Текст книги "Boy meets Madness (СИ)"

Автор книги: Cherry Healer

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Я побежал в ванную и так, как и был ― в одежде, залез под ледяной душ. Вывернул кран на всю катушку и упёрся ладонями об стену. Ноги держали слабо, а шум воды стоял настоящим гулом в ушах. Я не сдержал ни слёз, ни крика. Но даже так, он вырвался из моей глотки лишь сдавленным хрипом, а слёзы слились с прохладными струями воды, которая не ощущалась на моей коже тем льдом, который уже как несколько минут образовался в моей душе.

Простоял я так около двадцати минут, когда уже начал ощущать холод и дрожание зубов. Чувство самосохранения всё же пересилило нервоз, и я вылез из ванной, в надежде, что последствий в виде ангины или бронхита не будет.

– Нужно с этим что-то делать, ― одними лишь дрожащими губами проговаривал я сам себе, стягивая полотенце с сушилки и накидывая его себе на голову.

Но я откровенно не знал, что именно. Мне было страшно думать об этом. Но… а что я, собственно говоря, мог сделать? Что это знание мне дало и изменило? Да, теперь я знаю через что проходил Тэхён день за днём, что знал и о чём молчал Чонгук, но что лично я могу сделать? Мои терзания и вина ничего уже не изменят! Блять, они не воскресят моих друзей!

– Но зато… это, возможно, поможет мне вернуть моих всё ещё живых друзей, ― неожиданная догадка пронзила мой мозг и я понял, что должен сделать.

Но перед этим… мне необходимо было успокоиться, я просто обязан. Но не мог. Я чувствовал, что даже если сейчас наберу номер Чимина или кого-то другого, то просто не смогу выразить то, что необходимо. Я уже ощущал, как мой язык прилип к нёбу, а губы, будто бы их смазали смолой, не могли разомкнуться.

Я подошёл к зеркалу и открыл шкафчик, скрытый за ним. Там было всего три несчастные полки, но они все под завязку были забиты флакончиками, бутылочками и пластинками с таблетками. Йод, антисептик, бинты или ещё какие-то медицинские средства, которые есть в аптечке, наверное, каждого человека, не имели чести оказаться среди моих запасов антидепрессантов и успокоительных. Бросив мимолётный взгляд на всё содержимое шкафа, я потянулся к «Велбутрину», стоящему в самом углу. Далеко от себя я держал его потому, что мне казалось, что я ещё не настолько расклеился и попросту сошёл с ума, чтобы принимать настолько сильнодействующее успокоительное. Оно было для меня самым критичным вариантом, к которому я, пусть и приобрёл лекарство, надеялся никогда не прибегать. Видимо, не судьба.

Прокрутив в руках пузырек и пару раз его встряхнув, я попытался вчитаться в инструкцию по применению. Но буквы ни в какую не хотели фокусироваться, но даже если и выходило что-то прочесть, мой мозг не воспринимал информацию совершенно. Единственное, что я смог разглядеть и понять, оказалась масса одной таблетки ― 300 мг.

– Не важно, ― бросив идею прочесть показания и дозировку, я высыпал на ладонь несколько белых капсул, некоторые из которых от дрожания руки попросту упали в раковину. Но мне было как-то всё равно. Я больше не собирался их принимать. Это был первый и последний раз. Одна секунда и таблетка оказалась в моём организме, а за ней и вторая. Я всегда принимал по две, думаю, и это лекарство не исключение.

Первый пункт моего плана был выполнен. Пусть лекарство и должно подействовать не сразу, но уже сам факт того, что я его принял меня начал успокаивать. Дальше следовало созвониться с ребятами. Они просто обязаны узнать об этом. Да и я сам не мог долго скрывать чего-то подобного. Конечно, доктора Со никто не отменял и я обязательно с ним ещё поговорю, но Джин, Чимин, Юнги и Намджун ― именно те люди, которые точно поймут меня в данной ситуации.

Я решил больше не тянуть время, поэтому, ещё раз тщательно протерев волосы от воды, я вышел из ванной. Уже через пару минут после этого входные двери моей квартирки хлопнули, в замке провернулся ключ, а я оказался на улице. Я не мог идти спокойно, поэтому немного ускорил шаг, почти бежав, хотя и понятия не имел куда. Пока не знал. Я вытащил мобильный телефон и поспешно набрал номер Чимина.

Мне несказанно повезло! Не знаю, что это было ― судьба или же просто случайность, но мои друзья именно сегодня собрались все вместе. Я пока не знал обстоятельств, но, по правде говоря, это было и не важно. Возможно, что они решили собраться спустя столько месяцев разлуки. Собраться… но без меня.

«Нет, Хосок! Сейчас не время думать о такой фигне!» ― неприятное чувство обиды было придавлено на корню, ведь сейчас не время для подобных мыслей и чувств. Сейчас главное увидеться с ними и всё рассказать. К тому же, я могу ошибаться.

По словам Чимина, они сейчас находились недалеко от супермаркета «7-Eleven», расположенном в районе Тонджакку на противоположной от меня стороне моста. Это было в двадцати минутах ходьбы от моего настоящего местонахождения, но мне не хотелось ехать на автобусе. Это могло только задержать меня. Ожидание… А я больше не мог ждать!

Мои ноги меня вели, с каждым метром набирая скорость. Я даже не заметил, как перешёл на бег. Но так было даже лучше. Быстрее… к тому же, бег не давал мне лишнего повода о чём-то задумываться. Я просто бежал и единственное, о чём думал, было оставшееся расстояние и учащающийся пульс. Я вслушивался в стук сердца и продолжал продвижение к своей цели.

Но несмотря на мою довольно-таки неплохую физическую подготовку, усталость со временем всё же дала о себе знать и мне пришлось сбавить скорость. Это произошло, когда я уже был на середине моста. Я решил недолго пройтись в обычном темпе, а потом снова восстановить прежний ритм.

«Чёрт! Голова кружится, ― я приложил ладонь тыльной стороной ко лбу, прикрывая глаза от солнца, ― не стоило мне так резко менять скорость. Особенно после принятия лекарств. Но ничего, скоро пройдёт.»

Я шёл дальше. Но оно не проходило, а только усиливалось. Голова продолжала кружиться, а в глазах начинало плыть. Дорогу я видел сугубо размытым силуэтом. Но я продолжал идти, ибо знал, что должен. Я обязан был дойти до ребят, рассказать им правду, а потом уже и терять сознание. Чёрт! Я даже предположить не мог, что этот препарат работает так! Так сильно и так быстро. Хотя… почему у меня такое чувство, что что-то не так?!

Особенно явственно я это ощутил в тот момент, когда горизонт в глазах конкретно «упал», а к горлу подошло отчётливое чувство тошноты.

– Чёрт… неужели, я перебрал?! ― еле проговорил я уже пересохшими губами ровно перед тем, как рвотный рефлекс сработал, и я немного содрогнулся, выпуская изо рта небольшую струйку слюны.

В глазах будто бы одновременно перегорели все лампочки и мой мир погрузился во мрак. Последнее, что я почувствовал перед тем, как сознание покинуло меня, была тупая боль от падения обессиленного тела об асфальт.

***

«Правда – это бомба, которая убивает двоих: того, в кого ее бросили, и того, кто ее бросил. Это нерушимая истина. И она оправдывается в случае со мной. Она меня убила. Морально, так точно. Но мне любопытно… Как себя чувствует тот, кто открыл мне нечто подобное? Сможет ли он теперь спокойно жить, зная, что сломал меня и попросту уничтожил?»

***

Ребята уже около часа сидели в одном месте в ожидании Хосока. Несколько раз выдвигались предложения пойти ему навстречу, но в итоге никто так с места и не сдвинулся, не желая в итоге разминуться с Чоном.

– Что-то он долго, ― нервно постукивая пальцами по колену, отозвался Юнги, проверяя время на телефоне, ― до его же дома меньше получаса, верно?

– Ага, ― Чимин слабо кивнул, теребя края своей рубашки, ― может что-то случилось?

– Наберёшь его? ― предложил Намджун, уже сам испытывая тревогу.

– Уже звоню, ― обогнав Чимина первый набрал номер Хосока Джин.

Абонент упорно молчал и даже не собирался поднимать трубку. Ещё через десять минут это начало довольно сильно нервировать парней.

– К чёрту! Я пошёл! ― вскочил на ноги Юнги, а за ним и остальные. Чимин, Намжун и Джин переглянулись. Все трое поняли, что только что произошло и почему именно Мин на взводе больше всех. Он уже однажды дотянул до конца, отсиживаясь в стороне и ожидая чего-то. Более парень так поступать не хотел. И остальная троица его в этом, однозначно, поддерживала.

– Мы пошли, ― легко улыбнувшись, пусть и не совсем искренне от тревожности сложившейся ситуации, Джун хлопнул Юнги по плечу и первым двинул в сторону моста через реку Ханган. За ним сразу же последовал Джин, бросив на Мина обеспокоенный, но в то же время воодушевляющий взгляд.

– Пойдём, хён, ― с парнем поравнялся Чимин и кивнул в сторону уходящих друзей. Пак не стал обходить Юнги, он шагал по отведённому им маршруту в ногу со старшим, наблюдая, как напряжённые морщинки на его лице со временем разгладились.

Парни почти дошли до моста, когда Чимин предложил ещё раз набрать Хосока. Как оказалось ― не зря.

– Алло, ― по ту сторону послышался незнакомый женский голос.

– Алло? ― в недоумении повторил Пак, оглядывая такие же полные непонимающие лица друзей. ― А кто это?

– Это медсестра из больницы Чхонсим, ― отозвался женский голос, слова которого зародили уже довольно-таки неслабые побавивания в сердцах всей четвёрки. ― Вы друг пострадавшего? Мы не могли разблокировать его телефон и позвонить кому-то из родных, а так как документов при нём не было, мы пока не установили его личность.

– П-пострадавшего? ― полушёпотом повторил Джин, переводя взгляд на насупленного и серьёзного Намджуна.

– Так вы знакомы с пострадавшим? ― девушка обязана была выполнить свой долг, поэтому и торопила. Это ребята понимали… в отличии от того, что за чертовщина вообще творится.

– Да, да, ― голос Чимина сбивался, но он понимал, что должен дать нужные данные, хотя ему самому некая информация сейчас бы совсем не повредила, ― его зовут Чон Хосок, двадцать два… три года. ― поправил себя Пак, вспомнив, что полгода назад Хосок отмечал День Рождения. ― Что с ним?

– Он сейчас в реанимации. Ещё пока сложно судить, но это, похоже, передозировка. Он принимал какие-то таблетки?

– Я… не уверен, ― заикаясь, выговорил Чимин, с ужасом осознавая, что действительно ничего не знал о своём друге. Совершенно ничего из того, что происходило с тем в последние полгода. Его язык развязался лишь тогда, когда разум выдал закономерную догадку. Даже слишком закономерную ― ведь он сам был таким же, ― возможно, какие-то успокоительные. У него были тяжёлые времена.

– Хорошо, спасибо за информацию, ― девушка уже хотела отключиться, но потом всё же задала ещё один вопрос, ― вы приедете?

– Да, я… мы приедем, ― поправил себя Пак, смотря на молчавших и побледневших, словно мел, хёнов.

– Тогда спешите. Он слишком плох.

Телефон издал последний членораздельный звук, а после этого послышались только гулкие гудки, указывающие на резко оборвавшуюся связь. Но телефонная была не единственной, которая сейчас рушилась… Цепь снова разрушалась. Ещё одно звено могло вот-вот покинуть своих соседей, раскрошившись в пыль.

– Мы должны спешить, ― пересохшими губами проговорил Джин, но не сдвинулся с места. Никто из них этого не сделал. Их тела попросту онемели, ― мы просто обязаны.

Пересилив себя, четвёрка парней продолжила путь, теперь уже точно зная, куда им идти. Они словили попутку на подъезде к мосту и уже спустя десять минут были на территории больницы Чхонсим, не решаясь ступить в её стерильные, пропитанные духом смерти, белые помещения.

«О чём же он таком узнал, что умудрился отравиться лекарством?» ― независимо друг от друга подумал каждый из друзей, уже не желая знать, что же так отчаянно пытался донести до них Хо. Но он так и не успел.

Парни подлетели к стойке регистрации.

– Вы к кому? ― медсестра подняла взгляд на пыхтящих от натуги юношей перед собой, которые даже не знали, что у неё спросить, чтобы найти нужного им человека. «Где пациент?» или же уже «Где его тело?»

– Чон Хосок, его доставили меньше часа назад, ― вперёд вышел Намджун и твёрдым голосом сказал то, что боялись произнести остальные, ― передозировка.

Девушка слабо кивнула и опустила взгляд на монитор. Её пальцы быстро и ловко стучали по клавишам, вводя в поисковую систему больницы ранее названное имя. Прошло всего пять секунд. Лицо медсестры изменилось. Она подняла на четвёрку немного погрустневший и неизвестно за что извиняющийся взгляд. А после она произнесла всего одно слово, выбившее почву из под ног остаткам ослабевшей, как никогда, цепи.

– Сочувствую.

Комментарий к Часть 3. #HS003_Горькая правда

Конец Третьей Части.

Обложка к ней: https://vk.cc/80EiMd

========== Часть 4. #JM001_Клетка слабости ==========

Я не хотел сюда идти. Очень долго решался и в итоге оказался в этом чёртовом месте почти насильно. Теперь же стою, слушаю слова, которые с прошлой погребальной церемонии ещё не успели выветриться из памяти и не понимаю, зачем вообще нахожусь тут. Зачем мы все здесь? Юнги-хён, Намджун-хён, Сокджин-хён… зачем мы здесь? И ты, Хосок… тоже, зачем здесь?

Зачем лежишь в довольно простеньком, но всё равно дорогом гробу? Почему молчишь и даже не смотришь на нас? Почему? Тебе ведь есть, что сказать… Ты ведь именно этого хотел ― сказать что-нибудь. Так почему сейчас нем, как рыба?

Каждый раз это даётся всё тяжелее. Год… это всё длится уже целый год, и я не уверен, что когда-нибудь сможет остановиться. Отсчёт, начатый ещё там ― в Инчхоне, Тэхёном, неумолимо идёт, забирая жизни моих друзей одну за одной. Кто будет следующим?

Молчаливый Намджун, в котором что-то будто бы перемкнуло тогда в больнице, когда нам сказали, что Хосок умер? Теперь он кажется совершенно безразличным и просто лишним здесь. Хотя, говоря на чистоту, ― никто из нас не должен быть тут. Мы все здесь лишние. Это территория мёртвых, а мы пока живые… пока.

Или же Джин-хён, который сейчас старался успокоить приехавших в Сеул из Кванджу бабушку и дедушку Хосока? Он всё же самый старший из нас, но всё равно, я не думаю, что для двадцати пяти лет все произошедшие события являются нормой.

Или же Юнги, который пусть и не говорит прямо, но зато видно всем окружающим ― его подкосило больше всех. Пусть Тэхён никогда не был его лучшим другом, да и с Хосоком он познакомился позже, но и говорить, что лишь Гук был его якорем в нашей компании, нельзя было. Он видел слишком много мрака и смертей в своей жизни, и сейчас обстоятельства бросают его снова в эту тьму. Я за него переживаю.

Кто из них? А может и я сам… я ни в чём не уверен. Ведь сам уже не чувствую себя нормально. Уже давно всё не нормально. Но что я могу? Могу лишь стоять тут и смотреть, как моё время ускользает. Как песок сквозь пальцы, или даже быстрее. И я совершенно ничего не могу с этим поделать. Я бессилен и слаб… просто жалок.

– Ты в порядке? ― ко мне подошёл Юнги. «А сам-то ты как думаешь?» ― так и хотелось спросить, причём спросить с сарказмом и даже какой-то ненавистью в голосе, но я не стал, просто взглянув на него. Хён был не тем человеком, на которого я имел право срываться. Я не настолько эгоистичен. Пока…

– Нет, ― я мотнул головой, отмечая про себя как в глазах друга мгновенно погас хоть какой-то живой огонёк. Они и до этого были потухшими, будто бы перегорела последняя лампочка, сейчас ― её и вовсе выкрутили и выбросили, предварительно растоптав, ― хён, мне страшно. Я не знаю, что делать.

– Я понимаю, ― как всегда лаконичный ответ, после которого я больше ничего не ожидал более услышать, но Мин продолжил, ― нам всем страшно. И каждый из нас понимает, что всё это не случайность. Уж не три раза подряд.

– Ты серьёзно думаешь, что кто-то за этим стоит? ― я боялся, что один так думаю, но сейчас слова Юнги напугали меня ещё больше, чем прежнее ощущение индивидуального безумия.

– Не знаю, Чимин, не знаю, ― мотнул головой друг, отведя взгляд в сторону, будто боясь увидеть на моём лице что-то… страх, наверное, ― но то, что я знаю точно, так это то, что никто из нас жить как прежде уже не сможет.

Не знаю, что именно в его словах вызвало мою последующую реакцию, но я просто сорвался. Отчаянно и обессиленно взвыл, а потом и вовсе рухнул на колени в заливистом рыдании. Юнги явно не ожидал такой реакции, поэтому просто застыл на месте. В нашу сторону сразу же рванули Джин с Намджуном, до этого просто стоящие в стороне и наблюдавшие за нашим с хёном разговором. Я заметил их приближение ровно перед тем, как чьи-то руки легли мне на плечи, а потом и вовсе подняли с пола. Я хотел, но не мог остановиться.

Такое со мной в последний раз было ещё в средней школе, когда родители, наплевав на все мои слёзы и просьбы, буквально за шкирку выкинули из дома принесённого мною котёнка. Отец просто унёс его, пока мать продолжала на меня кричать и ругать, что я сделал что-то без их ведома. Я до сих пор не знаю, что папа сделал с тем маленьким сереньким комочком, да и, по правде говоря, знать не хочу. Хотя… котёнок – это далеко не единственное существо, которое родители выбрасывали из моей жизни. Были и люди. Они редко когда были довольны моими друзьями и в целом окружением. Они долго меня сверлили, говоря, что я не умею выбирать людей для общения. А потом многие из этих людей просто исчезали, не говоря ни слова, лишь изредка обмолвившись фразой на подобии: «Извини, но мы слишком разные, чтобы продолжать общаться. Прости». Деньги всегда были главной палкой в колесе моей жизни. Они могли слишком много, а я слишком мало.

– Почему? За что? ― я рыдал уже навзрыд, когда меня окружили друзья и что-то успокаивающе шептали.

– Тише, всё хорошо, ― откуда-то, будто бы из-под толстого слоя воды, я слышал голос Намджуна, пока руки Джина невесомо гладили меня по спине.

Я склонил голову хёну на плечо и заскулил как ребёнок. Я знал, что на нас… на меня, смотрят остальные «гости» сего мероприятия. Кто-то понимающе, кто-то презрительно. Они смотрели, но я их не видел. Я видел лишь пелену из слёз и плечо Сокджина. Мои друзья стали стеной, загородившей слишком слабого меня от всего мира. И за это я был им благодарен.

***

«Никто из нас не хочет признаваться, какими уязвимыми мы себя чувствуем. Но я признаюсь… я слаб. И эта слабость держит в тисках меня уже очень долгое время, с каждым днём всё сильнее показывая насколько я ничтожен. Я срываюсь, я кричу, я проклинаю весь мир… но все мои потери и печали в этом мире от моей собственной слабости»

***

– Это так необходимо? ― с некой неуверенностью на лице переспросил Юнги. Ему эта идея явно не очень нравилась, но в то же время я не мог не отметить, что и другого выхода Мин не видел. Ему просто было тяжело решиться на то, что сейчас было для нас последним вариантом. Но он бы смог, я уверен.

– Мне кажется, что нам это нужно, ― повёл плечами Намджун, хотя и в его интонации особого восторга я не слышал. Он просто знал, что так надо, ― мы и так слишком долго бездействовали.

– И переносили это всё поодиночке. Это неправильно, ― голос Джина звучал как-то воодушевлённо наравне с полной безысходностью. Как я и думал ― даже для него это всё чересчур, ― в итоге потеряли слишком много. Я не хочу повторения.

После слов старшего Кима все трое друзей повернулись в мою сторону. Ну да. Я вас понял, ребята. На этот раз вы решили не тянуть кота за хвост и предпринять какие-то меры заранее. И я прекрасно понимаю, почему ваш молчаливый взгляд направлен именно на меня. Я ближе всех нас к этому. Именно меня вы хотите уберечь и оградить. Но зря вы волнуетесь. Тот срыв не был чем-то особенным и после него мало что изменилось. Я всё так же хочу жить, пусть и меньше. Я ещё не готов добровольно сдаваться. Но если вы так считаете, пусть будет так. Возможно, со стороны виднее.

Я выдохнул, выпуская вместе с воздухом неуверенность и сомнения. Всё же каждый из них прав. Это нужно сделать. Поможет ли? Неизвестно. Но зато потом можно будет сказать, что мы хотя бы пытались.

– Я согласен, ― я кивнул, ― хуже от этого не станет, думаю. Но что-то делать всё же нужно.

– Тогда я договорюсь, ― Сокджин улыбнулся, а Намджун облегчённо вздохнул. Неужели они думали, что я откажусь? Я повернул голову в сторону Юнги-хёна. По его виду было тяжело понять, о чём он сейчас думает. Он не был сильно рад принятому решению, но и спорить не стал. Он всё ещё был не уверен. Похоже, я не один такой. Это радует.

Так мы и приняли решение о коллективном лечении. Если это можно так назвать. Джин имел определённые знакомства и уже через какое-то непродолжительное время Ким оповестил нас о том, что мы записаны на приём к психотерапевту в частную клинику. Мне не особо хотелось туда идти, но чего уж там греха таить ― было нужно. Нам всем нужно было выговориться, а врач мог помочь нам и попутно отыскать все сдвиги в механизме каждого из нас, которые однозначно должны были произойти на фоне всего произошедшего. Юнги был прав: никто уж не сможет жить как прежде. А значит, нужно было учиться жить по-новому. Это был первый шаг. Надеюсь, удачный.

***

«Слабых попирают. Давят, давят, топчут. И меня давили годами. В итоге я просто сдался… А имел ли я на это право? Мог ли просто отказаться от любой ― малейшей возможности идти вперёд, вместо того, чтобы просто опустить руки? Даже это решение за меня приняли другие»

***

– Вот, значит, как всё обернулось, ― презрительно хмыкнув, женщина даже не взглянула на меня. Она всё так же продолжила распаковывать вещи, доставая аккуратно сложенную одежду из дорожного чемодана, ― это было ожидаемо.

Я не стал ничего отвечать. А какой смысл? Двадцать два года меня не слушали, так почему сейчас должны?! Я просто продолжал стоять и смотреть как эта женщина, слово за словом, очередной раз втаптывала моих друзей, мой выбор, мою жизнь и, в целом, ― меня, в грязь. А это ведь ещё не пришёл мужчина. Он расплачивался с таксистом. Удивительно. Такси… Почему же не личный водитель? Вы меня разочаровываете… мама… папа.

– Что ты сказала? ― ну вот и он. Долго не заставил себя ждать. Интересно, сколько на этот раз должно пройти времени, чтобы он заметил родного сына в комнате? Прошлый раз отец умудрился игнорировать меня целый час. А ведь тогда я даже ничего не успел сделать. Сейчас же… Возможно, так и лучше. Меньше пилить будет. ― Что было ожидаемо?

– Несколько друзей Чимина двинули кони за этот год, представляешь, дорогой, ― мама никогда не гнушалась использовать фразы, которые как-то не вязались с образом влиятельной в сфере бизнеса женщины и жены директора крупной строительной фирмы в Сеуле. Её ― низшее, как она любила говорить о моих друзьях, происхождение лезло изо всех щелей. Странно, что она этого не замечала за собой, в то время как за другими ― только повод дай пообсуждать чужую ущербную родословную.

– Они умерли, мама, ― мой голос не дрогнул, так как я понимал, что кричать или злиться бесполезно, но и промолчать я более не мог, ― а не двинули кони. Они умерли.

– Да, да, ― она немного скривилась. Так как обычно делают люди, учуявшие какой-то неприятный запах. Она ощутила его на мне. Запах отбросов. «Ты слишком много общаешься с этими ничтожествами, Чимин. Негоже наследнику «Toejin Corporation» водиться с низшим классом» ― я слишком часто слышал именно эти слова, поэтому сейчас не удивлён, что она решила промолчать. Её взгляда хватило, чтобы эта «истина» в очередной раз дошла до меня, ― в любом случае, это закономерный конец.

– И то верно, ― ну вот, сейчас начнётся главная нервотрёпка. Если мать просто любила оскорблять всех и вся, причиной ли тому были комплексы из-за её собственной семьи, или просто она была таким человеком, то отец… он с рождения был окружён всем самым лучшим. С пелёнок с титулом наследника и золотой картой в придачу. Обычные люди казались ему лишь инструментами по добыче необходимого. Как? Меня часто спрашивали. Как в этой семье родился я? Почему я такой? Не предвзятый. И мне совершенно неважно какая сумма у человека на счету и есть ли у него акции в дальних закромах бронированного сейфа. Я и сам не знаю. Как любили говорить родители ― я отбился от рук. Хотя от каких рук? Всю жизнь я был для них не сыном, а лишь наследником, на которого в будущем собирались скинуть груз этой чёртовой компании, которая уже удавкой висела на моей шее который год. Они не растили и не воспитывали меня, оставив это неблагодарное дело на нянь и гувернанток. Возможно, именно те женщины, которые сменялись с частотой платьев моей матери, что-то вложили в меня. Что-то человеческое. Что так упорно родители пытаются выбить из меня до сих пор, ― один из неблагополучной семьи, а второй… этот ведь мальчишка ― Чон, тоже ведь без отца, да?

– Его мать вышла замуж во второй раз, я об этом говорил, ― зачем я пытался как-то оправдать ребят… или себя? Меня уже начало воротить от компании, в которой нахожусь. А родители ведь приехали всего полчаса назад, ― у его отчима есть сын. Он тоже мой друг.

– Ну да, а отчима его первая жена бросила из-за алкоголизма или из-за ничтожности, ― хохотнула мать. Я прикусил язык, желая высказать, кто здесь на самом деле ничтожный, ― ещё и сыночка-наркомана, небось, сбросила. Умная женщина, ничего не скажешь.

– Он вдовец, ― не знаю с какой интонацией я сказал эти слова, но мать притихла. Неужто получилось её пристыдить.

– Как бы там ни было, ― отец отставил ещё один чемодан и упал в кресло, протянув ноги, ― в подобных семьях такой итог закономерен. Малоимущие – они такие.

– Да откуда тебе знать какие они? ― я уже не мог сдержаться. Этот поток грязи окончательно смыл мою сдержанность и какое-никакое уважение к старшим. ― Ты ведь понятия не имеешь, кто они и через что прошли, чтобы так говорить о них! Тэхёну пришлось убить своего отчима чтобы защитить маму, а Чонгук, не выдержав этого, утолял боль в экстези. Хосок и вовсе отдалился от нас всех, а потом отравился лекарствами, которые держали его на плаву! Вы хотя бы представляете, каково им было? Каково было мне всё это время! Я потерял самых близких людей, а вам всё равно! Вам лишь бы очередной раз упрекнуть меня и назвать моих друзей мусором! Но это мои друзья! Моя семья, в отличии от вас!

Во время всей моей тирады родители смотрели непроницаемым взглядом на меня. Так, как и всегда. Раньше я часто распылялся и спорил с ними, но они продолжали так смотреть. Так, как будто бы я пустое место. Им было всё равно. Я не выдерживал и замолкал первый, а по итогу ещё и прощение просил. С возрастом я перестал даже пытаться высказывать своё мнение. Но не сейчас… сейчас это уже было чересчур. Я выложил всё, что хотел и просто развернулся, намереваясь уйти. И только когда моя ладонь легла на ручку двери от моей комнаты, отец всё же подал голос, чего я, признаюсь, совершенно не ожидал. Хотя… лучше бы он промолчал. Боже, лучше бы он ничего не говорил!

– Убийца, наркоман и социопат ― хороших же ты друзей себе выбрал, Чимин, ― его голос даже не дрогнул, говоря эти слова. Интонация изменилась лишь на последующей фразе. В ней слышалось превосходство и злорадство, ― в таком случае, хорошо, что они умерли. А то ещё и тебя бы утянули в эту яму. Таким как они место только там.

Моя ладонь дрогнула, а щеку опалила слеза, скатившаяся до самого подбородка. Я не стал поворачиваться к родителям. Я нажал на ручку и приоткрыл дверь.

– Тогда моё место там же ― с ними, ― полушёпотом проговорил я, в полной уверенности, что меня услышат, ― лишь бы подальше от вас.

Я вошёл в комнату, легко хлопнув дверью. Знал, что меня уже не побеспокоят. Слишком заняты. А значит, у меня был ещё целый день на страдания и самоуничтожение. Этим я и занялся, уже не скрывая своей подкатившей истерики, крича и плача в подушку.

***

«Иногда приходится отказаться от одной вещи, чтобы спасти другую. Я этот выбор никогда не умел делать. Не научили… Я всегда сомневался и колебался, в итоге теряя всё. Мне казалось, что я поступал правильно. Так, как должен поступать хороший человек. Но… я слишком поздно понял. Это не доброта, а просто слабость…»

***

Долго терпеть это я не мог. Я знал, что родители задержатся в Корее всего на две недели, но под конец первой я уже начинал понемногу сходить с ума. Я слишком отвык от общения с ними, поэтому эти несколько дней для меня стали настоящим Адом. На самом первом разговоре всё не ограничилось. Выговор вместо приветствия после долгой разлуки – вот, что я получил тогда. Они продолжали меня пилить.

«Почему квартира в таком состоянии, Чимин?» ― уже на следующий день стала допрашиваться мать ― «Смерть твоих так называемых «друзей» не отменяет того, что дом нужно поддерживать в порядке!»

«Наркоман? Возмутительно! Он ведь не предлагал тебе попробовать?» ― возмущался отец, когда подробнее расспрашивал у меня о Чонгуке ― «Этого ещё не хватало!»

«Сам прыгнул?» ― удивилась мама, когда решила проявить любопытство и подняла новости прошлогодней давности ― «Что за слабак?! Он тебя хотя бы на такую глупость не подговаривал?»

Раз за разом выслушивать это мне было всё сложнее, но и срываться и кричать я больше не стал. Не хотел. Всё равно это было бесполезно, а мои, пусть уже и расшатавшиеся, нервы, мне ещё пригодятся. Сейчас главное переждать. Ещё неделя – и они вернутся в Японию по работе.

Так мне казалось, когда в один «прекрасный» день мои предки в очередной раз не перешли черту. Я уж и не вспомню, что именно они наговорили мне тогда, но терпеть это я более не мог. Я просто ушёл. Сначала из комнаты, а потом и из дому.

Совершенно неудивительно, что мою пропажу обнаружили только под вечер. Наверное, хотели снова на кого-то поорать, а их любимая зверушка для битья отсутствовала. Вот и спохватились. Их звонки я упрямо игнорировал. А помимо них они более ничего сделать не могли. Не пошлют же они за мной полицию?! Хотя… они на многое способны. Хоть полицию, хоть спецназ, хоть вооружённые силы Кореи. Когда им нужно ― любые средства оправданы. Но я не думаю, что я стою так уж много в их глазах. Именно поэтому, спустя несколько часов названиваний, они сдались. А узнать у кого-то постороннего обо мне они никак не могли. Нормальные родители обычно знают друзей своих детей и в случае чего обращаются к ним. Но это точно не мой случай. Уж моих-то друзей они определённо потревожить не могли. Хоть какой-то плюс в этой ситуации.

Первую половину дня я просто шатался по городу, активно игнорируя жужжащий телефон. Но под вечер я понял, что нужно где-нибудь пристроиться для ночлежки. Каким бы я ни был простым по натуре, но обеспеченное детство дало о себе знать. Я банально не знал, что делать в подобных ситуациях. Куда идти, к кому и как в принципе выжить одному на улице. Но пока я ещё не начинал паниковать и рассуждал здраво. В конце концов, ещё не ночь. На часах только шесть вечера, а на дворе конец августа. У меня ещё есть время решить, куда податься. Домой я уж точно не вернусь.