Текст книги "Добро пожаловать домой (ЛП)"

Автор книги: CheekyBrunette

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

– Хватит, ай, хватит!

Он попытался оттолкнуть Сокджина, но без силы, которая могла бы причинить боль.

– Не могу, увы! Ты слишком милый! А если ребёнок милый, папа просто обязан его щекотать, – воскликнул Сокджин.

Он подбросил Чимина в воздух и подул ему в живот.

– Джинни! – взвыл Чимин.

– Моя очередь, моя! – сказал Тэхён, дёргая рубашку Сокджина.

Он уже сидел пристёгнутый ремнями на своём стуле, поэтому не мог изобразить обычную попытку вскарабкаться по ноге Джина, как маленькая обезьянка.

Сокджин прехватил Чимина поудобнее одной рукой, а второй пощекотал шею Тэхёна, заставив его извиваться в ремнях. Детский хохот не прервал даже звонок телефона.

– Я возьму! – предложил Сокджин.

Намджун только проворчал что-то в ответ и принялся нарезать Чонгуку яичницу. На третьем гудке Сокджин ответил:

– Алло, резиденция Ким.

– Сокджин, доброе утро! Я как раз надеялась, что вы возьмёте трубку. Это Дженни, социальный работник Чонгука?

Сокджин нахмурился и немного поудобнее перехватил Чимина. Похоже, мальчик заметил расстройство папы, и Сокджин поцеловал его в лоб. Он прислонился лбом к его макушке, и только потом заговорил:

– О, ну, вот он я. Что-то случилось?

– Нет, нет, всё в порядке, просто… – Сокджин задержал дыхание. – Лиза хотела получить посещение в присутствии опекуна.

– О.

Лиза была матерью Чонгука. Во всё время беременности она принимала кокаин, и акушеры признали её не годной для воспитания ребёнка. Ей не позволили забрать Чонгука домой.

– Но я бы особо не беспокоилась, – продолжила Дженни. – В смысле, если вы боитесь, что Чонгука отберут. Она отказалась от всех наших предложений психологической помощи и реабилитации, и я сомневаюсь, что у неё намечается какой-то личный прогресс. Она по-прежнему принимает наркотики и нигде не работает, – Сокджину становилось всё труднее дышать, но Дженни продолжала: – Очевидно, что для нас как социальных работников такое положение дел довольно сложное, но вам, наверное, всё же должно быть легче это услышать, учитывая, как долго Чонгук находился под вашей опекой.

– С самого младенчества, – сказал Сокджин.

Просто на случай, если она забыла, как долго Чонгук жил с ними.

– Ну, вот да, – сказала Дженни. – Да… В общем. Мы отказали ей в посещении пока что, учитывая… её нестабильное состояние. Я просто хотела вам сообщить, что она всё ещё хочет воспитывать своего сына, и в какой-то момент она может выйти на тропу войны, раз уж она так часто просит о посещениях. Так что… Так что просто знайте, что есть шанс, что Чонгука вернут биологической матери. Небольшой, но шанс.

– Ну конечно. Это же просто патронат. Он ведь… временный, – сказал Сокджин, прижимая к себе Чимина.

Чимин захныкал и прижался крепче в ответ. Сокджин пробормотал ему что-то успокаивающее.

– Временный. Хорошее слово, – задумчиво произнесла Дженни. – Но, ладно! У меня на этом всё. Просто хотела, чтобы вы знали. Как у Чонгука дела?

Сокджин слабо улыбнулся.

– У него всё отлично, – заверил он.

Он обернулся посмотреть на мальчишку, который сидел пристёгнутый в своём стульчике. Если Юнги считал, что Чимин много мусорил, то Чонгук мусорил в два раза больше. По рукам и лицу он размазал желток, и даже в волосах что-то застряло.

– Жуёт себе яичницу и весь в ней перемазался. Чимин-и тоже не лучше, – наконец, сказал Сокджин и зажал телефон между ухом и плечом, чтобы вытереть Чимина салфетками.

– Рада слышать! Думаю, мы где-то в конце месяца заглянем для проверки дома. Удобно вам будет? – спросил Дженни.

– Встретим с радостью, – рассеянно заверил Сокджин; он немного отвлёкся на разнервничавшегося Чимина.

– Отлично! Я позвоню с деталями, когда будет подходить время.

– Отличная идея, – согласился Сокджин.

Они обменялись любезностями и повесили трубки. Только потом Сокджин понял, что Намджун стоял рядом и всё слышал.

– Маман Чонгука хочет с ним повидаться, да? – спросил он, принимая сверкающе чистого Чимина из рук супруга.

Сокджин фыркнул. Неким таинственным образом дети оказывались у Намджуна только в чистом виде.

– Знак так себе, а?

– Так себе, – признал Намджун и положил руку ему на поясницу. – Но не волнуйся. Мы доказали, что наш дом для Чонгука идеален, и он с нами вырос. Им придётся очень хорошенько постараться, чтобы оправдать его перераспределение.

– Чонгук куда-то девается? – спросил Тэхён, услышавший конец предложения.

Сокджин заломил себе руки. Ну и как дети всегда умудряются услышать то, что не нужно?

– Никто никуда не денется, – заверил Сокджин, чувствуя, как Юнги впился взглядом ему в висок. – Только Джуни. Ему нужно деться на работу, иначе он опоздает.

Намджун взглянул на часы, и Сокджин буквально увидел капельки холодного пота на его лбу.

– Ах ты блин! Мне пора! – выпалил он, вручил Чимина Сокджину и вылетел за дверь.

Чимин засмеялся:

– Джуни дурачок.

Сокджин улыбнулся, стараясь держать тревоги за Чонгука при себе.

– И правда, дурачок.

*

Сокджин глубоко вздохнул.

Тихий час.

Неужто солнце засияло чуточку ярче? И птицы запели чуть радостнее? Ветерок стал немного прохладнее? Наконец-то мир вокруг Сокджина исполнился умиротворения.

Он только что не растёкся по дивану. Ему, конечно, нравилось иметь полный дом малышей. Честное слово, Сокджин любил их липкие ручонки и щекастые улыбки. Но со склонностью Чимина к жестокости, припадками Тэхёна, перепадами настроения Хосока, и Чонгуком, которому всего два года и требуется постоянный надзор, Сокджин очень ценил тихий час.

К тому же, утренний звонок задачу не облегчил, а даже добавил больше забот ко дню Сокджина. Ему требовалось вздремнуть так же сильно, как детям. Единственный не спящий мальчишка был Юнги, а он, вполне себе довольный жизнью, собирал на полу паззл.

Сокджин лениво протянул руку и погладил сына по голове. Мальчишка на него не отреагировал явно, но по его улыбке было ясно, что ему нравилось, когда Сокджин проявляет к нему больше внимания. Сокджин подул Юнги в ухо и засмеялся, когда тот заверещал:

– Джинни! Хватит!

– Тш-ш, не разбуди малышей, – сказал Сокджин, едва выговаривая слова сквозь смех. Он пригладил волосы Юнги. – Что ты собираешь?

Юнги нахмурился.

– Эм… – он уставился на пару деталек, а потом сунул одну из них прямо Сокджину под нос. – Я не знаю, но оно пушистое, видишь?

Сокджин взял детальку из рук Юнги и присмотрелся. Он согласно кивнул, разглядев её, и вернул владельцу.

– Ты прав, – сказал он. – Жутко похоже на мех. Оно белое, так что, наверное, это паззл с северным медведем.

– Я люблю его! – воскликнул Юнги и торопливо вернулся к занятию.

Сокджин улыбнулся. Когда они оставались наедине, Юнги без стеснения становился общительным и энергичным. Сокджин хотел бы, чтобы таким же он был рядом с братьями, не только с родителями.

Но пока что Сокджин решил об этом не волноваться. В доме стояла тишина, и он собирался использовать эту возможность, чтобы перезарядиться.

Он вернул руку на голову Юнги и прикрыл глаза. Ему требовалась только парочка секунд расслабиться.

Он почти заснул, когда заработала радионяня возле его головы. Плач раздавался из динамиков и из комнаты Чонгука на втором этаже.

Сокджин уже поднялся с дивана, ещё даже не открыв глаза.

Когда срабатывала радионяня, Сокджин мог думать только о Чонгуке и его благополучии, и самочувствии, и как же его успокоить…

Он даже сам не понял, что чересчур распереживался, пока не добрался до двери в спальню малыша.

Чтобы успокоиться, Сокджин сделал глубокий вдох. Чонгук в порядке. Он больше не маленький беспомощный младенец с кокаиновой зависимостью. Очень-очень долго он не проявлял симптомов синдрома отмены, и Сокджину каждый раз приходилось напоминать себе, что теперь Чонгук в безопасности и полностью здоров. Он в порядке.

Ради Чонгука Сокджин попытался расслабиться. Из опыта он знал, что если влететь в комнату мальчишки в состоянии паники, это только ухудшит положение. Сокджин заставил свое лицо приобрести лёгкое и весёлое выражение, и только потом вошёл в комнату.

– Ну чего ты, Гукки. Ты только проснулся? – светло спросил он, посадив свою тревогу на короткий поводок.

Нижняя губа Чонгука задрожала, и появление Сокджина его, кажется, ввело в ступор. После тихого часа он всегда был немного сбит с толку. Однако как только он признал своего отца, слёзы залились с новой силой. Он протянул ручки, прося поднять его.

– Ох, солнышко, да, привет, привет, привет, – заворковал Сокджин, поднял Чонгука из кроватки и прижал к своей груди. – Ну, чего ты плачешь. Джинни тут. Всё в порядке. Не плачь.

Громкие рыдания Чонгука перешли в шмыганье носом, и глаза его снова закрылись.

Сокджин не осмелился положить Чонгука обратно в кроватку. Вместо этого он устроил подбородок на его макушке и минуту просто стоял и дышал. Тревога отступала.

Иногда Намджун говорил, что Сокджин немного слишком сильно любит своих детей, и Сокджин не мог с ним поспорить. Любого из малышей могли забрать в любую секунду, перераспределить в другой дом или к родным родителям. От одной мысли становилось страшно.

Так же страшно было думать обо всех ужасах, через которые пришлось пройти детям, прежде чем они оказались под его опекой. Например, Сокджину становилось физически больно от одной мысли, что мама Чонгука обдалбывалась кокаином во время беременности.

Ему становилось тяжело в груди. Кокаин страшно действует на младенцев. Чонгук был крошечным, когда его поместили под опеку Сокджина. Он проявлял симптомы синдрома отмены, и просыпался в слезах каждый час. Сколько бы Сокджин ни ворковал, кормил или менял памперсы, ничто не могло остановить его слёзы.

Чонгук был просто очаровашкой. Малыш родился раньше срока (скорее всего, из-за кокаина) и выглядел очень крошечным и милым. Его голова без труда помещалась в ладонь Сокджина.

Но этот малыш испытывал больше боли, чем взрослый мог себе представить.

Почти каждый раз, когда срабатывала радионяня, сердце Сокджина грозило выскочить из груди, но лишь потому, что он слишком сильно любил Чонгука. Каждый всхлип возвращал его во времена, когда Чонгук плакал всё время, что бы Сокджин ни делал. Он никогда не забудет те детские крики в первые дни.

Он слишком сильно любил Чонгука и не мог слышать его плач. Он любил его слишком сильно и просто не мог думать о том, что ему больно. Он слишком сильно любил его и просто не мог отпустить обратно к матери.

– О, Чонгуки… Милый, – тихо пробормотал Сокджин, когда Чонгук заснул на его груди. – Малыш… Всё хорошо, я рядом.

Ещё несколько минут Сокджин просто сидел с Чонгуком в детской. Намджун покрасил её в светло-голубой; мол, цвет «успокаивает». Он сказал, что это для Чонгука, но Сокджин подозревал, что скорее для него самого. Все мягкие поверхности и успокаивающие цвета в доме… Детям они, конечно, шли на пользу, но и Сокджину тоже.

Наконец, Сокджин спустился с Чонгуком вниз. Проходя мимо Юнги, он поцеловал мальчишку в макушку, и снова растёкся по дивану, устроив Чонгука на своей груди.

Юнги поднялся со своего места и встал рядом с братом и папой. Его мордашка повисла в пяти сантиметрах от Чонгука.

– Он спит? – прошептал он, не сводя глаз с Чонгука.

Сокджин легко гладил спину малыша.

– Да, Шуга. Он спит.

– А он в порядке?

– Ага, – сказал Сокджин, целуя Чонгука в лоб. – Он в порядке.

Сокджин урвал ещё двадцать минут отдыха, а потом проснулись Хосок, Тэхён и Чимин. Юнги тихо собирал себе паззлы, а Чонгук спал на груди Сокджина.

После тихого часа все были очень нервные, но этого и следовало ожидать. Дети обычно чувствуют, что взрослые чем-то расстроены и напряжены, а Сокджин весь день себя чувствовал крайне не очень. Ему требовалось немало выдержки, чтобы не заключить всех мальчишек в бесконечные объятия.

Но как бы ему ни хотелось обнять их всех, они были слишком капризными и не давались. Сокджину казалось, что он тонет в воплях, беготне и слезах. С ума можно сойти: дом превратился из тихого и мирного в шумный и бесконтрольный всего за пару минут.

– Знаете, что нам нужно? – спросил Сокджин, когда Чимин в третий раз за несколько минут плюхнулся ему на живот.

Тэхён, который, как змейка, пытался переползти через отцовское плечо, с любопытством посмотрел на него.

– Что? – спросил он.

Он захихикал, когда Сокджин ткнул его нос пальцем.

– Думаю, нам надо пойти на улицу и попускать пузыри.

– Пузыри! – завизжал Тэхён.

Он попытался захлопать в ладоши, но его моторика всё ещё была недоразвита для трёхлетнего, поэтому у него не особо получилось. Сокджин только улыбнулся и снова ткнул его в нос.

– Да уж, ты ведь любишь пузыри.

Пузырями можно было отлично сфокусировать внимание Тэхёна и не позволить ему перевозбудиться. Уставший и перегруженный Тэхён обычно более предрасположен к припадкам. Пузыри – хороший способ сохранить его здоровье.

К тому же, Сокджин больше ни секунды не мог находиться в замкнутом пространстве с вопящими детьми.

Без помощи Намджуна им понадобилось какое-то время, чтобы обуться. Юнги мог сам о себе позаботиться, и Хосок попытался как смог, но его кроссовки оказались не на той ноге.

– Ох, милый, наверно, не очень удобно? – спросил Сокджин, присаживаясь на корточки рядом с крайне озадаченным мальчиком.

– Я не понимаю, что не так, – очень тоненько сказал Хосок.

Сокджину пришлось сделать глубокий вдох, чтобы не заворковать.

– Ты не на ту ногу ботинки надел, глупыш! – сказал он, пальцем разглаживая хмурую морщинку на лице Хосока, и он расстегнул липучку на его кроссовках.

Хосок снова нахмурился.

– О… извините.

– Не извиняйся! – легко сказал Сокджин. – Ничего страшного, если ты ошибся. Но смотри… – он поднял кроссовки так, чтобы они были в правильном положении. – Твои пальчики, они как лучшие друзья, поэтому они всегда смотрят друг на друга.

Потом он перевернул ботинки так, что они были теперь не той стороной.

– Если ты наденешь их не так, пальчики будут очень далеко! А если правильно, то они будут рядом.

Хосок кивнул, давая знать, что понял. Он забрал у Сокджина ботинки и поставил их на пол перед собой так, чтобы было правильно. И только потом надел их.

Сокджин подождал и захлопал, когда Хосок обулся. Однако внутри он немного волновался: Хосоку пять лет; он давно должен знать, на какую ногу надевать ботинки.

Сокджин сделал себе пометку: узнать, можно ли отложить поступление Хосока в детский сад. Мальчишка к этому совсем не готов. Он слишком отстаёт от своих сверстников в плане знаний. Чимин на год младше него, и даже он знает больше.

Но прямо сейчас Сокджин не мог об этом думать. Дети вели себя ужасно, потому что он вёл себя ужасно. Сокджину нужно было успокоиться и сохранять рассудительность.

Возможно, пузыри и ему помогут.

– Итак, кто готов выйти в большой мир? – спросил Сокджин, уже открывая дверь в гараж.

Чимин – которому везде нужно быть первому – немедленно помчался к маленькому пластиковому столику, который Сокджин обычно использовал для уличных занятий вроде пузырей. Сокджин засмеялся: Чимин потащил столик в сторону улицы ещё до того, как открылась внешняя ролета.

– Ты такой сильный, Чимин! – гордо сказал он.

Тэхён тем временем пытался вытянуться повыше рядом с Сокджином.

– А можно я? – спросил Тэхён, поднимаясь на цыпочки, чтобы нажать на кнопку, открывающую выход.

– Конечно, зайчик, – сказал Сокджин и приподнял его.

Тэхён нажал кнопку и обрадовался, когда дверь начала автоматический подъём. Когда Сокджин поставил его на место, он тут же умчался помогать Чимину.

Юнги уже доставал пузыри. Только ему хватало роста до них дотянуться.

Хосок, похоже, был рад помочь, и держал палочки для пускания пузырей, когда Юнги пихнул их ему в руки

Сокджин опустил взгляд куда-то на уровень своих лодыжек, где Чонгук прилёг полежать на полу.

– Предлагаю к ним присоединиться. Что скажешь?

– Ндя!

– Вот и славно, – похвалил Сокджин.

Он взял Чонгука за руку, и черепашьим шагом они последовали за остальными мальчишками.

– Давай-ка дальше я сам, – сказал Сокджин, забирая пятилитровую бутыль раствора для пузырей у Юнги.

Для раствора имелось пять мисок, каждая помеченная своим цветом для каждого мальчика. Всё в доме было помечено своим цветом. Чашки, полки, именные карточки на дверях… Сокджин даже простыни им покупал в соответствии с цветовым кодом, и Намджун считал это крайне странным. Но с пятью детьми важно знать, где чьё.

Сокджин налил каждому порцию раствора и уговорил Хосока не цепляться так отчаянно за палочки. Вскоре все пускали пузыри (ну или по крайней пытались).

Тэхён дул в свою палочку, но получались только брызги. Он захныкал:

– Почему Юнги так хорошо пускает?

Юнги выпустил ровную армию пузырей.

– Нужно дуть долго и медленно, Тэтэ, – объяснил Сокджин и сам выдул несколько.

Хосок их тут же лопнул. Ему, как оказалось, гораздо больше нравилось прыгать на пузыри, когда они приземлялись на траву, а не пускать их.

Тэхён повторил попытку. Стоило отдать ему должное, в этот раз у него вышло лучше, но всё равно слишком быстро и сильно, чтобы получились пузыри. Сокджин отправил к нему порцию пузырей, чтобы он не расстраивался.

Хосок тем временем был крайне занят: лопал всё, что приземлялось на лужайку.

– Джинни, гляди! – прокричал Чимин, по локоть в мыльной пене.

Он опрокинул свою миску и собирал раствор прямо с поверхности стола. Пена свисала с его пальцев и локтей.

– Чимин, тебя уже можно поливать из шланга, – поддразнил Сокджин. – Чонгук, тебя тоже.

Чонгук посмотрел на него большущими глазами. Его живот, выпирающий, как и положено животам малышей, тёрся о край стола, и на футболке с трицераптором образовалось мокрое пятно. Он поднял руку и – Сокджин не успел остановить его – засунул мыльные пальцы в рот.

И скрючился.

– Гукки, вы что-то не ладите с пузырями, да? – спросил Сокджин, беря малыша за руку.

Он вытер её подолом футболки, а потом посадил его на колени. Чонгук спрятался под рукой отца.

– Нивкутна, – сообщил малыш, и Сокджин слабо улыбнулся.

– Конечно, невкусно, – согласился он, отгоняя мысли о том, что Чонгука могут забрать.

Он вырастил Чонгука. Он был рядом с ним в первую и самую тяжёлую неделю его жизни. Он купил ему первую непроливайку вместо бутылочки, он менял ему памперсы. Он выбирал ему одежду, мыл голову, пел колыбельные и любил его всем сердцем. Он был рядом с Чонгуком каждую минуту, каждый день.

Дженни сказала, что Лиза вряд ли когда-нибудь сможет забрать Чонгука. И даже если она соберёт свою жизнь в кучу, Намджун прав. Они – те родители, которых Чонгук знал и любил, и их дом находился в идеальном порядке. Понадобятся весомые аргументы, чтобы перераспределить малыша.

Но патронат – дело временное.

– Ай, – пожаловался Чонгук, когда Сокджин слишком сильно его обнял.

– Ой, прости, – извинился Сокджин и пригладил ему волосы; мальчишка всё время бегал лохматый.

– Сделай ещё пузырей! – позвал Тэхён, дёргая Сокджина за штанину.

Сокджин сделал глубокий вдох, пытаясь найти внутреннее равновесие, и только потом опустил взгляд на Тэхёна.

– Сейчас всё будет, – согласился он. – Всё, чтобы вы были рады.

Сокджин пускал пузыри, пока не начался дождь и пришлось вернуться в дом. Он бросил взгляд на часы: полпятого. Намджун вернётся только через полтора часа.

Сокджин внутренне выругался. День оказался очень тяжёлым. Ему требовался Намджун, чтобы успокоиться. Честное слово, сегодня его просто не хватало на пятерых малышей.

*

– Всем привет, – сказал Намджун, заходя в дом. – Вау, а что у вас тут было?

Сокджин обернулся и успел заметить, как лицо Намджуна приобрело выражение ужаса при виде состояния кухни.

На каждой плоской поверхности сохли рисунки, даже на полу, а стол и стулья оказались раскрашены всеми цветами радуги.

– Мы пытались нарисовать тебе подарки, – объяснил Сокджин, бросая Намджуну мокрую тряпку в немом намёке присоединиться к уборке. – Но я прихожу к выводу, что рисование пальцами – это занятие для обоих родителей.

Намджун фыркнул и занялся полом. Хосок, Чимин и Юнги играли в гостиной: Сокджин достал им паровозные пути, чтобы они занимались.

Чонгук всё ещё сидел в стульчике и мутил цвета на бумаге. Смотреть на него было страшно, и кому-то придётся помыть его, когда он нарисуется.

Тэхён лежал кульком в эркере.

– Хей, ты чего такой? – спросил Намджун, заметив его, и ткнул в нос салфеткой.

– Отстань от меня, – устало сказал Тэхён, отмахиваясь от отца.

Намджун с тревогой обернулся на Сокджина. Сокджин вздохнул.

– Длинный был день, – объяснил он. – Для всех.

Намджун поджал губы и пересёк комнату, подходя к Джину, который мыл стаканчики из-под красок.

– Хей, – позвал он. – Ты в порядке? Что случилось?

Сокджин потёр лоб.

– Я просто очень устал.

Тэхён тут же среагировал с противоположного конца комнаты:

– Я тоже устал, Джинни! Это не здорово, но иногда ничего не поделаешь!

Сокджин пару секунд просто удивлённо смотрел на него. Он повернулся к Намджуну, который тоже оттирал челюсть с пола, но спустя секунду оба рассмеялись. Вот они: Тэхён и его уникальная способность говорить взрослые вещи детским голоском.

– Ты прав, Тэхён, – наконец, согласился Сокджин, утирая слёзы от смеха. – Может, мы всё же что-то сможем поделать? Например, вздремнуть у меня в комнате, м? А Джуни ради разнообразия приготовит ужин.

Намджун глубоко оскорбился:

– Хей, да я же почти всё время готовлю завтрак!

– А я всё время готовлю обед. И ужин. Я собирался сделать тако. Думаю, ты вполне сможешь справиться сам, как только мы приберёмся.

Намджун замешкался. Честно говоря, он сильно сомневался в своих кулинарных способностях, и со стороны Сокджина было немного жестоко внезапно спихивать на него ужин. Но Сокджин весь день держался на последнем издыхании и единой только мысли, что Намджун придёт домой и спасёт его.

Намджун, похоже, почувствовал, как отчаянно он нуждается в перерыве, и снова поджал губы.

– Как насчёт я просто закажу пиццу? Тогда не надо будет убираться… Я её не сожгу, а Чонгуку и Тэхёну её можно порезать маленькими кусочками, и всё чики-пуки.

Сокджин вздохнул.

– На пицце нет овощей.

– Я думаю, дети переживут один день без брокколи или брюссельской капусты, – ответил Намджун.

Сокджин тяжело посмотрел на него.

– Ладно, я помою им виноград.

– Так-то лучше.

Намджун фыркнул.

– Иди и отдохни, безумец. Ты как будто из мёртвых восстал, – сказал он, и Сокджин не мог с ним поспорить.

Он подхватил Тэхёна, который растёкся по нему, и направился в свою спальню. Тако можно приготовить и завтра… А от пиццы ничего не случится.

Иногда важно было позаботиться о себе, и только потом о других. Сокджин слишком вымотался, чтобы няньчиться с детьми. Сегодня придётся обойтись только строго необходимым количеством общения.

– Джинни, мне нехорошо, – сказал Тэхён, когда они легли в тёмной комнате.

Сокджин не стал включать свет, чтобы не раздражать свою больную голову. К тому же, Тэхён наверняка мучился тем же самым.

– Я знаю, – тихо проворковал Сокджин.

– Тебе тоже нехорошо?

Сокджин нахмурился.

– Ну как бы… да. Но не совсем так, как тебе, – сказал он, не зная, как объяснить свои тревоги маленькому человечку.

Тэхён, похоже, совсем не возражал, просто переполз по матрасу и лёг на подушку рядом с Сокджином. Он тепло дышал прямо на лицо папе. Минуту спустя Сокджин понял, что Тэхён уснул.

Он глубоко вздохнул. Если его сын смог уснуть с головной болью и бунтующим желудком, значит, сможет и Сокджин. Все дети в безопасности и под одной крышей. Хватит уже так тревожиться.

========== Глава 6: Ненужный ==========

Комментарий к Глава 6: Ненужный

Глава Намджуна (и немного Тэхёна).

Следующая – глава Сокджина.

«Сокджин умел сохранять спокойствие в стрессовых ситуациях, но иногда жизнь родителя становилась страшной».

Дождь стучал по оконному стеклу. Сокджин забрался немного поглубже под одеяло; книга в одной руке, чай – в другой. На часах стояло около половины десятого вечера, и всех малышей давно уложили в кроватку.

Сокджин планировал спокойный мирный вечер. Однако, судя по тому, как Намджун гладил его по ноге, у кого-то были другие планы.

– Малыш, – сказал Намджун, целуя шею Сокджина.

Сокджин промычал в ответ, слишком погружённый в книгу. Намджуна отсутствие реакции не смутило.

– Знаешь, о чём мне напоминает эта погода?

– И о чём же? – спросил Сокджин.

Он почувствовал улыбку Намджуна кожей.

– О нашей свадьбе.

Сокджин поставил чай на тумбочку и обернулся к супругу; его очки ткнули Намджуна в нос.

– Довольно ужасный был день, не находишь?

Сокджин запланировал свадьбу на улице, в прелестном саду между их родными городами. По плану, они должны были обвенчаться среди цветов, но дождь лил как из ведра. Пришлось провести всю церемонию под навесом. Единственные цветы в обозримой близости торчали в их бутоньерках.

Намджун улыбнулся, радуясь тому, что наконец-то получил полное внимание Сокджина.

– Я бы не сказал, что прямо ужасно, – заверил он, вытянулся и поцеловал его в лоб. – Дождь, конечно, лил отвратный, но даже он не мог бы испортить лучший день в моей жизни.

Сокджин фыркнул, но позволил Намджуну углубить поцелуй. Чувство было до боли знакомое: губы Намджуна на его губах. Если бы Сокджину пришлось выбирать, он бы предпочёл их привычный ритм чему-то новому и необычному.

Намджун отбросил одеяло и навис над Сокджином, оседлав его талию.

– Знаешь… Ты был великолепным женихом, – сказал он, погружаясь в воспоминания. – А теперь ты мой статный супруг.

– О, боже мой, прекрати, пожалуйста, – засмеялся Сокджин.

Их прервал грохот грома. Намджун выругался.

Секунда тишины. Сокджин сел ровно, прислушиваясь, не разбудила ли гроза кого-то из детей, и скрестил пальцы на удачу. Казалось, всё было спокойно.

Спустя секунду комнату осветила ещё одна вспышка молнии. Гром последовал почти незамедлительно; такой сильный, что зазвенели стёкла. Дом всё ещё дрожал, а плач Чонгука уже раздавался из радионяни.

Сокджин застонал и рухнул на подушку.

Намджун потёр лицо ладонями и предложил:

– Окей, давай так: ты идёшь к Чонгуку, потому что он любит тебя больше, чем меня… – Сокджин ударил его подушкой, – а я проведаю Тэхёна и Чимина.

– Не выдумывай, не любит он меня больше, – проворчал Сокджин, но поднялся, чтобы идти к Чонгуку.

Он поднялся в детскую, надеясь, что плач не разбудил всех остальных обитателей дома (если, конечно, они уже не проснулись от грома)

Открыв дверь в комнату Чонгука, он смог разглядеть только его маленькую тень, стоящую в кроватке. Но снова сверкнула молния и осветила комнату так, что Сокджин увидел даже дорожки слёз на мальчишечьих щеках.

– Ох, Гукки, – проворковал Сокджин.

Малыш расслабился, как только оказался у папы на руках; Сокджин тоже успокоился. Чонгук никогда не боялся грозы, он просто не любил, когда его резко будили. Как только затихнет гроза, он заснёт, а наутро будет обычным счастливым малышом.

Чонгук шмыгнул носом, Сокджин поцеловал его, по крайней мере, полдюжины раз.

– Ты, наверное, устал, – посочувствовал он.

Малыш сжал его футболку в кулачках, и сердце Сокджина растаяло.

Молния сверкнула несколько раз подряд, освещая комнату пульсирующим светом. Чонгук захныкал. Похоже, дело шло к тому, что, по крайней мере, до окончания грозы Чонгук будет спать с родителями.

– Хмм… Чонгуки, пойдём, проведаем Джуни и братиков, а? – предложил Сокджин, целуя малыша в висок.

Волосы Чонгука отросли и теперь щекотали Сокджину нос.

Во второй детской Намджун сидел на краешке кровати Чимина и гладил его по волосам.

Глаза мальчишки стали огромными от страха: во время грозы Чимин всегда был безутешен. Бедный Намджун пытался успокоить его, одновременно второй рукой обнимая глубоко расстроенного Тэхёна. Чимин плюхнулся вперёд, приземляясь лицом прямо отцу в бедро, и всхлипнул:

– Мне страшно, Джуни.

– Я устал, Джуни, – добавил Тэхён.

Сердце Сокджина разбивалось за них обоих. Тэхён и без того всё время был в крайней степени истощения, и прекрасно обошёлся бы без грозы, которая не даёт уснуть. А Чимин, пусть и вёл себя уверенно и смело во время игр с братьями, глубоко внутри всего боялся и ни в чём не был уверен. Эта гроза для их семьи была уже перебором, особенно учитывая, что она пришла так поздно.

В доме, полном дошколят, всё, что происходило после половины десятого вечера, происходило болезненно поздно. Сокджин переставал быть папой в восемь тридцать. После этой отметки все были либо в кровати, либо в немилости.

– Ой, и мне страшно, и я устал, – сказал Намджун, притворяясь, что плачет. – И я просто человек со своими чувствами и желаниями, и я хочу спать, и я хочу, чтобы меня кто-нибудь обнял! Обнимите меня! – взвизгнул он, плюхаясь на обоих мальчишек и притягивая их в объятия.

На пару секунд Чимин и Тэхён развеселились, но гром снова сотряс дом; в этот раз даже Сокджин дёрнулся. Должно быть, гроза шла прямо над ними.

– Д-джин?

Сокджин посмотрел вниз: Хосок как раз тянул его за нижний край футболки. Он не слышал, как Хосок вышел из комнаты, но мальчик казался напуганным: поджал губы и сжал своего нового медвежонка Микки в мёртвой хватке.

Хосок нечасто приходил к новым родителям за помощью. Сокджин почувствовал, как сердце его забилось немного быстрее. Он готов был использовать любую возможность помочь Хосоку и выстроить между ними доверие.

Он присел, чтобы оказаться на уровне глаз мальчишки.

– Что случилось, дружок?

Хосок отпустил футболку Сокджина и крепко сцепил руки.

– Эм… Эм…

Гром пророкотал над крышей, и Хосок вздрогнул с головы до пят.

Он не решался рассказать о своих тревогах, но ему очевидно было очень страшно. Заметив это, Сокджин протянул Хосоку руку и переплёл их пальцы.

– Как насчёт полежать в нашей с Джуном кровати? – предложил он, спасая мальчика от необходимости объясняться, и повернулся к Намджуну. – Или даже все можем там устроиться.

Намджуну, похоже, поплохело от одной мысли о том, что нужно как-то попытаться вместить всю семью на их кровать, но спорить он не стал.

– Как вам идея, ребят? – спросил он, обращаясь к Чимину и Тэхёну. – Тэтэ, как думаешь, сможешь уснуть прямо на мне?

Тэхён тоненько заскулил ему в плечо.

Чимин вцепился в предплечье Намджуна до побеления костяшек.

– Не хочу быть один. Хочу с тобой, – сказал он.

Намджун и Сокджин переглянулись; им было не по себе слышать, что Чимин думал, будто бы они оставят его одного.

– Чимин, милый, рядом с нами тебе нечего бояться, ага? Мы с Джуном защитим тебя от грозы, не бойся. Всё в порядке, – заверил Сокджин из коридора.

Однако гром, ветер и ливень обрушились на дом с новой силой, не дав ему договорить. Чимин пискнул, когда дом застонал под напором ветра.

– Итак, все спят сегодня с нами. Точка, – подытожил Намджун, подхватывая Чимина на руки.

Сокджин последовал за Намджуном, не сводя глаз с Тэхёна и Чимина, которые прицепились к обеим рукам его супруга, как две маленькие коалы. Хосок прогрессировал от «просто держать Джина за руку» до «прижать руку Джина к груди и не отпускать». Тем временем Чонгук дремал. Сокджин вздохнул: хоть кто-то в доме спокойный.