Текст книги "Хозяйка судьбы (СИ)"

Автор книги: Cheshirra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Если бы не шок от его слов, лишивший ее возможности пошевелить даже пальцем, она бы упала. Мир внезапно сузился, она видела только насмешливые, холодные голубые глаза, с удовольствием наблюдающие за ее реакцией.

Нужно было сделать хоть что-нибудь, хоть как-то помешать ему…

Инира чувствовала, как воздух пытается протолкнуться в легкие, но внезапно забыла, как дышать – она не могла пошевелиться, паника накрыла ее с головой, оставив сознание беспомощно барахтаться.

– Мы так не договаривались, Ле-Вант, – слева раздался голос Приаша, донесшийся до нее глухо, словно сквозь толщу воды. Его ледяные пальцы коснулись ее запястья, вырвав из оцепенения и Инира обнаружила, что вцепилась в спинку стула так, что побелели костяшки. – Король поручил мне защиту бастарда.

– И вы с ней не справились, – Ле-Вант встал, снова поддернул белоснежные перчатки – ее уже тошнило от этого жеста – Это очевидно, не так ли? Планы придется поменять, пока и этого бастарда не убили.

– Никто, кроме меня, не сможет защитить ее! – повысил голос лорд-директор. Инира инстинктивно съежилась. Пальцы сомкнулись вокруг ее запястья, распространяя могильный холод. – Она подписала контракт!

Воцарилась тишина. Ле-Вант застыл, глаза его угрожающе сузились. Он мигом растерял всю иронию, превратившись в опасного и злого противника.

– Что она сделала? – чеканя слова, свистящим шепотом переспросил дознаватель.

– Подписала ученический контракт, – отрывисто бросил Приаш, продолжая сжимать ее запястье. Руку до локтя она уже не чувствовала, и холод полз дальше, подбираясь к сердцу. Инира слабо дернулась, пытаясь незаметно вырваться. – Это был единственный способ обеспечить ее защиту без постоянного присутствия.

– Вы хоть понимаете, что нарушили прямой приказ короля? – рявкнул Ле-Вант. На его щеках расцвели яркие пятна гнева, безобразно смотревшиеся на безупречно бледной аристократической коже. – Бастардам запрещено обучаться магии! Вы не имеете права влиять она королевскую кровь! Да отпустите же ее в конце концов, пока не убили! Вы и так заработали на смертную казнь!

Приаш, словно обжегшись, отпустил Иниру, едва не оттолкнув – она выдохнула, массируя руку, к которой иголочками боли возвращалась чувствительность.

– Вы слишком многое берете на себя, лорд Приаш, – взяв себя в руки после вспышки гнева, Ле-Вант снова нацепил маску невозмутимости. Аккуратно пригладив волосы, он задумчиво побарабанил пальцами по столу и решительно кивнул: – Я буду вынужден доложить королю о вашей… самостоятельности.

– Пожалуйста, – фыркнул Приаш. – И не забудьте упомянуть о незарегистрированном Темном даре, который вы проморгали. Инире останется здесь, пока вы не распутаете этот клубок, а без меня вы убийцу не поймаете. Очень удобно иметь на своей стороне Ловца, вы так не считаете?

– Я считаю, что вы испытываете судьбу, лорд Приаш, – высокомерно бросил Ле-Вант. Выудив из стопки бумаг на столе чистый лист, он проверил на ногте перо, аккуратно обмакнул в чернильницу и склонился над пергаментом, закрывая от них написанное. Пару минут они слышали только скрип пера. – Вам оставили жизнь, исключительно по милости короля, но это не означает, что он дважды вспомнит былую дружбу. Не за такие проступки.

Инира испуганно перевела взгляд на Приаша, но по его лицу ничего нельзя было понять – словно восковая бледная маска, на которой жили только глаза, прикрытые сейчас полумесяцами густых черных ресниц. Руки в карманах брюк сжаты в кулаки, плечи упрямо расправлены. Выходит, он не в первый уже раз сталкивается с дознавателем? Что послужило причиной тогда? И какое наказание ему было назначено?

Она почувствовала укол вины. Он всего лишь пытался ее спасти, а что в итоге? Скрывать такую тайну от дознавателя равносильно смертному приговору, но рассказать, что бастард – привязанная душа? Немыслимо. За одно прикосновение к ней ему могли – если судить по всей строгости древних законов – отрубить руки.

– Вам придется убраться из Академии, – свернув пергамент, Ле-Вант выудил из деревянного чехла на поясе узкую стеклянную трубку, ловко сунул в нее письмо и заткнул пробкой. Внутри тут же заискрились голубые разряды молний. Подойдя к окну, за которым солнце уже почти вышло из-за горизонта, он резко свистнул. Раздалось хлопанье крыльев и на подоконник опустился огромный ворон. Обведя всех бусинами глаз, он понятливо протянул лапу. Когти сомкнулись на тубе. Крылья захлопали с утроенной силой, пустив волны холодного воздуха по комнате и раздув тлеющие угли в камине – за разговором они даже не заметили, как огонь потух, а температура в комнате стала приближаться к нулевой.

– Куда? – хмуро спросил Приаш, взмахом руки заставляя огонь в камине снова вспыхнуть. Правда, на этот раз – холодным зеленоватым цветом, на верхушке переходящим в синеву.

– Помнится, у вас было поместье на побережье недалеко отсюда? – усмехнулся Ле-Вант. Пройдя мимо них, он подхватил с вешалки теплый, подбитый мехом плащ – того же цвета, что и камзол. – Вот и займитесь им, наконец. А я буду поблизости… До встречи, драгоценная.

Короткий кивок, насмешливая улыбка, хлопнула дверь, оставляя их одних и Инира осела на пол, сжавшись в комок, разом лишившись последних сил. Только сейчас она поняла, насколько замерзла – зубы выбивали дробь, пальцы утратили всякую чувствительность. Недовольно посмотрев на нее, Приаш добрался до окна, с силой захлопнул ставню, отрезая их от зимнего мороза. Нервными, резкими движениями забросил в камин дрова, вызывая настоящее пламя. Еще один раздраженный взгляд и его теплая мантия наброшена на нее, словно на куклу.

– Да поднимитесь вы уже наконец! – рыкнул, не выдержав ее безучастной покорности.

– Нас казнят? – вырвалось у Иниры. Она подняла глаза, поймала взгляд Приаша.

– Нет, если мы поймаем того ублюдка, который заварил эту кашу, – огрызнулся Виктор, отводя глаза и с силой поднимая ее за локоть. Почти волоком дотащил до кресла у камина, девчонка совсем расклеилась. Не зная, чем еще ее растормошить, он подхватил со столика графин с кору (1), плеснул в стакан и сунул ей под нос. – Пейте. Ну же!

Инира, клацая зубами по тонкому хрусталю, сделала глоток. По горлу словно прошелся огненный вихрь, упал в пищевод – мгновенно стало жарко. Закашлявшись, она вернула остатки Приашу, вытирая невольно выступившие на глазах слезы.

– Я не хочу уезжать.

– Придется, – бросил недовольно Виктор, нервно побарабанил пальцами по стакану и залпом допил оставшееся, даже не поморщившись. Только легкая розоватость щек, сменившая обычную землистую бледность, говорила о том, что там была далеко не вода. – Здесь мы как на ладони, Ле-Вант прав…

– Я не хочу уезжать, – громче повторила Инира, сбрасывая его плащ. Кору помогло – она наконец-то снова почувствовала себя живой. Страх отступал.

Приаш недоуменно вскинул одну бровь, рассматривая ее так, словно впервые увидел:

– Поправьте меня, но складывается ощущение, что вы вовсе не хотите найти преступника, который убил уже шестерых бастардов и едва не добрался до вас… – медленно проговорил лорд-директор.

Инира вздохнула, яростно потерла переносицу. Глаза слипались и глухое раздражение от того, что она снова проиграла в битве за собственную судьбу грозило выплеснуться на сидящего напротив нее мужчину.

– Найти? – переспросила она, кинув на него мрачный взгляд. – Да я готова ему памятник поставить! Вы хоть представляете, на что была похожа моя жизнь до этого?

– Жизнь королевского бастарда, – ехидно уточнил Приаш. – Полагаю, что имею об этом представление.

– Да ни Проклятого вы не представляете! – вспыхнула бастард, подскакивая в кресле. – Я словно прокаженная, вечно одна, смерды шарахаются и ненавидят, а лорды вроде вас и вовсе смотрят, как на грязь под ногами! Думаете, мне это нравится? Когда собственная мать не смела коснуться королевского ребенка? Нравится слышать за спиной ваши ядовитые смешки? Думаете, я сама не понимаю, что словно бельмо на глазу нового короля? И избавиться нельзя и принять невозможно! – выкрикнула она в лицо Приашу. Он расширившимися глазами смотрел на нее, явно опешив от такой вспышки. От этого удивления на его лице Инира осеклась, замолчала. И уже тише добавила: – Только здесь я могу быть нормальной, когда никто не знает, кто я. Вы знаете, что такое – иметь друзей, лорд-директор? Я никогда не думала, что смогу хотя бы попытаться их найти. Я благодарна судьбе за то, что оказалась в Академии и мне плевать, сколько законов я при этом нарушу. Я не уеду.

Она тяжело осела в кресло, измотанная собственным гневом. Криво усмехнувшись, посмотрела исподлобья на Приаша.

– Даже не знаю, зачем я стараюсь. Вы ведь уже все решили, правда?

Он долго молчал. Задумчиво крутил в тонких, длинных пальцах пустой бокал, на гранях которого мелькали первые солнечные лучи. Кресло Иниры, стоявшее спинкой к окну, тонуло в тени.

– Я не могу ослушаться прямого приказа, – когда он, наконец, подал голос, она уже почти уснула, но, вздрогнув, распахнула глаза. – Но могу устроить так, что в поместье вместе со мной уедет леди Омбре, а не Нокт-Аукаро. Такой расклад вас устроит?

– Конечно, – обреченно ответила Инира. Будто у нее есть выбор. Академию все равно придется покинуть, но чужая личина давала ей хоть призрачную свободу.

(1) Кору – крепкий алкогольный напиток, получаемый путем вымораживания вина.

***

Отъезд был поспешным и очень заметным. Кое-как успокоив Отишу, Инира, не слушая ее причитаний и рассуждений Ками о «долге ученика», вытащила свой собственный чемодан из-под кровати, побросала туда учебники и конспекты и застыла перед дверями. Выход перегораживали все трое (Виктория, оставшись верна себе, сидела на кровати, бурча что-то про чокнутых девиц): Отиша стояла посередине, упрямо скрестив руки, Кари и Ками застыли по бокам с печальными лицами.

– Я вернусь, – заставив себя улыбнуться, хотя ни на минуту не верила в то, что говорила, Инира шагнула к ним. – Это просто небольшой отпуск.

– Не понимаю, почему вызвали лорда Приаша, а едешь ты, – проворчала Отиша, неохотно отступая от дверей.

– Потому что без него меня некому учить? – предположила Инира, обнимая ее. Глаза защипало и она укусила себя за щеку, лишь бы не расплакаться. Они думают, что она вернется. Думают, просто едет следом за наставником по очередному заданию Совета магов. – Заодно и практика будет.

– Мне бы твою практику, – эхом откликнулась Виктория позади нее.

– Можно подумать, – фыркнула не убежденная Отиша, уступая место Кари и Ками. Сестры обняли ее одновременно, с двух сторон. – Так, послушай меня.

– Слушаю, – покорно ответила Инира, вытянувшись по струнке под суровым взглядом подруги.

– Я, конечно, много чего болтала про лорда-директора, – брякнула рыжая. – Но это не руководство к действию, ясно? Знаю я, путешествуете вдвоем, ты, вроде как, у него в подчинении…

– О, Души Великие! – закатила глаза Инира, догадавшись, к чему она ведет. – Не говори глупостей!..

– И все-таки, – заупрямилась Отиша. Сунув руку в карман, она выудила оттуда крупную прозрачную бусину на шнурке. Внутри застыло что-то красное – не то клок тумана, не то обрывок ткани. – Я о тебе забочусь, дурочка. Надевай.

– Что это? – подозрительно осведомилась Инира, но голову через шнурок продела, сил спорить не было.

– Мне это Оливер дал, – смутилась Отиша. – Ну, на всякий случай. Если кто-то будет приставать.

– И как оно действует? – еще больше нахмурилась Инира, рассматривая стеклянный шарик. Обычная бусина, стекло быстро нагрелось в ее руках.

– Ну, тут главное, чтобы оно твою ауру считало, – пояснила подруга, оттесняя всех остальных и обнимая ее по второму кругу. – Тогда, едва ты начнешь сопротивляться, амулет и сработает.

– То есть если сопротивляться я не буду, она бесполезна? – шутливо уточнила Инира. Ей слабо верилось в силу чудодейственной штучки. Скорее уж Оливер решил просто успокоить впечатлительную рыжую.

– Ты мне смотри, – погрозила пальцем Отиша. – Сначала доучись… Меня, опять же, вытяни, а потом можешь делать, что душа пожелает.

– Да, командир, – смирилась Инира, добираясь до дверей и наконец, кладя руку на ручку. Сердце, несмотря на шутливый тон, тревожно замерло. – Я могу идти?

– С душами! – хором откликнулись девочки.

Глава 13

Карета ждала ее во дворе. Распахнутые ворота то и дело пытались схлопнуться под натиском поднявшегося ветра. Он закручивался между холмами в снежные вихри, поднимая с земли едва выпавшую поземку, бросал в лицо, словно пытаясь остановить Иниру. Стражники повисли на створках ворот, держа их распахнутыми.

– Живей, живей! – Кирх, кутаясь в поеденную молью волчью шкуру, метался от ворот к карете, явно не чая уже, когда она уедет. – Чего ты тащишься, как курица?

Она со злостью всучила ему тяжелый чемодан, в последний раз оглянулась на Академию. Сердце заходилось в тревожном предчувствии – она не вернется сюда, не сможет. Но замок был равнодушен к ее чувствам, мрачной холодной громадой возвышаясь над головой. Тряхнув головой, чтобы избавиться от ненужных мыслей, Инира села в карету – никто не предложил ей руки, не помог сесть. Кирх, кое-как привязав чемодан на козлах позади, семенящими перебежками добрался до своего места. Карета качнулась, заржали лошади. Внезапным ураганным порывом ворота снова дернуло, едва не задев животных – с минуту стражники и Кирх отчаянно переругивались, затем они с натугой тронулись. Инира задернула шторки, чтобы не видеть набившего оскомину пейзажа – серых холмов с торчащими из мерзлой земли жесткими стеблями сухой осоки. В карете было холодно, она нашла под сиденьем свернутую в трубку медвежью шкуру, кое-как накрыла ноги. Лорд Приаш уехал рано утром – подготовить поместье к их приезду, уладить оставшиеся в городе дела, хотя ей казалось – проследить за Ле-Вантом. Он должен был встретить их на первой развилке. Инире это представлялось глупым планом и опасным, но она молча проглотила все свои догадки, понимая, что Приаш не станет слушать ее. Между ним и королевским дознавателем было что-то личное, некий подтекст, который она в силу возраста или неопытности не могла сейчас опознать. Поэтому она просто устроилась поудобнее и приготовилась ждать. Приятная тяжесть и мерное покачивание вскоре успокоили ее и против воли глаза начали слипаться

Ее разбудила остановка. Еле разлепив глаза, Инира села, зябко кутаясь в шкуру. Под ней было тепло, а в карете пар шел изо рта при дыхании. Стемнело. Отодвинув шторки, она обнаружила сизые сумерки. Длинные черные тени падали на дорогу – они, наконец, выехали из этих проклятых болот и за окном, прилепившись к самой дороге, вздымались в высоту горы. Серо-черные камни пересекали трещины с торчащими из них редкими голыми кустарниками и клочками темного мха. Воздух был влажным и пах по-другому, почти как в Имретоне – водорослями и солью.

Заржали лошади, карета дернулась, но не поехала. Недовольно нахмурившись, Инира окончательно стряхнула с себя остатки сна и открыла дверцу, чтобы узнать, что происходит. В ту же секунду распахнулась дверь с другой стороны, явив человека, которого бы она хотела видеть меньше всего:

– Приветствую, драгоценная, – шутовски поклонился Ле-Вант. Теплая, подбитая мехом мантия с поднятым жестким воротником наполовину закрывала его лицо, но заметно было, что он изрядное время провел на улице: на усах и бороде от дыхания дознавателя намерзли льдинки, щеки и лоб покраснели от мороза.

– Что вы здесь делаете? – Инира, не желая поворачиваться к Ле-Ванту спиной, задом сползла со ступеней, шагнув на хрустнувшую под ее ногами землю. Может быть, потому, что ощущение это стало для нее привычно, а может, она просто научилась прислушиваться к себе после стольких повторений, но проснувшийся дар она почувствовала сразу. Еще слабый, лишь отзвук предстоящей беды, но ей хватило и этого – достаточные основания, чтобы растерять к королевскому посланнику всякое доверие.

– Жду вас, драгоценная, – невозмутимо ответил Ле-Вант. Внимательные глаза, чуть прищурившись, наблюдали за ней, словно за птицей в клетке – можешь биться о прутья сколько угодно, но никуда не денешься. – Наши планы изменились.

– Ваши планы, – нервно ответила Инира, обходя карету. Она мгновенно замерзла на пронизывающем ветру, а одежда пропиталась висящей в воздухе водяной взвесью, отяжелев. За спиной были горы, а впереди… Дорога шла по самому краю обрыва – каменное крошево осыпалось вниз, теряясь в ветвях кустарника и там, внизу, насколько хватало глаз, простиралось море. Оно было не похоже на то, что омывало берега Имретона – теплое, бирюзовое и прозрачное. Северное море Хьердаргена было похоже на горы, которые его окружали: тяжелое, темное, оно накатывало на пустынный каменистый берег и уходило обратно, с грохотом утаскивая за собой мелкую гальку. Оттого и привычный шум прибоя она не сразу узнала, приняв за далекие осыпающиеся отвалы в горах.

– Вы в их числе, драгоценная, – пожал плечами Ле-Вант, садясь в карету. Та чуть качнулась под его весом. – Залезайте, не стойте на ветру, – послышалось изнутри.

Инира беспомощно огляделась, но дорога была абсолютно пуста и некуда было бежать. Она не знала этих мест, понятия не имела, где находится поместье Приаша. Все ее инстинкты кричали об опасности. Что-то было не так, Ле-Ванта не должно быть здесь, он вообще не должен был открывать свое присутствие…

– Вы предпочитаете замерзнуть насмерть? – дознаватель выглянул из окна, недовольно хмурясь. – Или настолько боитесь меня?

Он снова скрылся в карете, абсолютно равнодушный к ответу. Они оба знали, что бежать некуда и выбора нет.

– Мы ведь не едем к лорду-директору? – она залезла внутрь, где стало слишком тесно для двоих – толстые меховые одежды занимали много места. Ле-Вант развалился на месте Иниры, накрывшись шкурой. Высокая лисья шапка с кисточкой хвоста валялась рядом. Девушка села, нервно сцепив руки в замок. Она тоже замерзла, только сидевшему напротив мужчине до этого не было никакого дела. Карета тронулась – Кирх не сказал ни слова против, уверив ее в мыслях, что все было просчитано заранее.

– Отчего же? – чуть приоткрыв глаза, отозвался дознаватель. – Едем.

Она не верила ему. Дар говорил, что опасность близко и в продуваемой насквозь карете ей стало вдруг нечем дышать.

Закусив губу, Инира уставилась в окно, но кроме гор и холмов ничего не видела – никаких признаков человеческого жилья. Когда Приаш хватится ее? И не будет ли к тому времени уже слишком поздно? Или уже поздно и лорд-директор валяется где-нибудь с перерезанным горлом, как жертва собственной прозорливости?

Скинув сапоги, Ле-Вант забросил ноги на скамью и, завернувшись в медвежью шкуру, как в кокон, повернулся к Инире спиной.

– Не вздумайте бежать, – донеслось глухое. – Пока что я просто хочу поговорить и лучше не будить во мне других желаний.

Сжавшись на сиденье, она подтянула колени к подбородку, наплевав на все приличия. Что толку? Она едет в карете со взрослым неженатым мужчиной, наедине, он без обуви и бессовестно дрыхнет, наплевав на ее комфорт. Так стоит ли держать марку?

– И о чем пойдет речь? – спросила она, настороженно глядя на него.

– Узнаете, когда приедем, – огрызнулся Ле-Вант. – А пока помолчите.

Инира затихла. Около часа прошло в нервном ожидании. Однако дьер, видимо, и правда заснул – дыхание было глубоким и ровным, он явно не ждал от нее подвоха, не считая бастарда достойным соперником. Карета мерно покачивалась – дорога была гладкой, словно лист бумаги. Ноги у нее затекли и Инира, бесшумно спустив их на пол, пересела ближе к окну. Отдернула шторку, наблюдая за отдаляющимся морем – дорога заворачивала влево, уходила вглубь материка. Поместье Приаша находилось на побережье.

В горах стемнело рано – небо еще было светлым, нежно-опаловым, а земля уже тонула во мраке. Горы становились все ниже, снова переходя в болотистые, голые холмы и родной запах моря больше не был слышен. Только крикливые чайки далеко в высоте говорили, что оно еще близко.

Когда взошла луна, они выехали на наезженный, широкий тракт. Инира увидела сигнальные башни и только теперь поняла, где они находятся – Пограничье. Северная граница проходила лигах в тридцати от Хъёргардена, являясь больше символической, чем реальной. Соседей как таковых не было – лишь разрозненные племена, затерявшиеся в бесконечных горах. Жить там было невозможно, а оттого и бороться не за что. В свое время король ограничился созданием сигнальных башен, чтобы предупреждать о редких набегах города и на этом отношения с племенами исчерпывались. Инира мало знала об этих местах – рассказы гувернантки содержали только общие сведения. Никто не думал, что бастарду может пригодиться страноведение.

По тракту то и дело проезжали повозки, кареты, скакали конные. Один раз они обогнали тяжело плетущийся торговый обоз. Инира проводила его задумчивым взглядом. Ближе к полуночи, она начала клевать носом, но тут карета свернула с дороги. Встрепенувшись, девушка выглянула в окно. Впереди темнела грубо сложенная невысокая каменная стена. Сквозь распахнутые настежь ворота было видно двухэтажный дом с маленькими окошками вдоль крыши. Из дома слышались голоса, прерываемые плохо настроенной лютней. Кирх, подгоняя лошадей, въехал во двор. Едва карета остановилась, Ле-Вант резко сел – блеснуло в темноте лезвие мгновенно выдернутого из ножен кинжала, заставив ее вжаться в сиденье.

– Спокойно, – усмехнувшись, дьер зачесал назад растрепавшиеся светлые волосы, убрал кинжал, снова став похожим на придворного писца, и вылез на улицу. Инира наблюдала за ним через распахнутую дверь. Дознаватель огляделся, с явным удовольствием разминая затекшую спину, и повернулся к ней:

– Вашу руку, драгоценная.

Она вышла сама, вызвав новую усмешку на его губах. Дом оказался постоялым двором. Не самого высокого качества, но за время бегства из Имретона Инире приходилось ночевать и в местах похуже. Следом за ними, заставив Кирха с ругательствами торопливо расседлывать усталых лошадей, въехал торговый обоз, который они обогнали раньше. Служки быстро выскакивали из повозок, громко и весело переговариваясь, явно предвкушали горячий ужин.

Они вошли в душное тепло постоялого двора – народу было много, по такому холоду никто не хотел остаться без крыши над головой. Один длинный стол полностью заняли дозорные – их отряд регулярно сновал вдоль дороги, сохраняя безопасность, но сегодня путникам предстояло справляться самостоятельно – черные кожаные жилеты, оббитые гладкой переливающейся моржовой кожей лежали на скамьях рядом с саблями и арбалетами. Видимо, сидели они уже давно – стол был заставлен остатками еды и питья, слышались громкие, разгоряченные разговоры. У полыхающего камина сидел на трехногом табурете грязнолицый мальчишка, неумело перебирая лютню с провисшими струнами.

– Даже не смотри в их сторону, – фыркнул Ле-Вант, удерживая ее руку на локте. Они прошли прямиком к лестнице на второй этаж – хозяин, разливающий пиво за стойкой, лишь проводил их глазами. Очевидно, дознавателя он видел сегодня не впервые. Они поднялись по скрипучим ступеням наверх, прошли по открытому коридору до самого конца и лишь тогда остановились: Ле-Вант с насмешливой учтивостью распахнул перед ней крайнюю дверь.

– Прошу, драгоценная.

Инира неуверенно шагнула внутрь – там горел свет. Небольшая свеча освещала убогое убранство комнаты – узкая кровать, таз на низком табурете, стол и стул у маленького, закрытого ставнями окошка. Прилепленная к краю стола свеча слабым ореолом выделяла сидящего на стуле человека – все, что Инира видела, это сгорбленные плечи под мешковатой мантией, остальное терялось в тени.

Ле-Вант вошел следом, подтолкнув ее к середине комнаты. Она сделала шаг вперед и снова застыла, парализованная страхом и собственным даром. Сейчас, в этой комнате, случится что-то очень, очень плохое – она это знала, чувствовала и ничего не могла поделать. Примерно так Инира чувствовала себя, когда ее похитили из Имретона – хотя угрозы для жизни не было, она предчувствовала события, которые изменили ее судьбу.

Глухо стукнула щеколда на дверях, заставив ее вздрогнуть.

– Присаживайтесь, драгоценная, – кивнул на кровать дознаватель. Прозвучало это как приказ и она на ватных ногах, не столько подчиняясь, сколько боясь в противном случае упасть, села, не сводя глаз с человека в мантии. Хотя он не накидывал капюшон, распущенные длинные волосы закрывали его лицо, а отсутствие света довершало дело – она видела лишь кончик носа, острого и длинного, словно у крысы. – Ну что? – Ле-Вант обратился к нему, но не подошел ближе, словно стараясь находиться как можно дальше от незнакомца. – Чувствуешь что-нибудь?

– Страх, – последовал сухой, словно лущеный горох, ответ. В голосе проскальзывали старческие, скрипящие нотки, от которых у Иниры поползли мурашки по коже. Кто этот человек и что ему нужно от нее?

– Это и так понятно, – досадливо отозвался Ле-Вант, подходя ближе. – Дар? Что у нее за дар?

– Он не проявляется, – последовал ответ. Инира вскинула брови. Вот же он, она чувствует его, слышит гулкие барабаны крови в ушах!

– Вы могли бы спросить? – тихо попросила она. – Незачем было красть меня… Я могла бы ответить и так.

На короткий миг у нее зародилась надежда. Если он хочет всего лишь узнать о ее даре, нужно просто дать ему, что нужно!

Удивленный ее внезапным вмешательством в разговор, Ле-Вант приглашающее повел рукой.

– Ну раз вы настаиваете? Просветите нас, драгоценная.

Незнакомец в мантии словно бы чуть сдвинулся – наклонился в ее сторону. Она готова была поклясться, что слышит его тяжелое, свистящее дыхание. Волосы чуть сдвинулись, открывая морщинистую щеку. Эти морщины появились не от старости – она видела подобное, когда дар уходил из человека, выпив его до капли. Если не научится контролировать свой – она когда-нибудь станет такой же.

– Я чувствую опасность, – нервно сжав пальцами колени, ответила она, не сводя глаз с незнакомца. – Свою или… чужую.

Прошло несколько секунд, прежде чем Ле-Вант понял, что добавлять она ничего не собирается.

– Драгоценная, не тяните время, – рявкнул он, раздраженно сбрасывая теплый плащ на кровать рядом с ней. – Оно слишком дорого сейчас, а для вас еще и опасно! Я знаю, что ваш дар больше, чем эта малость, доступная даже ребенку…

Если бы ситуация не пугала ее до дрожи, Инира бы рассмеялась – настолько абсурдным было это заявление. Постоянные проверки в Академии ни разу не выявили ничего другого, но все, кроме Приаша, уверены, что она что-то скрывает, намеренно утаивает… Что, хотелось бы знать?

– Нужно форсировать события, – решил Ле-Вант, с шорохом вытаскивая из ножен кинжал. Сияющее нестерпимо-белым лезвие странным образом оставляло комнату в темноте, хотя Инире было больно смотреть на него – и страшно. Какой-то первобытный ужас поднялся изнутри, заставляя ее забыть обо всем – она отшатнулась от подходящего Ле-Ванта, попыталась проскочить мимо него, но не успела, припечатанная к стене железной хваткой дознавателя. Смерть души мелькнула перед ее глазами карающим мечом, неотвратимым, как сама судьба и в следующую секунду лезвие прошило ее насквозь.

Она закричала и мир поглотила темнота.

– Стой!!! – окрик незнакомца остановил Ле-Ванта за мгновение до того, как жадное лезвие коснулось ее горла. Казалось, оно пульсирует в попытке добраться до Иниры. Она замерла, даже дышать перестала, пытаясь понять, что произошло. Ее убили. Перерезали горло, лишили души, уничтожили раз и навсегда непонятно за что, но… Вот же оно, лезвие, лживая сталь, обжигает ее кожу…

Дознаватель перевел тяжелый взгляд на бастарда, неохотно, словно давая ей небольшую отсрочку, опустил страшное оружие. Сияние скрылось в ножнах, она заморгала, привыкая к окружавшей их полутьме, и сползла вниз по стене, едва слышно всхлипнув.

– Так я и знал, что наша девочка не все говорит нам, – с удовлетворением констатировал Ле-Вант, поправляя перчатки и отворачиваясь от нее. – Что у нее за дар?

Незнакомец медлил, переводя взгляд с нее на дознавателя, словно решая, чью сторону принять.

– Живее, пока я не решил, что ты для меня бесполезен! – рявкнул Ле-Вант, делая угрожающий шаг в сторону собеседника.

Забытая Инира, судорожно ощупав себя и не обнаружив никаких повреждений, кроме затихающей крови из носа, окрасившей красным белую меховую окантовку ее плаща, неожиданно нащупала в кармане платья вещь, о которой не вспоминала с тех самых пор, как приехала в Академию. Это платье вместе с другими личными вещами оставалось все это время в чемодане. Пальцы ее сжались на острой, длинной шпильке. Наведение причесок в стенах замка не поощрялось – да и не было здесь гувернанток, чтобы их плести, а шпилька была скорее напоминанием о прошлой жизни, о материнских наставлениях, иногда надоедливых и бесполезных, а иногда – удивительно расчетливых. Это был ее подарок на восемнадцатилетие: серебряная основа с россыпью рубинов, единственная семейная реликвия, напоминание о той жизни, что они вели, когда быть бастардом означало честь, а не проклятие…

– Хозяйка судьбы, – раздался тихий, словно беспомощный ответ. Инира вскинула голову, расширившимися глазами уставившись на незнакомца.

– Нет!

Наверное, это она кричала – она не помнила. В голове ее пульсировала только одна мысль: этого не может быть. Не может. Не может!

– Это точно? – нехорошо уточнил дознаватель, а она уже знала, что последует за этим. Дар с новой силой ударил в голову, мешая слышать, говорить, даже видеть. Инира с хрипом втянула в себя воздух.

– Да.

Смерть души с шелестом близкой погибели снова потянулся из ножен. Сияние заполнило комнату:

– Прости, драгоценная, но ты слишком опасная пешка… – издевательски покачал головой Ле-Вант, начиная поворачиваться к ней.

Острая шпилька с легкостью прошила насквозь красивый синий мундир и плоть под ним, с тихим, но отчетливым чмоканьем вошла в чужое тело, заставив ее содрогнуться от омерзения. Кровь брызнула Инире на лицо, когда она, испуганная силой собственной ненависти и смелости, вытащила шпильку.

Словно в страшном сне, Ле-Вант медленно, беззвучно повернулся к ней – бастард попятилась, уткнулась в угол, понимая, что бежать уже некуда и выставила перед собой единственное оружие. Тягучие капли падали с острия, со шлепком ударяясь о деревянный пол.

– Ты… – он еще не верил, не понял, что она сделала. С удивлением поднял к глазам руку – пальцы были окрашены кровью, ее терпкий, солоноватый, как море запах растекся по комнате.

– Умри, – с ненавистью прошептала она, держа перед собой шпильку и молясь только о том, чтобы ее мучитель, наконец, перестал вести себя как живой мертвец.