Текст книги "Вспомнить и забыть (СИ)"

Автор книги: chate

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

– Уходим. У нас много дел и мало времени.

Глава 12.

      Когда Габриель захотел открыть новый ресторан в городе, где он родился и жил, но о котором ничего так и не вспомнил, Сабир не стал возражать. Наоборот, поддержал его стремление развивать свой бизнес и даже предложил лично присутствовать на открытии ресторана, благо у самого Сабира там тоже были какие-то дела, что было воспринято Габриелем на ура.

Поначалу все шло гладко, поселившись в отеле, Габриель наведался в свой будущий ресторан, в котором уже все было готово к открытию, а вечером они с Сабиром отправились на какую-то бизнес встречу, где Назим раздал пригласительные на открытие нового ресторана.

На следующий день в ресторане был аншлаг. Благо в пригласительных, розданных накануне, было указано разное время, так что гости прибывали не все одновременно. И все равно от желающих попасть в новый ресторан отбоя не было.

Сабир уехал по своим делам, и Габриель сам обходил посетителей, ловко лавируя между столиками и вежливо разговаривая с каждым. Так прошло чуть больше часа, пока Габриель не оказался у столика мужчины с каштановыми волосами. Он смутно помнил, как их вчера знакомил Сабир, но имени бизнесмена вспомнить так и не смог. Однако на вежливый вопрос он получил совершенно неожиданный ответ. Мужчина вдруг схватил его за руку, при этом так стиснув запястье, что Габриель чуть не закричал от боли. Незнакомец утверждал, что раньше они были любовниками, при этом глаза его так горели каким-то фанатичным огнем, что Габриель испугался. Угрозы поднять скандал мужчина не побоялся, только еще сильнее сжал руку Габриеля, так, что запястье начало просто гореть от боли. К счастью, в этот момент к столику подошел официант, так что молодой человек все же получил долгожданную свободу и тут же поспешил убраться подальше от сумасшедшего гостя. Вскоре испугавший его мужчина покинул ресторан, и, казалось бы, можно было вздохнуть спокойно, забыв об инциденте, однако выбросить произошедшее из головы не получалось.

Габриель продолжал обходить столики гостей, однако смутное беспокойство никак не оставляло его. Несколько раз Габриель осматривал зал и улицу, видимую сквозь большие окна ресторана. Сумасшедшего бизнесмена поблизости не наблюдалось, однако что-то заставляло Габриеля нервничать и вздрагивать от любого резкого звука. Через пару часов приехал Сабир, так что Габриель почувствовал себя немного спокойнее. Однако свой рассказ о ненормальном мужчине, напавшем на него совсем недавно, Габриель оставил на потом, решив не беспокоить сейчас своего супруга всякой ерундой. Вот когда они вернутся в номер, тогда можно будет и поговорить.

Следующие три часа пролетели почти незаметно, а когда они собрались вернуться в отель, к Габриелю вдруг подошел молодой парень и попросил уделить ему пару минут наедине. Сабир как раз вышел, чтобы приказать подать машину, и Габриель согласился поговорить с незнакомым парнем.

– Не здесь. Давайте выйдем на улицу, – парень показал в сторону кухни, где имелся еще один вход специально для поставщиков продуктов.

В груди Габриеля кольнуло неприятное чувство, однако, видя его колебания, парень добавил:

– Это очень важно. Касается вашей семьи.

И Габриель отбросил сомнения, выходя на улицу следом за незнакомцем.

– Что Вы хотите мне сообщить, и кто Вы так… – договорить Габриель не успел. Его обхватили крепкие руки, не давая вырваться, а к лицу прижалась тряпка с резким запахом. Габриель открыл рот, собираясь закричать, но вдохнув воздух, почувствовал, как голова закружилась и в глазах потемнело.

      Сабир ждал Габриеля в машине минут двадцать. Потом вернулся в ресторан, но в зале его супруга не было, как и на кухне. Один из поваров сказал, что видел, как Габриель вышел через заднюю дверь с каким-то парнем. Неприятное чувство кольнуло в сердце, и Сабир выскочил на улицу, однако никого там не было. Сделав несколько шагов вперед, Сабир уже хотел покричать, надеясь, что Габриель отзовется, однако, когда он уже открыл рот, под его ногой что-то хрустнуло.

Наклонившись, Сабир поднял часы Габриеля, которые сам ему и подарил на прошлый День Рождения. Последние два дня Габриель жаловался, что застежка на ремне ослабла и стала расстегиваться, но поход в мастерскую было решено отложить до возвращения домой. Теперь же Сабир держал в руках те самые часы, а значит…

– Габриеля похитили.

Другого объяснения своей находке Сабир просто не видел. Если бы его Габриель решил бросить своего мужа, он не стал бы сбегать от него, а честно и открыто поговорил бы обо всем.

Сжав часы в кулаке, Сабир оглядел пустую улицу и бегом устремился к своей машине. Необходимо было срочно сообщить в полицию о похищении, а так же направить собственных людей на поиски.

      До полуночи в руках у полиции оказались все видеозаписи с камер наблюдения вокруг ресторана, и ни на одной из них не было видно уходящего или уезжающего Габриеля. Зато на одной из камер, установленной в банкомате напротив выезда из улочки, куда выходила кухонная дверь, был зафиксирован грузовой крытый фургон, уезжающий с места преступления, как раз в момент пропажи Габриеля. Номера машины были замазаны, что было весьма странным, так как дни стояли сухие, да и по времени все совпадало. Шеф-повар заверил, что все поставки в ресторан осуществляются с утра, в крайнем случае – днем, но никак не вечером. Однако найти этот фургон оказалось не так-то просто.

Все время, пока шли розыски, Сабир себе места не находил от беспокойства. Назим неотлучно сидел на телефоне в отеле, на случай, если туда позвонят похитители, да и сам Сабир не выпускал из рук мобильного телефона, однако никаких звонков или писем не было. Зато незадолго до полудня за городом был найден телефон Габриеля, так что полиция перенесла все свои силы именно туда, и вскоре был найден автомобиль похитителей, брошенный на обочине дороги. Это натолкнуло полицию на мысль, что Габриеля перегрузили в другую машину, но в какую сторону и куда она могла направиться – это было загадкой, так что поиски развернулись масштабные, с привлечением телевидения, но результатов это не дало. Через сутки с момента похищения Сабир готов был рвать на себе волосы от бессилия. И тут с ним связался шеф-повар ресторана, из-за открытия которого, он привез Габриеля в этот проклятый город. Один из официантов вспомнил, что в день открытия у Габриеля был какой-то конфликт с одним из посетителей. Ничего конкретного он не видел и не слышал, но описание того человека дал.

Фоторобот, составленный со слов официанта, был смутно знаком Сабиру, но кто он, мужчина никак не мог вспомнить. Нужное воспоминание крутилось в голове юркой змейкой, кажется, вот-вот ухватишь ее за хвост, но она все же ускользала, не даваясь в руки.

Тем временем полиция получила анонимный звонок, что Габриеля видели в двухстах километрах от города, на какой-то заправке. Полиция тут же отправилась на место, но Сабир замешкался. Что-то смутное не давало ему покоя, так что вместо того, чтобы ехать следом за полицией, Сабир приказал водителю везти его в ресторан. Дорога их проходила мимо большого здания с яркой вывеской «Фартт-фарм». Автомобиль уже миновал офис компании, когда Сабир понял, кого напомнил ему фоторобот.

– Стой!

Рашид немедленно нажал на тормоз. Хорошо, что позади них не было машин, иначе не миновать бы им аварии.

Не слушая вопросов водителя, Сабир выскочил из машины и бегом направился к зданию. Влетев в вестибюль компании, Сабир отыскал глазами пункт охраны и уже через минуту был там.

– Мне нужен господин Фартт. Ричард Фартт.

– Кто Вы? – задал вполне закономерный вопрос охранник.

– Сабир Шариф. Мне срочно нужно увидеться с господином Фарттом.

Охранник набрал какой-то номер, повторил просьбу о встрече с главой компании, а выслушав ответ, положил трубку и отрицательно покачал головой:

– Сожалею, но господина Фартта нет на рабочем месте. Его сегодня целый день не было, и завтра, скорее всего, не будет. Его первый помощник, Николас Бри, сказал, что господин Фартт заболел.

Тут рядом оказался Рашид, припарковавший машину и догнавший своего господина, но Сабир на него даже не взглянул.

– А могу я узнать, где он живет?

– Сожалею, но нам запрещено давать подобную информацию. Но вы можете обратиться к его первому помощнику по любому вопросу, если же он не в состоянии будет решить его самостоятельно, то запишет вас на прием к господину Фартту на следующую неделю.

– Давайте помощника, только быстро.

      Через десять минут Сабир стоял в кабинете и смотрел в серые глаза Николаса Бри.

– Что, простите? – брови помощника удивленно взметнулись вверх.

– Мне срочно нужен адрес вашего хозяина, Ричарда Фартта.

– Я не могу вам дать его адрес, – помощник покачал головой, и тут Сабир сорвался. Мгновенно оказавшись рядом с ним, мужчина схватил его за горло и сжал изо всех сил, заставив захрипеть испуганного Николаса.

– Или ты немедленно говоришь мне, где он, или я сломаю тебе шею.

– Нет, – прохрипел Николас, чувствуя, как жизнь уходит из него с остатками воздуха.

– Господин, убивать его не обязательно. Можно взять с собой, и я все узнаю, что вам надо в течение часа.

Сабир разжал пальцы, позволив хрипящему и кашляющему Николасу сползти на пол у своих ног.

– Хорошо, он твой. Но как мы вынесем его из здания?

– Я видел тут пожарный выход, к тому же есть у меня одна идея, но… вы уверены, что эти люди имеют отношение к исчезновению Габриеля?

– Не совсем. Но сердце мне подсказывает, что мы на верном пути, а еще я знаю, что время мое истекает. Чувствую.

– Тогда вот, – телохранитель Сабира скомкал несколько бумаг взятых со стола и протянул их своему хозяину, – зажгите их, а потом подложите под жалюзи. Они тканевые, так что должны хорошо загореться. Сами же отойдите к двери. Я пока упакую нашего «друга».

Противопожарная система сработала довольно быстро. Кабинет еще не успел наполниться дымом, как сверху брызнула вода, а по коридорам прокатилась сирена, призывающая всех покинуть здание.

– Пора, – крикнул Рашид, как только в коридоре послушались испуганные голоса. – Прикройте лицо рукавом пиджака и идите налево, к пожарному выходу, не оборачиваясь. Я сразу за вами. Машина чуть дальше главного входа.

Как ни странно, но никто не обратил внимания на то, что один мужчина тащил другого на собственном плече. Все люди были настолько заняты спасением собственных жизней, что о чужой никто и думать не стал. Им понадобилось всего шесть минут, чтобы выйти из здания, вместе с остальными людьми, добраться до машины, сквозь начавших собираться зевак, привлеченных звуком сирены, загрузить неподвижное тело на заднее сидение автомобиля и отъехать со стоянки, пропустив мчащиеся к офису ярко-красные машины пожарной охраны.

– Господин, – заговорил Рашид, стоило им только отъехать подальше от офиса, – в гостиницу нам его везти нельзя.

– Да. Помнишь заброшенные склады за городом? Мы их осматривали в прошлый приезд сюда? Думаю, нас там никто не потревожит.

      Через полтора часа Рашид выруливал на дорогу, возвращаясь в город. Теперь у них был нужный адрес, а так же письменный рассказ о похищении и та же запись на диктофоне в телефоне Сабира.

– Рашид, сам он сможет выбраться отсюда, как думаешь? – не то чтобы Сабир переживал о его здоровье, но добравшись до города, Николас мог предупредить Ричарда, и тогда им было бы очень тяжело отыскать похитителя второй раз. Ведь Фартт был достаточно богат, чтобы исчезнуть из страны. А если Ричард решится на страшное, заметая следы? Вот этого Сабир больше всего боялся. Ах, если бы он раньше знал, что именно Ричард был первым любовником Габриеля, тем, чей невидимый образ до сих пор терзал его нежного супруга в ночных кошмарах. Если бы знал…

– Сам – не выберется. Как только мы найдем Габриеля, можно будет анонимно позвонить в службу спасения, и пусть его заберут. Или в полицию. В зависимости от того, как все пройдет.

Рашид прекрасно понял, о чем беспокоился его господин.

– Ты же его не очень…?

– А что с ним станется? Завтра уже сможет нормально ходить, а через неделю и не вспомнит, где болело. Тут главное нужные точки на теле знать.

      До нужного места они добирались больше двух часов. Ехать пришлось через центр, и вечерний час-пик, пусть и немного, задержал их. Сабир нервничал, но ничего поделать не мог, только ждать, в волнении стискивая кулаки и ругая тех, кто был виновником их задержки, но исключительно про себя. Внешне мужчина старался сохранять спокойствие, хотя в душе у него все кипело и клокотало от злости и страха за Габриеля. Он так не боялся, даже когда его жена умирала рядом с ним, да и жизнь самого Сабира висела тогда на волоске, а страха не было. Теперь же…

– Если я не успею, мне останется только уйти следом, – тихо пробормотал он про себя. Именно в этот момент впереди образовалось свободное пространство, куда их машина и нырнула, набирая скорость.

– Успеем, господин.

Когда машина остановилась у ворот, ночь вступила в свои права, и только желтый блеск фонарей да свет, льющийся из окон, не позволяли тьме полностью укутать город в своих объятиях.

Глава 13. (последняя)

      Габриель долго приходил в себя. Голова его кружилась, глаза слезились, и тошнота подкатывала к горлу. Рядом был кто-то чужой, совсем как в его страшных снах, от которых Габриеля всегда спасало присутствие Сабира рядом, теперь же его не было, хотя он звал. Тот неизвестный подносил воду, просил попить, проглотив перед этим какую-то таблетку, заботливо вытирал лицо, но прикосновение его рук только еще сильнее пугало Габриеля. Когда же странное состояние немного улучшилось, и он, наконец-то, смог рассмотреть этого человека, то чуть не закричал. Перед ним сидел тот самый мужчина, что так настойчиво хватал его за руки в ресторане.

– Кто Вы? Что Вам нужно? – Габриель попытался подняться, однако боль в запястьях и звяканье цепи быстро заставили его успокоиться. Его руки были прикованы наручниками к изголовью кровати, и все попытки освободиться были просто безрезультатным дерганьем, насмешившим его похитителя. – Если вам нужны деньги, то Сабир заплатит.

– Нет, Габриель, успокойся, деньги мне не нужны. Я не желаю причинить тебе вред. Хочу только, чтобы ты вспомнил о нашей любви. Хочу, чтобы ты вспомнил, как нам было хорошо вместе, Габ.

Это невинное сокращение его имени словно окунуло Габриеля в ледяную воду и заставило затрястись от ужаса.

– Не бойся. Ты скоро все вспомнишь, я позабочусь об этом.

Пересев на кровать, мужчина склонился над ним, обхватив лицо ладонями, и впился в губы властным поцелуем, заставившим Габриеля задергаться под ним в безуспешной попытке вырваться.

– Не надо, отпустите! – закричал Габриель, как только губы похитителя отстранились, позволяя ему вдохнуть хоть немного воздуха. – Пожалуйста.

– И не проси. Я никогда не отпущу тебя. Ты мой, а этот твой Сабир украл тебя, но теперь я вернул свое. Скоро нам будет хорошо. Обещаю. К сожалению, у тебя оказалась повышенная чувствительность к эфиру, так что пришлось немного повозиться с тобой, снимая аллергическую реакцию, но мы быстро наверстаем упущенное.

– Я не хочу. Отпустите. Я вас не знаю, – перед глазами у Габриеля все поплыло от навернувшихся слез, но ни слезы, ни просьбы так и не разжалобили похитителя.

– Ничего, скоро вспомнишь. Меня зовут Ричард. Ты так любил шептать мое имя, изнывая от страсти, – его пальцы очертили овал лица Габриеля, заставив его замереть от страха, словно он был кроликом, застывшим перед собирающимся сожрать его удавом.

Рука мужчины опустилась с лица ниже, и только тогда Габриель понял, что из одежды на нем ничего нет.

– Не надо! – и снова бессильное метание и попытки вырваться, причиняющие только новую боль. Зато теперь насильник навалился на него, удерживая на месте.

– Тише, мой сладкий. Тише. Я не причиню тебе вреда. Посмотри вокруг себя. Это та комната, в которой мы первый раз любили друг друга. Помнишь? Тогда ты так сладко стонал подо мной, что я сразу же влюбился в твое по-юношески угловатое и нескладное тело. Потом я долго искал тебя и несколько лет мы были счастливы, любя друг друга, но Сабир украл тебя. Долгих четыре года я оплакивал тебя, мой мальчик, но все же ты вернулся ко мне и стал еще красивее. Теперь ты настоящий мужчина, и скоро мы снова будем вместе.

– Пощадите. Умоляю, отпустите меня. Я ничего никому не скажу.

– Ш-ш-ш, я отпущу, только когда ты меня вспомнишь, – губы мужчины пробежались по его шее и спустились на грудь. – Твои соски всегда были удивительно чувствительны. Поверь, я знаю, о чем говорю. Они и сейчас сжаты в тугие комочки и ждут моих прикосновений.

– Это не так. Мне просто холодно, – Габриель изогнулся, вновь пытаясь, если не вырвать руки из железной хватки наручников, то хотя бы сбросить с себя насильника. Тот лишь усмехнулся.

– Не надо мне врать и дергаться тоже не надо. Ты зря причиняешь себе боль. Я помню, что ты любишь секс погорячее, так что скоро твой прекрасный зад запылает от шлепков, но сначала я хочу насладиться тобой так, лаская.

Язык Ричарда прошелся по соскам, уделив особое внимание правому.

– Здесь было чудное золотое колечко. Я сам вставлял его тебе. Где оно сейчас? Сабир украл, или это сделали в лечебнице? Впрочем, не важно. Я куплю тебе новое. С камешком. И снова проколю тебе сосок. Или оба. Как захочешь.

И тут Габриель не выдержал. Он сорвался в настоящую истерику, крича и призывая на помощь, но Ричард только осуждающе покачал головой.

– Ты зря кричишь. Квартира звукоизолирована, так что мы сможем любить друг друга сутки напролет, и никому не помешаем.

– Любить?! Это не любовь, это насилие! Вы только пугаете меня и ничего больше. Если вы действительно когда-то любили меня, отпустите!

– Нет. Я искал тебя. Ждал. Четыре года не знал, что с тобой. Да, в моей постели были и другие, но они были только усладой для тела, тогда как ты навсегда забрал с собой мою душу и сердце.

С этими словами Ричард встал и разделся, быстро скидывая с себя халат и белье, чтобы обнаженным устроиться рядом с Габриелем на кровати. Тот же, увидев, что насильник полностью возбужден и готов действовать, вновь начал кричать, зовя на помощь. Напрасно. Его крики и упрямое нежелание вспоминать былое разозлили Ричарда. Он ловко перевернул Габриеля на живот, заставив пронзительно вскрикнуть от боли в вывернутых руках, и, подложив под живот валик, чтобы поднять ягодицы выше, звонко шлепнул по одной из них открытой ладонью.

– Сначала я разогрею тебя, детка. Можешь кричать и дергаться, если хочешь. Твои крики всегда заводили меня, сладкий мой мальчик.

И серия шлепков обрушилась на Габриеля. Чтобы не доставлять радости своему насильнику, он впился зубами в подушку и только глухо стонал, чувствуя, как подушка под ним промокает от слез, и со страхом ожидая того, что произойдет после этого.

А дальше были пальцы, бесцеремонно проникшие в него, чтобы смазать и растянуть. При этом насильник нажал на спину Габриеля, положив ему руку между лопаток, чтобы еще сильнее прижать уже не сопротивляющуюся жертву к кровати. Именно это жест, да еще пальцы, орудующие внизу так властно и жестко, как никогда не поступал с ним Сабир, вдруг прорвали плотину его воспоминаний, лавиной хлынувших на Габриеля.

Он вспомнил все. Свое детство, работу, учебу и его, Ричарда. Как тот ухаживал за ним, приручая и добиваясь ответной любви, а потом трахал в свое удовольствие, нимало не заботясь о чувствах и желаниях своего любовника. Запрокинув голову вверх, Габриель закричал так пронзительно и отчаянно, что Ричард отшатнулся, решив, что порвал его. Но крови не было ни на пальцах, ни в раскрывшейся призывно звездочке входа, и Ричард решил продолжить, однако Габриель обмяк, теряя сознание.

Да, Ричард очень его хотел, но трахать бессознательное тело…

– До некрофилии я еще не докатился, – пробормотал мужчина сам себе, переворачивая своего несостоявшегося любовника обратно на спину.

Быстро добравшись до ванной, Ричард набрал холодной воды в стакан и, прихватив полотенце, возвращался в спальню, когда дверь в его квартиру буквально вынесло мощным ударом.

В лицо мужчины, ворвавшегося первым, сначала была выплеснута вода, потом полетел стакан, но это не остановило Сабира. Он снес своего врага с ног мощным ударом в челюсть, а затем, когда тот впечатался в стену, добавил еще пару ударов кулаком в живот, отчего Ричард, хрипя, повалился на пол. Дальше похитителем занялся Рашид, связывая его тем самым полотенцем, тогда как Сабир заметался по квартире, отыскивая своего супруга.

Габриель нашелся во второй комнате, оказавшейся спальней. Увидев его, Сабир издал крик ярости, жалея, что не вырвал сердце у гадины, посмевшей издеваться над его супругом.

Ключ от наручников лежал тут же, на маленьком столике, так что Сабир смог быстро отстегнуть Габриеля от кровати, нежно целуя израненные в кровь запястья. Одежду отыскать тоже не составило труда. Через полчаса Сабир вынес потерявшего сознание супруга, прижимая его к груди, а Рашид тащил замотанного в покрывало Ричарда, перекинув его через плечо.

Оглушенные и связанные охранники, дежурившие на входе в дом, не могли их видеть, но, оказавшись в салоне автомобиля и понаблюдав за тем, как Рашид укладывает бывшего похитителя в багажник, приказал:

– Сразу же в аэропорт. Позвони пилоту, пусть срочно приготовит самолет к вылету и Назиму, чтобы немедленно ехал туда же вместе с нашими вещами. Как только мы взлетим, позвонишь в местную полицию и скажешь, где им искать помощника этого ублюдка. А Назим пусть свяжется с клиникой. Как только мы приземлимся, Габриеля нужно будет показать врачам, так что пусть скорая уже ждет на поле.

– А что с ним самим делать? – охранник кивнул в сторону багажника.

– Погрузишь на борт, только так, чтобы мы его не видели и не слышали. Когда Габриель немного придет в себя, он сам решит, что делать с ним.

      Габриель пришел в себя, когда его вносили в машину скорой помощи. Он открыл глаза, и Сабир тут же оказался рядом, но первое, что он увидел в глазах любимого, был ужас. Габриель шарахнулся от него в сторону, словно не узнавая. Потом губы его чуть дрогнули, шепча:

– Сабир?

– Да, это я, любимый. Мы уже дома, теперь все будет хорошо.

Мужчина старался говорить как можно ласковее, но Габриель вдруг затрясся, словно от холода, а через минуту у него началась истерика.

– Ничего не будет хорошо! – кричал он. – Не прикасайся ко мне! Я грязный. Я недостоин тебя! Недостоин!

Врачам пришлось вколоть Габриелю успокоительное, иначе пациента просто невозможно было удержать на месте. Несмотря на то, что Сабир старался придерживать его, как можно нежнее, боясь повредить, он вырывался и кричал, словно обезумевший. У Сабира при виде того, как мечется его любимый, даже слезы навернулись на глазах, но он быстро взял себя в руки и дал команду ехать в клинику.

После того, как врачи осмотрели Габриеля на предмет повреждений, к нему допустили психолога, два часа просидевшего рядом с кроватью пациента, но так и не получившего никакой ответной реакции. Габриель замкнулся в себе, не желая никого видеть и слышать, а уж тем более отвечать. Все это время Сабир метался по коридору клиники, не отходя от двери в палату Габриеля больше, чем на десять шагов. Когда психолог покинул палату, удрученно покачав головой и заверив его, что опускать руки рано, что нужно будет провести еще несколько сеансов, так как жертвы насилия и похищения часто впадают в подобную прострацию, Сабир не выдержал. Послав подальше всех врачей и психотерапевтов, он ввалился в палату, громко ударив дверью о стену, сгреб тихо вскрикнувшего Габриеля в охапку, вместе с одеялом, и направился к выходу. Кто-то попытался его остановить, но Сабир так рыкнул на смельчака, что того словно ветром сдуло с его пути.

Заметив выходящего из клиники хозяина с ношей, Рашид мигом выскочил, чтобы открыть для них заднюю дверцу.

– Домой, – бросил короткий приказ своему водителю и охраннику Сабир, а потом молча держал на коленях мелко дрожащего Габриеля, завернутого в одеяло.

Оказавшись дома, он велел всем высыпавшим навстречу слугам убираться прочь, а сам почти бегом направился на берег моря. Именно там он, наконец, развернул кокон, освобождая своего супруга, а затем сел на песок лицом к морю, согнув колени и пристроив Габриеля между ними так, чтобы его спина касалась груди Сабира. Габриель тут же попытался свернуться в позу эмбриона, защищаясь так от всего мира, но Сабир ему не позволил прятаться. Руки мужчины обняли его поперек груди, прижимая к себе еще крепче и заставляя выпрямиться, а ногами он сжал его бедра, чувствуя, что сотрясающая Габриеля дрожь начала усиливаться. Вскоре к ней присоединились слезы, но Сабир и не подумал отпустить супруга или что-то ему сказать, он просто дал тому выплакаться, безмолвно присутствуя рядом, а когда всхлипывания сменились икотой, нежно прикоснулся губами к его шее и попросил:

– Поделись с нами своим горем, любимый.

– С нами? – голос Габриеля звучал глухо, после рыданий, но Сабира обрадовало уже то, что его супруг перестал быть безголосой марионеткой.

– Со мной и с морем. Посмотри на него. Знаешь, сколько великих тайн и загадок хранится в его глубинах? Но, несмотря на это, море спокойно и величаво. Оно так же прекрасно, как и ты, и так же сильно. Твоя история просто станет еще одной маленькой тайной, которую мы сохраним, а тебе станет немного легче. Горе разделенное пополам – уже не горе.

Плечи Габриеля передернулись, словно от холода, так что Сабир прижал его к себе еще крепче, положив подбородок Габриелю на плечо.

– Говори, любимый.

– Я… – Габриель замолк, словно собираясь с духом, а затем его буквально прорвало. – Я недостоин тебя. Ты самый честный и порядочный человек, которого я когда-либо встречал, а я… два года я был его шлюхой. Нет, не так. Два года я был влюбленной в него шлюхой, которой он пользовался, как и когда хотел, не переставая, при этом, гулять с кем ему захочется. А я ждал. Верил его словам о любви и боялся потерять, потому что… потому что другой любви у меня могло не быть. Я боялся не того, что останусь без денег, я боялся, что останусь один, а он… он дарил мне пусть и призрачное, мимолетное, но счастье. Я чувствовал себя нужным, даже любимым, пусть жестоко, но… мне это нравилось. Тогда. Я просто не знал, что могло быть по-другому. Хотя нет, сейчас я обманываю сам себя. Знал, хотел, но боялся попросить или воспротивиться, потому что… он мог уйти, и тогда я снова остался бы один. Я брал то, что он давал мне, и считал себя счастливым, а теперь… я чувствую себя грязным. Ты… я недостоин тебя. Недостоин.

И снова из глаз Габриеля побежали слезы, но больше он не бился в истерике. Они просто катились по его щекам, падая на грудь и обнимавшие его руки Сабира. Эти слезы сказали мужчине больше, чем все слова, которые произносил или мог бы произнести Габриель.

– Глупый, – Сабир просто развернул его лицом к себе, а потом едва ощутимо коснулся его губ своими, показывая, что он все еще его самое дорогое сокровище в целом мире. – Я ведь полюбил тебя не за твою чистоту и непорочность. Они мне не нужны были тогда, не нужны и теперь. Даже если бы ты работал в борделе и имел сотню клиентов, я не смог бы отнестись к тебе хуже, а что значит один человек из твоего прошлого, когда ты любишь меня. Ведь любишь?

– Да. А… за что тогда?.. – в глазах молодого человека плескалось столько робкой надежды, что Сабир улыбнулся, любуясь им.

– За глаза, в которых отражаются все твои мысли и чувства. За храбрость, с которой ты встретил выпавшие на твою долю испытания, за душу, которую не испоганить и не загрязнить никакому Ричарду, потому что ты самое светлое и нежное существо на свете. Габриель, мой ангел. Я мог бы доказать тебе прямо сейчас свою любовь, ведь телом невозможно солгать, но боюсь, что тебе не понравится давать подобное представление для двух десятков зрителей.

Потянувшийся было за поцелуем Габриель испуганно отпрянул от мужчины, оглядываясь, а Сабир вдруг рассмеялся так весело, что спугнул парочку чаек, примостившихся на берегу недалеко от них.

– На берегу никого нет, зато, я уверен, что сейчас все слуги в доме припали к окнам и наблюдают за нами. Они тоже любят тебя, Габриель. И переживают, так же, как и я. Ты теперь наш, и никакое прошлое не сможет этого изменить, а если ты захочешь выговориться и рассказать мне что-то из своего прошлого, я охотно выслушаю тебя. И будь уверен, ни словом, ни делом я не попрекну тебя за то, над чем ты не властен. Так же, как и ты никогда не сделаешь подобного по отношению ко мне. Это и есть любовь. Вернее, одно из ее проявлений. Оно называется – доверие.

      Той ночью Сабир долго и упорно доказывал свою любовь, а когда они утомленные лежали рядом, Габриель заговорил. Он пересказывал Сабиру всю свою жизнь, ничего не утаивая и не скрывая, а когда закончил говорить, замер, прижавшись к его груди, словно боясь услышать что-то плохое в свой адрес. Сабир же только погладил его по голове, поцеловал в лоб и начал рассказывать о своем детстве. Особенно подчеркивая некоторые моменты, нелицеприятные, о которых никогда не рассказывал даже отцу.

Слушая о том, как маленький Сабир, после просмотра какого-то фильма, пробовал себя в роли форточника, забравшись через окно в кабинет отца и обчистив карманы забытого им на стуле пиджака, за что ему потом крепко влетело от матери, все же сохранившей тот случай в секрете от отца, Габриель тихо улыбался. Потом Сабир остановился на том времени, когда наркотики и алкоголь заняли центральное место в его жизни, и несколько раз он оказывался буквально на краю. Тогда Габриель взял его за руку, крепко сжав ладонь мужчины пальцами, словно стараясь передать ему частичку своих сил, а в ответ получил ласковый поцелуй в макушку. А еще Сабир рассказывал ему о том, какие у него планы на будущее, и спрашивал мнение своего супруга на этот счет.

Именно этот разговор и убедил Габриеля в том, что ему нечего опасаться. Сабир – именно тот человек, который никогда не оставит его, потому что он действительно любит.

      Утро для Сабира началось с нежного поцелуя и шепота:

– Доброе утро, любимый.

Последние годы этот поцелуй и слова стали их обычным утренним приветствием, но никогда еще Сабир так им не радовался. Потом они завтракали, угощая друг друга всякими вкусностями, после чего Сабир повез супруга на свой конезавод, но не смотреть лошадей, как думал Габриель вначале, а чтобы тот мог встретиться со своими страхами с глазу на глаз.

Когда Габриель понял, кто сидит в подвале под административным зданием конезавода, пристегнутый наручниками к столбу, он едва не выбежал прочь с криком ужаса. Только присутствие супруга заставило Габриеля совладать со своим страхом и подойти к Ричарду. Мужчина был одет в комбинезон кого-то из конюхов, двухдневная щетина только добавляла неопрятности, частично скрывая синяк, «подарок» Сабира, да и ванну Ричарду не мешало бы принять. Однако стоило Габриелю переступить порог помещения, где содержался узник, как тот встрепенулся.