Ланс стонет, заставляя Питера взрыкнуть от удовольствия, когда Айзек сжимает ладонями его ягодицы, начиная двигаться в более резком, нетерпеливом темпе.

Питер кончает первым, спуская в рот довольно застонавшему мальчику, замершему после оброненного Айзеком короткого приказа “не глотай”, и отодвигается, откидываясь на спинку кровати, продолжая любоваться зрелищем – Айзек садится на пятки, заставляя Ланса подняться, обнимает его поперек груди, удерживая, сцарапывая застывший воск с сосков, ни на мгновение не прекращая двигаться, уже понимая, что саб на грани.

– Повернись, – Лейхи всё-таки замирает, позволяет Лансу откинуться на его грудь, поворачивая его лицо к себе, наклоняется к сомкнутым губам, проводя по ним кончиком языка, и тихо шепчет:

– Теперь верни.

Питер со стоном чертыхается, чувствуя новую, совершенно животную волну возбуждения, когда Ланс медленно размыкает губы, достаточно широко раскрывая рот и высовывает выгнутый ложечкой язык, с которого Айзек в несколько лакающих движений слизывает его, Питера, сперму, затем вовлекая саба в поцелуй, демонстративно, пошло, грязно вылизывая его рот, снова начиная двигаться, насаживая Ланса на свой член.

– Можешь кончить, – разрешает Айзек, отстранившись от мягких, горьковатых губ, чувствуя приближение собственной разрядки. – Я хочу, чтобы ты кончил на моем члене.

Ланселот почти безголосо стонет, выгибаясь в руках оборотня и кончает на выдохе, так и не прикоснувшись к себе, туго сжимая в себе восхищенно вздохнувшего Айзека. Юноше хватает пары коротких толчков, чтобы излиться внутрь обессиленного, дрожащего мальчика.

Айзек бросает еще один короткий, мутный взгляд на Питера, опуская голову, вжимаясь на несколько минут лбом в плечо Ланса, чтобы отдышаться, прийти в себя. Снова подняв голову, Айзек бережно укладывает Ланса на постель, расстегивая наручники, чуть улыбается, когда Ланселот негромко, но довольно стонет, прижимаясь спиной к прохладному покрывалу.

– Всё, малыш, – мягко произносит, Айзек, поглаживая приоткрывшего глаза саба по щеке. – Ты молодец.

– Спасибо, господин, – тихо проговаривает мальчик, облизнув губы. Айзек слегка принюхивается к нему, продолжая гладить млеющего мальчишку.

Айзек кивает, вставая с постели и, подхватив сваленную на полу одежду, уходит в сторону ванной: принять душ, освежиться. Питер чуть качает головой в ответ на немое приглашение, и откидывается в кресле, бездумно пролистывая какой-то лежавший на столике журнал.

Когда волчонок возвращается, в комнате уже убрано, а Ланс, по прежнему обнаженный, сидит на краю кровати, низко опустив голову, стоит Айзеку подойти к нему.

Айзек давит на его подбородок, и саб поднимает голову, улыбаясь мягко, удовлетворенно, довольно. Айзек отвечает ему очень похожей улыбкой, слегка взъерошивая его волосы и, наклонившись, ласково касается губами лба мальчика, произнося:

– Спасибо.

***

Айзек устало прижимается к Питеру, обнимая его за пояс, когда они выходят в полумрак зала. Хейл ведет его к барной стойке, заказывая два эспрессо, и волчонок благодарно щурится, не желая отстраняться от мужчины, прижимаясь спиной к его груди, пока тот подносит крохотную чашку к губам, осушая её в один глоток.

– Ты действительно умеешь делать подарки, Питер, – Айзек свой кофе выпивает неохотно, и тут же снова жмется к Хейлу, словно ища защиты – сам он себя сейчас чувствует по-хорошему опустошенным, беззащитным, словно обнаженным. Питер обнимает его, наклоняясь к шее, касаясь гладкой кожи губами.

– Я рад, что тебе понравилось, волчонок.

========== Часть 10 ==========

Стайлз закрывает ладонями лицо и старается не хохотать на всё кафе, пока Айзек улыбается с явно выученным с лица Питера ехидством, рассеяно тыкая ложечкой в ванильный афогато.

– Ну а что? – преувеличено спокойно продолжает волчонок, старательно сдерживая наползающую на лицо широкую улыбку. – Если ты считаешь, что я буду “мамочкой стаи”, то логично предположить, что Дереку я буду “тетушкой”.

Стайлз снова давится молочным коктейлем, виновато поглядывая в сторону посетителей за соседним столиком.

– Дерек этого не переживет, – заявляет Стилински, отдышавшись. – Нет, он сейчас, конечно… совсем другой стал, но лучше не озвучивать при нем таких идей.

Айзек смешливо фыркает в ответ, поглядывая на оживленную улицу, тонущую в слабых предвечерних сумерках.

– Вообще, я все это себе плохо представляю, – делится Айзек, методично добивая то ли третий, то ли четвертый десерт. – У меня вообще как-то со стаей никогда не задавалось, как ты заметил, – Стайлз понимающе двигает бровями, – а теперь это будет что-то невообразимое.

– Ты справишься, – уверенно отмахивается Стайлз. – Серьезно, Лейхи. Я их видел – нормальные ребята. Кто хотел уехать со Скоттом – уехали. Кто захотел остаться, – Стайлз разводит руками. – Все путем, волчище.

Айзек хмыкает, качнув головой, и поворачивается к бесшумно подошедшему Питеру, слегка запрокидывая голову и довольно улыбаясь.

– А вот и мистер супер-альфа, – Стайлз приветственно взмахивает рукой, широко улыбаясь Питеру. – Скотти просил кинуть в тебя чем-нибудь тяжелым при случае, потому что он догадывается с чьей легкой руки мы сообща вынудили его уехать из Бэйкон Хиллс.

– И? – Хейл со спокойной улыбкой пожимает протянутую руку.

– Хочешь, я пришлю тебе фруктовую корзинку? – Стилински высоко поднимает брови, смеясь. – Нет, серьезно, Питер. Если Скотти хочет, пускай сам в тебя кидает чем захочет, а по мне, так все получилось просто великолепно.

– Кто предупрежден, тот вооружен, – Хейл качает головой, приобнимая Айзека за талию, отчего волчонок льнет к нему, ненавязчивая укладывая похолодевшие от обилия мороженого пальцы на бедро альфы, согревая.

Стайлз наблюдает за ними с веселым, довольным прищуром, мельком проглядывая пришедшее на мобильный сообщение.

– О, Крис за мной приехал, – улыбается с нежностью, убирая мобильник в карман.

– Ну тогда не будем вас задерживать, – Питер чуть крепче обнимает Айзека, прислушиваясь к его тихому, едва слышному урчанию.

– У него кое-что для тебя есть, – Стайлз широко улыбается, указывая пальцем на Айзека. – Ты, Питер, тоже оценишь, я уверен.

– Что-то мне подсказывает, что мой восторг будет весьма относительным, – Питер скептично изгибает бровь, оглядывая веселящегося Стайлза.

– Брось, волчара, – Стилински улыбается еще шире, заворачивая в сторону машины Криса. – Что я в тебе всегда ценил, так это здоровое чувство юмора.

***

– Я всегда знал, что Арджент втайне мечтает меня пристрелить, но чтобы таким изощренным способом… – Хейл довольно скалится, рассматривая направленный чуть в сторону незаряженный арбалет. – Как он сказал? Чтобы у тебя были аргументы в семейных спорах?

Айзек кивает и смеется, опуская арбалет, нежно поглаживая оружие.

– Ну а что? Это тот еще аргумент, – волчонок легко вскидывает арбалет к плечу. – Скорость стрелы в два раза ниже среднего огнестрельного, но убойная мощь – нереальная. К тому же – бесшумность, отсутствие запаха пороха…

– И еще куча всяческих преимуществ, – Питер косит взглядом на довольного Айзека, проходя к бару. – Я знаю, малыш, на меня охотились с арбалетами.

Айзек чуть обеспокоенно поднимает брови, но Хейл в пару шагов подходит к нему, обнимая за пояс, успокаивающе поглаживая, и волчонок расслабляется в его руках, доверчиво откидываясь на грудь альфы.

– И с аконитом умеешь работать? – задумчиво тянет Питер, рассматривая матово-черную поверхность арбалета.

– В перчатках, – Айзек кивает. – Все нужно очень осторожно делать, но я научился.

– Это хорошо, – все еще думая о чем-то, тянет Питер, наклоняясь к шее Айзека, прикасаясь к гладкой коже губами. – Это просто отлично.

– Хочешь, чтобы я гонял твою стаю? – Айзек понимающе усмехается, укладывая ладонь поверх руки мужчины. – Я не против. Под настроение.

– Ты знаешь, что я не настаиваю на дисциплине в отношении тебя. Поэтому, под настроение, можешь делать с моей стаей всё, что захочешь. В том числе и гонять их по лесу с арбалетом. Им полезно. Да и тебе тоже.

– А тебя? – Айзек разворачивается к альфе лицом, закусывая губу и лукаво щурится. – Сможешь уйти от меня в лесу?

– Проверим, – Питер довольно, гортанно рычит, с удовольствием кусая своего волчонка за плечо. – Я думаю, в индивидуальных тренировках есть определенная прелесть, – горячо выдыхает в заалевшее ухо, чувствуя, как Лейхи прижимается теснее, отводя руку с арбалетом в сторону.

– Для тебя я не стану смазывать болты аконитом, – шепчет Айзек, и, чёрт возьми, даже это у него получается произнести горячо и соблазнительно, так, что от возбуждения у Питера покалывает кончики пальцев, которые он вжимает в поясницу волчонка.

***

Чем ближе вечер последнего дня в Нью-Йорке, тем больше Айзек нервничает, порывается что-то переложить в уже собранном чемодане, крошит в тонких пальцах пряно пахнущие крекеры и ходит по номеру, меряя его шагами вдоль и поперек. Питер предлагал пойти еще раз прогуляться по вечернему городу, но Лейхи почему-то предпочел остаться в номере, снова и снова разглядывая новые фотографии особняка. Чемодан все-таки пришлось разбирать – Айзек, когда нервничал, всегда хватался за альбом и карандаш.

Питер его нервозности не разделял. В целом, альфа был доволен своей стаей. Трое макколовских щенят, которых еще необходимо было гонять и тренировать, двое бет из другой стаи, решивших, что Питер Хейл для них предпочтительнее в качестве альфы и трое, которых Питер обратил сам – у амбициозного оборотня давно были на примете несколько людей, которых он хотел в свою стаю.

Но Айзека Хейл понимал – Айзек никогда, даже в бытность бетой Дерека, не отличался особой тягой к стае.

Айзек снова рисует Питера – Хейлу немного льстит это – и отвлекается только когда альфа, с тихим щелчком откупорив бутылку шампанского, разливает игристый напиток по бокалам, привычно добавляя в него по паре капель аконитовой настойки.

Айзек замирает на диване, задумчиво оглядывая любовника, быстро собирает художественные принадлежности, откладывая в сторону, прекрасно узнавая лукавый взгляд задумавшего что-то волка.

– Не волнуйся, – мягко произносит Питер, подходя ближе и протягивая Айзеку бокал. Волчонок слабо улыбается, принимая напиток и поднося к губам, делает пару глотков, не сводя взгляда с Питера, чуть округляя глаза, когда Хейл плавно опускается на колени у его ног, спокойно и уверенно глядя на юношу снизу вверх.

– У меня кое-что для тебя есть, – продолжает с той же нежной интонацией, от которой у Айзека сладко что-то тянет в груди и поджимаются пальцы на ногах. Волчонок тихонько вздыхает, сдерживая порыв негромко заскулить, прижаться к альфе, показать ему, насколько юноша счастлив.

– Правда? – улыбается немного неловко, укладывая ладони на колени и слегка подаваясь к Питеру. – Можно я закрою глаза? А то я сейчас не знаю, что со мной будет от волнения…

– Если хочешь, – с улыбкой разрешает Хейл, касаясь губами его подбородка.

Айзек кусает губы, быстро закрывая глаза, но открывает их почти мгновенно, стоит Питеру взять его ладонь в свою, поглаживая, лаская длинные тонкие пальцы.

Питер лукаво щурится, замечая взволнованный блеск глаз любовника.

– Ты ведь знаешь, что ты принадлежишь мне? – вопросом это звучит только номинально, только потому, что такая интонация будет уместнее в данной ситуации. Айзек прекрасно знает, осознаёт всё это, кивая в ответ и рассматривая неширокий ободок кольца, блеснувшего белым, серебристым глянцем в слабом освещении номера.

– А я принадлежу тебе, – Питер плавно надевает кольцо на безымянный палец волчонка, чуть улыбаясь, когда Лейхи, счастливо выдохнув, сжимает его руку. – Запомни это, Айзек.

Волчонок коротко поглаживает рельеф металлического ободка, восхищенно рассматривая выточенную на поверхности кольца цепь, поднимает взгляд на своего альфу и внезапно порывисто наклоняется к нему, крепко обнимая за шею,прижимаясь виском к виску.

– Я так тебя люблю, – едва слышно выдыхает юноша, опуская голову и вжимаясь лицом в шею мужчины. – Господи, Питер…

Хейл скрещивает руки на спине своего волчонка, сильнее прижимая его к себе и довольно щурясь пылким, нежным словам, срывающимся с губ его мальчика.

– Я знаю, Айзек, – Питер слегка прикусывает кромку его уха. – Как и я тебя.

========== Часть 11 ==========

Комментарий к

La Seine —

Vanessa Paradis

First Sense —

Pianochocolate

За неделю в Бэйкон Хиллс не происходит ничего грандиозного, но одновременно случается невероятное количество маленьких вещей, за которыми иногда сложно даже уследить. Питер честно мог бы признаться, что не замечает всего, что происходит в доме – но беты замечают то или иное изменение, обсуждают. За этим любопытно наблюдать, слушать их, улавливать их эмоции, в которых преобладает удивление.

Питер большую часть дня работает с бумагами, Айзек обустраивает дом. Утром Хейл несколько часов тренирует волчат – Айзек просыпается через полчаса после конца тренировки и встречает вернувшегося из душа Питера свежесваренным кофе и чем-нибудь вкусным на завтрак. Вечером Питер, стараясь не мешать, обнимает юношу, наслаждаясь его теплом и запахом, пока Айзек делает какие-то наброски, которые самому ему все еще не нравятся.

Айзек говорит, что не может поймать настроения Америки. Питер выцеловывает замысловатый узор у него на шее и ведет волчонка спать, опускает его на постель, лаская, нежа, доводя до безумия близостью.

Айзек два дня тратит на цветы – тогда от него пахнет травой и землей, он сорок минут вычищает грязь из-под ногтей, и Питер берет его в душе, вжимая грудью в гладкий кафель.

В середине недели Питер замечает новую скатерть на кухне, в тон к ней посуду, занавески и люстру.

Стая недоуменно перешептывается, поглядывая на Айзека, Питер наслаждается происходящим. Есть что-то лестное в их недоумении, непонимании. Питеру даже интересно, каким они представляли себе волчонка, которого альфа выбрал своей парой, но явно не так, как им показывал себя Айзек.

Лейхи происходящее тоже забавляло, хотя напрямую со Стаей он старался не пересекаться. У Айзека в распоряжении была половина дома, которой можно было заниматься в свое удовольствие, и остальных помещений Лейхи не касался. А кухня… кухню ему просто приходилось лицезреть каждое утро.

Айзек делал дом уютным, наводил свою немного беспорядочную, солнечную красоту повсюду вокруг себя, совершенно не интересуясь мнением окружающих – кроме альфы.

Питеру нравилось всё: ковер, появившийся перед камином – пушистый черный мех, глянцево переливающийся в свете языков пламени, – картина, занявшая место в спальне – багряно-алый ирис на фоне замысловатой, узорчатой черно-серебристой травы, портьеры, новая мебель, какие-то мелочи, вроде зеркал, картин, статуэток. Айзек постепенно распаковывал коробки, кое-что расставлял по дому, кое-что складывал обратно, самые любимые вещицы не трогал, собирался отвезти в городскую квартиру.

Очередная кипа бумаг повергает Питера в легкую форму уныния – по ощущениям, это уже должен быть последний день, когда он тратит свое время на то, чтобы разобрать скопившиеся и текущие дела, но заниматься ими неохота уже сейчас. Айзек с самого утра пахнет легким, цветочным возбуждением – скучает по своему альфе, хочет его внимания, но пока не отвлекает. Понимает, что не стоит, равно как и Питер знает, когда можно отвлечь своего волчонка от мольберта, а когда этого лучше не делать. Айзек двигается профессионально-бесшумно, переступая босыми ногами по гладкому полу, его выдает только тихое бряцанье бусин на разноцветных браслетах, густо укрывающих оба запястья. На волчонке такая тонкая белая майка, что Питеру кажется, что без неё юноша выглядел бы менее откровенно. Айзек лукаво улыбается, перегибается через стол, касаясь мягкими губами подбородка Питера, кладет перед ним сложенный вчетверо листок бумаги и уходит, вильнув бедрами и мурлыкнув на прощание:

– Не буду тебя отвлекать, альфа.

На листке витиеватым почерком по-французски выведено:

Приглашаю тебя на свидание. Сегодня в полночь у камина.

Люблю, твой Айзек.

Питер снова складывает листок и убирает в ящик стола, стараясь снова сосредоточиться на бумагах и не думать о том, что где-то по дому бродит его скучающий, полураздетый волчонок.

На вечерней тренировке Илай – один из двух пришедших к Питеру омег, наконец-то решается спросить об Айзеке. Его сестра, Саломея, стоит у него за плечом с опаской посматривая на альфу, дергая брата за край футболки.

Но Илай упертый – это Питеру в нем нравится.

– Ты всегда говоришь, что Стая должна чувствовать себя единым целым. Что это нужно для выживания, Питер.

У Илая рыжие глаза как и у сестры, но Мея редко смотрит собеседнику в глаза, отводит взгляд, пугается. Девочка была своеобразной целительницей – могла перетянуть на себя столько боли, сколько альфа едва мог себе позволить, при этом не испытывая почти никакого дискомфорта, но была пугливой, не любила выпускать когти и боялась полнолуний и своей силы.

Питер старается не думать о том, что, возможно, подобрал этих двоих потому, что они слабо, но напоминали ему его волчонка.

– Всему свое время, Илай, – Питер приобнимает бету за плечи, отчего Саломея обреченно вздыхает отходя на шаг, будто признавая, что ничего уже не может сделать для спасения брата. – Айзек – не ваша стая. Айзек – мой, – Питер произносит это без намека на ревность, просто объясняет юноше почти очевидные вещи. – Но в любом случае, ты прекрасно знаешь, что я ничего не имею против спаррингов.

Саломея оттаскивает брата в сторону, когда Питер убирает руку с его плеча, дергает его за ворот футболки и грозит пальцем, сердито хмурясь. Мея редко заговаривает даже с братом, вообще близнецы от природы были достаточно молчаливы.

– Мея, девочка моя, – Питер укоризненно смотрит на вздохнувшую и повернувшуюся к нему волчицу, упираясь взглядом в её макушку и даже не пытаясь поймать взгляд терракотовых глаз исподлобья. – Твой брат имеет право поступать так, как считает нужным. Ты, конечно, тоже, но хватит уже этой гиперопеки.

Саломея старше Илая то ли на двадцать, то ли на тридцать минут.

– Снова увижу тебя квохчащей над ним – сломаю ребро. Илаю. И так каждый раз, тебе понятно?

Мея кивает, недовольно поджимая губы.

Питеру иногда кажется, что она старше брата лет на пятнадцать.

Питер отпускает волков достаточно поздно, ближе к полуночи, успевает сходить в душ и захватить бутылку сладкого красного вина перед тем как спуститься на первый этаж к камину. Айзек приходит парой минут позже – все в той же тонкой майке, через которую просвечивают темные ареолы сосков и в тонких серых боксерах, скорее обтягивающих, чем хоть сколько-либо прикрывающих его эрекцию.

– Свидание, значит? – На Питере одни только джинсы, и он думает, что это определенно лучшее свидание в его жизни.

Айзек демонстрирует Питеру бутылку – точно такую же, как зажатая у альфы в руке, и лучезарно улыбается, наступая босыми ступнями на мягкий мех.

– Свидание, – Лейхи протягивает Питеру руку и тот бережно сжимает его пальцы в ладони, мимолетно касаясь серебряного ободка на безымянном пальце. – Ты был занят последние дни. Тшш, я знаю, что мой альфа отдавал мне все свое свободное время, – Айзек говорит тише, с легкой хрипотцой в голосе, медленно подходя вплотную к мужчине, наклоняясь к его шее, почти касаясь губами.

Питер прикрывает глаза, чувствуя как все тело отзывается слабой, гулкой вибрацией на близость Айзека, словно потревоженный камертон.

– Но я хочу, чтобы ты отдохнул. Тем более, что ты уже закончил с делами, – Айзек дожидается короткого кивка Питера, трепетно гладит мужчину по груди. – Хочешь узнать какой у нас план на это свидание?

– Очень, – Питер не касается своего мальчика, позволяет ему делать все самому. – Мне действительно интересно, что ты задумал, волчонок.

– Это так странно… – Айзек проводит пальцами вдоль пояса джинс, по коже, останавливая пальцы обеих рук под пупком. – Я могу в любой момент… Об этом потом, ладно? – Айзек улыбается, когда Питер вопросительно приподнимает бровь. – План такой: сейчас я беру у тебя в рот, потом выпьем и поговорим… или просто посидим рядом. Потом можешь делать со мной всё, что захочешь. Но я надеюсь, что это “всё” будет включать в себя несколько моментов, когда я бурно кончаю под тобой.

– Настоящий план, – Питер старается сдерживать ухмылку, опуская ладони на крепкие бедра юноши, сжимая. – Думаю, нам стоит ему последовать.

Айзек опускается на колени, попутно расстегивая ширинку Питера и спуская его джинсы, поднимает взгляд наверх, на Питера, кончиком языка дотягиваясь до упруго качнувшегося перед лицом члена.

Хейл немного ведет бедрами, по подставленному языку скользя в горячий, влажный рот, и тихо рычит, когда губы плотно смыкаются на головке, а на член ложится ладонь, туго обхватывая твердую, рельефную от набухших, пульсирующих вен плоть. Айзек медленно, дразня, дрочит альфе, удерживая головку его члена губами, посасывая нежную плоть и толкаясь кончиком языка в дырочку уретры, сцеживая новые капли пряной смазки.

Айзек не скрывает, как ему нравится происходящее – он тихонько постанывает, весь трепещет, насаживаясь на твердый член, дрожит в руках Питера, когда он вплетает пальцы в золотистые кудри, направляя волчонка, и сам толкается в его рот входя до конца, чувствуя, как на каждом толчке Айзек впускает его в свое горло, сжимая гладкими тугими стеночками.

Питер не собирается – не сейчас – изводить себя и своего мальчика долгой игрой. Долгие игры – на потом, а сейчас нужно просто получить разрядку, и Питер с удовольствием пользуется чувственным умелым ртом Айзека для этого, после нескольких дюжин глубоких сильных толчков кончая в тугое горло, не вытаскивая еще твердый член изо рта Айзека, позволяя ему нежно ласкать болезненно чувствительную после оргазма плоть, продлевая острое удовольствие.

Питеру нравится целовать Айзека сразу после минета, нравится чувствовать вкус своего семени на его губах, на языке. Весь рот Айзека горчит его, Питера, спермой, и волк удовлетворенно урчит, считая это очередной меткой на своей паре.

Айзек просто любит целовать Питера. Отдаваясь, раскрываясь для него, распластываясь или прижимаясь теснее, но всегда с полной отдачей, всегда для него, всегда так, что поцелуи отзываются в теле так же горячо, как самые изощренные ласки.

Юноша довольно урчит, когда мужчина опускается рядом с ним на ковер, властно обнимая за талию и покрывая поцелуями шею, но Питер, кажется, прекрасно помнит о плане – неохотно отрывается от манящего тела, напоследок поцеловав своего мальчика в уголок губ.

Айзек смеется, ткнувшись губами в щеку альфы, садится удобнее, вытягивая длинные ноги вперед, к камину, и отдавая Питру бутылку, чтобы тот её открыл.

– Освоился? – Питер протягивает одну откупоренную бутылку юноше, ко второй прикладывается сам, укладывая освободившуюся руку на талию Айзека.

– В целом – да, – Лейхи пожимает плечами, делая большой глоток. – Здесь действительно стало хорошо. Не Марсель, конечно, – добавляет с лукавой ухмылкой, косясь на альфу.

Питер отвечает благодушным, шутливым рыком.

– Но зато ты рядом. Я об этом хотел сказать – так странно понимать, что можно в любой момент просто спуститься на этаж ниже, зайти к тебе в кабинет, обнять. Не нужно ждать месяцами, не нужно представлять, как ты сейчас пахнешь, как чувствуешься… Это прекрасно.

Альфа медленно кивает, наклоняясь к волчонку, чтобы коснуться губами его плеча. Айзек счастливо улыбается.

– Я, кстати, слышал твой разговор с Илаем.

– Навряд ли он рискнет побеспокоить тебя, – Питер равнодушно пожимает плечами.

– Навряд ли Саломея ему это позволит, – Айзек тихонько смеется, приваливаясь плечом к плечу Питера. – Можно было бы устроить тренировку перед полнолунием. Я бы их погонял.

– Хочешь размяться? – Питер кивает, коротко улыбнувшись. – Можно устроить. Хочешь еще чего-нибудь? – альфа гладит юношу за ухом, и Айзек в ответ на ласку тихо, по-волчьи урчит.

– Нет… Думаю, со следующей недели можно начинать работать.

– Это хорошо, – Хейл задумчиво смотрит на огонь, чувствуя, как тонкие пальцы проходятся легкой, дразнящей щекоткой под ребрами. – Не хочу, чтобы ты здесь скучал.

– С тобой не соскучишься, альфа, – Айзек тянется к уху Питера, мягко обхватывая губами мочку, и продолжает шептать:

– Я бы и тебя по лесу погонял, Питер…

– Ты маленький, разбалованный, наглый сучёныш, – с самодовольной улыбкой выдыхает Питер в разомкнутые манящие губы. – Но… не спортивного же интереса ради.

– Можно на желание, – Айзек смеется, откидываясь спиной на ковер и отставляя бутылку в сторону. – Думаю, мы оба, в любом случае, останемся в выигрыше.

– Определенно, – альфа коротко усмехается, качнув головой, и за бедра тянет волчонка к себе, вынуждая скрестить ноги на его пояснице. – Что там было про несколько моментов когда ты бурно кончаешь подо мной?

========== Часть 12 ==========

Айзек тихонько обходит кресло, в котором Питер устроился с книгой, кладет ладони ему на плечи, легко массируя напряженные мышцы, наклоняется к его виску, прижимаясь щекой и заглядывая в легшую на колени Питера книгу. Книга на немецком, поэтому юноша не понимает ни слова, только узнавая манеру словообразования. Лейхи счастливо щурится, когда, Питер заводит руку за голову, запуская сильные пальцы в мягкие кудряшки, и скрещивает руки на груди своего альфы, блаженно урча.

– Ты уже начал скучать? – безошибочно угадывает Питер, мягко усмехаясь. – Я ведь еще не уехал.

– Ну и что, – Айзек соскальзывает пальцами под ворот футболки, обтягивающей мощное тело вервольфа. – Скоро ведь уедешь.

– Ненадолго, – обещает Хейл. – Как-нибудь продержишься сутки без меня?

– Я по четыре месяца держался, – Айзек хмыкает, качнув головой. – Тут уж как-нибудь справлюсь.